Текст книги "Скай (СИ)"
Автор книги: sillvercat
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Юта свирепо выматерился, глядя в его круглые перепуганные глаза, но эти ругательства не шли ни в какое сравнение с теми, что с облегчением проорал Скайхок, свесившись с края обрыва.
Юта даже заулыбался. Вождь был тут, и он их вытащит!
– Не шевелитесь и не мяукайте там, стервецы! – прорычал Скай, отведя душу. – Иначе опять загремите вниз!
Юта осторожно скосил глаза. Наверху замелькали огни фонарей, и в их свете можно было разобрать, что бедолага «Триумф» лежит на каком-то крохотном выступе, подрагивая, как раненый зверь.
Юта с трудом перевёл дух, поняв, что его детка не рухнула с обрыва, что её можно будет потом найти где-то в пустыне. Он чуть было не заорал об этом Скаю, но вовремя прикусил язык.
– Чтоб ты скис, – с чувством пожелал он Виктору, который всё не разжимал рук, отчаянно вцепившись в его предплечья. Да Юта и сам не отпускал этого дуралея, хоть и морщился от боли. – Такого конягу загубил.
Тот только длинно и тоскливо шмыгнул носом, не возразив ни словом.
Свет фонарей приближался – к ним с помощью ремней и верёвок приближалась целая спасательная экспедиция во главе со Скаем.
Юта счастливо сощурился, когда ему в лицо ударил яркий луч. Он не сомневался, что всё обойдётся. Потому что Вождь был с ними!
– Выебу, – грозно пообещал запыхавшийся Скайхок. – Чего лыбишься?
Юта подумал, что он бы не возражал… и вдруг расхохотался уже в полный голос. У него не было сил пошевелиться, он чувствовал себя разбитой, сломанной куклой, но всё равно трясся от смеха, пока с него стаскивали Виктора, а потом и его самого осторожно транспортировали наверх.
Скайхок оттащил его подальше от края и уложил на песок. Его глаза были полны тревоги, а большая ладонь прошлась по рёбрам Юты, бережно ощупывая их.
– Блядь! – вырвалось у Джона. – Легче!.. Легче… подожди… – он едва перевёл дух, обхватив Вождя за шею, но требовательно захрипел ему в ухо: – Детка моя цела? Где она?
– Нашли её, тут она, кобылка твоя, почти целёхонька, – проворчал Скай. – А вот ты, парень, куда сильнее побился.
Юта и сам знал, что у него ободрана вся спина – футболка прилипла к ссадинам – и, возможно, треснуло как минимум одно ребро. Но он снова начал смеяться, не без помощи Скайхока приподнимаясь на взрыхлённом песке. Сначала тихо, а потом заржал во всю глотку, морщась и прихватывая рукой ушибленный бок. Только когда проржался, он пробормотал срывающимся голосом:
– А я всё-таки победил!
Он глянул в лицо Скаю почти с вызовом своими запавшими сияющими глазами, продолжая цепляться за его шею одной рукой. Восторг так и бурлил у него в душе. Он обошёл Вождя и мог потребовать у него что угодно, по их уговору. Но Скай держал его в объятиях… и больше Юте ничего сейчас не надо было.
Скай, не отвечая, медленно поднялся и поставил Юту на ноги, продолжая держать почти на весу. Господи, вот же чертяка упёртый, подумал он с прихлынувшей теплотой. Ему самому хотелось смеяться от облегчения и радости, но он сдвинул брови и строго сказал:
– Победил, победил, сочтёмся потом… Не регочи так, рёбра побереги. В больницу вас надо обоих, да побыстрее, пусть доктора проверят, чего там у вас не в порядке. Ну, кроме мозгов.
Он не выдержал и всё-таки засмеялся, а потом обернулся к Майку и Хэнку, которые помогали подняться Виктору:
– Подгоните сюда какую-нибудь тачку, надо этих дурогонов в больницу везти.
– Меня не надо! – испуганно выпалил Джон, вцепляясь в его руку, и Виктор тоже протестующе замотал башкой в побитом шлеме. – Всё со мной в порядке, я скоро оклемаюсь, честно. Ненавижу больницы, лучше обратно в клуб. Пожалуйста, Вождь!
Сейчас он совершенно не обращал внимания ни на ссадины, ни на синяки, ни даже на треснувшие, возможно, рёбра. Скай держал его в объятиях и с тревогой смотрел ему в лицо! Ради этого можно было ещё не так побиться!
