Текст книги "Я тебе не нужен (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Было трудно… Присматривать за малышом, принимать больных или ходить к ним самому, а еще вести нехитрое хозяйство… Иногда вечерами, ложась в постель, Май совсем не чувствовал своего тела, но со временем привык и даже вспомнил о своих уловках, помогавших скрыть свою суть омеги. Альфы в селении были, но много чего узнавший из книг Грасса, Май усовершенствовал свой обычный отвар и мазь, и перестал об этом беспокоиться. А потом познакомился с Сарой, которая однажды привела к нему своего младшего захворавшего сынишку, и что-то начало меняться в нем и его жизни. Сара приходила все чаще, помогая то по хозяйству, то с малышом, и уже через пару недель Май не представлял себе свою жизнь без нее и ее семьи. В селении лениво судачили о них, но оба знали, что никогда их отношения не зайдут дальше трепетной, но все-таки дружбы и поддержки. Никогда не спрашивая о его прошлой жизни, Сара деликатно обходила вопрос о его альфе, и за одно это сдержанное любопытство, которое, тем не менее, все-таки светилось в ее глазах, Май был ей бесконечно благодарен. Он был готов рассказать ей о своей жизни в Хай-Когоне, но от одной только мысли о Раяте сводило спазмом горло и начинало печь под веками. От стыда, вины и нарастающей тоски. Вспоминая себя и Павла, Май только рычал сквозь стиснутые зубы, обзывая себя дураком. Поверил красивым ухаживаниям, купился на ласку и тепло. А потом еще и ушел, лишив Раята возможности видеть сына. Раят… Именно его лицо стояло у Мая перед глазами, когда он, уставший после очередного суматошного дня, полного забот, валился на кровать и опускал ресницы. Именно его тихий смех Маю чудился иногда ночами. И именно о его сильных и нежных объятиях мечтал Май, оставаясь один на один со своими мыслями и желаниями. Думать о Раяте было хорошо. И больно. И чем дальше – тем труднее Маю было удержаться и не позвать его. Закрыть глаза, набрать побольше воздуха и закричать так, чтобы его зов долетел до такого далекого теперь Хай-Когона. Только… не услышит Раят.

Май повернулся на бок, поджав ноги и спрятав лицо за завесой волос. Наверное, надо забыть все, что было раньше. Забыть и начать жизнь сначала. У него есть дом, есть сын и его «почти-семья». Для уродца из леса даже этого было уже много. А ведь он так и остался… тем уродцем. Словно ожог не исчез, а просто ушел, спрятался в глубине. Но каждый раз, глядя на свое отражение в зеркале, Май все равно видит его. Чувствует на коже, снова и снова прячась под капюшоном или волной отросших еще больше волос. Май грустно улыбнулся и кончиками пальцев прикоснулся к изрядно поистрепавшейся кукле. Этот ежедневный почти-ритуал всегда придавал ему сил. Сил и воли, чтобы пережить еще один день. Который, кстати, вот-вот начнется.

…-Привет-Май-мама-велела-отнести-тебе-свежего-хлеба-и-сказать-что-сегодня-прийти-не-сможет! – эмоций в младшем сыне Сары всегда было слишком много. Сильно отличавшийся от иногда излишне серьезного брата, он был похож на восторженного щеночка, и Май никогда не мог удержаться от улыбки, глядя на это беспокойное чудо, сейчас протягивающее корзинку, от которой потрясающе пахло свежей выпечкой.

– Спасибо, – Май с чувством поблагодарил «гонца», а потом нахмурился. – Надеюсь, с мамой все в порядке? И почему ты один?

– Кайл остался помогать маме, – Эл, уже вскарабкавшийся на скамейку рядом, болтал ногами. – А меня услали, чтобы не мешал. Мама утром письмо получила и устроила большую уборку. А я ее ненавижу. Уборку. От нее пыли столько, и чихать все время хочется.

Май рассмеялся, думая о том, что стоит, наверное, и самому прибраться в доме. А Сара, наверное, младшего брата ждет. Тот, как знал Май из рассказов жителей, пару месяцев назад нанялся учеником скорняка из соседнего города и должен был вот-вот вернуться.

