355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Шлифовальщик » Опции (СИ) » Текст книги (страница 8)
Опции (СИ)
  • Текст добавлен: 13 апреля 2020, 02:00

Текст книги "Опции (СИ)"


Автор книги: Шлифовальщик



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Приём в резиденции губернатора – это не региональный форум. Казалось, каждый гость хотел ослепить главу области своим блеском. От созерцания дорогих иномарок у подъезда губернаторского дома, сверкания драгоценностей у дам, блеска дверных ручек и бокалов с шампанским я слегка обалдел. Опять на меня накатило ощущение, что всё это понарошку. Что все эти гости только изображают из себя господ, как в театре. Что всё это – скучный трёхмерный фильм с полным погружением. Как будто всё это происходит не в нашем городе, а где-то в колониальной стране, и за окнами этого роскошного дворца – хижины и полудикие нищие племена. Чемодану пришлось даже несколько раз пихнуть меня в бок, чтобы вывести из ступора:

– Смотри, дурень, и наслаждайся! Повезло тебе – твоя харя мелькает среди лучших людей области.

Мне дико захотелось отчубучить что-нибудь такое, чтобы вытянулись все эти наглые рожи. Напиться, уронить какую-нибудь расфуфыренную даму в фонтан, опрокинуть пирамиду из бокалов шампанского. Может, будучи лофером, я так бы и поступил. Но я уже не считал себя лофером. Не хочу, чтобы мной, как быдлом, крутили всякие Чемоданы.

– Привет, романтик! Что невесёлый? Всё мечтаешь? – раздался за спиной знакомый голос.

Я обернулся, увидел Маринеллу и вежливо кивнул. Платье на ней было ещё экстравагантнее, чем прошлый раз. То платье на форуме по сравнению с этим выглядело монашеской рясой.

– Слышала про твоё назначение. Поздравляю! Будем рядышком сидеть, на одном этаже, – обрадовала она меня. – Заходи потрепаться в перерыве.

– Обязательно зайду, – пообещал я.

Она немного помялась рядом, но, поскольку мы оба были трезвыми, разговора по душам не получилось. Маринелла вступила в беседу с седовласым господином, стоящим неподалёку, а меня увлёк с собой Чемодан. Он был очень оживлён, знакомил меня с "очень важными персонами", сыпал званиями и должностями. Я, как зомби, таскался за ним, дежурно улыбался и рассыпал по сторонам поклоны.

– Видишь, кто там стоит? Это же Черникин – нефть и газ. Подойди, поздоровайся. А там у окна Корюшкин – начальник областной полиции, – бубнил мне в ухо Чемодан. – Полезные люди, тебе надо быть с ними накоротке.

"Полезные люди" равнодушно кивали мне и косились на мой дешёвый костюм, явно не вписывающийся в роскошную атмосферу сегодняшнего вечера.

Вдруг весь зал пришёл в движение.

– Сам, сам пришёл! – раздался шёпот со всех сторон.

В зал вошёл низкорослый толстяк уголовного облика с красным лицом и свистящей одышкой. У него были коротко стриженные седые волосы и презрительно-агрессивный взгляд. На руке толстяка повисла ослепительная красотка лет двадцати, сияющая нарядом настолько, что на неё было больно смотреть. Она была выше толстяка чуть ли не на голову. Вокруг губернатора скучковалось несколько молодых парней квадратного вида с суровыми лицами.

– Губернатор с супругой, – шепнул мне Чемодан, подобострастно приседая в каком-то клоунском реверансе.

Все в зале разулыбались так, как будто увидели лучшего друга, с которым не виделись лет пятьдесят. Прямо-таки счастьем засветились. С изумлением я заметил, что сам невольно засиял, как банный лист. Как будто лицезреть эту толстую свинью было большой радостью. Неплохо было бы поклеиться к этой красотке, которая у него на руке висит. Но я был сегодня не в ударе. Да и опасность осознавал прекрасно – тут народ серьёзный, за такую выходку вполне могла бы пристрелить охрана. Вон какие рожи, такой пальнёт и не задумается!

