Текст книги "Скай (СИ)"
Автор книги: sillvercat
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Дели на семерых.
Поверх голов балагурящих пьяных ребят снова глянул на Юту. Парня слегка повело, это было понятно: массы тела и объёма крови у него было поменьше, чем у Вождя. Однако взгляд его остался твёрдым. Трезвым. И Вождю не нравился этот взгляд.
Он взял со стола свою равную со всеми долю бабла, которую Хэнк отсчитал ему первым – и неторопливо направился к лестнице. Проходя мимо Юты, тихо сказал ему:
– Бабки получишь, приберёшь – зайди ко мне. И… если тебе не нравится та нора, где тебя сперва поселили, выбери любую другую из свободных и обустраивайся. Майк даст тебе ключи.
Всё это время Юта наблюдал за происходящим будто со стороны. Будто кино смотрел и видел всё: и справедливую делёжку, и то, как каждый из ребят ждёт, каждый радуется, без слов понимая друг друга. Стая, думал Юта, стая во главе с вожаком приняла его. А он на самом деле никогда не станет частью этой стаи, потому что система поставила на нём своё клеймо. И приказала загнать этих волков в клетки.
Он смотрел на Скайхока, не в силах отвести глаз. Вождь. Такому не страшно было довериться абсолютно. Отдать свою жизнь за него. Когда рядом с тобой нет того, кто вёл бы тебя по жизни и был опорой, то именно за таких, как Вождь, хотелось уцепиться и не отпускать, идти за ним хоть на край света, хоть к чёрту на рога.
И он сейчас позвал его к себе!
*
Выпитое виски Скайхока почти не проняло. Сейчас он хотел только ополоснуться и переодеться. Смыть с себя пролитую кровь, дым, гарь. Смыть с себя смерть. Но нужно было дождаться Юту. Поговорить с ним. Деланное спокойствие парня не могло скрыть его смятения. Что-то грызло его, жгло, как огнём.
Скайхок привык заботиться о каждом из членов своей стаи, как отец или старший брат, временами даже отвешивая затрещины заслужившим, хотя был немногим старше некоторых из своих Волков. Боль их душ тоже была его заботой.
«Прямо какой-то грёбаный пастор», – подумал он с усмешкой.
Тем временем Джон с изрядным удивлением получил причитающуюся ему сумму. Денег оказалось даже больше, чем он рассчитывал. Спрятав купюры во внутренний карман куртки и закинув её на плечо, Юта стремительно поднялся по лестнице. Оказавшись в коридоре, он легонько стукнул в дверь комнаты Скайхока и, не дожидаясь ответа, распахнул её.
– Вождь? Я пришёл, как ты сказал. Будешь ругать? Или посвящать в правила поведения клуба? – ещё не видя Скайхока, выпалил он.
Скай не слышал, как парень вошёл. По правде говоря, он заключил, что Юта сперва примется, пользуясь разрешением, обустраивать себе новое логово – рангом попристойнее, чем выделенная ему ранее комнатушка из разряда тех, где все обычно трахали баб. Поэтому Вождь спокойно вылез из-под душа, вытерся, обернул вокруг бёдер влажное полотенце и вышел в спальню.
И едва не присвистнул, увидев болтавшегося в кабинете Юту, который, в свою очередь, вытаращился на него, как на привидение, а потом что-то промямлил, покраснел и поспешно отвёл глаза. Вождь хмыкнул при виде явного замешательства пацана. Тот так смутился, словно был невинной девицей.
– Присядь, – велел он мягко. – Я сейчас.
Он даже дверь прикрыл, чтобы не смущать парня ещё сильнее. Быстро надел чистые джинсы, чёрную, как у Юты, футболку, и вышел к нему босиком, на ходу небрежно ероша чёрную жёсткую гриву волос.
Юта же так и стоял столбом, думая, что сейчас просто захлебнётся слюной. Перед глазами у него всё ещё маячило почти обнажённое, поблескивающее от влаги тело Ская, сейчас скрытое одеждой… Да чёрт возьми, что за сумасшествие?! Его же просто убьют! Он длинно выдохнул и откашлялся, заставив себя поднять глаза.
– Ты не стал обустраиваться? – спросил Скайхок так же мягко. – Почему?
