Текст книги "Gastronomic Love (СИ)"
Автор книги: Sharlene
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Тучи, висевшие над головой с самого утра, всё-таки пролились мелким, моросящим дождём, который окончательно испортил и так-то не слишком радостное настроение Гилберт. Скучая в отсутствии хоть каких-то стимулов, она уныло смотрела как мелкие капли то и дело скатываются по стеклу. Больше смотреть здесь было не на что. Потемневшее от сырости асфальтовое полотно, разлинованное ярко-жёлтой разметкой, продолжало скользить под колёса машины – километр за километром, а поодаль мелькали потерявшие листву деревья, покачивающие костлявыми лапами сучковатых ветвей. Однообразный пейзаж усугублял её тревожность.
«Господи, только бы с Джереми всё было в порядке» – подумала девушка закрыв глаза и вознося эту безмолвную молитву к Небесам. А потом её как током ударило. Подумав о Боге, защиты и помощи которого она искала, Елена внезапно поняла один простой факт. Он лежал на поверхности, но прежде почему-то ускользал от её понимания: Дик говорил о Боге так, словно знал его лично. Знал не как священник, посвятивший свою жизнь служению, а как то, кто лично встречался со Всевышним. Говорил с Ним подобно тому, как говорил сейчас с ней. Это открытие заставило шатенку отвернуться от окна и уставиться на Дика приоткрыв рот.
Рядом с ней, возможно, находилось существо, лично входившее в контакт с Создателем! Нельзя было упускать такой шанс. Она должна была расспросить Дика и попытаться установить –обманывает ли он, чтобы выглядеть более впечатляюще или же это какая-то непонятная ей левиафанская метафора? А может… он действительно имел опыт подобного Откровения? Общения с Высшими Силами?
– Я могу спросить..? – после довольно продолжительного молчания Елена всё-таки отважилась заговорить с мужчиной, однако сам вопрос так и не слетел с её губ. Произнести подобное вслух было бы кощунством. И наверняка – оскорблением чувств верующих. Как и большинство подростков своего поколения она не была слишком религиозна, но всё же выросла в католической семье. Её отец был врачом и, в первую очередь, человеком науки, но мать, будучи женщиной довольно набожной, привила дочери зачатки веры.
– Спросить о Боге, – продолжил левиафан понимающим и, на удивление, тёплым интонацией. При чём в его голосе был лишь намёк на вопрос. Когда же Елена кивнула, он сверкнул зубами в улыбке. – Не удивляйся. Это легко понять. Все хотят узнать о Нём.
– И каков Он? – очень осторожно спросила Гилберт, по жизни старавшаяся избегать подобных вопросов. По правде сказать, до той трагической аварии, унёсшей жизни родителей она не слишком часто задумывалась о Боге. Ну а после… все её размышления, в основном, сводились к поиску ответов на вопрос – почему Он допустил, чтобы с их семьёй случилось подобное несчастье? Что такого ужасного они сделали чтобы заслужить это? Почему любящий и милосердный Господь отнял у них с Джереми маму с папой? Найти ответы ей, конечно же, не удалось, и девушка, грешным делом, начала подозревать, что Всевышний бесчувственен и жесток. Тогда она пыталась гнать от себя подобные мысли, но сейчас, столкнувшись с левиафанами, начала подозревать, что была права. Он мог не допустить появления этих тварей в мире, но как всегда решил не вмешиваться. А значит… Ему было плевать на своё Творение.
«Богу плевать на тебя, Елена» – вспомнившиеся слова Дика заставили девушку содрогнуться, ведь она только что, мысленно согласилась с левиафаном. Фактически – признала правоту ужасного чудовища в столь важном для многих, религиозном вопросе.
– Непостижимый. Нейтральный. Доброжелательный, – безо всяких эмоций перечислил несколько эпитетов Дик, глядя на неё мёртвыми, чёрными глазами, которые слишком многое повидали за всю бесконечную жизнь. – И настаивает на том, чтобы мы жертвовали чем-то ради других и так называемого «общего блага». Ха! Думаю, ты бы ему понравилась, моя маленькая мученица.
