Текст книги "И все таки, они пересекаются (СИ)"

Автор книги: Сиераминатана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Саах запустил руку в личный пространственный карман и извлек карточку.

– Это отец, судя по дате на обороте, до беременности, но после вызова демона. Посмотри на его левый глаз.

Севастьян взял фото и изумленно вздернул брови. Левый глаз был совершенно не человеческим. Черный белок, ярко-синяя радужка и вытянутый, как у змеи, зрачок.

– Видишь, о чем я говорю. Есть у меня подозрение, что отец, имеющий иномирное происхождение, имел особенность выбора партнера. Кто знает, кем он вообще был, не зря же Дагон говорил о странных татуировках, что проступали у него на скулах. Вероятно, это что-то клановое, но пока я не разблокирую наследие, вычленить ничего не получится.

Севастьян задумался. Его глаза никак не меняются, хотя они с Диатери не так далеко зашли, но все же какова вероятность того, что она не его магический партнер? Он же любит её. Или нет?

Перед глазами возник образ девушки: милой, доброй и такой теплой, вот только сквозь её обличие почему-то проступал правитель.

Вздрогнув, Суалес открыл глаза.

– Ты будешь спать с Дагоном?

Шинда дернул плечом.

– Придется, иначе я сам себя иссушу магией изнутри. Только для начала я напьюсь, иначе просто не смогу этого сделать.

– Ну, тогда удачи, что ли? – Севастьян хихикнул и, поднявшись, направился к двери. – Только не забудь заглушку поставить, а то моя комната соседняя, слушать ваши страстные стоны не очень хочется.

Увернувшись от не слишком доброго заклятья, Суалес выскочил из комнаты и быстрым шагом направился к библиотеке. Где-то тут она была.

Диатери с ужасом смотрела на документы о переводе в другую академию магии. Как же так, она не подавала прошений, не творила ничего такого, за что её можно было бы перевести, да и вообще. Девушка сухо всхлипнула. Даже если она сейчас напишет отказ от перевода, то выяснение всех обстоятельств займет уйму времени, а амулет академии потеряет свои свойства, получив сигнал о том, что данная особь больше не числится в учениках. Она просто не сможет попасть в Академию.

Дернув за шнурок на шее, она вздрогнула, когда он лопнул и небольшой амулет рассыпался пылью.

Вот и все, ей больше нет хода в Академию.

Всхлипнув, девушка подорвалась с кровати и заметалась по комнате. Ей срочно нужно к мастеру Кореану, он должен знать, почему её переводят.

Кореан хмуро взглянул на документы и почесал затылок.

– Ничего не понимаю, причина перевода не указана, хотя должна быть обязательно, к тому же пропускные амулеты просто так не рассыпаются, это если тебя исключают за какое-либо преступление, но никак не при переводе. Их сдают и деактивируют, дабы передать следующему ученику.

– Что же делать, мастер?

Мужчина взглянул на плачущую девушку и тяжко вздохнул.

– Я пойду к ректору, выясню, кто такой добрый решил отправить ученицу подальше. Правда, есть вероятность, что… – Кореан не договорил, осознав, что девушку убирают от Севастьяна.

– Это из-за него? – тихий шепот и карие глаза ярко сверкнули. – Из-за его отца, верно?

Кореан чуть заметно кивнул.

– Но почему? Я же не мешаюсь, мы же просто встречаемся.

Мастер прикоснулся к руне на стене, вливая почти половину резерва.

– Севастьян рассказал о том, кто его отец?

– Да, – девушка прижала руки к груди. – Но мне это не важно, он же хороший, я его знаю.

– Хороший-то, да, с этим не поспоришь, но такая фигура, как Суалес, с такой родовой кровью и даром не может иметь отношений с кем-то, кто не подчиняется. И тут уже даже не правительство замешано.

– Заговор? Мастер, мне не нужно было этого знать, – Диатери подскочила на стуле. – Я только подставлю Севастьяна. Это нужно удалить, срочно. Мастер, сделайте что-нибудь.

Кореан потер лицо руками. Никому из менталистов он не доверял, но действительно ляпнул лишнего. Вроде не мальчик, а подумать не сообразил. Шинда. Мужчина сжал кулон на шее: общая связь между пока ещё малой группой противостояния некоему заговору, который точно имеет место быть.

