Текст книги "Случайность FM (СИ)"
Автор книги: Simba1996
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Сочту за комплимент, Харуно… поцелуй меня. Давай…
И он оказался прав – девушка, не выдерживая, с тихим стоном поцеловала его прямо в губы. Оттянула нижнюю, вновь прижалась к его губам своими, принялась вылизывать их самым кончиком языка, дразня и еле ощутимо проникая внутрь. Выступили еле видные капли крови из потрескавшихся ранок… слишком сильно, нужно вести себя более осмотрительно. Но это замечание, кажется, даже не коснулось девушки. Она продолжала нещадно целовать его губы, тут же сменив, как говорится, гнев на милость, заметив, что Учиха расслабился. Ощущение солоноватости на кончике языка… что это? Всего лишь капельки пота, выступившие над верхней губой и стекающие по виску прямо к высоким скулам. Мгновенно, даже не предупредив, он перевернул её на спину, посчитав, что так будет лучше. Да, так больше доступа к стройному и худому телу… она вновь выдохнула, захотев прислонить его к себе, обнимая руками и ногами, покраснев, да только Саске решил иначе, принявшись за лифчик девушки. Снял, отбросил в сторону, сложно уже не нужную деталь гардероба, и тут же насмешливо фыркнул.
– Маленькие, – со вздохом заметил он, язвительно подняв глаза на Харуно.
Та уже готова была замахнуться на него, однако тихо пробормотала, быстро облизнув пересохшие от возбуждения губы:
– Кто-то сейчас получит по большому.
Усмешка… ничего удивительного, Сакура просто принимала правила его игры. Чёрт возьми, до чего хорошо, когда он склонился к её уху и еле ощутимо прикусил, пробормотав: «не нервничай, у тебя очень красивое тело». Это сильно успокаивало Сакуру, так что она даже расслабилась, чуть улыбнувшись и раскрасневшись ещё больше. Чёртов Учиха, значит, кнутом и пряником? Сакура вздохнула и тут же выдохнула, поняв, что кислород просто не желал поступать в лёгкие – Учиха мгновенно прикусил напряжённый сосок, но, решив не делать девушке больно, принялся медленно его посасывать, готовясь склониться куда ниже, чем к аккуратной груди. Сакура застонала, зарываясь в его густые волосы.
Кажется, что всё слилось в одно пятно… вся комната, весь интерьер, обстановка, всё стало единым размазанным пятном, кроме Учихи. На минуту казалось, что она сходила с ума. Наверное, так нужно… сердце готовилось выскочить из груди и разбиться на миллионы осколков, но этому не позволял Учиха, целуя грудь девушки и перебирая прикосновения языка и мягких, пухлых губ. Всхлип в то время, когда он принялся за шорты, схватившись за пояс и грозясь буквально порвать их одним только движением. Сакура приподняла голову, увидев, что он начал злиться. Глупый, так сложно снять эти шорты?
Желая успокоить его, Сакура притянула Учиху к себе, схватившись за напряжённые мышцы предплечья и густо покраснев. Объятья, какие-то поцелуи, точно не назначенные в определённое место. Беспорядочные, бесконтактные… то в шею, то в губы, то в щёку, то в ключицы. Вся его кожа, как и Сакуры, казалось, сейчас воспламенится. Спина покрылась испариной, а с виска стекла капля холодного пота. Не выдержав, Сакура запрокинула голову, закусив губу, чувствуя, как напряжённый до предела член упёрся в промежность, а кончик горячего языка скользнул по шее, оставляя влажные следы, тут же готовые испариться с кожи девушки.
– Ах… боже… – сорвалась на стон, больше не выдерживая.
Казалось, что сейчас всё взорвётся перед помутневшими глазами. Неужели желание смогло настолько её сразить? Никогда такого не было… так стыдно поддаваться искушению и чувствам. Наверное, Учиха и сам змей-искуситель. Такой же стройный, такой же тихий, такой же шипящий от нетерпения и тяжело дышащий, готовый сделать всё, чтобы Сакуре было приятно. Чтобы ей было так же хорошо, как и ему сейчас с ней. Раньше, несколько дней назад, он и не мог подумать, что окажется с этой девушкой, своей бывшей одноклассницей, в одной кровати…
– Что? – несколько взволнованно спросил он, не переставая покрывать шею девушки поцелуями и сразу же быстро укусив.