Закончив монолог, левиафан неожиданно подался вперёд и снова принялся обнюхивать её волосы. Совсем как тогда, в спальне.
– А может, в этом всё и дело? – предположил он, глядя на неё с пугающей заинтересованностью. – Может всё дело в том, что Он как-то коснулся тебя? Отсюда и твоя Искра? Да, это бы многое объяснило, малышка Елена. Очень многое, если вообще не всё.
– Ты меня пугаешь, – пожаловалась девушка, от страха напрочь забыв о том, что имеет дело с лишённым сочувствия существом.
– Очень хорошо, Елена. Я хочу, чтобы ты была напуганной, – удовлетворённо улыбнулся Дик, и, в очередной раз продемонстрировав ей свою тёмную натуру, вернулся обратно на своё место. – Но на самом деле ты хотела сказать вовсе не это.
– Вот как? – Гилберт недовольно прищурилась, на мгновение забыв даже о своём обещании не злить Дика и не провоцировать его. Уверенность, с которой он заявлял о том, что знает о её намерениях раздражала, и девушке пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы сдержаться, ограничившись коротким и максимально нейтральным: – И что же я, на самом деле хотела сказать?
– Ты хотела спросить – что это значит? И я отвечу тебя – твоя Искра не такая, как у других людей, – Дик просто не мог не говорить загадками. Отвечая на один вопрос, он своими слова порождал два новых, а ей приходилось играть в его дурацкую игру.
– Не такая, как все? – переспросила она и,чтобы поощрить левиафана и разговорить его, картинно приподняла тонкую бровь.
В отличие от большинства сверстниц Елена никогда не хотела быть «не такой, как все» и напротив, всеми силами старалась соответствовать тем ожиданиям, которые предъявляло к ней общество. Избегала неприятностей, прилежно училась, занималась черлидингом, да и вообще демонстрировать только те качества, которые окружающие желали видеть в ней. И даже смерть родителей, сильно ударившая по ней, не смогла заставить девушку полностью отказаться от привычной модели поведения. И пусть она стала менее общительной и жизнерадостной, чем прежде и забросила тренировки, она всё равно старалась не отрываться от основной массы. Оставаться в людском потоке. И ей не нравилось когда её называли «не такой, как все». Особенно хищники вроде Романа.
Поэтому Гилберт чуть не взвыла от тоски и бессилия, когда он завёл уже давно опостылевшую тираду о её исключительности:
– Ты особенная, Елена. То есть не только ты, конечно. Брюс Принстон, Паганини, Чарли Брэдбери – такие люди незаменимы. Остальные – нет. Те, в ком нет Искры, ни на что не годны. Разве что на обед. Но тебе нечего боятся. У тебя всегда это было Искра. Божий Дар. То, что мы, левиафаны, не можем воссоздать. Я почувствовал это с того момента, как впервые увидел тебя. Ты меня заинтриговала. Я сразу понял, что ты исключительный человек, Елена, но никак не мог разобрать – чем именно ты отличаешься от остальных? Что делает тебя особенной. Поэтому я поклялся, что не избавлюсь от тебя до тех пор, пока не разберусь – в чём дело?
Последнюю фразу Дик явно произнёс специально, чтобы пощекотать ей нервы. Напомнить – кто в доме хозяин, но Елена проигнорировала плохо спрятанную угрозу, поскольку она была пустой. Левиафан сам только что признал, что ничего ей не сделает.
– Я наблюдал за тобой довольно продолжительное время. Дольше, чем за кем-либо другим из твоего вида, – продолжал, меж тем, собеседник. – Ты неплохо пишешь, но это и близко не подходит под определение «божьего дара» и «сверхъестественной способности». Нет, в тебе было что-то иное. И чем дольше я смотрел на тебя, тем сильнее в убеждался в этом. В попытке ответить на этот вопрос я изучил твои медицинские записи и даже родословную семьи. Я знаю о тебе всё, Елена. Кроме того, что тебя отличает.
