Текст книги "У нас будет ребенок (СИ)"
Автор книги: Штюрмер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
– Да ладно тебе, – отмахнулась Нарочинская. – Не заболею я… Ну, все, удачно долететь, – она столкнулась с Эммой и обнялась с ней, уже не чувствуя такого смятения, как днем в больнице. После бесед за столом, обмена шутками, оказалось, что у них много тем для разговоров. И расставались они доброжелательно. Им нечего было делить.
Но как только за шумной компанией закрылась дверь, Марина громко выдохнула. Все-таки она вымоталась и себе в этом могла признаться. Присела на тумбочку под вешалкой, и стала ждать возвращения Олега. Подумала о муже: в памяти всплыла трогательная картинка, с какой любовью прижимал к себе спящую дочь Брагин.
– Дочь… – задумчиво пробормотала и прикрыла живот рукой. Не было предчувствия, кто именно родится, она и разговоры об этом Брагина пресекала. Просто не хотела знать, достаточно было и того, что у нее будет ребенок, это было для нее самым важным. – Или сын… – заулыбалась над своими прогнозами.
– Балдеешь? – заставил ее вздрогнуть вкрадчивый голос. Олег стоял на пороге, прислонившись к косяку, и наслаждался ее умиротворенным видом.
– Проводил? – даже язык еле-еле шевелился.
– Да, умчались. Устала?
– Безумно, – едва кивнула она и проследила за тем, как муж шагнул и опустился на корточки рядом с ней. К тому, как ненавязчиво он массировал ей икры, она начала привыкать. Погладила сосредоточенного мужчину по лысине и поняла, как и он вымотался. – И ты…
– А я прожженный перец, – склонившись, Брагин уткнулся в ее колени, затих, словно восстанавливая силы.
– Перец лысый, – улыбаясь, Марина гадала о том, почему звезды сошлись так, что они оказались вместе. Внезапно мысли оборвались от странного ощущения, от которого она замерла.
– Что… – Олег тут же отстранился и с опаской всмотрелся в ее удивленные глаза. – Плохо? Марина! – не получив ответа, мужчина повысил голос.
– Не кричи… Слушай… Вот, – ошарашенно она схватила его руку и прижала к животу. – Чувствуешь? – непередаваемая радость затапливала организм, сердце заколотилось, но усилием воли она приглушила его стук. Чтобы он не мешал…
– Что? – нервничал Брагин. – Ребенок?
– Да тише… – их взгляды пересеклись, время остановилось. Именно в эту секунду Олег дернулся и округлил глаза.
– Что… – он снова покрепче прижал ладонь к животику.
– Шевелится… Он шевелится, – дрогнули губы у Марины. Она боялась спугнуть свое счастье и прислушивалась к порханию бабочек в животе.
– Футболист… – просиял Брагин.
– Или фигуристка… – тут же отпарировала Нарочинская и передразнила его довольную физиономию. А потом сразу же заулыбалась, захлебываясь в эйфории от полученного первого опыта общения с малышом.
– Эй, мы тут! – прижавшись к ее животу, Брагин забасил на весь коридор.
– Боже, ты его напугаешь… Ты че орешь? – рассмеялась в голос Марина. Правда, Брагина, рассказывающего о «прекрасных родителях», спасающих людям жизни, было не остановить. Он знакомился с будущим наследником.
========== Глава седьмая ==========
Звонок из Склифа и мертвого разбудит. Марина не успела даже сообразить, где находится, и сколько она спала. Очень быстро схватила с тумбочки разрывающийся телефон и, замешкавшись на секунду, ответила:
– Да, Нин… – мозг еще медлил и не воспринимал информацию от сердитой Дубровской. – Постой… О чем ты? О, Господи… – сообщение об очередном ЧП привело в чувство. – А я откуда знаю? – Марину озадачила жалоба подруги на то, что она не может дозвониться до Брагина. – Хорошо, едем… Да сейчас приедем…
Отключившись, Марина шумно выдохнула и прикрыла глаза. Переваривая данные, женщина расставила все вопросы по порядку и не нашла ни на один из них ответ. Она не знала, сколько спала. Не предполагала, куда делся Олег. И понятия не имела, почему не послала Дубровскую далеко и надолго из-за ее требования приехать в больницу утром 31 декабря.