– Успею еще, – отозвался Юта как мог беззаботно. – Всё равно сперва мне надо попасть в свою съемную хату и рассчитаться с хозяйкой. А что ты хотел мне сказать?
– Уж шибко смурной ты был там, внизу, – ответил Вождь, продолжая машинально ерошить волосы. – Ты что, решил, что убил того мудака, что ли? Нет, не убил… – он сделал паузу. – Перебил ему плечо, но не убил. По сути, ты не выполнил моего приказа, но… – он опять немного помолчал. – Я рад, что так вышло, Джон Юта. Что ты не взял на душу греха человекоубийства. Хотя это и не люди вовсе были. Когда индеец идёт на охоту, он просит прощения у духа каждого убитого ими зверя. У этих же подонков нет души, поверь.
Юта вздрогнул.
– Так ты заметил, – тихо выдохнул он. – Да, я изо всех сил старался не убить просто по приказу. Но если бы надо было… если бы кто-то из них целился тебе в спину, то я убил бы его, не задумываясь.
Едва произнеся это, он понял, что сказал чистую правду.
– Тем не менее, в стаю ты меня взял. Будут ещё проверки? – спросил он.
– Если подтвердится твой рассказ о себе – нет, – без раздумий отозвался Скайхок. – Сам понимаешь, у меня есть свои каналы, и проверить то, что ты говорил, я могу. Но даже сейчас, – он на мгновение сжал губы, – я склонен доверять тебе.
Это, может, было глупостью, подумал Скайхок, но то, что парень говорил, то, как он держался, заставляло ему верить. Даже то, что он никому не навязывался, не пытался втереться в доверие – тоже было ему в плюс. Сам Скайхок на его месте вёл бы себя точно так же. Юта и перед ним самим не лебезил, не старался показаться круче, чем был.
Но смотрел парень на него иногда всё-таки странно. Как… голодный, внезапно понял Скайхок. Будто чего-то хотел и не мог от него получить.
– За доверие спасибо, – наконец вымолвил Юта, изо всех сил скрывая своё смятение.
Да, часть задания Бюро он, бесспорно, выполнил, только от этого ему стало ещё хуже, ещё паршивей на душе. Он, хоть убей, не видел в Вожде того самого подонка, на охоту за которым его отправили. Не видел преступника. Преступниками были как раз те люди, которых грабили Волки. И то, что они сжигали на месте взятую у барыг наркоту, а не пытались с выгодой для себя её толкнуть, тоже заставляло их уважать.
Но ведь они преступали закон!
Вождь ещё раз внимательно поглядел в явно взволнованное лицо Юты и мягко осведомился:
– Ты не обижен делёжкой?
Сообразив, о чём он спрашивает, Юта отрицательно мотнул головой.
– Денег я получил даже больше, чем рассчитывал. За это тоже спасибо, – добавил он, но Скайхок спокойно перебил его:
– Чтобы ты не гадал, куда уходит половина нашей добычи, я тебе скажу сразу – я отдаю деньги в резервацию, в которой вырос. Мои люди согласны с этим. Если ты станешь моим, ты тоже должен знать – так будет и впредь. Правительство держит индейцев за колючей проволокой, как зверей. Но звери в зверинце живут куда лучше, можешь мне поверить, – Скайхок сухо усмехнулся. – Поэтому я делаю для своего племени всё, что могу.
Юта машинально кивнул, хотя был потрясён до глубины души. Его уважение к Вождю возросло многократно. Когда он наконец повернулся к двери, невнятно пробормотав: «Пойду всё-таки в новую берлогу», в голове у него билось только:
«Если ты станешь моим»…
– Юта, – негромко окликнул его Скайхок, и тот порывисто повернулся.
– Тебя пулей оцарапало, – Вождь коснулся пальцем собственного левого виска. – Промой чем-нибудь, хоть сивухой, что ли. Всё, ступай.
*
…Прямо за резервацией лежал старый медный рудник, заброшенный и мёртвый, как древние селения-призраки. И, как следы странной спешки, с какой отсюда уходили люди, валялись повсюду разбитые проржавевшие кирки, мотыги, обгорелое и трухлявое дерево; тысячи осколков бесцветного, зелёного и янтарного стекла на взбугрившемся грунте. За дорогой, выше по склону, но ниже залитого солнцем утёса, чернело устье шахты, обрамленное серым деревянным каркасом. Устье было темнее всякой тени, ничего другого не было вокруг, что чернело бы так же густо.