– Я в порядке, – умоляюще повторил Юта. – Ну пожалуйста, Скай…
– Чёр-рт! – ругнулся тот и сам едва зубами не заскрипел, как от боли. – Ну смотри у меня, засранец, доедем до клуба, там разберёмся. А ты, долбоёб… – он опять повернулся к Виктору, которого поддерживал под мышки Большой Майк, – получил бы сейчас от меня пиздюлей за раздолбайство, но ты сам себя наказал – такую машину угробил… не углядел я за тобой. Ладно, не горюй, – уже мягче добавил он, заметив, как Виктор опускает голову, – подымем, посмотрим, что с ним можно сделать. Эй, черти, байк мой заберите кто-нибудь!
Он даже доверил свой драгоценный «Эйч-Ди» чужим рукам, лишь бы не выпускать из собственных рук повисшего на нём Юту. Осторожно усадил его на переднее сиденье подведённой Хэнком «Импалы», сам занял место водителя, а Виктор, кряхтя, устроился позади.
Обратно к месту старта добралась целая процессия из раненых и «санитаров». Когда дожидавшаяся там притихшая толпа поняла, что все остались живы, тут же раздались вопли всеобщего восторга. Вылезших из машины Скайхока, Юту и Виктора обступили, осторожно похлопывая по плечам.
Скай снова заглянул в бледное лицо Юты и гаркнул:
– Тихо, мудозвоны!
Наступила тишина.
– Возвращаемся домой! – скомандовал он и скупо улыбнулся. – Шоу закончено, за победителей и героев выпьем в клубе. Всё, по коням!
Серия 10
Когда тачки и байки притормозили возле клуба, Вождь помог Юте и Виктору вылезти из «Импалы». Он поглядел, сдвинув брови, как они ковыляют впереди него к дверям, сопровождаемые сочувственно гудящей толпой.
Он прекрасно понимал, что как раз сейчас, когда схлынул прилив адреналина, у парней-то всё и заболит, как бы они ни хорохорились. Особенно его беспокоил Юта – Виктор-то приземлился уже на него, как ни крути.
– Точно не хочешь в больницу? – хмуро спросил он, снова подхватывая пошатнувшегося Юту под руку, и, когда тот ожидаемо затряс упрямой башкой, со вздохом повернулся к Виктору: – А ты, чумоход?
Тот тоже мотнул головой, неловко ухмыльнувшись.
– Выпьете? – продолжал допытываться Скайхок, прямо как заботливый папаша, разглядывающий непослушных сыновей-подростков, получивших люлей в уличной драке. Оба они, и Виктор, и Юта, ободранные и исцарапанные, именно так и выглядели. – Или по койкам расползётесь отлёживаться?
– Я выпью, – решил Виктор, снимая шлем, и побрёл к стойке, где уже суетился Большой Майк. Девчонки тут же окружили его и ласково зачирикали, оглаживая по плечам и спине. Вся толпа, примолкшая было из сочувствия к героям, облегчённо загудела и ринулась вслед за Виктором – заливать сивухой прошедший нервяк.
Джон взглянул на Скайхока и снова улыбнулся, отметая на задний план и боль и даже стыд, что Вождь притащил его сюда почти что на руках, как маленького. И он, в свою очередь, благодарно хватался за плечо Ская. А сердце так и ёкало от волнения.
– Я, пожалуй, к себе поднимусь, – весело выпалил он. – Виски мне сейчас точно не поможет оклематься. А вот горячая ванна – да.
Он отпустил плечо Вождя, шагнул вперёд и тут же схватился за рёбра, хрипло хохотнув.
– Вот чёрт… сейчас, сейчас.
– Так, – твёрдо произнёс Скайхок, снова подхватывая его под руку. – Хуйнёй не майся, пошли.
Они вместе поднялись на второй этаж, в то новое логово, которое Юта уже начал обживать.
Вождь то и дело озабоченно поглядывал на него и наконец не выдержал:
– Чёрт тебя дери, я нахрен изведусь с тобой. Башка упрямая. Лезь пока под душ, а я разберусь с нашими байками и опять поднимусь к тебе. С аптечкой. Считай, что я доктор Дулиттл… а будешь ерепениться, по жопе получишь. Понял?