– Чихать хочется не только от пыли, Эл, – Май взъерошил тонкие темные волосы мальчишки. Еще совсем немного – и его малыш будет вот также сидеть рядом и со взрослым видом рассуждать об уборке. От этой мысли Май светло улыбнулся и снова вернулся к своим травам, попутно рассказывая Элу его любимую сказку о великане и чудовище и думая о том, что надо будет спросить у Сары, когда она придет, как у нее получается такой ароматный хлеб.

Но Сара не пришла ни в этот день, ни на следующий. И на третий день Май тоже ее не увидел. Ни ее саму, ни ее сыновей. Обеспокоенный, он не находил себе места, но отлучиться надолго не мог: Сара с семьей жила на другом конце селения, а у Мая с началом цветения черной вишни пациентов резко прибавилось. Он до сих пор фыркал, когда вспоминал пришедшего к нему старосту с опухшим и почти лиловым лицом. Всегда строгий и неприступный мужчина был похож на сердитого карапуза, и Маю стоило больших трудов удержаться и не засмеяться ему в лицо. Наверное, за его терпение и сдержанность староста и рассказал ему о том, что каждый раз, когда зацветает черная вишня, дикие пчелы начинают словно сходить с ума и частенько покидают свои ульи, а охочие до сладкого селяне пользуются этим. Кому-то везет, и они возвращаются домой с богатым «уловом» меда, а кому-то, как старосте, не везет, и пчелы возвращаются до того, как нерасторопный воришка покидает место своего преступления. Тогда Май еще не понял масштаба трагедии, но когда за три дня с укусами и аллергией разной степени тяжести у него побывала почти треть мужского населения городка, всю веселость как рукой сняло. Он беспокоился о Саре и ее детях, но отлучиться не мог, так как черная вишня еще не отцвела и последнего своего «больного» он отпустил только пятнадцать минут назад, а следующий вряд ли заставит себя долго ждать.

Так и вышло… В этот раз, правда, случай был совсем легким и опухоль сама сошла бы к вечеру, но Май добросовестно проверил крохотную ранку на предмет жала и смазал пострадавшую руку пахучей мазью, краем уха прислушиваясь к болтовне паренька едва ли старше его самого. Но когда слух словно резануло знакомое имя, Май вскинулся:

– Что? Повтори. Пожалуйста.

Парень кинул на него недоуменный взгляд, но с готовностью произнес, застегивая свою рубашку и баюкая руку:

– Сара снова болеет. На днях я видел ее старшего: он ездил в соседний город за лекарствами. Ну, я пойду?

Май кивнул, а когда за парнем закрылась дверь, сорвался с места, собирая в сумку свои склянки и мешочки. Сара больна. И, судя по всему, не первый раз. Но почему он об этом ничего не знает?! Почти злой и обиженный на недоверие, Май проверил все ли взял и подошел к угукающему в своей кроватке малышу. Совсем недавно Май покормил его и в синих глазенках уже стоял сладкий сонный туман. Значит, придется снова просить соседку из дома напротив посидеть с его сыном. Воспитавшая и вырастившая двух сыновей и пять внуков, теперь она осталась в своем доме одна, и возможности повозиться с малышом всегда была рада…

…Решив эту проблему и очень тепло поблагодарив женщину, души не чаявшую в детях, Май поспешил на другой конец селения к Саре, на ходу пытаясь вспомнить, сколько болезней с повторяющимся циклом он знает. Выходило, что очень немного. Но лекарства и травы для лечения у него с собой были от всех. И это придавало сил и заставляло прибавлять шаг.

…Сердце гулко стукнуло о ребра, когда Май только отворил калитку и вошел во двор. У соседей лениво забрехала собака, и он уже почти привычно шикнув на нее, поднялся на крыльцо. Облизнул пересохшие вдруг губы, с отстраненным недоумением удивляясь тому, каким сладким стал вдруг воздух. Но когда он отворил дверь и переступил через порог – выкинул из головы все мысли, лишив тело права что-либо чувствовать.

Эл напоминал нахохлившегося воробья и блестел глазами из своего угла, глядя с надеждой и беспокойством. Кайл был бледен и молчалив, и Май не стал донимать его расспросами, лишь попросил его проводить к матери.

…В комнате болезнь чувствовалась везде. И первым делом Май открыл ставни, впустив немного солнечного света и свежего воздуха. Лежавшая на кровати женщина зажмурилась, застонала, но в себя так и не пришла: лихорадочный жар не отпускал, цепко держа ее в своих когтистых лапах. Май-человек жаждал поскорее сбить температуру, чтобы облегчить страдания, но Май-лекарь не знал жалости, изучая зрачки, реакции тела и цвет крови. Зато когда он наконец понял, что за болезнь мучает Сару, подобрать ей лекарство оказалось просто. Два дня будет пить отвар сушеной болотной травы, горькой, как полынь, а на третий забудет, что когда-либо болела.

Облегченно выдохнув, Май укрыл Сару одеялом и дотянулся до столика, на котором стоял пузырек с лекарством. Вынув пробку, принюхался к содержимому и нахмурился. Капнул в стакан с чистой колодезной водой, а когда та потемнела – выругался про себя. Стиснув бутылек в кулаке, он вышел из комнаты и, найдя Кайла, без предисловий показал ему пузырек:

– Что это?

– Это лекарство, которое прописал нам старый лекарь, – Кайл смотрел на него с недоумением и легким страхом, и Май осадил себя. Несмотря на свой взрослый вид, Кайл всего лишь ребенок. – Я езжу за ним в город.

Май резко развернулся и швырнул бутылек в очаг. Стекло разлетелось, и содержимое вспыхнуло ярким пламенем.

– Что ты делаешь?! – Кайл бросился следом, но Май удержал его за плечо.

– Нет. Это не лекарство. Это разведенный чай с Одиноких гор. И он стоит меньше, чем вода в колодце, – Май презрительно скривил губы. – Вас обманули, Кайл. Вот, – он вытянул из своей сумки полотняный мешочек с травой. – Будешь заваривать и давать матери утром и вечером. Сегодня она будет крепко спать, а завтра уже попытается встать с постели, но ты не пускай. Болезнь окончательно уйдет дня через два и вот тогда… – он посмотрел в потемневшие глаза Кайла, и сердце невольно сжалось от почти безумной надежды, горевшей в них. – Что случилось?

– А я? А мне можно? – почти робко спросил мальчик, прижимая мешочек к груди.

– Ты плохо себя чувствуешь? – Май нахмурился, накрыл его лоб ладонью, проверяя жар.

– Нет. Пока нет. Но раз мама заболела, то и я скоро… тоже. Мы всегда так… болеем. Сначала она, а потом я.

– А Эл? – Май оглянулся на младшего, сосредоточенно рисующего угольком в углу на стене.

– Он – нет, – Кайл помотал головой. – Только я и мама.

Май задумался, вспоминая свойства трав, и кивнул.

– Пей. Но только после того, как выздоровеет мама, чтобы за домом и Элом было кому присматривать.

– Но… – начал, было, Кайл и тут же притих, кинув взгляд за плечо Мая.

– Я присмотрю за всем, иди, Кайл, – от голоса, раздавшегося за спиной, Май словно закаменел. Стали деревянными вдруг мышцы, неподвижными. Только сердце заколотилось заполошно, да повлажнели вдруг ладони. Может, ему показалось? Может, это сознание сыграло злую шутку? Этот голос снился ему ночами… может, он спит? Май медленно закрыл глаза, а потом развернулся. Сжав пальцы в кулаки, поднял ресницы и утонул в потемневшей синеве.

– Раят… – беззвучно шевельнулись губы. «Родители, брат, сестра и двое ее сынишек… А потом заболела сестра и мой старший племянник. Наш городок маленький, почти у самых границ, наш старенький лекарь сбился с ног, пытаясь помочь всем, у кого был еще хоть какой-то шанс. Он спас мою сестру и ее сына, но вылечить болезнь до конца так и не смог. Только остановить. Но чтобы жить, им нужны лекарства, а они стоят слишком дорого…»

И стало вдруг все понятно. Сестра и двое племянников. Старый лекарь, дорогие лекарства и недолеченная болезнь. Сара – сестра Раята, а Кайл и Эл – его племянники. Вот почему Раят здесь. Вот о каком брате Сара говорила с такой теплотой.

Губы Мая задрожали, в голове еще мелькнула мысль о том, что у жизни странные шутки, а потом пол ушел куда-то из-под ног. Май зажмурился, вскинулся и… уткнулся лицом во что-то теплое и мягкое. Вдохнул судорожно раз, другой и, не открывая глаз, стиснул пальцами пахнущий пылью и конским потом плащ. Раят… Его сила, его объятия. Раят… Пекло под веками, билось сердце заполошно и радостно.

– Раят… – выдохнул Май и вдруг подался вперед, прижимаясь сильнее, обнимая крепче. – Прости…

– Ты здесь, – к виску прижались теплые губы, и Мая затрясло от почти забытого ощущения нежной заботы. – Теперь ты дома…

Эпилог

– Жжется! – светловолосый синеглазый малыш хоть и сидел смирно, не пытаясь вырваться, лечению своей разбитой коленки явно был не рад.

– Сейчас пройдет, – Май убрал подальше пузырек с настойкой и пригладил торчащие в разные стороны вихры сына. Подстричь бы, а то в глаза уже лезут. – Зато к вечеру затянется. А ты в следующий раз, прежде чем на дерево лезть, подумай, чем это может для тебя закончиться.

Иллия нахохлился, и Май тихо рассмеялся. Коснулся губами его макушки и выпрямился, глядя на надвигающуюся тучу. Кажется, вечером будет гроза.

– Будет дождь, малыш, – Май помог сыну слезть со скамейки. – Убери игрушки, чтобы не намокли. И далеко не уходи.

– Хорошо, пап, – тот, уже забывший про разбитую коленку, с довольным видом убежал в тень под большое раскидистое дерево, в дупле которого вместе с Элом пару недель назад устроил свой «секретный домик». Май проследил за ним взглядом и снова поднял глаза к небу. Да, гроза действительно будет. Хорошая, сильная. Такие, как он любит. Под раскаты грома так уютно сидеть рядом с очагом, закутавшись в теплое одеяло и читать сыну сказки. Или дремать в объятиях своей альфы, прислушиваясь к стуку его сердца.

– О чем ты думаешь? – Раят обнял его со спины, мягко коснулся губами шеи, и Май выдохнул, расслабляясь.

– О тебе.

– Обо мне?

– Я о тебе мечтаю, – Май развернулся в объятиях, улыбнулся заискрившейся в синих глазах радости. – Каждую секунду, когда тебя рядом нет.

– Спасибо, – с чувством произнес Раят, на лбу которого чернел теперь только один крест бывшего Дозорного. Он никогда не устанет благодарить судьбу за то, что вернула ему Мая и сына. – Я всегда буду рядом. Теперь – всегда.

…Лежавший за дальним углом дома волк поднялся, отряхнулся от пыли и, добежав до забора, ловко выбрался через дыру между штакетинами. Понюхал воздух, повел ушами и потрусил в сторону леса. Путь предстоял неблизкий, но волка никогда не пугали расстояния. Как и трудности. В последнее время выбираться из Пустых земель было все сложнее, но каждая вылазка того стоила. У его маленького друга все в порядке, наконец-то все в порядке. И будет еще лучше. Скоро, совсем скоро… Орхола горька и сильна, но не ей противиться силе яда ласки. Полученный в последнем бою шрам на бедре того, кто теперь с его маленьким другом, еще не скоро побледнеет: Аэт всегда расплачивается по своим долгам. А за огонь, теперь живущий в нем – вдвойне. Орхоле придется сдаться. И Маю снова понадобится детская кроватка.