– Я, наверное, с ума сейчас сойду… – хрипло пояснила девушка, зажмурившись, чувствуя, как он быстро стягивает с неё шорты.
Единственная преграда осталась на её теле… осталось либо сорвать, либо просто отвести в сторону, либо… чёрт побери, почему она даже не торопилась ему помогать? Учиху это раздражало. Трусики девушки были влажными, и это свидетельствовало о её сильном возбуждении. Наверное, только он способен ей помочь в данный момент. Она готова стонать под ним, кричать, чтобы он не останавливался. Как жаль, что у соседей завтра выходной и им нужно будет крепко спать… как жаль, что всю ночь они не смогут уснуть. Ни соседи, ни Учиха с Сакурой. Тонкая рука девушки быстро нырнула в задний карман его бриджей, достав оттуда небольшую упаковку с презервативом. Вот что сейчас действительно пригодится. Осталось только дождаться, пока он наденет его… почему так долго?
Сакура выдохнула, отвернув голову в сторону и принявшись стягивать с себя остатки нижнего белья, закрыв глаза и пытаясь дышать ровнее. Нет, не получилось – дыхание только больше учащалось, а на теле выступила испарина. Становилось нестерпимо жарко. Ей казалось, что сейчас она либо сварится заживо, либо умрёт от недостатка воздуха. Воздуха, в котором его приятный запах, в котором запах предстоящего совокупления, в котором запах двух разгорячённых тел и терпкий запах пота. Девушка зарылась пальцами в его влажные волосы, чувствуя, как головка медленно проникла внутрь. Осталось лишь качнуть бёдрами, и будет тот самый пик наслаждения, в котором так нуждались они оба… чёрт побери… девушка, не выдержав, быстро двинула бёдрами ему навстречу, тихо застонав и запрокинув голову за спину, чуть не плача от приятных ощущений.
Сколько это будет продолжаться?
Хоть всю ночь, она готова… размеренные движения, вновь беспорядочные и бесконечные поцелуи. Снова какое-то непонятное тепло и несоизмеримая тяжесть в низу живота. Оставалось только стонать и двигать бёдрами ему навстречу, желая, чтобы это длилось практически вечность. Наверное, именно сейчас она понимала, что означает любовь к человеку. Учиха ведь умеет с ума сводить… усмехнувшись, девушка крепче прижала его к себе, продолжая хрипло постанывать. Движения становились более быстрыми, а затем медленными, словно он собирался кончить, но нет, вновь ускорился, и вместе с этим участилось дыхание, пульс, сердцебиение, умножилось количество стонов, в кровь с геометрической прогрессией выбрасывалось наслаждение, а возбуждение так и не желало уходить из организма. Казалось, что можно потерять рассудок…
– Твою мать, Учиха, и как тебя хватило на такое? Четыре раза… – выдохнула девушка, тяжело дыша, таращась в потолок и крепче прижимая к себе одеяло.
Саске, стоя у балкона в незастёгнутых бриджах, докуривал сигарету, еле заметно улыбаясь. А ведь действительно… наверное, просто не удосужился куда-то сдавать своё возбуждение. Сакура еле слышно выдохнула, отвернув голову в сторону. Тело болело. Голос хрипел от тех стонов, что срывались этой ночью. За окном постепенно начинало светать, а тело горело и просило больших прикосновений. Хотелось вернуть его обратно в кровать, но глаза закрывались. Хотелось спать и продолжить заниматься сексом с ним и дальше, хотелось продолжать целовать его, дышать с ним одним воздухом, чувствовать, как его сердце колотится в том же ритме.
– Я долго терпел, – развёл руками Учиха, выбросив докуренную сигарету в форточку и вернувшись к Сакуре, нависнув сверху и уперев руки по обе стороны от неё.
Девушка улыбнулась. Пахнуло сигаретой, но это ничуть не отстраняло Сакуру от него, как раз наоборот. Она язвительно улыбнулась, лукаво прищурив ярко-изумрудные глаза:
– А что, бедный, никто не давал?