Юта понял. Ещё как понял. Ему стало трудно дышать не от боли в рёбрах, а от ожидания того, что Вождь к нему прикоснётся! Собственными руками… И плевать, что в этих руках будет тампон, смоченный перекисью или ещё какой-то гадостью!
– Как прикажешь, док… – кажется, он и впрямь слишком сильно приложился головой. Или же она шла кругом только от близости Скайхока?
Юта проводил его взглядом и закрыл глаза, прошептав:
– Спасибо тебе, Господи.
Ради заботы Ская стоило разбиться вдрызг!
Шипя и ругаясь сквозь зубы, Юта стянул с себя грязную рваную одежду и встал вполоборота к настенному зеркалу. Царапин и ссадин на спине, перечёркивающих его «крылья» оказалось больше всего. Но это было сущей ерундовиной, как и горевшие багрянцем отметины, которым назавтра предстояло стать лиловыми кровоподтёками.
Юта поднял руку и, стиснув зубы, медленно ощупал свои бока в тех местах, где багровели самые внушительные отметины. Ему доводилось ломать рёбра раньше, и он с облегчением понял, что, пожалуй, в этот раз всё-таки обошлось без переломов.
Он доковылял до ванной. Встал под тёплые струи душа, держась за стены. Вылез он оттуда только минут через пятнадцать, с мокрой башкой и полотенцем на бедрах. Машинально придерживая побитые рёбра рукой, он пересёк комнату и с облегчением присел на край постели. С волос капало.
Горячая вода и вправду помогла, не только смыв кровь, но и «реанимировав» гудящие мышцы. И в голове у Юты чуток прояснилось… но только до тех пор, пока он не увидел, как в комнату входит Скайхок.
Тот был нагружен всякой медицинской хренью, которую ему удалось найти внизу. Вместе с Хэнком он уже успел отогнать «Харлей» и «Хонду» в гараж. В баре рекой лилось спиртное – все обмывали счастливое спасение Виктора и Юты. Если у Вождя и была мысль заслать к Юте девок, чтобы те его обиходили, он тут же её отмёл: все они до единой уже упились в дым. Похоже было, что трезвыми тут оставались только он и Юта. Хэнк, позаботившись о байках, тоже принялся бухать прямо возле них, в гараже.
Сидевший на кровати Юта, мокрый и почти голый, походил на какого-то разбившегося ангела. Скай невольно присвистнул. М-да, зрелище было ещё то: коллекция синяков и ссадин впечатляла, а глаза Юты лихорадочно блестели. Спасибо, в аптечке нашлось обезболивающее, подумал Скай.
За Виктора он не волновался – тот уже напился до отключки, выбрав обезболивающим виски, и завалился в постель с парой девчонок.
– Хорошо смотришься, – не удержался Вождь от усмешки, сгрузив всё медицинское добро на тумбочку у изголовья. – Так и сиди.
Крепко ухватив Юту за плечо, он сам принялся ощупывать его многострадальные рёбра, перебирая их, словно струны гитары, а Юта вовсе перестал дышать, но не от боли, а от прикосновения к своему телу этих тёплых уверенных пальцев.
– Чего замер, как заяц? – проворчал Вождь, искоса глянув на него. – Подыши поглубже. Не пойму, сломано вот тут или нет. Говорил же, в больницу надо, там рентген. Больно, ты, дуралей?
– Сладко, – озорно ухмыльнувшись, выпалил Юта и даже не соврал.
– Долбоёб, – со вздохом подытожил Скайхок. – Ладно, заживёт. Давай, переворачивайся носом вниз, а чтоб не скучать, расскажи-ка мне, где ты набил такую татуху.
Он открыл пузырёк с перекисью, потом – с йодом и достал ватный тампон.
Придерживая полотенце, Юта улёгся на живот и подложил обе руки под подбородок. Его прямо дрожь пробрала, когда он глянул на Вождя, склонившегося над его голой спиной. Чёрт, хоть скули! Но надо было держать себя в руках, и Юта снова отвернулся. Отвлечься на рассказ о крыльях было очень удачной мыслью.