Губернатор расхаживал по залу, подходил к кучкам гостей, приседающих при его приближении и заводил беседы. Он был в прекрасном настроении, поэтому постоянно шутил. После каждой его дурацкой шутки раздавался такой взрыв хохота, что профессиональные юмористы повесились бы от зависти. Красавица на его руке томно вздыхала:

– Ах, милый, ты у меня такой остряк!

Чемодан наклонился к моему уху и шепнул:

– Тебе надо подойти к губернатору и поблагодарить за должность.

– Поклониться, что ли? Иди сам кланяйся, – предложил я в ответ. – Я не напрашивался на эту должность.

Власова аж скрючило от ярости:

– Ты тут эти свои лоферские штучки брось! Не в кабаке! Подумаешь, гордец какой нашёлся! Знал бы, не стал бы тебя с нар вытаскивать!

Губернатор уже приближался к нам. Чемодан больно толкнул меня в поясницу, я подлетел к толстяку и затормозил в опасной близости от красотки. Суровые телохранители заметно напряглись и уставились на меня, как на потенциального бандита.

– Ну, не молчи, пенёк! – прошипел сзади Чемодан.

Губернатор упёрся в меня волчьим взглядом. Его малолетняя супруга посмотрела на меня с такой брезгливостью, как будто перед ней была переполненная урна.

– Господин губернатор! Это – тот самый Дёмин, которого вы посмотреть хотели, – раздался за спиной голос Чемодана.

Лофер пропищал это таким тоненьким голосом, что я с удивлением обернулся к нему, за что сразу же получил от него незаметный тычок в поясницу.

– Ага, помню, рассказывал ты мне про этого мозгоклюя! – благодушно прорычал губернатор. – Этот тот, который предложил оппозицию дерьмом разгонять?

– Тот самый! – радостно подтвердил Чемодан, от восторга всхлипнув. – Он ещё бюллетени для голосования придумал, чтобы галочки сами ставились.

– Далеко пойдёт, – пророкотал губернатор, довольно улыбаясь. – Будь осторожен, Власов, как бы он тебя дерьмом не облил!

Вокруг меня раздался взрыв смеха. Хохотали так, как будто услышали лучшую в мире шутку. Чемодан аж подвизгивал от смеха. Видно, губернатор больше ничего из моего креаторного творчества не запомнил. Или просто ему не докладывали. Разве птице такого полёта интересны идеи какого-то сопляка-креативщика!

– Милый, прикажи ему, пусть ещё что-нибудь скажет забавное, – попросила красавица и погладила супруга по седым волосам.

Не дожидаясь ответа, она по-хозяйски прикрикнула на меня:

– Ну-ка ты, придумай чего-нибудь смешное! Быстро!

Возникла томительная пауза. Всегда скорый на язык, я молчал. Как будто за эти дни растерял все свои лоферские способности.

– Он просто язык проглотил от счастья, – устранил неловкость Чемодан, извиняющее хихикая. – Он сегодня весь вечер собирается вас поблагодарить за должность, но не решается.

Вокруг зашептали на разные голоса:

– Что за должность?

– Кому?

– Этому тощему, что ли? В задрипанном костюме?

– Ну и одет он! Я бы в таком виде мусор не вышел выносить!

Губернатор снисходительно посмотрел на меня:

– Так пусть благодарит. Вот ведь я!

Я напрягся и выдавил из себя через силу:

– Спасибо вам большое, господин губернатор! Постараюсь оправдать высокое ваше доверие!

– Рад стараться! Меня только дерьмом не облей по ошибке! – пошутил губернатор, и всё вокруг опять взорвалось от подобострастного смеха.

– Он подготовится к следующему приёму и рассмешит тут всех! – пообещал Чемодан. – Он ведь лофер со стажем!

Странно, но я даже успокоился, услышав, что Чемодан выдал меня. Разве нужен лофер в областной администрации? Осталось только напрячься и перетерпеть позор, с которым меня выгонят из этого роскошного дворца.

– Лофер – это хорошо! Лоферы всякие штуки забавные выкидывают, – пропела супруга губернатора.

