Текст книги "И все таки, они пересекаются (СИ)"

Автор книги: Сиераминатана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– А он никогда не говорил, что имел в виду? – Севастьян нервно поддел ботинком камушек.

– Нет, – покачала головой матушка Дуду. – Когда я спрашивала его, он отмалчивался и сверкал глазами.

– А что ещё вы можете рассказать о нем? – Суалес взял руку женщины в свою. – Матушка Дуду, я очень-очень хочу знать.

Женщина вздохнула и сжала пальцы подростка в ответ.

– Миктиан часто ко мне заходил и после приюта. Его, как и тебя, интересовала учеба, а не девушки, но вот друзей у него было не в пример больше, разве что многие погибли во время заданий в соседних странах. Последний раз он заходил ко мне после принятия в корпус демонологов, тогда ему было 18 лет. Позже я пару раз видела его в городе, но мы уже не общались, – матушка Дуду вздохнула. – Он был хорошим человеком, но я не знаю, что сподвигло его свернуть на путь уничтожения.

Женщина промокнула глаза платком, опустив голову. Воспоминания о том хрупком ребенке, которого сейчас все проклинают, больно ударили по старому сердцу.

– Спасибо, матушка Дуду, – Севастьян сжал руку женщины. – Теперь я знаю о своем отце намного больше, чем раньше.

Матушка шмыгнула носом и сняла с руки широкий браслет.

– Вот, это подарок Миктиана на окончание академии. Он сказал, что браслет магический, но магии не чувствуется. Может, уже выветрилась, но я носила его, как память. Однако тебе он нужнее.

Женщина надела браслет на подрагивающую руку подростка и подняла амулет со скамьи. Купол замерцал и исчез.

– Удачи тебе, Севастьян, – матушка Дуду с некоторым трудом поднялась со скамейки и, потрепав подростка по голове, направилась к выходу из парка. Сердце рвано отбивало ритм страха и волнения, а руке не доставало привычного браслета.

Севастьян валялся на кровати, читая очередной свиток Шинды. Успехи в Академии стали заметнее, и ученики уже не так задирали Суалеса, зная, что тот сможет ответить не только на оскорбления, но и на атаку.

Ещё один свиток плюхнулся прямо на живот, заставляя вздрогнуть и выронить надкусанное яблоко.

– Двигайся, – Шинда стащил с себя грязный плащ и, бросив его на пол, завалился на кровать прямо в обуви. – Чертовы катакомбы, они меня с ума сведут.

– Шинда, – Суалес, зажав нос пальцами, скатился с кровати. – Где тебя носило?

– Старые катакомбы, – Саах потянулся всем телом. – К несчастью, некоторые из них соединены с канализацией, поэтому запах действительно жуткий, но измазался я только глиной и землей.

– А зайти сначала в ванную ты не догадался? – Севастьян распахнул окно, позволяя осеннему ветру проникнуть в комнату.

– Хэй, я больше суток ползал по этим катакомбам, отыскивая старое хранилище. Знаешь ли, в полусогнутом состоянии очень неприятно находиться.

– Это не повод пачкать мою постель, Шинда. Слезай! – Севастьян схватился за край одеяла и резко дернул, отчего только опрокинулся на пол с куском ткани.

– Ну вот, хорошее одеяло порвал, – Саах печально проводил взглядом лоскут. – Как тебе не стыдно?

Севастьян почувствовал, как внутри поднимается гнев. Этот мерзавец вечно где-то шляется, приходит грязный, как свинья, шпыняет его и едва ли не пинком вышвыривает из квартиры, когда ему требуется одиночество. Вечно оставляет пустой холодильник и никогда не убирает за собой.

Суалес метнул первое заклинание, однако Саах ловко скатился с кровати, отвечая тем же заклятьем, разнося вдребезги письменный стол. Севастьян перерубил воздушной бритвой провод люстры, позволяя ей рухнуть на пол, а бегущему по потолку электрическому проводу свеситься вниз. Шинда отпрыгнул, спасаясь и от люстры, и от осколков, которые немедля брызнули во все стороны, и, перехватив провод, выпустил из ладони молнию. Суалес упал на пол, позволяя опасному элементу уйти в окно, и откатился к стене от воздушной стопы. Ещё секунда и плотные потоки воздуха прижали подростка в углу, не позволяя шевелиться.

