Текст книги "И все таки, они пересекаются (СИ)"

Автор книги: Сиераминатана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Вот о дуэли я и хотел поговорить, – Кореан переложил стопку книг на тумбочку и присел на стул. – Я рад, что ты одержал победу, но те техники, что ты использовал. Севастьян, я знаю твой потенциал, – мастер вздохнул. – Ты выдал намного больше, чем умел ещё месяц назад.

Кореан собрался с мыслями и, вновь вздохнув, продолжил:

– Пойми, потенциально ты сильный маг, и я рад за твой прогресс, но еще месяц назад ты был не способен победить Фидана, а он не самый сильный практик. Вчера же ты размазал по арене лучшего ученика академии. Я переживаю за тебя, Севастьян.

Суалес отвел глаза в сторону и крепче сжал книгу.

– Я много тренировался и нашел способ улучшить результат, – пальцы крепче сжимаются на переплете. – Я понял, что делал не правильно и смог почувствовать, как и что делать.

– Севастьян, я надеюсь, ты не выполнял никаких ритуалов для этого? – Кореан напрягся: ритуалистика была коньком Суалеса, и потому для него закрыли этот отдел библиотеки, чтобы не нахватался знаний о том, что пока не способен контролировать.

– Нет, – пальцы чуть побелели.

– Севастьян, – Кореан сглотнул. – Я знаю тебя с момента поступления, и мне прекрасно известно, когда ты лжешь. Скажи, что за ритуал ты провел?

– Иллюзии, – Суалес произнес это совсем тихо.

– Прости, что? – Кореан смешался: ритуалы иллюзионистов относились к разделу менталистики и считались одними из сложнейших. Разум – самая неизведанная территория.

– Вы, вероятно, заметили, что Эсхос старался бить по площади. Все дело в том, что я путал его сознание, и он это понял, пусть и не сразу. Некоторые атаки были иллюзионными, правда, их видел только он; на всю арену у меня бы просто не хватило сил.

Мастер облегченно выдохнул. Только иллюзии, а он уже надумал себе, черт знает что.

– Что ж спасибо, что рассказал, – Кореан улыбнулся. – Как насчет отметить твою победу в кафешке неподалеку?

– С радостью, – улыбнулся Суалес. – Только я переоденусь.

Кореан проводил ученика взглядом и, хмыкнув, подобрал книгу, которую тот читал. Воздушные техники, что ж, с учетом его новых способностей совершенно не лишне.

Севастьян открыл воду и огляделся. Из темноты немедля вынырнул Шинда.

– Ты что, совсем врать не умеешь? – Саах шипел, как самая настоящая змея. – Почему мне пришлось брать тебя под контроль, чтобы отбрехаться от обычного мастера, он же даже не эмпат, я уже не говорю о менталистике.

– Я редко вру, – покраснел Суалес, опуская голову. – И я верю мастеру.

Несколько секунд в ванной было слышно лишь плеск воды, а потом раздался еле слышный шлепок. Суалес вскинул голову, обиженно потирая затылок.

– Ты не маленький ребенок, который может верить всем. Учись изворачиваться, лгать и хитрить, только так можно выжить.

Провал в тень, и Севастьян со вздохом ополоснул лицо и выключил воду.

Быстро переодевшись в чистое, Суалес вышел и, подхватив кошелек, подошел к мастеру.

– Идем, – Кореан хмыкнул и потрепал Севастьяна по волосам.

Шинда был в ярости. Его альтер-эго наивен, как младенец, и это никуда не годится. Предать могут даже самые близкие люди, и потому нужно видеть, а не смотреть, слышать, а не слушать, и самое главное – прощупывать человеческую личность.

Удар в стену старого храма, и она с грохотом обваливается, подняв столб пыли.

Саах сдул кусочки камня с кулака и вздохнул. Этот мир не в пример светлее и наивнее. Тот же мастер Кореан в его мире был жестким человеком, и не раз мелкому Шинде приходилось получать по голове тяжелым кулаком. Что уж говорить, увидев, что здесь Кореан спокойно улыбается и треплет по голове Севастьяна, кровь вскипела моментально. Здесь Кореан не знает, что треплет по голове сына убийцы своих родных, а там – глаза мастера зажигались яростью, стоило только его взгляду натолкнуться на макушку Сааха.

