Текст книги "Тайная дружба (СИ)"

Автор книги: Silpha

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

В тот вечер собралась большая часть ближайшего окружения Темного Лорда, главный Обеденный зал был переполнен и в рядах новобранцев, среди которых стоял Драко, прибыло человек двадцать. Его счастье, что людей было много и Волдеморт не слишком вникая, наградил всех меткой, солдаты приняли пожизненную присягу. На Драко, все же, задержался, красноречиво выделив промашку отца и надежду, что он оправдает его ожидания.

Малфой был подавлен. Все летело к чертям со скоростью трансгрессии, намереваясь расщепиться и не достигнуть пункта назначения.

Буквально спустя какие-то пару недель освобожденные из Азкабана Пожиратели вернулись в Мэнор, в их числе и Люциус. Подавленный, поникший, оказавшийся в опале у Темного Лорда, он хотел выслужиться, понимая, что от благосклонности Волдеморта зависит благосостояние его семьи. Но Темный Лорд практически полностью его игнорировал и теперь общался в основном с Драко. Люциус же видел в сыне надежду.

Драко сидел у себя в комнате, читая книгу, когда вошел отец. Но Малфой-младший только делал вид, что читает. Находясь в одиночестве и давая себе расслабиться на считанные минуты, он позволял себе думать о Грейнджер. Он не писал ей, но безумно переживал как она, что думает о нем, как пройдет их встреча в Хогвартсе на шестом курсе и захочет ли она вообще с ним разговаривать. В глубине души он понимал, все зашло настолько далеко, что им лучше вообще не общаться, но как можно просто взять и вырвать из груди ноющее сердце? Холодное без нее и оживающее рядом с ней, помнящее это горячее чувство жизни и душевной теплоты. Он крутил в руках зачарованное перо – единственное, что связывало его с ней. Казалось, даже просто держа его он чувствует частичку ее рядом.

– Драко, – окликнул его Люциус, проходя в комнату и присаживаясь на другое свободное кресло.

– Отец, – отложил перо на журнальный столик, будучи уверенным, что оно выглядит совершенно обыкновенным, будто Драко просто делал пометки в книге.

– Ты уже знаешь о своем главное задании в Хогвартсе? – осторожно спросил Люциус.

Лица обоих мужчин выглядели одинаково безэмоционально – как похожи были их манеры. Вот только глаза Драко выражали усталость, а Люциуса – волнение.

– Откуда бы, пешкам говорят все в самую последнюю очередь, – ответил Драко, прекрасно понимая, как опасны подобные речи в их доме, но позволил себе сказать это хотя бы отцу.

Люциус собирался уже что-то сказать как вдруг зачарованное перо встало на журнальном столике и завибрировало.

Глаза Драко расширились от изумления, Люциус в недоумении смотрел на перо, не понимая, что происходит.

– Что это такое?

– Ничего, – Драко резко схватил перо и засунул в карман.

Люциус выпрямился в кресле и чуть подался вперед, высокомерно прищурившись:

– Как ты со мной разговариваешь, Драко. Я задал тебе вопрос, что это такое?

Драко переживал. Он попытался скрыть эмоции под маской, но волнение, возбуждение, чувство опасности не давали ему привести мысли в порядок. Его разум переключился исключительно на Грейнджер. Он был в предвкушении узнать, что она написала, но и безумно опасался, что Люциус может сейчас узнать лишнее, что он так много лет скрывал и так глупо попасться на пере он позволить себе не мог.

– Просто волшебное перо, ты ему диктуешь – оно пишет. Я подсмотрел идею у одной журналюги, вот решил подобное сделать, – врал Драко на ходу, понимая, что обычным «ничего особенного» тут не обойдешься.

Люциус продолжал пристально вглядываться в Драко, но спустя мгновение, откинулся на спинку стула. Помолчав с полминуты, будто собираясь с мыслями, он ровным, бесцветным тоном произнес:

– Тебе поручили убить Дамблдора.