– И зачем ты люстру разбил? – Саах отодвинул носком ботинка часть плафона и взглянул на Севастьяна, с лица которого текли тонкие струйки крови.

– Надеялся тебе на голову обрушить, – Суалес обреченно вздохнул.

– Сильных противников нужно давить по площади: больше шансов зацепить, – Саах присел перед подростком на корточки, отчего стекло под ботинками захрустело. – Ты же прекрасно знаешь, что я быстрее тебя и физически более развит. Теперь ты остался без люстры.

– Я квартиру не хотел громить, – хмуро отозвался Севастьян.

– Понятно, – Саах протянул руку и вытащил три мелких осколка из лица Суалеса, заставляя его зашипеть. – Ладно, лежи, думай над ошибками, а я в душ.

Шинда легко поднялся и проследовал в ванную, оставляя грустного Севастьяна на полу под открытым окном.

Шинда стоял под душем, закрыв глаза. Сегодня произошел первый надлом закладки на гнев, и это и хорошо, и плохо. Гнев толкает на необдуманные поступки, а значит, Севастьян перестанет себя контролировать в должной мере. Хотя пусть лучше так, чем совсем никак. Один надлом поведет за собой другие, а значит, закладки будут сходить быстрее, особенно под столь ярким чувством.

Выключив воду, Саах быстро вытерся и оделся в чистое. Надо бы привести комнату в порядок, а Севастьяна в теплую ванную отправить, иначе соплями обвесится.

Выйдя в разгромленную комнату, Шинда распутал ленты ветра.

– Отогревайся, я пока приведу комнату в порядок.

Севастьян раздраженно дернул плечом и, дрожа, поплелся в ванную. Мда, после эмоционального всплеска, да ещё и на холоде, мелкий точно свалится с какой-нибудь болячкой.

Покачав головой, Саах принялся складывать ручные печати, стягивая магию вокруг себя. Разрушенный стол, как и вещи, что лежали на нем, собрался из щепок. Плафон с еле слышным хрустом стал целым и вернулся на потолок, а электрический шнур сам по себе подключился к обрезку, позволяя лампе загореться. Одеяло приняло свой привычный облик, и комната приняла свой прежний вид. Навесив иллюзию пустоты, Шинда выглянул в окно. Заклятье молнии ушло не просто в молоко, а высоко в небо, что было несомненным плюсом. Теперь хоть стража не будет ломиться в двери и требовать отчета о том, кто запустил боевое заклятье.

Чайник тихонько засвистел, стоило подать немного жара, и уже через минуту две чашки чая стояли на столе.

Стукнула дверь ванной, и в комнату выполз раскрасневшийся Севастьян. Шмыгая носом, младший нервным движением оправлял полотенце на плечах, заставляя Шинду хмуриться.

Два шага, и Саах, сдернув полотенце, раздраженно выругался. По шее Суалеса ползли пятна заклятья. Закладка была зачарована на самовосстановление, и первый же надлом активировал программу.

Быстрый удар в висок отключил подростка, и Шинда, подхватив его на руки, провалился в тень.

Севастьян медленно приходил в себя. Все тело ломило, сил на то, чтобы подняться не было, к тому же тяжелая голова никак не желала отрываться от подушки. Что-то холодное и влажное легло на лоб, и боль на краткое мгновение отступила.

– Принудительное лечение, – тихий голос Шинды набатом раздался в голове. – Извини, но выбора просто не было.

– Что? – слабый сип вырвался из пересохшего горла.

– Лихорадка наложилась на магическое ядро, пришлось спешно тебя латать. Пару дней поваляешься и будешь здоров.

Севастьян попытался спросить, что же за лечение, но горло, как и все тело, совершенно не повиновалось.

Прохладное зелье полилось в рот тоненькой струйкой, позволяя сглатывать.

– Спи, так ты быстрее восстановишься.

Нагревшееся полотенце снова смочили, и Суалес провалился в вязкую темноту.

