Текст книги "Сибирский вояж (СИ)"

Автор книги: Skif300

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

«Сибирский вояж»

Пролог.

Пролог.

Солнце, почему-то, именно сегодня, упорно не хотело уходить с небосклона. Легкий ветерок неслышно колыхал верхушки сосен. Костёр, нашедший себе убежище, на небольшой полянке у самой опушки леса, уже почти догорел. Одетый в потёртый серый пиджак и мешковатые чёрные шерстяные шаровары, человек с небольшими усами и неопрятно подстриженной бородкой, сидел на траве, опираясь спиной, на ствол поваленного дерева. Отвернув голову в сторону реки, он неотрывно смотрел на раскинувшуюся внизу, водную гладь.

За последние полчаса, он практически не менял положение тела. Лишь иногда шевелил связанными за спиной руками, машинально разминая кисти. Худое, обезображенное оспой лицо, застыло, словно восковая маска, забыв о том, что на свете есть такое понятие, как человеческие эмоции. Лишь насупленный взгляд и нервно подёргивающиеся веки, говорили о том, какое сильное нервное напряжение испытывает этот мужчина, на самом деле.

Его взяли утром, на рассвете. Когда, он ничего не подозревая, пришёл на своё любимое место для рыбалки. Они навалились одновременно с двух сторон, выбили землю из под ног и, связав руки, накинули на голову пыльный мешок. Связанного, понесли его вниз, словно куль с мукой, закинув в причаленную у берега лодку.

Потом, через несколько часов пути, привезли в данное место, и сейчас его мозг яростно гадал: кто и зачем устроил это непонятное похищение? Охранка? Это не её методы. Личная месть? Но, кому он так насолил? Начавшаяся жажда, не давала нормально думать. Мысли путались и носились по кругу. Попросить воды не давала, природная, полученная от предков, осетинская гордость.

Я смотрел на этого человека, и не мог не восхищаться его выдержкой и самообладанием. Нет, сейчас он не был похож на того себя в будущем, икону с трубкой в зубах, на которую буквально молились миллионы граждан Советской России. Большой грех на себя взяли. Ибо сказано: «Не сотвори себе кумира».

До деревеньки Курейка, что расположилась в самом забытым богом углу, Туруханского края, пришлось добираться больше месяца.Мой подельник Николаев, отликающийся, также на блатную кличку Валет, с двумя своими напарниками, из бывших сидельцев, после предварительной разведки, решили в деревне не показываться. Всего восемь домов, да несколько десятков жителей – сведут на нет, все усилия остаться незамеченными. Поэтому, жертву повязали за околицей без свидетелей. Воспользовавшись её привычкой ходить к утренней зорьке, с удочкой на рыбалку.

Осунувшийся, с впалыми щеками, в потрёпанной одежде – сейчас, он выглядел совсем не грозно. Но, и жертвой, смирившейся со своей участью, его также нельзя было назвать. Что ж, так даже лучше. Видит бог, я не хочу унижений для этого человека. Смерти да, ибо в гордыне своей, не вижу здесь другого выхода. Слишком опасен этот прирождённый лидер, для будущего моей страны, слишком многие судьбы поломал он, следуя своей маниакальной идеи, дорваться до верховной абсолютной власти. Сказано так же: «Не судите и….». Но, это мой грех, пусть будет на моей совести.

Помедлив ещё минуту, я выхватил револьвер и дважды выстрелил в заросшее густыми чёрными волосами, лицо сидящего человека.

Посмотрев, как скатываются вниз по щеке покойного, чёрные капельки крови, я коротко сказал, подошедшему сзади Валету:

– Похороните его на берегу, повыше от реки. И, крестик поставьте обязательно.

– Покойся, с миром, Иосиф Виссарионович.

– А, что на крестике написать?

– Напишите просто: Иосиф Джугашвили (1879-1914).

***************

Пробуждение было внезапным, как удар грома. Чертыхнувшись, я рукавом рубахи, попытался протереть заспанные глаза.

Вот, ведь! Один и тот же сон, который раз уже снится. Может это мне будущее так приоткрылось? Ну, нах, поёжился я, жесть, какая.

– А, ты разве не этого хотел? – шепнуло подсознание.

