Текст книги "Случайность FM (СИ)"
Автор книги: Simba1996
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
– Сакура… слушай, прости, я и вправду тогда не хотел этого говорить… просто так вышло. Я же… чёрт возьми, можешь назвать меня последней сволочью или как тебе будет удобно, только прости…
– Ты не заслужил звание последней сволочи, – заметила Сакура, подняв голову и чуть улыбнувшись.
Вновь та тёплая нежная улыбка на её бледно-алых губах, которая образовала очаровательные ямочки на покрасневших щеках.
– Так что тебе нужно ещё постараться, чтобы я тебя так назвала, – заметила девушка.
– Это значит, что ты на меня больше не дуешься? – недоумённо спросил Саске, вздёрнув бровь, но всё так же ощущая свою вину.
А почему бы нет? Да, пусть она и простила, но он виноват перед ней… настолько виноват, что всё же заслуживал это звание последней сволочи. Вот Нобелевскую премию Учиха никогда не получит, а именно это – хоть сейчас! Сакура усмехнулась, подняв руку и как-то неуверенно махнув ею в воздухе, чуть прищурившись:
– Ну, как тебе сказать… конечно, осадок после тебя остался, да ещё и какой, да только что с тобой сделаешь? Но это не значит, что я не буду на тебя орать прямо в прямом эфире, – поучительно произнесла девушка, вздёрнув указательный пальчик.
Саске улыбнулся, облегчённо вздохнув. Однозначно становилось легче… настолько, что хотелось поцеловать её прямо сейчас. Но Сакура его опередила, заметив, что Учиха немало растерялся – девушка потянулась к его приоткрытым губам, осторожно чмокнув их, и только потом обвила стройными ногами узкие бёдра, обхватив руками за шею:
– Не стой столбом, Учиха! У нас эфир, так что неси меня в студию!
– Чувствую себя лошадью полководца, – съязвил Саске, на что Сакура засмеялась, покраснев, ощутив, как пальцы сжимают упругие ягодицы и подсаживают повыше. – Тебе только осталось носить такую же шляпу, как у Наполеона.
– А ты знаешь, Калигула сделал своего коня важной шишкой в Риме, – поучительно произнесла Сакура, на что Саске только присвистнул, вздёрнув брови, а девушка закивала. – Так что, Учиха, даже кони могут стремиться быть важной шишкой где-нибудь в Риме, а тебе до этого ещё очень и очень долго. Да тебе звание последней сволочи получить легче, чем какое-нибудь высокое.
– Ну, что же, в общем и целом мы с Сакурой можем сказать, что «Океан любви» вызвал у нас противоречивые чувства. Не стоит отрицать, что США достаточно хорошо умеют снимать фильмы благодаря многолетнему опыту, но…
– Но что сказать, если фильм не очень удался? – развела руками Сакура, перебив Учиху. Они переглянулись, улыбнувшись друг другу. – Я могу поспорить с моим коллегой в отношении американских фильмов. Советую смотреть итальянское или немецкое кино, там гораздо больше смысла. Сюжет «Океана любви» тоже оставляет желать лучшего: девушка, поругавшаяся со своим парнем, находит другого, чем пытается старательно вернуть первого. В общем-то, неплохой сценарий, да только он нуждается в сильной доработке…
– Мы не критики, – заявил Учиха, на что Наруто громко засмеялся, закивав, – но мы можем сказать, что фильм набрал пятьдесят процентов положительных голосов, а отрицательных, следовательно, тоже половину. Поэтому вам, дорогие слушатели, решать, стоит ли просматривать «Океан любви» или нет. Но мы…
– Не советуем, – договорила Сакура, закивав. – Сомневаюсь, что и моему коллеге это понравилось. Мы даже не досмотрели фильм до конца, по правде сказать…
Сразу же они снова переглянулись, кивнув друг другу и едва сдержав смех. Наруто, завидев их состояние, поспешил поставить какую-нибудь музыку, завершив выпуск программы «О кино».