Тень колыхнулась, и Диатери, взвизгнув, шарахнулась назад.

– Что нужно? – Саах, как и всегда, предельно вежлив, хотя в последнюю неделю он весь, как комок нервов.

– Нужно подправить память девушке. С её согласия.

– Понятно, – Шинда устало качнул головой. – Знакомиться не будем, только лишнее подчищать, но я не Миктиан, можешь не дергаться.

– Вы старший брат Севастьяна? – Диатери робко улыбнулась.

– Не совсем, но это не важно. Я удалю из твоей памяти то, что Севастьян сын Миктиана, этот разговор, не полностью, но все же. Глубоко не полезу, все же Кореан не просто так в больничке валялся.

Мастер поджал губы. Это непередаваемое время он точно не забудет.

– Хорошо. Действуйте, – Диатери закрыла глаза и доверчиво опустила все ментальные щиты.

Шинда, тяжело вздохнув, положил пальцы на виски девушки и замер.

Правка, особенно добровольная, много времени не занимает, но прошло достаточно, прежде чем Саах отстранился.

– Очнется через минуту. Смотри не ляпни чего снова, дважды вмешиваться за короткий срок – просто нельзя.

Шинда пропал в тени, и Диатери затрепыхалась. Теперь, нужно продумать разговор.

Комментарий к Глава восемнадцатая

Спасибо Графу Пингвину за отзыв, мне очень приятна ваша оценка, и именно она вдохновила меня писать дальше, а не бросать все как хотелось.

========== Глава девятнадцатая ==========

Саах нервничал и даже очень. Он прекрасно понимал, что ему придется поддаться Дагону, переступить через все свои принципы и жизненные устои, но иначе, к сожалению, поступить было нельзя. Магия все решила сама: наемника уже не испугать направленной волной, это даже не причинит вреда, скорее только распалит белогривого. Эх, отец, ты-то кто был, раз такое наследие оставил?

Шинда вернулся к записям. Перерасчет очистительных ритуалов – дело муторное, но нужное, Севастьян, конечно, не плохо разбирается в ритуалистике, но расплавить ему мозг зубодробительными таблицами совершенно не хочется. Да и напутать может что-то, не зря же напутал с призывом духа познания, а, главное, как умудрился. Потерев глаза, Саах тяжело вздохнул. Ему эти ритуальные круги и руны начали сниться вперемешку с эротическими кошмарами. Просыпаться в ужасе и со стояком то ещё удовольствие.

– Опять работаешь? – ладони Дагона легли на плечи, заставляя вздрогнуть.

– Я хочу выяснить, кем все-таки являлся мой отец, ритуалы сами себя не рассчитают, – Шинда сдержался, чтобы не откинуться назад, погружаясь в необычную огненную ауру наемника. С каждым днем становилось все сложнее отстраняться от Дагона.

– И опять не спал несколько суток, издеваешься над собой.

– А ты излишне заботишься обо мне, – огрызнулся Саах, сбрасывая конечности наемника с плеч.

Дагон со вздохом прислонился бедром к столу.

– Ты вновь отказываешься спать, с головой закапываешься в книги и свитки и вместо сна или обеда проваливаешься в тень и выныриваешь в грязных притонах, где вытряхиваешь нужную информацию, пьешь дерьмовое пиво, хотя терпеть его не можешь и раскручиваешь свою сеть. Так не может дальше продолжаться.

– И что ты предлагаешь? – Шинда откинулся на стуле, мрачно смотря на наемника

– Отдохнуть. Никому не нужно, чтобы ты рвал жилы, пытаясь продумать и сделать все самостоятельно.

– Ты за меня все сделаешь? – Саах усмехнулся: ну да, так он и поручил Дагону столь хрупкую организацию.

– Ты мне не доверяешь? – белая бровь слегка приподнимается.

– Дай-ка подумать, – Шинда изобразил задумчивость. – Нет, не доверяю.

Дагон усмехнулся, но не сдвинулся с места.

– Пора бы довериться хоть кому-то, иначе станет совсем грустно.

– Я доверяю Севастьяну.