Последнее признание заставило Елену затаить дыхание. Вот это уже выглядело реально пугающей. И, с точки зрения закона, могло расцениваться как преследование и вторжение в частную жизнь. Дик не просто заинтересовался ей. Он был буквально одержим. И это не могло не пугать. Даже одержимый человек мог быть опасен, что уж говорить о сверх-могущественном левиафане.
– Несколько раз я почти готов был сдаться и поверить, что ты – пустышка, и в тебе нет Искры, но сейчас я вижу, что это не так, – доверительно,и даже как-то по свойски поделился мужчина. – Я нашёл ответ на твою загадку, Елена. Осталось только проверить.
– Что проверить? – сразу же насторожилась шатенка. Любая недосказанность, касавшаяся её дальнейшей судьбы, нервировала. Но Дик, к несчастью, не спешил развеивать сомнения девушки и успокаивать её волнения. Нет, вместо этого он выдал очередное:
– Узнаешь, – Елена тяжко вздохнула, сдерживая гнев,разочарование и нетерпение. Она ничего не могла сделать сейчас. Ей осталось только вновь отвернуться к окну. Всё равно возможности заставить левиафана говорить, когда он не хотел, у неё не было.
Следующие несколько километров они проехали в молчании. Дик шелестел бумагами, а его пленница, за неимением других способов отвлечения, смотрела в окно. Угрюмая серость напомнила ей о сне, в котором очутилась в сером безвременье лимба. Елена поёжилась, вспомнив вечный холод и сырость того мрачного места и, неожиданно для себя, решилась задать Дику ещё один вопрос:
– Вы… ненавидите Бога? Поэтому и делаете это с нами – чтобы отомстить Ему? Осквернить Его Творение? Исказить Замысел? – она смутно помнила проповеди, на которые её пару раз в детстве водила мать, но суть их сводилась к тому, что демоны и нечистые духи вымещают злобу на людях из желания отомстить Богу, с которым ничего не могут сделать. Левиафанов, конечно, вряд ли можно было назвать демонами в привычном смысле этого слова, в этих додревних существах присутствовало нечто действительно тёмное.
– Я делаю это для блага своего вида, – жестко ответил Дик, отложив бумаги и вперив в неё немигающий взгляд. – Ты думаешь мы прохлаждались там, на Другой Стороне? Думаешь Чистилище, это курорт? Нет! Существование там это нескончаемое страдание. Тот мир не богат и не изобилен как этот. Пищи не хватало, наш голод усиливался но не убивал нас. Лишь наши муки возрастали с течением времени, которое проходило мимо нас. Представь себе,что такое голодать тысячу лет. Две, три или дольше. А миллион лет.
– Это ужасно! – воскликнула Елена чуть ли не подпрыгнув на удобном, кожаном сиденье лимузина. – За что… Он с вами так?
Всё же она была чувствительной натурой, склонной сопереживать даже тем, кто этого не заслуживал. Поэтому, когда Дик поднял на неё глаза и их взгляды встретились, девушка снова почувствовала к нему нежелательную симпатию. Совсем как во время их первой встречи, только на этот раз глубже. Потому что в этот раз, впервые за всё время знакомства между ними установилась настоящая связь. Ниточка понимания, ведущая к сочувствую. В каком-то смысле он тоже был жертвой, а потому Елена ощутила, как начинает сочувствовать ему. Несмотря на всё, что Дик Роман сделал и ещё собирался сделать сострадание пересилило ненависть.
– За то, кто мы есть и кем не смогли стать, – ответил на её вопрос левиафан. Он требователен к тем, кого создал и не терпит неподчинения. Его Замысел должен быть исполнен, а те, кто оказываются не в состоянии сделать это, или не желают играть по его правилам оказываются выброшены на изнанку Мироздания, как это произошло с нами. С вами, людьми, это бы тоже произошло раньше или позже, Елена. Разочаровавшись в Человечестве, Он предал бы вас нашей судьбе. А то и придумал бы что-нибудь похуже. Я просто приблизил неотвратимое. И позаботился о том, чтобы вы по крайней мере не страдали при забое ну… слишком уж сильно.
