Текст книги "Рита (СИ)"

Автор книги: shellina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Почему вы все-таки выгнали Антонина?

– Потому что я пока не хочу его видеть, а еще я уверена, что Долохов сделал бы все, чтобы нам помешать.

– Да, вы правы. Если бы Антонин узнал, что вы хотите описать это, он бы просто запер всех нас в подвале своего особняка, чтобы мы не наделали глупостей, – кивнул Регулус.

– Есть еще одна причина: как я уже говорила, я догадываюсь о том, зачем это нападение вообще понадобилось. Если Долохов будет сейчас рядом, я просто не смогу не рассказать ему, – Рита вздохнула. – А до того времени, пока статья не выйдет, об этом лучше никому не знать.

Ее помощники переглянулись.

– Мы пойдем? – озвучил их нерешительность Снейп.

– Конечно, – Рита села за стол и придвинула к себе пергамент и чернильницу с пером.

На следующий день она попросила целителя Джеральда не пускать к ней никого, кроме Мэри МакДональд. Остальные помощники были предупреждены об этом письмом, которое Рита отправила, бросив в камин в кабинете главного целителя.

Через десять дней ребята нашли способ перенести фрагменты воспоминаний на пленку, заряженную в аппарат.

А на одиннадцатый день Мэри принесла колдографии. Когда она выложила их на стол, ее руки заметно дрожали.

– Это ужасно. Я не видела воспоминаний, мне их не показали. Ребята все сами отсняли, но с колдографиями я работала уже без них, – она закрыла лицо руками.

– Я просто не переживу, если мне придется пройти через это в третий раз, – Рита смотрела, как на снимке Долохов раз за разом уворачивается от двух лучей, летящих в него с двух сторон, и падает, сраженный третьим. Она узнала его, несмотря на то, что мужчина был в маске.

Остальные колдографии она просмотрела мельком, просто не могла видеть неподвижно лежащие мертвые тела. Мэри удалось сделать невероятное. Лиц действительно не было видно, но зато можно было рассмотреть глаза, невидяще глядящие куда-то вверх. Или объятую пламенем фигуру, мечущуюся по поляне и в итоге падающую на землю. Всего колдографий было пять. И на каждой были изображены либо трупы, либо раненые – мало чем отличающиеся от трупов.

Рита рефлекторным жестом закрыла свой все еще плоский живот.

– Долохов пока живет в доме Регулуса. Мы на него Фиделиус наложили, учитывая обстоятельства.

– Кто Хранитель? – Рита сложила колдографии стопкой и аккуратно свернула в трубочку. Затем положила ее на исписанные пергаменты и повторила операцию таким образом, что снимки оказались внутри этого своеобразного цилиндра, который она туго обвязала ниткой.

– Сам Рег.

– А Долохов не пытался попасть в лабораторию?

– Как ни странно – нет. Он в основном тренируется, разрабатывает ногу, которая все еще не восстановилась. Похоже, его немного взбодрило то обстоятельство, что не только его не пускают в больницу, а вообще никого, кроме меня.

– Мэри, отнеси это главному. Если он опубликует, то завтра принеси мне газету, я попрошу разрешить посетителям навещать меня с завтрашнего дня.

– Что в статье? – Мэри держала свиток в руках, как бомбу.

– Завтра прочитаешь. А если не прочитаешь, то и не нужно тебе этого знать, – Рита закрыла глаза. Она снова и снова просчитывала варианты и каждый раз приходила к выводу, что это единственный способ более-менее обезопасить всю их компанию от угрозы физического устранения. Об остальном она пыталась не думать.

Мэри вышла, а Рита легла на кровать и забылась тревожным сном.

А утром бомба рванула. Главный редактор «Ежедневного пророка» не испугался возможной реакции высокопоставленных лиц и опубликовал статью Риты, скрупулезно вставив в нее все пять снимков, заколдованных так, что их не видели несовершеннолетние, находящиеся под чарами Надзора.