Шинда со вздохом выпрямился и потер глаза. Он не спал третьи сутки. Привлекать внимание частыми пропусками было нельзя, раскрывать болезнь тоже, и потому приходилось прятать Севастьяна в найденной лаборатории, а самому бегать в академию и сидеть за партой. В это время с Суалесом оставался Сото. Монстрик мало чем мог помочь, но в то же время это был хоть какой-то присмотр. Вечерами Саах прыгал над тушкой младшего себя, прокручивая ритуал за ритуалом, а ночью отпаивал мелкого зельями.

Хотя был один плюс в этом положении. Закладки на гнев и доверчивость сорвались полностью и восстанавливаться пока не собирались. Осталось десять.

Вина. Закладка старается углубить любое чувство вины, что делает Севастьяна слишком совестливым и мало способным на ложь. Враждебность. Тут сразу две закладки: одна на снижение негативных чувств к своим и усиление к чужим. Сложная вещь, делал мастер своего дела. Зависть. Её забили как можно глубже, но тут сам Севастьян постарался, расшатывая закладку на свой манер. Лукавство оказалось рядом с завистью, но её уже Суалес никак не пытался подцепить. Мда, врет Севастьян очень и очень хреново. Недовольство собой подкрутили как механизм, подросток должен быть недоволен, что усугублялось бы досадой, раскаянием и стыдом. Маразматики старые, навертели же. Последние четыре закладки стояли на Обиде, Уважении, Одиночестве и Вожделении.

Кажется, Севастьяну вообще было не суждено познать женщин. Эх, подростковый утренний стояк блокировался простым витком на ауре. Мальчика собирались сделать магическим импотентом. А что? И мозг не хочет, и плоть не реагирует. Весело же ему будет, когда все это в усиленном виде начнется. Будет ходить с красным лицом.

Шинда нервно хохотнул. Все, пора поспать, иначе завтра он кого-нибудь прикончит в академии.

Комментарий к Глава седьмая

Я, конечно, могу работать и без отзывов, но уж больно грустно мне без них.

========== Глава восьмая ==========

Комментарий к Глава восьмая

Дорогие читатели и не менее дорогой Автор, бета зашивается, умирает, страдает и прочее, прочее… У беты экзамены, но она старается сделать все, что в ее силах, чтобы главы были отредактированы ДО их официального выхода в свет, а не после. Но могу с уверенностью сказать, что после двадцатых чисел главы будут проверяться именно тогда, когда необходимо.

Мастер Кореан разглядывал склоненную макушку Севастьяна. Последние несколько дней его любимый ученик не такой как всегда. Скорее, он похож на того, кто участвовал в дуэли.

Севастьян отчеркнул написанное и, размяв шею, принялся писать дальше. Этот жест был совершенно не свойственен Суалесу: такому обучали уже после академии – осматривать местность, не привлекая внимания; ведь что может быть естественнее, чем слегка покрутить головой, якобы разминая затекшие мышцы. А еще почерк. У Севастьяна был идеальный почерк, и он обожал разрисовывать поля. Зачастую Кореан улыбался, разглядывая рисунки. Но за последнюю неделю ни одного наброска не было, не говоря уже о том, что почерк изменился, стал более острый и мелкий. Такое чувство, будто Севастьян изменился изнутри, что просто невозможно за столь короткий отрезок времени.

Суалес отложил перьевую ручку и размял пальцы, дожидаясь, когда чернила подсохнут, и можно будет перевернуть страницу. Кореан скрипнул зубами. Севастьян никогда не растирал запястья, только пальцы.

Прозвенел гонг, и ученики снялись со своих мест. Захлопали крышки парт, класс наполнился гомоном и смехом подростков. Севастьян выходил последним, и куратору не составило труда захлопнуть дверь перед его носом.

– Мастер Кореан, – безукоризненно вежливый тон. – Я опоздаю на тренировку.

– Я предупредил мастера Боски, так что можешь не переживать.

– Что вы от меня хотите? – Севастьян неуловимо напрягся. Боевка, черт, да ещё и постакадемическая. Никто в жизни не будет учить полноценной боевке подростка из-за нестабильности ядра.

– Ты сильно изменился за последнюю неделю, и я переживаю за тебя, – мастер Кореан сделал шаг к подростку и остановился. Сила концентрировалась, и Суалес мог ударить в любой момент.

