Текст книги "Patati-patata! (СИ)"
Автор книги: sillvercat
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Морис, подхваченный вихрем всеобщего лихорадочного веселья, в точности копировал повадки девиц и шалопая Дени, который вертелся, мило надувал накрашенные губы и стрелял зелёными глазами во все стороны. Жозефина и Перль, как и было договорено, вовсю позволяли себя тискать и щупать, а Дени кокетливо, но увесисто шлёпал ладонью в перчатке по тянувшимся к нему рукам. Морис делал ровно то же самое и не мог дождаться, когда же на распалившихся солдат подействует сонное снадобье старой ведьмы.
– Терпи! – шепнул Дени ему на ухо, притянув к себе за локоть, и озорно сверкнул глазами. Он явно наслаждался каждой минутой этого дурацкого балагана.
Наконец на грубо сколоченную столешницу со стуком склонилась непутёвая башка одного из вояк, и вскоре с каждого угла стола, с каждой скамьи понёсся сочный заливистый храп.
Морис едва не перекрестился от нахлынувшего облегчения.
Дени враз перестал хихикать и вертеться, как и девицы, резво спорхнувшие с колен уснувших солдат. Подобрав свои юбки и небрежно заткнув их за пояс, Дени мгновенно извлёк из-под них пистолет и кинжал и медленно обошёл скамьи по кругу. Добравшись до коменданта Эндрюса, так сладко раскинувшегося на обшарпанной столешнице, словно это была пуховая перина, он бесцеремонно задрал его куртку и сдёрнул с поясного ремня связку ключей.
– Voila! – азартно выкрикнул он, потрясая ключами. – Готово! А вы, красавицы, – он повернулся к радостно взвизгнувшим девицам, – возьмите-ка оставшуюся бутылку этого распрекрасного пойла и поднимитесь к часовым на башню, чтобы нам уж точно никто не помешал!
Он подмигнул Жозефине и ухватил Мориса за руку:
– Мы это сделали, mon petite! А ты боялся! Пошли искать твоего капитана!
Со своими растрёпанными кудрями и залихватской улыбкой он всё ещё не выглядел нелепо.
– Я не боялся… А ты похож на самую красивую в мире садовницу! – вдруг выпалил Морис, уставившись на него широко раскрытыми глазами.
Дени ошарашенно почесал за ухом дулом своего пистолета и озабоченно осведомился:
– Ты точно не пил?..
Не размыкая рук и возбуждённо прыская со смеху, они устремились вниз по лестнице, ведущей в крепостные казематы. Голова у Мориса шла кругом безо всякого вина. Он, как и Дени, заткнул свои юбки за пояс, чтоб они не мешали спускаться, и всё, чего он сейчас хотел – чтобы Говард Грэм побыстрее улицезрел его в таком вот непристойном, богомерзком, расхристанном виде!
И Грэм его улицезрел.
*
Капитан «Стерегущего» застыл возле решётки, вцепившись в неё обеими руками… и такого ошеломлённого лица Морис никогда прежде у него не видел.
Когда они с Дени, стуча каблуками, поспешно спустились по лестнице, Дени выпустил руку Мориса, чтобы разжечь факел, торчащий из железного кольца в стене, А Грэм вынырнул из полумрака темницы, и глаза у него стали такими, словно он увидел Божьих ангелов, снизошедших к апостолу Павлу по дороге в Дамаск.
– Вы… вы? Что вы… вы… творяете? – запинаясь, прохрипел он.
– Да вот, нанялись в бродячий бордель, капитан, чтобы вытащить тебя отсюда, – преспокойно объяснил Дени, громыхая ключами в ржавом замке. – Merde! Мы напоили всю здешнюю солдатню сонным зельем, и проснутся эти остолопы нескоро! Voila! Выходи же, кэп!
Грэм вывалился наружу, кажется, даже чуть пошатываясь. Морис чувствовал его взгляд – будто ожог – на своих ногах, обтянутых белым кружевом, на шее, охваченной полосой бархотки… Дени понёсся впереди них к лестнице и когда Морис, неловко спотыкаясь, следом за ним поднялся в трапезную, тот уже безо всякого стеснения вытряхивал из штанов безмятежно храпевшего солдата.