– С Новым годом, Марина! – пробормотала она и прислушалась. Брагиным и не пахло. Из душа не лилась вода, никто не разговаривал с телевизором в гостиной и не гремел посудой на кухне. Это было странно, если учесть, что мужчина о своей вылазке из квартиры ничего не говорил. – Ну и где вы, Олег Михайлович?
Делать было нечего. Если пообещала, то надо было ехать. За считанные минуты Марина собралась, что для ее нынешнего положения было почти подвигом. Забывая то и дело, где у нее лежит вещь, носясь между раковиной и шкафом, Нарочинская отправляла пару ругательств в адрес остолопов, которые устроили историческую реконструкцию именно спозаранку в предпраздничный день. И, конечно, в тот день, когда Марина собиралась валяться на диване и выбирать еду из ресторана через интернет, трибуна под этими великовозрастными мужиками проломилась.
– Черт, ну где ты?! – запыхавшись, Марина рухнула на диван и, словно большая черепаха с панцирем на животе, попыталась натянуть брюки. Получилось плохо. Смачные словечки были заготовлены для мужа, который невовремя куда-то исчез. Кое-как застегнув ширинку, Нарочинская сравнила свои ощущения с марафонцем, который пробежал дистанцию. Предварительно, привязав кастрюлю с вареным картофелем к пояснице.
Отвлекаясь от такой чепухи, женщина было бросилась в спальню, чтобы позвонить мужу, но заметила конверт на столешнице. Она успела вытащить сдвоенный листок, пробежать по нему глазами, когда у двери раздался странный шум.
– Взяли, Олег Михайлович!
Выглянув в коридор, Марина с недоумением уставилась на ввалившегося Брагина, который втиснул следом за собой… елку. Проследив глазами, как на чистый пол летит с десяток иголок, Нарочинская подошла ближе и проигнорировала радостное приветствие от мужа.
– Ну как? – победоносно уточнил Олег, едва не уронив дерево, которое верхушкой касалось потолка.
– Что это?
– Как что? Праздник к нам приходит… У нас же Новый год! – довольная улыбка мужчины вызвала раздражение.
– Какой праздник, Брагин! Ты зачем это припер? И куда ее денешь?
– Как куда? Туда, – он кивнул в сторону гостиной.
– Ну-у, нет… Я только вчера полы вымыла… Мне этого тут не нужно! Олег, тащи это обратно… Ты… – голова кругом пошла. – И что вот это? – она подсунула ему под нос бумагу.
– М-м-м, – замер Олег и в заминке с трудом удержал дерево. Марина от греха подальше отпрянула к стене, но взгляда с мужа не свела. И правильно – увидела, как досада проскользнула по его покрасневшему с мороза лицу. – Путевка…
– Это я вижу. Только не говори, что это мне… – чтобы не завестись, Нарочинская положила руку на живот и сделала паузу. Досчитала до трех, но ответа не дождалась. – Олег!
– Ну, а кому? – он отвлекся от елки. – Я что ли тут беременный?
– Брагин! – кажется, малыш притаился и перестал вертеться, как ужаленный, предчувствуя ураган, который сейчас снесет отца.
– Так! Тише! – шикнул на нее Олег. – Че ты заводишься? Ну че? И куда ты собралась?
– Какой еще, к черту, санаторий, Брагин?! – она взмахнула руками и чуть не выронила конверт.
– Такой еще… – буркнул он, мрачнея на глазах и пытаясь прислонить елку к косяку.
– Так, мы это еще обсудим… Надо ехать в Склиф. Да поставь ты елку! – она опять отпрянула, боясь, что дерево завалится на нее.
– Так! – он рывком отстранил ее и просто отпустил дерево, которое с грохотом упало на пол и заполнило ветвями весь пол. – Ты идешь в декрет! – он не дал ей времени на колкий ответ. – И едешь в санаторий! Потому что тебе отдыхать надо, а не мчаться в этот… Склиф! Все, я все сказал! – рявкнув, Брагин вышел, хлопнув дверью так, что, кажется, дерево подлетело на полу на полметра вверх.
Марина прокрутила в голове сцену и осознала, что день явно не задался. А телефон снова взорвался – Нина не умела ждать.
