Текст книги "Змеи в раю (СИ)"

Автор книги: Sininen Lintu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

«Никто не может управлять тобой, – он снова в её голове. – Ты можешь дать отпор любому из нас, и тебе это известно»

Верховная ведьма и её Ковен – все в черном. «По средам мы носим черное, – усмехается Мэллори. – Но разве сегодня среда?». Корделия смотрит на неё, и выражение изумления на её лице меняется почти что испугом, неверием и снова шоком. Удивить Верховную? Done. Мэллори слышит её зов в своей голове, он похож на песню, мелодичную песню Fleetwood Mac о Семи Чудесах, которые стоит увидеть, и это осталось у Корделии от Мисти Дэй, о которой она так часто вспоминала, сравнивая её силы с силами Мэллори.

Майкл не выпускает её ладони.

Среди ведьм стоит и Коко, и выглядит она паршиво, надо сказать. Так ей и надо, чертовой суке. Дайана Стивенс тоже там, внизу, скрещивает на груди руки и наблюдает, но не желает вмешиваться. Мэдисон таращится на Мэллори, будто увидела привидение, цепляется взглядом за переплетенные пальцы, и её кривит.

– Вернулась из мертвых, сучка? – цедит она.

Мэллори молчит: зачем отвечать? Корделия делает шаг вперед.

– Мэллори, мы боялись, что тебя отравили вместе со всеми, – и в её словах столько искреннего участия, что к ней хочется бежать со всех ног, обнять, уткнуться в её пахнущую травами и духами одежду. Но только это всё ещё та Корделия, трясущаяся за свою власть и знавшая судьбу Мэллори до последнего дня. Знавшая, но ничего не сделавшая.

– Но я жива, – коротко отвечает Мэллори и добавляет мысленно: не благодаря тебе.

Миртл смотрит на неё так, будто не может поверить, что видит перед собой бывшую ученицу. Оглядывает её с головы до ног, от влажных после душа волос до босых ступней.

– Детка, ты выглядишь отвратительно, – сообщает она. – Когда ты училась в академии, твой вкус был элегантнее.

– Я поражен в самое сердце, – хмыкает Майкл спокойно и ядовито. – Как печально, что вы не оценили мой выбор одежды. Однако он, определенно, лучше, чем серые платья, которые Мэллори пришлось носить по вашей милости.

Зов Ковена в голове становится невыносим. Из плавной музыки он превращается в пронзительный звон, приправленный настойчивыми голосами. Мэллори впивается ногтями в ладонь Майкла. «Вернись к нам, – зовет её Корделия. – Твое место здесь, в Ковене, а не рядом с колдуном-отщепенцем, от которого отказались даже его слабые сородичи. Твое место среди ведьм, детка, вспомни, чему мы тебя обучали!». Она старается звучать уверенно, да только в её тоне прячется страх. Его можно ощутить в воздухе, и он пахнет полынью.

«Я думаю, это плохая идея, – отвечает Мэллори. – Я не вернусь»

Корделия обеспокоена, это видно по её глазам. Её застали врасплох, и она понятия не имеет, как действовать, у неё нет запасного плана. Неужели это – будущее, которого она не смогла предвидеть? Воздух в бункере накаляется, искрит силой, её практически можно увидеть, если постараться. Верховная зовет, и что-то внутри Мэллори всё ещё могло бы откликнуться на её зов.

Она не хочет.

«Майкл Лэнгдон принёс нам конец света, Мэллори, – глава Ковена терпелива, но её терпение на исходе. – Превратил в пепел всё, что было тебе дорого, а ты отказываешься помочь нам победить его. Только ты можешь его уничтожить»

У-нич-то-жить.

Какое интересное слово.

– Дамы, дамы, – тянет Лэнгдон, и ему явно весело. – Вы упускаете одно: вы не можете победить меня, ведь я уже победил вас. Боюсь, вам будет тяжело вытащить мир из того состояния, в котором он сейчас находится.

Миртл кривит губы:

– Мир ещё можно спасти, в отличие от твоего выходного наряда.

И Мэллори может слышать её мысли: колдуны никогда не умели одеваться правиль-но. В каждой из ведьм она ощущает страх напополам с веками взращиваемым превосходством над другими: над мужчинами-магами и над людьми, и это вызывает в ней волну гнева такой силы, что она вышвыривает Корделию из своей головы, как отшвырнула когда-то Майкла Лэнгдона, стоило ему надавить на неё.

Верховная не отшатывается, но щека у неё дергается, как от боли.