– Эх, молодёжь! – снисходительно посмотрел на меня губернатор. – Повзрослеет, перебесится и забудет своё лоферство. Да у меня в администрации, если хотите знать, половина лоферов, если не больше! И ничего, работает администрация. И область процветает!

Вот я и получил ответ на свои многочисленные вопросы. Наивный, лоферствуя, я думал, что выступаю против власти, против режима. Гордился тем, что являюсь эдаким борцом за справедливость. А оказалось, что лоферы вовсе не опасны для власти. Скорее, наоборот, власть их пригревает, и идейные бездельники зачастую занимают тёплые места. И это понятно: своим "протестом" лоферы поддерживают тупость и косность. Другое дело, творы. Вот они действительно опасны, и власть их боится. Даже специальное подразделение создали для борьбы с мыслителями и изобретателями.

– Ты чего язык проглотил? – напустился на меня Чемодан, когда мы вышли в курилку. – Стоит как истукан и молчит! Ты мне коньяк теперь должен! Больше мне забот нет – тебя выручать!

– Не пыли, Чемодан!

– А ты слушай меня и делай, как я говорю. Тут тебе не "Опцион", здесь за должности люди грызутся. И тебя сожрут с костями. А за твоё тёплое место – и подавно сожрут, если сам за себя постоять не сможешь. Ты знаешь, сколько мне трудов стоило тебя сюда вытащить?

– Мог бы и не вытаскивать.

– Дурак ты! Тебе же помочь, дебилу, решил, – ругался Чемодан.

– Я что-то подзабыл, кем меня тут взяли? Шутом? Дежурным юмористом? Чтобы я на каждом приёме выдавал "что-нибудь забавное"? – разозлился я.

– А тебе не привыкать! – отбрил меня лофер. – Раньше ты не стеснялся паясничать: ни на заводе, ни в "Опционе". А теперь что с тобой случилось? Ничего, пошутишь, не развалишься. Если надо и спляшешь, не барин!


Глава 10

Эту ночь я спал, как убитый: сказались все мои приключения последних дней. Сквозь сон я услышал, что кто-то яростно звонит в дверь.

– Ты оглох? – недовольно спросил Чемодан, когда я впустил его в квартиру. – Чего валяешься в рабочий день? Собирайся быстрее! Хватит лоферствовать!

– А куда спешить?

– Как куда?! – возмущённо закудахтал лофер. – Тебе нужно пропуск получить в администрацию, медкомиссию пройти. В "Опцион" заехать барахло твоё забрать. Я тебя буду возить – отгул специально взял.

Умываясь, я слышал, как через дверь бубнит Чемодан.

– Ты на меня вообще молиться должен. А ты всё дуешься, что я тебя "Антиинвентору" сдал. Да если бы ты не попарился ночку на нарах, то так и гнил бы в "Опционе" до конца жизни!

В бюро пропусков я получил пластиковую карточку для прохода в здание администрации.

– Ну всё, теперь ты наш человек! – радовался Чемодан. – Мы с тобой, Андрюха, такими делами будем ворочать!

Пока я сидел в больничных очередях, он вился рядом со мной, как назойливая муха.

– У нас в "Мегайдиа" новый отдел открывается – квазиопции будут выдумывать. Знаешь, что это такое? Это те же опции, только не настоящие, а выдуманные. Но в рекламе говорится, что они существуют на самом деле. Например, крем с ионами платины. Сам знаешь, что ни один кретин-производитель не будет растворять в креме платину. Да много чего можно придумать: водка с антипохмельным блокиратором, бактерии в йогурте… Обыватели здорово клюют на эти уловки. И производителям выгоднее – не надо никаких настоящих опций изобретать.

Чемодан мне уже изрядно надоел, но прогнать его мне не хватало характера. До самого "Опциона" он болтал о квазиопциях и разных других ухищрениях, обещал мне откаты с контрактов, объяснял, что он числится в администрации для заведения полезных контактов и болтал прочую чушь. Он болтал даже в ультрамаркете, куда мы заехали за продуктами и спиртным – в "Опционе" мне нужно было выпить "отходную" с бывшими коллегами. Поэтому я с облегчением вздохнул, когда увидел впереди знакомые очертания бизнес-центра.