Долгий вдох и не менее долгий выдох. Нужно успокоиться, иначе ни к чему хорошему эмоции не приведут. Его альтер-эго ещё ребенок, и это стоит учитывать. Он пока просто не понимает, как подставляется, но все же он слишком наивен и честен для сироты.

Шинда задумался: отбрасываем эмоции, вспоминаем свой мир. Да, он тоже был наивен, но только до трех-четырех лет, потом относился с подозрением, чуть позже с опаской ко всем, кто подходил к нему. Он много читал, ещё больше писал, придумывая идеальный мир. Воскрешал родителей и свои наивные мечты на бумаге. Со временем он уже не хотел вернуть родных, даже отца. Нет, он мечтал покарать всех тех, кто относился к нему как к грязи.

А Севастьян? Тут сложнее. Никто не знал, кто его отец, а значит, значительная доля ненависти и презрения убирается; припишем еще то, что к мальчику хорошо относились нянечки приюта и дети – на выходе получаем домашнего ребенка. Но затем была академия, где ученики дразнят слишком умного, но не способного к практике парня. Теперь вопрос: где потерялась изворотливость, умение просчитывать свои ходы и хорошо подвешенный язык? За четыре года слабой травли их можно приобрести, а тут их будто задавили на корню.

Задавили… Шинда ударил алтарь, мимо которого проходил. Каменная глыба рассыпалась на мелкие осколки с тихим «пуф». Именно, задавили, мелкого надо срочно проверить на закладки, их вряд ли ставили на ограничение ума, иначе теория тоже хромала бы, скорее всего они на эмоциях. К тому же эта излишняя доверчивость. Сам Шинда хрен бы поверил некому пришельцу, пусть тот и выглядел бы, как он сам, только старше лет на 15. Не позволил бы провести никакого ритуала, а здесь… И как он раньше не подумал?

Тень укрыла Шинду, унося в нужном направлении.

Дедалиус покачал головой и откинулся на спинку кресла. Он дал особые печати для Севастьяна, но они не функционировали в должной мере. Нет, они определяли, когда и кто входит в комнату, но не передавали никакой информации, как должны были, и вот это уже странно.

Прожив достаточно долгую жизнь, директор академии магии прекрасно понимал, что все не может быть объяснено криворукостью парня. Нет, даже если он печати бы вообще не так установил и потом сверху заполировал техникой класса архимага полного уничтожения, все бы работало, но здесь что-то мешало передаче. Фактически, против этих печатей работает не так много техник, и одна из них – печати демонолога, барьер-защита миди. Только она не обнаруживается сенсорами ни при каких обстоятельствах и никакими заклятьями и ритуалами, кроме самых громоздких и направленных на закачивания света на площадь. Это не простенький круг, который может сделать любой первокурсник на коленке, это громоздкая фигура, выписываемая несколько часов, а потом ещё семь суток напитываемая магами света. При этом если в барьер-защиту миди вставлены несколько вариаций изменений, то бишь резкий скачок до макси, тут уже и ритуал не поможет. Правда, и человек в такой близости с барьером жить не сможет. Эту защиту ставят на оборонительную стену и никак иначе.

Директор тряхнул головой: так, это слишком невероятно. Барьер-защита демонологов не используется уже три столетия, все данные о таком изъяты, так что не стоит перекручивать нереальные версии. Только и реальных-то нет, так что нужно прийти к ученику и лично проверить печати. Чем боги не шутят? Впаял по кривой схеме или вовсе в свитке защита валяется где-нибудь за унитазом, вот и не дает картинки и звука.

Покопавшись на полке, Дедалиус вытащил из одного из многочисленных пространственных карманов папку по Миктиану Сааху. Пара фотографий класса, табель оценок и прочая мелочь ещё не демонолога, а простого ученика академии.