– Этого мало, ведь он – это ты, и лишь этим обусловлено твое доверие. Будь он не тобой младшим, ты бы никогда не открылся подростку.

Саах задумчиво затеребил серьгу. В словах Дагона был резон, поддаваться или нет, вот в чем вопрос. Ноги сковало уже привычной тяжестью чужого тела, а по спине побежали мурашки. Проклятье, и как в такой ситуации оказаться верным лишь женским прелестям?

В последнее время поведение Сааха стало необычным. Он вроде и тянулся к прикосновениям, но в то же время отталкивал от себя, будто боялся собственных решений. Это нужно было исправить и как можно скорее. Прижав Шинду к стулу, Дагон легко положил руки на плечи демонолога. Напряжен и в то же время вымотан, интересное сочетание.

– Опять? – разноцветные глаза устало смотрят куда-то в сторону. – Тебе не надоело?

– А тебе не надоело пытаться делать вид, что совершенно не заинтересован? – наемник обхватил ладонями лицо Шинды и заставил посмотреть в свои глаза. – Я все же далеко не идиот.

Саах устало обмякает на стуле, глаза смотрят куда угодно, лишь бы не в лицо наемника.

Немного наклониться и поймать чужие губы своими, наконец получить ответ. Дагон огладил большим пальцем шрам на лице Шинды и углубил поцелуй, чувствуя как между ними заструилась магия. Холодная и тяжелая сила демонолога и яркая и горячая – носителя элементаля. Переплетение тонких нитей заставило прижаться друг к другу, дабы облегчить магии путь. Пальцы наемника зарылись в длинные волосы Сааха, не позволяя отстраниться, а ладони демонолога почти невесомо прошлись по спине Дагона.

Шинда был растерян: его магия, его тело, то чему он всегда доверял, на что рассчитывал в любой ситуации, предали разум. Мысли метались испуганными птицами, а тело уже само все решило, прижимаясь к проклятому наемнику. Чужие пальцы нежно оглаживали чувствительное основание шеи, именно сюда так легко вонзить кинжал и одним резким движением отделить голову от позвоночника.

Дрожь прокатилась по телу, и Дагон, уловив её, прижался ещё теснее, теперь между их телами не осталось пространства даже для воздуха.

Как его руки оказались на спине наемника, Саах не смог бы объяснить даже под воздействием мозголомов. Ладони легко провели по спине и замерли на пояснице, действовать дальше Шинда просто не решился.

Поцелуй прервался и Дагон принялся осторожно целовать шрам, спускаясь к шее, отчего Шинда прикусил губу, сдерживая невольный вздох. Прикосновения были… приятными. Пальцы непроизвольно сжались, сминая рубашку наемника, когда зубы слегка прихватили кожу у уха.

Саах, прикрыв глаза, медленно откинул голову назад, подставляя шею под чужие ласки, и слух уловил еле слышный вздох облегчения. Прикосновения губ стали смелее, и руки Дагона соскользнули с плеч вниз. Наемник лишь слегка отстранился, развязывая шнуровку рубашки.

Сильно вздрогнув, Шинда удержал себя от того, чтобы немедленно оттолкнуть Дагона. Привыкнуть, к этому нужно привыкнуть.

Наемник отстранился сам, провел рукой по щеке и, соскользнув на пол, подхватил на руки.

– Поставь меня на пол, – Саах был не в восторге от того, что его потащили на руках, как девицу на выданье.

– Если ты уснешь во время поцелуя, это будет моим самым большим позором, – Дагон хмыкнул, удерживая дергающегося Шинду. – Не брыкайся, в лаборатории только мы двое, а значит, никто не увидит этот небольшой эпизод.

Саах вздохнул и затих, позволив тащить себя до комнаты. Магия успокаивалась и тянуло в сон. Как он оказался на кровати, он уже не помнил.

Дагон тихо прикрыл дверь чужой спальни и сжал ноющую плоть через плотную кожу брюк. Он едва не сорвался, ещё бы чуть-чуть и Шинда утром не смог бы сидеть, а как только восстановился бы, размазал бы наемника ровным слоем по всей лаборатории. Расстегнув ремень, Дагон с некоторым трудом приспустил брюки и за несколько движений достиг разрядки. Будет сложно удерживаться в рамках, но если слишком поторопиться, он спугнет свое разноглазое чудо.