По правде сказать, поход в кино действительно получился не очень удачным, ну, а что поделать? Главное, чтобы Орочимару не слышал их сейчас, и оба, и Учиха, и Сакура, искренне надеялись, что он в это время отошёл куда-нибудь в бухгалтерию или в туалет. Да уж, хороши работнички… обычно стоит хвалить все просмотренные премьеры фильмов, это будет плюс для радио и поднимутся рейтинги. Да только вот Сакура и Саске считали иначе, а потом даже дали друг другу «пять», стянув наушники и снова засмеявшись. И то, что они помирились, наверное, даже хорошо, чем плохо. Разговора серьёзного не получилось, как ожидала Сакура, но зато их отношения потеплели и устремились в нужное русло. Кто знает, может, она вообще Учиху на чай вечером позовёт? Но нет, не сегодня. Сегодня ей нужно переосмыслить всё то, что произошло за эти дни, и только потом уже звать Учиху на чай или на кофе.
Этому Сакура была несказанно рада, потому чему-то улыбалась, глядя в окно на солнечную улицу. Там гудели машины, люди кричали и куда-то торопились. Кто-то стремительно разговаривал по телефону, раздавались крики играющих детей… да и, в целом, была типичная дневная токийская атмосфера, к которой так привыкли Учиха, Сакура и Узумаки. Всё бы ничего, да только эту идиллию нарушил Орочимару-сама, ворвавшийся в кабинет змеёй, приготовившейся к прыжку на дальнее расстояние. Сакура тут же выпрямилась, кашлянув, а Наруто мигом нацепил наушники. Саске сидел спиной ко всем, таращась в стену, что-то раздумывая, и, кажется, не знал, что его начальник пребывает здесь. Хотя он не просто пребывает, он пребывает в бешенстве.
– И что, скажите на милость, это было в прямом эфире?! – вскричал он.
Сакура сглотнула, разводя руками и пожимая плечами, а Учиха подскочил от этого громозвучного голоса, выпрямившись и повернувшись к начальнику лицом, тараща чёрные глаза. Нет, конечно, одно дело просто заорать, а другое – это когда заорать в спину тому, кто этого вообще совершенно не ждал. Учиха подпёр голову рукой, глядя на него настолько ехидным и язвительным взглядом, что Орочимару сразу же осёкся:
– Но у меня для вас довольно хорошие новости… в общем-то, я сделал вывод, что благодаря вашим скандалам в прямом эфире радио набирает рейтинги. Видимо, всем нравится слушать то, как вы ругаетесь друг с другом, хотя ничего такого я в этом не вижу…
Учиха с Сакурой переглянулись, вздёрнув брови, а Наруто продолжал хохотать. Надо же… а они и подумать не могли, что эти скандалы вообще кому-то нравятся… однако поддерживать этот рейтинг явно будет трудно – Сакура уже не намерена ругаться с этим человеком что в прямом эфире, что просто так. Зачем? Она ведь так старалась наладить с ним тёплые, взаимные, дружелюбные отношения. Нет уж, следовать прихотям Орочимару она не собиралась, она хотела, чтобы у них с Саске всё было хорошо. Кто знает, вдруг у него до сих пор осталась та же любовь к ней, что проявилась так не вовремя?
– И что? – насмешливо спросил Саске. – Нам раздувать всегда из мухи слона? У нас и так неплохие рейтинги, зачем нам ещё выше? Наше радио второе по популярности после «Токио+».
Сакура закивала, поскольку он всё высказал практически за неё, и повернулась к Орочимару лицом, недоумённо глядя на него:
– Вот-вот, и я так думаю. Мы, может, не хотим больше ругаться, а вы вот перед нами ставите такую сложную задачу…
Орочимару задумался. Может, сделать угрозу им о понижении зарплаты? Ну, нет, это уже никого не берёт и не пугает, поскольку это просто пустые слова… а может, сказать, что он уволит их, если такого не будет? Нет, тоже глупо… тем более, нет причины их уволить. Просто из-за того, что не ругались друг с другом в прямом эфире? Глупее причины просто не придумаешь.
– Ладно… подумаю насчёт этого, – вздохнул он, решив пойти на компромисс.
Сакура захлопала в ладошки, улыбнувшись и с радостью посмотрев на него.