Дедалиус убрал папку в личный пространственный карман и накинул теплый плащ на плечи. Приходить в гости к ученикам за всю его долгую деятельность приходилось не раз, но чаще всего директор навещал родителей юных магов по той или иной причине. Чаще всего ему предстояли объяснения о недостаток сил и долгие разговоры с влиятельными людьми, которые пытались пропихнуть своих чад в элиту бойцов. Нет, таких принимали, но срезали на первых же практических экзаменах. Слабосильные маги совершенно не нужны стране.

Трость привычно покачивалась в сухой ладони, а каблуки отбивали дробный ритм по брусчатке. Проходящие мимо люди чуть кланялись, приветствуя главу академии, второго по значимости человека в городе.

Вот и общежитие. Лестница чуть поскрипывала под ногами, но радовали чистотой и свежим лаком.

Короткий стук в дверь, и Суалес появляется на пороге. Чуть встрепанный, с покрасневшими от недосыпа глазами и в домашней одежде.

– Добрый вечер, ученик Суалес, – Дедалиус чуть прищурился: перед ним стоял не совсем привычный Севастьян, скорее тот, который дрался на арене.

– Добрый вечер, директор Дедалиус, – парень подавил зевок. – Проходите.

Комната была стандартной для ученика академии. Множество книг и свитков, какие-то записи и простейшие приспособления для ритуалов.

– Хотите чаю? – Севастьян смотрит чуть настороженно, но доброжелательно.

– Не откажусь, – Дедалиус присел на свободный стул и краем глаза принялся наблюдать за тем, как парень кипятит воду и заваривает чай.

Прикрывшись щитом, Дедалиус принялся проверять комнату. Так, все отметки стоят на положенных им местах, никаких дополнительных щитов нет, так что совершенно не понятно, почему печати не работают. Накинув совсем слабое плетение на Севастьяна, директор беззвучно выругался. Наследие Миктиана просыпается: мальчик неосознанно держит личностную защиту, и это плохо.

Шинда разливал чай по чашкам и незаметным движением отправлял в каждую по капле своей крови. Кровь демонолога, попав в организм в малом количестве, совершенно безвредна, что говорить, её можно было использовать как лекарство, но вот последствия. Принятия второй дозы восстанавливает разрушенные органы, а на третий раз кровь становится смертельной даже для архимага. Хотя смерть не наступает мгновенно, она затягивается на несколько месяцев, и чем больше разница между приемами крови, тем быстрее смерть. Так что стоит трижды подпоить Дедалиуса своей кровью в течение пары недель, и он умрет через год после выпуска Севастьяна.

Директор взял чашку, которая по еле заметному сдвигу должна была быть предназначена самому Сааху, но Шинда, ничуть не смутившись, взял вторую. Директор стар, но его разум остер, как клинок, вот только даже самый острый клинок можно затупить.

– Я принес кое-что сохранившееся со времен учебы вашего отца, ученик Суалес, – директор вытаскивает из пространственного кармана папку и кладет на стол.

Сердце получает приказ отбить ложный ритм волнения, глаза чуть расширяются, губы чуть сохнут, и приходиться их облизнуть. Краем глаза Шинда заметил, как расслабился Дедалиус и пригубил чай из кружки. Но это ещё ничего не значит, такие архимаги вполне способны испарить жидкость без следа и делать вид, что выпили.

Чашка с грохотом выпала из рук директора, и он захрипел, заставляя подскочить.

Саах заскрежетал зубами, скидывая иллюзию. Проклятье, они с отцом думали одинаково, а так как кровь демонолога попала в организм в третий раз с перерывом в 15 лет, смерть будет мучительной, но быстрой. Чашки испарились, чайник остыл, а Шинда присел на кровать, ожидая, когда кровь закончит свое действие.

Дедалиус все ещё пытался сопротивляться силе крови демонолога, но уже понимал, что ничего не получится. Сидящий на кровати взрослый Севастьян это также понимал. Он не рассчитывал на такой результат. Что ж хоть своей преждевременной смертью он подпортит чужие планы.

Старик выгнулся на стуле от невыносимой боли, отметив краем глаза, как мужчина рисует огнем символы в воздухе. Разобраться в них из-за слезящихся глаз было невозможно, но по телу прошла волна очищения демонологов. Подстраховался.

Дедалиус сомкнул глаза и в последний раз вздохнул, сердце конвульсивно дернулось и замерло.