***
Ехать до больницы в полном молчании было испытанием. Хотя это спасло от смертоубийства, но градус напряжения рос с каждой минутой, поэтому конца поездки ждала и взвинченная Марина, и сердитый Олег.
– Я дойду! – не дожидаясь, пока муж припаркуется, Нарочинская выскочила из салона и с наслаждением подставила разгоряченное лицо ледяному воздуху. – Дай мне сил… – она и сама не знала, к кому обратилась, и, одернув себя, рванула к входу. Хотя в последнее время Марина могла только заниматься перебежками гусиным шагом – мешал живот.
А в приемной разверзлись врата ада. За годы работы в Склифе Марина привыкла к вакханалии, в которой плакали родственники, кричала Нина, сновали медсестры и лишь уборщица с невозмутимым видом елозила тряпкой по затоптанному полу. Здесь все было, как и вчера, и как позавчера…
– Нин, я пришла! – Марина отвлекла ругающуюся Дубровскую и обернулась на истошные крики.
– Что ж вы, ироды, делаете?
На ее глазах бригада скорой помощи, наехав на ведро с водой, не удержала носилки. Под завывания уборщицы, как в замедленной съемке, на пол летела старушка. Секунда и все было кончено.
– Да заткнись ты! – пытался переорать женщин здоровяк в синей куртке. От такого хамства уборщица прикрыла рот и ошарашенно захлопала глазами.
– Вы чего творите? – Нина, которая драла глотку не хуже спортивного комментатора, была в ударе. Еще немного и она бы взгромоздилась на стойку и начала посылать молнии в сторону недотеп из скорой.
– Что тут? – Марина оставила сумку и поспешила к носилкам, на которую рывком подняли худенькую пожилую женщину в расстегнутом, грязном пальто. Она что-то лепетала и пыталась схватить одного из санитаров за руку. – Вы что, дрова везете? Вас где учили так с пациентами обращаться? – она наградила яростным взглядом здоровенных мужчин.
– Слышь, докторша, а ты че самая умная? Вы тут в бардаке разберитесь, а потом права качайте, – пробасил один из них.
– Миленькая, да все хорошо… – Марина ощутила холодные пальцы на запястье и растеряно посмотрела в морщинистое лицо. – Я пойду…
– Ваша фамилия! Вам кто дал право так разговаривать?! – задохнулась Марина.
– А ты кто такая? Тебе в роддом не пора?! – смотрел он на нее с откровенным пренебрежением.
– Ну-ка, извинись перед врачом! – Марина не успела среагировать, когда рядом с носилками нарисовался Вершинин. Она впервые увидела коллегу в таком угрожающем состоянии. Не получив отклика от грубияна, Андрей схватил его за край куртки и дернул с такой силой, что отчетливо раздался треск рвущейся ткани.
– Да вы что?! Эй, але! Валуевы! – крикнула им Нина.
– Андрей Сергеевич! – повысила голос Марина. – Помогите мне! Андрей! – Марина ощутила, как пальцы на запястье расслабилась и заметила, как бабушка потеряла сознание. – Санитары! – теперь ей было неважно, чем закончатся разборки, она вся была в пациенте. – Нина, вызови санитаров! – проверяя зрачки, Марина чувствовала, как по позвоночнику скатывается капля. Верный призрак, что день она проведет в операционной.
А вокруг все орали, терли пол, дергали куртки… Зажги спичку, и крупнейшая больница страны взлетит на воздух. Как и в любой другой день форс-мажоров. Отдавая пациентку своим людям, Марина поспешила в ординаторскую и краем глаза заметила входящего в приемную Брагина. В компании с незнакомой брюнеткой.
***
Тишина операционной всегда была идеальной. Расслабляясь, Марина наслаждалась этими мгновениями и хотела, чтобы они продолжались без конца. В этот раз все не задалось сразу – из-за странной судороги пальцы выронили скальпель, анестезиолог не мог выбрать разобраться с наркозом… И потом все пошло под откос.
Выскочив с операции, Нарочинская стянула шапочку с головы и вытерла пот со лба. Коленки дрожали от нервов, и женщина присела на диванчик, стоявший на этаже. Марина не любила проигрывать – когда ты вот-вот завершишь дело и обнаруживаешь за тайной дверью сюрприз, который рушит весь план. И приходится отступать.