– Я тогда совсем шкетом был, только-только школу окончил. Мать сбежала с каким-то хахалем, отец стал нагнетать своё… И к нам как раз приехал мой дядя, механик. Он-то меня к железу и приохотил. Я на него потом всю жизнь равнялся. Так вот, он как-то сказал мне одну вещь. «Джонни, – говорит, – ты в этой жизни свободен, как птица. Можешь лететь, куда только захочешь. Все клетки и границы только у тебя в голове. Если ты сядешь на свой байк и покатишь куда глаза глядят, только потому, что так велело тебе сердце – это будет самый правильный выбор». Ну вот, я запомнил это на всю жизнь и набил крылья себе на спину. За это, кстати, получил от брата хороших пиздюлей и месяц драил хату вне очереди.
Он тихо рассмеялся и снова бросил короткий взгляд просветлевших глаз на Ская, но тут же невольно зашипел, когда йод обжёг ему ссадину под левой лопаткой.
– Тс-с, всё пройдёт, терпи, парень, – успокаивающе пробормотал Скайхок, переходя к следующей царапине. – Ободрался ты изрядно… А дядя твой мудрец был настоящий, всё правильно сказал… и ты всё правильно сделал. Человек рождается свободным, как птица… и сам потом выбирает – клетка в виде всяких там офисов и прочей хрени или полёт. Я сам тоже выбрал полёт и не жалею, – он мимолётно усмехнулся, глянув Юте в глаза. Потом бросил побуревший тампон на тумбочку и принялся аккуратно заклеивать пластырем самые впечатляющие ссадины.
А Юта – тот просто обмирал от его прикосновений к своему голому телу. И от того, какими чуткими оказались сильные руки Скайхока. Его вдруг замутило при мысли о том, что именно ему приказали поймать этого человека, заманить его в клетку, за решётку. В тюрьму на долгие-долгие годы!
Он даже застонал, и Вождь с беспокойством на него глянул:
– Что, так больно? Прости.
Не отвечая, Юта рывком повернулся, не дав ему закончить работу, и сел на постели, перехватив его запястье. Почти с мольбой он посмотрел в его непонимающие глаза. В груди жгло, сердце так и рвалось наружу, колотясь где-то в пересохшем горле. Юте до жути хотелось заорать, что он, чёрт подери всё, агент ФБР, прибыл сюда, чтобы поймать его, а вместо этого на него запал… но он лишь быстро проговорил осипшим от напряжения голосом:
– Скайхок… Я хочу получить свой приз. Прямо сейчас.
Вождь только недоумённо качнул головой, видя, что глаза у парня пылают, а пальцы, сомкнувшиеся вокруг его запястья, – горячие, как кипяток.
– Ну ты даёшь… какой ещё приз? И где я его тебе сейчас возьму? Ладно, говори, чего ты хочешь.
Про себя он с тревогой подумал, что пацан явно бредит.
– Можешь прикончить меня после этого. И так будет даже лучше для меня. Будет справедливо, – Юта выпалил это быстро и лихорадочно, едва дыша. – Только я просто не могу так больше…
Потом он порывисто подался вперёд, по-прежнему крепко держа за руку не успевшего опомниться Ская. Наклонился ещё ближе к нему и наконец с каким-то исступлением прижался к его обветренным тёплым губам своими.
Кровь ударила Юте в голову, и он обмер, обречённо ожидая, что сейчас Вождь просто вколотит его в стену.
Скайхок же абсолютно ничего не понимал до тех пор, пока синие отчаянные глаза парня не оказались совсем близко, будто гипнотизируя его, а сухие горячие губы не прильнули к его губам. Это был даже не поцелуй, просто соприкосновение губ, длившееся всего несколько мгновений, несколько ударов сердца… а потом Юта отстранился, разжал пальцы и опустил голову, покачиваясь, как ивовый прут под ветром.
«Вот оно что… – подумал Скайхок, ошалело глядя на него. – Вот оно что…»
Только это и осталось в его опустевшей голове.
Потом он понял, что пацан вот-вот вырубится с нервяка.
– Ложись-ка, – велел он, беря его за плечо и силой укладывая на бок. Юта не сопротивлялся, молчал, не подымая глаз. Только натянул простыню до самого подбородка и зажмурился, как маленький.
– Просто спи и ни о чём не думай, – с усилием выдавил Скайхок чуть охрипшим голосом.
Легко сказать!
Он поспешно встал с койки и закончил совсем уж буднично:
– Вот тут на тумбочке обезболивающее. Таблетки. Если приспичит, выпей.
И бесшумно, стремительно вышел из комнаты своей плавной походкой, аккуратно притворив за собой дверь.
Он велел Юте ни о чём не думать, но самому ему подумать было над чем.