Шинда вздохнул и вновь пустил волну очищения. Теперь никто не поймет, от чего умер старый директор. Убрать его из квартиры? Нет, Саах мотнул головой, пусть Севастьян привыкает к проблемам, с учетом того, что он сейчас с Кореаном и вернется с ним же, труп обнаружат двое.

Папка отправляется в пространственный карман, и Шинда тает в тени. Что ж посмотрим, как ты будешь крутиться, ребенок.

Кореан придержал Севастьяна за плечо перед входом в квартиру и сложил несколько ручных символов. С квартирой что-то не так, но что, понять невозможно, правда, опасности нет.

– Что-то случилось, мастер Кореан? – Суалес понижает голос до шепота.

– Останься здесь, я проверю квартиру, – короткий приказ, и мастер толкнул дверь.

Тишина, два шага и в сторону от прохода.

На стуле сидит директор, рядом стоит его трость, руки спокойно лежат на коленях –мирная картина, если бы в Дедалиусе была сила.

– Севастьян, – Кореан позвал ученика. – Бегом до заместителя директора, я отправлю вестника начальнику городской стражи и лекарю.

– Да, мастер, – Суалес так и не вошел в комнату, и со стороны лестницы раздался дробный топот быстрых ног.

Кореан вздохнул, пусть боги хранят вашу душу, директор Дедалиус, смерть была милостива к вам.

Севастьян был растерян. Директор умер в его квартире. Лекарь определил естественную смерть от остановки сердца, но глава стражи почти двое суток продержал Суалеса в камере, допрашивая в самые неожиданные часы.

Выбравшись из каменного мешка, который ласково называли номер предварительного заключения, Севастьян сразу же рванул домой. Квартира представляла собой унылое зрелище. Вся защита сорвана, книги и свитки неравномерно валяются на полу, кое-где оторваны деревянные панели на стенах, да и из открытого шкафа вещи вывалены как попало.

Кухня выглядела ещё хуже. Холодильник забыли закрыть, и он, умерев, напрудил лужу мутной вонючей воды. То небольшое количество мяса, что ещё оставалось в морозилке, стухло, а остатки супа прокисли. Крупа рассыпана по столу, все шкафчики открыты, а пара несчастных кастрюль лежали на полу вверх дном.

Севастьян, сглотнув, принялся проверять свои тайники с деньгами. Все до единого были вскрыты и совершенно пусты.

Растерянно оглядев разворошенную квартиру, Севастьян подобрал полотенце и направился в ванную. Душ был разобран на составляющие, раковина снята, а ванная шаталась. Судя по всему, её поднимали, а обратно не закрепили.

Кое-как приведя себя в порядок, Суалес оделся в относительно чистые вещи, которые валялись на полу, и, наведя защиту, направился к городской страже, от которой недавно ушел.

Пять часов спустя с охрипшим горлом и дрожащими от гнева конечностями Севастьян выходил из здания стражи, прижимая к груди тощий кошелек с одной пятой всех своих денег. Нет, это было больше, чем его пособие за месяц, но всего в два раза, тогда как за счет тотализатора было скоплено прилично.

Вначале его просто попытались отправить. Крупный мужчина ростом чуть ниже мастера Кореана отмахнулся от Севастьяна, как от надоедливой мухи. А через двадцать минут очень настойчивых просьб вышел старший по званию, и начался театр абсурда.

Да, обыск в квартире был, но затем её опечатали и ушли, никто ничего не брал, да и как можно позорить честь мундира.

Севастьян указал на то, что обыск проводили без присутствия мага, что и указано в акте, и совершенно не понятно, зачем бравые вояки ломали стены. Ответ оказался прост: маг прибыл, снял защиту и удалился, ибо его вызвали по ещё одному важному делу, а стены никто не ломал, это были подозрительные пустоты, которые надлежало проверить.

На третий час пререканий уже охрипший Суалес шипел, как змея, пытаясь отжать свои деньги у стражи города. В конце концов, общежитие, в котором находилась квартира, принадлежало магам-ученикам, и они свои схроны делали магически, да и искать под кроватью, где находилась вынимаемая половица без всяких следов силы, они бы просто не стали. Старший сдался к концу пятого часа, и остаток времени они спорили о сумме. В итоге, деньги были кинуты прямо в лицо Суалеса, и его едва ли не пинком отправили домой.

