Текст книги "Могила короля (СИ)"

Автор книги: Сестренка близнецов

Соавторы: Татьяна Милякова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Глава первая. Предыстория ==========

Россия, город Энск.

История жизни моей проста и обыкновенна. Судите сами: мой папа – эльф, а мама – роханская дева.

Да не хватайтесь вы за телефон! Если кому и нужен был психиатр, так не мне, а моим родителям. Это ведь они … надцать лет тому назад бегали по окрестным лесам, пугая мирных Энских дачников удивительными нарядами, сшитыми из старых занавесок и призывами к пресветлой Эльберет. Вот и добегались – до моего появления на свет.

Пока они перебирали списки эльфийских имен, бабушка нарекла меня Елизаветой. На этом её участие в моём воспитании закончилось. С аргументом: «Сами родили – сами и занимайтесь».

Мамочка переименовала меня в Элисабель, сдала в ясельки и сбежала на работу. Она в школе ведет уроки истории. У неё здорово получается, может потому, что все миры и времена ей кажутся одинаково сказочными.

Следом за мамой сбежал и папа. Конкретно, как настоящий эльф – за море, на запад. Сначала он присылал письма и даже, вроде, какие-то деньги, но потом исчез без следа где-то в звёздно-полосатом Валиноре.

Получилось со мной, как с героем детского стишка:

Сам еду себе найди,

Сам в беду не попади.

Не пожалуешься маме.

Сам справляйся – сам с усами.

Ну, усы у меня, к счастью, от такой жизни не выросли. Выросли, как положено, другие вторичные половые признаки. И самостоятельность. Мне ведь ещё за мамочкой приходится присматривать. А то вся уйдёт в свой виртуальный мир. Она и меня пыталась переманить на тёмную сторону.

Навыки чтения мне пришлось осваивать по «Хоббиту». А вот «Сагу о Кольце» я читать отказалась категорически. Даже фильм не стала смотреть. Нет, и точка! Не хочу слететь с катушек, как мои родители. Из всех иностранных языков маменька пыталась обучить меня квеньи. Ага, лучше бы курсы английского оплатила…

Я точно знаю чего хочу от жизни: обучение по специальности «Информационные технологии» и работа с мультимедиа. А мамуля учит детишек в школе, благо на интернет её зарплаты хватает, а всё остальное время читает, смотрит аниме и зависает на Фикбуке. Даже посуду забывает мыть.

Вот так и живем: вроде в одной квартире, но параллельно. А когда параллельные прямые пересекаются, знаете, что бывает? Правильно – гравитационный коллапс и черная дыра.

Только иногда по утрам я всё-таки чувствую, что мы с мамой – семья. Она варит овсяную кашу, причём ухитряется сделать это блюдо вкусным, а я завариваю чай и пересказываю свои сны.

========== Глава вторая. Сон Елизаветы ==========

Я сидела в траве на склоне холма. Пыльная тропинка от моих ног сбегала в долину, где смутно виднелось какое-то селение: домики с зелеными крышами, окруженные садами. Я наслаждалась теплом заходящего солнца, запахом летнего луга.

В этом странность моих снов. В них всё кажется очень реальным, но никогда я не видела во сне, то, что на самом деле окружает меня в жизни. И всем этим миром грёз я могу управлять. Вот и сейчас – едва мне наскучило моё одиночество, на тропе появилась странная парочка.

Впереди тащился жалкого вида человечек: согнутый, в отрёпьях, задыхающийся от усталости. За ним не шёл – шествовал – совершенно библейского вида старец в белых одеждах с длинной седой бородой и посохом в правой руке.

Едва путники поравнялись со мной, человечек в отрёпьях упал на тропу. Старец с тем же невозмутимым выражением лица вытянул несчастного вдоль спины своим посохом. Тот заскулил и попытался подняться на четвереньки. Старец коротко ударил человечка сапогом в живот. Бедолага завыл совсем по-собачьи, но дать сдачи и не пытался.

– Это что за безобразие? – вскочила я. – Я в свой сон садо-мазо не заказывала!