С этими словами Сакура показала ему язык. Понятие ревности не возникало раньше в её душе… лишь один раз. Именно в тот день. Но сейчас Сакура отчётливо понимала, что такое ревность. Ревность – это когда не хочется человека от себя отпускать ни на шаг. Когда ревнуешь к каждому столбу? Нет, когда волнуешься за него. Когда в голове прокручиваешь какой-то момент, как он целуется, к примеру, с безликой и безымянной девушкой, валит её в кровать так же, как и Сакуру сегодня… и хотелось причинять боль словами и насмехаться. Всё потому, что тётушка ревность даёт о себе знать.
– Это не смешно, – вздохнул Саске, улыбнувшись и наклонившись к ней, чмокнув в бледно-алые, потрескавшиеся от грубых поцелуев за всю ночь губы.
Сакура улыбнулась ему в ответ, чуть прикрыв длинные ресницы. Безумно хотелось спать… но ещё больше хотелось просто обнять его, и девушка устало протянула к нему тонкие руки, прислонив ближе к себе. Завтра утром будут мешки под глазами у обоих… зато какую ночь они провели вместе. «Это того стоило», – Сакура, улыбнувшись, зарываясь в его растрёпанные волосы пальцами. Нежный поцелуй в шею с его стороны… без укусов, лишь прикосновение губами.
– Знаешь, я, кажется, понял, что люблю тебя, – усмехнулся Учиха, уже целиком и полностью, доверчиво ложась на девушку, прикрывая глаза, чувствуя, как тонкие пальцы перебирают волосы массажными движениями.
Заботливо поправили, отстранили в сторону, за ухо, убрали… откинули с глаз мешающую прядь. Нежные и хрупкие прикосновения. И почему становилось так тепло на душе от того, что он признался ей наконец? Наверное, просто от того, что она слишком долго ждала этого. Просто от того, что приятно слышать это от человека, от которого она ждала взаимности долгие годы…
– Знаешь, и я тебя, кажется, тоже, – пожала плечами Сакура, усмехнувшись.
Немного глупо, а может, и банально. Без премудростей, но Сакуре нравилось и так. Как и ему, наверное… он улыбнулся, подняв голову и, быстро поцеловав девушку в губы, снова склонил её.
Рассвет. И появляющееся из тёмной ночи утро вовсе не мешало поспать пару часиков после такой ночи, Сакура точно это знала.
Поэтому, закрыв глаза, полностью отдалась в объятья на этот раз не старика Морфея, а в объятья любимого человека, расслабившись в сильных руках.
========== Глава 13 ==========
Когда наступило утро, уже окончательно появившееся солнце из-за горизонта слепило глаза. И не только это разбудило Учиху, но ещё и то, что на кухне раздавались звуки раскалённой сковородки, на которой что-то готовилось. Учиха нахмурился, приоткрыв глаза и посмотрев в белый потолок. Глаза еле-еле разлепились только от того, что он не выспался, и едва он взял карманное зеркальце с тумбочки, принадлежащее Сакуре, посмотрелся в него, обнаружив синяки под глазами. Чёрт, наверное, переборщили они вчера.
В приоткрытую форточку проникал ветер, развевая лёгким дуновением занавески и шторы. Саске вздохнул, протерев ладонями красивое лицо. Ну зато из-за сексуального удовлетворения Учиха чувствовал себя очень даже хорошо, только вот глаза категорически не хотели выполнять свою функцию, закрываясь. Было приятно лежать на мягкой кровати, однако Саске тут же заметил, что рядом нет Сакуры. Хм, наверное, как раз она и хозяйничала у него на кухне.
Вздохнув, Учиха поднялся с кровати, сев в ней и потянувшись. Простыня была мятая и сбитая, на ней осталась подозрительная влажность, и Учиха усмехнулся, покачав головой. В комнате оставался тёплый запах, в происхождении которого Учиха тоже не сомневался. А ведь им ещё и на работу сегодня.
