Текст книги "De dos caras: Renacimiento (СИ)"
Автор книги: Shayndel
Жанры:
Ужасы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Тод поглаживает отполированный стол. Еще одно ощущение. Приятная ладони материя. А сам он – лишь воздух. Внезапно он злится. Еще предстоит выяснить на что именно. До прихода сюда все казалось таким простым. Примитивные инстинкты тела. Что может быть хуже? Может… сочетание тела и души. И он согласился на это. Теперь ему предстоит подыгрывать Хмурому в его адском плане уничтожения Магической Британии. Как сказал Хмурый: «Делать ничего не придется. Большинство волшебников тупые, а я больше не позволю оплошностей. Никаких темных меток в небе и моего присутствия. Все воронки работают – и работают тихо. Своди панику на нет, не разрешай никому проверять деревню Билбери. И еще. Гарри Поттера не трогай. Он мой». Взамен на это – жизнь, о которой он втайне мечтал. Жизнь в теле.
Внезапно рассуждения прерываются стуком в дверь – нахохлившейся рыжий волшебник, трясущий кипой бумаг, явно взбудораженный чем-то. И чем же? Ах вот оно что… Хмурый приступил к уничтожению волшебников… пропали двое? Какая беда… Макдею даже удается иронично приподнять бровь. И это тоже ему нравится. Все отказ – никаких осмотров и проверок, на черную магию тем более. Рыжий волшебник не уходит. Впервые за пребывание в магическом мире Тод испытывает неприязнь и раздражение. А с этим справиться сложнее. Но он тренировался. Но лишь спустя полчаса у него получается, и рыжий волшебник уходит прочь. Тод подливает себе еще чаю – он перенапрягся. Нужно отдохнуть.
*
Артур захлопывает входную дверь.
– Я ничего не понимаю, – он снимает шляпу и разувается.
– Что стряслось, милый? – это Молли. Все боятся услышать страшные вести.
Артур пожимает плечами.
– Сегодня к нам поступило несколько жалоб о пропаже волшебников. Но Министр не одобрил мои приказы на обыск и наличие темной магии. Неужели он считает, что это не тревожный знак?
Молли хмурится, поглаживает Артура по плечам и уводит на кухню. Ароматные запахи заставляют забыть о беспокойных мыслях. Вся семья в сборе за ужином, и разговоры о работе оставлены на потом. Все надеется на лучшее, ведь после убийства в деревне, появлений Волдеморта не было. Возможно, это вовсе не Волдеморт, а его последователи? Все стараются не грустить – умиляются первым признакам способности к магии у маленькой Фреды, Джинни не дает ей много сладостей, отчего рыжие кудри грозно топорщатся вверх. Лишь у Гермионы мысли далеко не связанны ни с Волдемортом, ни с событиями за столом, аппетита нет, и она не притрагивается к еде. От расспросов Рона лишь отмахивается.
– Они поссорились? – шепотом спрашивает Артур у жены.
Молли давно наблюдает за изменениями Гермионы. Она уже не смотрит на Рона теплым взглядом. Виновата ли в этом только беременность? Толком расспросить про визит Малфоя так и не удалось. Молли кажется, Гермиона ее обманула, выдумав историю про какой-то ингредиент для зелья облегчающий протекание беременности, доступный лишь Драко Малфою. Гермиона никогда не умела обманывать.
– Беременность протекает хорошо, но Гермиона слишком нервная, мне не удается узнать причину, – объясняет она.
– Может, я с ней поговорю? – предлагает Артур.
Молли улыбается:
– Оставь это мне. Лучше позаботься о Роне, он здорово волнуется.
– О чем это вы там шепчетесь? – встревает Джордж.
– Жалеешь, что нет с собой длинных ушей? – отшучивается миссис Уизли.
Джордж усмехается, но тут же грустнеет. Фред . Напоминания о нем его преследуют каждый день. Ужин подходит к концу, и Джордж вновь зовет Рона помочь в магазинчике – лишь бы не оставаться в тягостном одиночестве. Гермиона поднимается наверх. Ей кажется, ее губы все еще горят. Это был легкий поцелуй, внезапный и неожиданный. Молчание затягивалось, Малфой положил свою ладонь ей на затылок и притянул к себе. А после резко отпустил. Оба продолжали сидеть молча. Гермиона не помнит, какое оправдание придумала, а, может, она вовсе молча аппарировала. Зачем он это сделал? Месть за ее слова о привороте? Почему тогда это было так неловко?