– Тогда у меня для вас двоих задание. Завтра придёт популярный актёр из фильма «Океан любви», который вы так доблестно посмотрели, – после последнего слова он поднял руки и пошевелил указательным и средним пальцами, изобразив своеобразные кавычки. Сакура кашлянула, предпочитая больше не смотреть в глаза Орочимару, а Саске закивал, словно он просидел до конца сеанса. «Ну да, – хмыкнул он, – это ещё бабушка надвое сказала». – А потому будьте добры подготовиться к этому и задать ему завтра несколько вопросов в прямом эфире. Только вы должны готовиться усердно, а не тяп-ляп, чтобы я больше не слышал от вас никаких запинок. Желаю удачи.
С этими словами он махнул рукой и покинул помещение. Саске приоткрыл губы. Отлично, задавать вопросы какому-то педику из сопливого фильма?! Да к этому и готовиться-то резона нет… точнее, просто нет желания. Лень тратить своё время на то, чтобы этот идиот пришёл, а ему нужно было задать дурацкие вопросы вроде «вы играли в фильме самого себя или это собирательный образ? Если да, то у вас хорошо получилось отобразить роль гомосексуального парня». Учиха фыркнул, скрестив руки на груди:
– Ну что, Харуно, жду тебя сегодня в семь вечера у меня дома, будем готовиться…
========== Глава 9 ==========
Примечание автора: простите за задержку главы, только что от репетитора _ чёрт возьми, я в полном восторге, моё представление о литературе перевернулось с ног на голову :D
Приятного прочтения :*
– Додумался Харуно позвать в свой сарай, – бормотал Саске, идя к себе домой около шести часов вечера, сунув руки в карманы джинсов.
Почему сарай – спросите вы? Да потому, что сарай. А что? Хотите сказать, что у всех холостяков чисто убранная квартира, обставленная в великолепном викторианском стиле? Как бы не так.
Учиха от нервов поспешил достать сигарету и закурить, правда, разнервничался ещё больше: она долго не хотела подпаливаться, ну просто не желала этого делать. И Учиху это раздражало, а успокоился он только тогда, когда сигарета наконец воспламенилась и он выпустил сизый дым в воздух из ноздрей.
Значит, так.
Ему нужно подумать, куда спрятать надоедливую собаку, которая не давала спать Саске уже которую ночь, потому что именно в это время суток он выходил с ней гулять. Не хватало ещё, чтобы его завидели все, кто жил в этом дворе, с этим адским чудищем. Плюс в том, что собака маленькая, значит, он найдёт ей место. А вчера он стирал и забыл вытащить одежду из машинки. На кухне не вытер со стола. В спальне – срач. В гостиной – пыль… «Боже мой, где я живу?» – спросил у себя Саске, хлопнув ладонью по лбу и выбросив докуренную сигарету куда подальше. Нужно за час всё сделать, и Саске не представлял, как он с этим справится. Ну, брать три с лишним комнаты – это подвиг. Если не считать, конечно, ванную, на которую уйдёт больше всего времени. А вдруг Харуно у него ночевать останется? «И не надейся!» – проорало сознание и, будь оно рядом с Саске, обязательно дало бы ему подзатыльник.
Когда Саске вошёл в подъезд, он буквально взбежал вверх по лестнице на свой этаж и, наконец, отпер квартиру, за дверью которой слышался надоедливый, немного пищащий лай. Это было похоже на те игрушки, которые пищат, если их сдавишь, и Учиху это просто жутко бесило. Наконец он вошёл в свою квартиру, а потом и захлопнул дверь, прислонившись к ней спиной и тяжело дыша, принимаясь оглядываться.