Услышав, как захлопнулась дверь, Юта перевернулся на живот и болезненно замычал, зарывшись лицом в подушку.
Что же он наделал, хренов мудозвон, псих малахольный?! Он же всё испортил! Всё загубил!
Меньше всего его сейчас волновало проваленное задание. Он в отчаянии думал только о том, что Скай, опомнившись, никогда больше не глянет в его сторону… никогда не заговорит с ним, кроме как приказав ему убираться прочь. От этой мысли впору было расшибить себе башку о стенку.
«Вот и проваливай нахуй отсюда, – сказал холодный рассудочный голос внутри. – По крайней мере, не станешь предателем, отправившим Вождя за решётку… и чего ты вообще хотел? Чтобы он, Скайхок, главарь Пустынных Волков, влюбился в тебя, что ли?! Да ты просто идиот, парень! Идиот и грёбаный несчастный пидарас!»
…Только к рассвету, весь измаявшись, содрав с себя заботливо наклеенные Скаем пластыри и перемазав кровью постель, Юта забылся лихорадочным беспокойным сном.
Серия 11
Дайпало. Когда Мать-Земля принимает Отца-Небо, всегда бушует гроза и льёт дождь. Небо изливает свою влагу в глубь Земли, чтобы дать жизнь и восторжествовать над смертью, чтобы родилось то, что должно пробиться наружу и расцвести. Люди и звери, птицы и травы – все мы возвращаемся в лоно Матери-Земли, чтобы появиться на свет снова. Кцедаба.
Юта проснулся как от толчка. Будто бы кто-то мягко пихнул его в помятый бок и настойчиво окликнул по имени:
– Джон!
Это был голос Вождя, хотя тот никогда не звал его Джоном. Но где он сам?
Юта обнаружил, что сидит голышом на кровати, даже не чувствуя боли в побитом теле, и невидяще смотрит в распахнутое настежь окно. Ветер принёс с востока запах гроз, медленно движущихся в эти сухие ржавые земли. Пустыня просыпалась, согреваясь под первыми лучами солнца, и забывала всё, что произошло здесь ночью. Но Юта знал, что не забудет этого до смерти. Бешеного пьянящего азарта гонки вокруг старого утёса. Выбившего из него дух полёта с обрыва. И поцелуя со Скаем, лёгкого соприкосновения едва разомкнувшихся губ, вкуса которых он даже не успел ощутить.
Юта медленно встал с постели. Рассудком он понимал, что пора валить отсюда да побыстрее, пока ему не велел это сделать сам Скай, но…
«Но ни хрена!» – яростно подумал он, встав под колкие струи холодного душа, открученного на всю катушку.
Пусть Вождь выкинет его собственноручно.
*
А Скайхок этой ночью вообще не ложился. Его и в клубе-то не было.
Рассвет он встретил в пустыне.
Выйдя из комнаты Юты, он спустился в гараж, где безмятежно похрапывал Хэнк, оседлал «Харлей» и поехал к тому самому каньону, где вчера едва не оборвались две жизни. Окинув взглядом брошенные там второпях тенты, пластиковые столы и жаровни, он отстранённо подумал, что надо будет отправить сюда парней, чтобы те всё прибрали.
Два койота при виде него с разочарованным тявканьем кинулись прочь, растаскивая объедки.
Битый байк Виктора всё ещё виднелся на уступе внизу, и Вождь так же рассеянно подумал, что зверюгу, возможно, ещё удастся подшаманить, подняв наверх.
Он уселся на самом краю обрыва, по привычке скрестив ноги. Он смотрел в предрассветное грозовое небо и решал, что же ему делать дальше.
Парни в клубе с почтением говорили, что Вождь, мол, всегда отправляется в пустыню «колдовать». Отчасти так оно и было. Он советовался с пустыней – как с матерью, которой почти не помнил.
Джон Юта, зараза, всколыхнул в его душе такие глубинные мучительные чувства, которые, как он считал, уже никогда не оживут. Искренний, яркий, гордый, пылкий, храбрый… Божье наказание. Скайхок сам не заметил, как начал улыбаться, думая о нём, но улыбка тут же замерла у него на губах, и он прижал к ним костяшки пальцев. Будто горячечное дыхание Юты снова опалило их.
*
– Скайхок! – слышит он чей-то крик. – Скайхок!