– Плохо сплю, мастер. К тому же постоянные тренировки выматывают.

На несколько секунд повисла тишина.

– Кто учит тебя боевке?

– Никто, – краткая пауза перед ответом.

– Но приемы боевого стиля стихийника выдают тебя, Севастьян.

Суалес повернулся лицом, и на секунду зеленые глаза ожгли ненавистью.

– Меня никто не учит, мастер Кореан, я лишь читаю учебные свитки и повторяю действия оттуда.

– В академии нет полной боевки.

– Верно, но я нашел заброшенную лабораторию за границами города. Там много книг.

Кореан сглотнул. Единственный маг отступник, который имел подобную лабораторию и которую так и не смогли найти, несмотря на все усилия, был демонолог Миктиан. Остальные были найдены и полностью очищены.

– Книги какого типа там были? – Кореан сжал пальцы.

– Разного, но не старше 30-40 лет с момента переиздания. Хотя были и парочка древних, но язык мне не знаком.

Спина покрылась ледяным потом. Книги демонологов. Склонность к этой науке выявить сложнее всего, и зачастую уже во взрослом возрасте. Как только находят новых демонологов, корпус забирает их под свою полную подавляющую опеку. Им больше платят, обучают куда более мрачным тайнам магии, и в итоге молодые демонологи подсаживаются на этот раздел магии из-за его необычного вкусового оттенка, и их уже никуда не переманить.

– Ты должен был сообщить в службу безопасности.

– Обычные книги для тех, кто уже покинул академию, – Севастьян пожал плечами. – Никаких препаратов, только рунические круги держат её в относительно живом состоянии. К тому же там не стоят какие-либо запоры или защита, туда может пройти любой.

Кореан с силой прикусил губу с внутренней стороны. Нет, невозможно.

– Мне пора, мастер, – Севастьян выскальзывает за дверь и аккуратно претворяет её.

Мужчина вцепляется пальцами в красные волосы. Нет, этого просто не может быть. Лаборатория, защищенная кровным ритуалом, туда может пройти только тот, кто ее зачаровал или близкий родственник: отец, брат… сын. Перед потемневшим взором, как живой, встал проклятый демонолог, и пусть дым и гарь от его заклятий все ещё не осели, но Кореан наконец разглядел Миктиана и его волосы цвета лаванды.

Шинда понимал, что прокололся, но Севастьян был ещё слишком слаб, и как минимум три дня будет ни на что не способен. Саах прошелся по комнате. Он зашел за чистой одеждой для Севастьяна, но все никак не мог собраться.

Короткий стук, и дверь тут же открывается.

Шинда отступает назад. Кореан. Как же знакома эта ситуация, вот только у этого аловолосого в глазах не горит ненависть, и только это спасает мастера от немедленной смерти.

– Нужно поговорить.

– Мы сделали это в классе, – Шинда поправил стопку учебников и выровнял пирамиду свитков на столе.

Кореан закрыл дверь и прижался к ней спиной.

– Ты ведь знаешь, кто твои родители, – не вопрос, утверждение. – Уже несколько месяцев ты обходишь эту тему.

Шинда сжал кулак. Догадался. Проклятье.

– И что?

– Поэтому ты так изменился, хочешь стать сильнее и вытеснить образ отца из мира?

Саах поднял тяжелый взгляд на мастера.

– Вы его видели, – констатация факта.

– Видел, – короткий кивок. – Во время боевых действий, когда погибла вся моя группа, но мне в тот день повезло.

– И вы так спокойно говорите с сыном того, кто уничтожил ваших родных и друзей? – Шинда криво улыбнулся.

– Ты не можешь отвечать за его действия, – Кореан долго выдохнул. – Ты просто не виноват в его деяниях.

– А если я такой же? – Шинда прищурился, заставляя мужчину вздрогнуть.

– Ты другой, Севастьян. Ты добрый и умный подросток.

– Мой отец тоже был добрым и умным, – отрезал Шинда, чувствуя, как медленно, но верно ему отказывает хладнокровие. – Миктиан воспитывался в том же приюте; та же нянечка, что выхаживала меня в детстве, сидела у его кровати, когда он болел. Она провожала его в Академию в его первый день, а он бегал к ней, когда нужна была поддержка взрослого человека. Скажите, что нужно было сделать с моим отцом, чтобы из адекватного мага он стал бешеной машиной смерти? И не готовят ли из меня такую же боевую единицу, дабы запугать, а после и уничтожить врагов страны?