Как говорится, у него разбежались глаза… только разбежались они от того бардака, что царил в его квартире. Учиха вздохнул, не посмотрев себе под ноги (зря, что не посмотрел), и кинулся в сторону своей спальни. Конечно же, он не заметил собаку, что скакала у него под ногами, выпрашивая поесть. А может, она просто соскучилась, кто его знает… потому в своей прихожей Учиха, запнувшись о несчастного пёсика, влетел прямо в шкаф, да ещё и так, что чуть не разбил себе нос, оперевшись о шкаф обеими руками. Ноги заплелись, да и вообще отказывались слушаться. Наверное, они просто знали, что их хозяин убираться не очень хочет, хотя надо бы…
Учиха, чертыхнувшись и недовольно посмотрев на машущую хвостиком собаку, пошёл в сторону спальни уже спокойным шагом. Сбросив сумку, он стал осматриваться и… принюхиваться. А всё же надо было вчера захватить носки в стирку. И освежителя, как назло, не наблюдалось. Саске только и оставалось, что выйти из комнаты, плотно закрыв дверь, и направиться в гостиную. Ну, вот здесь ещё, конечно, более-менее…
В гостиной был письменный стол с ноутбуком, а также небольшой диванчик, на котором Учиха спал изредка. В основном там лежал Узумаки, которому было лень идти домой после очередного праздника. Точнее, он бы просто туда не добрался, судя по подвыпившему состоянию. В гостиной в основном преобладали тёплые персиковые цвета. На полу лежал простой коричневый ковёр, немного строгий, и было заметно, что эта квартира принадлежит мужчине. На стенах практически ничего не было, лишь одна картина, чтобы закрыть «производственную травму» после ремонта – небольшую дырку, которую так и не удалось устранить.
Саске вздохнул, оглядываясь. На полках пылились книги, которые Учиха практически не читал – времени не было. Кроме того, стояло множество различных бесполезных статуэток, лежало большое количество тетрадок, листиков из них то в клетку, то в линейку, правда, было не очень понятно, зачем они нужны Учихе. Он и сам не имел ни малейшего понятия о том, что они здесь делают. Быстро схватив тряпку с подоконника, он принялся собирать пыль то с полок, то с книг, даже протёр картину и рамку, а затем решил заняться ванной. Туда, вообще-то, Саске боялся заглядывать. Ну, как боялся… а как бы вы вели себя на его месте? Он, вообще-то, уже осознавал всю ущербность той ситуации, в которую попал. Гораздо лучше было бы остаться в студии и решать по поводу завтрашнего дня вместе с Сакурой там, а то додумался позвать к себе… «На секс рассчитываешь? – поинтересовалось сознание. – Ну нет, Учиха, ты, конечно, наглый у меня, но не настолько. Не дождёшься».
– Не очень-то и хотелось, – бормотал про себя Саске, отвечая удивлённому сознанию. – Вообще-то, я рассчитываю хотя бы на поцелуй в щёку или… не знаю, ни на что я не надеюсь, – с этими словами он прошёл в ванную, засучив повыше свои джинсы, прямо до колен – мало ли, что его там может ожидать. Наконец, он ступил ногой прямо в тёмное небольшое помещение, даже не оглядываясь. Под ногами было подозрительно влажно, и Учиха порадовался тому, что пол не нужно мыть. – Ну, если свет не включать, то всё нормально…
Словно противореча себе, Учиха включил свет, сразу же поморщившись и вытаращив глаза, скривив губы. Нет, такого точно быть не должно… машинка потекла. Следовало всё-таки вытащить вчера одежду из барабана, как уже подумал Саске.
Он вздохнул, покачав головой, и принялся вытаскивать бельё из машинки, матерясь себе под нос. Сразу же, вышвырнув всё это на пол, он подумал, что неплохо было бы постирать это ещё раз, ведь всё пропахло сыростью. А такую одежду на себя Учиха не очень хотел надевать – не резонно. Поэтому пришлось просто швырнуть всё на пол – заодно и влагу эту из-под машинки уберёт – и пинать одежду ногами прямо до балкона. Когда он дошёл до спальни, насвистывая себе под нос, то тут же поспешил взять одежду на руки и донести до балкона, швырнув её в небольшой тазик и решив, что займётся ею потом. Ну, а так-то, в общем-то, Учиха действительно считал, что убрался в квартире. Правда, покинуть спальню пришлось с зажатым носом, не забыв прихватить те самые носки и открыть окно, и только потом пройти в гостиную, устало опустившись на диван. Вроде бы он всё сделал… да.