– Я поднимусь, поговорю с Володей Алексеевым, – заявил Чемодан, когда мы с трудом протиснулись между машинами и встали перед подъездом центра. – А ты пока в машине посиди, радио послушай.

Чемодан ушёл и не появлялся довольно долго. Я уже устал слушать однообразные шутки диджеев по радио, когда появился он, сияющий и довольный.

– Пойдём, я всё уладил.

Мы вышли из машины.

– Ты только не вздумай брякнуть Алексееву, что я – совладелец "Мегайдиа", – нахмурясь, предупредил меня Чемодан. – Он думает, что я только в администрации работаю.

– Не трясись, не скажу, – пообещал я. – Это только ты друзей в каталажку сдаёшь. Не все ж такие.

– Зато потом на тёплые места устраиваю, – отозвался тот.

Мы поднялись на пятый этаж. С удивлением я прислушался к себе и понял, что мне жалко расставаться с "Опционом". Не увижу я больше смешливую Дашу, боевитую Аню, чудика Сухова. Унылого Рощина тоже не увижу. Наивную Танюшку, с которой у нас любовь так и не вышла. И даже вечных придирок Ставра мне будет не хватать.

Лишь только мы вошли, Даша, привычно свернув пасьянс, с изумлением уставилась на меня. Конечно, она уже знала о моих злоключениях: Сухов ведь молчать не будет, растрепал уже по всему офису о том, как меня красиво взяли оперативники "Антиинвентора".

– Ну, как ты? – спросила она вместо приветствия, сочувствующе заглядывая мне в глаза.

– Поломали, черти! – ответил я, постанывая. – Три ребра сломали, почки отбили и глаз один теперь не открывается. Смотри!

Я закрыл левый глаз и жалобно посмотрел на Дашу.

– Да пошёл ты! – рассердилась секретарша. – Кто такими вещами шутит!

Навстречу мне выскочил бодрый Алексеев.

– Привет, герой! – Мы пожали руки. – Мне уже господин Власов всё рассказал про… вас.

Ух ты, теперь на "вы"! Что значит должность заиметь!

– Пойдёмте со мной, – пригласил он нас с Чемоданом в мой бывший креаторный отдел.

Там уже собрались мои бывшие коллеги со всех отделов. Даже сварливая кадровичка Светлана Борисова была здесь. На меня уставились десятки глаз. Я увидел настороженные глаза Сухова – по приказу начальства он был готов меня рвать на куски, довольные глаза Рощина – первый раз за всё это время я увидел довольного Валеру, огромные синие глаза Танюшки, медленно наполняющиеся грустью… Все были в напряжении, некоторые косились на незнакомого Чемодана. Кто знает, что сейчас скажет директор. Хорошее или плохое.

– Господа, я хочу вас обрадовать и огорчить, – начал Алексеев. – Огорчить тем, что наш сотрудник… Не побоюсь этого слова, наш один из лучших сотрудников покидает нас. И хочу обрадовать тем, что он идёт на повышение. На высокую должность в областную администрацию. Мы надеемся, что он не забудет нас, его коллег, будет навещать нас и навсегда запомнит те дни, когда он работал в "Опционе".

Напряжение спало. Все облегчённо вздохнули и загалдели.

– Андрюха, проставиться бы надо! – напомнил Валера.

– Я всё принёс. В машине оставил.

– Я помогу, Андрюха, – засуетился Сухов.

Он проявил прыть: сбегал к Алексееву за разрешением на проведение прощальных посиделок, сходил со мной вниз до машины помочь затащить пакеты с выпивкой и закуской. Всю дорогу по-собачьи он заглядывал мне в глаза снизу вверх и причитал:

– Андрюха, мы же с тобой кореша! Вспомни, как в Мелентьевске пили и баб снимали! Может, у тебя там в администрации для меня местечко есть? Какая-нибудь должностишка?

– Хрен знает, Коля, я сам там на соплях болтаюсь, – оправдывался я. – Погоди чуток: вот осмотрюсь, поработаю немного, потом с тобой свяжусь. Может, что и удастся выхлопотать.