– Va te faire foutre! Без юбки всё одно сподручнее! – заявил он, сдирая чулки и ужом выкручиваясь из жалобно затрещавшего платья. – Пойду девок подберу, чтобы не грешили там! Пора убираться отсюда, morbleu!
Когда бойкий топот его ног затих наверху, Грэм с Морисом уставились друг на друга. Взгляд Грэма оставался таким непривычно растерянным, что у Мориса больно сжалось сердце.
– Ты не ранен, кэп? – с тревогой спросил он. – Не болен?
– Нет, – угрюмо бросил Грэм, поворачиваясь к выходу. – Надо взять каких-нибудь одров в конюшне у паршивца-коменданта, – он мельком глянул на безмятежно спящего Эндрюса и скривил запёкшиеся губы. – И я больше не капитан. Не называй меня так. У меня нет ни корабля, ни экипажа.
Теперь он вовсе не смотрел на Мориса.
– Ты что! – еле вымолвил тот дрогнувшим голосом, так и застыв на месте. – Мы выручим парней… и фрегат! Мы же вместе!
Он осёкся, а Грэм тоже остановился как вкопанный, не дойдя до порога, и снова уставился на бывшего канонира во все глаза.
– Вы там что, тоже спать завалились, mes amis? – нетерпеливо прокричал со двора Дени. – Пора улепётывать отсюда! Часовые тоже дрыхнут, ну а вдруг заглянет кто! Лошади вам нужны? Забирайте из конюшни!
Сонно улыбающиеся и спотыкающиеся Жозефина и Перль повисли с обеих сторон на его голых плечах. Девицы явно пригубили вина мадам Рози, отрешённо подумал Морис. Дени бережно сгрузил их на повозку.
– Доставлю девчонок домой, а вы берите коней и уматывайте, – серьёзно повторил он, озадаченно глянув на хмурого, как грозовая туча, Грэма. – Капитан?
– Пока у меня нет корабля, я не капитан, – отрубил тот, сумрачно посмотрев на Моорана. – Я потерял свой фрегат. Дьявольщина, лучше бы я утопил его… и утонул вместе с ним!
Лицо его исказилось, словно от боли.
– Да ты что! – сжав кулаки, не своим голосом заорал потрясённый Морис, но Дени его перебил.
– Это точно, «Стерегущий» теперь у британцев на Ямайке, и его так просто оттуда не выцарапать. Но есть же… – теперь он заговорил медленно и раздумчиво, подчёркивая каждое слово. – есть другие корабли. И у тебя есть твой экипаж, который рад-радёхонек будет бросить к чертям рабские мотыги… если ты сумеешь выкупить своих парней!
Глаза его требовательно вспыхнули.
– У меня есть деньги, – помолчав, коротко произнёс Грэм и потёр лицо ладонями, будто очнувшись от сна. – Проклятье, я своих ребят в беде не оставлю! Но где мне найти другой корабль?
В зелёных глазах Дени заплясали все черти ада, когда он безмятежно протянул, щурясь на заходящее солнце:
– К западу отсюда, в бухте Пуэбло-Сол, стоит «Эль Халькон». Не так уж и далеко стоит. Очищает брюхо от ракушек. Говорят, он пробудет там ещё с месяц. Если быть чуток порасторопней, можно его заполучить.
Морис шумно выдохнул, а Грэм, внезапно выбросив вперёд сильную руку, ухватил Дени за плечо и рывком подтянул к себе. И вкрадчиво проговорил, щурясь знакомо и хищно:
– Ты-то, смотрю, уж больно расторопен, Дени Вийон!
Дени протестующе забарахтался, но Грэм держал его крепко. Не разжимая хватки, он властно спросил:
– Ты толкуешь про ту испанскую посудину, что потопила твою… как её… «Наяду»? Ты предлагаешь мне выкупить с плантаций мой экипаж и захватить «Эль Халькон» вместо «Стерегущего»?