Теперь Сакура точно над ним не будет смеяться. Погодите-ка… не будет смеяться над порядком, который теперь царил у него в квартире, а вот над собакой посмеётся. Учиха, спохватившись, бросился в коридор, забыв расправить джинсы и привести в порядок себя. Ничего не понимающего чихуахуа, подумавшего, что Саске будет с ним играть и виляющего хвостиком, он поспешил поднять на руки, и как раз в это время прозвенел звонок в дверь, который казался Учихе роковой музыкой на виселице. Быстро открыв дверцу кладовки, Саске швырнул пискнувшую собаку на пол, надеясь, что та не разбилась, если судить по хрупкости, и открыл дверь.
Сакура за ней улыбнулась ему. Пришла-то она, оказывается, вовремя, а Саске так привык, что девушки опаздывают…
– Привет, – улыбнулась она.
Как раз в это время чихуахуа старался выбраться из кладовки, чуть приоткрыв носом дверь, а Саске, не пожалев несчастного пёсика, прикрыл её, улыбнувшись. Сакура недоумённо посмотрела в сторону то открывающейся, то закрывающейся под грохот двери.
– А, привет, – усмехнулся Учиха, пропустив её в квартиру.
Сакура мгновенно опустила глаза на собачью миску, улыбнувшись. А Учиха не рассказывал ей о том, что у него есть собака… «Прикольно, – подумала Сакура, уже надеясь, что сейчас не выбежит откуда ни возьмись какой-нибудь дог, стараясь снести её и загрызть, к примеру, – я вот люблю собак. Оказывается, Саске тоже…»
– Ты проходи, располагайся… – усмехнулся он.
– У тебя собака есть? – несколько удивлённо спросила Сакура, вздёрнув брови.
Учиха уничтожающим взглядом посмотрел в сторону миски, сдержанно кивнув и поджав губы. Усмехнувшись, видя, что он покраснел, Сакура подскочила к нему, привстав на носочки и поцеловав прямо в щёку с такой нежностью, что Учиха, опешив, сразу же опустил руку, что держала дверь кладовки. Чихуахуа, тявкая, вырвался наружу, а Сакура опустила глаза:
– Ничего страшного, я ведь люблю собак…
Голос её становился всё ниже и ниже, и вот уже девушка приоткрыла губы, глядя на пёсика.
– А что это? – тихо спросила она, вздёрнув бровь.
Саске даже не знал, как ответить на её несколько насмешливый вопрос. Ну вот, осталось только дождаться, когда она будет хохотать на всю квартиру. Чихуахуа так и бегал перед ними, виляя хвостом, а затем привстал на задние лапки, так что Сакура перекрестилась, вытаращив глаза и спрятавшись за Учиху. Очевидно, подобную породу она не воспринимала. Как и Саске, впрочем. И так странно было осознавать, как сильно они похожи и как одинаково смотрят на мир спустя столько времени… чихуахуа, наконец, успокоился, принявшись лакать воду из миски, а Сакура тем временем вышла из-за спины Учихи, облегчённо выдохнув и покачав головой:
– Ты не говорил мне о собаке. Мало того, ты не говорил мне о том, что у тебя именно такая собака. Знаешь, ты разбил мои иллюзии о том, что на меня налетит дог и примется вылизывать лицо.
Саске засмеялся. Вместе они прошли в кухню, куда Учиха пригласил её жестом широкой ладони. Девушка осторожно ступила в его светлую квартиру, осматриваясь по сторонам, и, конечно, не забыла разуться, скинув с ног кеды. Одета она была точно так же, как и сегодня днём, лишь сменила майку, надев другую с чуть более глубоким вырезом, и Саске это ничуть не радовало.
– По правде сказать, это не моя собака, – вздохнул он, сглотнув и посмотрев прямо в область груди девушки. – Ну, как, вообще-то, я не люблю маленькие, но сойдёт…
– Что? – недоумённо протянула Сакура, видя, что он таращился туда, куда вообще не следует, и нахмурилась, возмущённо приоткрыв губы и скрестив руки на груди.
Ах, он, сволочь недоделанная! Да, именно недоделанная, потому что звание последней сволочи ему ох как хорошо нужно постараться, чтобы заслужить. Учиха выдохнул, а потом улыбнулся, замахав ладонями, зная, что за такое Сакура и отвесить ему может не только по голове, но и по другой голове с суффиксом «к».