***

Драко снилась первая встреча с Гермионой… Они маленькие, но уже тогда он был выше ее, а она – миниатюрная, с живой мимикой и солнечной улыбкой… Вот они встретились под лестницей Астрономической башни… Тренируют заклинания, общаются, смеются… Драко дарит ей волшебное перо с красной вставкой… Вот он видит ее, красивую, спускающуюся с лестницы на Святочном балу… Страстно целуются… Они стоят на мосту… Снова под лестницей в Астрономической башне…

– Не может быть! – издалека услышал Драко ошарашенный голос отца. У него был чуткий сон, и Драко резко проснулся от громкой реплики. Парень подорвался и сел на кровати.

Люциус стоял над ним с люмосом в руке и в его глазах читалось неверие, паника, отвращение…

– Ты… Ты сошелся с грязнокровкой! – Люциус шипел злым голосом, стараясь делать это тихо, чтобы их не услышали, но впервые в жизни Драко видел, как отец еле сдерживал свои эмоции. – Ты хоть понимаешь, к чему это может привести?! Это просто невероятное везение, что Темный Лорд еще не проверял твой разум досконально, как делал это со всеми нами!

– Какого черта ты залез мне в голову, когда сплю?! – Драко был в ярости, отец обманным путем посмотрел его воспоминания, как он вообще посмел?!

– Ты вообще осознаешь, чем твои грязные увлечения могут обойтись нашей семье?! Он нас всех Нагайне скормит!

Драко подорвался с кровати, желваки на лице дергались, губы скривились в гримасе злости и отчаяния. Он стал ходить по комнате, чтобы хоть как-то успокоиться. Он все понимал и раньше, но из уст Люциуса все звучало в разы опаснее и безнадежнее, чем в его голове. Люциус глубоко вздохнул, его накрыло разочарование в сыне и беспокойство за и так неизвестное, шаткое будущее их семьи. Он подошел к сыну, и крепко взяв его за плечи, отыскал его взгляд:

– Драко, есть только один выход защититься и спасти семью!

Драко молча поднял на него глаза, смотрел зло, в том же отчаянии, исподлобья.

– Нужно стереть эти воспоминания. Пока не поздно.

========== Глава 6. ==========

– Гермиона, ты идешь? – позвала Джинни подругу, которая долго возилась со своим чемоданом и клеткой с Живоглотом. Уизли уже запрыгнула в гудящий поезд, сигнал которого говорил о скором отбытии.

– Да-да, – отозвалась та, пытаясь закинуть чемодан.

Как обычно чуть ли не опаздывая на поезд Джинни, Рон, Гарри и Гермиона прибыли на Кингс-Кросс. Это была какая-то особая магия привычки: иметь способы моментального перемещения и везде опаздывать. И Гермиона, видимо, переняла ее. Не зря говорят, с кем поведешься.

– Давай я помогу, – подошел Рон и отобрал у нее чемодан. Девушка благодарно улыбнулась и следом за ним с клеткой Живоглота забралась в поезд. Рон в последнее время вообще часто ей помогал, что было не очень на него похоже. Но она рассматривала такую смену поведения с точки зрения обыкновенного взросления. Они не были уже детьми, Рон возмужал и, видимо, на внутреннем состоянии парня это тоже сказалось. Гермиона поощряла такое поведение.

Свободных купе уже не оказалось, поэтому они подсели к двум ребятам из Когтеврана, а поскольку ни о чем личном поговорить не могли, каждый занялся своим делом: Гарри и Рон играли в плюй-камни, Джинни листала газету, а Гермиона уткнулась в книгу, делая вид, что читает.

Но мысли ее были отнюдь не о «Высшем курсе по Трансфигурации». Она думала о том, кто занимал ее мысли большую часть времени. Гермиона даже усмехнулась про себя, осознав, что можно было смело сказать «большую часть жизни».

Этим летом, прогуливаясь по Косому переулку, друзья забрели в Лютый и увидели там Малфоя, выходящего из лавки «Горбин и Беркс». Сердце Гермионы тогда быстро застучало, ладошки увлажнились, и она с трудом скрыла от друзей тремор, охвативший ее, но глаза выдали. Они решили, что сама необычная ситуация поразила ее. Безусловно, это тоже, что Драко делал в этой лавке, имеющей такую дурную славу?