Его слова заставили девушку нервно рассмеяться, вспомнив одну поговорку: «Пожалел волк кобылу – оставил хвост и гриву».
– Ты считаешь это милосердием? – не выдержала она, покачав головой и закрыв лицом руками. Спокойно слышать такое было выше её сил. Всё это откровенно попахивало каким-то безумием. – Превратить целую страну в огромную скотобойню милосердно?
– Да, – ничуть не колеблясь ответил Дик. – Точно так же, как считаю милосердием поедание своих собратьев. Столетиями я наблюдал, как те, кто вверили мне свои жизни, сходят с ума от голода и начинают убивать всех вокруг. Я убивал их. Питался их плотью и сущностью, чтобы выжить и стать сильнее. Чтобы привести остальных к процветанию. И каждый раз, вонзая зубы в плоть собрата, я принимал в себя его или её страдания. Понимаешь, один левиафан другого, он перенимает не только знания и навыки, но и личность. Всё это растворяется, делая тебя чем-то другим. Как думаешь, съев меня, ты смогла бы остаться собой, получив мой опыт и знания? Мои способности и мою сущность. Как много в тебе осталось бы твоего, если бы ты взглянула на мир моими глазами, а?
– Я не хочу даже думать о чём-то подобном! – решительно заявила девушка, содрогавшаяся от одной мысли о подобном предположении. съесть кого-то, пусть даже такого злодея, как Ричард, это было ужасно. – Я не сделала бы того, о чём ты говоришь.
– Порой, выживание толкает на ужасные поступки, – философски изрёк левиафан, явно потеряв интерес к обсуждаемой теме.
– Я бы никогда так не сделала, – повторила Гилберт, отказываясь оставлять хотя бы малейшую недосказанность в этом споре.
– Время покажет, – Роман равнодушно пожал плечами и отгородился от неё бумагами Гилберт некоторое время смотрела на него, а затем отвернулась, поняв, что он и правда так думает. До сего момента она считала его сначала обаятельным миллиардером, а затем властолюбивым хищником, который плевать хотел на чувства и желания других. Но после всего услышанного, девушка вдруг поняла, что левиафан тоже пытался поступать правильно. Он просто не отличал добро от зла, потому что никогда в жизни не знал милосердия. Только насилие и жестокость. А ещё неотвратимую волю Того, кто по запер его в Чистилище и отнял у неё родителей.
Елена не хотела этого, но чувствовала, что начинает сочувствовать Дику. И разверзшееся небо плакало слезами вместе с ней.
========== Глава 15.Крах мира.Горизонт Отчаяния. ==========
Испытание, которым пугал её Дик, оказалось полной ерундой. Ей просто показали… камень. Небольшой плоский камень тёмного цвета с выгравированными на его поверхности символами, напоминавшими то ли клинопись, то ли ещё что-то настолько же древнее. Левиафан очень дорожил этой вещью. Он даже в руки ей её не дал, позволив осмотреть лишь издали. Следуя его командам, Елена осмотрела камень и так и этак, но так ничего и не смогла разобрать. Она понимала, что видит перед собой нечто вроде Скрижалей, на которых, согласно древним текстам, хранилось Слово Божье, но для неё это было самый обычный камень. Не больше, не меньше.
Дик, кажется, был разочарован результатом, и ушёл, оставив её в комнате отдыха. Там было почти уютно, хотя и довольно мрачно, из-за того что почти вся мебель и техника была чёрного цвета. Напротив двери располагался удобный кожаный диванчик, а чуть поодаль – пара таких же кресел. В наличии так же был письменный стол,несколько стеллажей с различными офисными приборами вроде принтеров и сканеров, куллер и пара экранов на стенах, крутивших рекламу. Не родной дом, но вполне терпимо.