– Учиха, не наглей, так и получить недолго, – нахмурилась она, начиная злиться. – И ты забудешь не только то, что я тебя простила, но ещё и то, из-за чего мы успели поругаться.
– Не думаю, что ты сотрёшь мне память, – улыбнулся Саске, пожав плечами.
Девушка, покачав головой, прошла в кухню, осторожно присев на небольшую табуретку и оглядевшись. Что ж, Саске действительно вполне хорошо устроился, но было заметно, что дизайном квартиры сам он не занимался, здесь была приложена женская рука. Саске – любитель холодных цветов не только в одежде, но и в интерьере, а здесь всё такое тёплое и приветливое, что просто противоречило его характеру. Зато Сакура знала, кто мог настолько тепло относиться ко всему, что только есть – Микото Учиха. Сакура улыбнулась, вспомнив приветливую женщину, мать Саске, обладающую такими же чёрными волосами до поясницы и чёрными глазами. Однако если в глазах Учихи часто читался холод и какая-то незримая пустота, то в её глазах, пусть и чёрных, всегда теплился огонёк доброты и отзывчивости. Сакура даже не помнила, когда эта женщина на кого-нибудь кричала. Бывало разок, и в гневе её лучше не видеть, да и вообще не доводить до такого состояния. Это знал конкретно Саске – школьные собрания по поводу его поведения не прошли даром, и как-то раз Микото замахнулась на него метлой так, что попала прямо в место над ягодицами, так что там остался небольшой шрам, о котором Учиха вообще говорить никогда не любил. Но именно сейчас Сакура, таращась прямо в это место, пока Учиха наливал чай, покраснела и спросила:
– Учиха, а у тебя до сих пор шрам на заднице?
– Чего? – тут же переспросил Саске, сделав вид, что не слышал, повернув голову в сторону, надеясь, что она отмахнётся и скажет что-то вроде «забей» или «забудь».
Но Сакура оказалась не такой простой, какой Учиха привык её видеть в школе, и девушка, улыбнувшись и постукивая кончиками пальцев по столу, повторила свой вопрос:
– Я говорю: шрам у тебя остался на заднице после той метлы-то?
Честно говоря, это слишком личный вопрос… подумаешь, вовремя от разгневанной матери убежать не успел, так и чего теперь? С кем не бывает? «Учиха, ты мне скажи, у всех поголовно, что ли, шрамы на задницах? Тем более, ты бы вполне мог это признать. Это, считай, твоя особенность, к тому же он не такой уж и большой», – размышляло сознание, сидя в философской позе. Учиха же вздохнул, раскрасневшись так, что стало жарко, и уже готовился придушить Сакуру за такие вопросы… к чёрту, он что, будет рассказывать, кто, как и зачем ему шрам на заднице оставил? Хотя Сакура знала, кто это сделал – его мама. И как это было, она тоже знала – Учиха действительно вовремя не скрылся, когда она подметала пол. Зачем? Сакуре и это известно – после родительского собрания Учиха без разрешения ушёл из дома, когда его посадили под домашний арест. Кстати сказать, это был весьма правильный бунт со стороны Саске, как считала Сакура, ведь домашний арест – это как минимум жестоко для подростка, которому нравится всё ломать, что-то крушить, где-то бегать и чувствовать себя полностью свободным.
– Сакура, тебе обязательно это знать? – подал голос Учиха, кашлянув и отвлекая от мыслей девушку, поставив перед ней чашку с горячим чаем.
Сакура кивнула в знак благодарности и, поднеся чашку к губам, чуть улыбнулась.
– Конечно, – ответила она, пожав плечами, – это вообще то, что я безумно хочу знать о тебе. Так остался?
– Нет, – отрезал Учиха, нахмурившись и принявшись за свой чай.
Чёрт, она не успела к нему прийти, как уже достала… но выпроваживать её так быстро Учиха не хотел – вдруг и ему чего перепадёт. Ну, хотя бы в отношении поцелуев. Сакура фыркнула, видя, что он явно пытается скрыть от неё эту деталь на своей… гм, на своём теле.
– Какое тебе дело вообще? Ты работать пришла или пиздеть про шрам на моей заднице?! – напрямую спросил Учиха, разводя руками. – И вообще… он затянулся.