– Этого, не этого…Тут, разобраться надо. А, не так вот, просто – пуля в лоб.

– Ну, так сказано: «Нет человека, нет проблемы…».

– Э… Это, не тем сказано, и не там… Ладно, будет день – будет пища, – буркнул я, переворачиваясь на другой бок.

Луна, заглянув в крошечное оконце общей камеры Томской пересыльной тюрьмы, на секунду осветила нары, на которых праведным и неправедным сном спали, разномастно одетые, заросшие бородами и давно небритой щетиной, измученные люди.

В Российской империи шло лето 1908 года.

Глава 1

Глава 1.

День не задался. С утра шёл дождь. После обеда, Николай, хозяин, нужного мне грузовичка, срочно умотал в город. Соответственно, доски для забора, которые приготовил мне местный частник, занимающийся «лесом», так и остались лежать невостребованным грузом. Вроде и ничего, однако, с клиентом, уже была договорённость о сдаче готового материала в конкретный срок, аванс в размере пятидесяти процентов от конечной суммы получен – и уже благополучно потрачен…

Честно говоря, до частника, с его досками – не было и двухсот метров. Четыре двухметровых тесины на плечо, сто штук можно за 25 раз перетащить. Ну, за день, если совсем не напрягаться. Фигня, если тебе не далеко за пятьдесят. Хотя, если совсем откровенно, напрягал не сам процесс переноски, не первый раз… и даже не в третий. Смущала так сказать, «моральная» сторона вопроса. Ибо, таскать доски, придётся по трассе, которая проходит через деревню, по направлению к крупному областному центру. Да, есть ещё объездной путь, но там больше тянулись большегрузы. А, легковой мелкоте, прямо хлебом не корми, но дай протащиться пару километров, через всё село. Ну, да – официально – село (церковь в наличие), но в просторечие местные всё равно деревней кличут.

В общем, как-то стремновато себя чувствуешь, когда на своих плечах тягаешь пиломатериал, а тебя рассматривают разные люди, из окошек, проезжающих авто. Оно, может им и по барабану – и на тебя, и на всю деревню. Умом то понимаешь. А всё равно неприятно. Сразу думаешь, как докатился до жизни такой – имея университетский диплом, опыт работы директором в неслабом ТОО, в девяностые годы, ну и другого…хватало.

А самое главное, можно ненужный конфликт, на ровном месте отхватить. Так как, определённый процент из местных аборигенов, из тех, что квасит по-чёрному, при первой возможности – или отдыхает после очередной ходки, на человека в рабочей одежде, реагирует неадекватно. Быдло, оно, всегда, ищет повод для повышения самооценки. Идёшь по улице в приличном прикиде – ноль внимания. Как только, в рабочем вышел, так сразу понеслось… Эй ты, иди сюда… Закурить есть? Куда, попёр? Ну, в таком стиле – в разных вариациях. Оно понятно, видят идёт худой пожилой мужик в рабочей робе со следами опилок, да ещё небритый… Как тут, не показать свою запредельную крутость – поорать ему в спину грозные слова – на большее то всё равно не хватит.

Только вот, с возрастом, у меня с чувством юмора стало плохо. Напрягать стали такие заходы. Дикое желание возникает подойти – и рожу в кровавые сопли раскрасить. И ведь понял, что подсознательно уже ищу такую возможность. И дотумкиваю, что ни к чему хорошему, это не приведёт, а всё равно. Чувствую, дай только повод – и крышу снесёт. Было уже подобное, но только по пьяни. Трезвый то, я смирный. Но, обошлось как – то. Оппоненты резко в откат пошли. Хотя, лучше так, чем позволить об себя ноги вытирать. Хватит, жизнь к закату, терять особо нечего.

Последний раз смешно было. Мастерская столярная у меня через дорогу (проулок метров семь) от дома. Выхожу утром из неё в рабочем, мимо два брата-акробата, один «трезвее» другого. Глаза поднимаю, о! Лицезрею радость на дебильных лицах. Затем, традиционное начало

– Закурить есть? Не курю!