Свесив ноги вниз, Учиха постарался встать, что у него получилось довольно неплохо. Подтянув повыше бриджи, он последовал на кухню, по пути едва не наступив на чихуахуа. Пёс стал лаять на Саске, и от этого Учиха шикнул на него, нахмурившись, направившись в сторону кухни. Оказывается, Сакура действительно готовила завтрак. Девушка стояла у плиты, что-то тихо напевая себе под нос, почти неслышно. Одета она была в футболку Учихи и трусики – видимо, свою майку она либо потеряла после вчерашнего, либо ещё куда-то задевала. Учиха улыбнулся, сунув руки в карманы. В комнате аппетитно пахло жареной яичницей с беконом, и девушка, чтобы она не подгорела, то и дело подставляла под неё деревянную лопатку. Представьте, даже такое оборудование имелось на кухне Учихи. Сакура чуть улыбнулась, повернув голову к зашедшему Саске, и тут же густо покраснела, принявшись и дальше готовить завтрак.
– Доброе утро, – зевнул Учиха, прикрыв рот ладонью, и прошёл к девушке, скрестив руки на груди, глядя, как она готовит. – Ты во сколько встала? И сколько время? Я что-то не очень ориентируюсь в пространстве…
– Кто-то не выспался, – заметила Сакура, улыбнувшись и вздёрнув бровь.
Саске горестно кивнул, быстро поцеловав её в нежную покрасневшую щёку и опустившись на табуретку, уперев локти в колени и чуть подавшись вперёд. Сакура, одной рукой придерживая сковородку, другой поспешила достать чашки для чая и поставить чайник, продолжая готовить:
– Проснулась я гораздо позже, чем ты думаешь. К тому же приготовить яичницу с беконом особого труда не составляет, можешь не волноваться. Как спалось?
– Гораздо хуже, чем тебе, – вздохнул Учиха, протерев сонные глаза, на что Сакура усмехнулась, мотнув головой. – Чёрт, что мы вчера делали?
– Ты не помнишь?! – язвительно спросила Сакура, принимаясь перекладывать яичницу на обе тарелки и принимаясь посыпать заранее приготовленной зеленью вроде петрушки и укропа.
Учиха усмехнулся – такое вообще сложно забыть. Да, а что вы хотели? Четыре раза подряд: шутка, что ли? Ну, правда, у Учихи, если бы он признался, такого никогда не было. Да. Бывало два раза подряд, но никак не четыре. Он вздохнул, продолжая тереть то глаза, то лицо. В кухне аппетитно пахло приготовленной едой, и этот запах довольно-таки соблазнял Учиху, так что в животе недвусмысленно заурчало. Покраснев, он чертыхнулся, повернувшись к столу, когда Сакура, тихо засмеявшись и умилённо посмотрев на Учиху, поставила перед ним тарелку со словами:
– Кушать подано, сударь. Извольте принимать пищу.
– И тебе приятного аппетита, – с улыбкой проговорил Учиха, принимаясь за еду.
Было очень вкусно, и наконец-то Саске смог успокоить свой беспокойный желудок. Он продолжал тяжело вздыхать, поедая яичницу, а Сакура наконец решилась спросить:
– Ты действительно ничего не помнишь, что ли?
– Да помню, – отмахнулся Саске. – Просто, понимаешь… у меня никогда такого не было. Я имею в виду количество.
– А, – понимающе протянула Сакура, улыбнувшись и кивнув, – ну, теперь-то мне понятно…
Она замолчала, не зная, как ему сказать самое главное. Пока этот придурок спал, Сакура успела сходить в душ. Ничего особенного, просто, кажется, последний презерватив, который Учиха достал из кармана своей куртки и он там валялся чёрт знает сколько, оказался не очень качественным. Проще говоря, остаётся только надеяться, что всё прошло без последствий. А что будет, если она скажет это Учихе? «А может, вообще не стоит? – предположила девушка. – Если уж что-то случится и обнаружится, то скажу, а пока не буду заранее его пугать…»
Девушка изредка посматривала на него, то и дело еле слышно вздыхая, опуская и поднимая длинные ресницы. А что, если действительно всё не пройдёт бесследно? Сакура тяжело вздохнула, подперев голову рукой и посмотрев на Учиху. Нет, представить его в роли отца – это сложное занятие, да и вообще над таким лучше не размышлять. Точнее… это было бы очень даже мило. Но Сакура, как бы не старалась, не могла представить, если бы Учиха внезапно стал отцом. Точнее, это выглядело бы так – ребёнок где-то плачет, а Учиха смотрит матч по футболу. Или так: Узумаки пришёл к нему в карты поиграть, обматерил всех и вся, и тут же ребёнок на следующий день научился всем этим словам. Сакура тяжело вздохнула, покачав головой, пока Саске этого не видел.