Морис готов был прыгать от восторга. Теперь-то он узнавал своего капитана! А Дени молча кивнул, глянув на Грэма в упор.
– Ты сам пойдёшь с нами? – резко бросил тот, разжав пальцы.
Потирая плечо, Дени снова кивнул и исчерпывающе пояснил:
– Bien sûr, кэп! Вот только девчонок верну и найду вас обоих… – он задумался. – Где?
– В «Золотом ките», у Рогана, – безапелляционно сказал Грэм. – Мы сейчас туда и направимся. А ты поторопись.
Дени в очередной раз кивнул, и его скуластая обветренная физиономия снова расцвела беспечной улыбкой. Чёртов стриж, восхищённо подумал Морис. Дени Вийону всё было нипочём! И он собирался встретиться с ними! Остаться с ними. Сам, добровольно!
Радость и возбуждение так и бурлили в крови у Мориса, но он сдерживался. Хранил привычное настороженное молчание, пока Грэм выводил из конюшни двух вороных жеребцов и не спеша шёл через двор, держа коней под уздцы.
Морис огляделся по сторонам. Всё вокруг напоминало ему сказку про красавицу и спящий лес, которую ему когда-то рассказывала кормилица: уснувшие беспробудным сном солдаты, разбросанное оружие… Даже птицы перестали щебетать в кустах.
Тем временем возок с лихо подгонявшим лошадей Дени и блаженно сопящими у него на коленях девицами скрылся за поворотом дороги. Скрылось за ближайшим утёсом и солнце. Стало заметно холоднее, и Морис задрожал всем телом. Пора было перестать смешить людей дамскими тряпками, особенно теперь, когда он и Грэм собрались в «Золотой кит» к Рогану. Морис совсем уж было решил последовать примеру Дени и переодеться в чьи-нибудь штаны. Однако уже сидевший в седле Грэм, словно разгадав его намерения, непреклонно скомандовал со скупой улыбкой на губах:
– Стой в чём стоишь. Пока что.
Это как понимать?!
На нём самом была та же одежда, в какой его схватили на «Стерегущем»: белая, вся изодранная, в пятнах крови рубаха и бриджи.
– А как я верхом буду… в этих юбках? – строптиво возразил Морис, растерянно и сердито вскинув глаза.
– А вот так, – загадочно усмехнулся Грэм, и, не успел Морис опомниться, как крепкие руки Грэма втащили его на спину коня и усадили, невзирая на барахтанье и возмущённое шипение.
Но Морис мгновенно перестал барахтаться и замер, когда горячие губы капитана прижались к его шее под зачёсанными кверху кудрями.
– Ты красив, будто ангел, чертёнок мой… – прошептал Грэм почти с благоговением… и с какой-то непонятной тоской.
С нежностью.
Морис задрожал.
«Мог бы сказать, что я его ненавижу… он меня сломал, сделал своей девкой… но да, да, пропади всё пропадом, я его люблю…» – вспомнил он собственные слова, не так давно сказанные.
– Капитан… – прошептал он, откидывая голову на его плечо, и сердце у него отчаянно запрыгало, когда Грэм пробрался к нему ладонью, рывком сдвинув корсет. – Нам что… прямо сейчас нужно… – он запнулся, облизывая горящие губы.
Грэм, как всегда, понял его с полуслова.
– Трактир подождёт. Пока. Отъедем подальше и заночуем в лесу. Разведём костёр, – ответил он так же отрывисто и хрипло, подтягивая за повод вторую лошадь и пускаясь по тропинке рысью. – Ну, может, и не сразу разведём. Попозже. Попозже, чертёнок.
========== Встреча пятая ==========
*
Трактир дядюшки Рогана дождался Мориса и Грэма уже ближе к рассвету. Морис, окончательно расставшись с платьем, красовался лишь в панталонах выше колен, чулках, туфлях и солдатском плаще, который Грэм догадался прихватить из форта.