Жаль только делать здесь было совершенно нечего. Время, проведённый в логове Дика можно было описать одним словом «скучища». Елена только и делала, что листала старые журналы, да поглядывая на посетителей Романа. К нему приходил самый разношёрстный народ, начиная от политиков,бизнесменов и адвокатов, и заканчивая замаскированными левиафанами, которых Елена отличала по одежде и манере держать себя. Большинство даже не пыталось как то маскироваться, забыв про конспирацию.
Один раз даже попалась какая-то журналисточка, явно пытавшаяся клеить Дика! При виде того, как эта выхолощенная, чернявая особа с модельной фигурой,затянутой в узенький деловой костюмчик, блестящими от лака волосами и наштукатуренной физиономией улыбается ему своими губищами, Елена испытала смешанные чувства. С одной стороны ей было жаль наивную дурочку, которая сама лезла в пасть древнему монстру, с другой… она испытала лёгкий укол ревности от того, что какая-то чужая женщина посмела заявить на Дика свои права. Тот факт, что у неё самой не было на него никаких прав и она, фактически, находилась здесь на положении пленницы, ничуть не смутил Елену. В конце концов, она всё же была юна, а юности свойственны импульсивные поступки.
Будь Дик её парнем, она бы ушла с видом оскорблённого достоинства, но поскольку ситуация была гораздо более сложной, Гилберт решила действовать по принципу «стервы обыкновенной» и вынести Роману мозг. Не потому, что ревновала – ни в коем случае, а только ради спасения чужой жизни. Мужчина, вольготно расположившийся в крутящемся, кожаном кресле был людоедом. Она должна была ненавидеть его, а не ревновать. К тому же левиафан наверняка присмотрел эту дурочку на обед, а для постели.
Оправдав свои действия в собственных глазах, Елена решительно схватила со стола первую попавшуюся папку и, нацепив на лицо сосредоточенный вид, вышла на тропу войны. Символически постучав костяшками пальцев о дверной косяк она решительно вошла в кабинет, стараясь при этом выглядеть собрано и очень-по деловому. Интервью давно закончилось, поэтому она не опасалась попасть в кадр выключенной камеры и подставить Дика слишком сильно, поимев через это проблемы и для себя и всех кого знала.
– Мистер Роман, извините, что прерываю, но вот материалы из научного отдела, которые вы просили, – учитывая, что на ней был белый, медицинский халат, Елена решила, что представиться учёной будет разумно. Так её образ не будет диссонировать со словами.
Сидящие синхронно повернули головы в её сторону и, Елена готова была поклясться, это был лучший момент за весь. Выражение лица Дика оказалось просто бесценным. В первую секунду растерялся. Он не предусмотрел этого. Не подумал, что у неё хватит смелости войти к нему, когда в кабинете будут посторонние. Не принял в расчёт её слова о том, что она расскажет о похищении и прочих его коварных планах. И теперь не знал, что делать. Она заставила Романа по-настоящему напрячься. Впервые за всё-время.
Впрочем, неуверенность лишь на мгновение метнулась в его глазах. Затем они вновь сделались непроницаемыми, словно масляная поверхность гиблого омута. Скрыв эмоции за привычной улыбкой, которая сейчас выглядела потускневшей и не до конца убедительной. Взяв бумаги из её рук левиафан бегло проглядел их, даже не став читать, поставил подпись и вернул ей со словами:
– Спасибо, Елена, – его голос звучал так же уверенно и ровно, как и всегда, ничем не выдавая внутренней растерянности. Однако, Гилберт была достаточно наблюдательна, чтоб в заметить, как он напряжён. Журналистка, впрочем, тоже не выглядела довольной. Смерив вошедшую изничтожающим взглядом она повернулась к хозяину кабинета, явно ожидая каких-либо объяснений.
– Практикантка, – коротко пояснил тот, не сводя взгляда с Елены. – Талантливая девчушка. А главное – такая старательная.