Саах отвернулся к окну и чуть опустил голову. Картина: неуравновешенный подросток, – идеально впишется в то, что он сейчас наговорил.

Шаги, и руки Кореана ложатся на плечи. Шинда едва не шарахнулся в сторону от отвращения. Попробуй красноволосый мастер его мира провернуть подобное, хотя и очень сомнительно, корчился бы в муках.

– Мне очень жаль, что ты так думаешь, Севастьян. Никто не собирается превращать тебя в бессловесное оружие. Только ты выбираешь, каким магом тебе быть.

Шинда промолчал, стискивая зубы и ниже опуская голову. В висках билась только одна мысль: развернуться и всадить в сердце чужака кинжал. Глаза медленно заволакивала черная пелена.

– Убирайтесь, – Саах прошипел это слово, почти не размыкая губ.

– Севастьян, – Кореан попытался что-то сказать.

– ВОН! – всплеск магии ударил красноволосого в грудь, и тяжелый маг, как пушинка, отлетел в дверь. Раздался треск дерева, и мастер осел где-то в коридоре.

Шинда, тяжело дыша, похватал вещи, залепил щит на дверь и сиганул в окно.

Мастер Киаков задумчиво разглядывал своего коллегу. Красноволосый куратор сидел за столом с рюмкой в руке, а голова была обмотана бинтом.

– Что случилось? – водник присел рядом с Кореаном.

– Поругался с учеником, – огневик вздохнул. – Он меня сырой магией и приложил, хорошо спину не сломал.

– Хм, сильных учеников, которые способны на подобный трюк, не так много. Кто-то из выпускников?

– Нет, – Кореан махом опустошил рюмку и налил ещё из стоящей на столе бутылки. – Севастьян Суалес.

Киаков дернулся. Этого ученика он не переваривал вообще. И не потому, что Суалес был неучем или однажды затопил его класс трижды за неделю. Нет. Все было куда проще. Водник прекрасно знал, чей он сын хотя бы потому, что учился в одной группе с Миктианом Саахом.

– Он бездарь, не способный почти ни на что. Контроль хромает на все ноги.

– Он умный парень, к тому же сирота. Киаков, ты же знаешь, как тяжело сиротам особенно таким, как Севастьян.

– У меня таких половина группы. Безумный демонолог оставил многих детей без родных.

– Они хотя бы могут гордиться своими родителями, – огрызнулся Кореан снова прикладываясь к рюмке. – А Севастьян не может.

Киаков прищурился.

– Ты узнал, – не вопрос, утверждение.

– Кто его отец? – красноволосый грустно усмехнулся. – Сегодня понял. А ты знал?

– Знал, – царственный кивок. – Я учился с его отцом в одной группе.

– И потому относишься к Севастьяну, как к дерьму? – ещё одна рюмка. – Дети не ответственны за родителей.

– Может и так, но каждый раз, видя эту нахальную рожу, мне больше всего хочется размазать мелкого Сааха по стенке.

– Киаков, – неожиданно трезвые глаза уперлись в водника. – У тебя никто не погиб в той бойне, ты сам не был ранен и даже не сражался с Миктианом. Откуда такая ненависть?

Киаков отвернулся в сторону, отчего сине-черные волосы упали на лицо.

– Не твое дело.

– Нет, так не пойдет, – Кореан выудил из набора вторую рюмку и, поставив её на стол, наполнил до краев. – Рассказывай давай. Мне-то скрывать нечего, Миктиан ухлопал мою группу без усилий, мои родные погибли в одной из деревень, где теперь пустыня, да и вообще у меня больше поводов для злости.

Киаков поднял рюмку, задумчиво принюхался, а затем опрокинул её в рот. Он привык держать в себе эту тайну, но, может, пришло время её раскрыть? Наполнив рюмку самостоятельно, водник вытащил тонкую табачную трубку и закурил.

– Барьер поставь.

Кореан беззвучно выставил самый сильный щит от прослушки и заодно искажения образов. Мало ли умельцев читать по губам.