Морис и бровью не повёл под ошарашенным взглядом заспанного Рогана, распахнувшего дверь гостиницы, а Грэм, кашлянув, деловито произнёс:
– Доброго здоровья, старый кит. Не хотелось бы навлечь на тебя беду этим визитом. Меня наверняка будут искать, так что, если ты откажешь нам в приюте, обид не будет.
– У меня отличный винный погреб в глубине подвала, – лаконично поведал Роган и хмыкнул. – Армия может отсидеться. Ты всё-таки потерял своё корыто, Говард?
– Надеюсь его вернуть, – спокойно кивнул Грэм, невольно уставившись на Мориса, а тот, в свою очередь, с интересом уставился на собственное отражение в хорошо им знакомом зеркале у камина – на свои растрепанные кудри и сияющее раскрасневшееся лицо.
Торопливо отведя взгляд, Грэм обречённо подумал, что сейчас сорванец начнёт вить из него не то что верёвки – целые причальные канаты. Он снова неловко кашлянул и с нарочитой невозмутимостью спросил у Рогана:
– Поможешь мне распотрошить мою кубышку для спасения остальных парней? Я напишу письмо своему банкиру в Порт-Рояле, чтобы ты мог туда съездить и обналичить мои векселя.
Роган задумчиво потёр могучую шею и махнул рукой:
– У меня тоже есть кубышка, старый ты волк. Прямо здесь и с полновесными золотыми внутри, безо всяких лишних бумажонок. Не теряй времени, бери её и вытаскивай своих ребят. После сочтёмся.
Грэм благодарно и крепко обнял его и поспешил вслед за Морисом по скрипучей лестнице, ведущей в комнаты наверху. Время отсидки в подвале ещё не наступило, и Грэм надеялся, что и не наступит. Ещё он надеялся, что Дени Вийон сдержит слово и заявится в трактир, как обещал.
И акадийский плут заявился – даже скорее, чем мог предполагать капитан.
Морис едва успел умыться и натянуть чистый, хоть и не новый, камзол и шаровары, которые дал ему Роган, как из-под раскрытого настежь окна отведённой им комнаты послышался цокот копыт по булыжникам, смешки и голоса. Это явно были не солдаты. Переглянувшись с Морисом, Грэм шире распахнул оконную створку и посмотрел вниз, на залитый рассветными солнечными лучами двор.
Там стоял Дени Вийон, держа под уздцы гнедого коня и вовсю болтал с хозяином.
– Твои дружки ждут наверху, – проворчал Роган, обтирая руки фартуком, – вот завтрак им готовлю.
Против «дружков» Дени ни словом не возразил, но живо осведомился:
– А твоя малышка Шейла почему меня не встречает? Спит, засоня?
Роган нахмурил косматые брови и устало отрезал:
– Нет её тут. Сбежала с одним проходимцем-офицериком, уверившим её, что он графских кровей. Тьфу!
Он яростно сплюнул и отвернулся, комкая фартук.
– Mon Dieu… – ошеломлённо пробормотал Дени и осторожно коснулся его широкого плеча. – Ты не горюй, дядюшка Роган. Твоя Шейла – раскрасавица и вовсе не дурочка. Вот увидишь, она быстренько окрутит этого графчика так, что он женится на ней.
– Окрутит? Скорее, заявится обратно с незаконно прижитым дитём в подоле, – угрюмо возразил Роган, неохотно повернувшись к нему.
– Что ж, ты будешь обожать это дитя и завещаешь ему свой трактир, – засмеялся Дени. – Ну же, улыбнись, дядя Роган! Что ни делает Бог, всё к лучшему!
Грэм и Морис снова безмолвно переглянулись, а Роган и вправду скупо улыбнулся и потрепал парня по макушке:
– Болтун ты, Дени Вийон! Давай, заводи своего одра в конюшню и поспешай к столу.
В его низком голосе послышалось, впрочем, явное облегчение.
– Bonjour! – не утерпел Морис, перегнувшись через подоконник и свесившись вниз. Он тоже лыбился от уха до уха. А Дени живо задрал свою непутёвую башку, радостно присвистнул и замахал рукой.