Снова оказавшись в квартире, Севастьян обессиленно упал на разворошенную кровать. Что ж, денег нет, продукты сгнили, есть хочется, да ещё и на ремонт тратиться. Самому вправить стены и починить холодильник невозможно.

Суалес взвыл и уткнулся лицом в подушку. Академия идет лесом, квартиру нужно приводить в порядок и срочно.

Шинда хмыкнул и убрал воздействие с дома стражей города. Небольшая ментальная коррекция, и стражи без зазрения совести опустошили тайники Суалеса и слегка поломали квартиру. Ещё пара капель наглости для старшего, и тот уже не обращает внимания на то, что его подчиненные, по сути, обворовали сироту. Деньги осели по карманам и не вернутся, разве что наиболее честный, на которого потребовалось больше всего сил, ещё вернет украденное, но остальные – точно нет. Пара лет, и они войдут во вкус, а уж имея на руках такой компромат, можно вертеть стражей как хочется. Во всяком случае, именно этой группой.

Тень привычно укутала Сааха, и он перенесся в старый храм.

========== Глава шестая ==========

Молодой страж города пересчитал наличность в кошельке и, вздохнув, почесал затылок. Кто из демонов дернул его за руку, заставляя забрать у мелкого ученика академии деньги? Да и вся его группа, как и он сам, даже и не подумала, что это действие может повлечь за собой последствия.

Достав деньги из заначки, парень вздохнул и положил их в кошель. Сиротой быть не просто: страж знал это на собственном опыте. Глаза метнулись к небольшому портрету проклятого демонолога, запрятанного в недрах шкафа. Он запомнил этого человека, когда тот приходил к ним в дом и пытался уговорить родителей, занимавших высокий пост, не вмешиваться в политические дрязги. Несколько вечеров подряд длились переговоры, но в итоге родители отказались.

Страж обнял себя за плечи. Родители умерли быстро. Не было ни крови, ни криков; просто их сердца остановились, а глаза остекленели. Миктиан ушел, потрепав напоследок мелкого по голове.

Долго выдохнув, страж закрыл шкаф и быстрым шагом направился прочь из дома. Полчаса быстрого хода, и он уже стоит у двери в квартиру Севастьяна Суалеса.

Судя по звукам стучащего молотка, тот был внутри и ремонтировал поломанные стены. Молодой страж покраснел, а ведь он сам с азартом выламывал деревянные панели, и ничего нигде не екнуло.

Постучав в дверь, парень несколько раз глубоко вздохнул, но когда ему открыли, подавился заготовленными словами. Лавандовые волосы, светло-зеленые глаза, ещё по детски округлые черты лица, но все же совершенно узнаваемый образ.

Горло совершенно не повиновалось, выдавая лишь едва слышный сип, а тело сковало ужасом. Перед глазами встала картина, как он, сопливый пятилетний пацан, подходит к трупам родителей, а проклятый Миктиан спокойно допивает вино и поднимается со своего места. Несколько шагов, и тяжелая ладонь опускается на голову ребенка, чуть ероша волосы. Тогда он даже не понял, что родители умерли, и всю ночь провел рядом с коченеющей матерью. Утром их нашла служанка.

– Что-то произошло? – этот вопрос вывел стража из параличного состояния. Перед ним стоял не демонолог, а маг-сирота, пусть и удивительно похожий на Миктиана.

– Да… Вернее, нет… Точнее, не совсем, – молодой страж сглотнул и протянул кошелек. – Моя группа чувствует себя виноватой в том, что не уберегла ваши накопления, и сама собрала сумму, приблизительную той, которая была.

Подросток забрал кошель и улыбнулся.

Страж почувствовал, как сердце принимается отстукивать прежний ритм. Нет, он другой, все хорошо.

– Спасибо. Извините, что не приглашаю, у меня не прибрано, – подросток ничуть не смутился.

– Не страшно, мне уже пора, – страж поспешил откланяться.

Уже спускаясь по лестнице, он длинно выдохнул и успокоил бешено бьющееся сердце, все будет хорошо.