– Ну что ты… – погладив себя по животу, Марина постаралась успокоить малыша, который словно понял, в каком смятении она вышла из операционной. Требуя от нее внимания, ребенок не мог утихомириться и танцевал на ее внутренних органах. – Ох, – согнувшись, Марина зашептала нежные слова.
– Марин… Ты че тут? – нарисовался рядом Куликов. – Плохо, да?!
– Нет, нормально, – вдохнула полной грудью и посмотрела на мужчину. – Ты тоже на дежурстве? Привет…
– Привет. Да всех же вызвали… Ты видела приемную? Там 12 викингов или рыцарей… Или как там… У меня один с копьем в груди… Представляешь? – загорелись глаза у Куликова. – А у тебя кто? Мужик с топором в голове?
– Нет. Бабушка… с опухолью, – вздохнула Марина. – Упала на улице… Вот привезли. Думала гематома… А там это.
– И сколько?
– Недолго. Ладно, пойду возьму еще кого-нибудь… А ты Брагина не видел? – Марина почувствовала, что ей не хватает мужа. С его шутками и докучливой заботой.
– Брагина? Так, он в смотровой… с такой… – Куликов опомнился и прикусил язык. – С пациенткой видимо, – почесал он в затылке.
– С пациенткой? – не упустила это Нарочинская.
– Ну, да. Слушай, я пойду… Там меня ждут! – засобирался Куликов.
– Куликов! – только хладнокровие остановило Марину от попытки вцепиться в его халат. Друг улетучился, а Нарочинская дошла до ординаторской. У порога она столкнулась с запыхавшейся Ниной.
– Все? Как операция? Че-то, мать, на тебе лица нет… Умерла? Ну, она, конечно, старая, но прям сразу так?! – забеспокоилась Дубровская.
– Нин! – одернула ее Нарочинская. – Жива она… Ненадолго только… Слушай, а с кем там Брагин? – из головы не шла таинственная брюнетка.
– Брагин? Да с одноклассницей… На прием к нему что ли пришла… Фифа такая… Где тут натуральный кофе? Где тут круассаны? Нашла тут Лазурный берег… Марин, может тебе прилечь? А то ты и, правда, бледная…
Еще немного и Марина Владимировна начнет убивать – тех, кто советует ей прилечь, выпить чаю, пойти на осмотр к врачу. Все почему-то кругом заделались великими акушерами или видавшими виды многодетными матерями. Видимо, Нина догадалась о степени кипения Нарочинской, и ретировалась.
– Марина Владимировна, пациентка… – медсестра ойкнула от ее разъяренного взгляда и забормотала о каком-то осмотре. Не задумываясь над тем, что от нее требуется, Марина послушно поставила подпись в карте, после чего девушка скрылась с ее глаз.
Выдохнув, Марина собралась с силами и вышла в приемную. И оглохла от криков… А тут все только ухудшилось. Кто-то повалил елку, которую медсестры с такой охотой наряжали и с таким рвением оберегали. В итоге Дубровская жаждала крови и искала несчастных, кому может оторвать голову.
– Нина! – безуспешно привлекала ее внимание Ирина Алексеевна.
Переводя взгляды с окровавленного мужчины в каких-то шкурах на странного персонажа с обезображенной щекой, похожего на викинга или на рыцаря, Марина на короткое мгновение подумала о том, что надо было все же уходить в декрет.
– Марина Владимировна… Поможете тут? – Костик с горящими глазами махал ей и указывал на громилу с пробитой головой, который лежал на носилках. Но Нарочинская, как и все остальные врачи, буквально лишились дара речи, когда в дверях показался… Санта Клаус.
– Это еще что за Лапландия? – Нина позабыла про загубленную елку.
– Помогите…. – пробасил едва ли не сказочным голосом мужчина и грохнулся на пол.
– Санитары! – Марина было бросилась к нему, но чуть быстрее на месте очутился Брагин.
– Ты-то куда?! – зыркнул он на нее и проверил пульс. – Черт… Давайте, переворачиваем… – отдал команду он санитарам. Парни помогли перевернуть Санту, и на всеобщем обозрении оказалась ужасная рана у него на груди, из которой при каждом вздохе выплескивалась кровь. Полотенце, которым мужчина зажимал дыру, было насквозь мокрым и валялось рядом уже ненужное.
– Как он сюда дошел? В операционную… Олег?!