Грэм вдруг подумал, что после знакомства с шалопаем Дени его канонир перестал быть вечно надутым злющим дикобразом и даже потеплел к нему, к Грэму. Это было так же странно, как и то, что капитану теперь всё время хотелось его обнимать. Тискать. Не отрываться от него.
Наваждение, да и только.
Нахмурившись, он сгрёб Мориса за плечо и выдернул его из окна.
– Спустимся вниз и поговорим по-человечески, – проворчал он. А потом вдруг взял и обнял оскорблённо вспыхнувшего сопляка. И даже прошептал ему на ухо: «Ш-ш…».
Это никуда не годилось… но Морис удивлённо вздохнул и в самом деле притих в его руках.
*
Кубышка трактирщика была раскупорена, и никто иной, как Дени Вийон в сопровождении самого Рогана отправился на плантации сахарного тростника, чтобы выкупить попавших в британскую кабалу пиратов с «Стерегущего». Поскольку расплачивался он за пленных полновесными луидорами, через несколько дней под крышей «Золотого кита» собрались все уцелевшие после бойни матросы Грэма – десять человек во главе с боцманом Маркусом, едва не потерявшим в той стычке левую руку. Сейчас она беспомощно висела плетью, но Маркус непреклонно уверял, что драться с испанскими засранцами может и одной рукой.
На тростниковых плантациях Дени, пользуясь тем, что в руки ему попали деньги, накупил ещё и толпу негритянок. Грэм бы нисколько этому не удивлялся, будь среди привезённых Дени баб только смазливые пышечки. Но там оказалась, например, и древняя, как мир, костлявая старушенция со скрюченными подагрой ногами. А ещё – измождённая вдова-квартеронка, муж которой внезапно умер, и её с детьми продали за долги. Трое карапузов – мал мала меньше – копошились тут же, цепляясь за материнскую юбку. И весь этот табор волочился за Дени хвостом, взирая на него благоговейно, словно на скрижали Моисеевы.
– Ты-то куда смотрел, когда он этот караван на твои деньги покупал? – укорил Грэм трактирщика.
– Почему на мои? На твои, – ухмыльнувшись, тот развёл руками. – Не забывай, это теперь твои долги, Говард. Так что и негритянки твои, – он гулко, как в пустую бочку, захохотал, увидев перекосившееся лицо Грэма, а, отсмеявшись, добавил уже серьёзно: – Бабы-то нужны – по хозяйству хлопотать. Раз Шейлы моей, пустельги, тут больше нету.
И коротко вздохнул.
Старуха, которую остальные звали мамушкой Фло, оказалась отменной поварихой. Роган прямо нарадоваться на неё не мог, а остальных купленных Дени девок собственные матросы Грэма с удовольствием тискали по углам. Девки не противились.
Но радости радостями, а с захватом «Эль Халькона» Грэму следовало поторопиться, не век же испанский корвет собирался обретаться в той бухте, где чистил дно от ракушек!
– Зайдёшь к нам вечером, потолкуем, – коротко приказал капитан Дени Вийону, наткнувшись на него возле конюшни. Дени только что вывалился оттуда, отряхивая штаны от приставших соломинок. А за угол конюшни тем временем торопливо порскнула, одёргивая юбку, одна из купленных им негритяночек. Грэм задумчиво проводил её глазами, а Дени смущённо поскрёб в затылке.
Вечером он столь же неловко поскрёбся в дверь комнаты Грэма, перешагнул порог и присел к столу, повинуясь молчаливому кивку капитана. Морис сидел тут же на табурете, облокотившись на расстеленную по столу карту.
Дени выжидательно посмотрел на обоих.
– «Эль Халькон» вот-вот спустится на воду, – без предисловий сообщил Грэм, в свою очередь, внимательно глядя на парня. – Надо не упустить момент… но главное, чтобы эти черти не предприняли чересчур уж значительных мер предосторожности. Их там и без того вдвое больше, чем нас, а я не хочу терять своих людей.