Стоило бы поговорить с ним… и правда ли то, что он сказал ей вчера о том, что любит? Или это было просто в порыве чувств и эмоций? А может, Учиха просто поиграться с ней решил и проверить чувства? Сакура искренне надеялась, что нет. И эти чувства к нему… так же искренни, как её надежда.
Девушка опустила длинные ресницы, продолжая завтракать. С Учихой они разговаривали сейчас на какие-то повседневные и будничные темы. О погоде, о радио, об Узумаки, о школе… ничего нового в этом не было. Всё так же, как и всегда. Однако для Сакуры эти мгновения были слишком дороги. Ей бы всегда хотелось готовить для него завтрак, сидеть с ним и разговаривать о повседневных темах… а если ещё и что-то проявится, то они будут разговаривать уже о детях спустя какое-то время. Кто начал говорить, а кто ходить. Кто вчера раскидал игрушки или сказал нечто такое, от чего хохотал весь дом. Сакура улыбнулась, вновь бросив короткий взгляд на Учиху, который что-то продолжал ей рассказывать о радио. Выяснилось, что на работу они уже опоздали… и придётся поторопиться, чтобы привести себя в порядок и отправиться на работу…
Когда они пришли на работу и рассказали о том, кто у кого ночевал (ибо кое-кто под именем Наруто это так или иначе выведает), Узумаки так и покатился со смеху. Ну, не поверил человек в то, чем они занимались всю ночь, не поверил и в то, что Учиха способен на больше, чем два раза. Чёрт побери. За такое пришлось двинуть Наруто тем самым злосчастным теннисным мячиком, потом приготовившись к эфиру. Учиха так и не сводил с Сакуры взгляда.
Казалось, что именно эта ночь всё кардинально поменяла. Почему-то ему казалось, что он нуждался в ней всё то время, что был без неё. Семь лет. Семь лет нужды, семь лет желания этого тела, семь лет одиночества и существования. С одной стороны казалось, что это была не жизнь. Наверное, он был пустым, как выеденное яйцо. Почему-то ему хотелось вернуть эти семь лет. Чувства, что он испытывал к другим девушкам, были пустые и беспомощные. Он хватался за них, как за соломинку, как за якорь спасения, словно бы это единственное, что его утешало. Благодаря этому, наверное, он и выжил до двадцати пяти лет. Но вот она, та девушка, что конкретно поменяла его жизнь. Поменяла не просто его жизнь, но и его как человека, поменяла его в совершенно другую сторону. Почему раньше он не уделял ей такое внимание? И почему раньше скрывал не просто свои чувства, но и не видел её чувств к нему? А ей, должно быть, всегда казалось, что он от неё на расстоянии вытянутой руки. Тогда она думала, что они просто остались вдвоём в мире. В те дни, когда они учились в школе, она думала, что он всегда впереди, а она не могла до него дотянуться.
Учиха вздохнул, понимая это сейчас и поглядывая на девушку, стоящую у зеркала и собирающую волосы в высокий хвост. Её движения, такие, казалось бы, привычные для него, возбуждали, манили, интриговали. Она казалась такой грациозной в его глазах… типичные движения, когда она собирала хвост, но зато сколько эмоций от этого? Боже… и почему он не мог понять всего этого раньше? Раньше, наверное, был глупее, чем сейчас. И всё то, что пересеклись их пути… судьба, не иначе.
– Ну что, готов? – улыбнулась Сакура, подойдя к нему и скрестив руки на груди.