Молодой страж возвращался домой, несмотря на потерю денег, настроение было приподнятым, ведь он был в расчете со своей совестью.

Привычный проулок, слабо освещенный магическим фонарем, и внезапно опустившаяся тишина.

– Нехорошо, – глуховатый голос пробирал до костей. – Ты рушишь мои планы, а я этого не люблю.

Высокая фигура с лавандовыми волосами и знакомыми зелеными глазами. Второй раз он видит этот образ, но сейчас это не невинный подросток, а взрослый маг. Ноги подогнулись от давящего ужаса, и страж упал на холодную брусчатку, смотря на то, как Миктиан приближается к нему.

Тяжелая рука ложится на голову, чуть ероша волосы, и парень тихонько завывает от ужаса.

– Зачем ты пошел к мелкому? – Миктиан наклоняется, и его голос раздается прямо над ухом, посылая по телу волны крупной дрожи. – Ты понимаешь, что совершил большую глупость?

Парень приоткрыл рот, пытаясь выдавить хоть что-то в свое оправдание, но смог только лишь завыть чуть громче.

Тихий смешок над ухом, и рука, соскользнув с головы, легла на плечо.

– Не можешь сказать? Что ж тогда прощай.

Сердце ударило в последний раз, а перед глазами повисла тьма.

Шинда отступил от тела молодого стража и покачал головой. Отец напугал мелкого в детстве, а он сам закончил это. Парень умер от ужаса, и это многое скажет нужным лицам.

Саах поправил поседевшие пряди парня и усмехнулся, да, от ужаса тоже можно поседеть. Лицо искажено, рот открыт в немом крике, а тело сведено судорогой, которая только сейчас начала отпускать труп.

Саах выпрямился и провалился во тьму.

Городская стража встала на уши из-за смерти одного из них. Умереть от заклинания, клинка или яда было обычным делом, но лекарь, спешно вызванный на место преступления, констатировал остановку сердца от эмоциональной перегрузки. Молодой здоровый парень умер от страха в полутемном переулке, как старый алкаш, словивший глюк.

Старший страж хмуро огладил усы и, крякнув, поднялся с колена. Такую смерть он видел лишь во времена возвышения Миктиана, проклятого демонолога. Люди умирали без видимой причины, а раз это началось снова, значит, кто-то нашел его учение или свернул на тот же путь.

Тело подняли на носилки и быстро убрали в подъехавшую телегу, прикрыв не слишком чистой простыней.

– Гарден, – старший махнул рукой одному из своих ребят. – Подойди.

Высокий, но несколько щуплый, мужчина хорошо за тридцать оказался рядом буквально в несколько шагов.

– Подними все старые дела времен проклятого демонолога. Особенно те, в которых были странные смерти.

– Слушаюсь, – Гарден чуть согнулся в спине. – Куда их доставить? В ваш кабинет или домой?

– В кабинет, в стенной сейф. На столе не оставляй.

– Так точно, глава Хеган.

Гарден стремительным шагом покинул переулок, и Хеган закусил ус. Нужно немедленно оповестить мэра города и дать сигнал в столицу. Тяжело вздохнув, старший страж подошел к мирно стоящей у стены кобылке и с небольшим усилием забрался в седло.

Лошадь покосилась темным глазом на хозяина и, запрядав ушами, тронулась мягким шагом.

Севастьян, устало вздыхая, плелся по улице. Сегодняшняя тренировка далась совсем не легко: мастер Нозман и мастер Боско гоняли его по всему полигону. Иногда казалось, что мастер Боско собирается прикончить своего ученика.

Суалес покрутил шеей и замер. Вот же ж занесло в темный квартал. И вообще как? Если шел от академии домой?

– Мальчик чего-то хочет? – раздался прокуренный голос, а из темноты вынырнула женщина лет тридцати.

Севастьян покраснел. Одета дама была по минимуму: платье короче некуда – аж узорное плетение чулок видно, да и откинутая на руки шаль обнажала декольте по самое не могу.

– Нет, спасибо, – Суалес замотал головой. – Я задумался, да, просто задумался, – парень принялся отступать.