– Я вижу, – брюнетка переводила взгляд с Дика на Елену и обратно, пытаясь понять, свидетелем чего конкретно она стала. Журналистское чутьё подсказывало, что прямо сейчас, на её глазах, разворачивается сцена, которая потянет на передовицу, если знать, как её правильно подать. В словах мистера Романа сквозила какая-то недосказанность, намёк на неприличный двойной смысл.
Понимая это, Елена решила подлить масла в огонь слухов и сплетен. Вместо того, чтобы уйти с бумагами, она отложила их в сторону,всем своим видом показывая, что никуда не собирается. Мило улыбаясь, она намеренно склонилась над столом чуть ниже, чем стоило. И хотя вырез её жакета был по-офисному скромным, Ричарду всё равно предоставилась возможность заглянуть внутрь.
– Мистер Роман, вы обещали испытать меня, когда я закончу, – продолжая играть свою роль, Елена едва удержалась от столь откровенных жестов, как прикусывание нижней губы и трепетание ресницами. Выглядеть и вести себя как проститутка воспитание не позволяло её даже ради спасения чьей-то жизни. Однако ей очень хотелось поставить Дика в сложное положение. На время лишить той власти, которой он обладал и показать каково это – когда твоя судьба находится в чьих-то руках, а ты ничего не можешь сделать. Это была её маленькая месть и, одновременно, урок, который она хотела преподать левиафану в надежде заставить его задуматься.
– Что же, обещания надо выполнять. Глория, мы продолжим этот разговор в другой раз, – профессионально улыбнувшись сотруднице телекомпании, Дик протянул ей руку и брюнетка, чуть неуверенно, пожала её. Она явно не ожидала, что её – сильную и независимую журналистку отошьют ради соплячки, но приняла это если и не с достоинством, то, по крайней мере, сохранив лицо.
– Не буду вам мешать, – кивнув на прощанье она покинула кабинет и присоединилась к коллегам, паковавшим оборудование.
– Несовершеннолетняя любовница Ричарда Романа, – ухмыльнулась Елена, проводя указательным пальцем по горлышку одной из бутылок коллекционного вина, выставленного в кабинете Дика на специальной полке и припасённого для особых гостей. Осознание того, что в этот раз ей удалось переиграть старого монстра устроив ему неприятности, не раскрыв ни истинной его природы, ни факта собственного похищения придало девушке уверенности. В этот раз она не собиралась уступать ему. Ни-за-что.
– Ты хочешь поиграть со мной, Елена? – с оттенком развлечения в голосе спросил Дик, складывая руки под подбородком. Он остался сидеть в своём кресле, обдумывая ситуацию Елена знала, что теоретически он может навредить ей, но не боялась. Вокруг было слишком много людей. В соседней комнате были журналисты с функцией выхода в прямой эфир. Сейчас ей ничто не грозило.
– Может быть, – эту фразу шатенка произнесла соблазнительно глядя в глаза миллиардеру. Тот, кажется, оценил её провокацию и принял вызов. Азарт схватки разгорелся в его глазах подобно бледному пламени. Вот только если она надеялась обыграть его, то сильно просчиталась. Ричард нажал на кнопку селектора, вызвав секретаршу Сьюзен, которую Елена невзлюбила с первого взгляда.
Девушка-левиафан производила впечатление змеи принявшей человеческий облик. Высокая, худая, вся какая-то удлинённая, но при этом достаточно изящная, чтобы не попасть под определение «тощая». Её длинные, чёрные волосы были зачёсаны назад, открывая широковатое и немного плоское лицо с классическими, азиатскими чертами и полными губами, растянутыми в усмешке, не сулящей ничего хорошего. Её чёрные глаза были не просто выразительными, они открывали настоящую бездну – холодную и чёрную.
– Сьюзен, нам ещё требуется представитель в СМИ? – спросил Дик ответив на улыбку своей помощницы. Эти двое явно очень хорошо понимали друг друга. Елена даже могла поклясться, что этот обмен взглядами был неким способом невербального общения. Прямо сейчас между этими двумя левиафанами происходил интенсивный обмен информацией, которого шатенка не могла понять.