Ответ как всегда не понравился. Тот, что попьянее стал грязно выражаться. Тут у меня в башке щёлкает, подхожу -пробиваю лоукик любителю разговорного жанра. Тот ожидаемо падает, ощущаю дикое желание попинать лежачего. У второго включается чуйка, выставив вперёд ладони, он пятится назад.

Всё-всё, прости, братан, мы поняли.

После чего, он подхватывает товарища, и они ковыляют по направлению к магазину. Я медленно выдыхаю воздух – успокаиваюсь, мысли о прошедшем не самые радужные, звоночек, однако. Раньше бы просто мимо прошёл. Собака лает – ветер носит.

И ведь, что непонятно. На моём участке два дома, один купеческий дореволюционный, отреставрированный. Другой, типа мини коттедж, со встроенными на первом этаже баней и сауной. Забор вокруг два метра. На сто тысяч, потраченных баксов, по виду явно тянет. Нет, в деревне домов и покруче – не мало, но это тему не меняет. Наличие дензнаков в кошельке, оно автоматически, если не уважения, то осторожности прибавляет. Ибо, у таких людей в «друзьях-товарищах», если не менты, то бравые ребята с толстыми золотыми цепями на таких же толстых шеях, определённо присутствуют. Последние, правда за прошедшие лет семь повывелись, но так местные алкаши про то ещё могут и не знать. Они городскую жизнь больше по сериалам изучают.

В общем, среди отдельной категории местных, сработал стереотип. Раз ты ходишь в робе, сам себе строишь – вывод: ты не хозяин, а наёмное лицо, за собственностью приглядываешь. Значит, с таким можно и по-простому.

Ну, а то, что деньги имеют свойство заканчиваться, а жизненные обстоятельства меняться, им видно в голову не приходит. Не…я против местных ничего не имею. Я сам из местных. Просто, после школы учиться уехал. Много потом всего было, однако на старости лет на малую Родину потянуло. Ну, да это отдельный разговор. Короче, иногда деревенский менталитет немного напрягает.

Вот потому, и не хотелось сегодня тягать эти несчастные доски. Прям, как чуял. Так-то, главное перетащить, обработать – и то, по усилиям легче. Пройти на рейсмусе, закруглить верх лобзиком, обработать края на фрезере – и вуаля! По тридцать рублей за доску, три штуки в кармане. Пару дней работы по полдня. У нас не Москва – для деревни ого-го! Заказчик из города, конечно, дача у него недалеко.

Потому, повздыхал, подумал. Даже плюс нашёл, работа тяжёлая нервная. Значит, что? Мужики поймут – есть повод. Ну, самогонка в данном разе моветон. А вот, четыре пива по 0,5 будет самый раз. Так-то, без повода стараюсь не пить – чревато. Настроение резко пошло вверх, потому первые десять ходок прошли на ура.

Затем, процесс немного затормозился, но дело понемногу продвигалось.

На четырнадцатой ходке, энтузиазм стал немного спадать. Второе Я, мягко нашёптывало в уши, что неплохо бы сходить до магазина, вот же он – напротив. Купить пару банок пивка. Ну, так, для разогрева. Воля, основного Я вяло сопротивлялась, постепенно сдавая позиции.

Когда, рядом послышался шум остановившегося побитого жизнью внедорожника, я сначала не обратил на него особого внимания. Однако, после того как, из машины вылез, одетый в одну майку индивид, все плечи, а также видимые части груди и спины которого, были покрыты наколками, мелькнула мысль, что предчувствие ожидаемых неприятностей, нашло своё подтверждение.

Так, что почти стандартное – Куда несёшь?

– уже вызвало дежавю.

– Домой… Через пару-тройку секунд, татуированный (видимо осмыслив ответ) выдал:

– До Апрельки, как проехать?

– Прямо по трассе, потом направо по асфальту не сворачивая через лес…

– Лады…– парень почесал живот, повернув голову в сторону указанного маршрута.

Какое-то шевеление в салоне, заставило меня резко переключить внимание. Беглого взгляда, на происходящее внутри автомобиля, хватило, чтобы настроение упало много ниже плинтуса. Внутри машины, находились ещё два таких же татуированных, с типичной для недавних зк, бледной кожей. Возрастом под 23-25 лет, что уже не с малолетки, но и не зэки с репутацией. Что подтверждают, и обилие наколок (не много ли к 25?) и лишние понты. Самая та категория для беспредела. А главное, внутри была девчонка лет двадцати, в платье с порванным воротом, лицо и шея, которой были покрыто кровоподтёками.