– Мэллори… – тихо произносит она, забывшись. – Что ты делаешь? Что ты с ней сделал? – она поворачивается к Майклу. – Как ты её заставил?

Он вскидывает плавно очерченную бровь.

– Заставил?

– Разумеется, заставил, – Миртл снова вступает в разговор. – Никто не пойдет за тобой в здравом уме, мальчишка.

Лэнгдону весело, и он останавливает мисс Мид, потянувшуюся было к оружию, одним движением свободной руки.

– Неужели за полтора года после Апокалипсиса ваша сила настолько ослабела, что вы не чувствуете: на Мэллори нет больше ничьих чар? – он выпускает её ладонь, показывая, что никого не держит, и даже не пытается. – Мэллори свободна в своем выборе, и я её не держу. Даже за руку. Связь ведьм достаточно сильна, чтобы призвать её обратно, однако и у неё есть предел, вам ли не знать этого, Вер-хов-на-я, – титул Корделии звучит из его уст почти издевательски. – И предел этот – свободная воля.

Корделия смотрит на него, будто не верит в его слова, Мэдисон непривычно молчалива – только пожирает глазами Майкла Лэнгдона, будто он для неё лакомый кусочек, который она не может достать. Мэллори чувствует, как Верховная пытается прощупать её, найти признаки любого магического воздействия, и улыбается: если вы, Верховная, так хотите знать, почему я здесь, а не с вами, – смотрите.

Мэллори открывает свой разум и ударяет по Корделии болью, испытанной за несколько лет. Тщательно скрываемым желанием вскрыть Коко Сент-Пьер Вандербильт глотку и заставить истекать кровью. Ненавистью к любому неравенству, которое она видела в избытке. Отчаянием, ставшим её спутником в бункере. Всем, на что обрек её Ковен, прикрываясь попытками защитить. Её эмоции хлещут через край, и Коко, на которую тоже угодило этим потоком, отступает назад. Она выглядит так глупо, когда растерянно моргает и таращится на свою бывшую помощницу.

Дайана Стивенс одобрительно вскидывает брови.

Корделия пошатывается, хватается за локоть Миртл.

«Если бы мы знали, что сделаем тебе так больно…»

– Но вы сделали, – четко произносит Мэллори вслух. – Добро умывается кровью тех, кто усомнился в его миролюбии.

Нет, она не может отмыть поступки Майкла даже перед самой собой, не может обелить его в собственных глазах. Яд останется ядом, а Лэнгдон был и остается сыном Дьявола и темным колдуном, обрушившим на планету ядерные бомбы. Но он никогда не прикрывался добрыми намерениями, чтобы замести следы собственной несправедливости, а поступал по собственным принципам и своим убеждениям. Какими бы они ни были. И это импонирует Мэллори куда сильнее, чем гордыня самых первых в мире феминисток, обладавших колдовскими способностями.

На мгновение застигнутая врасплох Корделия раскрывает перед Мэллори свои мысли, и прежде, чем Верховная успевает захлопнуть их обратно, та понимает: Ковен и правда знал, что именно грядет. Ковен ничего не сделал.

Майкл ей не солгал.

Они наблюдали, как мир погибает в огне и радиации. Они полтора года прятались, чтобы явиться и заявить Майклу Лэнгдону, будто собираются его победить, и ни на минуту не сомневались в своей победе, ведь они, к черту, женщины. Они ведьмы. И у них должна была быть сила Мэллори.

Ведьмы ошиблись.

У ног Мэллори шипят змеи, кольцами свиваются вокруг её щиколоток, скользят по босым ступням.

– Мы пытались уберечь тебя, детка, – Миртл не сводит глаз с пятнистых змеиных тел. – Если бы тебя нашли…

– Меня нашли. Но умерла я не от рук Майкла Лэнгдона. И вы это знали, – по лицу Корделии Мэллори видит, что попала в точку, и всё, что говорил Майкл, подтверждается для неё снова и снова. – Знали и не пришли, чтобы вытащить меня отсюда, – её голос предательски вздрагивает. – Не пришли, чтобы увести меня из лабиринта, в котором я могла застрять навсегда, – она не думала, что будет так больно, а остановиться уже не может. – Не из-за вас я здесь.

Сила клубится вокруг неё, сгущает воздух так, что становится трудно дышать. Мэллори ещё плохо владеет ею, и голова у неё начинает болеть, боль идет волной от затылка на лоб. Она оступается, делает неловкий шаг назад, и Майкл подхватывает её, влечет к себе. Сильные руки смыкаются на её талии, Лэнгдон склоняется к её уху:

– Я здесь, Мэллори. Я помогу.