– Требуется, – ответила Сьзен и её улыбка стала ещё шире, обнажив зубы слишком белые и ровные, чтобы быть натуральными.
– Sehr Gut{?}[Очень хорошо (нем.).]. Оформляйте Глорию на замену, – вынес приговор Роман и уставился на Еелену, давая понять, что она проиграла.
– А куда девать труп? – уточнила девушка-левиафан, плотоядно покосившись на склонившуюся над монитором журналисточку.
– Вызывай шеф-повара. Устроим барбекю, – монстры переглянулись и вернулись к обсуждению дел, как будто ничего особенно и не произошло. Как будто они только что не обрекли на смерть невинную девушку. Впрочем, для них, наверное, так всё и было.
Потерянная вернулась в отведённую ей комнату и села на диван в полной прострации. Своими действиями она только что подписала смертный приговор той журналистке. Это было ужасно и она сжалась на диване, в шоке подтянув колени к груди. Девушка чётко осознавала свою вину, но по-настоящему виноватой себя не чувствовала. По правде сказать, она вообще ничего не чувствовала. Её дыша словно застыла, скованная ужасом столь запредельным, что человеческий разум бессилен был вместить его. Эмоции перехлестнули через край и Гилберт впала в шоковое состояние. Сжалась в жалкий, дрожащий комок не видя ничего вокруг.
Отпустило ей лишь через несколько часов, когда помощник Дика – немолодой мексиканец, которого она уже видела один раз на Балу Основателей, втащил в кабинет парнишку-азиата, примерно её возраста. Длинноволосый, обросший и какой-то нечёсаный он нервничал даже сильнее неё в первый день похищения, и вздрагивал от каждого движения Дика и его помощника Эдгара. Заинтересовавшись, Елена прислушалась к их разговору, поняла, что левиафаны пытаются заставить Кевин – а именно так звали парня, заключить сделку. Чего именно от него хотели она так и не поняла, однако левиафаны готовы были расщедриться по-полной.
Кевин отказывался и, в конце концов, Дик с Эдгаром показали ему видео, в котором другой левиафан держал нож у горла матери парня. Разумеется тот сразу согласился на всё. Елена не стала в это вмешиваться. Всё равно каждый раз, когда она пыталась сделать что-то, всё становилось ещё хуже. К тому же этот парень был слишком нервным, чтобы брать его в напарники для побега.
Ближе к вечеру, Елена стала свидетельницей чего-то по-настоящему странного. Дик проводил какой-то ритуал, включавший в себя возжигание чёрных свечей и смеси из-каких-то трав и масел в широкой, фарфоровой миске. Это выглядело странным даже с учётом всего что она уже знала. То есть, Гилберт более не сомневалась в существовании сверхъестественного и всё же… ей всегда казалось, что Дику ближе научный подход. Он полагался, в первую очередь на знания, а не на свои сверхъестественные силы, и достигал поставленных целей за счёт понимания того, как именно устроен мир вообще и человечество в частности. Использование оккультных практик не очень-то вязалось с тем образом, который сложился в её голове. Роман как всегда был полон сюрпризов.
Но что самое удивительное – ритуал сработал. Стоило зажжённой спичке коснуться содержимого чаши, как пламя сразу же вспыхнуло, на миг ослепив Елену. Когда же оно спало, перед Диком уже стоял мужчина, которого левиафан назвал «мистер Кроули».
Он был невысок, слегка полноват, и уже начал лысеть, но при этом непостижимым образом умудрялся выглядеть элегантно. Облачённый в дорогой чёрный костюм и чёрную рубашку, он вёл себя как человек, наделённый властью и знающий себе цену.
Гость явно недолюбливал хозяина кабинета, но принял его приглашение, после чего они до утра обсуждали условия сделки, написанные на пергаментном свитке невероятной длинны. Кроули явно пытался запутать Дика большим количеством условий подпунктов, в которых так легко было запутаться, но обман не удался. Левиафан с лёгкостью избежал всех бюрократических ловушек и оставил гостя ни с чем. Он обыграл демона (а кем ещё мог быть призванный в ритуале), в его же игре. Мозг левиафана впечатлял.