Видел раньше, её несколько раз на улице. Как то, сын соседа обозвал её шлюхой, типа девушка легко доступная для погулять. Однако, всё так, но насильно никто никого ничего заставлять делать не в праве. Её присутствие в машине с блатными объяснить легко, но вот синяки смущали… Мысли, вроде текли в правильном направлении, но здесь девчонка подняла глаза, из которых дыхнуло такой обречённой тоской, что я буквально почувствовал, как впадаю в ступор.

В этот момент, татуированный, бросив на меня презрительный взгляд, насмешливо спросил:

– Проблемы, братан?

– Нет! – выдавил я, сжимая пересохшие губы.

– Ну, покеда тогда. Мощно газанув, он рывком двинул машину с места.

Жгучее чувство отчаянного стыда не оставляло меня до самого дома. Нет, если бы она была нормальной, а не местной давалкой, тогда да, стоило бы вмешаться. Да, хотя бы участковому позвонить. А так что! Может, она с ними добровольно, а потом, заупрямилась чего-то, вот её и поучили. Шлюха ведь, что с ней церемониться то? Мелкие подлые мыслишки потихоньку пытались успокоить совесть. Но, помогало не очень. Покоя не давал, тот молящий обречённый взгляд девчонки, уже и не надеющейся на реальную помощь. И ведь, не то, чтобы я зечаров испугался, другое меня напрягало, что боюсь крышу снесёт – хана тогда ублюдкам, а в тюрьму не охота. Херово, там, за решёткой. Весьма херово.

Обзывая себя самыми последними словами, я достал из холодильника заначку, и из горла выхлебал грамм стопятьдесят. Стресс надо снимать. Алкоголь не брал. Злоба на себя не уходила.

С презрением, посмотрев на своё, заросшее многодневной щетиной, отражение в зеркале, молча вышел на улицу и продолжил таскать доски.

Ещё через пять ходок, громкие яростные матерные крики, заставили меня на автомате остановиться и оглянуться назад.

Метрах в пятидесяти, прямо по направлению ко мне, босиком бежала та самая девчонка. Чуть дальше, с промежутком метров в пятнадцать её преследовали двое из числа татуированных. А ещё дальше, в самом начале улицы разворачивался их джип, с третьим из блатных.

Опустил три тесины на землю, четвёртую я предусмотрительно оставил в руках. Что делать? А что делать? Ты уже решил. Сам себя не обманешь. Тут девчонка добежала до меня, и, как будто потеряв все силы, опустилась рядом на обочину дороги. Её один единственный затравленный взгляд, после которого она просто уронила голову на грудь – стал для меня последней каплей. Нет, пусть ты не герой, но для каждого мужика есть свой предел. Мужик он – или не мужик. Тварь я дрожащая или право имею? А всё остальное, в этот момент не важно.

Почувствовав, как поднимается внутри бешенная злоба, с полностью отключённым слухом, шагаю навстречу первому ублюдку и тупо бью его торцом доски в живот. Он резко сгибается пополам. После чего с разворотом всего тела, наношу ему удар доской плашмя по голове. Аллес! Один готов. Делаю пару шагов навстречу следующему – и резко кидаю доску в его сторону. От неожиданности он затормаживает в неудобном положении, чем пользуюсь, подскочив к нему и бью несколько раз обеими руками в его бестолковку. Когда он, закатывая глаза, начинает падать на колени, изо всех сил пробиваю ему маваши в голову.

Бинго! Сбросив излишек энергии, навстречу последнему блатняку, подхожу уже спокойно, с легкой улыбкой на лице. В руках, выскочившего, из машины урода мелькает заточка. Улыбка на моём лице расцветает ещё шире. А что! Давно хотел попробовать свои навыки против ножа. Не всё ж в спортзале биться. Это каратэ начал баловаться ещё со времён СССР, а всякими около рукопашными русскими стилями, уже лет двадцать с гаком. Ну, там тоже могут кое-чему научить.

