Текст книги "Опции (СИ)"

Автор книги: Шлифовальщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

Как пишут в романах, потекли мои трудовые будни. Как я выяснил в первый же день, аналитический отдел занимался тем, что обнаруживал проблемы и потребности у потенциальных заказчиков. По собранным в виде отчёта данным креаторный отдел выдавал идеи, способные разрешить выявленные проблемы. Сотрудники аналитического отдела частенько ездили в командировки, и это радовало, потому как это значительно ослабляло контроль руководства. Не будет же начальник звонить клиенту и спрашивать, сколько времени сотрудник провёл у заказчика, целый день или один час. Тем более, что командировки прекрасно подходили под третий пункт Устава лоферов: «Лофер должен стараться нанести максимальный ущерб компании, в которой он числится, законными способами. Например, бесполезными командировками».

Но меня пока никуда не отправляли. Сандалов Костя, мой непосредственный начальник, решил, что первые две недели я буду находиться в офисе и вникать в суть работы отдела.

Я начал "вникать в суть работы", а точнее, искать возможные пути устроиться поудобнее и ни черта не делать. Обнаружились некоторые приятные моменты. Например, в фирме не было системного администратора, локальную сеть настраивали креаторщики, "кто немного понимает в железе", поэтому в сети не было никаких следящих и контролирующих программ. Можно ползать по любым сайтам в Интернете и безнаказанно трещать в местном чате. Это мне по секрету рассказал Сухов Коля – менеджер по продажам. Колю я выбрал в приятели себе сразу, как только понял, что у него язык без костей. Этот менеджер – настоящее хранилище внутриофисных сплетен и тайн. Для лофера просто находка.

Знаменитый Рощин Валера, меланхоличный молодой человек с похмельной внешностью и поразительно низким голосом, к сожалению, не подходил для лоферства. Для этого он был слишком скучен. Однако его наплевательскому взгляду на всё окружающее следовало бы поучиться даже Чемодану. Большую часть рабочего дня Валера сидел, уставившись в одну точку, и в воспалённом его мозгу рождались невероятные бредни, с восторгом воспринимаемые начальством.

С Дашей мы регулярно ходили на перекуры. Это был целый ритуал. В здании курение было строго воспрещено, поэтому мы, предварительно списавшись в чате, выходили на улицу. Вначале я хотел приударить за симпатичной секретаршей, но всезнающий Сухов Коля предупредил меня, что Дашка – родственница самого генерального директора, который строго следит за её моральным обликом. К тому же Дашин очередной бойфренд – боксёр. Поэтому я решил ограничиться только разговорами. Во время ритуала курения я рассказывал секретарше такие байки, что мне позавидовал бы лучший креаторщик компании, сам Валера Рощин.

В родном отделе я мало с кем общался. Сандалов Костя со своим хроническим насморком был угрюм и нелюдим, за что его ценило руководство, принимая молчаливость за вдумчивость и сосредоточенность на работе. Я даже позавидовал его умению глубокомысленно молчать: почему-то создавалось впечатление, что он всё время думает о делах и о благе компании. Один раз я попытался заговорить с ним на отвлечённую тему; он с таким удивлением глянул на меня, что навсегда отбил охоту говорить о посторонних вещах в рабочее время.

Подчинённых Костя набрал себе под стать. Казалось, что все аналитики нашего отдела – клоны Сандалова. Такие же молчуны и зануды. Единственные, кто не вписывался в негласные нормы поведения в отделе – я и плотная шатенка Аня. У неё была смешная фамилия Пеструхина, и от неё самой веяло чем-то сельским, сермяжным, кондово-домотканным.

В первый же день, когда мне выделили рабочий стол рядом с ней, она ошарашила меня вопросом:

– Ты чем занимаешься?

– В смысле? – не понял я.

– Ну, в смысле по жизни?

Признаться, я даже растерялся. Пока я обдумывал себе хобби (я так понял это самое "по жизни"), Аня помогла мне:

– Я вот занимаюсь моунтин-скейтингом. Горноконьковый спорт. Заливают трассу, и вперёд. Правда, у нас в городе с трассами плоховато, приходиться за сто километров ездить. А ты чем занимаешься?

– Почему ты думаешь, что я чем-то занимаюсь? – спросил я, отметив, что уже второй раз отвечаю вопросом на вопрос.

– Потому что ты худой, – объяснила она. – В основном все парни у нас толстые, а ты тощий. Значит, спортсмен.