Злобный старец повернулся ко мне так, как будто только что увидел. Всмотрелся. Коротко поклонился и выдал длинную фразу явно с вопросительными интонациями. Тембр его голоса ласкал слух, глаза были холодными.

– Не-а, не понимаю, – развела руками я.

Дед попробовал заговорить со мной ещё… и ещё… явно на разных языках.

– Полиглот, однако, – позавидовала я. – Да что ж за сон такой обидный… А раз это мой сон – хочу, чтобы мы с тобой друг друга понимали.

– Кто ты, странная дева? – заговорил старик в белом плаще на единственно доступном мне, родном и могучем. – Не видел я раньше подобных тебе…

– Ага, есть контакт! – обрадовалась я. – Да, таких, как я, больше нет!

– Ты из рода людей? – продолжал расспрашивать мой собеседник.

– А что, есть варианты? – озадачилась я. – Вот вы, например – кто?

– Я был магом, но у меня враги отняли мой дар. Теперь я скитаюсь, лишенный дома и силы… Мой единственный слуга – бестолковый, бездарный… – бывший маг опять нацелился пнуть своего бедолагу-слугу.

Я погрозила пальцем.

– Вы это перестаньте! Последний слуга – а Вы пинаете. Да его лелеять надо – иначе с кем останетесь! Вы что, никогда не слышали о Правилах темного властелина?

Бывший маг покачал головой и вопросительно посмотрел на меня. Я с удовольствием процитировала:

«К любому существу, которое я подчиняю при помощи магии или техники, я буду относиться с уважением и добротой. Тогда, если моя власть над ним неожиданно прекратится, оно не станет искать мести».*

Наступила тишина. Бывший маг обдумывал мысль, слуга наслаждался отдыхом. Наконец, господин в белом плаще кивнул:

– Мудро! – и тут же вытащил из кармана кусок сухаря, сдул с него какой-то мусор, ласково сказал:

– Покушай, Грима!

Несчастный Грима немедленно залился слезами, залепетал что-то хвалебное и впился в сухарь. Его хозяин вновь кивнул своим мыслям и повернулся ко мне:

– Расскажи ещё что-нибудь, мудрая дева, – сказал он медовым голосом. – Но сначала назови свое имя.

Люблю поговорить, когда меня так внимательно слушают, даже если это – во сне. Я представилась и стала вспоминать все Правила, которые подходили к здешним условиям. Судя по чистоте воздуха и отсутствию каких-либо следов прогресса в виде пластиковых бутылок и тому подобного, в этих краях не скоро ещё появиться возможность обеспечить безлимитный доступ в Интернет, чтобы с его помощью погрузить всё население в состояние транса. Так что заодно поведала о преимуществах прогресса и просвещения.

В конце концов – всегда была уверена, что если бы нашелся Темный Властелин, следующий рекомендуемым Правилам, то мир под его властью будет процветать. «Работодатель, предлагающий равные возможности всем» – это ведь неплохо.

Когда я вспомнила все, что могла по этой теме, старец сказал:

– Ты дала мне очень полезные советы, дева Елизавета. Мы ещё встретимся и, чтобы я мог узнать тебя… – бывший маг неожиданно крепко обхватил запястье моей левой руки. На указательный палец скользнуло белое кольцо. Я отпрыгнула … и проснулась. Ощупала руку. Уф, ничего нет… А я уж испугалась! За окном ещё темно. Я перевернулась на другой бок.

Комментарий к Глава вторая. Сон Елизаветы

* – Здесь и далее цитируется Питер Анспак – 100 правил Тёмного Властелина в переводе Константина Бояндина, а также Кодекс Злого Властелина – дополнительные 130 правил.

========== Глава третья. Начало истории ==========

Россия, город Энск.

Не люблю просыпаться по будильнику. Но сегодня даже его противное дребезжание не могло испортить мне радостное настроение. В последний день учебного года все школьники счастливы. Я – не исключение.

В школе классная укоризненно посмотрела на нашу компанию из шести человек, которая изображала собой весь десятый «А», и вздохнула:

– Что за бестолковые… Всему вас, молодых, учить надо! В общем, я вас не видела, вы меня.

– Ага! – дружно отозвались мы, а я добавила:

– Вы в дневнике всё-таки распишитесь.