Называлась статья «Письмо матерям». Она не содержала едких замечаний Риты Скитер, нет. В ней Рита обращалась ко всем женщинам магической Британии, обвиняя лидеров обоих Орденов, Министерство и Аврорат. Она обвиняла их в том, что, поддавшись амбициям, они допустили или намеренно спровоцировали гибель людей, которые являлись чьими-то сыновьями. Далее было предположение, что в центре нынешнего безобразия – некое пророчество, которое было приведено ниже целиком. Бойня между Орденами, во всяком случае, точно состоялась из-за него. Просто лидер Темного Ордена захотел одним махом избавиться от тех женщин, которых он считал возможными матерями ребенка, могущего положить конец его существованию. Почему он решил, что речь идет о ком-то из Светлого Ордена, было непонятно, но, скорее всего, он просто пошел по пути наименьшего сопротивления. И в заключение был призыв задуматься о том, что ни один ребенок, каким бы маленьким он ни был, не может считать себя в безопасности, потому что неточные и абстрактные слова пророчества можно применить к абсолютно любому человеку из ныне живущих и еще не рожденных. Заканчивалась статья следующими словами: «Почему мы, женщины, молчим? Почему молча смотрим на то, как гибнут наши мужья и дети в угоду магам, которым отчего-то показалось, что они представляют для них угрозу? И зачем нам, будущим матерям, рожать сыновей, если их ждет та же участь?»

Три дня ее никто не навещал, а на четвертый пришли все стажеры и Мэри с Эммелиной. Молча расселись на стульях, диванчике, а братья Пруэтты устроились прямо на полу.

Молчание затянулось, а потом Фабиан резко провел рукой по рыжим волосам.

– Мерлин, это дурацкое пророчество действительно ведь можно подогнать под любого.

– На самом деле там есть один пункт насчет того, что Лорд должен сам выбрать себе противника, – Рита мелкими глотками пила противное зелье, которое никто не собирался улучшать, чтобы ей было легче его принимать.

– Да любой, на кого этот гад палочку направит, может считаться избранным. Мы же даже к себе его примеряли, – Гидеон усмехнулся.

– И как? – Рита с любопытством посмотрела на парня.

– Подходим, – уверенно произнес он. – Смотрите сами, наши родители учились немного старше, чем этот Лорд, но на Гриффиндоре. В любом случае случались стычки, которые можно было бы при желании за вызовы принять. Они старостами были, вполне могли змееныша пару-тройку раз наказать. Как многие близнецы, родились мы семимесячными. И уж точно не сможем спокойно жить, пока он жив, да и наоборот тоже. Так что…

Его речь прервал звук открываемой двери. Все взгляды устремились на главного, который вошел в палату с большим пакетом в руках.

– То, что происходит сейчас, похоже на снег, сорвавшийся с вершины горы. Он еще далеко, но скоро лавина может накрыть всех нас с головой.

– И что происходит?

– Пока только гневные письма в Министерство. Но, судя по настроению людей, это только начало. Ты понимаешь, что ты наделала?

– Я думала об этом, эта статья не сиюминутное решение под влиянием момента, – Рита поставила стакан на прикроватный столик. – Вы же ее опубликовали.

– Вначале я хотел выбросить ее в камин и сжечь. Я уже поднялся, когда внезапно понял, что пытаюсь примерить это мерлиново пророчество на своего сына. У него день рождения двадцать пятого июля, а сколько я пропустил статей про лидера Темного Ордена – не на три вызова хватит. А перед глазами те несчастные с колдографий стояли, и в каждом из них я видел лицо Джордана. Я отдал статью в печать.

Главный бесцеремонно согнал со стула Регулуса и сел, обхватив голову руками.

– Нас с тобой уволили, я собрал твои личные вещи, – он кивнул на пакет. – Просто понятия не имею, что мы будем делать дальше.

– Это было ожидаемо, – Рита сочувственно посмотрела на мужчину, чье имя она так и не удосужилась узнать.

В палате снова воцарилась тишина.

– Мы думали, когда вы в первый раз заговорили об увольнении… – неуверенно начал Регулус. – Хотя я не понимаю, за что вас уволили?

– Он совсем еще ребенок, – улыбнулась Рита, когда увидела изумление в глазах главного редактора, устремленных на Блэка. – Рег, одно дело немножко кого-нибудь обидеть, так сказать, индивидуально, и совсем другое – призывать фактически к революции все население магической Британии. Так о чем вы думали и говорили?

– У меня есть деньги, немного, но они только мои. Мы все равно не знаем, что делать будем, а просто прятаться – нет уж.

– Ты говоришь сумбурно, – Рита посмотрела на юношу, нервно теребящего пуговицу на рубашке.

– Я знаю, пожалуйста, не перебивайте. В общем, мы бы хотели узнать, сколько нужно денег, и что еще потребуется, чтобы создать свою собственную газету?

========== Глава 17 ==========

Дверь снова открылась.

– Надеюсь, теперь я не помешаю? – Долохов встал в проеме и привалился к косяку спиной.

Головы всех находящихся в комнате людей как по команде повернулись к Рите. Она же молча разглядывала мужа. Он стоял, скрестив руки на груди, и тоже смотрел на нее. Молчание затянулось. Поняв, что ничего в ближайшее время не услышит, Долохов вздохнул и подошел к столу. Рита отметила про себя, что он уже не хромал, и одежда сидела на нем почти как раньше, а не висела, как во время того недолгого визита, когда она его выгнала.

– Я очень удачно услышал ваши перешептывания по поводу собственной газеты, – скучающим голосом произнес Антонин. – Регулус, оставь свои деньги в сейфе, они тебе еще пригодятся, – он снова посмотрел на Риту. – Ты оказалась права, я больше русский, чем думал раньше. Твоя последняя статья… Ты подумала о том, как будешь справляться с последствиями?

– Нет, я просто хотела выжить. И чтобы выжили все вы, – глухо произнесла женщина. – Сейчас некоторое время Орденам будет слегка не до нас, так что немного времени на то, чтобы приготовиться к последствиям, у нас есть.

– Просто ты не знаешь Темного Лорда, – Антонин задумался. – Иногда он бывает почти безумным. В эти моменты он действует, подчиняясь сиюминутным порывам, но это лирика. Когда должен родиться мой сын?

– Пророчество примеряешь? – Рита слабо улыбнулась. Долохов сосредоточенно кивнул. – В октябре, ближе к концу.

– Это еще ни о чем не говорит, но хоть что-то, – Антонин постучал по ладони свернутым пергаментом, который, как оказалось, держал в руке. – Вот ответь мне, что с тобой сделать?

– О чем ты? – сидевшие в комнате люди навострили уши и постарались сделаться невидимыми, чтобы супруги не вспомнили, что находятся в комнате не одни.

– Ты должна была, как минимум, рассказать мне о своих планах, чтобы я мог подготовиться к возможным последствиям. Я все-таки твой муж, – Рита упрямо вздернула подбородок, а Антонин улыбнулся. – Мне иногда кажется, что ты русская. Моя бабушка была такой же упрямой и не менее стервозной.

– Ты хочешь меня оскорбить?

– Я тебе делаю комплимент. Так вот, в эти дни, после выхода сногсшибательной, в прямом смысле этого слова, статьи, я понял, что более русский, чем предполагал раньше. Моя бабушка часто говорила: «Не можешь прекратить бардак – возглавь его», – с этими словами Долохов протянул свиток Рите.

Та взяла пергамент и медленно развернула. Долго вчитывалась в строчки, поскребла ногтем печати и удивленно посмотрела на мужа.

– Но почему?

– Я просто решил попробовать возглавить этот бардак. Помочь в создании газеты я мало чем смогу, но каждый выпуск перед тем, как его отправят в печать, должен ложиться мне на стол. Мистер Биллинг, – он повернулся к главному. – Как я понял, вы остались без работы? – Главный неуверенно кивнул. – Я вам предлагаю ту же должность, что была у вас в «Ежедневном пророке». Как пристроить всех остальных, разберетесь сами, вот номер отдельного сейфа, который теперь будет принадлежать редакции. Я в этом деле полный профан, поэтому осматривайте помещения, покупайте оборудование, нанимайте людей – все, что потребуется. У меня единственное требование: газета должна заявить о себе до того, как начнутся массовые беспорядки. Мы должны сами сформировать общественное мнение, иначе все потеряет смысл.