Она откидывается назад, всем телом прижимаясь к нему, закрывает глаза, ныряет в их общую тьму, в их общую силу. Светлый поток мешается с темным, электрический свет моргает, а пламя в камине вспыхивает с треском.

Без тьмы не бывает света. Без света тьма – ничто.

– Вот сучка! – кусок угля попадает на подол платья Мэдисон, и та отшвыривает его прочь, не давая тонкой ткани загореться. – Лучше бы ты не возвращалась из мертвых!

На её мелкую зависть Мэллори плевать. Она знает, что особого вреда Ковену не причинила, они и не старались – вся мощь была направлена скорее на обстановку вокруг ведьм, чем на них самих. Зачем тратить силу на мелкое столкновение, на первую встречу?

Всё ещё впереди.

Корделия бы сказала, что эти мысли не принадлежат Мэллори, да только она точно знает, что они – её собственные, никем не навязанные, настоящие.

«Ты поразительна, – Майкл явно наслаждается происходящим. – Разве тебе не хорошо сейчас?»

«Лучше некуда, – отвечает она. – Ты абсолютно прав»

«Есть вещи и лучше, но это потом», – он смеется в её мыслях, забавляется, и ей тоже весело, как и ему.

Поток силы слабеет. Мэллори распахивает глаза. Коко таращится на неё опять, будто не верит в увиденное своими же глазами. Каминный огонь утихает, возвращаясь в прежнее, привычное состояние, свет стабилизируется. Пол снова усыпан осколками ламп, не выдержавших напора.

Корделия смотрит так, будто из её груди вынули сердце.

Майкл зарывается носом в волосы Мэллори, и это – самый их близкий контакт за всё это время. Дрожь проходит по её спине, от шеи до поясницы. От всплеска магии пересыхает во рту, и она ловит ртом воздух, чтобы утихомирить пустыню в глотке; каждый вдох царапает горло.

– Я покидаю Ковен, – возможно, ещё некоторое время назад она не могла бы и представить, что поступит так. Теперь это кажется единственным выходом. – У Верховной нет больше власти надо мной.

Она была последней надеждой Корделии Гуд, и эта надежда ускользала сквозь пальцы. Майкл молчит, жмурится, крепче прижимая Мэллори к себе. Он сдал ей в руки все карты и лишь ждал, как она поведёт себя дальше, а его разум был открыт для неё здесь и сейчас. Она знает… уверена, что, реши она уйти с ведьмами, он не держал бы её, ибо тёмная магия, как и любая магия вообще, строится на свободе воли, только пределы у этой свободы разные.

Раньше для Мэллори они ограничивались властью Ковена.

Пределов больше нет.

Змеи шипят-шипят-шипят, шевелят раздвоенными языками.

Мэллори ощущает, как рвется связь между ней и её сестрами, с треском и болью. Она знала, что так будет, но не была готова, и если бы руки Лэнгдона не обвивались вокруг неё, она бы упала. Но сила – при ней, и при ней и останется. Боль достигает своего апогея, взвивается, выворачивая наизнанку грудную клетку, и исчезает. Как пропадает и связь, а в голове – тишина, непривычно оглушающая после ведьминских голосов.

Её выбор сделан, к добру или к худу.

Мэллори поднимает на Корделию взгляд.

– Я вам не рада, – тихо произносит она.

Битва была выиграна, однако противостояние только началось, и война грядет. Ковен просто так не отступится, он захочет убить Лэнгдона и вернуть блудную ведьму. Верховная качает головой.

– Ты всегда сможешь вернуться к нам, Мэллори.

Сможет.

Только зачем?

Когда двери бункера захлопываются, отрезая Мэллори и Майкла Лэнгдона от ведьм, исчезающих в ядерной зиме, Мэллори ощущает невероятную усталость. Она утыкается лбом в плечо Майкла и смыкает руки за его спиной. Вдыхает запах засохших цветов и кожи, впитывает его силу, восстанавливая свою.

Он не отстраняется, а обнимает сильнее.

– Когда ведьмы вернутся, нас уже здесь не будет.

Мэллори вскидывает на него глаза.

– Я обещал Святилище, – Майкл приподнимает её лицо за подбородок, и ей кажется, будто она видит того мальчишку, защитившего мисс Мид от оскорблений продавца в супермаркете. – А я выполняю свои обещания.

И с этим, пожалуй, сложно поспорить.