– Всё побережье уже знает, что ты выкупил экипаж «Стерегущего», – легко проговорил Дени, тоже опершись локтями на стол. – Другое дело, что все думают, будто ты отправишься с ними отбивать свой фрегат.
– С какого это рожна они так думают? – Грэм недоумённо вскинул брови, а Морис зафыркал, уставившись на Дени с не меньшим восторгом, чем негритянки.
– С того, что кое-кто слишком много болтает? – весело предположил он, и Дени рассмеялся, даже не собираясь отпираться. Босяк!
– В таком случае пора выдвигаться к Пуэбло-Сол, – небрежно проронил Грэм, переводя взгляд с одного огольца на другого. – Не хочешь ли поморочить головы испанцам, Дени Вийон, как ты морочил головы солдатам в форте Пуэрто-де-ла-Круз? Вы с моим канониром преотлично гляделись в платьицах и мушках, просто любо-дорого вспомнить!
Морис сжал губы и вспыхнул, опуская голову, а Дени безмятежно изрёк, откидываясь на спинку стула:
– Peut etre, возможно… но нет, капитан.
Его зелёные глаза стали невинными, как у младенца.
– А я бы не отказался ещё разок такое увидеть, – не удержался Грэм, но Дени, ухмыляясь, помотал вихрастой головой:
– Одного раза достаточно. Я не барышня, vertudieu!
И покосился на пунцового от смущения Мориса.
О да, Грэм дорого бы дал за то, чтобы вновь узреть обоих сорванцов в этаком непотребном виде, но сейчас вынужден был отступиться. Куда больше его волновало, как же им с Морисом исхитриться и удержать при себе чертяку Дени после штурма «Эль Халькона».
Но для начала им следовало просто выжить в этом бою, обещавшем стать неравным.
*
На закате следующего дня Морис, Грэм, его матросы, а также Дени Вийон, лёжа среди красных утёсов, нависших над крохотной бухтой Пуэрто-Сол, пристально наблюдали за тем, как испанцы «Эль Халькона», пользуясь тем, что наступило время прилива, подталкивают судно к воде. Именно этого момента и ждал Грэм.
Они загорали среди растрескавшихся камней с самого полудня, медленно плавясь под палящими лучами солнца и терпеливо маскируясь. Последнее стало им удаваться настолько хорошо, что чёртовы крачки, населявшие утёсы, повадились принимать их за часть пейзажа со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Если какая-нибудь сучья птичка наделает мне на голову, – зловеще предрёк Грэм, провожая свирепым взглядом прыгавшую неподалёку стайку крачек, – или совьёт гнездо у меня под задницей, я ни одного клятого испанского ублюдка не пощажу, клянусь кишками папы Римского!
Дени с Морисом одновременно прыснули, зажимая ладонями рты, и Грэм тоже нехотя ухмыльнулся. По правде говоря, гнездующиеся под задницей крачки его мало занимали. Пусть их! Гораздо сильнее его беспокоило то, что у засранца Дени Вийона не было кирасы. И не оставалось времени на то, чтобы её достать.
– Тяжёлая она, эта броня, зараза, – беззаботно пожал плечами Дени, надевая на себя кожаную перевязь со шпагой и привешивая к поясу пистолеты перед тем, как выйти из трактира Рогана. – Никогда я её не носил, и ничего не случалось, капитан. Patati-patata!
Грэм только бессильно зарычал, заслышав это вечное беззаботное присловье. И про себя поклялся, что, когда и если паршивец Дени будет служить у него, он самолично закуёт его в броню с ног до головы, как на рыцарском турнире в старые времена. Напялит на него даже наглазники!
Но сейчас они лежали и ждали, когда же упадёт темнота, и испанский корвет как следует встанет на воду.