…Он видит, как снова бежит в горы, чтобы подтвердить своё имя…
…если к нему сойдёт его дух-покровитель…
…спустится с неба в то ущелье, по дну которого бежит Скайхок…
Он бос и совершенно обнажён, его тело вымазано золой и сажей, словно перья жертвенного петуха. Вдоль пересохшего русла реки бежит он, под кругло сияющим солнцем, ушедшим вверх, будто выстрелившим в ослепительную синеву неба.
Скайхок ничего не ел и не пил вот уже больше суток, и его качает на бегу, он пошатывается, оступается, раня в кровь босые ноги острыми гранями камней. На камнях остаются багровые следы.
Он останавливается, только войдя в тень громадного утёса. Упирается в каменную стену обеими руками, пытаясь перевести дух. Его голая грудь, вся в потёках размазанной от пота сажи, ходит ходуном.
Пронзительный крик ястреба доносится сверху, острый и ликующий, он распарывает синеву, будто ножом. Вздрогнув, Скайхок запрокидывает голову, силясь разглядеть птицу, хотя сияющая синь неба расплывается рябью в его глазах.
Ему кажется, что он всё-таки видит ястреба, своего покровителя – чернеющей точкой в этой ослепительной синеве, но небо перед его глазами вдруг становится лилово-чёрным, как в грозу. В ушах снова раздаётся оглушительный, пронзающий виски, яростный крик ястреба… и Скайхок медленно сползает на землю по каменной стене утёса.
Когда он приходит в себя, вокруг царит темнота, и он отчаянно таращит глаза, боясь, что ослеп… но вдруг слышит над собою гортанный хриплый смешок. Крепкая рука небрежно поднимает ему голову, в запёкшийся рот льётся благодатная, будто сама жизнь, струйка воды из тыквы-горлянки. Опомнившись, Скайхок пытается вывернуться – ему нельзя, нельзя пить! – но чужая рука удерживает его, больно схватив сзади за шею, и он смиряется, жадно глотая воду.
Он вдруг с ликованием и ужасом осознаёт, кто перед ним. Дух-покровитель всё-таки спустился с неба, чтобы принять его, признать своим. Прямо перед Скайхоком сияют его жестокие глаза, холодные, кругло-золотистые.
Ястреб!
Скайхок онемело смотрит в эти глаза с невольной мольбой и страхом. То существо, что стоит над ним, выглядит, как человек. Как мужчина со всеми мужскими статями: он тоже совершенно обнажён, его тело, крепкое и гибкое, отливает золотом во тьме. У него нет ни острого, изогнутого крючком клюва, ни перьев, но Скайхок точно знает, что это и есть тот ястреб, что не так давно кружил в небе над его головой.
Рука, властно берущая его за голое плечо, тоже совершенно человеческая, с узкой ладонью в бугорках мозолей. Пальцы впиваются в его плоть, будто когти, когда существо рывком переворачивает его на живот и распластывает на камнях, накрывая собой, будто добычу. Он чувствует, как по его спине и ягодицам перекатываются твёрдые мускулы, чувствует, как чужое колено раздвигает ему бёдра… Он силится закричать, но не может.
– Чего ты хочешь? – хрипит он, не смея повернуть головы, и снова слышит позади себя торжествующий смешок, похожий на клёкот. Ястреб горячит его тело так медленно, так умело, что в нём наконец закипает ликующий крик.
Он взлетает… летит… летит…
*
Скайхок встал и ещё раз глянул в сумрачное высокое небо, словно залитое лиловыми чернилами. Приближалась гроза. Пора было возвращаться в клуб.
Он ещё раз посмотрел на распластанный на уступе «Триумф» Виктора, похожий на жеребца со сломанной ногой, ждущего, чтобы его пристрелили.
– Прости, старина, – с раскаянием проговорил Скайхок. – Мы тебя вытащим, обещаю.
Он подумал, что сейчас же отправит сюда из клуба всех долбоёбов, какие только попадутся навстречу, чтобы расчистить здесь всё и поднять байк наверх.
Но, когда он уже одолел половину пути до клуба, дождь из грозно ворчавших у него над головой туч рухнул вниз сплошной плотной стеной. Оставалось только надеяться, что брошенный на обрыве байк не соскользнёт в реку.