Учиха молча кивнул, выдохнув, а девушка, пожав плечами, направилась к своему месту. Присела, продвинула ближе микрофон… удивительно, что одна ночь могла так поменять человека. Наверное, в ней уже больше не было никаких загадок для него. В ней уже не было того, что Учиха не мог угадать или подстроиться под это. За эту ночь он познал её полностью. Наверное, от начала до конца. Она не казалась для него стервой или грубой девушкой, как при первой встрече после семи лет расставания. Теперь для него она была весёлой, доброй, отзывчивой, заботливой, немного странной, но это не меняло сути. Странной? Только потому, что она смогла снова полюбить его и простить то самое предательство. Странной потому, что её до сих пор привлекали многоэтажки. И странной потому, что только она знала, какое именно снотворное ему нужно.
Саске чуть улыбнулся, засмотревшись на неё и подперев голову рукой. В очередной раз девушка вела эфир, говоря о новостях и иногда заглядывая в бумажку, стараясь найти там помощь и поддержку. Саске сейчас казалось, что он не способен вести эфир. Такое состояние… было слишком необычным для него, и даже Наруто это видел.
– Саске? – видимо, она просила, чтобы он помог вести ей эфир, и Саске, спохватившись, надел наушники и, откашлявшись, принялся говорить, ориентируясь по бумажке.
Мысли путались и не хотели, чтобы хозяин сосредоточился. Единственное, о чём он думал – это о девушке, сидящей перед ним. Сакура тяжело вздохнула, глядя на него, и тут же решила перебить, видя, что он не решился сказать практически ничего в микрофон:
– Ну, мой коллега немного не выспался сегодня, знаете ли, всю ночь готовился к эфиру. А потому сегодня постараюсь вести его я и не разочаровать вас. Сейчас для вас в очередной раз проиграет композиция «Closing Time» от Semisonic, не переключайтесь и наслаждайтесь музыкой вместе с «Разговорник FM».
Сакура отстранилась, сняв наушники, и с какой-то жалостью посмотрела на Учиху. Тот вздохнул, покачав головой, и встал с места, направившись в сторону диванчика, сев на него и не заметив, что задремал. Наверное, это сейчас самое лучшее… главное, чтобы Орочимару этого не увидел. Ведь тогда мигом Учиха полетит с работы за то, что спит на рабочем месте. Наруто, переглянувшись с Сакурой и заметив, что друг спит, подложив под голову руку и мерно посапывая, тихо пробормотал:
– Занятие ерундой на рабочем месте развивает боковое зрение, слух и бдительность в целом.
Девушка усмехнулась, подавшись к нему и тихо зашептав:
– Он совсем не выспался сегодня… наверное, отчасти я виновата.
Узумаки, видимо, понял смысл её фразы и покачал головой. Однозначно они не в карты играли, Учиха правду сказал… но он не мог поверить в то, что настолько разные люди, которые ещё неделю назад скандалили друг с другом на всю студию, могли взять и, грубо говоря, породниться. Почему такое возможно?
Пока Узумаки размышлял над этим сложным вопросом, он и не заметил, как Сакура быстро переместилась к Учихе, положив его голову на своё плечо и принявшись гладить волосы, что-то тихо шепча себе под нос. И вот именно это у Узумаки вызывало странные эмоции. Одно дело, когда она в него теннисным мячиком кидается, который вновь безвольно валялся в углу, на полу, а другое – это когда она вот так запросто помогает ему уснуть и поглаживает волосы, изредка целуя в макушку. Где же Учиха так утомился? Оно и понятно, что «постельная деятельность» вызывает такие двоякие чувства и слабость, но… не настолько же!
Наруто то и дело качал головой и, глядя на них, сам чуть не уснул, зевая. Играла довольно приятная музыка, которая в этот раз заняла первое место в рок-чарте, и Узумаки улыбнулся, посмотрев на этих двоих, сидящих на диванчике. До чего странно. Наверное, остаётся признать, что между ними установились тёплые отношения. Только вот Наруто не мог понять: любила ли Саске Сакура? А он её? Может, всё это действительно просто игра? Может, они просто хотели отлынуть от работы, данной Орочимару о том, что им следует больше ругаться в эфире, чтобы повысить рейтинг радио? Наруто не знал, да и не хотел, чтобы только ради этого они устанавливали какие-то дружеские отношения на так называемый постамент. Как раз-таки, как говорится, вспомнишь… ну, не важно. Дело в том, что Орочимару решил навестить своих сотрудников, но когда вошёл, то увидел только то, как Учиха спал, да и Сакура планировала задремать. Наруто замахал ладонями, закашлявшись, так что и Учиха, и Сакура, подняли головы.