– Слушаю.

– Это началось за год до выпускного класса, – Киаков провел пальцем по краю рюмки. – Я был ещё сопливым подростком, и до нынешнего мастерства мне было очень и очень далеко. Наш куратор поставил меня в пару с Миктианом. Мы много тренировались вместе, часто болтали по пустякам и сбегали с уроков, чтобы устроить кому-нибудь мелкую каверзу. Стали неплохими друзьями к выпуску, а в день прощания с академией напились сверх меры. Наша первая серьезная пьянка, – Киаков грустно улыбнулся. – Утром мы проснулись в одной кровати.

Кореан подавился пастисом.

– Не пучь глаза, да, мы стали любовниками. Только до тех пор, пока его не забрали в корпус демонологов. Позже мы так же встречались, но Тиан все больше от меня отдалялся. Он становился все более жестоким и холодным, а в один далеко не прекрасный день явился в мою квартиру настолько взвинченный, что ничто не могло его успокоить. Тиан все говорил о каком-то заговоре, а когда я попытался узнать, что же происходит, переломал мне все пальцы.

Киаков сжал и разжал кулаки. Левый мизинец так и не смогли полностью восстановить, и он смотрел чуть в сторону.

– Утром Миктиан долго извинялся, но прежнего доверия у меня к нему не было. Кто знал, что он выкинет в следующий раз. Сопротивляться демонологу очень сложно, их магия душит почти буквально. Через неделю приступ ярости повторился, но он уже ничего мне не ломал, просто выместил злость несколько иначе и ушел. Больше Миктиан ко мне не приходил.

Киаков опустошил рюмку и снова налил. Вспоминать, как он пытался подняться с пола будучи совершенно раздавленным поступком любимого человека, было противно.

– Ты ведь понимаешь, что Севастьян не Миктиан? – красноволосый настороженно смотрел на водника.

– Понимаю, но их лица почти идентичны. Я смотрю на Суалеса, а вижу Сааха. Они одинаково смеются, хмурятся и даже говорят. И я вижу Миктиана в нем, до того, как тот стал демонологом.

Киаков выпил, а затем, махнув рукой, приложился прямо к бутылке. Воспоминания надо было чем-то перекрыть.

– Да уж, такого я не ждал, – Кореан качнул головой. – Только учти, Севастьяна не трожь. Он не Миктиан, и знать не знает о твоих отношениях с его отцом. К тому же он не такой.

Киаков грустно улыбнулся. Как будто он этого не знал.

Водник сидел на большом валуне у реки. Сегодня он напился в компании Кореана и ноги сами принесли его к любимому месту за стенами города. Рассказ растеребил старые воспоминания, и он не смог устоять перед искушением прийти сюда.

Киаков поднял взгляд от реки к небу. Яркие звезды, когда-то именно они освещали их любимый укромный уголок здесь. Сокрытые от людских глаз, они вели себя, как влюбленные подростки, каковыми и были на тот момент. Вернув взгляд на почти черную воду, Киаков соскользнул с валуна и погрузился в реку по плечи. Штаны и рубашка немедля промокли, но это было не важно. Откинув голову на удобную выемку в валуне, он стоял в воде, размышляя о прошлом. Прошло столько лет, а он все ещё любит проклятого демонолога, несмотря на то, что он сделал с ним и со страной. Неисповедимы пути сердца.

Колыхнулась тень у куста, и Киаков автоматически перевел взгляд, чтобы тут же застыть.

Нет, это невозможно.

У куста стоял Миктиан. Не Севастьян, а именно Миктиан. Почему-то с седой прядью в лавандовых волосах и не постаревший ликом. Боевой костюм демонолога, ластившаяся к нему тень и небольшой жезл с желтым камнем в навершении.

Раздался шорок, и из тех же кустов появился Севастьян. Бледно-зеленого цвета и шатающийся, словно тростинка на ветру. Миктиан подхватил сына под руку и подвел к реке. Суалес уселся в воду и тяжело выдохнул. Странно, он же сегодня в академии был совершенно здоров. Неужели Миктиан использует собственного сына для каких-то ритуалов.