Скаю внезапно пришла в голову мысль, от которой он прибавил скорости, несмотря на то, что «Эйч-Ди» могло занести на мокром щебне. Что, если Юта в его отсутствие, проснувшись, просто рванул вон из клуба куда глаза глядят, подальше от возможного позора? Он, впрочем, не попался Вождю навстречу, но ведь пустыня была велика. А Скай и понятия не имел, где, в случае чего, его искать. В Солт-Лейк-Сити? Во Фриско, откуда парень был родом?
Скай, как и обещал Юте, получил по своим каналам подтверждение его рассказу о себе, но выяснил всего лишь, что парень действительно недолго погрел нары, а потом работал механиком в авторемонтной мастерской, пока находился под полицейским надзором. Брат у него действительно погиб во Вьетнаме, но про других родственников ничего узнать не удалось. Так что, исчезнув из клуба, Юта пропал бы навсегда. Даже под проливным дождём Скайхоку стало жарко от этой мысли.
– Твою мать, – хрипло пробормотал он себе под нос, торопливо загнав «Эйч-Ди» в гараж и не обнаружив там байка Юты. Сердце у него так и ухнуло. Точно, парень сдуру не выдумал ничего лучше, как самому убраться подобру-поздорову, не дожидаясь, пока его выгонят.
Ну что за дурак!
На ходу, нещадно выкручивая растрёпанные волосы, как мокрое бельё, Скайхок ворвался в клуб, небрежно бросил блестящую от дождя куртку на перила лестницы и отрывисто спросил Майка, заботливо перетиравшего за барной стойкой свои стаканы:
– Где все?
Это было не совсем то, что его интересовало, но не про Юту же ему было первым долгом спрашивать.
– Дрыхнут, – лаконично отозвался Майк, подняв на босса медвежьи глазки, но не отрываясь от своего медитативного занятия. – Дождяра вон какой льёт. В такую погоду хорошо спится, – он сладко, с подвывом зевнул.
– Челюсть не свихни, – посоветовал Скай, тяжело на него уставившись, и под этим взглядом Майк поперхнулся следующим зевком. – Виктор с Ютой не спускались?
– Эм-м… – Майк поставил стакан на стойку и на секунду задумался. – Спускались.
Он снова взял полотенце и принялся за следующий стакан.
Скай подумал, что сейчас придушит Майка этим полотенцем, но терпеливо осведомился:
– Хорошо, спускались, и что?
– А-а, ты спрашиваешь, как они после вчерашнего? – догадался Майк, обрадовавшись, что сумел наконец допетрить, что именно интересует босса. – Нормально, живые оба, и свои ходули бодренько так переставляли. Виктор, тот набрал бухла и вернулся к себе в берлогу, всё с теми же девками. Небось перепихнулись да опять спать завалились. А Юта – тот в гараж подался и не возвращался ещё. Дрючит свою «Хонду», наверное, та вчера изрядно накувыркалась. Хороший он пацан, – прибавил бармен с уважением. – И Томми его полюбил.
Рыжий Томми, растянувшийся в дальнем конце стойки, приоткрыл один глаз и тут же закрыл, будто подмигнул.
– Нету Юты в гараже. И его байка тоже, – коротко произнёс Скайхок, едва разлепив губы. Всё было именно так, как он и предполагал – Юта прочухался после вчерашнего, застремался того, что сделал, и втихаря дал дёру. Это было как раз понятно, непонятно только, где теперь этого засранца искать.
«Стоило бы пошарить в его комнате», – мрачно размышлял Вождь, подымаясь по лестнице. Майк ничего не упомянул про то, что Юта нёс сумку с вещами, значит, он их оставил, тем более, что шмоток у него было шиш да маленько, Скай же помнил тут сумку. Возможно, в вещах Юты могли найтись какие-то зацепки, которые подсказали бы, где его найти.
Возможно. А возможно, и нет.
Вождь, не сдержавшись, хватил кулаком по жалобно скрипнувшим перилам. Он уже поднялся наверх и теперь радовался тому, что у лестницы и в коридоре никого нет – никто не видит, как он психует, словно малолетка.
Решив сначала переодеться, а потом уже идти в комнату Юты, Скай вошёл в свою собственную спальню и поспешно стянул с себя мокрые шмотки – на нём сухой нитки не было. В чистых джинсах и босиком, он как раз скручивал в узел влажные волосы, когда в дверь кто-то легонько постучал.
– Входи, кого там чёрт несёт, – проворчал он с досадой.