– Ну что ты, – сзади раздался ещё один женский голос, но явно моложе. – Мы поможем тебе расслабиться.

– У меня нет денег, – тут же выпалил Севастьян. – Извините, я пойду.

– Сладкий мальчик, – женщина сзади прижалась к подростку со спины. – Нам иногда хочется и просто получить удовольствие, а ты такой чистенький, домашний.

Суалес запаниковал. Бить женщин он не мог, использовать боевую магию в темном квартале ещё хуже – вся стража сбежится и его же виноватым выставят, а спать с дамами легкого поведения нет никакого желания.

Глухое рычание, и в темном проулке зажигаются два золотых глаза, находящиеся несколько выше человеческого роста. Удар когтей высек искры из каменной кладки, и дамы с визгом умчались в темноту квартала.

– Спасибо, Сото, – Севастьян улыбнулся вышедшему питомцу.

– Накорми для начала, – Сото примерился и запрыгнул на плечо Суалеса, заставляя прогнуться под своим весом. – Как тебя вообще сюда занесло, дурак?

– Если бы я знал, – подросток почесал животное за ушами. – Кстати, классный рык.

– Спасибо, – Сото расположился воротником и чуть приподнял крылья, закрывая голову Севастьяна от возможных нападок со спины. – Идем уже, я есть хочу.

Суалес хмыкнул и поспешил к дому, сегодня Сото получит свои любимые куриные яйца, пусть и придется потом ещё месяц сидеть на змеиных.

Шинда качнул головой и взмыл в воздух на черной тени. Севастьян начал раскачку, и это очень хорошо. Постепенно его психика начнет поддаваться, а из его эмоций можно будет извлечь закладки. Дело это муторное и долгое, терпение же – благодетель. Кажется, так говорил его мастер ментала. Что ж «спасибо» ему за науку, и «простите» за выжженные мозги, уж очень опасным стал мастер. Правда, здесь он ещё жив и вполне здоров, а значит, можно позволить себе получить немного удовольствия: убить не магией, а руками, как мечталось долгими вечерами после восстановления вырванных с корнем щитов разума.

Старший страж подергал себя за ус и, откинувшись на кресле, потянулся, слыша хруст позвонков. Дела о смертях, в которых был замечен проклятый демонолог, были многочисленны и однотипны. Такое чувство, будто Миктиан Саах не знал другого способа убить человека, что странно, ведь он демонолог-ритуалист, им такое рассказывают, что нормальных людей заворачивает штопором. Хотя все это слухи из достаточно достоверных источников, а не виденное своими глазами.

Мужчина потер красные от недосыпа глаза и взглянул на нечеткую фотографию демонолога. Тут даже цвет волос не различить, но страж помнил, что они лилового цвета, редкого даже для мага оттенка. И глаза. Чуть прозрачного зеленого цвета, похожие на камни в ожерелье матушки. Единственная ценность семьи, которую пришлось продать в голодные годы войны. Позже он нашел ожерелье и выкупил, но матушка к тому времени уже скончалась.

Страж тряхнул головой. Миктиан был сильным магом, более того безумным, а это значило, что он опасен, вот только никто не предупреждал, что сей безумец сотрет с лица Тьеры три больших города и несколько десятков деревень, не считая мелких поселений на три-десять домов.

Листы еле слышно зашуршали под пальцами.

Центром волны, унесшей столько жизней, была гора Суалес, а единственным выжившим был ребенок, которого директор Дедалиус, и да легко растворится его прах, вынес на руках. Сомнений в его происхождение не было, мальчик был сыном Миктиана, но это было решено скрыть до поры до времени, дабы не дразнить народ. Севастьян рос спокойным мальчиком, похожим на своего отца. Однако люди не видели в нем Сааха. Жаль только, что узнать, кто мать Севастьяна, не было никакой возможности, даже лекари разводили руками. Мальчик-маг, в перспективе сильный демонолог, на которого можно накинуть поводок.

Страж отъехал на кресле и, поднявшись, подошел к потайному сейфу. О его наличии знали лишь несколько человек, и там хранились данные по Миктиану.