На воду легли петли рун, образуя горящий круг, и Миктиан тихо зашептал заклятья. Камень в жезле тускло засветился, постепенно накапливая мощь, а затем вода взмыла вверх, укутывая Севастьяна в кокон, лишь руны горели поверх пузыря. Навершие жезла засияло сильнее, и луч ударил в кокон. Вода стремительно изменялась, теряя свой первоначальный цвет и становясь темно-багровой. Несколько ручных печатей, и она закрутилась и стала испаряться.

Сквозь красную дымку показался Севастьян.

Через пару минут все успокоилось, и Суалес, совершенно сухой, поднялся. Он уже куда увереннее держался на ногах.

– Завтра ещё побудешь здесь, а послезавтра сможешь пойти в академию, – голос Миктиана изменился незначительно: стал чуть более хриплым и низким.

– Хорошо, – Суалес привалился к отцу. – Спасибо.

– За что? За то, что чуть не покалечил тебя своей попыткой вылечить? – пальцы Миктиана зарылись в волосы сына.

– За то, что вынул из меня всю эту гадость. Мне даже дышать стало легче. Знаешь, как будто очень долго нес на себе камень, а затем понял, что его никуда и не нужно тащить и можно бросить. Ты снял с меня камень.

– Теперь осталось выяснить, кто им тебя нагрузил. И да, прости, но я слегка потрепал твоего любимого куратора.

– Кореана? За что? – Севастьян возмущенно пихнул Сааха в плечо.

– Хм, я не нарочно. Просто он меня невыносимо раздражает.

– Шинда, мог бы быть и поаккуратнее, как мне теперь с ним общаться?

– Передам воспоминания, и сам думай. Я же снял с тебя камень, мозги должны заработать с лучшей скоростью.

– Зараза, – Суалес вновь прижался к Сааху.

Киаков чуть нахмурился. Почему Шинда?

– Ладно, идем, а то ты устал.

Короткое шевеление куста, и пара пропала.

Водник тихо выбрался из воды и подошел к злополучному зеленому лугу. Вот и маленькая вытоптанная полянка. Пятачок земли, на которой раньше он и Миктиан прятались. Только вот пройти на неё невозможно. Какие-то мощные чары не пускали его, отводя в сторону.

Плюнув на выяснения, Киаков направился в город. Завтра он протрезвеет и придет сюда снова.

========== Глава девятая ==========

Шинда, оставив Севастьяна на попечении Сото, тенью метнулся в квартиру водника. Нужно немедленно выпотрошить память Киакова, пока тот не настучал, куда не нужно.

А уж то, что он явится именно домой, чтобы протрезветь и все записать, было ясно с первого взгляда. В пьяном виде мастер никуда не пойдет. К сожалению, в его мире Киаков погиб в той войне, и Шинда совершенно не знал этого мага, но то, что он несколько неадекватно реагирует на Суалеса, было видно сразу.

Киаков ввалился в квартиру часа через два. Уже немного протрезвевший, но не сильно, иначе он бы себя высушил. Не зажигая свет, он прошел к креслу и рухнул в него.

Саах бесшумно подошел со спины и положил руки на плечи водника. Киаков сильно вздрогнул, а затем расслабился и прижался щекой к левой ладони, тут уже Шинда едва не отскочил.

– Я знал, что ты меня заметишь, Миктиан, – Киаков говорил тихо. – Ты всегда был очень внимателен.

– Иначе можно погибнуть.

Киаков потерся щекой о ладонь.

– Ты всегда так говорил. Тиан, где ты пропадал?

Шинда осторожно скользнул в расслабленный алкоголем разум и тут же вынырнул. Проклятье, спасибо тебе папочка за оставленного любовника, мне-то теперь как все это расхлебывать? Разрушать последний мосточек, соединяющий разум этого человека с реальностью, все равно, что его убить, а ведь можно получить сильного союзника.

– То здесь, то там, – Шинда осторожно скользил по поверхности разума Киакова, вылавливая воспоминания об отце. Да уж, а папочка был очень изобретателен.

– Ты не изменился, – Киаков прикоснулся губами к костяшкам, оставляя смазанный поцелуй.

– Это из-за магии. Ты же знаешь, демонология – сложная наука.

– Знаю, – Киаков поднялся и шагнул к Сааху. – Почему твой сын зовет тебя Шиндой?