– Да ну? – язвительно спросила девушка, вздёрнув бровь.
Учиха кивнул, залпом допив обжигающий чай. Ага, зажил он, как же. Такое, наверное, вообще никогда не затянется. Чего скрывать, Сакура его видела один раз. Чисто по-дружески попросила его совсем чуть-чуть отогнуть пояс джинсов в области поясницы, где как раз и был тот самый шрам. Ну, посочувствовать же надо ему, как же…
– Учиха, кого ты обманываешь? Тем более, я его видела… – отмахнулась девушка.
– Я тоже его видел, – ехидно ответил девушке Саске и, едва она успела сделать последний глоток из чашки, отобрал посудину, поставив всё в раковину, причём довольно раздражённым действием, и направившись в сторону гостиной.
Сакура, хихикнув, поспешила за ним. Ох, Учиха, глупый всё-таки человек… додумался тоже Сакуру позвать к себе, лучше бы действительно в студии сидел. «И вообще, уже половина восьмого, а мы даже не начали работать, – с паникой в голове подумал Саске, обернувшись на Сакуру. Они зашли в гостиную, и Учиха опустился за письменный стол, закрыв ноутбук и отодвинув его куда подальше. Сакура забежала следом, продолжая оглядываться. – А может, я попрошу её остаться на ночь? Ну нет, она точно не согласится после того, что между нами было за всю эту неделю… да и вообще после того, что между нами было в тот день. Чёрт возьми… а если ей предложить? Или она вызовет такси?»
Такие мысли просто не желали покидать голову Учихи. Он заметно нервничал из-за того, что будет поздно, а Сакура, скорее всего, вызовет такси, чтобы уехать от него. Ну, если они, конечно, засидятся допоздна. Но как бы ему хотелось снова просто лечь с ней рядом и просто обнять, как раньше. Раньше, когда они учились в старших классах, она часто приходила к нему, и они ничего не делали, всего лишь спали вместе. Да-да, прямо в спальной одежде, обнимая друг друга руками и ногами. Так теплее… особенно зимой, когда на улице так холодно и валит снег, когда теплее только вместе…
Flashback
– Тебе точно не холодно? – обеспокоенно спросил Саске, видя, как девушка лежит на краю кровати, свернувшись в комочек.
Сейчас между ними была совсем маленькая, практически незаметная ссора, из-за которой Сакура и повернулась к нему спиной, подвинувшись к самому краю. За большим окном медленно валил снег, перекрывая ночное тёмно-синее небо белыми мушками. Обычно в такое время холодно, и в такое время хочется прижаться к кому-нибудь и обнять, или просто сидеть, закутавшись в клетчатый плед, и пить горячий шоколад, слушая мурлыканье свернувшейся на коленях кошки.
Время уже за полночь, и комната полностью погружена во мрак, лишь на некоторые предметы отбрасывала луна свои еле заметные блики, делая обстановку мистической. Саске улыбнулся, повернувшись к Сакуре лицом и посмотрев на то, как она спокойно и мерно дышала, еле заметно подрагивая. Девушка была одета в простые лёгкие шортики и майку, правда, от этого становилось только холоднее. И он прекрасно знал, что она сейчас грела свои руки, дыша на них горячим воздухом. Сакура покачала головой, даже не поворачивая к нему голову, на что Саске снова улыбнулся. Ну, значит, ей точно не холодно… хотя он прекрасно знал, что через несколько минут она всё простит и всё забудет, перестанет отнимать у него одеяло и прижмётся крепче, стараясь как можно быстрее уснуть и нежиться в тепле, исходящем от любимого тела.
Сакура снова едва не плакала. Ей было тяжело в тот момент, когда она обнимала его. Днём он говорил о тех девушках, с которыми общался, или расстался, или завязал отношения, а она… ей оставалось только слушать с болью в душе, думая, что он, скорее всего, не поймёт её чувств. И от этого оставалось только рыдать в подушку, когда никто не слышит.
Услышав, что он повернулся к ней спиной, тяжело вздохнув, Сакура обернулась на него, а затем и легла на бок, лицом к нему, надеясь, что он смилостивится и почувствует, как она смотрит в его спину. Мгновенно кончик тонкого пальца заскользил по идеально ровному позвоночнику Учихи, и в оконном свете луны Сакура прекрасно могла видеть, как бледная кожа покрылась еле заметными мурашками. Ему приятно?..