Стучат в дверь. Девушка вздрагивает и открывает. Это Молли.
– Дорогая, не помешаю? – Миссис Уизли бегло оглядывает комнату, словно опасаясь очередного внезапного визита Малфоя.
– Нет, нет, входите, я еще не сплю, – уверяет Грейнджер.
Молли заходит, садится, разглаживает фартук.
– Что-то случилось?
– Надеюсь, ничего, – улыбается миссис Уизли. – Я лишь хотела узнать все ли в порядке? Ты ничего не ела.
– Нет аппетита, – коротко отвечает Гермиона.
– Если что-то тебя беспокоит, ты всегда можешь положиться на меня, – теплый взгляд Молли растопит любое сердце. Грейнджер подавляет желание кинуться в объятия и расплакаться. Ей нравится Драко Малфой. Это из-за беременности. Она раб – собственность Малфоя. Наверняка, услышав такое, Молли бы пришлось увезти в больницу.
– Спасибо, я действительно очень благодарна за участие. Но не переживайте, все хорошо.
Очень наигранно. Молли понимает – ей не хотят рассказывать и не настаивает. Поговорив о всяких мелочах, совершенно незначимых, миссис Уизли оставляет Гермиону одну. Грейнджер ложится в кровать, краем глаза посмотрев на время и с содроганием ожидая прихода Рона. Ей хочется побыть одной и еще раз вспомнить… такой легкий поцелуй, а хотелось большего, хотелось…
Дверь хлопает.
– О… прости, не знал, что ты легла уже.
– Все нормально.
Рон забирается в кровать и обнимает жену. Она вздыхает. Нужно пересилить себя. Нельзя разрушать свой брак из-за произошедшего. Беременность невечная, а после родов все закончится. Но как бы Гермиона не старалась терпеть ласки мужа – глубоко внутри скручивается клубок отвращения. Грейнджер вскакивает, добегает до уборной. Ее тошнит. Рон заботится – приносит чай, кладет подушку под спину. Грейнджер натянуто улыбается. Ночь проходит спокойно. Но Гермионе мешает сопение мужа, тихое тиканье часов… а если быть честной, мешает воспоминание. Грейнджер ворочается и вздыхает, снова и снова прокручивая в голове его прикосновения. А когда за окном светает, красивый филин клювом стучится в окно. Это письмо. Слава Мерлину, Рон не проснулся. Гермиона подскакивает, чувствуя, как колотится сердце и вскрывает письмо:
«Надеюсь, ты поняла намек. Больше не смей меня обвинять в привороте – одним поцелуем не ограничусь. Малфой».
Гермиона перечитывает. Затем еще и еще, но буквы начинают исчезать. Филин ухает и улетает. В руках остается белый пергамент. Грейнджер злится на саму себя. За свои ночные желания и сны. Этот поцелуй был наказанием. Такой нежный и робкий. Он специально именно так целовал – чтобы она поверила. Ублюдок! Она рвет пергамент в клочья и собирается на работу. Больше никаких подобных мыслей, вожделений. Во множественных баночках лаборатории найдется нужный состав, который ей поможет.
*
«Когда же она проснется?», – Гарри в палате Грейс. Она спит. Уже час, как Поттер сидит в ожидании. Как с ней разговаривать, когда она проснется? Читать лекцию о волшебном мире? Не смотря, на долгое ожидание, Поттер не придумывает, как начать разговор к нужному моменту. Грейс уже проснулась и внимательно на него смотрит.
– Ммм… здравствуй, – начинает беседу Поттер.
– Здравствуйте… где я? Что со мной произошло?
– Несчастный случай. Но, уже все в порядке.
– Но что случилось? – Грейс ничего не помнит. Но вид этого человека вызывает беспокойство. И палата какая-то странная. Ей показалось, или за окном только что пролетела сова?
– Я нашел вас на улице, вы упали…
Гарри еще что-то рассказывает, но Грейс не слушает. Этот человек… у него шрам на лбу. И он должен был забрать красный сверток… И он его забрал. А потом…
– Уходите, прошу вас. Не стоит мне ничего далее объяснять, – резко обрывает его Камерон.