– Сами справимся. Давай…
***
Отступая, пока бригада водружает Санта Клауса на носилки, Марина вспомнила про пациента с проломленной головой. Костик как раз вез его в операционную, Нарочинской осталось только присоединиться.
Поглаживая себя по животу, Марина мысленно уговаривала ребенка не устраивать танцы. Ей надо было додежурить, но с человечком, таким властным и капризным, сидящим внутри нее, это было сложно сделать. Она даже ушла с операции, правда, дождавшись, когда опасность миновала. Свою часть работы Нарочинская выполнила.
– И все… Он со мной едет, – шагнувшая в лифт брюнетка улыбнулась ей, как пустому месту и продолжила свой разговор по телефону. – Потому что его все достало. Уезжает и женится… Да я тебе говорю!
На голову словно ушат воды вылили. Марина обмерла, слыша, как эта «одноклассница» Брагина, хвастается кому-то о предстоящем путешествии в Прагу. Рассказывала о том, что доделала свои дела в России, и теперь абсолютно свободна. И счастлива…
– Черт! – связь все же оборвалась, и брюнетка сердито начала нажимать на кнопку смартфона. Ничего не происходило, и она пулей вылетела первой из лифта. Марина поколебалась и вышла, словно в бреду. Добралась до стойки регистратуры, надеясь, что Нина успокоит ее, отвлечет от гнетущего состояния. Вот так в один день все потерять?
Павлова обладала нюхом ищейки. Нашла ее и вывалила сразу кучу информации, от которой у Марины голова пошла кругом. Нарочинская не сразу поняла, что ей надо – какая пациентка Соболева? Почему у ее клиническая смерть? При чем тут, черт возьми, она? Никакой подписи Марина не ставила…
– Марина Владимировна, вы уверенны?
Женщина вцепилась в нее мертвой хваткой, и не отступала. Под ее пытливым взглядом Марине не удавалось собраться с мыслями. Наоборот, сознание, как назло, затуманивалось, и Нарочинская быстро теряла нить разговора.
– Вы в порядке? Посмотрите, тут ваша подпись… – Ирина Алексеевна подсунула ей под нос бумаги и перед глазами заскакали корявые строчки.
– Этого не может быть… – бросило в жар. Тут всегда было так душно? Марина закрутила головой, стараясь найти камин или тепловую пушку. Впридачу жутко захотелось в туалет. Но, к счастью, малыш притих и не требовал внимания.
– Да нет же. Вы это прописали. Смотрите, – еще раз показала ей Павлова документы. – Ваша же подпись? Вы понимаете, что натворили? Марина Владимировна…
– Я… Спешила в приемную… И не видела… Давайте я ее осмотрю…
– Побойтесь Бога, Марина Владимировна! Вы чуть не убили пациентку! Вы прописали два препарата, которые не сочетаются друг с другом. И это для человека с онкологическим заболеванием! Вы… – Павлова пододвинулась к ней, – если соберется комиссия, вы хоть понимаете, что будет? Как это отразится на вашей карьере?
– Я готова взять всю ответственность, – поджала губы Марина. Сейчас она больше всего хотела, чтобы Ирина Алексеевна с ее удушливыми духами была подальше от нее. Начинало тошнить, как на первом месяце беременности.
– Ну, конечно, вы возьмете! Кто если не вы? Я не собираюсь вас прикрывать! Вообще никого тут не буду покрывать! Привыкли тут… – огляделась Павлова. Марина тоже заметила, что по углам приемного покоя притаились врачи, медсестры. Они сочувствующе поглядывали на нее, жалели, но вряд ли чем-то могли помочь. Как в насмешку гирлянды на елке, валяющейся на полу, еще раз моргнули и потухли. Вот и Новый год.
– Ирина Алексеевна… – за стойкой появилась перепуганная сценой Нина.
– Нина, не вмешивайтесь! – оборвала ее Павлова.
– Вы забыли? – Дубровская указала взглядом на живот Нарочинской, и это было так явно, что повисла пауза. Ирина Алексеевна опомнилась и, беря передышку, пригладила волосы. – Марин… Я вызову Брагина…
– Извините… – единственное, на что хватило сил у Марины, развернуться и уйти. Сморгнув по пути предательские слезы. Такого завершения карьеры и врагу не пожелаешь. Обида мягкими лапами сжимало горло, и Нарочинская заскочила в ординаторскую. Проигнорировав приветствие коллег, которые праздновали под шумок, и поспешно накинула шубу. Завернулась в шарф, пряча в него разгоряченное лицо, и побрела туда, куда вели ноги.