Почти в середине лета она решилась ему написать. И вот они уже едут снова в школу, перед началом сентября, а ответа так и не было. Их последняя встреча была ужасной, там, в Выручай-комнате, когда ворвалась Амбридж…

– Ты как-то говорила, что есть слова, которые должны быть произнесены и услышаны, но есть вещи, которые просто должны быть выполнены.

Гулким эхом тогда отозвались его накануне произнесенные слова в голове и она, накрутив себя, решила, что он участвовал во взломе Выручай-комнаты. И не могла простить, злилась, почти даже ненавидела… Но Гермиона была быстро отходчивой натурой: зажигалась как спичка, а потом, успокоившись, сама себе приводила веские доводы, что всё, возможно, не так, как показалось на первый взгляд.

И она решилась написать. Да, он предупреждал ее, что может быть опасно, но она не могла больше ждать, ее томила неизвестность произошедшего. Ей нужно было знать правду.

Теперь она задавалась вопросом: он специально игнорировал ее? А может, просто не увидел сообщение? Или решил прекратить общение? Между ними давно образовалась необъяснимая, неосязаемая пропасть, но никто не хотел озвучивать этот факт. А может, что-то случилось? Не дай Мерлин, чтобы она стала тому причиной…

Этими вопросами Гермиона задавалась весь остаток лета, и хоть научилась уже более или менее не показывать свои переживания, все равно часто предпочитала оставаться одна, потому что шумные разговоры друзей утомляли. Как произошло и сейчас, спустя примерно два часа пути.

– Пойду спрошу у водителя сколько нам еще ехать, – захлопнув книгу, сообщила она друзьям.

Рон удивленно вскинул брови:

– Гермиона, ты же знаешь, поезд всегда едет ориентировочно 5-6 часов, зачем ты каждый раз спрашиваешь? – спросил он.

– Вот именно, Рон, пять или шесть, – ответила Гермиона. На самом деле просто желая побыть со своими мыслями наедине.

– Хочешь, я схожу с тобой? – Рон все чаще старался проводить с ней время наедине. Ничего особенного, Гермиона даже этого не замечала, в отличии от Гарри Поттера. Мысли девушки занимал совершенно другой парень.

– Ээ… Нет, спасибо, я сама прогуляюсь.

Она вышла в тамбур, облокотившись на перила и уставившись в окно: перед глазами мелькали красивейшие пейзажи зеленых лугов, сменяющихся хвойным лесом и даже виднелось озеро. Почти релакс-картина, если бы не горечь, сидевшая внутри.

Неожиданно дверь в тамбур открылась. Сердце Гермионы перестало биться, в изумлении она открыла рот и выпрямилась, теряясь, как себя вести. Щемящее чувство в груди, почти жалящее, то самое, что заставляет генерировать слезы, охватило ее и она уже сделала шаг навстречу Драко, повинуясь порыву броситься на шею, как увидела за его спиной Крэбба и Гойла.

Его взгляд был непроницаемым, в отличие от ее – живого, ожидающего, почти просящего.

– Что уставилась, грязнокровка?

Даже не вникая в фразу, она пристально вгляделась в его глаза, как будто пытаясь узнать его, найти того-самого-Драко. И впервые она была в смятении.

Другой, чужой взгляд.

Драко прошел в тамбур и достал из кармана черных штанов пачку сигарет, вытянул три сигареты и раздал парням, затем палочкой создал огонек на конце древка и прикурил.

– Ты, может, уже свалишь, или ждешь, что я и тебе предложу? – затягиваясь, грубо сказал Малфой.

Гермиона почувствовала себя сраной размазней, она растаяла, увидев его и не была готова к стычке в обычной их манере при людях. Они всегда практиковали словесные перепалки со взаимными оскорблениями, но это все был фарс, мишура, игра на публику. Не найдя в себе сил на мозговой штурм, она решила выдать дежурную фразу:

– Пошел ты, Малфой, – и резко развернувшись, вышла из тамбура.

Ее сердце отбивало ударов двести в минуту, будто стремилось выскочить из груди и прыгать дальше, как мячик, по коридору вагона, оставив чертову дыру в груди хозяйки.

Она увидела его. Такого родного, и почему-то такого чужого. По сути, он повел себя типично, как вел всегда при других. Но что-то было не так. И она не могла понять.

Гермиона направилась в свое купе.

– Ну что, сколько еще? – спросил Гарри.

– А? – недоуменно переспросила Гермиона.

– Ехать сколько еще? – подняв на нее взгляд спросил друг.

– А… Ээ… Еще пару часов, – пролепетала Гермиона, растерявшись от вопроса. Она быстро схватила сумочку и стрелой вылетела из купе, направившись в туалет, пока не последовали дальнейшие расспросы.

Закрыла дверь и судорожно достала пергамент с пером. Всего одно слово.

Драко?

Она ждала, не отводя глаз от пера минут двадцать. Затем положила его в карман, на случай, чтобы сразу почувствовать вибрацию. Но вибрации так и не было.

***

В первый же день, наплевав на условности, Гермиона сказала, что ей срочно уже нужно в библиотеку и после ужина отправилась в их место, решила дожидаться его здесь, пока он не появится. Неважно сколько понадобилось бы дней: она будет приходить сюда ежедневно.

Им нужно поговорить.

Но так долго ей ждать и не пришлось. Он пришел в первый же вечер.

Сняв мантию и оставшись в одной юбке и школьной блузке, она сидела на подоконнике, открыв ту же самую книгу по трансфигурации, сложив ноги в позе лотоса и упершись спиной к стенке. Он подошел тихо, Гермиона услышала лишь шуршание одежды, а когда повернулась к нему, не успела даже осознать, как оказалась стянута с подоконника, охвачена в кольцо его рук и прижата к телу.

Казалось, так сильно, что кости хрустнут.

Она обвила его шею руками и уткнулась в ключицу. Вдыхая его запах, такой родной, его вкусный одеколон… Ощущая сильное, теплое, мужское тело, так крепко, но нежно прижимающее к себе… Снова это щемящее чувство в груди, но уже не сдерживалась, дала волю эмоциям, рвано всхлипнув. Она столько пережила за это лето: злость, обиду, тоску, разочарование, неверие, надежду…

Он снова гладил ее по голове, как делал всегда после долгих ссор, но эта была особенно долгая. Без возможности общения, без взглядов, без присутствия рядом… Полная неизвестность. Она истязала сильнее определенности отрицательных чувств. Проще знать, что ты не нужен, чем теряться в догадках – нужен ты или нет.

Спустя продолжительное время Драко отстранился от Гермионы и усадил на подоконник, подойдя к ней вплотную. Он поднял на нее взгляд, и она увидела все: его нежность, теплоту, тоску, боль…

– Почему ты не отвечал? – задала она самый важный, мучающий ее вопрос. Произошедшее в Выручай-комнате ушло на второй план, она потом задаст этот вопрос. Главное – что произошло с ним.

– Я такое натворил, Гермиона, – тихим, севшим голосом произнес Драко, будто в отчаянии опустив голову.

Она взяла его лицо в руки и нахмурившись, отыскала его взгляд:

– Расскажи мне.

Мгновение Малфой молчал.

– Он узнал.

У Гермионы захватило дух, она ахнула, боясь представить, чем это ему обернулось. И Драко рассказал ей почти всё…

***

– Драко, есть только один выход защититься и спасти семью!

Драко молча поднял на него глаза, смотрел зло, в том же отчаянии, исподлобья.

– Нужно стереть эти воспоминания. Пока не поздно.

Драко стоял неподвижно, пытаясь собраться с мыслями, утихомирить гнев, который охватил все его существо за такой низкий поступок собственного отца. Прийти ночью, как самый жалкий вор и украсть воспоминания собственного сына. Злость не давала ясно мыслить, он был в шаге от того, чтобы наброситься на отца по-маггловски с кулаками, потому что изнутри рвался раненный зверь, не готовый мириться, не готовый мыслить стратегически.

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Развернувшись, он пошел к столику, на котором стоял графин с водой. Стараясь все делать не спеша, Драко налил воды в стакан и высушив залпом весь, налил другой. Медленно, не спеша, делая глоток за глотком, Драко приводил свое внутреннее состояние в равновесие.

– Ты слышал, что я сказал? – поджав губы, спросил Люциус. Он впивался злым взглядом в сына, готовый испепелить. Он вдруг перевел взгляд на прикроватную тумбу и увидел зачарованное перо. Резко дернувшись, он схватил его и разломал на двое, бросив под ноги сыну. Люциус плохо себя контролировал, его голос сквозил злостью, почти ненавистью, а также страхом и паникой. Он безумно боялся.

Драко почувствовал это и даже позволил себе усмехнуться.

– Тебе смешно? Ты о чем думал, когда с грязнокровкой начал общаться, щенок?! Ты позор семьи, ты ставишь под удар весь наш род! Ты подумал о матери?! – почти плевался Люциус.

Драко уже понимал, что сделает, он старался не слушать отца, потому что любое слово глубоко проникало в сыновью душу, ранило еще сильнее, глубже, в ту же самую рану, что оставил поступок отца. Ведь Люциус не был для него пустым местом, хоть Драко полностью и не придерживался его взглядов, он его уважал, прислушивался, ценил.

Драко со стаканом в руке направился к кровати и пока Люциус выливал на него весь свой гнев, он незаметно засунул руку под подушку и достал палочку… А затем резко направил на отца и выкрикнул:

– Остолбеней!

Люциус, не ожидавший нападения от собственного сына, в середине своей гневной тирады упал на пол, с широко открытыми глазами, не в состоянии больше ничего сказать. Драко поднялся с кровати и подошел к отцу, присев на корточки, держа в руке стакан с водой. Он снова владел собой, нацепив маску полного отсутствия эмоций. Наставив палочку прямо в лицо отцу, Драко произнес:

– Отключись. Обливиэйт…

Драко подтер ему воспоминания того вечера: о внезапно завибрировавшем пере, о том, что Люциус пришел к нему в спальню… Заменив воспоминания на то, что якобы тот уснул у себя в кабинете, выпивая огневиски. Что, к счастью, иногда случалось. И добавил еще идею о том, что Драко необходимо отправить в Лондон, готовиться к заданию, потому что ему нельзя было больше находиться подле Лорда. Было слишком опасно.

Малфой через балкон левитировал отца в кабинет, благо тот находился прямо под его комнатой этажом ниже, и оставил, чтобы действие заклинания отпустило само. Он не сомневался, что сделал все четко. Его несколько лет тренировали лучшие преподаватели и он даже иронично усмехнулся: благими намерениями отца… Против него же и использовано.

Следующим днем Драко уехал в Лондон, в квартиру, находившуюся в элитном волшебном районе, откуда удобно было добираться до Косого и Лютого переулков. В целом, он и занимался подготовкой к самому главному делу в Хогвартсе. Несмотря ни на что он собирался выполнить поручение Лорда, а то, что узнал Люциус – просто было лишнее, опасное… И дико ранящее предательство отца.

***

Гермиона слушала, прикрыв рот рукой. Она не могла поверить, что подставила его, жгучее чувство вины легло на плечи девушки от осознания того, что произошедшее с Драко было из-за нее. Ведь он просил не писать.

– Это все из-за меня, – обреченно тихо произнесла девушка, опустив голову.

– Тш… Гермиона, – Драко приподнял ее лицо за подбородок, смотря прямо в глаза, – Я сделал это в первую очередь из-за себя.

Она недоуменно нахмурилась.

– Безусловно, перо сыграло свою роль, – он вдруг отошел от нее и присел рядом на подоконник, упершись спиной на окно, закинул ногу на гладкую поверхность, притягивая Гермиону к себе и обнимая за плечи, – и его решение я давно рассматривал… Но он поступил слишком мерзко по отношению ко мне, своему сыну, – жестким голосом сказал Драко, – я не прощу ему этого. Он мог сделать это с кем угодно, но не со мной, со своей семьей, единственным сыном и наследником.