– Уйти? – в замешательстве переспрашивает Поттер. Он не может уйти. Она должна спасти мир. – Кхм… я сказал, что вы моя подруга, и поэтому, лишь поэтому, – заостряет внимание Гарри, – вы можете находиться тут.
Грейс встает с койки и направляется к двери. Гарри подскакивает и хватает ее за локоть. Получается грубо.
«Почему с ней всегда так?!»
– Что, снова начнете меня запугивать? – ее дерзкий взгляд и ссадина на лбу вновь напоминает ему о своем прошлом. Но сейчас нельзя ее отпускать. За дверью волшебный мир, о котором она ничего не знает. Хотя…
– Иди. Иди и все увидишь сама. – Гарри отпускает ее руку. И Грейс уходит. Спустя мгновение, Поттер следует за ней. Но, как назло, в коридорах ничего необычного не происходит – пациентов лечат в палатах. Камерон идет быстро, белые ступни шагают неровно – словно она пьяная. И Гарри вновь становится стыдно. Наверняка, ей еще рано было подниматься. И тяжело сейчас идти, и лишь его присутствие вынудило ее подняться.
– Грейс, я не хотел…
Но она уже бежит. Она вспомнила. Несколько неуклюжих поворотов и на их пути появляется колдомедик. Взмах палочкой и Грейс отрывается от пола. Короткое: «Ахх…», – и Гарри улыбается. Наконец-то! Она поверит в магию, узнает о Магической Британии.
– Добро пожаловать в мой мир, – шепчет ей Поттер, пока Грейс с ужасом в глазах пролетает мимо обратно в палату.
– Мистер Поттер, – обращается к нему колдомедик Дувельтон, – Следовало следить за вашей подругой, вы же сами, насколько я успел узнать, принесли ее нам. После таких травм бегать противопоказано несколько дней. Только покой и микстуры.
– О, простите, сэр, я исправлюсь, даю слово. – Гарри улыбается, и надеется, сведенные брови мистера Дувельтона не свидетельствуют о восприятии его улыбки как насмешки. Он просто рад. Очень рад. Теперь все продвинется гораздо проще. Надо лишь дать время Камерон осознать происходящее. Вспомнить деда и все его «сказки на ночь». Гарри удовлетворенно вздыхает и направляется к Малфою. Тут ситуация гораздо сложнее…но, быть может, Малфой уже все решил для себя, как с ним обычно бывает.
Поттер ошибается. Драко встречает его во вчерашней одежде и с новой бутылкой в руках.
– О, Поттер. – кажется, он смотрит сквозь Гарри. – У меня не приемный день.
– Не приемный день? – удивляется Гарри, пытаясь выхватить бутылку, но Малфой уворачивается. – Что это еще значит?
– Все деловые встречи отменены. И неделовые тоже. – Малфой делает несколько больших глотков и кривится.
– Что ты пьешь?
Малфой удивленно смотрит на бутылку, словно только что ее заметил. – Не знаю. Какая разница? – его движения то резкие, то слишком плавные. Он пьян и довольно сильно. Поттер вздыхает.
– Ты пьешь из-за нее? Может, вам поговорить?
– Нет! – эхо раскатывается по мэнору. Малфой кашляет и снова пьет.
– Мне зайти позже? Я с новостями…
Драко пожимает плечами. И снова этот взгляд. Как тогда на кухне белого домика.
– Ты, что, любишь ее? – с недоумением предполагает Гарри и его бросает в холодный пот.
Но Малфой молчит. Вздыхает и снова молчит.
– Какие новости? – отчего-то этот вопрос Гарри воспринимает как «Да».
Поттер трет руками лицо. «Мерлин, только не это. Это конец всему. Это совершенный абсурд».
– Я… я был у Грейс и, в общем, она узнала о волшебном мире, теперь будет проще справиться с заданием… – кажется, Драко безразличен ко всему, что говорит Поттер. Его взгляд устремлен вдаль. – … И я снова ее напугал, она выпрыгнула из окна и улетела на метле.
Драко кивает.
– А после я ее догнал, и мы здорово поиграли в Квиддич.
Еще один утвердительный кивок. Гарри не сдерживается и дает ему подзатыльник.
– Какого черта, Поттер?! – оживает Малфой.
– Ты ни слова не слушаешь, Малфой!