Когда-то я занимался плаванием, даже дошёл до второго взрослого разряда. Но потом, в старших классах бросил из-за лени. Неужели она разглядела в моей сутулой фигуре, истощённой никотином и нездоровым образом жизни, спортивные чёрты?

– Я занимаюсь кондактор-раннингом, – заявил я. – Бег по высоковольтным проводам.

Удивительные в "Опционе" девчата работают – на любой бред удивлённо вытаращивают глаза и говорят: "Да ты что? Ни фига себе! Правда что ли?"

– Ни фига себе! – удивлённо произнесла Аня, вытаращивая глаза. – Так в проводах же ток!

– Специальное снаряжение нужно покупать, – придумал я тут же. – Резиновые боты, резиновый костюм… У нас соревнования даже проходят: забираемся на высоковольтные мачты, и вперёд! Наперегонки. Нормативы есть, разряды – всё, как полагается.

– Экстрим! – прошептала Аня.

Видимо, все увлечения она оценивала только по одному критерию – по экстремальности.

– А если упадёшь? Там ведь высоко! – запереживала она.

– Нужно успеть за провод ухватиться, – невозмутимо ответил я.

– Так ведь ток в проводе! – закричала Пеструхина так, что несколько наших коллег оторвали лица от компьютеров и повернулись в нашу сторону.

– А перчатки резиновые на что? – третий раз ответил я вопросом на вопрос. – Я же говорил, что нужно специальное снаряжение.

– А если не успел ухватиться? – ужаснулась девушка.

Я развёл руками и грустно улыбнулся, дескать, на то и экстремальный спорт. Аня с глубоким уважением посмотрела на меня, и с этого дня мы подружились. Вездесущий Коля Сухов, правда, предупредил, что Пеструхина "временами состоит в близких отношениях" с заместителем директора, но я ведь не жениться на ней надумал. И, скорее всего, тут Коля приврал – я никак не мог понять, что могло близко связывать невзрачного зануду Ставра и шумную экстремалку Аню.

Через две недели мой новый начальник Сандалов Костя предложил написать концепцию развития отдела, в которой требовалось изложить мысли, как сделать работу отдела ещё более эффективной. Дескать, взгляд у меня свежий, незамыленный, и я смогу этим самым свежим взглядом обнаружить недочёты в работе.

Я попросил на написание концепции неделю. Мне удалось за полдня быстренько наваять этот документ, и оставшееся время я развлекался тем, что ползал по социальным сетям и форумам или читал в чате свежие сплетни Сухова. Материалы для концепции я повыдирал с разных сайтов и слепил всё в одну неудобоваримую кучу, добавив для солидности гору диаграмм и графиков. Для нашего отдела я предложил ввести вместо ежемесячных отчётов еженедельные, обосновывая это необходимостью "прозрачности" работы сотрудников. А для лучшей работы компании в целом, я рекомендовал каждому сотруднику креаторного отдела вести блог, в который записывать все свои "креативные" идеи. Дескать, аналитики будут следить за ходом мысли креаторщиков, а отдел продаж всегда будет знать, что предлагать. Всё остальное в концепции была вода.

Как ни странно, идея внутриофисного блогерства вызвала такой бурный восторг Владимира Николаевича, что он даже пообещал мне сократить испытательный срок. Зато с креаторным отделом я разругался в пух и прах. Лентяям-креаторщикам не хотелось каждый день вести блоги. Валера Рощин демонстративно перестал со мной здороваться, и это очень обрадовало, так как я волей-неволей послужил причиной дрязг в коллективе. И это хорошо, ибо четвёртый пункт Устава лоферов гласит: "Лофер должен активно участвовать во всех внутренних склоках, распространять сплетни и поощрять анонимки".

Мои одноотдельщики тоже были не в восторге от моих идей – не каждый захочет еженедельно тратить время на отчёт, но вслух не высказали. Но экстремалка Аня приняла мою точку зрения.

– Ты молодец, – похвалила она меня после грандиозного совещания. – Умеешь за себя постоять. И за свои идеи тоже.

– Это ведь нужно для блага компании, – скромно потупил глазки я.

– Ты веришь в успех нашей компании? – спросила она с таким-то комиссарским пафосом.

– Конечно верю! – ответил я бойко, по-солдатски выкатив глаза и еле сдержав смех. – Наша компания обязательно должна стать лидером на рынке айдиа-услуг. Иначе для чего мы в ней работаем!

Целую неделю после совещания мой непосредственный начальник мурыжил меня, заставляя изучать скучнейшее «Положение о порядке проведения обследования предприятий и организаций». Конечно, документ я читать и не думал. Я пробежал глазами лишь аннотацию, оглавление и через строчку введение, чтобы знать, о чём идёт речь. На моё счастье, он не стал проверять меня на знание этого документа, и мне не пришлось пускать в ход словоблудие.

Наверное, знание "Положения" предусматривало компетентность сотрудника. Через неделю меня отправили для "экспресс-обследования" на метизный завод в провинциальный Мелентьевск. Вместе со мной в командировку отправили Сухова, чему он был несказанно рад, видя во мне хорошего собеседника. Просто он любил потрепать языком, а я – один из немногих, кто его слушал.

Владимир Николаевич долго и нудно инструктировал меня перед командировкой. Алексеев говорил много и долго: о вежливости при общении с потенциальными клиентами, о разумной трате суточных и представительских, об опасности появления на заводе основных конкурентов "Опциона" – фирмы "Мегайдиа" и вариантах поведения, если такое случится. Он подбодрил меня тем, что Сухов – опытный менеджер, часто работал с аналитиками и в "случае чего поможет". Также, покосившись на дверь и понизив голос, директор попросил меня приглядеть за Суховым, потому как тот – товарищ ненадёжный насчёт "этого дела", и при этом выразительно пощёлкал себя по кадыку. Этим Владимир Николаевич меня немало озадачил, так как я впервые в жизни встречал офисного работника-алкаша. Выпить в офисе любили многие, но, чтобы аж просили "приглядеть" – это первый раз, честное слово!

Даша забронировала нам гостиницу. В Мелентьевск добраться можно было только автобусом, который ходил раз в сутки и прибывал в пункт назначения поздно вечером. Сухов назначил встречу с заводским руководством на следующий день, так что вечер был у нас в полном распоряжении.

Автобус до Мелентьевска шёл шесть часов. Чтобы скоротать время, мы с Колей купили на нашем автовокзале пива: я – одну бутылку, Коля – четыре. Мне хотелось узнать у Сухова самые свежие сплетни о личной жизни руководства и наиболее ярких сотрудников компании, но всю дорогу Коля, радостно поёживаясь и потирая руки, говорил только об одном предмете:

– Там, в гостинице, есть буфет, где наливают. Сперва по сто грамм возьмём и рыбкой закусим. Потом можно будет ещё по сто пятьдесят взять. Затем горячим переложить, пельмешками или ещё чем. А уж после можно будет и по триста накатить.

И так всю дорогу. Перевести разговор на другую тему мне не удавалось. Когда автобус сделал "санитарную" остановку на полпути следования, мне пришлось повоевать с упрямым менеджером. Коля хотел в закусочной купить бутылку водки ("Водка пикантная, с порошком горчицы и зубчиками чеснока") и распить её в автобусе. Мне еле удалось его переубедить, что лучше "накатить" в номере или в буфете под хорошую закуску, чем глотать из горлышка в трясучем автобусе всякую гадость.

В буфете Мелентьевской гостиницы со странноватым названием «Весна» мы «приняли на грудь» долгожданные сто грамм и заели их котлетами с пюре. Я, хоть и лофер, но понимал лучше Сухова, что завтра с утра нужно на предприятие идти, с людьми встречаться, совещание проводить. Но менеджера словно с катушек сорвало. Он начал уговаривать меня не мелочиться, а сразу купить бутылку и немедленно её распить, пока ещё «по полкотлеты осталось». Но я уговорил его ограничиться ста граммами, и мы приняли ещё.

– Надо пивом отшлифовать водочку, – посоветовал Коля, и мы "отшлифовали", выпив по паре бутылок пива.

Сухов уже бывал в Мелентьевске и знал тут все злачные места. Он порекомендовал отправиться в местный развлекательный центр поиграть в боулинг и, может быть, подцепить пару весёлых девчушек-хохотушек.

– Только ты, Андрюха, первый знакомься и начинай разговор! – попросил меня уже прилично окосевший менеджер по продажам. – А то меня развезло что-то. С голодухи, наверное. Двух слов не свяжу. А ты пару своих баек расскажешь – и готово дело!

Меня тоже немного пошатывало, но по сравнению с Колей я выглядел как огурчик.

Однако в боулинге "девчушек-хохотушек" склеить не удалось. Их там было мало, и в основном, все с ухажёрами. Я сделал попытку закадрить двух пирсингованных девиц сомнительной внешности, но пьяный Сухов всё испортил. Он, увидев в метре от себя женское тело, немедленно полез лапать, и начавшийся налаживаться контакт прекратился. Девчонки обозвали нас козлами и куда-то исчезли.

Я чувствовал себя в этом провинциальном развлекательном центре не очень уютно. Мелентьевск – город маленький, тут, скорее всего, все друг друга знают. Поэтому на нас с Колей, чужаков в этом заведении, немногочисленная публика начала недружелюбно коситься. Особенно неприятно было внимание компании парней шпанистого вида, которые играли на соседней дорожке. У меня хорошо развито внутреннее чутьё – всегда чую, когда нужно ретироваться. Но Сухов, как обычно, заартачился. Мы сошлись на нейтральном – спуститься вниз в кафе, взять по сто грамм и горячего.

Денег у меня было очень мало. Выданные директором суточные я уже потратил в буфете на ужин и многочисленные стограммовые повторы. Но Коля проявил невиданную щедрость, сообщив мне зачем-то на ухо:

– Не парься, Андрюха, у меня есть деньги на представительские расходы. Володька Алексеев выдал.

Насколько я знаю, представительские деньги нужны для того, чтобы ублажить клиента: сводить в кафе, купить подарок. Сухов, прочитав в моих глазах вопрос, пьяно рассмеялся:

– А кто будет спрашивать, водили мы клиентов в кафе или нет? Никто! В отчёте я напишу, что деньги потратил на важного клиента – затащил его сюда, чтобы заключить договор. Понял, аналитик?

Он самодовольно заржал на весь развлекательный центр. Просто идеальный лофер этот Коля! Надо будет его к Чемодану сводить. Ведь, чем больше нашего брата-бездельника на свете, тем жить веселее.

Мы плюхнулись за столик, Сухов заказал по двести грамм коньяку и шашлыки.

– Ты в своём уме, Коля?! Пили водку, потом пиво, теперь всё это с коньяком мешать! – попытался я урезонить разгулявшегося менеджера, но тот меня уже не слушал.

Я не стал пить коньяк, только пригубил для виду. А Сухов, проглотив свою порцию, перешёл в следующую стадию опьянения, слезливо-задушевную.

– Я ведь, Андрюха, хочу Танюшку Гребенщикову соблазнить, – признался он со слезой в голосе.

Танюшка работала с Колей в отделе продаж. Это была худенькая страшненькая блондинка с удивительно писклявым голосом. Глупа она была настолько, что недалёкая секретарша Даша по сравнению с ней казалась доктором наук. Я пытался как-то поговорить с Гребенщиковой, но был так шокирован её непроходимой глупостью и странноватым поведением, что при своей болтливости растерялся и не смог достойно продолжать беседу, что со мной случалось редко.

– А она на меня даже не смотрит, стерва! – всхлипнул Коля. – Я ей на день рожденья розы домой послал, с подсветкой. Хоть бы спасибо сказала! Ненавижу! Андрюха, ненавижу всех баб!

– Да ладно, Коля, не переживай ты так! Не в мужиков же теперь тебе влюбляться, – начал утешать я разрыдавшегося менеджера. – Погоди немного, станешь начальником отдела, вот и соблазнишь её тогда. Не отвертится, стерва!

Сухов как-то проболтался, что он хочет подсидеть своего начальника отдела и самому занять его кресло.

– Конечно, стану! Вот тогда эта недотрога у меня попляшет! – Сухов так стукнул кулаком, что опрокинул на пол пепельницу. – Почему я ей не нравлюсь, а? Скажи, Андрюха?

– Я ж не баба. Откуда мне знать, – ответил я, пытаясь посмотреть на Колю глазами Танюшки и оценить мужскую красоту полноватого менеджера с плаксивой женоподобной физиономией.

Хоть я и был порядком выпивший, но голова пока работала. Мне пришла в голову замечательно подлая мысль – самому поклеиться к Танюшке и утереть нос Сухову. Просто так, для развлечения. Эдакий Печорин. Правда, Танюшка на княжну Мэри не тянула, да и Грушницкий из алкаша Коли выходил неважный.

Сухов хихикнул и, наклонившись через стол ко мне, прошептал:

– Я к ней заклеюсь на "Бабьем лете"! Природа, пиво… Разомлеет и никуда не денется!

Я уже знал, что "Бабье лето" – ежегодная корпоративная вечеринка, проводимая в конце сентября на турбазе за городом. Большой любитель массовых мероприятий Сухов ждал этой вечеринки, как второго пришествия.

Дальше мне стало скучно. Коля изрядно надоел, рассказывая, каким образом и как именно он будет склеивать Танюшку. Я заставил его расплатиться, он выпил мою порцию коньяка, и мы пошли в гостиницу, купив на дорожку по бутылке пива. Я ужаснулся, глянув на часы – почти два ночи. Завтра нам в семь вставать, чтобы в восемь попасть на завод. Хорошо хоть идти до гостиницы было недалеко. Но с нетрезвым Суховым этот путь растянулся на целый час. Каждые пять метров он останавливался, вынимал телефон и грозился позвонить "этой стерве", чтобы признаться ей в любви. Я принимался его отговаривать, пытаясь образумить пьяного похотливого менеджера, что лучше подождать до "Бабьего лета".

– Коля, да на такого мачо, как ты, она сама набросится!

– Правда? – пьяно радовался Сухов.

– Конечно! Обстановка только нужна располагающая: осень, сосновый лес, озеро, ночь, и только вы вдвоём. Да тут любая не устоит!

Говорил я так, а сам думал: "Бедный Коля, ты ещё не знаешь, какую свинью я тебе подложу! Раскатал губищу, алкоголик!"

Я плохо помню, как мы дошли и как попали в номер. Зато утро запомнилось надолго: как я будил Колю, а тот отпинывался и просил ещё пару минуточек поспать. Как мы шли пешком на завод: я специально не стал вызывать такси, чтобы менеджер немного продышался на свежем воздухе. Как через каждые пару десятков метров Сухов скорчивался в рвотных позывах, отбегал в кусты и пугал оттуда прохожих жуткими звуками. На его лицо, бледно-зелёное в ярко-алых пятнах, было страшно глядеть. Языком он тоже ворочал с трудом, поэтому на заводском совещании в технологическом отделе я взял инициативу на себя.

– Мы вас просто засыплем интересными идеями! – пообещал я начальнику технологического отдела, седому мужчине с усталыми глазами. – Наша компания для этого и существует, чтобы создавать новые идеи для вашего бизнеса.

Седой начальник поморщился при слове "бизнес" и грустно произнёс, обречённо махнув рукой:

– Какие тут могут быть идеи! Всё уже давным-давно придумано, и ничего нового тут не изобрести. Вот вы так красочно говорили об опциях… А какие могут быть опции для шурупов и саморезов? Самозавёртка, что ли?

К сожалению, я не знал, как обратиться к седому, так как его имя и отчество были записаны у Сухова в блокноте, который был благополучно позабыт в номере гостиницы. Но меня уже было не остановить:

– Никто самозакручивающихся шурупов вам предлагать не собирается! А вот идею шурупов с запахом мы вам можем предложить. Как оценить процент шурупов вашего завода среди остальных? Очень просто – нанести на них пахучее вещество…

– Кто будет покупать воню… пахучие шурупы, молодой человек? – снисходительно посмотрел на меня седой. – Сразу видно, что с производством вы не знакомы.

– Пусть с метизным производством я не знаком, но я долго работал на заводе металлоизделий, – отпарировал я. – И что такое производство, я прекрасно представляю. Сами шурупы пахнуть не будут, а вот если взять аэрозольный баллончик с другим веществом и распылить его вблизи ваших шурупов, они запахнут, и по интенсивности запаха можно будет оценить их число.

Я думал, что после такой чуши нас с Суховым вынесут с территории пинками, но производственники озадаченно молчали. Коля тоже помалкивал, изредка икая и при этом что-то бубня себе под нос. Поэтому пришлось продолжить.

– Про запахи – это я навскидку, для примера. Ведь для шурупов можно предложить немало других интересных опций. Например, ночная подсветка для закручивания в темноте. Заводское нанесение мыльной плёнки на резьбу для лучшего завёртывания. Пищалку, отзывающуюся на свист для поиска потерявшихся шурупов. Сотрудничая с нами, вы будете регулярно получать самые свежие идеи для производства.

Я специально нёс всякую чушь, чтобы поскорее закончить совещание. Но на совещании присутствовали молодые люди из управления, которым, как ни странно, мои бредни нравились всё больше и больше. И к моему лоферскому ужасу при подведении итогов совещания начальник технологического отдела принял решение ходатайствовать перед заводским руководством о заключении долгосрочного рамочного соглашения о сотрудничестве "Опционом".