Конечно, я не буду хлопотать в администрации о месте для Коли. Но он об этом не догадывался.

Чемодан отказался принимать участие в прощальных посиделках и уехал, напомнив мне о том, чтобы я завтра, как штык, явился на новую работу к девяти утра без опозданий. Во время посиделок мои уже бывшие коллеги пытались меня растормошить.

– Ты чего такой квёлый, Андрюха? – спрашивала Аня. – Ну-ка, выше нос! Ты же экстремал! Помнишь, как мы на "Бабьем лете" с вышки прыгали?

Я натянуто смеялся, чтобы не обидеть весёлую и шумную девчонку.

– Андрюха, друг! – басил Валера Рощин. – Я не в обиде на тебя, не думай. Давай-ка выпьем лучше примирительную.

– Андрей, ты молодец, – хвалил меня педант Толег. – За такой короткий срок – ослепительная карьера! Завидую белой завистью!

– Тебе случайно секретарша не нужна? – веселилась Даша. – С опытом работы, со знанием языков. Умеет варить кофе.

Со Ставром мы встретились глазами и понимающе перемигнулись. А грустная Танюшка иногда посматривала на меня своими синими глазищами.

– Забирай себе Танюшку, – шёпотом разрешил мне Сухов, как будто речь шла о какой-то вещи. – Я же вижу, что она к тебе неравнодушна.

– Видно будет, Коля, – неопределённо ответил я.

– А я со Светкой Борисовой уже замутил, – похвастал он. – Ну и пусть ей под сорок, зато меньше канители с ухаживаниями, цветочками-киношками.

После мероприятия я пошёл к своему столу, чтобы забрать разную дребедень – блокноты, ручки. Сев на стул, я начал шарить в ящиках. Танюшка подошла ко мне и встала рядом. Я оцепенел, не зная, как реагировать, и тут она меня неожиданно обняла и прижала к себе. Довольные сотрудники, подглядывающие в дверь, засвистели от восторга и зааплодировали.

– Любовь – это вам не договоры подписывать, – глубокомысленно вымолвил Валера. – У них, я вижу, всё по-взрослому. И это радует. Да, Анютка?

Аня весело кивала в ответ и подбадривающее мне подмигнула.

– Я тебе позвоню, – пообещал я Танюшке, ослабив её объятия. – Не навсегда ведь прощаемся. Обязательно позвоню.

– Гребенщикова, до конца работы ещё два часа! – строго предупредил Ставр. – Никуда я тебя не отпущу!

Тут его все начали хором упрашивать, мол, любовь ведь – дело серьёзное. Зачем, мол, препятствовать. Пусть эта сладкая парочка уйдёт пораньше. Но Холин, обладающий каменным сердцем и стальными нервами, Таню со мной не отпустил. Мы с блондинкой отошли в дальний уголок, но я всё равно чувствовал себя, как на витрине, под любопытными взглядами бывших коллег.

– Ты не расстраивайся, Танюшка, – Я погладил девушку по светлым волосам. – Я ж не в другой город уезжаю. Встретимся ещё и не раз.

Она поцеловала меня и немного всплакнула.

– Завтра же и встретимся. Пойдём с тобой в аквапарк, – пообещал я. – Часа на три или четыре.

Я игриво подмигнул девушке, изображая из себя эдакого донжуана-проказника.

– Посмотрю хоть на тебя в купальнике, – шепнул я.

Она улыбнулась, успокоенная:

– Конечно, пойдём.

Оторвав от себя девушку, я сердечно распрощался с другими сотрудниками "Опциона".

– Покурим на дорожку? – предложила Даша.

Мы спустились с ней вниз и заняли любимое место возле входа. Обычно весёлая секретарша почему-то погрустнела, я тоже молча курил, помахивая пакетом со всяким своим офисным барахлом.

– Ты Танечку не бросай, ладно? – неожиданно попросила меня Даша. – Девчонка ранимая, мало ли что…

Я и не подозревал, что смешливая секретарша может быть такой серьёзной. По-моему, в этом виновата женская солидарность. Я уже не чувствовал себя лофером. Врать и заводить интрижки не хотелось, поэтому решил высказать всё начистоту.