Она изобразила какой-то нечитаемый символ под столбиком моих законных «пятерок» и отмахнулась:

– Иди уже, Орлова!

Я и пошла вслед за прочими. Каникулы… а потом одиннадцатый класс. Остался один учебный год. И год до совершеннолетия. А там – институт, работа… Настоящая самостоятельность, а не только ответственность без возможностей.

В подъезде я привычно заглянула в почтовый ящик. Если не проверить – квартплата превратится в трехмесячный долг. Мою маму такие пустячки обычно не волнуют. Но на этот раз меня поджидало кое-что посильнее, чем привет от горэнерго.

Под дверью топтался унылый юноша с логотипом службы доставки на куртке и папкой в руках. Я поставила закорючку в бланке и получила роскошнейший конверт официального вида, на котором по-русски и по-английски было указано, что предназначено это чудо бюрократического дизайна «мисс Элизабет Орлофф».

В строке «адрес отправителя, страна» было указано «Аваллон»*. Это ещё что за географическая загадка? Надо выяснить. Ну, гугл мне в помощь…

Аваллон, Институт исследования эйдетической памяти**. Неделей ранее.

Каждая страна зарабатывает деньги в бюджет по-своему. Некоторые торгуют нефтью и газом. Другие снимают сливки с казино и видов морского побережья. Иные создают благоприятнейшие условия для транснациональных корпораций. Что стоит дороже всего в наше время? Информация! Любая: политическая, экономическая, скандальная, научная…

В маленькой островной стране Аваллон очень удобно получать уникальную информацию. Здесь построены и оборудованы лучшие в мире превосходно финансируемые научные учреждения. Любые исследования заранее признаны законными на территории Аваллона.

Всё это создавало стране славу, а также обеспечивало местному населению возможность пить по утрам хороший кофе и устраивать традиционный ежегодный парад. Так было не всегда, но человеческая память коротка, а иногда её можно сделать ещё короче.

Доктор медицины, ведущая научная сотрудница Института исследования эйдетической памяти Эдри Лагаль подписала последнее приглашение и передала бумаги своей секретарше:

– Роуз, отправьте это немедленно и проследите, чтобы для наших временных сотрудников были подготовлены комнаты и организована встреча в аэропорту.

– Да, мисс Лагаль, слушаюсь, мисс Лагаль! – пролепетала девица с похвальной восторженностью и помчалась исполнять.

Эдри Лагаль позволила себе прикрыть глаза и расслабиться в офисном кресле. За двадцать лет она привыкла и устала быть символом и лицом проекта. Её имя и репутация обеспечивали ручеёк денег, которыми оплачивалось оборудование, зарплата сотрудников, аренда лабораторий. Двадцать лет проб и ошибок. И лишь недавно она поняла, что главное – не оборудование. Главное – правильно подобрать тех, кто будет взаимодействовать с оборудованием. Тех, чей мозг уже настроен на нужную волну. На этот раз у неё всё получится, и она сможет вернуться, наконец, к привычной жизни.

Комментарий к Глава третья. Начало истории

* Аваллон – в кельтской мифологии находящийся на западе остров блаженных, куда после сражения при Камлане был перенесен смертельно раненый король Артур. Страна Аваллон в данном тексте не имеет никакого отношения к кельтам, блаженству и Артуру.

** Эйдетизм (эйдетическая память) – разновидность образной памяти, выраженная в сохранении ярких, наглядных образов предметов по прекращении их воздействия на органы чувств. Обладающий эйдетизмом человек не воспроизводит в памяти воспринимавшиеся им предметы, а продолжает как бы видеть их.

========== Глава четвертая. Дорога от порога ==========

Россия, город Энск.

– Мам, что всё это значит? – я выскочила в коридор, потрясая конвертом и пачкой бумаг, добытой из него.

Мама с трудом сфокусировалась на предмете. Ага, похоже, у учителей сегодня было корпоративное веселье по поводу временного избавления от учеников. Вчитавшись в текст русскоязычного документа, мама разулыбалась.

– Ух-ты, это всё-таки был не розыгрыш!

– Так это твои штучки, – выдохнула я. – Рассказывай!

– Дай хоть попью сначала, – мама побрела на кухню, налила в самую большую чашку холодный чай и, прихлебывая, стала излагать. Она лазила на своём любимом Фикбуке…

– Кстати, такой фанфик нашла…

– Екатерина Алексеевна, не отвлекайтесь от темы! – зарычала я.

В общем, лазила на Фикбуке, увидела ссылочку на тест: «Кто вы в мире Средиземья». Кликнула. Ответила на все вопросы. Согласилась получить главный приз.

– А я-то тут причем? – вклинилась вопросом в этот поток сознания.

– А я твои личные данные указала.

– Зачем?!

– Так главный приз – работа на летних каникулах в Европе с оплатой проезда и проживания принимающей стороной. А ты весь год твердила, что хочешь подработать.

– Мама, – взвыла я, – ты б хоть изучила вопрос, прежде чем бумаги подписывать! Это Аваллон, Институт исследования эйдетической памяти. Никто вообще не понимает, чем они там занимаются, но на территории Аваллона разрешены любые научные исследования. Подчеркиваю – любые! Они меня могут на органы разобрать – и это будет законно.

Мама побледнела и непривычно твердо сказала:

– Ты не поедешь!

Я молча ткнула пальцем в сумму после слов «в случае отказа от выполнения условий контракта».

– Даже если квартиру продать… – пробормотала мама, – что ж делать?

– Ехать, – пожала плечами я, – деньги на карту они перевели, билеты – вот они. По-моему, я вместе со всеми своими органами столько не стою. Вот только, спрашивается, при чем здесь Средиземье?

– Кажется… – неуверенно сказала мама, – кажется, там ключевую роль сыграло то, что я написала о твоих снах.

– А это тут при чём?

– Возможно, такие сны – проявление эйдетической памяти, вот они её и исследуют, – похоже, мама пыталась саму себя утешить.

– Всё возможно, – согласилась я. Ехать всё равно придется, маму уже не переделаешь, буду надеяться, что русский «авось» и в заморском Аваллоне меня не покинет.

Лондон, аэропорт – Аваллон

Вторые сутки в пути давались тяжко. Поезд от Энска до Москвы, экспресс до аэропорта, суета посадки на самолет. После взлета я съела и выпила всё, что мне предложила улыбчивая красотка в форме. Потом появилось время для самого бесполезного в мире занятия – я начала представлять себе всякие ужасы, которые могут со мною случиться. Вертелась от нервов, ковыряла пальцем обивку кресла, тыкала во все кнопочки. Отломала какую-то пластиковую загогулинку и под укоризненным взглядом соседа прилепила её кусочком лейкопластыря. Наконец организм устал бояться, и я отключилась.

После приземления меня выдернула из толпы пассажиров барышня модельной внешности с плакатиком, на котором латиницей и кириллицей были накарябаны мои фамилия и имя. Барышня осчастливила меня длинной трескучей фразой, из которой я разобрала только «письмо». Я проявила сообразительность, извлекла из сумки заветный конверт. Девушка разулыбалась и бросилась на штурм багажного отделения. Едва я воссоединилась со своим чемоданом, меня почти бегом сопроводили в частный терминал.

Я сидела в небольшом зале на уютнейшем диване, прихлебывала апельсиновый сок и наслаждалась ощущениями ВИП. В другом углу зала прятался какой-то темноволосый элегантный джентльмен с таким же, как у меня конвертом в руках. Внешность мужчины показалась мне смутно знакомой. Я присмотрелась повнимательнее, пытаясь вспомнить, где я могла видеть этот длинный нос. Джентльмен ответил мне недружелюбным взором и скрыл свой аристократический лик за роскошным изданием «Lord of the Ring». Ну и не больно нужно!

Барышня вскоре вернулась, таща за собой на буксире мелкого юношу, судя по виду, чуть старше меня. Это что, посадку объявляют? Как же плохо, что я понимаю одно слово из пяти! Самолет оказался частный, настолько маленький, что я опять струсила. Но мой чемодан быстро закинули в салон, и я затопотала по трапу: не оставаться же в чужом городе без вещей и знания языка.

Пассажиров оказалось всего трое. Встречавшая нас барышня прицепила бейджик с надписью «Роуз», и преобразилась в бортпроводницу. Я прилипла носом к иллюминатору. Внизу плыл синий скомканный шелк Атлантики, расцвеченный бело-зелеными пятнами мелководья. И вот – снижение к меловым скалам, над которыми безупречной перспективой набегали изумрудные холмы.

Аэропорт на острове соответствовал самолету: маленький, новенький, похожий на только что вынутую из коробки игрушку. После весьма условной таможни: мисс Роуз сказала что-то вроде «Это со мной», и мы дружно погрузились в столь же игрушечный автобус.

Дорога между холмами была проложена, похоже, по следам похмельного ужа, который полз в свою нору после дружеской вечеринки. Мне было не до пейзажей. Смутно разглядела в наступающих сумерках белоснежные здания, ступенями прилепившиеся к склону холма. Доплелась до комнаты вслед за дамой в деловом костюме. Махнула рукой на все разъяснения. Все равно моя школьная «пятерка с минусом» по английскому не поможет понять её, несомненно, безупречное произношение. Последним волевым усилием дотянулась до подушки. И провалилась в сон.

Аваллон, Институт исследования эйдетической памяти.

– Роуз, поделись впечатлениями. Как наши гости?

– Они устроены, мисс Лагаль, и готовы к сотрудничеству. Думаю, на этот раз всё должно получиться. Сомнения у меня вызывает русская девочка…

– А что с ней не так? Судя по результатам анкеты – у меня с ней связаны особые надежды.

– Право, не могу сказать определенно… Не похожа она на того, кто заполнял эту анкету. Да и говорит только на своем языке. Как ей всё разъяснять?

– Пусть с ней занимается Соня. В конце концов – для того Соня у нас и работает…

========== Глава пятая. При чем тут, всё-таки Средиземье? ==========

Сон Елизаветы

Когда-то это был прекраснейший город… или дворец. «Под небом голубым есть город золотой…» Был… до того, как его много раз штурмовали с применением тяжелой артиллерии.

Развалины кое-где ещё дымятся, тела защитников лежат на белых камнях мостовой, вояки в серой униформе деловито, командами прочёсывают местность… Золотой город не был предназначен для обороны. Защищённой казалась только цитадель на самой вершине горы.

Мне захотелось убраться из этого ада, и крылья сна послушно понесли меня вверх. В цитадели было не лучше. Мужчины, женщины, дети – смуглые, похожие на южноамериканских индейцев. В лёгкой, когда-то белой одежде. Из оружия – луки, копья, ножи. Им нечего противопоставить пушкам. Им некуда отступать. Это последний рубеж обороны.

Ещё миг полета – и вот я в комнате с белыми стенами и деревянным полом. На стенах – никаких украшений, только напротив двери – искусно вырезанная каменная арка. Орнамент из стилизованных листьев и цветов. В центре комнаты – стол. На нём большая чаша с водой. Пока здесь тихо и чисто. Но война за порогом.

За столом спиной ко мне сидит женщина в ниспадающей зелёной одежде, серебряные волосы струями лесного ручья стекают по спине. Она всматривается в чашу. Напротив женщины – светловолосый парень с глазами цвета дымчатого топаза – прозрачно-серыми… Они не замечают меня, так же как и другие люди… или не люди. Их много в этой комнате: светлые гладкие волосы, изысканные черты лиц, заострённые уши. Мамульку бы мою сюда… Визгу было бы!

Женщина отрывает взгляд от воды в чаше. Я не вижу её лица, но голос звучит устало и безнадёжно.

– Эти смертные обречены. Их судьба – смерть или рабство. Мы должны уйти туда, где есть шанс сохранить…

– Сохранить что? – перебивает женщину парень, – жизнь? А честь? Эти, как ты говоришь, смертные, считают нас богами! Они на протяжении четырех поколений следовали тем путем, что указывали мы. Они верят нам и надеются на нашу помощь. И ты предлагаешь покинуть их?

Сейчас я вижу, что неверно называть этого бессмертного – парнем. Он прожил долгую жизнь… но видимо, недостаточно долгую, чтобы ценить своё бессмертие больше, чем честь. Голос женщины приобретает иронический оттенок:

– Смертные? Или одна смертная? Оставайся, если хочешь. Каждый сам выбирает свой путь. Мы должны уйти, чтобы сохранить память и магию!

– Оставим этот разговор… Каждый сам выбирает свой путь. Я остаюсь.

Женщина пожимает плечами и встает из-за стола. Подходит к каменной арке, прикасается к ней руками. Арка вспыхивает неистовым белым светом. Проморгавшись, я вижу – комната почти опустела. Их осталось трое. Сероглазый негромко говорит – то ли на прощание, то ли самому себе:

– Вам ничего не удастся сохранить. Даже возможность возвращения.

Аваллон, Институт исследования эйдетической памяти.

Я проснулась от того, что кто-то барабанил в дверь и заполошно вопил:

– Елизавета Орлова! Вставайте!

Сползла с кровати и открыла дверь. За ней подпрыгивала как мячик девушка в чём-то вроде хирургического костюма: брючки и рубашка-балахон с рукавом до локтя. Бледно-зелёный цвет ткани выгодно оттенял черные кудри и колдовские цыганковатые глаза.

– Здравствуйте, доброе утро, я Соня! – затараторила девушка. – Я буду Вашим гидом и лаборантом! Сейчас принимайте душ, переодевайтесь, я зайду за Вами через пятнадцать минут, отведу Вас на завтрак и отвечу на Ваши вопросы!

– Здравствуйте, Соня, – вяло отозвалась я, – а можно на «ты»?

– Можно! Тогда давай, Лиза – цигель, цигель!

–Ай-лю-лю, – согласилась я и поплелась в душ. Вода, свежая футболка и джинсы превратили меня из зомби в человека. Я спрятала сумку с документами в чемодан, чемодан поставила в шкаф, закрыла замочек и убрала ключ в задний карман. Даже если у меня паранойя, это ещё не значит, что никто не мечтает стащить мои денюжки. На тумбочке оставался только маникюрный набор и расческа.

Ровно через четверть часа Соня опять забарабанила в дверь. Судя по тому, с какой радостью она мною командует, сама девушка здесь «подай, принеси, пошла нафиг». Но для меня безъязыкой – ценный источник информации.

В буфете со шведским столом, пока я металась между «полезно, вкусно, обожрусь», Соня железной рукой сунула мне порцию омлета, бутерброд с ветчиной и сок. Сама обошлась чашечкой кофе. Искренне удивилась, когда я сказала, что эту черную отраву не пью. И предложила для начала осмотреть территорию научного центра.

Я смотрела, разинув рот. Небольшая круглая долина, окруженная травянистыми холмами и светло-серыми скалами. В центре – ярко-синее озеро, в которое водопадами сбегают бесчисленные ручьи. Над вершинами скал в водяной дымке висят радуги. И в этот пейзаж вписаны воздушные, как Фата-Моргана, белоснежные здания. Это не научный центр, а какой-то музей под открытым небом!

Чтобы снизить градус собственного восторга я проблеяла: «Гармо-о-ония!» голосом Бараша. Соня захихикала и стала рассказывать о том, как замечательный врач, ученая, нейрохирург с мировым именем Эдри Лагаль со своей командой единомышленников всего двадцать лет назад создала на собственные средства, пожертвования и инвестиции этот институт для исследования неразгаданных тайн работы мозга.

– Читала я в интернете о госпоже Лагаль. Хотелось бы все-таки понять, за что мне денюжки плОчены, – сурово перевела тему разговора я.

Оказалась, что одно из направлений работы института – получение информации непосредственно из ноосферы Земли. Находят людей, склонных к эйдетизму. Разработали оборудование, которое позволяет визуализировать их сновидения.

– Так что, моя работа заключается в том, чтобы спать и видеть сны? – поразилась я.

– Ну, типа того, – хмыкнула Соня.

– Круто! Интересно, а при чем здесь всё-таки Средиземье? – пробормотала в задумчивости я.

– Мисс Лагаль полагает, что у человека, сильно увлеченного каким-либо направлением деятельности, мозг более раскрепощён, видеоряд сновидения длительнее, ярче, его проще фиксировать.

– Но все-таки, почему Средиземье, а не… исследование коралловых рыбок Большого Барьерного Рифа?

– По-моему… – Соня понизила голос и оглянулась с видом опытной сплетницы, – по-моему, мисс Лагаль сама о-о-очень увлечена этой темой. Ну, ладно, пойдём, покажу тебе лабораторию и твоё рабочее место!

Лаборатория могла произвести впечатление даже на воображение, избалованное голливудскими блокбастерами. В просторном помещении семь стеклянно-металлических саркофагов. Над каждым – большой экран и ещё куча оборудования, из которого я сумела опознать только ноутбуки. У пяти саркофагов крышки были откинуты. В двух – закрытых – были подопытные «кролики». Я опознала своих спутников по рейсу Лондон – Аваллон. Девушки в таких же, как у Сони, хирургических костюмчиках следили за многочисленными приборами.

На экранах можно было наблюдать несколько бессвязное кино в жанре исторический боевик. Я полюбовалась, как персонаж, наделённый явным сходством с длинноносым обитателем саркофага, долбит своего оппонента по башке чем-то вроде двуручного меча, и вздохнула:

– Вот о чём грёзят все мальчики…

– Девочки бывают ещё хуже, – задумчиво отозвалась Соня. Вдруг она втянула животик, выпрямила спину, и сделала лихое и придурковатое выражение лица. «Начальство» – поняла я и повернулась. Поймала себя на том, что тоже втягиваю животик.

Мисс Лагаль производила сильнейшее впечатление. Не знаю, в каком возрасте она стала нейрохирургом и ученым с мировым именем, но шея у неё была, как у пятнадцатилетней девочки. Светлые волосы уложены в невыносимо элегантную прическу. Черты лица без изъяна. Любезная улыбка на розовых губах. Кристально-серые, холодные, мудрые глаза. У меня даже дух захватило от её тысячелетнего взгляда. Она слегка кивнула мне, что-то сказала Соне. Та почтительно ответила, потом пояснила для меня:

– Мисс Лагаль озабочена. Результаты последних наблюдений противоречивы. Ты вправе требовать сегодняшний и завтрашний дни для отдыха, но очень поможешь, если согласишься прямо сегодня на первый сеанс.

Я посмотрела на мисс Лагаль и согласилась. Её царственная улыбка показалась мне лучшей наградой. «Гипнозом, что ли дамочка владеет» – смутно подумала я, забираясь в саркофаг. Крышка закрылась, отделяя меня от внешнего мира. Изнутри эта преграда не казалась прозрачной. Перед глазами поплыли сумеречные облака, в ушах нежно запела свирель, барабаны задавали сложный ритм. Голова закружилась и наступила тьма.

========== Глава шестая. Сон или не сон? ==========

Сон Елизаветы. Или не сон?

Ощущение было такое, будто меня хорошенько выжали, потом встряхнули, а потом зачем-то опять бросили в тазик для стирки. Или в какую-то лужу, судя по запаху. С трудом, кряхтя как самая старая из старушек, я поднялась на ноги, оглянулась. Вокруг было темно и дурно пахло. Я возмутилась.

– Это МОЙ сон! Хочу, чтобы было тепло, светло, сухо и красиво. И чтобы розовый куст и никакой помойки!

Мой вопль канул в окружающую тьму. С одежды текло, в кроссовках хлюпало, руки и лицо были вымазаны прибрежным илом. У моих ног текла сквозь ночь большая река. Пейзажа не было – его скрывал туман. Вдохнув поглубже, я закашлялась. Это не туман. Это смог. Ночная сырость, угольный дым, тухлятина, гнилые овощи, канализация, горючий газ – все эти тонкие ноты сливались в изумительный букет под названием «воздух большого города».

Я, борясь с подступающей паникой, твердила, как заклинание: «Это сон, это только сон. Я проснусь – и всё будет по-прежнему». Брезгливо ополоснула руки в воде. Пить из этой реки явно не стоило, но смыть грязь… хуже не будет. Отчистившись, насколько получилось, я решила выбраться на сухое место. Не сидеть же тут в сырости, ожидая пробуждения?

Хватаясь за ивовые ветки и оскальзываясь, я вылезла на травянистую лужайку, окруженную кустарником. В тумане было плохо видно. Я споткнулась о бревно, из под ног покатилась бутылка, звякнула о бочок своей коллеги. Я наклонилась, всмотрелась. Здесь, похоже, типа пикничок был: угли костра, давно остывшие, несколько пузатых стеклянных бутылок, какая-то бумага, чешуя, рыбные головы добавляют аромат в вездесущий смог. Ещё раз закашлялась, машинально отметила, что нет привычного для моего мира полиэтилена и прочих шуршавчиков.

Я опять возопила к равнодушному небу, требуя тепла, света, компании, приятных впечатлений, пробуждения, наконец. Я попробовала всё, кроме шаманских танцев, да и то, лишь потому, что не умею. Я жестоко мёрзла в тонкой промокшей футболке. Обхватила себя за плечи, пытаясь сберечь остатки тепла, и нащупала на указательном пальце кольцо. Там, куда его нацепил приснившийся мне однажды белобородый старичок.

Тем временем небо светлело. В предрассветной хмари уже можно было рассмотреть тропинку, ведущую через прибрежный кустарник. «Если есть тропинка, значит по ней ходят люди… ну, или другие существа», – и я потихоньку, чтоб не навернуться на влажной глине, двинулась на поиски кого-нибудь. Непослушный сон бесил меня всё больше. «Только без паники», – бормотала я себе.

Тропа становилась шире и, пожалуй, заслуживала уже гордого звания дороги грунтовой. Кроме колеи от колес на ней были видны отпечатки копыт и ещё кое-какие следы тех, кому эти копыта принадлежали. Похоже, транспорт в этой местности используют всё больше гужевой.

Вдруг со стороны реки послышались очень странные звуки: какой-то свист, шипение, постукивание, хлопанье, как будто великан бил палкой по воде. Звуки становились всё громче, туман поднялся как занавес в театре, и я увидела идущий вверх по реке пароход. Точь-в-точь, как тот, на котором Том Сойер по Миссисипи плавал в гости к родственникам. Трёхэтажный, с колёсами по бокам.

Пока я стояла, разинув рот, без единой полезной мысли по поводу, блеснуло красноватое солнце, туман растаял, и передо мной открылась широкая равнина. Вся застроенная домами, домишками и домищами в нерадостной кирпично-серо-черной гамме. Клочьями плыл дым. Над водой широкой мутной реки, вздымался высоченный мост из клёпаного железа. Там тоже что-то дымилось и постукивало. Пароход шел под центральным пролётом этого монстра. Вдалеке над городскими кварталами на вершине холма вздымались башни величественного замка. И – поверьте выпускнице художественной школы – на планете Земля этот замок не строили.

«Ну, теперь-то можно?» – последней осознанной мыслью постучалась в мозг паника. «Валяй», – разрешила я, и минут десять металась в кустах с беззвучным криком: «А-а-а, все пропало – я попала!». Всхлипнув в последний раз, размазала рукой слезы вместе с грязью по лицу, и попыталась решить второй исконно-российский вопрос. Ага, что делать.

Это не сон. Я попала в неизвестный мир. Не знаю, что происходило в этом чёртовом институте с другими подопытными, но для меня саркофаг сработал, как портал. Делать нечего, придётся идти к людям, пробовать выяснить, где я оказалась, и есть ли шанс отсюда выбраться.

Осмотрела себя ещё раз, отряхнула, сколь удалось, одежду. Вспомнила про уровень преступности в европейских городах эпохи пара. Затосковала, соображая, что выдать себя за парня не получится. Эх, мне бы к футболке, хоть какую курточку. Огляделась, нашла палку поухватистей. Я девушка крепкая, от одного злодея отобьюсь. А если они бандой ходят? Вздохнула, поняла, что ни проснуться, ни потянуть время не удастся, и пошла к началу ближайшей улицы.

Аваллон, Институт исследования эйдетической памяти.

– А-а-а! Мисс Лагаль, я не знаю, как так получилось! Я сделала всё, как обычно! – лаборантка в панике металась у внезапно опустевшего саркофага.