– Мне не до этого. – Драко встает и шатающимся, но стремительным шагом покидает гостиную. Поттер смотрит ему в след и решается. Малфой слишком гордый, чтобы признаться в подобной ошибке. А Гарри не может знать правду и обманывать лучшую подругу. Речь о ее ребенке и она имеет право знать. Точно так же, как и Рон. И чем раньше все разрешится – тем лучше.
Поттер знает – сказать словами такие вещи очень сложно. Он напишет Гермионе письмо. А после появится сам, дабы утешить… Ближе к вечеру письмо, наконец, готово. Поначалу оно длинное, с подробными объяснениями, почему Гарри не сказал раньше. Но переписав множество раз, Поттер ограничивается лишь несколькими роковыми фразами:
«Гермиона, пишу тебе письмо – говорить такие вещи сложно. Прости за трусость, но я не смог решится раньше. Ты беременна от Малфоя. Это случилось в день, когда он спас тебя». «Не по твоей воле» Поттер вычеркивает и переписывает. Дрожащими руками письмо запечатывается и отправляется совиной почтой. Гермиона еще на работе – Поттер знает, и появляется в больнице. Стучится в ее кабинет. Не дождавшись ответа – осторожно заходит. Она даже не плачет. Просто сидит, держа в руке пергамент. Гарри подходит и приседает на корточки рядом с ней.
– Гермиона, прости меня, я должен был сделать это раньше.
Гермиона сглатывает и сжимает пергамент сильнее.
– Малфой мне рассказал, это случилось из-за каких-то испарений, которыми он надышался, пока тебя спасал… так он сказал.
Гарри берет ее за руку. Она высвобождается и поднимается.
– Оставь меня одну, пожалуйста.
«Нет. Этого я делать точно не стану».
– Не оставлю. Не оставлю, Гермиона, как и ты меня не оставила.
Грейнджер пару раз порывисто вздыхает и бросается Гарри на шею. От слез мокнет шея и рубашка. Гарри поджимает губы, ощущая острый прилив ненависти к Малфою. Гарри успокаивающе гладит Гермиону по спине, стараясь придумать подбадривающие слова. Но в голову ничего не приходит, и Поттер еще долго молчит, слушая жалобные всхлипы и борясь с приливами ненависти к Драко Малфою.
*
========== Глава 14 ==========
Утро застает врасплох. Он заснул на стуле? Рядом хлопает дверь. Это Гермиона. Гарри готовится увидеть ее распухшее и измученное лицо, но к его удивлению, она свежа и даже нет покрасневших глаз. На его удивленный взгляд она коротко отвечает:
–Чары.
Гарри кивает. Было глупо думать, что такая новость придаст свежести.
– Кхм… что ты будешь делать? – решается задать вопрос.
Гермиона отвечает не сразу. Долго смотрит вдаль, затем еле слышно шепчет:
– Я уже сделала.
– Что? – Когда она успела? Он ведь практически всю ночь пробыл с ней… или все-таки заснул? – Что ты сделала? – тревожится Гарри.
– То, что должна была, – голос дрожит, но она больше не плачет.
– Гермиона? – Гарри касается ее плеч, заставляя посмотреть на себя. Не смотря, на все чары, а он уверен – их великое множество, ее взгляд таит какую-то жуткую весть, тайну… – Что ты сделала?! – повышает голос.
Но она молчит. Гарри срывается на крик, но Грейнджер лишь садится на стул, пряча лицо в руки.
Поттер выдыхается. Гермиона не признается. И он садится на корточки рядом с ней.
– Ты в порядке? Не хочешь рассказывать – хотя бы ответь мне.
Она кивает. Но Поттер не верит.
– Прошу, уходи, Гарри.
– Нет, я не могу тебя оставить, ты…
– Уходи я сказала! – Грейнджер поднимается со стула, подходит к двери, рывком ее открывает. И ждет.
Гарри уходит. Теперь он точно уверен – она сделала аборт. Эта новость буквально превращает все вокруг в пепел. Какими красочными не были цвета вокруг – для Поттера все серое, или же насмешливо яркое.
Белый домик встречает неприятным запахом перегара. Не успевает Гарри удивиться, как замечет в зале Малфоя.