Татуированный резко машет рукой из стороны в сторону, в стиле – не подходи убью! Не, так дело не пойдёт. Делаю вид, что споткнулся, намеренно открывая правую половину туловища. Противник вполне предсказуемо кидает туда руку с заточкой, после чего привычным движением беру его конечность на рычаг и смачно, для расслабления добавив ботинком по голени, укладываю терпилу на асфальт. Выворачиваю из кисти нож и мстительно наношу ему несколько ударов ногой по башке. Банзай!

Развернувшись, иду назад и добавляю по паре ударов его товарищам, следуя той же схеме. Ибо нечего.

Девчонки поблизости уже не видно, что воспринимаю с облегчением. Подхватываю доски, по дороге обдумывая, чем снимать откат – купить водку или коньяк? На душе спокойно, чувствую полное умиротворение. Мысль о том, что участковому надо будет точно покупать дорогое спиртное, отгоняю… Купим, тем более эти заявлять не станут. Не по понятиям. Хотя, как-нибудь нагадить попытаться могут. Ладно, подумаю об этом завтра.

Утром, привычно достав бутылку пива из холодильника, делаю смачный глоток. Хорошо! Нет, особого похмелья нет, но традиции нужно соблюдать. Положено, мужику похмелиться, надо похмелиться. Вспоминаю про вчерашнее, хмурюсь – однако проблемы могут нарисоваться.

Спускаюсь в подвальный этаж, в спортзал, выдергиваю из щита, самый массивный метательный нож. Прикрепляю специальные ножны к щиколотке правой ноги. Вот теперь, хоть немного, но мы повоюем.

До обеда, вяло ковыряюсь в мастерской, доделывая кресло-качалку, однако работать откровенно лень. Сходив в магазин, благо через дорогу, затариваюсь пятью банками жигулёвского, пару часов смотрю на мониторе компа, очередной сериал про ВОВ. Ещё, позавчера с рутракера скачал.

Вечером вспомнив, классический советский слоган «Надо меньше пить!», принимаю волевое решение сходить в лес, нарвать шиповника и заварить натуральный чай. Так как, пиво уже ударило по мозгам, от опаски со стороны татуированных, благополучно отмахиваюсь.

Хули мы, татары! Нет, лес у нас хорош – сосны, лиственницы, вся горка иван-чаем заросла. Красота. И идти всего ничего, минут двадцать по прямой.

Залюбовавшись на красоту, не обращаю внимания на тихий рокот мотора позади. В последний момент, резко подаю в сторону… Поздно, капотом вскользь, но достаточно чувствительно, меня сбивает с обочины.

Достали суки! Не реагируя на боль, медленно тяну нож из крепления. Звуки опять отключись. Почувствовав, как кто-то наклонился надо мной, открываю глаза. Увидев, ненавистную морду, одного из недавних блатных знакомцев, резким движением, всаживаю ему в брюхо сантиметров восемь стали. Следом, левой рукой толкая его в грудь, вытаскиваю клинок и пытаюсь шагнуть навстречу оставшимся врагам.

Чувствую пару хлопков, и резкую боль в бедре и груди.Судорожно пытаясь вздохнуть, сгибаюсь пополам. Травмат, однако! Дергаю головой, поэтому первый удар, чем-то похожим на биту, только вскользь задевает затылок. Капут! – успеваю подумать я. Ну, хоть, не самый дерьмовый конец бытия земного... Правая рука рефлекторно сжимает рукоятку ножа. Символично, как у викингов. Один, я иду!

Глава 2

Глава 2.

Хрясь! Резко бью топором по колоде. Куринная голова отлетает в сторону, но тушка в левой руке, ещё некоторое время дёргает ногами. Тупо смотрю на это шевеление.

Что? Какой топор? Какая курица? Я, что живой? С брезгливостью бросаю орудие убийства и его жертву на землю и осматриваюсь вокруг.

Ну, что? Сена стог, картошка растёт, забор из жердей горизонтальный… Сарай, чуть дальше дом старинный, скорее всего лет под сто… Точно, деревня какая-то. Голова словно в тумане. Где я? Что я? Причём тут курица?