И не поверил своим глазам, увидев на пороге Юту.
Серия 12
Они оба замерли на месте, впившись друг в друга ошеломлёнными взглядами. Юта, видно, тоже попал под дождь – ёжик его светлых волос был взъерошен, на синей футболке – мокрые разводы. Он стоял, комкая в кулаке край этой футболки, измазанный ещё и машинным маслом. От него разило бензином и дождём. И ещё – таким напряжением, что чуть ли искры ни сыпались. Непонятно было, как это его влажная одежда не взялась клубами пара. Но он молчал, не произнося ни слова, только катая на скулах желваки.
Поняв, что толку от него не дождаться, Скайхок заговорил первым.
– Я думал, ты свалил отсюда, – сказал он без обиняков.
Юта вздёрнул верхнюю губу в какой-то затравленной безнадёжной усмешке: так щерится волк в капкане при виде идущего к нему охотника – неотвратимо приближающейся смерти.
– И что, небось обрадовался?
– Херню не пори, – ровно посоветовал Скайхок, и Юта снова умолк, плотно сжав губы. Потом, будто опомнившись, выпустил из рук истерзанный край футболки.
– Май-о, я тебя искал, – уже мягче произнёс Скайхок, всё так же испытующе его рассматривая. Парень выглядел как после тяжёлой болезни: синие глаза запали, резко обозначились скулы, а губы потрескались.
Скай лишь мельком глянул на эти губы, почувствовав, как сжимается сердце.
– В пристройку отогнал детку, там и был, – отрывисто пояснил Юта и снова вызывающе ощерился: – Зачем искал-то? Врезать в морду и выгнать к хуям?
– Я бы вчера мог это сделать, – негромко отозвался Скайхок. – Не заводись, Юта.
Но он видел, что парень уже пошёл вразнос.
Полутьму за окном распорол яркий росчерк молнии, а вслед за ним тяжко ударил гром, однако Юта сейчас искрил куда хлеще громоотвода.
– Я тебе наврал, когда ты брал меня в банду, Скай, – выдохнул он с горечью. – Ну да, я пидор… всегда им был… и я втюрился в тебя по уши. До печёнок. До сердца… – он сглотнул, кадык его дёрнулся. – Дай мне в морду и выброси отсюда, Вождь.
Скайхок невольно шагнул вперёд, к этому малахольному дурогону, прожигавшему его насквозь больным отчаянным взглядом.
– Ты заебал со своей мордой, – свирепо процедил он. – Мало тебе вчера досталось?
– Да что ты всё про вчера?! – задушенно вскрикнул Юта, не отступая ни на шаг. – Помню я всё про вчера, не волнуйся! Выгони меня, я сам не уйду никуда, Скай! Я не могу!
Ноздри его раздувались, как у взъярившегося жеребца, белки глаз, казалось, налились кровью. Скайхок снова шагнул вперед, схватил его за грязную влажную футболку и притянул к себе. Сил не было удержаться. Следующим движением он беспощадно впечатал Юту в филёнку захлопнувшейся со щелчком двери. Краем сознания Скай отметил этот щелчок.
Никто не войдёт.
– Я тебя не выгоняю, – с силой сказал он, глядя в расширившиеся глаза Юты. – Не выгоняю, чёрт тебя дери, и помогай мне Господь, ты мне всю душу наизнанку вывернул, зараза!
– Ты тоже вывернул. Мне, – едва слышно прохрипел Юта, сам будто клещами стиснув его предплечья.
И кинулся целоваться – не как в первый раз, но как в последний, промелькнуло у Ская в помутившейся голове.
– Чего ты хочешь? – задыхаясь, спросил он, еле оторвавшись от этих губ, спросил, как когда-то, давно, спрашивал ястреба в том ущелье, полном звёзд, чёрных теней и стрёкота цикад. И Юта, на миг отстранившись, снова отчаянно оскалился ему в лицо, будто пойманный волк в капкане. Не отвечая ни словом, только цепляясь за него исступлённо.
Тогда Скай просто поволок его за собой, как вчера после гонок.
Задевая плечами дверные косяки, они ввалились в спальню и там опять уставились друг на друга, покачиваясь, как пьяные. Юта вдруг дёрнул Скайхока за запястье, прижав его ладонь к своей ширинке, которую так и распирал стояк, а сам запустил свободную руку в его джинсы. Охнул и победно, хмельно выругался.