– Что ты тут делаешь? – усталость наваливается разом, и Гарри садится рядом с Малфоем, хоть общаться совершенно нет желания.
– Что случилось?
– С чего ты взял, что что-то случилось?
Пристальный взгляд Малфоя раздражает.
– Я чувствую какую-то утрату, потерю. Ты приходил ко мне накануне с новостями. Так что же произошло?
Гарри молчит.
– Рассказывай, Поттер, – теряет терпение Малфой.
– Хорошо, я расскажу…. Грейс узнала о волшебном мире…
– Что с Гермионой? – перебивает Драко, нетерпеливо толкая Поттера в плечо. «Что он скрывает?! И где он был всю ночь?»
Гарри сглатывает, сложно произнести эти слова. Но это ее решение, и иного она бы не приняла.
– Она… исправила, кхм, ошибку.
– Это какую-такую ошибку, Поттер? – сводит брови Малфой.
– Твою, – встречается с ним взглядом Гарри.
Драко не отвечает. Смотрит в глаза Поттера, ища в них догадку.
– Она избавилась от…? – дрожит его голос.
Поттер кивает.
– Я не мог держать ее в неведении. Написал все в письме, а после успокаивал полночи…
Серый взгляд бегает по лицу Гарри в надежде, что все это неправда. Затем Малфой отворачивается. Звенящая тишина давит на нервы. Слышен каждый вздох, каждый всхлип.
– Слезами ничего не изменить.
– Помолчи, Поттер! – Малфой развернулся к нему спиной, и Гарри остается наблюдать судорожно напрягающуюся спину.
«Теперь вместо плеча, будет мокрым диван», – глупые мысли лезут в голову, Гарри устал от плачущих вокруг друзей. Но как успокоить Малфоя он не представляет. И нужно ли? Порой приходится отвечать за свои поступки.
Проходит какое-то время, Гарри не выдерживает слушать всхлипы в тишине и решается заговорить – рассказывает подробнее о Грейс и как забавно она выглядела, влетая обратно в палату, но Малфой не разделяет его мнения.
– Мне сейчас совершенно наплевать на эту девчонку, Поттер, – сдавлено звучит его голос. – Я хочу увидеть Гермиону.
– Что? Ты с ума сошел?
Но не успевает Гарри вразумить Малфоя, как тот исчезает.
Сразу ломиться к Уизли Драко не решается, и проверяет место работы Гермионы. Ее кабинет заперт и потушен свет, но Малфой не уходит. Его бьет мелкая дрожь, и он уверен – так просто избавиться от его ребенка не получится. Он уже защищен чистокровной кровью – его кровью, а магия крови, как известно, очень сильна. Так, что в лучшем случае Гермиона при смерти.
Он вламывается в дверь.
–Lumos!
Она в рабочем кресле, прикрывает глаза руками.
– Кто здесь? – тонкий голос заставляет сжаться сердце вновь.
Малфой подходит, поднимает ее на руки и молча аппарирует в Имение. Тут ей будет лучше. Драко не бросается на нее с допросом что она приняла и когда, это все равно бессмысленно. Умелый тут же заставляет ее выпить успокоительное зелье и тщательно осматривает. После Гермиону укладывают в кровать.
– Она не избавилась от ребенка, мистер Малфой, я чувствую присутствие в ней чистой крови. Можно охарактеризовать ее состояние как средней степени тяжести отравление. Но не более того.
Малфой шумно выдыхает. И плачет. Проклятые слезы не хотят прекращаться.
– Уходи, я с ней посижу, – хрипло звучит его голос.
После слез наступает прилив злости. «Как она могла!? Это же ребенок! И он ни в чем не виноват!», – Малфой не может найти ей оправдание. Поттер наверняка бы смог. Но неужели «Делать все, так, как нужно, по каким-то там гриффиндорским правилам важнее жизни?». В какой-то момент Драко начинает винить и себя. Как он мог себе такое позволить? Действительно непозволительная «роскошь» переспать с грязнокровкой. Но вспоминая ту ночь, Малфой вновь приходит в возбужденное состояние. В жизни всегда будут недоступные вещи и, родив этого младенца, Малфой будет воспитывать своего наследника один. А Гермиона останется недосягаемой. Не это ли «Какие-то там слизеринские правила?», – всплывает мысль в голове. Но Драко от нее отмахивается. Мать бы эту связь не одобрила. Драко важно быть достойным продолжением рода Малфоев. И так будет всегда.