– А зачем мне Танюшка? – сказал я жёстко. – Тупые блондинки не в моём вкусе.

Даша отшатнулась от меня, как от прокажённого.

– Знаешь, почему я ей мозги пудрил? Чтобы Сухову досадить, – признался я, нагло усмехаясь. – Мне нравилось доводить его до депрессии. Такие дела, Даша.

Секретарша судорожно глотнула.

– Я подозревала, что ты не сахар, Дёмин, – тоже откровенно выдала она. – Но что ты такая скотина, не думала!

Она зло растоптала окурок:

– Считаешь себя самым умным? А всех вокруг тупыми? Так вот, Дёмин, по-настоящему умный человек никогда не причинит горя тем, кто слабее его. А такие, как ты, вовсе не умные, а просто болтливые самовлюблённые зазнайки, нахватавшиеся вершков!

Она разозлилась так, что даже веснушек не стало видно:

– Я Тане всё расскажу, и она поймёт, что ей повезло. Что больше не будет она встречаться с таким дерьмом, как ты. Геосинклинали, блин! В башке у тебя геосинклинали вместо извилин!

Даша быстрыми шагами пошла к входу. Перед дверями она резко обернулась, решив окончательно добить меня:

– Насчёт секретарши я пошутила. Сам себе вари кофе!

И хлопнула дверью.

Всё правильно она сказала, думал я по дороге домой. Я только одно не сказал Даше. Мне безумно жаль наивную Таню, но я заранее знал, что мы с ней будем недолго. С моим дурацким характером, с моей псевдоэрудицией и претензией на интеллектуальность Танюшка бы не выдержала и месяца. С ней приятно было гулять по зимним улицам и по-светлому грустить. Приятно было чувствовать рядом с собой такое беззащитное создание, неловкое и наивное до безобразия. Дружить с Таней – это значит нести за неё ответственность, а я-то за себя не всегда мог ответить.

Я вынул телефон и занёс в чёрный список Танюшкин и Дашин номера. Подумав, я трусливо добавил и Анин номер. Вспомнилось вдруг, как эти две кумушки, Аня и Даша, высмеивали в сауне Танины недостатки. И вот, женская солидарность оказалась сильнее мелких дрязг. Я знал, что если не добавить номер в чёрный список, то через минут десять-двадцать позвонит Аня и со всей своей экстремальной прямотой обматерит меня. Правильно, конечно, сделает, но от этого смелости не прибавлялось.

Когда зазвонил телефон, я вздрогнул. На экране высветился хорошо знакомый номер. Валька?! Очень вовремя! Я тут и так погряз в житейских проблемах, ещё бывшей жены до кучи не хватало!

– Привет! – услышал я в трубке очень знакомый голос.

– Привет, – осторожно ответил я.

– Как дела? – услышал я и поморщился. Терпеть не могу эту банальную фразу!

– Нормально, – содержательно ответил я.

– Как живёшь?

– Да не сдох пока под забором, – ответил я зло. – Но скоро сдохну, обещаю.

В трубку посопели.

– Всё ёрничаешь?

– Не без этого. И курю, и пиво пью по-прежнему. Как видишь, я неисправим.

– Давай встретимся, – предложила Валька.

– Нам надо завести ребёнка? – вспомнил я старый фильм.

Она миролюбиво засмеялась:

– Точно, не изменился! Нет, просто так, пока без ребёнка.

– Мне нравится это "пока", – пошловато ответил я.

Мы договорились увидеться на нашем любимом месте в городском парке. Там, где пруд и мостик через него. Я встал на мостике, ожидая свою бывшую половинку. Что-то всё у меня на сегодня бывшее: и коллеги, и друзья и даже супруга.

Я не знал, чем я займусь дальше в жизни. В администрации я точно не смогу работать. Работать по-серьёзному мне не хочется: не моё это: карьерный рост, административная работа, бумаги, отчёты. Лоферствовать я тоже не смогу, отлоферствовал уже своё. Идиот, считал себя независимым, а оказался в роли обычного сектанта, которого используют более умные и хитрые дяди. А я терпеть не могу, когда меня используют.