Эмиор со вздохом вчитался в новое донесение и тут же нахмурился. Имя Диатери показалось очень знакомым. Несколько секунд спустя, правитель тряхнул головой, наконец-то вспоминая, что это девушка Севастьяна.

Внимательно вглядевшись в строчки, Эмиор нахмурился ещё сильнее. Странный перевод девушки в другое место обучения, и при этом амулет рассыпался, будто её исключили за особо тяжкое преступление. Такой властью обладает ректор, и если Дедалиусу молодой правитель более или менее доверял, то новому, которого назначала сестра, особого доверия не было, в другое время может быть, но не сейчас. Он и сестре-то не может доверять, хотя ей-то сместить его не светит, и даже регентом быть не сможет, ибо старые законы нерушимы. На трон садится только маг, и регент при ребенке может быть только магически одаренный.

Из потайного хода выскользнула фигура, закутанная в широкий черный плащ.

– Добрый вечер, правитель, – женский голос позволил расслабиться. Кошка.

Женщина распахнула плащ и спустила с рук светловолосого ребенка пяти лет.

– Папа! – радостный малыш с топотом помчался к повернувшемуся к нему правителю.

Эмиор подхватил сына на руки и, расцеловав, усадил на колени.

– Спасибо, Кошка. У вас все в порядке?

– Да, правитель, – женщина откинула капюшон от чего черно-рыже-белые волосы рассыпались по плечам. Слишком крупные глаза, цвет которых было не разобрать из-за бликов света, были по-кошачьи вытянуты к вискам.

– Папа, Кошка научила меня рисовать руны, – мальчик заерзал на коленях отца. – И я даже смог призвать маленького духа.

– Молодец, – Эмиор улыбнулся. – А чему ты ещё научился?

Документы были забыты, общение с сыном важнее.

Севастьян, получивший с Сото письмо от Диатери, нетерпеливо ожидал девушку неподалеку от старого храма, где, казалось, так давно призвал Шинду.

Тихий шорох заставил напрячься и сложить первую фигуру воздушной атаки. Из кустов выскочил заяц и, пошевелив ушами, запрыгал по тонкому слою снега куда-то к дороге. Серый заяц, совершенно обычный, вот только…

Прыжок на несколько метров в сторону, и в то место, где он только что стоял, ударило огненное заклятье, взрывая мерзлую землю.

Воздушные лезвия взрезали голые кусты и со звоном разбились о чужой щит.

Воздушный пресс едва не размазал отпрыгнувшего к крыльцу Севастьяна, но вот плащ пришлось бросить. Печальный хруст стеклянных флакончиков с лекарствами и эликсирами возвестил о том, что одежда испорчена окончательно. А атака по площади молнией, не дала ничего, кроме ещё одной воздушной стопы. Севастьян быстро ткнул амулет с шеи в кожу, протыкая её и зовя на помощь, а сам раскрутил огненный смерч.

Водяная сфера с шипением и паром прокатилась по обожженной земле, частично гася пламя.

Сверкнула тень, и раздался болезненный вопль.

– Опускай, – голос Шинды раздался из-за рева пламени.

Буквально за несколько секунд пламя с тихим треском угасло.

Зевающий Саах стоял на крыльце, держа за шкирку бессознательного человека в форме магов правителя.

– И что ты здесь забыл?

– Диатери попросила о встрече, – Севастьян огляделся. – Только она уже должна была прийти.

Шинда нахмурился и, плетя теневые оковы, оставил нападавшего на крыльце.

– У тебя есть какая-либо вещь, которая ей принадлежала?

– Нет, откуда? – Суалес пожал плечами, внутренне холодея от ужасного предчувствия.

Демонолог спустился на землю и, несколько раз глубоко вздохнув, распустил тень. Спрятавшиеся за тяжелыми зимними тучами луны помогли в этом, не разрушая поиск. Несколько минут Саах стоял не шевелясь, а затем зашагал по еле заметной тропинке, периодически цепляя голые кусты подлеска, стряхивая с них снег.

Севастьян нетерпеливо бежал за старшим.