Проспав полдня Грейнджер просыпается. Заметив это, Малфой решает покинуть комнату. Разговаривать пока рано. Лучше вовсе не видеться. Лучше чтобы Поттер все объяснил и… «Нет, сбегать вновь я не стану. Было бы идеальным снова стереть память. Но это абсурдное решение. И трусливое». Малфой возвращается, чувствуя, как подгибаются колени.
Выглядит она ужасно. Словно пережила войну.
– Нам нужно поговорить, – резче, чем хотелось, звучит его голос.
Она кивает, предпочитая не смотреть в глаза. И, словно монолог на какой-то лекции, Малфой излагает ей причину неудавшегося выкидыша, и предлагает свою версию исхода событий.
– Я не буду против ваших встреч и общения с ребенком, но не более того. Я не требую большего. Скажем, это будет твоим ответом за спасение твоей жизни, причем неоднократно, и…
– Ты просто мразь! – выплевывает она, и черты ее лица искажаются от ненависти, – Бездушный ублюдок! – ее крик ранит, словно нож, и Малфой отшатывается назад, ища опоры. Остальные оскорбления звенят в ушах, перемешиваясь в ужасный шум, стирающий все мысли на свете.
– Замолчи, прошу тебя, – его голос жалкий и скулящий, и Драко ненавидит себя за свою слабость.
Но она замолкает.
– Будет так, как я скажу, – спустя время звучит ее, уже спокойный, голос.
Малфой лишь кивает. После этого Гермиона уходит. А Драко находит себя сидящим на полу, в ушах все еще звенит, и он пытается отвлечься, разглядывая складки постельного белья, где она только что лежала.
*
Поттер решает не вмешиваться. Свое дело он уже сделал – раскрыл Гермионе правду. Теперь им нужно разобраться самим. А ему пора заняться делом.
Стол, карта, несколько свечей, и Гарри мучается над картой. Но все старания сходят на нет. Ему нужен подсказчик. И он знает, где его искать.
Этим вечером в больнице тихо. Колдомедики на собрании и Гарри без особых трудностей проходит в палату к Грейс. Она ему не рада, судя по выражению лица, но ему не привыкать.
– Мне нужно с тобой кое-что обсудить, – аккуратно начинает он, предварительно осмотрев прочность окна.
– Я все расскажу, только заберите меня отсюда, – к удивлению откликается она.
Гарри не решается с ней аппарировать – она все еще в бинтах, и поэтому, накинув на нее свою мантию, он выводит ее из больницы. На улице вновь ветрено, и на мгновение Поттеру кажется, что они обычные магглы, спешащие в уютный дом, где единственной заботой этим вечером будет: «Что бы приготовить на ужин?».
Зайдя в белый домик, Грейс тут же боязливо озирается.
– Что такое? – спрашивает Гарри.
– Мне не нравится это место.
– Да? И чем же? – «Что за вредная девица?».
– Пока не знаю. Просто ощущение.
Гарри пожимает плечами: «Надеюсь, на остальные вопросы у нее будут более внятные ответы». Взмах палочки и потухшие свечи загораются вновь. Он показывает Камерон карту, но та не спешит ведать о нужном маршруте.
– Ты что-нибудь скажешь? – Гарри не прекращает удивляться. Его реакции на волшебный мир были гораздо ожидаемые, а ей все будто недостаточно невероятное, чтобы хоть как-то отреагировать.
– Я впервые вижу эту карту, – наконец изрекает она.
«Тогда ты еще более бесполезна, чем я думал».
– Ммм, может, вот эти надписи говорят о чем-то? – Гарри указывает на уже разгаданный Гермионой символ «Наказание».
– Нет, тоже впервые вижу.
«Черт!».
– Хорошо. Ты хоть поняла, что побывала в волшебной больнице?
– И мне не понравилось. И лечение тоже.
– Знаешь, что…?! – Гарри не успевает возмутиться, в домике появляется Умелый. Он тут же низко кланяется и кидает неодобрительный взгляд на Поттера:
– Могли бы устроить гостью и получше, мистер Поттер, – ворчит он, удаляясь в кухонном проеме. Приносит чаю. Затем кланяется вновь, спрашивая разрешения помочь с бинтами. Грейс соглашается. «Надо же! Оказывается, надо было вечно кланяться этой малолетке в ноги?!», – Гарри слегка возмущен. Нет, он очень возмущен и начинает нервничать.
