Текст книги "Через секунды, сквозь века (СИ)"
Автор книги: shizandra
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Илья несколько секунд просидел в полной тишине, а потом заставил себя подняться. Залпом допил вино прямо из горла, рассеянно собрал рассыпавшиеся бумаги, и присел рядом с Сашей. Погладил холодные пальцы, прижал их кончики к губам и закрыл глаза. Все встало на свои места. Наконец-то мозаика сложилась, но что теперь делать – Илья не понимал. Он врач, а не детектив. И время все так же неумолимо утекало. Впрочем, сдаваться он не собирался. Не тогда, когда «диагноз» наконец поставлен. Может, все-таки вызвать экзорциста?
========== 9. ==========
– Ты совсем забросил клинику? Илья, ты меня начинаешь пугать хлеще твоего любимого пациента, – Ольга возникла за его плечом карающим мечом.
Илья, вторую неделю безуспешно пытающийся найти Саше того, кого тот так долго и безуспешно искал, только с силой потер лицо.
– Ему становится все хуже. Он почти перестал различать реальность, и ты это знаешь. Что еще я забыл?
Ольга поджала губы и отошла.
– Звонили из суда. Ты помнишь дело Ольшанского? Ты его освидетельствовал. Тебе нужно явиться на заседание. И, кажется, оно уже завтра.
Илья кинул на нее обжигающий, почти ненавидящий взгляд. Иногда он женщин совсем не понимал. Может, он и стал со всеми этими проблемами похож на психа, но это не значит, что он вдруг ослеп или вдруг перестал различать эмоции в голосе или по тому, как поджаты губы людей, которых он успел хорошо изучить.
– Не будь ты замужем, я бы решил, что ты ревнуешь, – Илья водрузил очки на место и резко развернулся к ней вместе с креслом.
Ольга побледнела, на мгновение, кажется, даже подавилась воздухом, и ринулась к выходу.
– Идиот!
Илья хмыкнул и потер шею. Не лучшая его выходка, Ольга будет долго дуться, но это все же лучше, чем непонятная ненависть и неприязнь к Саше, которому действительно было все хуже. Он перестал выходить, почти перестал разговаривать после того сеанса. Все это время он просто лежал на кровати и смотрел прямо перед собой. Он послушно ел, ходил в душ, но апатия была настолько сильной, что на Илью временами накатывал страх. Самым страшным было то, что он понимал: Саше сейчас не поможет ничего. Но в одном Ольга права: забывать обо всем остальном не стоило. Он вложил в клинику слишком много, чтобы потерять. Даже ради Саши.
Судебные процессы Илья ненавидел всей душой и уходил сразу, как только представлялась такая возможность. В этот раз он даже собирался перекусить перед возвращением в клинику, как только начнется перерыв. Быстро подтвердив свое собственное заключение, он вернулся в зал на свидетельскую скамью, немного полистал страницы браузера в телефоне и, почувствовав вдруг чей-то взгляд, вскинул голову. Скользнул по лицам сидящих, заметил девушку, смотрящую на него, улыбнулся, отвернулся и словно споткнулся о такие знакомые темные глаза. Лишь секунду он смотрел в них, но внутри все дрогнуло. Парень. Мужчина. Тот, на рисунках Саши. Он сидел на скамье рядом с прокурором, внимательно слушал адвоката и быстро делал в блокноте какие-то пометки. Чуть более взрослый, строгий, почти холодный в своем костюме-тройке. Отстраненно удивляясь собственному спокойствию, Илья не сводил с него взгляда, пытаясь придумать, что сказать, как заставить пойти с собой. Так и не придумав, почти бегом рванул следом, стоило только начаться перерыву. Но толпа журналистов за дверью, сопровождавших весь довольно сложный процесс, разделила их почти мгновенно.
Илье удалось догнать его уже почти у самого выхода из здания. Все еще незнакомец ступил на верхнюю ступеньку, когда Илья дотронулся до его плеча.
– Извините…
Мужчина обернулся с нескрываемым раздражением.