Оказалось, что уже наступил вечер. Только на улице Марина поняла, что через несколько часов наступит следующий год. Город ускорялся, готовясь к полуночи. Кто-то спешил за горошком, сметал с полок подгнившие мандарины и искал, где бы найти алкоголь подешевле. Машины гудели за оградой больницы, а здесь безмятежно летел с неба снег. Все, как в зимней сказке… с запахом медикаментов, распыленным в воздухе.
– Черт! – а слезы все же выступили. Усмехнувшись от того, что так позорно расклеилась, Марина смахнула их, и подставила лицо снежинкам. Если бы она знала, что день будет таким ужасным, то просто бы не вылезла из кровати. Не поругалась бы с Олегом, не вышла бы из себя из-за елки, санатория… А сейчас это было так мелко и смешно… – Санаторий… – она хохотнула и заскользила по припорошенной дорожке к парку.
Удалившись от больницы, Марина почувствовала легкий пинок, предупреждающий ее о том, что нельзя делать глупости. Нарочинская присела на лавку и снова прикрыла глаза, погладив себя по животу.
– Все хорошо… Мама тут… – она не так часто говорила с малышом вслух. Считала это лишними сантиментами – в отличие от того же Брагина, который готов был болтать дни и ночи напролет с малышом. И ему неважно было то, что они даже его пол не знали. – Твоя глупая мама тут… – она склонилась, чтобы быть поближе к животу. – Надо было сразу идти… Но нет же… Я не такая. Правда, малыш? Мама – сильная и может работать до 9-го месяца… – ребенок завертелся, словно соглашался с ее саркастичным монологом. – Да-да, дура… – выдохнула с клубами морозного пара Марина. – Разрушила все… – зажмурилась до черных точек.
– Марина! Марина, черт бы тебя побрал! – она вздрогнула, когда рядом раздался сердитый голос.
– Еще тебя не хватало, – глянула на подбежавшего Брагина. – Уходи… – она не сопротивлялась, когда он закутал ее в одеяло, которое использовалось для обогрева пациентов или их родственников.
– Пойдем, – Брагин приобнял ее за плечи и потянул за собой.
– Нет! – дернулась от него Марина. – Вали давай к своей однокласснице…
– Чего? – опешил Олег. – Какой еще… Марин Владимировна, у все головка бо-бо? Марин… – он взял ее руки в свои и начал греть.
– Она в Прагу собралась… Я же слышала!
– Да и пусть катит. Мне и тут хорошо… в нашей Рашке. Тут-то интереснее. Только тут Санта Клаус заморский получит рогами в грудь… А нечего наряжаться не в наше, – пародировал старческий голос ради назидательных ноток Брагин.
– Олень? – изумилась Нарочинская. – Где он его взял?
– Так тут рядом торговый центр и контактный зоопарк. Вот оттуда дядя и дошлепал…
– И как он? – Марина уткнулась в воротник его куртки.
– Да нормально… Столько крови потерял, но выживет… Здоровый же, как лось… Нет, как олень! – хохотнул Брагин. – Ма-ри-на… Ты че, правда, подумала, что я уеду? От вас? – он заглянул в ее глаза.
– А что мне надо было думать? Весь день меня избегаешь… Эта… фифа ходит… Еще эта Прага… Эта Павлова с бабкой! – захлебнулась в словах Марина, и Брагин резко обнял ее, не позволив расклеиться.
– Выживет твоя бабка. Не дадим ей свалить… Еще месяца три проживет, а там уже сама… Слышишь? Не волнуйся… – успокаивающе и нежно зашептал.
– Увези меня… в свой санаторий, – криво улыбнулась она, жмурясь, чтобы не расплакаться, но открыла глаза, когда Олег отстранился. – Куда подальше от этого Склифа.
– Ну, слава Богу! Вот когда петух клюнет… – он поймал предупреждающий огонек в ее синих глазах. – Все-все, понял. Пора в декрет, Марина Владимировна! Пора… – крикнул так, что зазвенело в ушах.