Да, я не в жисть не буду курицу убивать. Во втором классе, мальчик один, желая обидеть, наверное, сказал мне «да ты даже курице голову не сможешь отрубить!» Деревня…

Ну, да – не смогу. При мне в детстве, когда свинью закололи – я так «впечатлился», что восемь лет мясо не ел. Когда, взрослый уже, первый раз котят топил, сразу за водкой бежал – стресс снимать. Животные они ж не люди. Это людей не жалко. Вернее, нелюдей.

Нет, о чём думаю? Пьяный что-ли? Сгибаю руки в локтях, поднося ладони к лицу. Не хило! Такими только подковы гнуть! Осматриваю себя дальше. Рубашка без ворота, рукава засучены до локтей. Чёрные мешковатые штаны. Офигеть, не встать! Мама дорогая! Вот попал! И тут меня торкнуло.

Оглядевшись вокруг ещё раз, я замер, обдумывая эту мысль. А, ведь правда попал. Как-то спокойно я это воспринимаю. Хотя, после сотни книг, прочитанных про попаданцев, уже и не удивительно. Да, и башка ещё как в тумане. В общем, попал – не попал, надо определяться. Что, где и, главное, когда.

Короче. Люди, вы где? Я иду….

Сижу на завалинке, кудри чешу…. Кудри блин! Как у Серёги Есенина. И остальной типаж похож, разве что сложением покрепче. Скажем, так внушительно покрепче.

В общем, если коротко. Попал я в ту же деревню-село (церковь же), и даже в тот же дом, где и жил в своём времени. Томская губерния, Кузнецкий уезд, Касьминская волость. Село Брюханово. Западная Сибирь, если что.

Потому, в настоящий момент, являюсь я младшим сыном крестьянина Унжакова Никиты Ивановича. Соответственно, зовут меня Унжаков Сергей Никитич. В наличие также имеются: младшая сестра Наташка 14 лет отроду и три старших брата 17, 18 и 20 годочков. Самый старший уже отдельно живёт, своя семья. Сам себе хозяин.

Но, не всё в нашем семействе гладко. Это меня, сеструха Наташка, просветила. Вот уж, кто поболтать любит. Строчит, как из пулемёта. Братья то старшие, они от первой жены батюшки нашего, законно венчанной. Только умерла она, когда Петьку рожала. Самого младшего из своих детей, понятно. Батюшка, года три помаялся и привёз из города себе новую жену. Вот только, не в себе она была. Двинутая. Что да как, толком не понял, только бил её муж невенчанный смертным боем, так что года через три повесилась она. И, лишь мы, с сестрёнкой от неё и остались. Тогда семья на заимке в тайге жила пчеловодством занималась, до священника местного непотребство – не дошло. А потом, Никита Сергеевич в Брюханово переехал. Дом отстроил, паром сколотил – и стал с сыновьями обозы через речку переправлять. Хоть и не широка речка, что через деревню протекала, а всё ж свой прибыток имел. А, может, и для отвода глаз это было. Сдаётся мне, он золотишко потихоньку в тайге мыл, да и сдавал в Томске скупщикам. Сестрёнка пару слов обронила, не сдержалась.

Я, вообще, в мать пошёл. Местным дурачком числился. Ну, не совсем тупой, но заметно было. Потому, отдал меня батя кузнецу в подмастерья, вот там и накачался.

Забавно, что пристроился я к местному приказчику, из бывших офицеров. Поручик, рано в отставку вышел – то ли растрата, какая, то ли в карты проигрался, или ещё что, но женился он на дочке купца местного, приказчиком у него работал. Ну, как местного, зимой купец в Томске жил, а летом в деревне. Заимки тут у него были. Лошадей для армии разводил, аж больше тысячи голов было. Да, он не один тут такой был. Купцов в деревне хватало. Всё же ярмарка два раза в год проходила. Торговые ряды на площади всё лето торговали по выходным. Лесопилка в селе имелась, заводик кирпичный. Со всей округи покупатели ездили. Богатое село было.