– Не спорю, залезть во сне в голову – это слишком низко, – подтвердила Гермиона. Она сочувствовала ему. Да, считала его поступок чудовищным, стереть память собственному отцу это ужасно, но и поступок Люциуса выходил за рамки морали. И снова ощутила сильное чувство вины, что из-за нее у него такие проблемы…

Но несмотря на это, сейчас, находясь с ним в их месте, чувствуя тепло его тела, она ощутила себя в безопасности, какой не ощущала уже очень давно, еще с тех самых пор, когда пропасть между ними начала образовываться. Драко чуть выпрямился и уткнулся носом в ее макушку. Ему всегда нравился аромат ее волос: сладко-фруктовый. Но не тот, приторный, карамельно-ванильный, от которого тошно, а свежий, как фрукт, как сладкое, спелое наливное яблоко или сочный персик.

Он вдруг почувствовал прилив возбуждения. Чуть выпрямившись, он развернул ее боком к себе и усадил на коленки, а она обняла его за шею. Не было вопросов “что она подумает, как отреагирует”, он просто наклонился и медленно прикоснулся к ее губам, чувственно, не спеша, проводя языком по губам, очертив нижнюю, прикусив и немного оттянув.

Гермиона прерывисто вздохнула, боясь пошевелиться. Драко криво усмехнулся прямо ей в рот: его всегда заводило ее сбивчивое дыхание – и он настойчивее припал к губам, сминая их, терзая, проникая языком, соединяясь с ее. Она крепче обхватила его за плечи и прижалась всем телом. Как она мечтала о его поцелуях, ласках, объятиях… растворялась в ощущениях.

Драко вытащил из юбки блузку и уверенно забрался под одежду, сразу под лиф, сминая девственную девичью грудь, пропуская сосок между пальцами, сжимая его, очерчивая ореолу. Но ему было мало просто прикосновений.

Он хотел видеть ее. Ласкать губами, языком.

Неизвестно, что именно так сильно изменило Драко: летние происшествия или Гермиона вела себя по-другому – но он больше не переживал, как она может расценить его действия, не боялся засмущать ее.

Он видел, как она льнула к нему, поэтому вытащил руку из-под одежды и стал расстёгивать блузку, не спрашивая. Она поддалась, чтобы стянуть ее с себя, а затем, когда Драко потянулся к застежке лифчика, чуть замешкалась, но Драко притянул ее к себе и увлек поцелуем, не позволяя думать, одной рукой расстегнул лиф, бросив туда же, к блузке.

Вот она, желанная.

Небольшая, аккуратная, но уже полностью сформированная. Он приподнял ее за талию и усадил на себя, заставив расставить ноги, сесть шире и плотнее, так, что ее грудь оказалась точно пред его ртом. Гермиона почувствовала промежностью его твердый, эрегированный член и это осознание испугало ее, но парень снова не дал ей задуматься об этом, втянув сосок в рот, чуть прикусывая.

Новые ощущения языка на груди для Гермионы расходились молниями по всему телу, особенно концентрируясь внизу живота. Осознав этот зуд, она вдруг дернулась, и ахнула от ощущения стимуляции киски через трусики его твердым членом. Поняв принцип, она стала не спеша двигать тазом, ерзая на Драко, закидывая голову назад, предоставляя полный доступ к ее груди. Парень, обхватил ее за талию и сильно прижал к себе, стараясь плотнее насадить. Грубо, страстно сминал грудь девушки, чувствуя уже почти невыносимое возбуждение от ее движений.

Он переместил руку с талии ей под юбку, проведя пальцами по внутренней стороне бедра перешел к трусикам, сразу отодвинул их и дотронулся до влагалища. Она была такая мокрая. Зарычав, Драко оторвался от груди и обхватив за затылок, заставил ее наклониться, впился в рот жестким поцелуем, проникая языком. Аккуратно намочив средний палец в ее соках увлажнил клитор и стал большим пальцем поглаживать нежными круговыми движениями . Гермиона застонала в голос.

Он уже представлял, какая она узкая внутри, истекающая, вот она, его Гермиона.

Драко стал водить пальцами вдоль половых губ, доходя до самого влагалища, возвращаясь обратно к клитору. Она стонала в голос, ему в рот, потому что Драко не позволял ей отодвинуться. Наращивая темп, он теребил набухший бугорок, попеременно аккуратно проникая во влагалище одним пальцем, подготавливая. Потому что сегодня он больше не хотел давать ей выбора.

Она сидела на нем без блузки, лифа, с задранной юбкой, растрепавшимися волосами, полузакрытыми глазами и терлась о член, точно развратная школьница, но он знал, что она развратная только для него, здесь, сейчас, и чувство собственника ликовало в нем, заставляя хотеть ее еще сильнее.

Чувствуя, что сам уже долго не выдержит, он ускорил движения рукой, доводя ее до исступления, желая, чтобы она кончила, потому что дальнейшее будет больше для него.

Гермиона оторвалась от его губ, обхватила плечи руками и будто замерла, чувствуя подступающий взрыв внутри всего ее существа. Накаленное возбуждение расходилось по телу электрическими молниями и вдруг, она в голос вскрикнула, пытаясь сжать бедра. Обхватила его шею и уткнулась в плечо.

Драко ослабил движения, мягко поглаживая по клитору, а потом и вдоль половых губ, успокаивая, позволяя прийти в себя. Но много времени он давать ей не собирался, желая не упустить ее оргазмическое состояние…

Левой рукой он обнимал Гермиону за талию, а правой дотянулся до мантии и расстелил рядом на гладкой поверхности подоконника. Аккуратно обхватив девушку, он уложил ее, а сам спрыгнул с подоконника, разворачивая к себе, позволяя ей обхватить себя ногами. Он наклонился к ней, взял руками за подбородок: Гермиона смотрела на него из-под опущенных ресниц, с затуманенным взглядом, как раз то состояние, что ему нужно.Нежно поцеловав, он поддел трусики, и она сама приподняла таз, помогая снять с себя вещь.

Драко смотрел ей прямо в глаза, безмолвно взглядом давая понять, что сейчас произойдет, а она, не двигаясь, также безмолвно отвечала ему согласием.

Он расстегнул ремень, следом ширинку и, приспустив штаны, приставил колом стоящий член ко входу. Внутри Гермионы все сжалось от вида того, что должно было сейчас проникнуть в нее, это показалось ей невозможным, что такое может поместиться там. В глазах отразился страх, и она неосознанно попыталась сдвинуть ноги, но Драко не позволил – положил руки на живот и, проведя до самой груди, к шее, нежно ее обхватив, поцеловал.

Внезапный толчок и сорвавшийся стон боли утонул в сплетенных губах. Гермиона застыла, зажмурилась от внезапной боли. Драко остановился, давая время привыкнуть к ощущениям, затем медленными толчками начал двигаться.

Между ног все саднило. Казалось, разрывало на части, раздвигало стенки, заставляя ощущать давление и напор, но недавно пережитый оргазм скрашивал эту боль. Все внутри отозвалось на фрикции возобновившимся возбуждением и Гермиона, расслабившись, обняла Драко за плечи, притягивая к себе…

***

Первая половина дня уже подходила к концу, и все ученики устремились в Большой зал на обед. Гермиона шла в окружении Гарри, Рона и Джинни, ребята о чем-то переговаривались, а девушка молчала, уйдя в свои мысли.

После той ночи они не виделись почти месяц, у Драко появились какие-то неотложные дела, и он сказал, что сам напишет ей, когда они встретятся.

Гермиону это задело. Ее первый раз изменил самоощущение девушки, ей даже казалось, что все знают о том, что она уже не девственница. Абсурд, она это понимала, но ничего не могла с собой поделать. Малфой стал ее первым, пока единственным мужчиной, и привязанность к нему только возросла. После той ночи Гермиона порхала, будто заново влюбившись в Драко. Она думала о нем на парах, она возбуждалась от воспоминаний их близости, где бы она не находилась: в Большом зале, в библиотеке, с друзьями в гостиной – ее мысли были только о нем.

Но Драко был занят. Шестым чувством она ощущала что-то неладное: часто не появлялся на парах, через раз бывал в Большом зале. Они также обменивались незаметными взглядами, ничего не значащими для них перепалками, но ей лично ничего не говорил. Гермиона боялась подозревать худшее, но именно оно, как назло, лезло в голову, учитывая увиденное. Она не успела его расспросить в их первую встречу, намереваясь сделать это после. Тогда она облегченно выдохнула, что с ним хоть и не все в порядке, но он все также с ней.