***
Марина села.
В ушах звенело, и она затрясла головой, пытаясь восстановить события вчерашнего дня. С беспокойством поняла, что не помнит, как оказалась в постели. Как вернулась улицы, разобралась со своей ошибкой, додежурила и отметила Новый год. Отметила ли?
– Брагин! – крикнула она и едва не подпрыгнула от звонка. – Да! Нина… – голова пошла кругом от слов, которые она уже слышала. Вчера? А было вчера? – Нин, постой… Да, погоди ты… – этот пулемет было невозможно остановить. – Дубровская! – рявкнула так, как любая беременная женщина, позавидует. – Какое сегодня число…
– Нарочинская… Ты там как? Рожаешь?
– Нина!
– 31-е… декабря… – решила не злить ее Нина.
– 31-е декабря… – Марина осознала, что спала и видела слишком реалистичный сон.
– Эм… Марина Владимировна, а где Олег Михайлович? – заботливо уточнила Нина. Украдкой, словно общалась с умалишенной.
– Не знаю. Скоро будем, – Марина откинула телефон и попыталась грациозно спрыгнуть с кровати, но сделала это, как и положено, неуклюже и, сбив дыхание. В это же время в коридоре хлопнула дверь. – Брагин!
Мужчина оторопел, увидев взволнованное лицо жены.
– Что? Уже? – забегали его глаза. – Сейчас… – засуетился он, дернувшись к ней. – Рано же… А, черт! – чуть не свалился на пол, запутавшись в собственных ногах.
– Олег! Успокойся! – остановила она его. – Я не рожаю!
– А че так? – озадаченно уточнил он. – Так рано же… – опомнился он сам.
– А где елка? – Нарочинская осмотрела его и не нашла новогоднего дерева. – И путевка в санаторий… – она обернулась, вспомнив, что нашла конверт на кухне.
– Елка? Я думал, ты не хочешь елку… – все больше запутывался в ее мыслях Олег. – Это так беременность влияет? Ты немного того, да? – учтивости Брагина можно было только завидовать. Нарочинская сердито приоткрыла рот, когда он покрутил пальцем у виска.
– Чего того? Просто сон странный приснился… – Марина наконец-то осознала, какой кошмар пережила. И вот она явь – рядом с мужчиной, который опять забыл побриться, натоптал в коридоре… Да и пусть! От прилива эмоций Нарочинская шагнула и устроилась у него на груди, ощутив, как он осторожно положил руки ей на живот.
– Ты чего? – ее волнение передалось и Олегу. – Притащу я елку… И Санта Клаусом наряжусь…
– Никакого Санта Клауса! – все-таки кошмар она еще долго не забудет.
– Ну, ладно, Дедом Морозом… В санаторий-то поедем?
– Без санатория обойдемся… – Марина поняла, что сболтнула лишнее.
– Поедем, поедем, Марина Владимировна… – ласково заверил ее Брагин. В эту минуту Нарочинская уже была готова согласиться на все, что угодно. Лишь бы никаких пугающих снов не было.
***
Бонусом
Брагина настораживало поведение Нарочинской. В любое другое время, узнай она про толпу, которая собирается к ним на Новый год, устроила бы конец света. А тут послушно согласилась. И на елку, и на салаты, и на праздничные программы, которые крутили по телевизору. Это еще после того, как они съездили в больницу, провели операции и вернулись. И все бы ничего, но Олег глаз не сводил с Марины.
Вешая шарик на елку, Нарочинская то и дело замирала и задумчиво смотрела в окно. Потом вспоминала о том, что дерево само не нарядится к приходу гостей, и продолжала свое занятие. О чем думала женщина, было непонятно.
– Эй! – тихонько позвал ее Олег. Сделал это еще пару раз, и Нарочинская, не понимая, откуда доносится звук, недоумевающе посмотрела на него. Брагин захрустел огурцом, и сгримасничал. – Рассказывай!
– О чем? – изогнула брови Марина.
– Че это ты такая загадочная? Странная вы, Марина Владимировна! – он занялся остальными банками, которые надо было открывать.
– Так странная или загадочная? Вы уж определились бы, Олег Михайлович! – хмыкнула Марина. – И я нормальная.