Скайхок знал, что внизу, в ледяной тьме, живут духи.
Проведя ладонью по волосам, он отошёл от окна, возле которого стоял, невидяще глядя в сгустившийся сумрак, прорезаемый лишь полосами света из окон клуба. В резервации царил пиздец и нищета голимая, он был счастлив вырваться оттуда, уйти в армию, побывать во всех тех местах, в которых бывал, стать тем, кем он стал… но сердцем он всё равно не смог отойти от этой нищей бесплодной земли.
И сейчас его странно грела мысль о том, что Юта его понял.
Серия 8
Дайпало. Давным-давно, весенней порой, когда река в каньоне переполнилась снеговой, ледяной, талой водой, сбегающей со склонов, кугуар вознамерился переплыть её, но не смог справиться с течением. Жестокая судорога свела ему лапы. Он беспомощно выбрался из обжигающей холодом воды и тоскливо бродил по берегу.
Но вот он увидел молодого вороного жеребца, который тоже собирался переплыть на другой берег.
– Послушай, послушай, – сказал ему кугуар, – если ты перевезёшь меня через реку на своей спине, то я…
Тут он замолчал. Право же, ему нечего было предложить жеребцу взамен.
– То ты – что? – с любопытством спросил тот, прядая ушами.
– То я не загрызу тебя, – угрюмо ответил кугуар.
Перевёз ли жеребец кугуара? Загрыз ли его кугуар? Мы не знаем. Для нас эта история закончена. Кцедаба.
*
Мисс Рози Пембертон была гораздо старше его самого, подумал Скайхок, как всегда, при виде неё, но глаза её в сточке морщин были молодыми. Живыми и ясными. В волосах, тщательно стянутых в пучок на затылке, кое-где светилась седина, но спина её была прямой, как у юной девушки, а пальцы красивых рук унизаны серебряными с бирюзой кольцами.
Мисс Рози Пембертон была учительницей индейской «Школы за выживание» в резервации Сан-Пекос. Именно ей Скайхок всегда привозил деньги, отобранные у наркобарыг и других мудил, зная, что она распределит их среди нуждающихся гораздо лучше, нежели племенной Совет, где засели продажные шкуры, улёгшиеся под федералов. Она распределяла деньги по справедливости.
– Вы никогда не спрашиваете, откуда я беру бабло, – сказал вдруг Скайхок, поперхнулся жаргонным словцом и под её строгим взглядом почувствовал себя провинившимся мальчишкой.
– А мне нужно это знать? – спокойно отозвалась она, и Скайхок отрицательно покачал головой.
– Нет. Но вам нужно знать, что однажды я могу не прийти. Если меня убьют.
– Я откладываю, – ответила она, не поведя и бровью. – Мы тратим по минимуму, именно с учётом того, что однажды вы… можете не прийти.
Её прохладные пальцы вдруг легко легли на его запястье, а пытливые карие глаза заглянули в лицо:
– Но я никогда не думала о вашей смерти. Просто обстоятельства могут измениться. Вы можете уехать отсюда. Жениться, наконец. Перестать заниматься этой… благотворительностью.
– Май-о, пока я жив, я буду это делать, – хрипло вымолвил Скайхок. – Это не благотворительность, а мой долг. И… чёрт, мне жаль, что, когда я учился в этой школе, вас тут не было.
Он улыбнулся, и тогда она тоже улыбнулась в ответ, сразу показавшись ему моложе лет на десять:
– Вот так комплимент!
Выйдя из её кабинета, Скайхок спустился с крыльца школы, прищурился на солнце и надел тёмные очки, заткнутые дужкой за вырез его футболки. Ребятишки, как стайка вспугнутых птиц, брызнули в разные стороны от его «Харлея», поставленного на прикол у школьной ограды. Скайхок рассмеялся и вдруг подумал, что и у Джона Юты тоже наверняка не было такой учительницы, как мисс Пембертон, строгой, справедливой и всё понимающей.
Странно, почему это сейчас пришло ему на ум.
Он оседлал своего коня и крикнул парочке самых смелых сорванцов, не отбежавших далеко от мотоцикла:
– Эй, воронята! Могу прокатить! – и снова рассмеялся, когда они ринулись к нему, визжа от восторга.