Диатери нашлась у большого дуба в его корнях. Казалось, она просто спит, но стоило перевернуть её на спину, как стало понятно, что девушке уже не суждено проснуться. Рукоять кинжала торчала в груди, а вокруг расплылось небольшое пятно крови.

– Мертва не более получаса, ещё теплая, – Шинда закрыл помутневшие глаза и поднял девушку на руки. – Уходим, за нападавшим я вернусь.

Молодая женщина, всхлипывая, прижималась к плечу подростка с лавандовыми волосами. Тот тоже не мог удержаться от слез. В небольшом отдалении от гроба стояли другие ученики Академии и все преподаватели, которые обучали Диатери. Её маленькую девочку, её малышку. Не выдержав, она зарыдала в голос, не в силах справиться с болью. Тонкие руки подростка крепко обняли её за талию, а лавандовые волосы спутались с её каштановыми, когда Севастьян поддерживал её, не давая вновь кинуться к гробу, в котором лежала Диатери.

Немолодой служитель храма с искренней скорбью зачитывал пожелания легкого пути в посмертии и просьбы о прощении от всех родных за все деяния, принесшие ей боль, даже самую незначительную. На последнем слове костер разгорелся под гробом и окутал последнее пристанище девушки. Треск пламени, сильный запах особых цветочных деревьев и склоненные головы, покрытые белыми платками.

Час тишины. Пока горел погребальный костер, никто не проронил ни звука.

Шинда с легкой брезгливостью следил за работой Дагона. Пытать ему приходилось, но зачастую очень грубо и не всегда эффективно, зато наемник очень умело превращал пленника из человека в груду скулящего мяса. Вопросов было не много: кто послал, зачем убил девушку и напал на Севастьяна. На второй вопрос маг ответил быстро и одним словом: «мешала», а вот с двумя другими было сложнее.

Саах глубоко вздохнул и положил пальцы на потные виски пленника. Магическая защита разума тут же заколола кончики пальцев, но он пока не собирался читать чужие мысли, только давить на сознание болью. Очередной крик разорвал тишину пыточной, заставляя скривиться.

Быстрый, пытливый взгляд Дагона, и скальпель в его руке прочертил очередную линию на чужом теле.

Снова удар болью.

Стоящий у двери Севастьян в очередной раз вздрагивает от крика и закусывает губу. Он уже дважды убегал отсюда, прощаясь вначале с крохами завтрака, а затем и просто с желчью.

– Зачем ты напал на Севастьяна Суалеса? – шелковый голос Шинды пробирал до костей.

Ментальный молот заставил пленника содрогнуться всем телом, а затем вытянуться в струнку, пуская ниточку слюны из угла губ.

– Нет, – хриплый ответ.

Острое лезвие отсекает последний палец на руке, а короткая вспышка огня прижигает рану. Им не нужно, чтобы пленник истек кровью, и к тому же после такой процедуры пальцы может отрастить почти любой хороший целитель. Лезвие чертит линию на ладони, подготавливая к тому, что она будет пронзена, и маг это знает. Удар скальпеля и ментальный совпадают.

Севастьян снова сбегает от двери.

Щиты на разуме трескаются под давлением, и Саах кивает наемнику. Тот бьет лезвием в печень и оставляет скальпель там, беря следующий. Коленная чашечка оказывается раздроблена, как и первые два слоя защиты. Шинда увеличивает напор, не позволяя их восстановить. Главное не выжечь мозг, иначе информации они просто не получат. Вторая нога с хрустом ломается в особых тисках, и пленник не выдерживает напора. Щиты обрушиваются с неслышным для человеческого уха звоном, открывая доступ в сознание.

Саах подключился к накопителю, теперь, нельзя оплошать.

Через него проходили сотни воспоминаний, почти не откладываясь в голове. Сейчас пытаться их сортировать совершенно бесполезно, нужно скинуть их в кристаллы, а затем просмотреть все.

Мелькнул короткий бой с Севастьяном, приказы человека в капюшоне, обычная жизнь, разбавленная убийствами, детство.

– Наемник, причем идейный, денег он за свои действия не получает, – Шинда оторвался от чужого разума, позволяя пленнику обвиснуть в бессознательном состоянии. – Пусть его подлатают, если что ещё пару вопросов зададим.

– Ты скачал его жизнь.