Ручка выдвинулась из цельного куска стены, стоило смочить кровью неприметную руну, и папка оказалась в руках. Миктиан Саах, пришедший из неизвестной деревни, судя по всему, очень маленькой и неприметной, раз никто так и не смог выяснить, где она находится. Кто его родители неизвестно. Вернее, известно с его слов, но что может сказать верно пятилетний ребенок. Деревня вымерла, вот и все показания, мама и папа гнили на кровати и плохо пахли, есть было нечего, все умерли, и я ушел. Именно так он говорил.

Страж вспомнил себя безусым младшим, он и записывал слова будущего демонолога. Яркие глаза сверкали из-под лавандовой челки, неровно обрезанный хвост лежал на левом плече, а потрепанная одежда пахла пылью, конским потом и грязью.

Кто бы знал, что тогда, в обшарпанном кабинете, сидели будущий демонолог и глава городской стражи.

========== Глава седьмая ==========

Дородная женщина преклонного возраста бодро шагала по улице. Её простые туфли отбивали четкий ритм о брусчатку дороги, а широкое платье темно-серого цвета шуршало при каждом движении.

– Матушка Дуду, – знакомый голос заставил женщину замереть, а затем повернуться и улыбнуться приближающемуся подростку. – Здравствуйте, матушка Дуду.

– Севастьян, мой дорогой мальчик, – женщина обняла подбежавшего подростка. – Как ты вырос. Невесту себе нашел?

– Нет, что вы, – подросток рассмеялся. – Мне учиться надо.

– Учеба – это хорошо, но и про девушек забывать не следует, – матушка Дуду встрепала лавандовые волосы Севастьяна.

– Я это запомню. Матушка Дуду, давайте дойдем до парка, мне очень нужно с вами поговорить.

Женщина кивнула, и каблуки вновь застучали по брусчатке.

– О чем ты хотел поговорить? – Матушка Дуду опустилась на крепкую скамейку и расправила белоснежный передник по подолу.

– Матушка Дуду, – Севастьян нервно переплел пальцы. – Мне… Мне стало кое-что известно о моих родителях. Вернее – об отце.

Улыбка с лица женщины исчезла. Она нервно оглянулась и достала из-под ворота амулет. Капнув крови в центр, она положила его рядом с собой, отчего образовался голубоватый купол.

– Матушка Дуду, он ведь рос в том же приюте, что и я, и, если верить записям директора Дедалиуса, вы тогда были няней и именно вы провожали моего отца в Академию.

– Ты хочешь, чтобы я рассказала о Миктиане? – женщина сжала пальцами передник, оставляя на нем глубокие складки.

– Если вы можете рассказать, – Севастьян почесал затылок, встрепав волосы.

Матушка Дуду несколько раз глубоко вздохнула и прикрыла глаза.

– Миктиан попал в приют в пятилетнем возрасте, я тогда всего год работала няней, и пришедший мальчик был моим первым полноценным подопечным. До этого я просто наблюдала и помогала старшим воспитателям, – женщина разжала пальцы и открыла глаза. – Миктиан очень плохо спал по ночам. Мне часто приходилось ночевать у его кровати, так как его мучали кошмары, – Матушка Дуду потерла лоб пальцами и вздохнула. – Он, как и ты, рос беспроблемным, но более серьезным, ребенком. Как я поняла из его кошмаров, вся его деревня погибла, а он прошагал много лиг, чтобы добраться до нашего города и поступить в академию. Несколько раз он попадался разбойникам, но, как он говорил, убегал от них. По мере взросления Миктиан все больше увлекался легендами и великими героями-магами. Говорил, что станет величайшим из всех и о нем будут слагать легенды. И ведь почти получилось, только вот упоминать его не хотят. Когда тебя принесли в приют, я сразу поняла, чей ты сын. И пускай, Миктиан уничтожил многих людей, но я помнила его ещё ребенком, который просыпался в слезах посреди ночи; ребенком, который радостно смеясь, играл в догонялки, – Женщина оттерла выступившие на глаза слезы. – А когда он болел, то говорил об огненном цветке. Всегда. За все пять лет он простужался трижды, и каждый раз я выхаживала его, уводя от грани смерти. Миктиан бредил огненным цветком в ночи, что распускается лишь раз за жизнь.