– Я потерял часть памяти, к тому же так легче перешагнуть через свое прошлое.

– И через меня?

В темно-синих глазах поселилось отчаяние.

– Нет, – Шинда поднял руку и огладил щеку мага. – Через тебя не хочу.

Киаков поддался вперед, целуя, и Шинда сделал над собой усилие, чтобы не отшатнуться от водника, а ответить на поцелуй. И пока он длился, Саах судорожно соображал. Нет, он не сможет играть отца, Киаков не привлекал, проклятье, да мужчины его в принципе не привлекали. И как теперь выкручиваться?

Руки водника добрались до одежды, и Шинда почувствовал подступающую панику. Не-не-не, он на это не подписывался.

Короткое заклятье, и Киаков осел на пол, позволяя Сааху отскочить. Вытерев губы тыльной стороной ладони, Шинда скривился. Уж на какие подвиги он не способен, так это спать с мужчиной.

Ладони, чуть подрагивая, легли на лоб Киакова. Слава менталистике, все можно обратить в сон.

Севастьян сидел на уроке. Казалось, прошла вечность с того момента, как он в последний раз посещал Академию. Все вокруг наполнилось новым смыслом и свежими красками. Будто отряхнули и протерли старую картину, найденную в лавке старьевщика.

Киаков привычно зачитывал лекцию и даже не смотрел на него, но Суалес знал, что водник был с его отцом. Спасибо Шинда, без этих знаний просто никуда.

Севастьян прикусил губу. Когда Саах явился на базу отца, то первым делом умчался чистить зубы и полоскать рот. Потом налил себе выпить и вывалил информацию. Суалес не знал, смеяться ему или сочувствовать старшему, но выбрал второе, ибо за первое можно было и схлопотать.

Удар гонга и Суалес принялся собирать вещи. Мимо прошла Диатери – симпатичная девушка, всегда сидящая на первой парте. Тихая и незаметная как для одноклассников, так и для преподавателей.

Серые глаза на миг задержались на лице Севастьяна, и Диатери тут же отвела взгляд, чуть покраснев. Суалес почувствовал, как слегка припекло щеки. Вот же, он и раньше ловил девушку на этих взглядах, но из-за всего того, что на него накрутили, совершенно не обращал на них внимания. Может, стоит подойти к ней?

Севастьян поспешил за Диатери, мелькнули её каштановые волосы заплетенные в простую косу, и уже через пару секунд Суалес догнал девушку.

– Привет, – Севастьян слегка растерялся: догнать догнал, а вот что говорить?

– Привет, – Диатери прикусила нижнюю губу.

– Я тебя не отвлекаю? – прекрасно, придурок, именно это нужно спросить у девушки.

– Нет, что ты, – смутилась Диатери – Я на обед иду.

– М-м-м, а ты не против пообедать со мной? Ну, если других планов нет, ну или ни с кем не договаривалась, – ещё лучше, блеяние барана и то будет более информативным.

– Нет… В смысле, да… В смысле… Я ни с кем не договаривалась и буду рада пообедать с тобой.

Севастьян покраснел, как и Диатери. Два идиота, идем и краснеем, вот как так?

Диатери почти летела домой. Севастьян её заметил. Девушка прижала ладони к горящим щекам. Боги, они обедали вместе, разговаривали, и он даже смеялся над её нелепыми шутками.

Девушка запрыгнула на свой балкончик и, войдя в комнату, упала на кровать. Севастьян оказался очень милым и забавным. Она и раньше знала, что он хороший, но сейчас.

Диатери сложила руки на груди, чувствуя бешеное биение своего сердца. Он попросил у неё помощи с водными плетениями, и они договорились завтра потренироваться на полигоне академии, а Суалес в свою очередь пообещал разобраться в её проблеме с огненными чарами.

Девушка раскинула руки, улыбаясь. Последние несколько недель она боялась подходить к Севастьяну: тот был не такой, как раньше. От него веяло холодом и какой-то жестокостью, а сейчас вернулся тот Севастьян. Он как будто стал легче и чище что ли? И он заметил её взгляды.

– Доченька, – голос матери от двери заставил повернуть голову. – Ты опять проигнорировала дверь. Что-то случилось?