– Но не его мысли.

Саах вывалился из камеры и, подхватив графин с водой, жадно отпил. Копание в разуме всегда вызывало бешеную жажду.

Дагон, хмыкнув на это, достал из ящика запыленную бутылку и плеснул в два стакана зеленоватую жидкость.

Шинда принял один из стаканов и по привычке вдохнув запах, опрокинул его в себя. Горло ожгло, и живительное тепло растеклось по телу, позволяя выдохнуть и расслабиться после многочасовой пытки.

Мимо пробежал вызванный через амулет лекарь правителя, и Шинда расслабленно привалился к стене, прикрывая глаза. Прикосновение чужих губ не стало неожиданностью. Саах откликнулся, пытаясь забыть чужую память, растворить её в себе и потерять.

========== Глава двадцатая ==========

Дагона всегда распаляли пытки: запах чужой крови, крики боли и потрескивание магии. Бой был лучше, но и пытки тоже находили отклик.

Впиваясь в губы Шинды поцелуем, он ожидал, что его оттолкнут, а может, и хорошенько двинут в челюсть, но никак не того, что демонолог с жаром отзовется, обвивая шею руками. Вжав Сааха в стену, наемник обхватил узкие бедра демонолога ладонями, не позволив отстраниться, хотя тот и не пытался.

Пальцы Шинды зарылись в белые волосы, притягивая ближе и заявляя свои права на доминирование.

Дагон до боли сжал пальцы, позволяя прочувствовать свое напряжение. Сейчас он не отпустит Сааха.

Тот, казалось, только этого и ждал: легкая прохлада тени, краткая глухота, и он уже вжимает Шинду в стену не холодного коридора, а в спальне лаборатории.

Севастьян не мог смотреть на пытки. Пусть этот человек убил Диатери, но это было выше его сил. Лицо Шинды, превратившееся в восковую маску, ни тени жестокости, ни отпечатка удовольствия, полное равнодушие. Дагон был чуть более эмоционален, но все же и ему это удовольствия не доставляет, ему нужна информация, а не кровь и боль.

Сбежав в очередной раз, Севастьян рискнул вернуться только тогда, когда мимо пробежал лекарь. Вынырнув из-за поворота, Суалес замер, открыв рот.

Наемник жестко прижимал Сааха к стене, целуя. Руки демонолога обвивали шею Дагона, но не в попытке придушить, а скорее притянуть ближе. Между этими двумя не то, что лист бумаги не всунуть, воздух не пройдет, столь плотно они друг к другу прижимались.

Уха достиг тихий стон, и Суалес залился краской. Кто из этих двоих его издал, Севастьян знать совершенно не хотел. Тень окутала пару и они исчезли, позволяя шумно выдохнуть и потереть лицо.

Из камеры выглянул слегка розовый лекарь.

– Ушли?

– Да, – Севастьян подошел к камере. – Боялись выйти?

– А ты не чувствовал? – лекарь изумленно приподнял брови. – От них магией полыхало так, что хотелось сбежать на край света.

– М-м-м, – протянул Суалес. – Не чувствовал. Вероятно, слишком далеко стоял.

– Повезло, – лекарь тряхнул темно-рыжими волосами, которые вились мелким бесом, делая мужчину похожим на какую-то мелкую породу псовых. – Не знаю, сколько у них обоих не было партнеров, но если коитус произойдет в этом здании, тряханет нас не слабо. Да и сигналка в трубу вылетит, как и щиты.

– Уверены? – Севастьян возвел глаза к потолку, будто пытаясь отыскать парочку через камень и перекрытия верхних этажей.

– Более чем, – лекарь вернулся в камеру. – Когда эти взбесившиеся кролики вернутся, можешь им передать, что пациент благополучно вылечен и усыплен.

Севастьян, фыркнув, покачал головой. Это будет веселый разговор.

Дагон нетерпеливо рванул чужую рубашку, не в силах терпеть. Руки Шинды обжигали жаром и магией, которая стремительно разливалась вокруг них. Если кто-то сейчас попытается им помешать, наемник без сомнения убьет, лишь бы Саах и дальше прижимался к нему, с жаром отвечая на поцелуй. Плотный кожаный жилет с многочисленными карманами отлетел в угол, распоротый на две части. За ним последовали рубашки: черная и густо-фиолетовая.