– Как вам это удалось? – главный взял свиток со стола дрожащими руками и принялся вчитываться в содержимое пергамента. – Зарегистрировать издательство, подобрать помещение…

– Почему-то именно здесь, в Британии, все – хоть магглы, хоть маги – испытывают странный пиетет к титулам. Хотя маги всеми силами пытаются показать, насколько они демократичны, если, например, в Министерство придет внук княжны Ангелины Разумовской и попросит самую малость, зарегистрировать новое издательство – блажь у него такая, развлечься решил, – то все выполняется быстро, четко и в полном объеме. Особенно, если у этого внука в наличии имеются значительные денежные средства.

– А помещение? Судя по плану, это что-то большое. Вы не намерены ограничиваться одной газетой?

– Когда мы выберемся из этой передряги, то да, я не собираюсь ограничиваться одной газетой. В конце концов, я вкладываю в издательство большие деньги и надеюсь, что оно принесет в итоге прибыль. А помещение? – Долохов поморщился. – Это особняк Долоховых. Можете выбрать что-нибудь из мебели, остальное выкинуть, как захотите.

– Но… Где же вы будете жить? – главный растерялся.

– У жены, – совершенно серьезно ответил Антонин, затем не выдержал и хмыкнул. – Я не живу там. Никогда не любил это место, предпочитал проводить время у бабушки в ее вдовьем доме. Когда она умерла, я переехал туда уже насовсем. А особняк… Думаю, если он перестанет быть жилым домом, мне будет там достаточно комфортно. Предупреждая ваши дурацкие вопросы и предположения – ничего страшного со мной там не происходило, просто я его не люблю, вот и все.

– Антонин, – прервал его звенящий голос жены. – Ты не понял моего вопроса. Я хочу знать, почему такое название и нельзя ли его изменить?

– А чем тебе не нравится название? – ухмылка на лице Долохова стала просто непереносимой для Риты.

– Кстати, а что оно означает, и следует ли мне использовать именно его или можно перевести? – главный уже мысленно прикидывал объем будущей газеты, рубрики, каких журналистов следует переманить… Он хотел, чтобы это его детище стало грандиозным, чтобы оно переплюнуло «Ежедневный пророк». «Нужно срочно заставить этого мальчика, Снейпа, получить патент на обработку пленки. Никто не сможет использовать цветные колдографии, кроме нас, уж я-то за этим прослежу», – думал он, ожидая ответа от этого странного мецената.

– Название не меняется и используется везде именно в этом виде, то есть написанное кириллицей, я потом научу вас правильно его произносить. А перевода здесь нет.

– Конечно, нет. Какой может быть перевод у газеты с названием «Риткины вести»?! – Рита вскочила на ноги.

– Должен же я получить хоть моральную компенсацию?

– Так, ребята, пойдемте, – главный аккуратно свернул документы. – Посмотрим, что нужно сделать, с чего начать. Мистер Долохов, на поместье стоит защита?

– Только стандартная, – мужчина не сводил взгляда с взъерошенной Риты. – Домовиков там нет, я их всех к себе перетащил, так что в доме может быть несколько грязно.

– Это не страшно, – молодежь с любопытством переводила взгляд с Антонина на Риту, но главный быстро вытолкал всех из палаты, оставив супругов наедине.

Когда дверь за ними закрылась, Долохов сделал шаг в сторону жены.

– Когда ты злишься, то похожа на взъерошенного котенка.

– Измени название.

– Нет.

– Какая же ты все-таки сволочь!

– Согласись, мы стоим друг друга. Но во всем этом есть несомненный плюс, нам никогда не будет скучно. Рита, нам нужно поговорить, – Долохов стал серьезен. – Я не буду просить прощения. Я действительно не думал, что выживу, и таким образом всего лишь узаконил ваши с сыном права на мое состояние.

– Почему ты решил порвать с Лордом так радикально?

– Потому что его поведение в последнее время становилось все более непредсказуемым и опасным. На себя мне было плевать, но подставлять сына под Круциатусы, когда Лорд просто не в настроении, а то и привести его на смерть – у меня не было и нет никакого желания. Если бы я тогда погиб, все было бы проще, ты бы получила приличное наследство, и ребенок ни в чем бы не нуждался. Я был готов к тому, что мне придется сражаться и с Орденом, и со своими, да еще нужно было мальчишек прикрыть… К чему я оказался не готов, так это к тому, что Гидеон под конец пробьется ко мне, и мы будем сражаться спина к спине. Это было так неожиданно. Так что за то, что не осталась молодой вдовой, можешь поблагодарить именно его.

– А то, что ты был Пожирателем?..

– Ну и что? Уж ты-то должна знать, что я, прежде всего, Антонин Долохов, внук княжны Разумовской, а то, что я был Пожирателем – это недоказуемо, во всяком случае, в наше время.

– Думаешь, начнутся массовые волнения? – Рита села на кровать.

– Сейчас сложно сказать, – Антонин задумался. – Если авантюра с газетой удастся, то можно будет попробовать управлять процессом. Ты мне показала, что газеты могут просто поразительно влиять на сознание, причем именно так, как этого хочет журналист.

– Ты только сейчас это понял? – удивилась Рита.

– Журналистика не входила в сферу моих интересов, пока благодаря тебе я сам не оказался в центре внимания. Рита, я разговаривал с целителем, он сказал, что сейчас все нормально, но ты могла потерять нашего ребенка.

– Так иногда случается, – вздохнула Рита. – Когда целитель Джеральд перестал на меня сердиться, он объяснил, что здесь был виноват и мой возраст, и хронический стресс – много чего. Он просто сказал, что я должна была обратиться к нему раньше, когда только почувствовала, что моя тошнота не совсем нормальна. Но, с другой стороны, все, что я знала о беременности, основывалось на рассказах других женщин. Большинство из них тошнило, и я думала, что это нормально, а когда вы в мясорубку попали, я вообще ни о чем не думала. К тому же тошноты тогда не было, это в последние дни мое состояние ухудшилось.

– Ты спасла меня, причем два раза.

– Это не делает меня послушной и милой домохозяйкой.

– Моя бабушка любила говорить – подозреваю, что она кого-то цитировала, слегка изменяя фразу: «Антон, никогда не женись на нежной скромнице. С твоим характером и темпераментом ты ее подавишь, и, в конце концов, или умрешь со скуки, или уйдешь. Женись на стервочке. Хоть тебе и будет иногда хотеться ее придушить, но ты никогда ее не бросишь». Думаю, она была бы довольна моим выбором.

– Если не решила бы, что это мезальянс, – фыркнула Рита.

– После того, как сама вышла замуж за Долохова? – ухмыльнулся Антонин.

– Кстати, а сколько ты собираешься мне платить? – вдруг спросила Рита.

– Что?

– Ты берешь меня на работу в свою газету в качестве журналиста, сколько ты мне будешь платить?

– Какая ты меркантильная. И сколько ты хочешь?

– О, вот это деловой разговор, – Рита устала сидеть и слегка откинулась, заведя руки назад и опираясь на них.

– Ты сейчас используешь нечестные приемы, чтобы получить надбавку, – глаза мужчины потемнели.

– Так сколько? – Рита не пыталась произвести подобный эффект, она просто разминала затекшую спину, но, увидев результат, почувствовала возбуждение.

– Думаю, мы договоримся. Что говорил доктор, ты можешь сейчас заниматься любовью?

– Он сказал, что пока я могу ни в чем себе не отказывать, за исключением алкоголя, – Рита еще немного выгнулась, теперь уже намеренно.

Долохов быстро подошел к двери, чтобы закрыть ее, но не успел. Она распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся Снейп.

– Да чтоб тебя, – процедил Долохов.

– Что случилось? – выпрямившись, спросила Рита.

– Мы заскочили в лабораторию, – Снейп перевел дыхание. – Биллинг настаивал, чтобы я получил патент на некоторые свои изобретения. Мы хотели забрать рецепты и образцы…

– Северус! – не удержался Долохов и одернул юношу.

– Мы долгое время не обращали на яйцо внимания, а может, нас надули, и оно было более зрелое, я не знаю. В общем, наш дракончик родился.

========== Глава 18 ==========

Шум, раздавшийся со двора, заставил Долохова поморщиться. Но он намеренно не накладывал чары, которые позволили бы ему насладиться тишиной. Как бы странно для самого Долохова это ни звучало, но ему нравилось, что обычно спокойный дом, принадлежавший его бабушке, наполнился жизнью. Этого не случалось с того времени, когда он сам был ребенком.

Небрежным движением хозяин дома разблокировал камин и сел в кресло, ожидая визитера.

Прошло уже два месяца, как он отдал свое родовое имение на растерзание журналистам.

Лидеры обоих Орденов пока ничего не предпринимали. Возможно, на них произвел впечатление разгром Атриума Министерства, куда набилась толпа людей, требующих, чтобы их успокоили и сказали, что им и их семьям ничего не грозит. Министр не смог быть достаточно убедительным. Ему повезло, что толпа его не догнала.

Насколько знал Долохов, Альбус Дамблдор пропустил уже два заседания Визенгамота и практически не покидал Хогвартс. Чем был занят Темный Лорд, Антонину известно не было, но никаких активных действий с его стороны не предпринималось.

Появилось ощущение, что Магический мир затаился в ожидании чего-то, что станет последней каплей, после которой прогремит взрыв.

Первый выпуск газеты еще не вышел из печати, хотя основные наброски были готовы. Рита вместе с главным дневала и ночевала в издательстве. В настоящее время они работали над приведением помещений в тот вид, который их устраивал.

– Когда вы выпустите первый номер? – однажды спросил Антонин, заявившись в издательство, которое было похоже на муравейник.

– Когда что-то случится, – Рита удивленно посмотрела на мужа, отрываясь от макета.

– Зачем? – Антонин ничего не понимал в печатном деле и надеялся на супругу и главного редактора.

– Чтобы заявить о себе, конечно. Тони, тебе заняться нечем? – Рита рассеянно посмотрела на мужа. – Хочешь, я тебе работу найду?

– Нет уж, – хмыкнул Долохов. – Я хозяин и собираюсь наслаждаться ничегонеделаньем и наблюдением за вашей работой. Еще буду время от времени мешать, как же иначе?

– А-а. Ну, сядь вон за стол, как большой начальник, и мешай себе тихонько, – и Рита снова уткнулась в макет, что-то вполголоса говоря главному, который кивнул и дотронулся палочкой до пергамента. Антонин увидел, как на нем появилась дополнительная надпись.

– И кому поручим?

– Пруэттам. Их в любом случае не ищут, да и женщинам такие знойные мальчики нравятся, – Рита хмыкнула.

– Не лучше светскую хронику женщине отдать? – главный задумался.

– Лучше поделить, – покачала головой Рита. – Женщина может нормально про мужчин написать, а вот описывая присутствующих дам, не удержится от пары шпилек и обязательно личное мнение выскажет…

Долохов покачал головой и вышел. С этого времени он появился в родовом поместье лишь однажды, и то для того, чтобы наложить на территорию множество защитных заклятий, половина из которых относилась к условно темным.

Камин полыхнул зеленым, и в комнату ступил человек, которого ждал Долохов. Как только пламя вернуло свой обычный цвет, мимо посетителя пролетел луч заклятья, заблокировавшего каминную связь.

– Перестраховываешься? – криво усмехнулся посетитель и, не дожидаясь приглашения, сел в свободное кресло.

– Соблюдаю разумную предосторожность. Зачем ты хотел меня видеть, Люциус?

– Знаешь, – Малфой задумчиво повертел в руках трость, – Темный Лорд назначил награду за твою голову.

– Решил попытать счастья? – Долохов все это время держал в руках палочку, не спеша ее убирать.

– Я похож на сумасшедшего? – усмехнулся Люциус.

– А Абраксас бы рискнул.

– Я не мой отец, – покачал головой блондин. – У меня скоро родится сын. Это мерлиново пророчество не идет у меня из головы. И не только у меня. Откуда Рита вообще узнала о нем?

– На этот вопрос я не получил ответа.

– Где, кстати, твоя супруга?

– Еще один вопрос подобного толка, и твой ребенок родится сиротой, – Долохов не повышал голоса, но от его тона Люциус вздрогнул. – На мальчишек тоже объявили охоту?

– Нет, кому они нужны? Тем более полукровка, – презрительно скривился Малфой.

– Этот полукровка может в итоге дать фору всем нам, – Долохов покрутил палочку в руке. – К тому же без опеки Темного Лорда у него стали проявляться странные вкусы.

– Я догадываюсь, – Люциус нахмурился. – Он здесь?

– Зачем тебе это?

– Хочу кое-что у вас спросить, – только сейчас Антонин заметил, что Малфой нервничает.

– По поводу чего?

– Вот, – Люциус осторожно, не отрывая взгляда от палочки Долохова, вытащил из внутреннего кармана мантии тетрадь в черном кожаном переплете. – Ты не знаешь, что это такое?

Долохов взял тетрадь в руки и пролистал ее. О чем-то она ему напоминала – о чем-то, связанном с Хогвартсом. Он прикрыл глаза и вспомнил:

Гостиная Слизерина, староста сидит за столом и что-то быстро записывает. Ученик второго курса Антонин Долохов следит за ним из-под полуприкрытых век. Внезапно, бросив взгляд на часы, Том Реддл поднимается и, сунув под мышку тетрадь, направляется к выходу из гостиной. Когда он проходит мимо, Долохов замечает кожаный черный переплет тетради.

– Это дневник Темного Лорда. Он его еще в школе вел. А откуда он у тебя? – Антонин снова пролистал тетрадь, внимательно разглядывая чистые страницы.

– Мне его отдали на хранение, – Люциус протянул руку и забрал дневник. – Мне просто непонятно, что в нем такого ценного. Почему мне угрожали очень неприятными последствиями, намекая на страшные мучения, которые меня ждут, если с ним что-то случится?

– Понятия не имею, – задумчиво произнес Антонин. – Только тогда это не просто юношеский дневник, тем более, мы оба знаем, как «любит» Темный Лорд вспоминать о своем детстве. На нем явно есть какие-то чары, но я никогда ни с чем подобным не встречался. А зачем ты хотел эту тетрадку Севу показать?

– Может, он знает, что это за чары? – Малфой не стал убирать тетрадь обратно в карман, а положил пока к себе на колени.

– Люциус, почему ты решил показать этот дневник именно нам с Северусом? – Долохов прищурился и снова принялся поигрывать волшебной палочкой, крутя ее между пальцев.

– Потому что вы абсолютно точно не расскажете Темному Лорду о моем визите.

С улицы донесся грохот, потом рев какого-то животного и ругательства.

– Что там у них творится? – нахмурился Долохов, поднимаясь из кресла.

– Что это? – синхронно с ним спросил Малфой.

– Хочешь посмотреть? – вдруг улыбнулся Антонин. Он вспомнил, как Абраксас говорил о том, что Люциус увлекается драконами.

– И почему это ты такой щедрый? – Малфой подозрительно посмотрел на хозяина дома.

– Потому что ты никогда не расскажешь Темному Лорду о своем визите, – усмехнулся тот. – Тебе будет очень сложно объяснить, почему ты, попав сюда, даже не попытался нас убить. Пошли, – и он стремительно пошел к дверям.

Люциус, которого просто разрывало от любопытства, направился следом.

Возле загона, который еще не был до конца готов, суетились все стажеры, а Мэри тушила небольшой пожар, возникший на полянке.

– Какого Мерлина здесь творится?! – Долохов так рявкнул, что притих даже дракон, который был уже размером с доброго медведя. – Почему загон еще не достроен? И почему эта тварь уже огнем плюется?!

– Мы же не знали, что она так рано родится, и не успели все подготовить, – чуть не плача сообщила Мэри.

Люциус скривился, увидев девушку, а потом его взгляд упал на драконицу, вылезающую из специально созданного для нее аналога пещеры.

Малфой икнул и перевел шальные глаза на Долохова.

– Кто это? – спросил он шепотом.

– Может, ты мне скажешь?

Они так и не поняли, к какому виду относится дракон, но явно не к тому, какой Северус покупал. Казалось, что драконица собрала все самые выдающиеся черты от представителей всех видов. Она была очень красивой: изумрудно-зеленая сияющая чешуя с золотыми полосами, наросты на голове, напоминающие корону… Антонин ждал, когда она встанет на крыло. Ему очень хотелось увидеть ее полет.

– Понятия не имею! – Люциус неосторожно сделал шаг поближе к недостроенному загону. – Сколько ей?

– Два месяца с того момента, как она вылупилась.

– Тогда это точно какой-то карликовый вид. Обычные крупнее, но почему она огнедышащая в два месяца?

– Ты у меня это спрашиваешь? – Долохов с удивлением посмотрел на Малфоя. – Сев! Что произошло?!

Северус вылез из пещеры.

– Конфуз, – проговорил он смущенно. – Я порезался, и моя кровь, похоже, попала в цыплячью, которую мы ей на обед приготовили.

– Ты идиот?! – Долохов почувствовал, как кровь приливает к лицу. – Ты вообще соображаешь, что драконам не просто так драконологи свою кровь не дают?

– Теперь понял, – Северус направился к выходу из загона. – Она ходит за мной по пятам, как собака.

Мэри подошла к флегматичной любимице, и та подставила ей свою голову. Драконице очень нравилось, когда ее чесали между наростами. Сама она не могла дотянуться до этого места.

– И что теперь? – Гидеон смотрел на Северуса в упор.

– Да ничего, там крови той было пара капель, – махнул рукой юноша. – Просто она ко мне будет немного больше привязана, чем ко всем вам.

– Она, может быть, тебя покатает, когда на крыло встанет, – задумчиво произнес Фабиан. – Знаете, это даже к лучшему. Ей все равно нужно будет летать, а с всадником мы можем ее отпускать и за пределы купола.

– Потрясающая красавица, – пробормотал Люциус, не отводя взгляда от рептилии и делая еще один шаг в ее направлении.

Вот теперь его все заметили. Северус нахмурился и шагнул навстречу. Палочка в руках Регулуса повернулась в сторону Люциуса.

Драконица, уловив настроение своих друзей-хозяев, заворчала, а когда до нее дошла волна негодования от Северуса, немигающим взглядом уставилась на Малфоя. Долохов первым увидел, что она начала делать глубокий вдох.

– Только посмей, – пробормотал он, направляясь к Люциусу. Он старался не делать резких движений, чтобы не испугать рептилию, которая и так его побаивалась.

Поняв, что она сейчас дыхнет пламенем, Антонин бросился вперед и, обхватив Люциуса поперек туловища, покатился с ним по земле. Но он не успел. Пламя дракона накрыло их обоих. Молодежь дружно закричала.

«Это конец», – мелькнуло у мужчины в голове.

Однако ничего не произошло. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на абсолютно голом Люциусе Малфое. Скосив глаза на свою грудь, он увидел, что на нем самом нет ни нитки. Волшебный огонь не тронул артефакты. Малфой, зажмурившись, прижимал к груди свою трость. На груди у него висел медальон, на руках осталась пара перстней. Более детально осмотрев себя, Долохов убедился, что на нем все же присутствует обручальное кольцо да зажатая в руке палочка.

– Я прикончу эту тварь! – заорал Антонин, вскочил и ринулся к загону. Драконица-хулиганка, поняв, что жертва ее шутку не оценила, ломанулась в пещеру.

– Что это было? – слабым голосом произнесла Мэри. Она все еще дрожала, вспоминая, как кричала, когда людей накрыло драконье пламя.

– Пламя драконов бывает трехсот видов, – нетвердым голосом произнес Регулус. – Наша малышка очень способная.

Ужас от произошедшего быстро сменялся полноценной истерикой. Стажеры согнулись пополам от смеха.