Вблизи экватора ночь наступает почти мгновенно. Золотое яблоко солнца сменилось серебряным яблоком луны за считанные минуты. Не успел «Эль Халькон» закачаться на волнах, подхваченный приливом, как люди Грэма ринулись на приступ. Киль судна ещё скрежетал по песку, а планшир уже затрещал под абордажными крючьями – и Грэм, как недавно в трактире, подумал, за каким чёртом старый хитрый кит Роган держал у себя в подвале всё это снаряжение? Не иначе, как нарочно выжидал, когда у капитана «Стерегущего» возникнет в нём надобность.
Но сейчас Грэму было не до этих размышлений, как и до любых других. Горячка боя захлестнула его, как захлёстывает ястреба смертельная схватка с соперником высоко в небе. Сокрушительный перевес испанцев в численности перестал быть угрозой, когда поредели ряды застигнутого врасплох экипажа «Эль Халькона». Грохот выстрелов смешался с лязгом стали о сталь и бешеной площадной бранью на нескольких языках. Грэм только и успевал, что разить испанцев направо и налево, пытаясь удерживать взгляд на белеющей в лунном свете рубахе Дени. Слава Господу Вседержителю, Морис нёсся по залитой кровью палубе корвета бок о бок с Грэмом, и на нём была кираса!
Испанцы, уже оттеснённые на бак, огрызались, как бродячие псы, но это было бессмысленно. Их капитан, высокий и тонкий, как жердь, в кирасе и шлеме, отшвырнул пустые пистолеты, и отчаянно рубился с Маркусом. Боцман «Стерегущего» лихо орудовал одной рукой, как и обещал. Краем глаза Грэм заметил, что Дени, прикусив губу, поднимает пистолет, целясь испанцу ниже края кирасы, в бедро. Глаза его пылали.
Грохнул выстрел, и капитан «Эль Халькона» с придушенным воплем рухнул на палубу. Сабля Маркуса проскрежетала по броне его кирасы, а Дени, перемахивая через раненых и умирающих испанцев, вмиг очутился рядом с ним.
– За «Наяду»! – прохрипел он, вскинув другой пистолет и яростно глядя в серое от боли лицо испанского капитана, судорожно сжимавшего рукой в перчатке своё раздробленное пулей бедро.
Грэм ждал выстрела, но через несколько мгновений Дени свирепо выругался и опустил пистолет.
– Не могу, vertudieu, провалиться мне на этом месте! – бешено прорычал он, оборачиваясь к Грэму, а испанец со стоном уронил черноволосую голову, распростёршись на палубе.
Грэм стремительно огляделся. Всё было кончено. Чужой корвет теперь принадлежал ему!
Не в добрый час решили испанцы почистить дно корабля от ракушек и попались на глаза Дени Вийону, мелькнуло у него в голове. Но, снова обернувшись, он вдруг похолодел.
Какой-то безусый испанский щенок, совсем ещё мальчишка, на вид даже младше Дени с Морисом, распластавшись возле палубного люка, вскинул пистолет, целясь в беззащитную спину Дени. Губы его сжались в нитку, пронзительный взгляд светился безумным торжеством.
– Берегись! – заорал Грэм с остановившимся сердцем.
Поздно! Дени недоумённо повернулся на его крик, но медленно… мучительно медленно!
И тогда Грэм сам шагнул под выстрел.
Он не надеялся, что раненый мальчишка промахнётся, не надеялся, что собственная старая кираса выдержит удар пули. Он вообще ни о чём не думал, кроме того, что должен спасти стервеца Дени Вийона, чертяку Дени, клятого беспечного стрижа, который слишком мало жил на этом свете!
Беспощадный удар отшвырнул его к планширу и лишил дыхания. Несколько мучительных мгновений он силился вдохнуть и не мог. Мир расплывался и вертелся перед его глазами, стремительно погружаясь в непроглядную тьму, куда чернее той ночи, что их окружала. Все звуки доносились до Грэма словно сквозь толстую пуховую перину.
Наконец ему удалось с хрипом вздохнуть. И выдохнуть. Мир ещё кружился вокруг него ярмарочной каруселью, но звуки вернулись. И самым прекрасным из них была отборная брань, нёсшаяся из двух глоток – Мориса и Дени: просто райское ангельское пение, чистое блаженство!