– Аккуратнее! – крикнула мисс Пембертон с крыльца, и Скай обернулся к ней, виновато улыбаясь:
– Май-о, прокачу, как на велосипеде, честное слово!
Мальчишки уселись сзади него на сиденье, вцепившись в его потёртую куртку побелевшими от напряжения грязными пальцами. Скай вспомнил, как сам напросился на седло к Медвежьей Лапе, победителю скачек, в достопамятный день священного жертвоприношения.
Медвежья Лапа уехал в Феникс, спился и умер спустя три года после этого праздника.
Скайхок тряхнул головой и повёл «Харлей» прочь на самой малой скорости. У границы селения он затормозил, спустил пацанят наземь и с улыбкой посмотрел, как они мчатся обратно к школе, сверкая босыми пятками. Сейчас именно школа, а не церковь, сильнее всего возвышалась над селением. Третий её этаж, с библиотекой и спортзалом, был достроен на его деньги.
Он невольно поглядел в сторону, на чернеющий, словно разинутая пасть, заброшенный медный рудник, и снова тронул байк с места.
*
Воздух здесь был чище, горизонт шире и выше, удовольствия ярче. Здесь, в логове Волков, Юте дышалось свободно, как никогда.
Но надо было ехать в город, под благовидным предлогом – надо, мол, забрать шмотки со съёмной квартиры. На деле же это стало для Юты попыткой выйти на связь с конторой. Пришлось найти старый телефон-автомат на пустынной заправке, где ветер гонял комки сухой травы и обрывки упаковочной бумаги.
О вчерашнем инциденте в конторе уже знали, и Юта получил по полной.
– Сэр, это же были наркоторговцы, – попытался оправдаться он. – Ребята… то есть Волки, уничтожили до хрена наркоты…
– Не в твоей компетенции об этом судить, агент Юта! И если мне ещё раз покажется, что ты пытаешься оправдывать этих бешеных байкеров, ты положишь мне на стол не только значок, но и голову! – процедил специальный агент Хэнкс, возглавлявший отдел. Именно он, угрюмый и чопорный придира, был непосредственным начальником Юты.
– Да, сэр, – деревянным голосом выдавил Юта. – Понял, сэр.
– На этом всё. Сделай так, чтобы этот Вождь проболтался тебе о следующей такой вылазке, там-то мы его и встретим.
– Сделаю всё возможное, сэр.
– Выполняй.
Короткие гудки…
Джон с такой силой саданул трубкой по корпусу телефона, что она треснула. Проклятье! Он должен был предать Вождя, чьи взгляды начинал разделять, и более того, кем увлёкся.
Безо всякой взаимности, без надежды.
Как идиот, как мальчишка. Запал. Пропал.
Себе-то он мог признаться в этом. Он невольно вздрагивал, слыша глубокий голос Ская, жадно глазел на него исподтишка, лаская взглядом, пока никто этого не замечал, пока народ весело галдел вокруг – в клубе, на стоянке, в гараже у байков.
Он просто зависал, когда удавалось поймать серьёзный, а иногда лукавый взгляд Ская, увидеть улыбку, обращённую только к нему.
Блядь, он, Джон Юта, всегда державший свою личную жизнь под тяжёлым замком – ни близкие, ни друзья никогда не догадывались о его бисексуальности, – взял и влюбился так, что готов был спалиться. В того, за кем обязан был следить. В преступника, которого должен был засадить за решётку.
Сознавать это было невыносимо.
Юта вернулся в клуб с сумкой в руках и рюкзаком за плечами. Полученные от Вождя деньги он потратил на запчасти, которые брякали как раз в рюкзаке, и потому первым делом полез в гараж. А уже ближе к вечеру выгнал из гаража под самые окна Скайхока старенькую «Шевроле Импалу», которую наконец починил. Глаза его сияли, как у ребёнка, запускающего воздушного змея. Он весело посигналил и высунулся в приоткрытую дверцу, задрав голову в попытке увидеть Вождя.
Скайхок действительно стоял у своего окна и, заметив радостную чумазую физиономию Юты, восседавшего в подшаманенном им драндулете, только головой покачал. Но и сам широко улыбнулся в ответ и махнул рукой.
Любит пацан железо, и руки у него растут откуда надо, нужным концом, подумал Скай. А что азарт бурлит в крови – так это вообще здорово. Лишь бы без толку не лез на рожон.