Волк коротко рыкнул на высунувшуюся из своей норы лису и завыл-засмеялся, чувствуя себя счастливым. До Пустых земель путь неблизкий, но там его ждет его волчица. Будь счастлив, мой маленький друг…

Комментарий к Часть 9

Про Павла пару слов: с ним все будет в порядке настолько, насколько это вообще возможно. Какое-то время он будет метаться, пытаясь избавиться от навязчивых воспоминаний, и ему это, в конце концов, удастся. Он смирится с потерей и поймет, что Дозор ему больше не нужен. Крепость будет давить на него, и он уйдет. Попытается вернуться в родной город, но окажется там чужим и отправится дальше. Во время своих путешествий ему на глаза попадется кукла, которая напомнит ему о Мае. Владелец куклы расскажет ему о парне с малышом, у которого была такая кукла. Она настолько понравилась мастеру, что он решил сделать такую же. Вспомнив о своих отношениях с Маем, Павел решит найти его, извиниться и помочь, если понадобится. Когда он, в конце концов, найдет его, у Мая и Раята уже будет второй сын. Павел с Раятом немного “пошумят”, выясняя отношения и высказывая претензии, но потом успокоятся, и Павел останется в этом же селении. А через год Павел и Сара сыграют свадьбу))

========== Бонус ==========

Соскучилась по героям, захотелось заглянуть в их жизнь да посмотреть, как они там.

Бонус – махровый флафф и ПВП)

Снег шел весь день. Он ложился на землю пушистыми хлопьями, цеплялся за ветки деревьев и скрипел под ногами. Май тихо ворчал, глядя на то, как мальчишки, играющие во дворе, пытаются поймать снежинки на язык, но загнать их в дом даже не пытался. Только изредка сам выходил, чтобы проверить, не замерзли ли ножки и не намокли ли рукавички. Их на прошлой неделе привез Раят с ярмарки, и Май смог наконец выдохнуть спокойно. Старые были хоть и теплые, но уже малы, а купить мальчишкам новые как-то руки не дошли.

Май подышал на окно и выглянул наружу. Снег перестал, и теперь искрился в свете показавшейся на небосклоне луны. Словно кто-то рассыпал драгоценные камни.

– Они уснули, – Раят появился на пороге комнаты и помешал дрова в очаге, чтобы разгорелись сильнее. Отставил кочергу и обернулся к Маю. – Что там?

– Снег больше не идет. И красиво очень, – Май улыбнулся, глядя на отражение альфы в окне. – Пора прятать подарки?

Завтра Первый День года. И мальчишки, проснувшись, первым делом кинутся искать припрятанные родителями сюрпризы. А потом придут Павел с Сарой и все их большое семейство, чтобы как следует отпраздновать. Надо будет не забыть сказать Раяту, чтобы вытащил старую кроватку Айрана для Закария, а то для Сары это будет не праздник, а беготня. Третья беременность была тяжелой, и их с Павлом малыш родился хоть и здоровым, но беспокойным. Надолго оставить Сара сына не могла, но на руках его носить было уже тяжело. Так что кроватка будет в самый раз.

– Ты поможешь мне немного? – Пока Раят раздумывал, куда бы спрятать припасенные для сыновей подарки, Май прикидывал, как много дел на завтра у него осталось. Сегодня они с Раятом выкинули весь хлам и старье, как велит обычай, так что большая часть забот позади, но вот угощение… Надо будет слазить в погреб и не забыть занести в дом зайца, чтобы оттаял. А вот печь хлеб будет Раят. Но этим он будет заниматься рано утром. – Нужно чем-то занять сыновей.

– Конечно. Я обещал мальчишкам сходить с ними в лес, как только они проснутся, – Раят закончил с подарками и перевел дух.

– Будете искать Духа Нового года? – Май улыбнулся, вспомнив, как сам в детстве с увлечением лазал по сугробам под присмотром посмеивающегося отца.

– Будем. Что передать ему от тебя? – Раят подошел к Маю и, прижавшись грудью к спине, крепко обнял, вдыхая теплый волнующий запах своей омеги.

– Ты так уверен, что вы его найдете? – Май привычно откинулся на него, устраивая голову на плече.

– М-м-м… ему от нас не спрятаться, – Раят губами провел по открытой шее Мая и покосился на закрытую дверь детской. Иллия спал крепко, а вот Айран – чутко. Правда, младшенький пока еще не был таким любопытным, как его брат.

– Ну, раз ты так уверен… – Май сделал вид, что задумался. – Что бы у него такого попросить… Новые санки для мальчишек? Нет, это мы и сами сделаем. Конфет? Откуда они у лесного духа.