Грэм счастливо улыбнулся, когда две пары рук принялись тормошить его и переворачивать. Больно было – страсть как! Но он всё равно улыбался, морщась и скрипя зубами. Он остался на этом свете. Оба стервеца были живы и были с ним. Чего ещё желать, Господь Всевышний?!
Он вдруг увидел, как едва не прикончивший его испанский щенок, кривясь от боли, подполз к своему капитану и положил его безжизненно мотнувшуюся голову на свои колени. Дени угрюмо покосился туда же и процедил сквозь зубы:
– Le tabarnac de salaud, второй раз этот маленький сучонок пытается меня укокошить, и второй раз я оставляю его в живых!
– Пристрелить его? – бесстрастно осведомился Морис, хватаясь за пистолет, и его синие глаза сверкнули, как молния..
Мальчишка, видимо, понял, о чём они говорили, потому что попытался гордо выпрямиться, сидя на палубе, но голову всё-таки вжал в плечи.
– Чёрт с ним, – решительно отрезал Дени, чуть помедлив, и Грэм кое-как отдышавшись, отрывисто скомандовал:
– Выбросите этих испанских прохвостов на берег – всех, живых и мёртвых.
И тут же встретился глазами с мутным от боли взглядом капитана захваченного им корвета. Никогда не обманывавшее чутьё подсказывало Грэму, что испанец выживет, что их пути ещё пересекутся… но сейчас он не желал марать руки ни в его крови, ни в крови его бешеного щенка.
Опираясь на Дени и Мориса, он кое-как поднялся, и свежий бриз разметал ему волосы. Он снова стоял под парусами, поющими на ветру.
Снова вышел в море.
Снова был капитаном.
*
– Мне нужен первый помощник, – как ни в чём не бывало заявил Грэм Дени Вийону в капитанской каюте «Эль Халькона», обставленной куда роскошнее его старой каюты на «Стерегущем». Пышное ложе, на котором он полулежал, было прямо-таки королевским. Ну, или герцогским, на худой конец. Испанский пёс любил удобства и не утруждал себя умерщвлением грешной плоти.
Фрегат на всех парусах нёсся к югу. Собрав достаточно людей и вооружения, можно было подумать и об освобождении «Стерегущего» из британского плена. Но сейчас Грэм не об этом хотел думать.
Сидя на краю дубового стола, Дени привычно запустил обе пятерни в свои светлые вихры, как делал всегда, будучи в смятении.
– Ты мне ничего не должен, – твёрдо добавил Грэм. – Мы сквитались. Но мне в самом деле нужен первый помощник.
Дени сумрачно уставился на него сквозь спутанные пряди, упавшие на лоб:
– Как же, сквитались! – горячо выдохнул он. – Что я для тебя сделал? Повертел юбчонкой перед солдатнёй? Patati-patata! А ты ради меня под пулю встал, – он болезненно поёжился. – Ну зачем, кэп?! Кто я тебе?!
– Друг, возможно, – неловко буркнул Морис. Он сидел рядом с капитаном на постели, куда вдвоём с Дени затащил Грэма, кое-как перебинтовав ему сломанные рёбра. Удар пули только погнул старую кирасу, но не пробил её, и теперь на левом боку Грэма расплывался огромный кровоподтёк.
– Не добыча нам и не раб. Наш друг, – уверенно подтвердил Грэм, протягивая вздрогнувшему Дени руку. – Ну же, решайся, Дени Вийон! Ей-Богу, ты не пожалеешь!
Голос его против воли дрогнул от напряжения и смеха. Он точно знал, что не отступится от чертяки Дени, но знать об этом самому шалопаю пока что было необязательно.
Морис широко заулыбался, как и сам Грэм, когда Дени, почти жалобно глянув на них, в очередной раз помянул «le tabarnac de salaud», потом Пречистую Деву, тряхнул белобрысой головой и наконец крепко сжал протянутую капитаном руку. Губы его шевельнулись, вымолвив привычное присловье.
«Patati-patata!»
КОНЕЦ