Вождь вспомнил утреннюю разборку с Хэнком, которому он всё-таки хорошенько вломил за чуть было не устроенные гонки на шоссе по пути к Блу-Дезерт.
Он всё-таки разрешил Хэнку провести такие гонки – только в пустыне, через несколько дней. Он знал, что парням необходимо выпустить пар, показать свою удаль.
Никаких особых приготовлений для этого не требовалось – просто большая вечеринка в пустыне на железных конях. Плюс пара тачек, бухло и девки. Сами гонки тоже были несложными: по замкнутой трассе вокруг высоченного красно-бурого утёса. Но совсем рядом с местом старта пустыня обрывалась каньоном, обозначенным на картах как Стэндинг-Игл. Зияющая пропасть представляла опасность, если кто-то случайно разгонится или байк вильнёт в сторону, но разве адреналин не возбуждает? Не прочищает кровь? Ещё как!
Сам Скайхок решил не принимать участия в забаве. Пусть молодняк резвится, ему полезней. Вождь поручил Хэнку организацию всего этого пикника у обрыва, доставку туда палаток, тентов, жаровен для барбекю и прочей лабуды. Остальные тоже с энтузиазмом принимали в этом шабаше участие, и Вождь подозревал, что гонять будет не меньше десятка раздолбаев – друзья-приятели его парней тоже напросились участвовать, прослышав про «Пустынные гонки», как народ их окрестил.
Будет ли в них участвовать Джон Юта, Скайхок не спрашивал, но считал, что парень достаточно азартен, чтобы загореться. И ещё, как с одобрением отмечал Вождь, Юта чуть ли не всё время проводил в гараже, готовя к гонкам чужие байки.
Наконец наступил долгожданный вечер гонок. Хэнк с частью ребят отправился к обрыву ещё утром, чтобы установить самое необходимое. Прекрасных дам и гостей вечеринки понесло туда уже с приходом темноты.
Когда Юта приехал к утёсу, гонки ещё не начались, но вечеринка была в самом разгаре. Вокруг тентов и палаток горели костры. Из тачек била музыка, разжигающая кураж и желание танцевать. В укатанном круге посреди всего этого сборища пара ребят уже выделывалась, ставя свои байки на дыбы и нарезая пятаки. Толпа свистела и хлопала, пиво лилось рекой.
Оставив свою «детку» на стоянке, Юта раздобыл себе пива и начал искать глазами Скайхока. Ему не терпелось увидеть его. Если не поговорить, так хоть просто постоять рядом.
Вождь степенно переходил от одной группы ребят и их гостей к другой, пожимал парням руки и подмигивал хихикающим девчонкам. Большой Майк, следивший за выпивкой и едой, предупредительно сунул ему в руки банку пива. Ноздри щекотал запах жареного мяса, хорошего пойла, горящих дров. Взрёвывали моторы байков, пронзительно хохотали девчонки, музыка лилась из выставленных на крыши машин колонок. Красота.
Скай остановился, поняв, что почему-то ищет глазами новичка.
Юту.
Их взгляды встретились где-то над языками костра. В свете пламени глаза Вождя блестели смешливо и ярко. Юта почувствовал, как его заливает волной душного жара, и машинально отхлебнул пива. А потом пошёл в сторону Ская, уже не раздумывая – мимо смеющихся девчонок, мимо Хэнка, с улыбкой похлопавшего его по плечу в знак приветствия. Но Юта лишь кивнул, не желая ни на миг упускать Скайхока из вида.
– Вождь… – он с улыбкой отсалютовал ему двумя пальцами. – Ты что, приехал присмотреть за нами? Чтобы не шибко шалили?
Они стояли совсем рядом друг с другом, и Скайхок неожиданно засмотрелся в ясные синие глаза парня, а потом, даже немного смешавшись, кашлянул и потёр переносицу.
– Да нет… – неопределённо отозвался он и усмехнулся. – Ты иных вариантов совсем не предусматриваешь, что ли? Стариком меня считаешь?
Изумление в глазах парня искренне его развеселило.
– Ты любому здесь фору дашь, – неловко пробормотал тот, переступая с ноги на ногу. – Хэнк и меня уболтал погонять. Посмотрим, что получится. – он отхлебнул ещё немного пива, задумчиво щурясь. – Будешь болеть за меня – между попытками отбиться от здешних красоток?