– Может, братика или сестричку нашим сорванцам, м? – Раят чуть потянул Мая за волосы, заставляя отогнуть голову, и губами накрыл его губы, целуя сильно, почти безжалостно. Так, чтобы припухли и покраснели губы. Он соскучился… Днем мальчишки не давали и шанса на то, чтобы остаться наедине, а к вечеру обычно силы оставались только на то, чтобы добраться до кровати.

– Раят! – Май облизнулся, поневоле чувствуя, как начинает волноваться кровь от близости альфы. Но братик или сестричка? – Не рановато ли об этом думать? Мы с двумя-то справиться не всегда можем.

– Чем больше детей, тем больше опыта, – Раят покрывал поцелуями скулы Мая, пока еще невесомо поглаживая ладонями его живот и грудь. – Решено, если мы встретим Духа Нового года, то попросим у него подарить еще ребенка. Думаю, мальчишки меня поддержат.

– Заговорщики, – пробормотал Май, поддаваясь ласкам альфы. – Не дразни меня.

– И не думал, – тот обжег дыханием его ухо, а потом подхватил на руки и направился со своей ношей в спальню. Опустил Мая на кровать и втянул его в новый поцелуй, аккуратно избавляя от одежды. Светлая кожа, пепельные волосы, распавшиеся по подушке, сияющие желанием глаза… С годами Май превратился из немного неловкого, тихого юноши в потрясающего молодого мужчину с неожиданно пронзительным взглядом. Черты лица заострились, плечи раздались, грудь стала рельефней. Он расплел свои косички, и Раят таял от удовольствия, перебирая отросшие еще больше прядки. Только улыбка осталась все той же – мягкой, светлой. – Люблю тебя… – Запах омеги тоже изменился. Стал более тяжелым, тягучим. Он обволакивал, лишал рассудка. Раят обожал его. Он словно собирал его, сцеловывая капельки пота с напряженного тела, слизывая с бедер и ягодиц.

– Раят… – Май кусал губы, стискивал простынь, только бы не застонать слишком громко, не разбудить сыновей. Раят ласкал так бесстыдно, так откровенно. Так… пронзительно. Он знал его тело слишком хорошо и доводил до исступления губами и языком до тех пор, пока не сорвется с губ Мая тихая мольба: – Пожалуйста…

– Все, что захочешь… – Погружаться в раскрытое, горячее тело было восхитительно. Раят двигался сильно, размеренно, и входил глубоко, так, как любил Май. Исступленно целовал приоткрытые губы своей омеги и снова, и снова благодарил всех богов за то, что позволили им встретиться. Хочется прижаться ближе, слиться, втереться в него, чтобы стать одним целым. Раят сплел их с Майем пальцы, вжался лицом в его шею, двигая бедрами все быстрее и сильнее. – Я хочу вместе, – зашептал заполошно, горячо. – Кончить с тобой… Покричи для меня…

Май замотал головой, рассыпая влажные волосы по подушке, а потом всего вдруг стало слишком много, и он сжался, словно ослепнув от накатившего оргазма, уже краем сознания отмечая, как горячо вдруг стало внутри и как растягиваются стенки под напором растущего узла. Сцепка… От многократно усилившихся ощущений Май застонал глухо, стиснул пальцы Раята и все-таки вскрикнул, даря этот крик прижавшимся к его рту губам альфы. А дальше все просто утонуло в сладком мареве…

…– Думаю, это будет девочка, – Раят покусывал кожу на плече и поглаживал живот устроившегося в его объятиях Мая. Огонь в очаге уже почти погас, и в комнате царил мягкий полумрак. От крепчавшего мороза потрескивали стены старого дома, но здесь, под одеялом рядом с Маем было тепло и хорошо.

– Я не умею обращаться с девчонками, – Май зевнул и, повозившись немного, сладко и уютно засопел в плечо альфы. – Так что если уж Дух Нового Года вам попадется…

– Обещаю, что передам ему твою просьбу, – Раят усмехнулся и, прижав уже уснувшего Мая к себе покрепче, невесомо тронул губами его губы. Кажется, он знает, что попросит у Духа Нового Года. Чтобы не кончалось никогда это тихое счастье…