– Повернись, – попросила его Сакура, насупившись и надув губки, видя, что Учиха про это даже и не думал. Неужели так быстро уснул? – Са-аске… пожалуйста, повернись ко мне лицом.
Едва она употребила «волшебное слово», Учиха с некоторое неохотой (пусть даже и неправдивой) перевернулся на спину, тяжело вздохнув и покосившись на Сакуру, а девушка, улыбнувшись, тут же подвинулась ближе к нему, обняв одной рукой за талию и мгновенно положив голову на грудь, слушая такой размеренный, немного учащённый от всей этой возни в кровати стук сердца.
Она улыбнулась, прикрыв длинные ресницы и продолжая обнимать Учиху, чувствуя, как сильная рука заботливо накрывала её одеялом, а затем и вовсе прижала её к себе. Теперь ей точно не холодно… теперь она могла спать настолько спокойно, что не проснётся до следующего утра. А что завтра? Завтра снова новый день, и она проснётся вместе с человеком, которого она любила. Сразу же горькие мысли заполнили голову – он, наверное, её не любил. И Сакура не знала, как признаться ему в своих чувствах. Как сделать так, чтобы он поверил в то, что она действительно его любила и готова ради него практически на всё.
Что любовь для неё?
Любовь – это когда она могла слышать ровный стук его сердца, его размеренное дыхание в макушку. Любовь – это когда она могла чувствовать приятный запах, исходящий от него, его прикосновения на собственном теле. Любовь – это когда она силилась обнять его и поцеловать хотя бы в щёку, хотя так хотелось бы сменить координаты и сделать это прямо в губы… любовь – это когда она лежала с ним и готова уснуть и проснуться, когда она готова буквально беречь его сон, чтобы его никто не посмел разбудить. Когда так нравилось смотреть, как трепещут самые кончики длинные ресниц, как забавно разметались волосы по подушке, как он мерно дышал и еле заметно улыбался. Значит, ему точно снились хорошие сны… для Сакуры это было всё одной из самых дорогих вещей на планете. Ей так хотелось, когда он уснёт, приглаживать его волосы, сидеть с ним рядом или просто обнимать, смотреть на его красивое, освещаемое луной лицо, склоняться и целовать совсем аккуратно то в щёку, то в нижнюю губу, когда он это позволял и когда он этого не видел. Когда он уснёт, она обязательно будет делать так, чтобы его сон продолжался как можно дольше, при этом стараясь не спугнуть и не нарушить этот сон.
Почему-то так отчаянно хотелось спросить у него, что он чувствовал к ней, но Сакура, едва приоткрыла губы, тут же закрыла их, понимая, что это будет глупый вопрос, густо краснея. Она готова была откладывать этот вопрос в дальний ящик до того времени, пока он сам не решится с ней заговорить или пока не предоставится просто идеальная возможность. Но её, как Сакуре казалось, никогда не будет…
И вновь мурашки по телу, когда он гораздо крепче прижал её к себе и сам повернулся на бок, заставляя Сакуру обхватить его не только руками, но и ногами. Соприкосновения кожи с кожей, горячего с горячим, от чего Сакура невольно вздрогнула – словно ток по телу… теперь, кажется, она точно не замёрзнет. Сразу же на алых губах появилась еле заметная улыбка, буквально самые уголки приподнялись, и на щеках выступили чуть видные ямочки. Рука девушки невольно сама собой зарылась в его угольно-чёрные волосы, а затем сползла на спину, мягко поглаживая её самыми кончиками пальцев, от чего по телу Учихи вновь табуном побежали мурашки. Наверное, это слишком неправильные прикосновения… ведь они всего лишь друзья, как уверяла саму себя Сакура. И вообще, почему они тогда лежат в одной постели? Это странно… почему он прижимал её к себе так сильно, будто боялся отпустить до самого утра? Почему так сильно в груди от этого колотилось сердце? Сакура, усмехнувшись, решила спросить его, подняв длинные ресницы. Он буквально в нескольких сантиметрах от неё…