Так вот, летом поручик, чтобы не скучать и форму поддержать, гимнастикой занимался, гири тягал, да на саблях фехтовал. А где ему в деревне партнёра найти? Все при деле. Так вот, я у него в качестве спарринг партнёра и подвязался. От скуки меня, наверно, взял. Особо то, мы занятия не афишировали, я вообще молчун был, даже с ответами на вопросы запаздывал. Потому наверно, не от мира всего считали. А, так я может и не дурак был. Два класса церковно-приходской школы закончил. Поп местный строгий был, заставлял всех парней, кто мог, на занятия ходить. Молодец был батюшка, уважаю.

Так вот, занимались мы с поручиком регулярно, почти три года, наверное. И, из нагана меня стрелять научил, даже типа что-то вроде бокса показывал. Память то Сергея не сразу во мне проявилась, постепенно всё всплывало. Ну, из ружья то, я понятно стрелять умел – отец охотой пробавлялся. Кто-то скажет, чего это поручик с крестьянином возился? Я так думаю от тоски, заняться нечем. А пить – тесть ему не давал. Строго следил. Жена, ещё у него…. Статей монументальных, красоткой не назовёшь. Ну, я, поручика не осуждаю… жить то, надо. А для купца, он зять завидный – дворянин, грамотный. Да, и обязанности свои хорошо выполнял.

С братьями, правда, у меня отношения сразу не сложились.

Отца и старшего брата не было, на охоту ушли. А вот средние на месте были – за переправой следить надо. Чтобы паром всегда при деле был. Всё-таки главный тракт, из Томска в Кузнецк.

Так вот братья, как в дом вошёл сразу шпынять меня начали – то подай, то принеси. Курицу ту, тоже по их команде прибил. Ну, мне такой расклад не нужен – пришлось дурачков поучить маленько. Рёбра не сломал, но тумаков насовал достаточно. Сейчас сидят в углу дуются, шепчутся что-то между собой. Взгляды злобные кидают в мою сторону. Не принято здесь, старших бить.

Я, с сестрёнкой пообщался, понял – уходить надо. Не будет в деревне жизни. Оно, хоть отец и не обижал сильно, да только держал нас с Наташкой, в чёрном теле, особо не баловал. Да, и что мне в деревне ловить? Коровам хвосты крутить? Вот только сестрёнку с собой надо забирать. Глянулась она мне. Видно ведь, что в брате души не чает, так и крутится вокруг. Пропадёт без меня. Да, и уходить надо, пока отца нет. Лишние проблемы не к чему.

Время вроде есть. Два-три дня, раньше они с брательником, не вернутся. И хорошо. Есть тут у меня в деревне, дела кои-какие.

Дело в том, что на чердаке дома моего, в годах 50-х ещё, клад нашли – золотишко в самородках, да денег царских рублей триста. Ребятня нашла, потому в милицию сдали всё, ну кроме бумажек, они уже никому не нужны были.

Так вот мысль появилась – проверить схрон этот. Потому, как бы не батюшки он моего нынешнего ли? А, если так, то пусть поделится частью, для детишек своих.

Смотрим, братанов не видать. Ушли, наверно лошадей на речку поить. К слову, у нас четыре лошади было, не так чтоб и много для местных коренных чалдонов. Интересное разделение труда тут. За лошадьми мужчины ухаживают, а за остальным скотом женщины.

Ладно, лестницу я в амбаре нашел. Залез на крышу пристройки, там через вырез ползком под крышу дома. Крыши, у местных, кто побогаче, листовым железом покрыты. Красной или зелёной краской покрашены. Ага, палкой в нужном месте поковырялся. Тут они родимые – и мешочек с самородками и жестяная коробка с деньгами. Мешочек открыл, самородки небольшие. Решил беру треть примерно, пол кило так. Коробка из под французских леденцов. Париж написано, на французском, конечно. Наверняка, батя в городской лавке покупал.

Внутри, 150 рублей ассигнациями. Взял сто разными купюрами, не обеднеет родитель.

Закопал всё обратно, слез, лестницу убрал. Сел опять на завалинку – задумался… Деньги, это хорошо, однако паспорт нужен. Без него никак. Проблема в том, что паспорта сейчас выдают: мужчинам с 18 лет, а женщинам аж с 21. По крайней мере, у крестьян именно так, в своё время интересовался.