– Что здесь происходит? – нахмурился начальник, уперев руки в бока.
Сакура тут же вскочила, прижав ладони к губам, а Учиха протёр кулаком глаз, нахмурившись и тяжело вздохнув. Безумно хотелось спать… но ещё больше хотелось отправиться к себе домой, причём вместе с Сакурой. Чтобы спать с ней так же, как и последние два часа до рассвета.
– Учиха… от кого-кого, а от тебя я действительно не ожидал! – всплеснул руками начальник. – И ты знаешь, какая кара за то, что спят на работе… помнишь Шикамару? Прекрасно, так вот он полетел с работы за то, что заснул ночью, во время эфира!
– Так я же… – попытался оправдаться Саске. – Я не спал всю ночь, вот и…
– Таблетки надо пить! – прокричал Орочимару. – Я сказал, что за это ждёт наказание. Уматывай с работы. Мне не нужны безалаберные работники, найду на твоё место кого-нибудь, много кто хочет на радио работать. Главное, чтобы желание было… быстро, Учиха! – напомнил Орочимару, глядя на шокированного Саске и снова всплеснув руками.
Видимо, начальник и с утра был не в настроении, но Учиха, когда устраивался на работу, вспомнил, что это действительно было серьёзным заявлением Орочимару о том, что ему нужно хорошенько высыпаться перед работой, ведь она забирала много сил и энергии. Учиха, покорно кивнув, принялся собирать вещи, на что Орочимару показал пальцем на дверь, намекнув, что Саске сделает это в другой раз. Сакура уже хотела вступиться за него, да и Узумаки не думал молчать, но Учиха покачал головой, взяв сумку и направившись на выход. Спорить с шефом не было ни сил, ни времени. Не было вообще ничего. Он устал за сегодняшнюю ночь, дико хотел спать. Казалось, сейчас ничего не играло роли, даже то, что Сакура так смотрела ему вслед, словно он только что бросил её или сказал, что ненавидит. Глаза девушки заслезились, но она не могла сдвинуться с места, чтобы пойти следом за Саске и попытаться его остановить. И Орочимару, испугавшись такого гонора начальника, она не могла сказать, чтобы тот изменил решение. Что теперь будет? Ничего хорошего… но девушка твёрдо знала, что ей предстояло сегодня навестить Учиху вечером, что бы ни случилось. За окном сгущались тучи – видимо, собирался дождь. Как странно, что погода могла измениться за такое короткое время… за такое же короткое время упало и настроение девушки.
Flashback
Тикали часы в то время, как ученики старших классов писали экзамен. Нервы, волнение… всё это царило в классе, создавая общей массой напряжение. Казалось, что сейчас всё взорвётся от той тишины, что постигла это помещение.
Класс был большим, рассчитанным на всех учеников. Каждый сидел за отдельной партой. Все девушки, в основном, выглядели при параде – лёгкий макияж, волосы собраны в косы и хвосты, сами в рубашках и коротких юбках чуть выше колена. Сакура была одета в ту же самую рубашку, что ходила всегда, галстук, который любил поправлять Учиха, и юбку до колен, расклешённую, оголяющую стройные длинные ноги. Она вздохнула, пытаясь сосредоточиться, зная, что сзади сидел человек, который настойчиво таращился в её спину. Ей одновременно хотелось бы повернуться к нему и постараться помочь, но… в то же время она осознавала, что он причинил столько боли, что за всю жизнь невозможно испытать.
Она вздохнула, выписывая какие-то уравнения и продолжая решить алгебру. Легко… уравнение, икс, игрек… выразить первообразную, производную… начертить график – самая сложная часть. Синус, косинус… в голове стремительно вертелись знакомые термины, которые мешали сосредоточиться и в то же время помогали. Основное тригонометрическое тождество… господи, когда это кончится?