– Умелый, к чему все эти почести? Неужели ради того, чтобы спасти мир, нужно оказать барский прием? Только после этого наша гостья соизволит…
Гарри хватается за рот, у него пропал голос! И он возмущенно мычит, тыкая пальцам, то на Умелого, то указывая на свои губы.
– Простите, уважаемая. Мне очень жаль, что мистер Камерон не успел познакомить вас с нашим миром и правилами. Этот волшебник не до конца осознает сложность ситуации и вашу важность в данных обстоятельствах, – свин делает взмах рукой и Поттер лишается возможности мычать. Теперь он таращит глаза, жестами обещая Умелому расправу.
– Так вот, простите, что отвлекся. Ваша жизнь кардинально поменялась, и былое не вернуть. Я знаю, вам сложно будет признать происходящее, но ваш дед, уважаемый Посвященный, верил в вас. Верю и я, и весь мой мир, который грозится изувечить сам себя. Виной тому, как раз мистер Поттер. Да, да, именно этот молодой человек. Дело в том, что… – Гарри прекращает безуспешные попытки призвать жестами Умелого вернуть себе голос, и тоже начинает слушать. Умелый пересказывает почти все события его жизни. Все мучения и победы, все тайны и исходы войны. И про последний крестраж. Про часть души Волдеморта. И местами, как кажется Гарри, свин что-то еще нашептывает на своем языке, отчего у Грейс все больше округляются от удивления глаза. Теперь она все знает, даже не так – она осознала. Словно прожила жизни всех, и теперь готова к сотрудничеству.
Умелый замолкает и щелкает пальцами. Поттер обретает дар речи. Но молчит. Свин подходит к нему ближе и шепчет:
– Вы меня простите, мистер Поттер. Но очень уж пора было сдвинуться с мертвой точки. Теперь она ваша. И прошу вас, будьте обходительнее.
Гарри кивает, шепчет в ответ «Спасибо». И умелый исчезает.
Грейс придвигается к карте.
– Мне нужна бумага и карандаш… или перо.
– Да, я сейчас принесу, – отзывается Поттер, ощущая себя весьма странно. То ли это воспоминания о прошлом, то ли та легкость, что появилась в общении с Камерон. Теперь она все знает. Теперь она знает все так, как пережил он сам. И эта близость приятна. Хочется молчать. И Поттер молчит, наблюдая как колышется перо, создавая блики на ее бледном лице, как мешаются падающие на щеки пряди светлых волос. «Эта девушка спасет мир», – появляется мысль в голове. Снова щемит сердце от сходства. Вот она что-то там пишет на пергаменте. А вдруг завтра ей придется пожертвовать собой? Как и ему на войне. Как защитить от подобной участи?
– Я принесу тебе плед.
– Но мне не холодно, – отвечает она, но Гарри не слышит. Он приходит и укутывает ее в кокон как бабочку. И она улыбается. У Гарри пересыхает во рту, и он выпивает ее чай, после смущается и уходит принести новый. Камерон смотрит ему в след, чувствуя жар пледа, и как быстро стучит ее сердце. «Сколько же ему пришлось перенести. Я обязательно его спасу».
========== Глава 15 ==========
Вода еле заметно светится при плавных движениях корнеподобного существа.
– Ты нашел не тех людей. Не те люди, не те времена… – вода почти достает до узкого рта. – Слишком поздно высылать еще кого-то, Дуррей. Слишком поздно.
– Но, Ваше Высочество, мы еще можем…
– Не перечь мне, – вода от жеста сгнившего корня рождает неровные волны, – ты чувствуешь этот привкус? Да-да, это оно. Волшебство, магия. Ее совсем немного, но она сочится. Сочится сквозь Первое подземелье. Он убьет нас, Дуррей. И наш конец уже близок.