– А ты что думаешь, Гермиона? – две пары глаз выжидающе уставились на нее.

Губы девушки сложились в тонкую полоску:

– Ээ… Я задумалась немного. О чем речь?

– Как ты думаешь, тренировку по Квиддичу отменят из-за такого ливня? – повторил Гарри.

– Там даже град идет, – добавил Рон, всматриваясь в большое окно.

Они дошли до гриффиндорского стола и, бросив сумки, сели рядом. Гермиона села лицом к слизеринскому столу, быстро отыскав белую макушку. Он даже не смотрел на нее, общаясь с рядом сидящими Панси и Ноттом.

– Ну тренировки никогда не отменяли из-за дождя, – пожала плечами девушка, все чаще бросая взгляды на Малфоя.

Заметив ее взгляд, Рон обернулся.

– Главное, чтоб градом не убило, – сказал Рон, а затем понизив голос, добавил, – что думаешь? – обратился он к Гермионе.

Девушка резко отвела взгляд, будто переживая, что ее мысли могут прочитать. Ведь они ожидали бы совершенно не то, что роилось у нее в голове.

– Вспомнила его в Лютном переулке и строю догадки, – ответила девушка, поежившись от прохлады и уткнувшись в свою тарелку с омлетом, немного покраснев. От одного взгляда на него ее накрыло воспоминаниями о том, чем они занимались в первый вечер в их месте, – но ничего не приходит в голову.

За окном было темно, несмотря на середину дня, а в Большом зале из-за дождя создавалось ощущение сырости, хоть повсюду пылали камины. Девушка поежилась в своей школьной форме.

Уже выходя из Большого зала, Гермиона специально выронила стопку пергаментов, увидев, что Драко тоже собирался выходить. Ей нужно, чтобы он оказался рядом, она ждала записку или пару слов о будущей встрече.

– О, идите, а то опоздаете, я сейчас все соберу и вас догоню, Снейп снимет с троих очков больше, чем с одной, – громко сказала Гермиона друзьям, которые шли чуть впереди, увлекаемые толпой учеников. Обычно все спешили на Зелья, и этот раз не исключение, и Гарри с Джинни направились каждый на свою пару, но Рон почему-то задержался.

– Я тебе помогу, – сказал он и стал собирать свитки вместе с ней.

Гермиона, не ожидая такого поведения, открыла рот что-то сказать, но не могла ничего стоящего придумать, а обернувшись, увидела, что Малфой уже подходит к ним, не отводя холодных глаз от Гермионы. Он посмотрел на Рона, его глаза сузились в злобном прищуре и он, подойдя почти вплотную, пнул ногой один свиток, который собирался подобрать Рон.

– Что, Уизел, в каблуки записался? – презрительно, лениво растягивая слова сказал Драко.

Он понял, что этот момент специально для него, но увидев Уизела рядом, прикасающегося к ней руками, обнявший ее за плечи и помогающий встать – просто вывел из себя, как спусковой крючок, по щелчку слетевший с катушек.

– Тебе какое дело, придурок, – Рон был почти одного роста с Малфоем и они, будто два огня, стали друг напротив друга, готовые сцепиться. Казалось, ситуация не стоила свеч, но исходившая от них ненависть друг к другу была почти осязаемая. Гермиона встала между ними, спиной к Рону, смотря прямо в глаза Драко. Она специально искала зрительного контакта с ним, зная, что сможет его утихомирить, чтобы он не провоцировал Рона сильнее, потому что тот готов был пустить кулаки в дело при любой выдавшейся возможности, особенно если это Малфой.

– Иди куда шел, Малфой, – сдержанно сказала Гермиона, но в глазах стояла просьба. Просьба не продолжать этот глупый спор, расстраивая ее, заставляя стоять между двумя дорогими ей людьми.

– Я и шел, грязнокровка, только у кого-то руки из жопы и этот кто-то перекрыл проход, – гневно выплюнул Драко. Он реально был зол. И Гермиона даже опешила от чего такая злость. Обычно это было наигранно, либо насмешливо, но никогда так искренне зло.