– Что еще? А, это вы, – он его явно узнал. Только радости это явно ему не принесло: отчет Ильи рассыпал линию обвинения, напирающей на полную вменяемость обвиняемого. – Простите, мне некогда, – он дернул плечом, высвобождая его из захвата, и сбежал с лестницы. Илья дернулся следом, и только зашипел, когда в кармане заиграл телефон. Судя по мелодии – рабочий. Илья выудил сотовый и принял звонок.
Крик оглушил его. Громкий, отчаянный крик, на фоне которого голос паникующей Ольги был еле слышен:
– Ты должен вернуться, Илья, – она говорила быстро, захлебываясь воздухом. – Саша… он… все время кричит. Успокоительное не действует, мы не можем его успокоить! Илья!
– Я понял, – глухо бросил Семенов и отключился. Вернул телефон на место, огляделся в поисках знакомой макушки и вдруг застыл, глядя на то, как из-за угла вышел… кто-то. Осунувшееся лицо, горящие ненавистью и яростью глаза – он был на кого-то похож, похож так сильно, что Илья не сразу понял, кого видит. Григорий Ольшанский – брат и подельник Семена Ольшанского, тот самый, которого так и не поймали. Проследить за его взглядом не составило труда. Он шел вперед, держа руку за спиной, целеустремленно, не видя никого и ничего вокруг, и Илья сорвался с места, думая только о том, чтобы успеть, просто успеть. Ольшанский был уже слишком близко, и теперь было ясно видно, что он держит в руках. Оружие. Пистолет.
Илья прыгнул за секунду до того, как прогремел выстрел. Толкнув в спину ничего не подозревающего помощника прокурора, он упал сам, покатившись по асфальту и шипя от того, как боль обожгла плечо.
– Какого черта?! – рядом тряс головой и матерился сбитый с ног мужчина, а от здания суда уже спешила охрана. Илье понадобилась пара секунд, чтобы оценить обстановку.
– Раз материшься, значит живой. Вставай, ты идешь со мной, – придерживая поцарапанное плечо, он встал и вздернул на ноги своего спасенного, мимолетно кинув взгляд на бейдж. – Антон, значит. Приятно наконец познакомиться.
– Отпустите, – Антон, на удивление, успокоился быстро. Словно всю жизнь в него стреляли подельники его обвиняемого. – Спасибо, что спасли, но…
– Но сейчас ты пойдешь со мной, – Илья аккуратно взял его за локоть и повел за собой. Ольшанского повязали, и как только полиция очухается насчет возможной жертвы и свидетеля, вырваться от них будет очень сложно. – Считай, что ты мне должен за спасенную жизнь.
Он почти швырнул Антона в салон своей машины, вытянул телефон и, открыв папку с фотографиями Сашиных рисунков, сунул ее ему в руки.
– Полюбуйся.
Антон затих, листая фото все чаще, иногда задерживаясь, но все равно убыстряясь чем дальше, тем сильнее.
– Что это значит? – глухо, с хорошо различимой ноткой страха спросил он, возвращая телефон. Он больше не пытался уйти, и Илья завел машину, трогаясь с места. Выруливая на шоссе и вливаясь в поток, он рассказывал историю Саши сухо, сжато, почти скупо, мастерски умалчивая о прошлых жизнях и прочих демонах. С каждым словом Антон мрачнел все больше, словно замыкаясь в себе, пока от того холодного мужчины – помощника прокурора, не осталось и следа. Теперь это был просто очень усталый человек с потухшими глазами. Сжавшийся, закрывшийся. Илья кинул на него короткий взгляд и невесело усмехнулся:
– Кажется, тебе самому помощь не помешает.
Антон мотнул головой:
– Со мной все в порядке. Просто в последнее время… словно маяло что-то. Сны снились муторные. Я думал, что это из-за дела, из-за того, что творили Ольшанские со своими жертвами. Я словно в истеричную бабу превратился. Все время искал кого-то в толпе, иногда казалось, что за спиной кто-то стоит.
– Только не говори, что ты веришь во всю эту потустороннюю хрень, – Илья лихо свернул и притормозил у крыльца больницы. Обернулся, глядя тяжело и почти страшно. – Его зовут Саша. И с ним не все в порядке. Просто предупреждаю.
– Просто дай мне с ним встретиться, – после секундной заминки произнес Антон и вышел из машины первым.
– Смелый какой, – пробормотал Илья и выбрался следом.
До палаты они почти бежали, но перед дверью Илья притормозил и придержал Антона.
– Сначала я.
Он толкнул дверь одновременно с тем, как Ольга открыла ее с другой стороны. Опешив, она замерла на пару секунд, а потом втащила его внутрь и отошла.
Саша уже не кричал. Он хрипел, дыша со всхлипами и судорожно стискивая одеяло. Сомкнутые, слипшиеся в стрелки, ресницы дрожали, словно он спал и видел какой-то сон. Жуткий, страшный сон.
– Все вон, – бросил Илья, и медсестрички бросились врассыпную. Он повел плечами, кинул выразительный взгляд на застывшую в ступоре Ольгу, смотрящую на вошедшего Антона, как на призрак, и хмыкнул. Та вскинулась, приходя в себя, поджала губы и вышла из палаты, оставляя их одних.
– Саша, – Илья подошел к кровати, пригладил влажные прядки. – Открой глаза, Саша. Ты успел. Он здесь.
От мгновенно сотрясшего палату вопля Илья отшатнулся, оказываясь на полу. Мигнул свет, ветер распахнул окно, срывая занавески. Антон сдавленно охнул и вдруг забился, словно пойманный в невидимые тиски, поднявшие его в воздух.
– Шелудивый пес, – голос раздавался отовсюду, забирался под кожу, леденил кровь. – Недостойный грешник.
– Хватит! – Илья вскинулся, позволяя страху переплавиться в злость. – Он здесь, ты можешь уйти! Убирайся!
– Не ты меня звал, не тебе отпускать! – Антон отлетел в сторону, ударившись о стену.
Илья скрипнул зубами, подполз к кровати и стиснул пальцы Саши.
– Отпусти его, Саша. Отпусти, пусть уходит, – обернулся к Антону, ловя его взгляд. – Иди сюда.
Тот повел мутными от боли глазами, встал, пошатываясь, и добрел до кровати. Несколько долгих секунд всматривался в обескровленное лицо Саши, а потом опустился на край кровати, обнимая Сашу с неожиданной силой, ероша его волосы и шепча на ухо.
– Саша… Саша, вернись ко мне. Я тут. Я наконец-то с тобой.– Он не верил ни одному своему слову, Илья это видел так хорошо и ясно. Антон ни черта не помнил, просто действовал по ситуации, но сейчас было все равно. – Сашка…
А тот вдруг задрожал, забился в его руках, выламываясь с такой силой, что Антон не смог его удержать. Уголок губ окрасился красным, распахнувшиеся глаза были полны черноты. Он кричал, стонал, ругался на разных языках, выплевывая их то женскими, то мужскими голосами, то по-звериному рыча. Глядя на него такого, Антон все больше сжимался, отползая от постели подальше, пока не уперся в стену спиной, а Илья… Илье было страшно. Так страшно, что сердце заходилось в стуке где-то в горле, но он все равно подался вперед. Перехватил мечущиеся руки Саши, с силой прижал запястья к постели, навалился, ловя безумный взгляд сейчас таких страшных и странно красивых глаз.
– Ты сильнее его, слышишь… Ты сильнее, – он не знал, что правильно, что говорить, как говорить. Он не верил ни в бога, ни в черта, и на самом деле просто хотел, чтобы все закончилось. – Саша… Сашка… Все закончилось, слышишь… Ты успел. Успел… – Откуда взялась боль? Отчаяние? Страх уже не за себя, а за Сашу? – Ты успел…
Сашин последний выдох был тоскливым, тяжелым, смертельно-усталым. Но смех, раскатившийся по палате, был полон ликования и радости. Тяжелой, удушающей радости, от которой Илья вдруг сгреб Сашу в объятия и сжался, закрывая собой в инстинктивном защитном жесте. Зажмурился, шепча слова давно забытой бабушкиной молитвы. Пусть он уйдет… Пусть только он уйдет. Пожалуйста!
В ответ стекла лопнули, брызнули осколки, и вместе с шумом улицы и ветра пришла вдруг тишина. Несколько секунд Илья не шевелился, словно не веря, что все действительно закончилось, а потом медленно распрямился, уже чувствуя, как обмяк Саша в его руках. Илья отстранился, заглянул в бледное осунувшееся лицо и не сдержал улыбки. Спокоен. Саша был спокоен. Тень больше не искажала его черты, и стало вдруг заметно, насколько он на самом деле молод.
– Илюша?.. – Ольга открыла дверь палаты сначала на пару сантиметров, а затем распахнула ее полностью. Оглянулась, шумно сглотнула, заметно бледнея, но взяла себя в руки быстро, хотя было заметно, как много вопросов вертится у нее на языке. Илья только вздохнул, представив себе, какой допрос ему еще предстоит. – С вами все в порядке?
Илья слабо улыбнулся, опуская Сашу на кровать и наконец вспоминая о третьем участнике. Антон. Илья развернулся к нему и только покачал головой. Антон был без сознания. Впрочем, если вспомнить, что тут только что произошло…
– Помогите ему, – он кивнул Ольге на Антона и поднялся с кровати. Огляделся, поджал губы, когда под ногами захрустели осколки, а на шее сзади он нащупал царапину. Пока она только едва заметно ныла, но обработать все равно надо.
Ольга вошла в палату осторожно, кинула взгляд на Сашу и вдруг остановилась, едва заметно хмурясь. А потом ее брови поползли вверх, и Илья открыто усмехнулся. Да, у них получилось. И Саша теперь был просто Сашей. Вряд ли произошедшее не оставит в нем последствий, но теперь он определенно будет в порядке.
– Оля… – мягко позвал ее Илья и выразительно кивнул в сторону Антона. Того прикрывать было некому, и на щеке алела полоса царапины. Хотя парень еще легко отделался. Ольга вскинулась и шагнула к нему, а Илья развернулся к двери. Шагнул даже, но вдруг передумал и вернулся. Взял почти инфернально легкого Сашу на руки и направился к выходу. Оставлять его здесь почему-то не хотелось. А чужие любопытствующие, хотя и не особо удивленные взгляды он переживет.
========== Эпилог ==========
В развернутых плечах уходящего помощника прокурора облегчение и желание убраться отсюда побыстрее читалось настолько явно, что Илья невольно ухмыльнулся ему вслед. Общаться с ним самим Антон не пожелал, и Илья даже был рад этому факту. Почему-то само присутствие этого человека в стенах клиники было ему неприятно. Думать о причинах такого отношения он не хотел, но и бегать от себя не привык. Хотя еще месяц назад считал, что такое понятие, как ревность ему не свойственно в принципе.
– Он сбегает или мне кажется? – поворачиваться навстречу открывшейся двери он не стал. До сих пор единственным человеком, входящим даже без короткого стука, был и оставался Саша.
– Не кажется, – голос у Саши был напряженным. И Илье на короткую страшную секунду показалось, что все вернулось. Они еле оправились от всего произошедшего, хотя Илья до сих пор иногда просыпался от кошмаров и… полюбил фильмы ужасов.
Проводив уезжающую машину взглядом, он стиснул переносицу и развернулся к Саше. В обычной одежде тот смотрелся немного непривычно, и Илья невольно проследил взглядом его сухощавую невысокую фигуру.
– И что же Антоше не понравилось?
Саша отвел взгляд, и улыбка сломала его губы. Обычная улыбка, без примеси потустороннего
– Он решил, что теперь, после всего, я буду иметь на него какие-то виды. Потащу в постель, к алтарю и что еще он себе выдумал.
– Ты столько… лет пытался его найти. Думаю, его предположения были вполне обоснованы, – Илья пожал плечами, скрывая, как ему неприятна эта тема. Или идея о внезапно вспыхнувшей у Антона страсти к Саше. Не то, чтобы он в это верил, но…
– Я не помню, – взгляд Саши был почти безмятежным. – Я знаю, ты рассказывал, и я даже верю во все это, просто… не помню. И не хочу вспоминать. Антон явно не тот, кого бы я хотел видеть в этой своей жизни. Мы разобрались и разошлись без претензий друг к другу.