Я нащупал в боковом кармане пластиковый пропуск в администрацию, вытащил его и швырнул с моста вниз. Он упал на лёд, и его было почти не видно. Тут меня что-то смутило, и я опять полез в карман. На этот раз я вытащил замызганную визитку. Свою собственную. С обратной стороны на ней был нацарапан номер телефона. Тут я вспомнил, как сокамерник Луговец сунул мне бумажонку. А до этого выпросил у меня визитку. Вот для чего она ему понадобилась – написать номер телефона. Вспомнил, как Полевой посоветовал мне выкинуть эту бумажку. Точно, в камере были видеокамеры.

Кто там ответит, на том конце провода, если позвонить? Какой-нибудь твор? Или сам Евгений Павлович? "Любых сектантов всегда используют умные люди", вспомнил я слова Чемодана. А если и здесь такой же случай? Есть маньяки-изобретатели, а есть те, которые этими преступниками пользуются в своих целях. Может, этим умным людям нужны новые идеи, новые изобретения для получения прибыли. Нелегальная торговля. А бедняги-творцы думают, что они являются единственными последователями прогресса. Кто знает.

Голова у меня ещё сомневалась, а рука уже скомкала визитку и швырнула вниз. Бумажка упала недалеко от пропуска. Прощай техническое творчество: звездолёты, антигравитаторы и телепорты. Не хочу, чтобы мной опять играли в свои игры какие-то ушлые дяди. Но всё равно меня сомнение царапало внутри.

– Давно ждёшь? – подошла ко мне Валька.

– Сутки ещё не прошли, – улыбнулся я.

– Постоим или погуляем?

– Давай постоим.

Некоторое время мы стояли и слушали капель.

– Ты молодец, – неожиданно похвалила меня Валька. – Я думала, ты зациклился на своём лоферстве. А ты, оказывается, можешь и карьеру сделать. Уважаю.

Я с такой злостью посмотрел на неё, что она испугалась.

– Я что-то не то сказала? – удивлённо заморгала бывшая супруга.

– Откуда ты всё знаешь?! – спросил я свирепо.

– Подруга в администрации работает. Рассказала.

– И ты решила сразу же со мной встретиться. Понятно. На кой тебе нужен был бестолковый лофер! А сотрудник областной администрации понадобился. Хлебное место, хорошая должность. И вдруг старые чувства проснулись, ага? Какое совпадение!

Мои нападки не смутили Вальку:

– Причём тут должность? Я просто увидела, что ты способен работать. Значит, ты стал более ответственный, более сознательный.

Я заметил, что, хоть мы и не разговаривали явно до сих пор о воссоединении нашей семьи, разговор наш вертелся вокруг этого постоянно.

– Я рада, что мои слова наконец дошли до тебя, – подытожила Валька. – Приятно ведь чувствовать себя мужчиной, кормильцем, сильным и уверенным в себе.

– Самовлюблённым зазнайкой, – пробормотал я, вспомнив Дашу. Но бывшая супруга уже не слышала меня.

– Всё это детство, Андрей – лоферы, безделье. У тебя оно подзадержалось немного. Я боялась, что это у тебя останется навеки. А теперь вижу, что ты можешь исправиться. Можешь победить свои недостатки.

Она окинула меня наполеоновским взором:

– Лень твою мы уже одолели. Осталось заставить тебя бросить курить и пить пиво. Спортом будешь заниматься. Ты ведь пловец у нас? Вот с понедельника и запишешься в бассейн. А то, наверное, уже всё забыл и брасс с баттерфляем путаешь!

Я действительно переменился за последние дни. А вот Валька осталась прежней: правильной, целеустремлённой и прекрасно знающей, чего она хочет от жизни. Для интереса я провёл маленький тест:

– Я вот вчера мучился, всю ночь не спал. Думал, для чего же живу на белом свете…

Но Валька не любит пустословных рассуждений. У неё на все вопросы уже есть ответы:

– Ты живёшь, чтобы работать и приносить пользу людям. А спишь плохо, потому что мало работаешь. Если бы ты перед сном часа три помахал бы лопатой, то любую бессонницу как рукой сняло.