– Могу и не отбиваться, – хмыкнул Вождь. – Но болеть за тебя не буду… – он с удовольствием сделал драматическую паузу и выпалил: – Хочу сам с тобой погонять.
Теперь он уже открыто рассмеялся, глядя на обалдевшего парня.
– Вот как?.. – Юта возбуждённо сверкнул глазами. – На деньги? Мне сказали, что мой забег будет с Виктором. Решил его подвинуть? Ну что ж, я не против.
– Деньги твои мне ни к чему, – пожал плечами Скайхок и на миг наклонился к уху Юты, чтобы тот лучше его расслышал в царившем вокруг гаме. – Просто хочу надрать тебе задницу, чтоб не борзел. Надо же, он не про-отив, – снова рассмеявшись, Вождь потрепал Юту по загривку – так вожак треплет волчонка, в шутку, но зубами прихватывает. – Ну и посмотреть, чего ты стоишь, м?
Он подумал, что так лучше всего видно человека – когда на излом его берёшь. И ещё подумал, что Джон Юта его самого на таком изломе увидит.
От шёпота Ская, щекочущего ухо, и от его хватки волосы на затылке у Юты просто дыбом поднялись. Чёрт, да Скай прямо угробить его решил! Юта кое-как отстранился и с напускной лёгкостью ответил:
– Ну, идёт. Либо ты меня, либо я тебя. Только победитель получит всё, что захочет. Уж если рисковать, то всерьёз, без балды.
– Май-о, – невозмутимо согласился Скайхок. – Даю слово, что возьмёшь, чего ни попросишь, если обойдёшь меня… ну, кроме «Эйч-Ди», само собой. А вот что у тебя есть такого, Джон Юта, что я смогу заполучить, м? – он лукаво рассмеялся, но тут же спохватился: – Ты прости. Обидеть не хотел. Вообще не знаю, с хрена ли в такие игры с молодняком лезу. Но хочется… расслабиться хоть иногда. Прости, парень, – повторил он.
– Что захочешь, то и возьмёшь, – проговорил Джон непослушным голосом. – Детка – всё, что у меня есть. Не думаю, что она тебе по душе придётся после твоего-то зверя.
– Ну, отнимать у всадника его коня – распоследнее дело, – возразил Вождь. – Ладно, я вот что скажу…
Он хотел заверить Юту, что всё это – просто шутка, но не успел.
Возле костров раздался новый взрыв восторженных воплей и визга. Хэнк легко, несмотря на свои габариты, вскочил на ящик, чтобы объявить о начале гонок. Его мощная фигура чётко вырисовывалась на фоне пламени.
На стартовой полосе, куда гонщикам предстояло вернуться после того, как они обогнут утёс, были расставлены жестяные мусорные баки с пылающим внутри хламом. Возбуждённые зеваки радостно толпились тут, а самые резвые вскарабкались на вершину утёса, размахивая фонарями. Вокруг тонула в кромешной тьме дышавшая ночной прохладой пустыня, которую вот-вот предстояло прорезать мотоциклам. Отсветы пламени плясали на лицах байкеров и на блестящих хромированных боках готовых к гонке мощных зверей.
– Волки и волчицы! – разорялся во всю глотку Хэнк. – Пришло время повеселиться как надо! Запустим первою парочку летунов?! Ну-ка, ну-ка! Делаем ставки! Виктор против новенького!
Под вопли толпы Скайхок протолкался к Хэнку и, дождавшись, когда тот ненадолго заткнется, поманил его пальцем:
– Сможешь сам стыкнуться с Виктором? Ты его Юте обещал. Так вот, Юта – мой, – он тихо хохотнул, увидев, как округлились глаза Хэнка: – Чего уставился, обалдуй? Я тоже хочу погонять в своё удовольствие. Что тут эдакого?
Он оглянулся и обнаружил, что Юта стоит за его спиной – тоже с внезапно ошарашенным видом.
Хэнк закрыл рот, посмотрел на Юту, а потом – снова на босса.
– Виктор с новенького мечтает бабки срубить, – пробормотал он. – Проучить его за прыть, что ли? Могу. Но послушай, Вождь! – его глаза вспыхнули азартом. – А гоните-ка втроём! Я перекромсаю ставки. А?
Виктор уже подкатывал к старту свой «Триумф» – медленно, горделиво, под свист и хлопки.
Юта бросил полупустую банку с пивом куда-то далеко в темноту. Слова Вождя – мол, Юта мой, – опьянили его почище любого пойла. Он все же постарался взять себя в руки и здраво оценить шансы своей небольшой и более лёгкой «Хонды» в сравнении с «Харлеем» Скайхока и «Триумфом» Виктора. Эти звери, конечно, были куда мощнее, но ведь предстояло гнать не по прямой, и на песчаных гребнях его детка могла оказаться гораздо более маневренной.
Скайхок тем временем кивнул в знак согласия:
– Ладно, объявляй.
И ухмыльнулся, представив себе, что за бардак здесь сейчас начнётся, и какие будут ставки.
Серия 9
…Пространство за жёлтой месой полно народу. Скайхок и другие мальчишки, взобравшись на глинобитную изгородь, зачарованно смотрят, как вороной конь резко берёт с места и скачет легко, не сбившись с хода и тогда, когда его всадник нагибается к жертвенному петуху. Всадника зовут Медвежья Лапа. Он хватает птицу, выдернув её из песка. Разом, как на пружинах, выпрямляется в седле, круто осаживает коня, и конь замирает, подобравшись, пропахав задними копытами землю.
Скайхок невольно любуется всадником. Тот – словно вочеловечившаяся воля коня, и конь повинуется всей своей вздыбленной мощью.
Всё это кажется сном, сумятицей теней в меркнущем багряном огне солнца, горящем на серебре украшений.
Жертвоприношение совершено. Собаки смирно сидят, дожидаясь, когда можно будет растерзать брошенного наземь окровавленного петуха. Кругом валяются его перья, чёрные, алые и золотые, и женщины в длинных юбках кропят медную сухую землю водой, завершая обряд…
*
Хэнк довольно оскалился:
– Итак! Леди и джентльмены! Впервые в истории наших Пустынных гонок откроют забеги не два, а три участника! Сам Вождь покажет вам, несчастные ублюдки, как надо гонять!
Несколько мгновений стояла полнейшая тишина – народ переваривал новость – и вслед за этим раздался один бешеный восторженный вопль, вырвавшийся из десятков глоток. Целая толпа тут же ринулась к Хэнку, чтобы сделать новые ставки. Юта с усмешкой подумал, что здесь он звездой точно не станет – все, конечно, ставили на Вождя. Он развернулся и пошёл выкатывать «Хонду» на старт. Виктор только пренебрежительно фыркнул в ответ на его приветствие.
Вскоре Юта уже сидел в седле, сжимая «поводья» своей детки. Сердце замирало, как перед хорошей дракой. Ему предстояло померяться силами с Вождём, и сдаваться он не собирался, хотя возможности его лёгкого байка не шли ни в какое сравнение с возможностями громадного «Харлея».
Скайхок как раз подогнал мотоцикл к старту. Кровь и у него бурлила, вызывая прилив молодого хищного веселья. Став боссом, он уже не мог позволить себе таких развлечений: вроде не к лицу, да и все бойцовские инстинкты проявлялись в частых стычках с наркобарыгами. Если его ребята участвовали в таких потасовках по очереди, то он возглавлял каждую из них. Гонки в пустыне по сравнению с этим были детской забавой.
Сейчас он просто наслаждался этой забавой, главным образом потому, что она была совершенно невинной, в отличие от боевых передряг, и не предполагала кровопролития.
Наконец, когда ставки были сделаны, на площадку перед тремя железными жеребцами и их всадниками, покачивая бёдрами, вышла рыжеволосая Хлоя в облегающем алом топе и короткой кожаной юбке. Картинно подбоченившись под одобрительный свист парней, она высоко подняла руку с зажатым в ней белым платком. Хэнк во всё горло начал считать: «Раз! Два! Три!», и на последнем счёте девушка взмахнула платком.
Мимо неё вмиг проревели моторами все три байка, взметнув, как флаг, её длинные волосы. Над площадкой стоял сплошной свист и вой, которыми толпа провожала улетевших в пустыню гонщиков.
Юта слышал, как рядом поёт мощный мотор «Харлея». Так сладко поёт, подумал он. Едва ли отставал и Виктор, отнюдь не собиравшийся признавать свое поражение перед чуть вырывающимся вперёд Скайхоком. Песчаные гребни заставляли байки подпрыгивать.