Кожа к коже, как вспышка. Шинда откинул голову, подставляя шею под поцелуи-укусы, тяжело дыша.

Руки Дагона с некоторым трудом справились с чужим ремнем и тут же потянули демонолога к кровати.

Кровать чуть скрипнула, принимая в свои объятия два сплетенных тела.

Шинда не мог себя контролировать, руки сами раздевали наемника, губы искали его губы, а тело поддавалось навстречу. Зашипев от несколько болезненного укуса в ключицу, он провел ногтями по чужой спине, с наслаждением чувствуя сильную дрожь Дагона.

Несколько быстрых печатей, с трудом сложенных из-за захлестывающего удовольствия, и оставшаяся одежда испарилась.

Издав тихий стон, он вжался в наемника, не в силах больше терпеть мучительное возбуждение.

Дагон с трудом совладал со вскипевшим в венах желанием обладать. Тело Шинды было совершенным, несмотря на обилие шрамов. Наемник проследил губами шрам от ключицы до левого соска, а рукой прошел по тазовой косточке до внутренней стороны бедра, на которой белела старая рана.

Саах рвано вздохнул и медленно раздвинул ноги, чуть сгибая левую в колене.

Наемник скользнул ниже, огладил бедра, легко поцеловал коленку, иссеченную старыми следами травм и заскользил губами по внутренней стороне бедра, по той отмените, которую недавно ласкал пальцами.

Шинда дрожал от этих прикосновений, прерывисто дыша и комкая пальцами простынь.

Мучительно медленно Дагон провел языком по основанию чужой плоти, слыша сдавленный стон и ругательство. Усмехнувшись, наемник приподнялся и, обхватив покрасневшую головку губами, наполовину вобрал в плоть в рот.

Шинда застонал от переполнявших его ощущений. Давно, очень давно никто не прикасался к нему так. Горячий ловкий язык ласкал его, заставляя выгибаться на кровати и рвать пальцами простыни. Кончики пальцев горели от незнакомой боли и желания немедленно впиться в партнера и прижать его ближе, заставить ускориться.

С влажным чмоканьем Дагон оставил ноющую плоть и переместился выше, выцеловывая странные узоры чуть ниже пупка. Теплые пальцы уже смазанные чем-то закружили у сомкнутого колечка мышц. Непривычно, но, казалось, тело взбесилось и жаждало проникновения.

Саах, прикрыв глаза, поддался навстречу, самостоятельно насаживаясь на два пальца, и тут же зашипел от дискомфорта. Это было очень странное ощущение, но к нему можно было привыкнуть.

Дагон скользнул выше, целуя в губы и позволяя отвлечься от того, что происходит внизу.

Наемник сжал свою плоть рукой, чтобы не кончить только от подготовки. Шинда извивался под ним, вскидывал бедра, позволяя проникнуть глубже. Лишь магия позволяла не сорваться и не войти в распростертое под ним тело.

Дагон почти нежно поцеловал припухшие губы и осторожно добавил третий палец. Тугие мышцы обхватывали его, чуть содрогаясь, заставляя торопиться. Громкий стон сорвался с губ Сааха, и наемник позволил себе на миг отстранится. Несколько секунд спустя он переплел пальцы левой руки с пальцами Шинды и, смотря в разноцветные глаза, принялся входить.

Шинда закинул одну ногу на талию наемника, принимая медленно входящую плоть. Было немного больно, но сопротивляться уже не было смысла. Задержав дыхание, он позволил войти полностью и лишь тогда громко выдохнул. Мышцы чуть саднило, но магия пела, наконец получив долгожданное слияние, и Саах позволил отпустить себя.

Двигаясь навстречу, он не мог сдержать стонов. Тяжесть чужого тела, что вдавливала его в кровать, больше не пугала, хотелось большего, и потому он отвечал на прерывистые поцелуи, прижимал наемника к себе, не в силах сопротивляться желанию.

Дагон едва удерживался на грани. Шинда выгибался под ним и стонал, пытаясь слиться. Магия бешеным вихрем хлестала по телам, добавляя боль, которая позволяла не окончить этот момент слияния. Жар чужого тела, теснота, все это заставляло двигаться быстрее, ловя губами чужие губы и всхлипы, что срывались с них.

В какой-то момент Саах выгнулся, громко вскрикивая, и Дагон не удержался. Оргазм накрыл его, заставляя излиться в податливое тело. Магия в очередной раз взметнулась и окутала их плотным коконом на несколько неизмеримо долгих секунд.

Повалившись на Шинду, Дагон с трудом выровнял дыхание. Сил не было. Казалось, одно соитие выпило его досуха. Лениво поцеловав влажную кожу шеи, наемник скатился на простыни.

Саах долго выдохнул и, прикрыв глаза, прижался к Дагону, позволяя заключить себя в объятия. Несколько секунд, и он, вымотанный магией, прикрыл глаза, позволяя себе погрузиться в сон.

Нечто могучее разрушало стены своей тюрьмы. Ярко-зеленые глаза блестели во мраке, но, к счастью, возможных свидетелей просто не было. Ибо увидевшие это скончались бы на месте. Острые когти венчали лапы существа, что вырывалось на свободу, а природа, окружавшая место заключения, чувствовала это. Хищники и травоядные срывались с места, пытаясь сбежать от пещеры, в которой много лет назад был заключен некто.

Эмиор нервно расхаживал по комнате. Потихоньку вырисовывались чужие планы, и самое интересное, уши торчали вполне семейные. Сестре он ещё мог в большей или меньшей степени доверять, ибо она не была замечена ни в каких махинациях, но все же её кровь могла быть толчком к ритуалу смены правителя.

Пес увез девушку в отдаленное семейное поместье в горах, и начисто перекрыл любой доступ, фактически поместив дом в сферу, ни войти, ни выйти. Шестерка демонологов с печатью молчания и связанная клятвами по рукам и ногам контролируют все вероятные подходы к поместью. Элесия не выберется, да и никто другой не проникнет. Сына перевезли в очередной раз в лесное убежище, больше похожее на охотничий домик. Там ему тоже ничего не угрожает, да и Кошка рядом.

Правитель плюхнулся на свое кресло и помассировал виски. Шинда и Дагон куда-то исчезли, смущенный Севастьян сообщил, что демонолог и наемник разрешили все свои разногласия и решили не разносить здание своей магией. Тогда Эмиор только пожал плечами, но позже осознал, что же это значит. Новый союз: демонолог и сосуд элементаля, – не те личности, которых хочется держать вместе во всех смыслах этого слова. Лучше всего разделить, ибо эта парочка вместе раскатала лучшую двойку демонологов ещё до того, как была связана, и при этом практически не пострадала. Сейчас же они, пожалуй, и боевую звезду вынесут без проблем.

Правитель откинул голову на кресло и в очередной раз тяжело вздохнул. Что же ему делать?

Тион меланхолично крошил хлеб и кидал мелкие кусочки серой мышке. Та шустро хватала их передними лапками, садилась на задние и быстро съедала.

– Зачем ты кормишь мышь? – голос Севастьяна раздался от приоткрытой двери.

– Потому что мой братец занят твоим и не может этого сделать.

– Мы не совсем братья, – Суалес слегка смутился и, войдя в комнату, прикрыл за собой дверь. – Так зачем?

– Затем, что каждый уважающий себя наемник таскает с собой мелкое дрессированное животное. Мой братец предпочитает мышей. Кто-то крыс или змей, много реже кошек, но их тяжелее спрятать. Правда, слышал об одном индивидуалисте: он ходит с огромным псом, его все знают, но доказать ничего не могут.

Севастьян хмыкнул.

– Кстати, твой Сото результат чего?

– Понятия не имею, он мне таким достался, – Севастьян небрежно пожал плечами.

Тень замер, а затем поднял взгляд на сидящего в кресле подростка.

– То есть, твой Сото просто прибился к тебе и все?

– Ну да, – Суалес зевнул, прикрыв рот ладонью. – А что?

– Просто он явный результат опытов с химеролизацией. Отрасль несколько… – Тион потер подбородок. – Неодобряемая. Запрещенных у нас, как в других странах нет, но химерологию, как и демонологию, недолюбливают, ибо одно проистекает из другого.