Лопата – это Валькина панацея от всех бед и человеческих пороков.

– А какая польза от работы в администрации? – спросил я сердито. – Какая польза от перекладывания никому не нужных бумажек? От совещаний этих долбанных?! От холуйства и пустозвонства? Каким людям я принесу пользу?

– Себе, мне и нашим детям, которые у нас обязательно будут, – не очень уверенно ответила Валька, и это ещё больше взорвало меня.

– Себе?! Не смеши! Такая польза мне от отупляющей работы и постоянного вранья? А детям какая польза? Смотрите детки и старайтесь быть похожими на вашего папочку! Который день и ночь трудится: подписывает бумажки и перекладывает их из левой папки в правую! Это очень полезная и нужная людям работа!

– Любая работа почётна, любая! Хуже – безделье, которое у тебя, я надеюсь, осталось в прошлом. И давай без философии. Время Сократов и Диогенов ушло. Домой пойдём?

Я понял, что мне уже не отвертеться. Валька настроена решительно. Никакой лирики, никакой романтической встречи после долгой разлуки. Всё просто и по-деловому. Она всегда была уверена, что перед ней сырой человеческий материал в виде меня, из которого надо вылепить достойного гражданина. С её энергией и напором она сумеет это сделать. "Лениться перестал, теперь ещё курить бросить, и будешь уже почти человек".

Она взяла меня под руку, и мы зашагали, покидая мостик. Странно, ещё год назад я оказывал её напору бурное сопротивление, отстаивая свои вредные, но любимые привычки. А сейчас иду, точнее, меня волокут, как овцу на убой, и я ни слова не говорю. Валька не любила ходить медленно, поэтому она собралась взять спортивный темп ходьбы ("мне некогда разгуливать и любоваться звёздами, время на это жалко тратить"). Но я остановил её.

– Что ещё? – спросила она недовольно.

– Я пропуск тут выронил на лёд.

– Какой пропуск?

– Пластиковый.

– Не паясничай, не люблю. Что за пропуск?

– В администрацию. Только сегодня получил.

Она сердито посмотрела на меня.

– В этом ты весь, Дёмин! Рассеянный, забывчивый… Всё о звёздах мечтаешь. Как ты умудрился уронить пропуск на лёд?! Я бы никогда не уронила!

Это точно, она бы не уронила. Валька вообще никогда не делала глупых поступков. И сейчас она уже начала анализировать ситуацию, чтобы принять единственно верное решение. Супруга подошла к кромке и оценила обстановку.

– Палкой можно попытаться достать, – предложила она вариант.

– Палкой… Где найдёшь такую палку длинную, – возразил я.

– Пропуск, говоришь, пластиковый… Значит, магнит не пойдёт, – начала Валька мозговой штурм в одном лице.

А я уже знал, что надо делать. Давненько я не получал порцию адреналина. Наверное, с той осени, когда мы с Аней прыгали с вышки. Я подошёл вплотную к берегу и ступил на лёд.

– Ты с ума сошёл, Андрей! – испугалась Валька. – Ну-ка, вылезай сейчас же!

Теперь с неё слетела вся деловитость, и она превратилась в простую испуганную девчонку. В такую, какая мне когда-то понравилась, и которой я сделал предложение. Увидев её приятный испуг, я почувствовал себя мужчиной, сильным и рисковым. Неожиданно я ощутил, что двухдневная депрессия бесследно улетучилась, и я опять стал весёлым и злым.

– Не бойся, подруга! Всё в норме, – сказал я киношным голосом и начал осторожными шагами двигаться к мосту.

Лёд подо мной нехорошо потрескивал, кое-где из трещин сочилась вода. Апрельский лёд очень ненадёжен. Валька металась по берегу и невпопад давала мне глупые советы, а я шёл и улыбался. Она не знала, что кроме пропуска на льду совсем рядышком лежит другая бумажка. Да я ещё сам не ведал, какую судьбу я выберу. Что именно я сниму со льда: пропуск или визитку с телефоном. Но что-то одно выбрать нужно.

Главное, чтобы лёд выдержал.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю