Текст книги "Gastronomic Love (СИ)"
Автор книги: Sharlene
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Вики… он знал её всю свою жизнь и влюбился ещё тогда, когда только начал замечать разницу между парнями и девушками и понял, что она – красива. Было в её бурных кудряшках нечто, притягивавшее его взгляд и заставлявшее снова и снова тянуть за них. Донован это ужасно бесило и она гонялась за ним, крича, что не будет играть с кретином вроде него. Все попытки привлечь её внимание к себе раз за разом терпели неудачу и, наверное всё этим бы и закончилось, если бы его сестра не начала встречаться с её братом. На почве этого Вики и Елена подружились и стали много времени проводили вместе. Даже в гости друг к другу ходили.
Это было лучшее время в жизни Джереми. Самая горячая девушка, какую он когда-либо знал, приходила к ним домой, сидела на диване в гостиной вместе с его сестрой или танцевала на кухне, помогая ей готовить ужин. А один раз, когда родители позволили ей остаться на ночь, Джереми увидел Викки в их ванной. Одетая в миниатюрный топик, лифчика под которым, конечно же, не было, и узенькие трусики, она была так увлечена чисткой зубов, что не заметила его. Юноша получил возможность полюбоваться её длинными ногами и мягкими формами. Тонкая, голубая ткань обрисовывала их так чётко, что он смог увидеть её твёрдые сосочки.
Та встреча дала ему пищу для фантазии на долгие недели вперёд и, положа руку на сердце, Джереми никогда прежде ещё столько не дрочил. Когда же впечатление от встречи с полуголой девушкой его мечты слегка потускнело он, подобно всякому озабоченному подростку, принялся шпионить за объектом желания. И каждый раз, когда Вики приходила к ним домой и уединялась с Еленой в её комнате чтобы посплетничать и обсудить девичьи секретики, он непременно врывался к ним с каким-нибудь нелепым вопросом, надеясь застать Вики без одежды. Идиотский план, результатом которого стало лишь закономерное недовольство сестры.
Елена не только отчитывала его за каждое вот такое самовольное вторжение в её комнату, но и начала более активно вмешиваться в его жизнь. Видимо подумала, что ему не хватает внимания, и решила более внимательно отнестись к обязанностям сестры. Ну а чего ещё было ждать от святой Елена Гилберт, как в школе называли её иногда. Вики же, поначалу, никак не реагировала на его поведение и лишь театрально закатывала глаза, в очередной раз поймав на себе его горящий взгляд. Но время шло, она привыкла к постоянному вниманию с его стороны, которое, в какой-то степени ей даже льстило, и начала подыгрывать.
Поначалу слегка. Почти незаметно. Задерживала на нём взгляд на секунду дольше, чем следовало. Затем начала улыбаться и даже подмигивать. А в какой-то момент она сама подкараулила его, когда он шёл ночью в ванну и прижала к стене. Припечатала своим полуобнажённым телом и зажала рот ладонью, не дав закричать. Весьма разумно с её стороны, учитывая что её внезапное появление, посреди ночи, в темноте было весьма… эффектным. Что и говорить – Вики Донован умела эффектно появиться на сцене.
– Не кричи, малыш Гилберт, – прошептала она с игривой улыбкой и принялась беззастенчиво лапать его, пробравшись пальцами под футболку и скользя по обнажённой груди. То, о чём Джереми так мечтал и что неоднократно представлял в своих влажных фантазиях происходило на самом деле, а он не мог ни пошевелиться, ни даже ответить той, кем был так увлечён. Вики же, проведя поверхностное телесное исследование вполне удовлетворилась им и отпустила растерянного, но не желавшего освобождения юношу:
– Через несколько лет, – сладко прошептала она, и её рот оказался так близко, что Джереми практически мог почувствовать вкус её персикового блеска для губ, смешанный с запахом алкоголя. – Я собираюсь сделать с тобой такие грязные вещи, которые ты, пока что, не можешь себе и представить. А сейчас возвращайся в свою комнату, малыш Гилберт, и будь плохим мальчиком для меня.
Для придания ему ускорения она шлёпнула его по заднице и проскользнула в ванную в которую, вообще-то, шёл он. Впрочем, в тот момент Джереми и не подумал протестовать. Послушно возвратившись к себе, он забрался под одеяло и долго лежал без движения, раз за разом прокручивая в памяти сказанные ею слова. Через несколько лет. Ему всего-то и нужно было, что немного подождать. Эта мысль окрыляла парня,кружила ему голову, повергая в пучину романтических видений. В своём воображении Гилберт уже выстраивал подробности их будущих взаимоотношений с Донован, но, к сожалению, его мечтам так и не суждено было сбыться.
По крайней мере – не в том виде, в каком он всё это представлял. Следующий год стал годом потрясения, отнявшим у них с Еленой родителей. Трагедия буквально сломала Джереми. Только что у него были мать и отец, которые любили его. Было будущее, а потом всё это отняли у него. Внезапно, без предупреждения. В один миг свет и тепло, которыми была наполнена его жизнь, вдруг исчезли из мира, оставив его наедине с холодом и темнотой, которая поглотила Джереми. И никто в целом свете не мог помочь ему.
Никто просто не знал – каково это, когда вся жизнь рушится за одну секунду. Подросток, который ещё вчера был счастлив и строил планы на будущее, превратился в убитого горем юношу, едва узнающего собственное отражение в зеркале. Измученный и сломанный горем, Джереми погрузился в отчаяние, и даже сестра, которую он так любил и на которую старался равняться, оказалась неспособна поддержать его. Нет, она пыталась конечно. Он видел что она пыталась. Елена готова была на всё, чтобы избавить младшего брата от боли, которую видела в его глазах. Она бы бросилась под автобус, если бы это облегчило бы его боль, однако…
…проблема заключалась в том, что она сама плохо справлялась с последствиями травмы. Возможно даже хуже него, так как обзавелась неосознанным желанием умереть. Самоотверженность, которую она проявляла, помогая всем и вся кто мало мальски в этом нуждался, выглядела нездорово. Поэтому Джереми и отстранился от неё, не желая иметь ничего общего с её личным безумием. Ему и собственного хватало. Боль потери буквально сводила его с ума, заставляя искать спасения в уединении. На обочине жизни.
Гилберт младший и так-то не был особо общительным, а после случившегося и вовсе превратился в замкнутого и мрачного типа, перемещающегося по школе, как привидение. Люди, с которыми он обычно проводил время, пытались наладить с ним контакт, но все их старания пропали втуне. А всё потому, что Джереми было невыносимо видеть жалость в глазах смотрящих на него людей, которые ещё вчера были его друзьями. Их полные сочувствия взгляды служили напоминанием о том, сколь паршивой теперь была его жизнь. И даже если он пытался забыть о потере, попытки окружающих проявить участие не давали этого сделать, порождая замкнутый круг.
Давление со стороны окружающих в сочетании с той ношей, которая уже лежала на его плечах, оказалась невыносима для юного и неокрепшего ума Джереми. Он замкнулся в себе и начал всеми силами избегать людей, игнорируя любые попытки пойти на контакт. В конце концов окружающие перестали замечать его. Проходили мимо, не поворачиваясь и не спрашивая, как у него дела? Когда он шёл по школьному коридору, погружённый в свои мрачные мысли никто не окликал его, не хлопал по спине и, уж тем более, не предлагал обнять. Даже шепотки, которые Гилберт время от времени слышал за спиной стихли. На нём поставили крест.
И в этот момент полного одиночества и отчаяния Вики снова появилась на его жизненном горизонте. Он тогда начал захаживать в «Mystic Grille» – единственное заведение во всём городе, куда можно было пойти, и подолгу сидел за столиком в одиночестве, хлебая газировку и глядя перед собой пустым взглядом. Именно там он и столкнулся с Вики, подрабатывавшей официанткой. Её взгляд – пронзительный, но не осуждающий, остановился на нём, отвлекая от мрачных размышлений о своей несостоявшейся жизни.
Ибо в её глазах он увидел отражение собственного одиночества. Вики тоже была сломана и за год отношений с придурком вроде Локвуда, превратилась в наркоманку с экстремально-низкой самооценкой. И всё же где-то в глубине Джереми видел отблески того света, что что сиял в них, когда она заигрывала с ним, стоя возле ванной комнаты, а её улыбка была ярче солнца и легче пёрышка.
Именно эти воспоминания заставили его улыбнуться. Впервые с момента трагедии. И Вики улыбнулась в ответ – понимающе и горько. У неё и самой были проблемы в жизни, и Джереми вдруг как-то сразу понял, что она – единственная, с кем он готов сейчас сблизиться. Она единственная видела его таким, как он был сейчас и могла помочь достигнуть хотя бы некоего подобия нормальности. Её взгляд словно согревал сердце юноши, возвращая ему ощущение тепла и безопасности. В ней было его исцеление.
С этого всё и началось. Желание увидеть её снова и снова приводила его в бар, а Донован, не только не была против этого, но и пыталась помочь. Подсовывала «бесплатные напитки» и «блюда по акции». Не прошло и пары дней, как они начали общаться. Делиться секретами, приправляя их некоторыми количеством алкоголя, травы и наркотиков, к которым Джереми тоже постепенно пристрастился. Нет, Вики не предлагала и не подсаживала его. Он сам спросил, есть ли у неё что-нибудь, что поможет ему забыться?
И она сказала да.Эта девушка всегда была безответственной и даже понимая, что не должна вести младшего брата Елены по пути развращения, на которому сама уже давно и прочно стояла, всё равно сделала. Потому что знала – наркотики заставят его почувствовать себя лучше. Хотя бы ненадолго. И в итоге оказалась права. Таблетка улучшила ситуацию. Трудно было грустить, ощущая как забвение растекается по венам, вытесняя из головы все чувства, кроме звенящей лёгкости и ошеломляющей эйфории.
Вслед за первым разом последовал второй, а затем и третий. Вики, кажется, нравилась идея, что даже она может сделать чей-то день чуточку лучше. Поэтому она и не отказывалась, когда он приглашал её потусоваться с ним. На самом деле, они довольно много времени времени проводили вместе и однажды… каким-то образом оказались в его спальне. Джереми не помнил, как конкретно это произошло. Они к тому времени уже оба были слегка под кайфом, однако Вики точно не собиралась останавливаться на достигнутом.
Коснувшись его руки она переплела их пальцы и, взяв ещё одну таблетку в рот, прижалась к его губам. От неё пахло травкой, а вкус её поцелуя напоминал об алкоголе с оттенком фруктовой жевательной резинки. Сквозь наркотический туман, застилавший ему глаза, он посмотрел в глаза брюнетки и почувствовал, что уже достиг того состояния, в котором человек уже не ощущает ни запретов, ни условностей он с готовностью ответил её, сжимая в объятьях. Продолжая целоваться они повалились на кровать и, сорвав друг с друга одежду, чтобы предаться умопомрачительной, лихорадочной страсти, отправившей в сексуальное путешествие.
Секс под кайфом… ощущения обострились настолько, что даже простой поцелуй казался оргазмом. При этом преждевременного финала,которого так опасался Джереми, не было и в помине. Напротив–его тело было переполнено энергией и сколько бы они ни занимались этим, он не чувствовал усталости. Соитие превратилось в самый настоящий марафон страсти. Джереми буквально тонул в ней. Захлёбывался, сходя с ума в объятья девушки, о которой так долго мечтал. В конце концов весь остальной мир просто перестал существовать растворившись в удовольствии небывалого по силе оргазма, швырнувшего их обоих в запредельную эйфорию.
Вот так у Джереми Гилберта появилась девушка. Однако, сколько бы он ни фантазировал о том, чтобы переспать с Вики он и подумать не мог, что это когда-нибудь случится в реальности. Случилось, и было улётно. Ощущая потом, как длинное и худое тело любимой обвивает его, подобно виноградной лозе, он, без преувеличения чувствовал себя самым счастливым парнем на свете.
Каждое мгновение счастья, которое он испытал после смерти родителей, так или иначе было связано с Вики. Она исцелила его разбитое сердце и помогла вновь почувствовать себя нужным. Однако… это не могло продолжаться вечно. Вики была слишком дикой и слишком легкомысленной для сколь-либо серьёзных отношений. Ей нравился Джереми. Он был так не похож на Тайлера и других парней, с которыми она когда-либо встречалась. И пусть это немного пугало её, но и удерживало рядом с ним. До поры до времени.
Пока длились летние каникулы, Вики не позволяла себе беспокоиться об этом. Как впрочем и о чём-либо вообще. Их растущие чувства друг к другу, проблема с наркотиками, молчаливое осуждение Елены, то и дело бросавшей на них обеспокоенные взгляды. Летом это не значило ничего. Она делала, что хотела и была счастлива. Они были счастливы, объединённые своим одиночеством и любовью, у которой не было будущего. У Джереми была Вики, а он был у неё. И этого было более чем достаточно. Какое-то время.
А потом лето кончилось, и она ушла от него. Вернулась к Тайлеру, чтобы снова терпеть ужасное обращение с его стороны. Когда же Гилберт попытался выяснить, почему она так поступила и что он сделал не так, Донован вылила на него целый поток скопившегося за всю жизнь негатива. При этом противоречила сама себе. Сначала она обвинила его в том, что он использует её, чтобы справиться с болью и заполнить пустоту в душе, а потом назвала мечтателем, чьи фантазии разобьются при первом же столкновении с реальностью. Под конец же и вовсе заявила, что он ещё слишком молод и незрел для отношений. Она как будто не понимала, что потеря родителей заставила его повзрослеть раньше времени. Или причина их расставания крылась в чём-то другом?
Размышляя об этом, юноша понял, что на самом деле, Вики просто боялась столкнуться с осуждением и не хотела нести ответственность. Она могла выглядеть нахальной и дерзкой, на деле всё ещё оставалась напуганной маленькой девочкой, которая устала пытаться соответствовать чужим ожиданиям, но в глубине души всё ещё жаждала признания. Бунтарство же её было, по большей части, показным, и ограничивалось выбором провокационного стиля в одежде и банальным курение травки за школой.
Джереми понимал всё это, но не мог ничего сделать. Вики отказывалась обсуждать это, да и вообще начала избегать его. И только когда Тайлер в очередной раз отшивал её, чтобы развлечься с какой-нибудь красоткой, Вики снова звонила ему, чтобы поплакаться в жилетку. При этом Вики довольно ловко играла на его чувствах и если он артачился, напоминала о тех временах, когда они были вместе. Называла его особенным, уверяя что если он даст ей ещё шанс, то в этот раз она останется с ним навсегда.
Джереми понимал, что эта эгоистка играет его сердце как йо-йо, но всё равно продолжал вестись на её слезливые истерики. Потому что любил. Однако сегодня всё повернулось с точностью до наоборот и уже не Вики, а ему нужна была помощь и участие.
– Привет, Вики. Надо поговорить, – он не удержался от улыбки, увидев её на их старом месте, на кладбище – с бутылкой пива.
– Джереми, пожалуйста, избавь меня от разговоров, – простонала она, театрально прикрыв лицо рукой. – И без тебя тошно…
– Это на счёт Елены… – быстро перебил её парень, не желая вновь окунуться в весь тот негатив, что она для него подготовила, но Вики не поверила ему. Решила, что это просто ещё один его способ вызвать её на разговор и закатила глаза как королева драмы.
– Она… странно вела себя сегодня ночью, – продолжал настаивать Гилберт. Ведь ему не к кому больше было обратиться. Не к Мэтту же ему было идти с подобной историей. Бывший Елены не обрадовался бы, узнав что она променяла его на родного брата.