Жаль, что он использовал его только во зло. Пока шло обсуждение «фаустовской» сделки, Елена успела исписать несколько десятков страниц в своём дневнике, излив на бумагу все мысли и переживания последних дней, поплакать, посмотреть телевизор и даже задремать на диване, оказавшемся на удивление удобным. Против ожидания она неплохо выспалась, а поутру получила на завтрак вполне сносный гамбургер без всяких добавок. Дику обладательница Искры была нужна полностью вменяемой.
Вот только сам он всё время где-то пропадал. Встречал гостей, как потом выяснилось. Все они прибыли к головному офису «SucroCorp» на дорогих чёрных машинах, и все были встречены с уважением. Дик и Сьюзен лично отправились приветствовать гостей на парковке, что могло свидетельствовать только об одном – прибывшие были левиафанами. И при том не из слабых. С этими восьмерыми приходилось считаться даже тому, кто звал себя предводителем, поэтому он был с ними так обходителен и гостеприимен.
Когда все они собрались в конференц-зале Елена позволила себе высунуться из убежища и краем глаза поглядеть на них. Среди собравшихся не было ни одного знакомого лица. Все эти мужчины и женщины были разной национальности и возраста, однако всех их объединяло одно – статус. Эти люди были богаты, влиятельны и считали себя хозяевами жизни, пока их не поглотили левиафаны.
Ужас от осознания того, на что способны эти невероятно сильные, древние как само Время, чудовища, поднявшиеся из мрачных глубин Чистилища, вновь поверг Елену в безмолвный ужас. Превратившись в какого-либо человека, они забирали не только его лицо и память. С помощью этого трюка они проникли в Правительство и, фактически, завладели одной из сильнейших стран на планете!
Собрав всех, Дик сразу перешёл к делу и провёл целую презентацию, в подробностях рассказывая сородичам детали своего плана. Стоя на фоне экрана, демонстрировавшего изображение Земли на фоне бескрайнего космоса и надпись «Your Future Begins With Us» сделанной большими белыми буквами, висевшими прямо над головой выступающего, он принялся вещать о том, сколь передовыми, гуманными и эффективными будут построенные им человеческие фермы, первую из которых планировалось открыть уже завтра. К удивлению Елены, не все вновь прибывшие были согласны с планами Дика. Многие сомневались, что нечто подобное вообще можно будет, но Роман заверил их, что заняв заняв ключевые посты в органах правопорядка и службе «911» они смогут не допустить паники. Ну а дополнительная доза пищевой добавки в еде позволила бы внушить людям ложное чувство безопасности.
Елена стояла и смотрела, как левиафаны делят Америку словно кусок огромного пирога, и ничего не могла сделать. Привычный миропорядок рушился у неё на глазах, а она была бессильна этому помешать и медленно приближалась к горизонту отчаяния.
После этого на экране появилась карта США с нечётко прорисованными на ней очертаниями отдельных штатов. Вся территория страны была поделена на три сектора. Западный простирался от побережья Тихого океана до границы Монтаны, Вайоминга, Колорадо и Нью-Мексико, и был закрашен синим цветом и поименован как «Лаборатория». Земли от Северной Дакоты до Канзаса и вплоть до побережья Атлантики было красным и называлось «Тестовой Зоной». Ну а всё от Техаса, Оклахомы и Арканзаса до Джорждии с её родной Виргинией, а так же с Северной и Южной Каролинами сделали зелёной зоной. Или «Загоном для Скота». Худший вариант.
Елена стояла и слушала, но слова Дика о «региональном подходе» и «селекционной программе», ради которой они скупали клиники по искусственному оплодотворению, но не улавливала их смысла. В голове крутилась только одна мысль – Штат Виргиния был причислен к территории, помеченной, как «Загон для Скота». А Мистик Фоллс находился как раз в Виргинии. В самом его сердце.