– Так я и поверил. Так нормально восприняла, что Куликовы к нам придут… Еще и Нина с Пашкой…
– Мне что выгонять Нину, у которой трубы прорвало? Куда она денется с ребенком? Ты меня совсем монстром считаешь? – фальшиво возмутилась Марина.
– А, ну это все понятно… Надо было еще Ирину Алексеевну позвать… Или может Вершинина?
– Ингу. А ты точно не позвал ее? – подзадорила его Марина.
– О, точно! Че-то я забыл… Все веселее…. Да?
– Ага, – невозмутимо кивнула ему Марина. – Достаточно и нашей компании. И хватит на меня так пялиться, Брагин! Никто не собирается рожать… Честно! – для пущей убедительности Нарочинская приложила руку к груди. – Ну, или ты сразу узнаешь, когда начнется…
Они переглянулись, когда в дверь постучали.
– Еще рано же? – Олег глянул на часы.
– Наверное, Инга приехала…
– Или Вершинин. С цветами и красным дипломом… Чтобы вконец очаровать тебя… – пробубнил Олег, воюя со с последней банкой.
– Я все слышу! – поспешила в коридор Марина. – Ого… – она едва не оглохла, когда в квартиру с гудением ввалился Костик и Саша, у которой на шее была намотана мишура. Парень громко известил о своем прибытии, выдыхая в шутливую дудку.
– С Новым годом! – он переместил со своей головы на ее красный колпак. – Марина Владимировна, с праздником!
– С каким? Еще 8 часов до Нового года… – не сдержала смешок Нарочинская. – Привет, а я думала, вы на дежурстве, – она обнялась с Покровской.
– Не, Павлову укусил единорог, и она стала доброй и пушистой… Заменила всех на дежурстве. Даже Нина сегодня не в ночь… Хотя там полный дурдом… Одни пьянчуги, отравления, поножовщина там… Олег Михайлович! Мое почтение, – отвесил реверанс молодой врач.
– Привет, лодыри! – жевал огурец вышедший Олег. – Э, без телячьих нежностей, – Брагин шутливо отодвинул Костика, который хотел его обнять. А потом все же сгреб его и сдавил ему ребра. – Ну, давай, рассказывай стишок…
– Мы к вам на пять минут… Хотели поздравить… Это вот вам, – Саша показала на корзину, которую для конспирации оставил в коридоре Костик.
– Да-да, – опомнился парень и затащил подарок в квартиру. В корзине были фрукты, сыр и алкоголь.
– О, Дедушка Мороз доволен, – вытащил бутылку с вином Олег. – Значит, хорошо себя вел, мальчик…
– А то! Старушек переводил через дорогу… И туда, и сюда… – паясничал по примеру старшего дурака Костик.
– Марин, можно тебя?! – шепнула ей Саша, и они отвернулись от мужчин. – Это тебе… – подруга сунула ей конверт в руки.
– Это что? Путевка в санаторий? – первое пришло Марина не ум, и она увидела удивленный взгляд Саши. – Не обращай внимания… Спасибо, дорогая! Наш подарок потом… А что это? – она осмотрела конверт.
– Ну, вот потом узнаешь! Костик, пойдем! – дернула она парня за руку. С трудом, но Лазарев попрощался со своим учителем и покинул квартиру. Олег же был больше занят их подарком, чем Мариной, которая открывала конверт.
– Донеси до кухни… И не съешь по дороге, – попросила Марина.
– Я че проглот что ли? – обиженно переспросил Олег, унося подарок.
– А что нет? – весело переспросила Марина и осеклась. Увидеть сообщение о поле ребенка она не ожидала. Брагин костьми лег, чтобы не позволить ее врачу раскрыть эту тайну. Втемяшил себе в голову, что должен был сюрприз, и упрямился, как мог. И вот…
– Марин, ну ты че? – заметил ее молчание Олег. Вернулся в коридор, пробуя подаренный банан. – Тут праздновать будешь? – скосил взгляд на конверт. – Че там?
– Ничего… Сюрпрайз наш… – счастливо улыбнулась она.
– Да? Иди ко мне, Снегурка моя… – мужчина осторожно привлек ее к себе и запутался в волосах. – Эх, Маринка… – он мог бы сказать ей много слов о том, каким сложным был этот год. И новый брак… И больница… И беременность… И главное, что все прошел вместе с ней.