Старый преподаватель, одетый в чёрный костюм, ходил между рядами, глядя на то, как работали ученики, которые через несколько дней выпустятся из школы. У многих дрожали руки, кто-то так и не написал ничего, кто-то стремительно решал, а кто-то глотками выпивал воду из специальных бутылок, стараясь смочить пересохшее от страха горло. Одна лишь Сакура старалась решить последнее уравнение, надеясь, что в остальном она справилась с заданиями. Она слышала тяжёлое дыхание сзади и такие же шумные вздохи практически на всю аудиторию. Здесь никто не шумел, кроме мухи. Кто-то изредка переворачивал листки, знакомясь со следующими заданиями и потирая затылок или переносицу, стараясь вспомнить то, что они решали на уроках алгебры.
Сакура что-то беззвучно говорила себе под нос, продолжая писать уравнение. Человек сзади, которого она любила до сих пор, то и дело кашлял, словно стараясь позвать девушку. Когда старый преподаватель вышел, услышав крики в коридоре, выглянув из аудитории и стараясь угомонить взбесившихся детей, играющих в догонялки по всей школе, Учиха, сидящий сзади, вновь кашлянул и ткнул Сакуру кончиком ручки в спину.
Девушка раздражённо обернулась к нему, взмахнув длинными волосами и нахмурив тонкие брови:
– Чего тебе? Только быстро, я занята. Мне нужно решить последнее уравнение и…
– Я не сделал одиннадцатое и тринадцатое. Ты мне можешь помочь? Точнее, я практически ничего не сделал, но за это дают максимальное количество баллов, – улыбнулся он, склонив голову набок.
Какой бы обворожительной и милой эта улыбка ни была, Сакура знала, что под ней скрывалось… она искренне хотела помочь, зная, что он действительно любил её, но… влюблённый человек так бы не поступил, как она думала. Влюблённый человек никогда не стал бы говорить того, что он сказал в тот день. Девушка уже хотела повернуться к нему и либо вмазать промеж глаз, либо сказать: «да, конечно, только быстрее и давай мне листик, ибо у меня закончился черновик». Но нет. Как бы она не хотела говорить последние слова, она старалась сдержать их. От того, что они так и рвались наружу, потекли слёзы из глаз, и Учиха не понимал, почему она заплакала. Он подал голос, приоткрыв губы и позвав её, а девушка, покачав головой, повернулась к себе. От такого Учиха опешил, не понимая, что на неё нашло. Неужели она так расстроилась из-за того дня? Нет, ну так просто не могло быть! Он же извинился, сказал, что любит её… почему? Но девушка была непреклонна.
Сакура подалась ближе к своему листку, чтобы не слышать его покашливаний с намёком, чтобы не чувствовать, как он вновь ткнул ручкой в её узкую спинку…
– Я не могу тебе помочь! – не выдержала Сакура, зашипев и повернувшись к нему, снова взметнув волосами в воздухе.
Лицо было красным от сдерживаемых слёз и боли, рвущейся наружу. Боже, как хотелось снова, как всегда, сесть рядом с ним и помочь ему решить. Как хотелось, чтобы он под диктовку записывал всё, что она могла ему сказать, а затем сдал и получил отличную оценку… девушка выдохнула, приоткрыв губы. Слеза сама по себе скатилась из глаза, слава богу, никто не обращал на них внимания. Кажется, Саске не мог поверить в то, что девушка отказывалась ему помогать:
– Саске… я не могу, извини. Думай сам.
Несколько слов, а сколько боли… сколько боли для него, ведь он никогда не слышал от неё фразы «думай сам». Он всегда знал, что она проявляла энтузиазм, чтобы помочь ему. Девушка стремительно принялась дописывать уравнение, а Учиха таращился в её спину, всё так же приоткрыв губы. Наконец преподаватель вернулся, сообщив скрипучим и весьма доброжелательным голосом, что осталось двадцать минут. Сакура, вытерев слёзы, внезапно вскочила, подписав работу, и помчалась к рабочему столу, не оглянувшись на Учиху. Она понимала, что поступила практически так же, как и он в тот раз. Она ничем не отличилась. Точно так же нагрубила ему, точно так же буквально вскрыла душу словами, которые резали, словно медицинский ланцет. И сердце рвалось наружу от тех слёз, что безудержно стекали по щекам.