Если только… Быстренько забежал в дом. Ага, вот красный угол, пошарил за иконами. Есть! Вытащил, завёрнутую в тряпицу пачку документов. Вот он паспорт на среднего брательника. Семён Унжаков, 18 лет. Бинго. Видно, отец виды какие-то на него имел, раз документ справил. Ну, да мне без разницы. Выгляжу старше, так что побуду Сёмкой пока. А Наташке, по малолетству и так сойдёт.

Надо ещё, по магазинам пройтись, закупиться в путь дорогу. Вещами местный батя, как я прикинул меня не баловал. Оно, понятно, куда, как здешние считали, дурачку ходить-то?

Надо отметить, производство зерна у местных крестьян считалось не очень выгодным из-за частых неурожаев и отсутствием устойчивого сбыта. Вот шерсть, кожа, мясо и масло, живой скот шли довольно хорошо, особенно после постройки не так далеко, железной дороги. В самой деревне, половина из более чем 1200 дворов числилась зажиточными и только 250 хозяйств составляли батраки. Кто-то только своей профессией занимался. Такие как пимокат, портной, сапожник имели всего по одной корове, в то время как у нормального чалдона их было по 3-5, а у зажиточных до 20 и более коров. Даже у самых бедных старожилов-чалдонов было по 2-3 лошади, а у богатых коннозаводчиков по нескольку сотен. Почти в каждом дворе, были куры, гуси, утки. Некоторые из крестьян, также занимались разведением лошадей, 33 хозяйства имели в среднем по 35 голов на двор. Ещё около трёх сотен не менее двух-трёх. Самый богатый «торгующий крестьянин» имел от 400 до 2000 коней в разное время. Армия охотно сибирских коней покупала.

Рыболовство, пчеловодство, производство масла, охота – всё это было хорошим подспорьем для местных крестьян. Вообще, село богатым было. Лавки, магазины, кожевенные и пимокатные мастерские, телеграфная контора. Даже два винных оптовых склада было – один казённый, другой для дорогих рейнских вин. Французское вино в сибирской деревне, не хотите ли? Сейчас, в наше время – нема… Не, армянский коньяк и виски в изобилии (и даже настоящие), а вот французского уже ничего нет.

Маслодельное производство, так это вообще отдельная песня. Высокая жирность сибирского масла (85,59% жира) делала его привлекательным на зарубежных рынках. За 1901-1917 гг., сибирь заняла одно из первых мест среди стран-экспортеров сливочного масла.

Как писали в одной из дореволюционных газет, достаточно вспомнить о сибирской деревне Старой Барде Бийского уезда Томской губернии. Больше 20 лет тому назад устроили там жители маслодельную артель, через два года выросла артельная лавка, а потом появился и целый ряд кооперативных начинаний: ссудо-сберегательное товарищество, маслобойный завод, наконец, артельная мельница, а при ней электростанция для освещения мельницы, а заодно и деревни. И вот 12 декабря 1912 года двести пятьдесят изб этой деревни осветились электричеством, причем за освещение брали три рубля в год. Потом провели в избы и телефон, устроили, передовой скотный двор, опытные посевы кормовых трав. А, скоро заговорили о постройке в селе народного дома, собственном кинематографе. И жители всей округи стали приезжать в Старую Барду поучиться, как дельные люди сумели построить себе новую «свободную и разумную жизнь".

В Америку масло продавали.

Я надену красную рубаху…. Как там дальше у Клюева? Или чёрную? Впрочем, не важно. Одел красную выходную рубаху (у братца позаимствовал), штаны чёрные плисовые, сапоги, размерчик подошёл, сестра сказала местный сапожник их шьёт, дешевле значит, чем в городе брать. И пошёл на променад, по магазинам значит. А что? Себя показать, людей посмотреть.

Прошёлся по главной улице – «Трактовой». Интересно, было сравнить, как за сто лет всё поменялось. Увы, сравнение не в пользу современности. Нет, здание клуба (недавно ремонт глобальный сделали), больница, школа и т.д. в будущем масштабами побольше. Но, керамогранит и сайдинг, разнообразием не блещут. С другой стороны, дерево, резьба на окнах, балясины – красота. Да, и здания объёмов, тоже не маленьких. Почти на всей улице дома по два этажа, купеческие – вверху жилое, внизу лавка. Церковь кирпичная, белая, купола золотом блестят.