Илья еле смог скрыть свое облегчение. И вот в причинах этого он действительно не хотел разбираться.
– Так ты теперь свободен и здоров?
– Как скажет доктор, – Саша посмотрел на него открыто. Пожалуй, в первый раз с того момента, как открыл глаза, очнувшись после своего последнего обморока.
– А у тебя есть сомнения? – почему-то одними губами спросил Илья, совершенно некстати вспоминая, что завтра выходной, дома его никто не ждет, а научные журналы ему надоели до аллергии.
– Я… не знаю. Думаю, у меня разновидность Стокгольмского синдрома, – Саша улыбнулся мягко, непривычно. – Или как называется та болезнь, которая связывает доктора и его пациента? – он подходил к Илье неторопливо, словно сам не решаясь или давая Илье возможность остановить его. Но Семенов словно прирос к полу. И слова почему-то не находились тоже. Только сердце колотилось то в горле, то снова в груди, то вальсировало куда-то вниз живота. Но когда Саша уткнулся вдруг лбом в его плечо – успокоилось. Как будто именно этого и ждало. И теперь все было правильно. Испуганное «я не гей!» чуть не сорвалось с языка, но Илья успел его прикусить. Он чувствовал запах волос Саши, его тепло, тяжесть его головы и… откровенно млел. Ему нравилось. Ощущение. Сама мысль быть рядом чуть ближе. И даже понимание, что никогда и не относился к нему, как к просто пациенту, не особо взволновало.
– Я не знаю, как это… – почти беспомощно выдал он правду. До сих пор он имел отношения только с девушками, хотя женат все равно был на работе.
Саша хмыкнул, обдав теплом плечо.
– Я тоже особым опытом не обладаю. Но я хочу хотя бы попробовать. С тобой.
– Почему я? Потому что…
– Только не включай доктора, – Саша вскинул голову, и оказалось, что он слишком близко. Настолько, что была видна каждая прожилка в радужке. – Ты спас мне рассудок, но все, что я помню из твоего лечения – это разговоры. И прогулки. И твое ощущение рядом. И сейчас вижу перед собой мужчину, которого хочу в своей жизни. Я не твоя Галатея, Илья. Но если я для тебя – лишь один из твоих пациентов – просто скажи мне, и я уйду.
Илья покачал головой, отводя глаза. Пришло время правды, да?
– Ты никогда не был просто пациентом. Но я… черт… не знаю…
– Я не тащу тебя в постель. Не требую ничего. Просто прошу дать мне шанс. Судя по тому, что ты мне еще не врезал – он у меня есть.
Илья тихо рассмеялся, чувствуя себя странно легко. Шанс – это ведь не страшно, правда? Всегда можно уйти. Сказать: «Извини, у нас не вышло», и просто закрыть дверь с той стороны. И…
Саша лишь коснулся губами уголка его губ. Не поцелуй даже, просто касание, но мысли вдруг разлетелись ворохом бумажных самолетиков. Илья замер под этим касанием, прислушиваясь к себе. Он никогда с парнем не целовался, даже в сопливой юности, хоть и гомофобом не был, и сейчас ждал протеста, отторжения, что-нибудь, что скажет – все это не его тема. Но кроме желания повторить не дождался ничего.
– Это нечестно, – выдохнул он, глядя на Сашу почти с детской обидой. Но тот только мотнул головой и снова уткнулся в его плечо, пряча лицо. Илья вздохнул почти обреченно и обнял. Пока осторожно, не сильно, привыкая к ощущению совсем не девичьих округлостей под ладонями.
– Мне ведь от тебя не избавиться, да?
– Можешь попробовать, – Саша обнял его в ответ, и до Ильи только сейчас дошло, что тот все время простоял с опущенными руками. Деликатность? Или страх быть оттолкнутым?
Илья только кивнул. Он не знал, как это будет. И будет ли вообще что-то. Но знал, чувствовал, что если отпустит Сашу сейчас – будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. И, словно обрадованное принятым решением, тело расслабилось. И как-то само собой получилось прижаться скулой к лохматой макушке. Вдохнуть запах волос. И успокоиться. Он нашел свой дом и свое место.
Наконец-то.