– Правда? Более странно, чем обычно? – усмехнулась, меж тем, Донован, откровенно игнорируя тревогу в его взгляде и голосе.
– Вики, я серьёзно, – разозлившись, парень схватил её за плечо встряхнув. – Она пыталась соблазнить меня сегодня ночью.
– Ч-шег-хо? – от неожиданности шатенка аж подавилась очередным глотком пива. – Она тебя… ни за что! Ты выдумываешь!
– Ты сказала, что заботишься обо мне, – произнёс Джереми и глаза Вики остановились на его лице впервые за весь разговор. Она всё ещё колебалась, но решительность в его взгляде и напряжённая поза сделали своё дело, склонив чашу весов в её пользу.
– Ладно, расскажи мне всё, – сдалась девушка освобождая место на могильной плите которую в данный момент занимала, и протянула ему бутылку. Джереми сел рядом с ней и сделал глоток. Всё было почти как прежде – они сидели плечом к плечу, в окружении старинных покосившихся надгробий, и смотрели как лучи поднимавшегося на деревьями солнца проходят сквозь туман.
Вот только в этот раз из-за ближайших кустов за ними наблюдали чьи-то тёмно-карие глаза, наполненные дикой ревностью.
========== Глава 12. Позавтракать с левиафаном. ==========
– Серьёзно? Ты просишь прощения? – от удивления, левиафан даже оторвался от еды, которую уже с удовольствием поглощал.
– Да, я сказала это не подумав. Я не хотела задеть ваши чувства, – кивнула Елена и, последовав его примеру, приступила к трапезе. Она сомневалась, что существо вроде её похитителя заслуживает извинений, но всё же решила быть вежливой до конца.
– Ты всё ещё удивляешь меня, Елена, – покачал головой Дик, отправляя себе в пасть кусочек мяса с подливой. – Нет серьёзно, мне всегда было интересно – о чём думаю, и что чувствую такие люди, как ты, Елена? – продолжил Дик, отправляя в рот очередную порцию им же и приготовленного жаркого, и, тщательно пережевав его, продолжил. – Герои, ставящие благо ближнего своего выше собственных интересов и готовых рисковать жизнью, ради других. Поведай же мне – в чём причина? Что так отличает тебя от других?
Девушке не хотелось это признавать, но слова мужчины тронули, а в какой-то степени даже польстили ей. Поэтому некоторое время она молчала, делая вид, что увлечена трапезой. При этом голова её была низко опущено в попытке скрыть выступивший на щеках румянец за прядями спадающих на лицо волос. Левиафан, однако, не торопил её, проявляя несвойственную ему тактичность.
– Не надо. Не говорите так, – промямлила, наконец, Гилберт, справившись со смущением. – Я не героиня и в моём поступке нет ничего особенного. Я самая обычная девушка, которая просто заботится о своей семье. Любая на моём месте поступила бы так же.
– О, вот только давай без ложной скромности, – от недовольства сидевший напротив мужчина даже состроил гримасу, что при его богатой и достаточно выразительной мимике выглядело довольно комично. – Ты себе даже не представляешь, сколько людей, оказавшись в твоей ситуации, поступали прямо противоположным образом. Сколько раз я слышал от них: «Нет, только не меня! Не меня! Возьмите моего отца, мать, мужа, брата, сестру». А некоторые, увидев блеск моих зубов, ломались настолько, что готовы были предложить в мне качестве откупа даже своих детей! Все эти люди буквально умоляли меня съесть кого-нибудь другого вместо них.
– Они просто были напуганы, – парировала Елена, не желая больше слушать об ужасах, которые творил Дик. – От страха многие из нас теряются и совершают ошибки. Это не значит, что все те люди не любили своих близких. Или не сожалели бы о сказанном, представься им такая возможность. Последняя фраза была сказана с неприкрытым намёком в голосе. Елена осуждала людоедство.
– Да, такой возможности им действительно не представилось, – левиафан в очередной раз порадовал её глянцевым блеском своей жемчужной улыбки. – Но опять же, ты сейчас защищаешь их, вместо того, чтобы признать свою исключительность и принять мою похвалу. Дик смотрел на неё с интересом и отчётливым оттенком недовольства во взгляде, вызванного, по всей видимости, неспособностью понять образ её мыслей. Предводитель левиафанов терпеть не мог, когда что-то ускользало от его понимания.
– Что заставляет тебя думать и действовать именно так, а не иначе? – на этот вопрос у девушки не было ответа, в чём она честно призналась собеседники, дирижируя при этом вилкой, с насаженным на неё кусочком сочного, истекавшего подливой мяса.
– Я не знаю. Честно. Наверное это вообще нельзя понять… только почувствовать, – она благоразумно не стало уточнять, что левиафану это вряд ли когда-то удастся. Полное отсутствие эмпатии объяснялось хищнической природой, а её нельзя было изменить.
– А вот тут ты ошибаешься, Елена, – Дик откинулся на спинку стула, прикладываясь к чашке с кофе, который, видимо, тоже успел заварить. – Понять можно всё что угодно. Природа всех вещей и явлений поддаётся постижению. Наш ум – наше величайшее оружие, а вовсе не клыки, когти, или зубы. И представители твоего вида понимают это лучше, чем кто-либо другой на этой планете.
Девушка почти ожидала, что сейчас он снова начнёт сыпать оскорблениями, принижая людей, но разговор принял совершенно неожиданный оборот. Отставив в сторону кофейную чашку, Дик Роман впервые сказал что-то хорошее о ком-то кроме самого себя:
– Должен признать, что вы крутые ребята. Взять хотя бы оружие, – заметив неодобрение, снова проклюнувшееся в карих глазах собеседницы, он быстро пояснил. – Я имею ввиду саму его концепцию. Одно из лучших изобретений твоего вида. Ты знала, что Дик Роман, настоящий Дик Роман, был членом Национальной Ассоциации Стрелков? Мне передалась его память и навыки, и должен заметить – в этом что-то есть. Это доказывает, что люди этой планеты на многое способны. Плюс к этому вы – жуткие симпатяшки.
Последний реверанс был адресован уже конкретно ей. Елена чётко поняла это,по тону левиафана и его пристальному взгляду, устремлённому прямо в её лицо. На мгновение страх быть изнасилованной этим чудовищем вновь овладел ей и девушка напряглась, мечтая чтобы на её теле было хоть что-то помимо нижнего белья и ночной рубашки, в которой она выглядела, как ходячая провокация. По счастью, Дик по прежнему не предпринимал по-настоящему серьёзных попыток домогаться её, ограничиваясь лишь словами и мимолётными, но весьма пугающими прикосновениями. Когда он самовольно взял один из её локонов и пропустил его между пальцами, Гилберт пришлось собрать в кулак всё своё мужество, чтобы не отшатнуться с криком. Или не броситься прочь.
– Но, как говаривал ныне покойный Дик Роман, выкидывая очередную шлюшку из президентского люкса – бить милашкой недостаточно,– левиафан усмехнулся и оставил в покое её волосы, за что Елена была ему унижено-благодарна, не смотря на весьма грязный намёк прозвучавший в конце его прочувствованной речи. Или это был не намёк? Она запуталась и не знала – что думать.
– Я не могу понять, вы то презираете людей, то восхищаетесь ими, – продолжая игнорировать грязный подтекст его слов, Елена сосредоточилась на той части сказанного, которая относилась к Человечеству в целом. В этот раз левиафан выдал на удивление лестную оценку её сородичей. Однако, это хоть и звучало лестно, а в какой-то мере даже воодушевляюще, она не могла забыть, как Дик ещё вчера чуть ли не проклинал людей, называя всех (и её в том числе) монстрами, узурпировавшими принадлежавший ему мир.
– Так и есть? – мужчина выглядел удовлетворённым. Как будто ему понравилось, что она смогла понять ход его мыслей. – Размах человеческого ума восхищает, а потому мне отвратительно видеть, как вы хороните свой потенциал, закапывая его в землю.
– Сейчас вы скажете, что собираетесь помочь Человечеству развиваться, или что-то в этом роде? – предположила шатенка, немного нервно накручивая шоколадную прядь на указательный палец. В супергеройском кино, которое она, как и все подростки её поколения, мельком видела в своё время, злодеи часто пытались завоевать мир, прикрываясь притворным желанием навести в нём порядок и улучшить жизнь. Дик, насколько она его знала, был достаточно властолюбивым мужчиной, чтобы провернуть подобное.
– Нет, Елена, – он улыбнулся ей с таким видом, словно она была глупой, маленькой девочкой. – Единственное, что я собираюсь улучшить в людях, это ваши вкусовые качества. –У Человечества был шанс, но вы им не воспользовались. Ныне настал наш черёд.
«Только не очередная пафосная тирада» – обречённо вздохнула Гилберт и ошиблась. Дик ограничился одной короткой фразой.
– Чтобы победить нужно стать акулой, а акулы едят.Мой Проект на долгие годы обеспечит нас неисчерпаемым запасом пищи. Хочешь узнать как? – вопрос был риторическим, поэтому Елена ограничилась коротким кивком. Всё равно у ней не было выбора.
– Всё дело в пищевой добавке, разработанной моими учёными, – левиафан улыбнулся ей с какой-то почти торжественной злостью. – Подмешанная в пищу, она дает практически стопроцентный эффект. Стоит один раз попробовать, и через несколько часов человека снова потянет есть. В то время, как первая же доза изменяет ДНК, замедляя обмен веществ, что помогает набирать вес, и замедляет реакции, делая людей спокойными и довольными. Превращая вас в то, чем вы приматы, по сути, и являетесь – в скотину.
– Так значит… – карие глаза девушки нешуточным полыхнули гневом. – …все ваши с лова о прогрессе и развитии были ложью?
– Ну почему же? – усмехнулся Дик, допивая кофе и процитировал строчку из рекламы которую уже несколько дней крутили по телевизору. – Без сомнения, никто не работает для вас усерднее,чем «SucroCorp». Главное для нас – неустанная забота о вашем благополучии. Ешь со вкусом, живи со вкусом. Ну и где ты тут видишь ложь, Елена? Мы действительно заботимся о вашем благополучии. Никто не любит стадо больше, чем фермер,и скотобойня этому не противоречит. Так что я сказал тебе тогда правду.
– Правду? – всё-таки не сдержавшись, возмутилась Гилберт. – Вы обещали развитие Мистик Фоллсу прогресс и развитие, а теперь собираетесь превратить его в скотобойню? – она заставила себя прикусить язык. Её брат и тётя всё ещё были в его руках.
– Прогресс… – мужчина произнёс это слово так, словно оно было кусочком нежного мяса, которое так и тянет перекатывать во рту. – Мы постепенно достигаем прогресса. Каждый наш приближает нас к мечте, которую я преследую с самых тех пор, как встал у руля. А это произошло в те времена, когда Человечество ещё не зародилось. Теперь моей мечте суждено сбыться. Весь мир будет у меня на тарелочке. И всё благодаря «SucroCorp» – крупнейшему в мире предприятию по производству кукурузного сиропа, который превращает людей в тучную, безмозглую и управляемую скотину. А вы американцы, добавляете кукурузный сироп во все блюда.
Елена сидела, молча уставившись в тарелку и стараясь ничем не выдать своего гнева. Это было нелегко, так как её аж потряхивало от переизбытка чувств, главным из которых сейчас было желание вцепиться ногтями в самодовольную, ухмыляющуюся физиономию Романа, и царапать до тех пор, пока на ней не появится гримаса боли. Одно дело было разговаривать с существом, не способным сочувствовать и совершенно другое – с монстром, вознамерившемся превратить страну в гигантскую скотобойню и питаться её соотечественниками, которые будут так сильно накачаны наркотической дрянью, что не смогут даже постоять за себя.
– И почему злодеям так нравится рассказывать о своих планах? – как можно более нейтральным голосом спросила она,подняв взгляд на Дика. Тот по прежнему смотрел на неё. Да ещё с таким видом, словно был учёным, препарирующим необычное насекомое.
– Ну, не делай такое лицо, Елена, – мужские пальцы дотронулись до её подбородка, и прошлись вдоль линии челюсти, вызвав щекочущее напряжение. – Если ты будешь хорошей девочкой, я обустрою в Мистик Фоллсе нечто вроде заповедника, где твои друзья и близкие смогут продолжить мирно пастись, пока старость или несчастный случай не заберут их у тебя. Тебя я так просто не отпущу.
Это было жестоко – напоминать, что те, кто ей дороги, могут умереть. С другой стороны она же разговаривала с Диком. Чего ещё от него можно было ожидать? С его стороны подобный жест, наверное даже выглядел милосердно, если не великодушно, но Елена очень хорошо представляла, как амбициозная Кэролайн отнесётся к идее пожизненного заключения в Мистик Фоллсе. Бонни подобную идею тоже не одобрила. Как и Дженна, и Джереми. Даже те, кто прожил в родном городке всю жизнь и ни разу не выбирался за его пределы сразу же взбунтовались бы, узнав о запрете на выезд. А впрочем, Дик бы наверняка утихомирил бы их одной из своих пищевых добавок. Представив знакомых детства людей слоняющимися по городу словно зомби, она передёрнулась. Едва ли такая участь была намного лучше смерти. И хотя говорить такое было кощунством, нутром Елена чувствовала, что права.
– Откуда мне знать,что вы уже не убили их? – задала вполне резонный вопрос девушка, съев то, что ещё оставалось на тарелке. Кусок в горло не лез, но она не хотела оскорбить существо, столь серьёзно относящееся к пище. – Можно мне хотя бы услышать их?
Она специально не стала просить Дика о возможности поговорить с родными, зная, что в таком случае он точно откажет. Дик был предусмотрителен и не собирался давать даже тени возможности сделать что-то, идущее в разрез с его планами. Фактически, этот звонок мало что бы ей дал. Дженну и Джереми уже запросто могли сожрать и заменить левиафанами, как её. Даже услышав или увидев их, Елена не смогла бы быть полностью уверенной, что они в порядке, но так ей стало бы поспокойнее. Хотя бы чуть-чуть.
– Думаю, да. Ты ведь сегодня была хорошей девочкой и отвечала на мои вопросы, – решил Дик, доставая мобильный телефон.
В руки он ей, его, естественно, не передал и чтобы получить возможность увидеть (у человека его уровня был телефон со встроенной функцией видео-звонка) ей пришлось наклониться к нему, позволив приобнять себя за плечо. Молча проглотив унизительную похвалу она с бешено колотившимся сердцем приготовилась увидеть лицо двойника на экране, а за ним – Дженну и Джереми, однако трубку, к их с Диком удивлению, взял изрядно потрёпанный, хотя всё ещё привлекательный мужчина средних лет.
Чуть выше среднего роста, хорошо сложенный, светловолосый и довольно смазливый. Ветреные девчонки вроде Кэролайн западали на таких. Да Елена и сама отметила его поразительные, бледно-зелёные глаза, заглянув в которые нельзя было увидеть ничего, кроме собственного отражения, и полные губы, растянутые в нагловатой ухмылке. С чертами лица у него то же всё было в порядке – высокий лоб, прямой нос, выдающийся подбородок. Парню явно повезло с наследственностью. Густые брови были иронично поднятыми, как будто он насмехался над Диком, но главным было не это. Елена вдруг поняла, что уже видела этого парня.
***
Всё же Викки были доброй девушкой, и после того,как он рассказал ей о ночном происшествии, пожалела его, а Елену осудила. Джереми показалось, что она даже немного приревновала его к сестре, хотя парень и не мог быть уверен, что не выдаёт желаемое за действительное. В любом случае, девушка выразила сочувствие даже проявила заботу. На свой, естественно, сумасбродный лад.