Даже не задирая головы, Юта понял, что они приближаются к утёсу – по воплям пляшущих на его вершине и размахивающих фонарями ребят. Не сбавляя скорости, он провёл «Хонду буквально впритирку к подножию, что дало ему немного форы. На это он и рассчитывал, немного вырвавшись вперёд, пока остальные огибали утёс по широкой дуге. И наконец, ощутив под колёсами твёрдую ровную почву, погнал свою великолепную кобылку во весь опор – обратно к старту, который теперь стал финишем.
Болельщики у финишной черты предусмотрительно рассыпались в разные стороны. В темноте длинными лентами горело пламя меток, политых бензином. Точно так же в мозгу у Юты яростно пылали слова Вождя: «Юта – мой».
Скайхок же гнался за «Хондой» с каким-то даже не юношеским, а детским пылом, сам себе изумляясь. Дело было даже не в том, чтобы обойти пацанов, вернее, Юту. Виктора он в расчёт не брал, потому как знал, что тот «сделать» его просто не посмеет. Но яростный кураж, толкавший вперёд Юту, передался и Вождю.
Неожиданно он почувствовал, как его «Эйч-Ди» чуть вильнул в сторону, уйдя на миг из-под его власти. Вождь свирепо матюкнулся. Это были не те штучки, какие следовало проделывать на такой скорости. Зверь словно пытался подыграть Юте, хотя Скайхок, конечно, сам был виноват – невнимательно проверил байк после недавней заварухи, и теперь он взбрыкивал.
Взлетая на очередной песчаный гребень, Джон быстро глянул вправо, на Вождя, и его кольнула тревога. Но сомневаться в способности Ская справиться со своей конягой было даже грешно. Юта тут же воспользовался моментом и, выйдя на последнюю прямую, рванул вперёд так, что даже вскрикнул от восторга:
– Йух-ху-у!
Наверное, этого ему хватило, чтобы пересечь финишную черту у горящих баков лишь на какие-то секунды раньше Скайхока. Ещё не совсем уверенный в своей победе, он стал притормаживать байк, упёршись горящим хмельным взглядом в Ская, который тоже принялся разворачивать свою махину.
Твою мать, подумал Юта, шалея от восторга, удалось! Всё удалось! Болельщики орали до хрипоты, и он готов был орать вместе с ними. Вот только Виктор почему-то пронёсся сквозь финишную черту, почти не сбавляя скорости – прямиком к распахнутому впереди, в ночной темноте, обрыву. Не иначе как этот чумоход заключил пари со своими городскими дружками, что проедет по самому краю обрыва – Джон уже слышал про такие его фокусы. Дурень был намерен взять реванш не так, так эдак.
Он смачно выругался, резко послав мотоцикл вперёд, и помчался следом за этим долбоёбом. Только спустя пару минут погони в сплошной темноте, прорезаемой только светом фар, он сумел нагнать Виктора, который действительно погнал «Триумф» вдоль кромки каньона.
– Поворачивай! – заорал Джон, срывая голос. Спина его и затылок просто морозом взялись от ужаса. Он сам себя не слышал в рёве моторов собственной «Хонды» и летевшего следом «Харлея». – Сворачивай, мать твою!
Но было уже поздно. Край обрыва начал осыпаться под тяжеленным «Триумфом», а Виктор, вместо того, чтобы сигануть прочь с байка, пока есть возможность, будто прирос к нему. Его бледное потрясённое лицо ещё маячило над пропастью, когда Юта, не позволяя себе раздумывать, слетел со своей верной «Хонды», которая, не останавливаясь, ушла в темноту, схватил Виктора за плечи и изо всех сил дёрнул засранца на себя. Будто очнувшись, Виктор тоже судорожно вцепился в Юту. Но инерция тяжёлого мотоцикла победила, и «Триумф» увлёк за собой в пропасть их обоих, несмотря на то, что Юте почти удалось вытянуть Виктора из седла.
Они сорвались вслед за байком и кубарем покатились по крутому склону, переворачиваясь и обдирая себе бока и спины. Юта мог только благодарить Господа за то, что на нём был шлем, когда грохнулся вниз спиной на злосчастный «Триумф», каким-то чудом застрявший в кустах, а сверху на него грузно приземлился Виктор.