– Вы всегда были пессимистом, мистер Каррехен, – не спешит расстраиваться его верный друг и наследник Дуррей. Он моложе – всего тысяча лет, невеликий срок для корня, но его состояние гораздо лучше – он прогнил лишь наполовину. А когда-то они были высокими растениями. Сочными и зелеными. Конечно, Каррехен был гораздо выше и его ветви обладали самыми сочными листьями. И тогда они вели хорошую торговлю с Первым Подземельем. Угрюмый был не лучшим – но достаточно разумным правителем, и предоставлял им лучшие семена самых разных растений. Равновесие между мирами было стабильным. Таким образом, Мир Тернистых Корней отличался изобилием нужных для волшебного мира источников. Соки и растения – одна из многих составляющих для темной магии. И тут немало ядов – так же одна из причин их живучести. Во времена войны лишь яд их и спасал от чужого воздействия и полного гниения.
Дуррей поднимает корень, и с последней ветки отрывается коричневый листик.
– Хм, кровь волшебников нынче ядовитее.
– Это не просто кровь волшебника, Дуррей. Это убийство. Насильственное, а главное – позорное и тихое. Он убивает слишком подло. Когда же этот разгильдяй возьмется за голову и исполнит свое предназначение?! – Каррехен закашливается, вода попадает ему в рот.
– Осторожнее, – Дуррей хлопает товарища по несчастью по спине, – не стоит так нервничать. Я уверен, если Посвященный не справится, Сизые не заставят себя ждать. Но вы же знаете, они приходят только под самый конец. «И да будет Наказание свершено», – бодро цитирует одно из правил Закона.
– Хотелось бы верить… – угрюмо отзывается тот. – Пойдемте к Кристальной Нише. Мне нужно хотя бы еще несколько глотков чистой воды.
И два корня плывут к единственному чистому месту. Их царство нынче напоминает смрадное болото, похуже Первого Подземелья, и как бы не старался мужаться Каррехен – он испускает черные клубы дыма.
– Не злитесь, прошу, тут и так нечем дышать! – взмаливается Дуррей, хотя и сам уже утомился ожиданием лучшего. Но он не сдается так просто. – Вот, уже и Ниша видна, – и его глаза наполняются предвкушающим светом. Ведь когда эти растения рады и благодарны, они излучают теплый золотистый свет. Но он тут же потухает:
– Что с Нишей, Дуррей?! – кричит Каррехен, беспомощно размахивая корнями.
– Она… она умерла, мой господин, – еле слышно отвечает Дуррей, рассматривая помутневшую воду и потрескавшуюся, словно подорванную изнутри Нишу.
– Мы обречены… мы обречены, Дуррей! – отчаянный крик своего господина, который за столь долгий срок обитания вместе стал другом, приводит в отчаяние.
– Давайте представим, что мы все еще там – в зеленом царстве корней, дышим свежим воздухом, и наши ветви тянутся вверх, испуская самые сочные почки, и вокруг все купается в благородном золотистом свете, и слышно мирное потрескивание ветвей, а ваши, дорогой мой Каррехен, самые зеленые и самые сочные, – и его глаза вновь наполняются теплым светом.
Издалека мир Тернистых Корней кажется потухшим и смрадным местом, наполненным мертвыми растениями. И лишь двое, прижавшись друг к другу, стоят рядом, испуская свет: словно крик помощи, в надежде быть услышанными далеко отсюда – за пределами трех миров; в один из волшебных домов несется их крик и разбивается о двери белого домика.
*
«Сегодня слишком много летающих посланий», – не успевает подумать Артур, как в его шляпу снова врезается послание, затем отлетает и врезается вновь. Рон взмахивает палочкой:
– Когда же они уже исправят их движение?
– Не знаю, – устало отзывается Артур, – боюсь, нынче это одна из самых меньших проблем в Министерстве.
– Мирч уже подготовил чемоданы, готов к отъезду, – решает напомнить Рональд. Ведь Николеску намерен увезти жену в Румынию, если ситуация с исчезновением волшебников не прояснится.
– Не распространяйся об этом, и вообще поменьше упоминаний, Рон. Иди за мной.
Артур ведет сына в свой кабинет. Якобы помочь с разборами новых дел, которые в последнее время подозрительно легкие. У кабинета очередь – это волшебники, чьи родные недавно пропали без вести.
– Мистер Уизли! – хором заголосили они и, перебивая друг друга, засыпали Артура новыми, как им кажется, очень важными деталями пропажи их близких.
– Так, по одному! В кабинет приглашу по фамилии, – перебивает Артур и протискивается с Роном во внутрь.
