Текст книги "Кольцо смерти"
Автор книги: Сергей Мартин
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Возможно, это произошло из-за "грязи".
– "Грязь" здесь ни при чем. Да, я шел по накатанному маршруту, потому что не мог сместиться правее из-за Морриса. Но ты же знаешь, Макс, что система обратной связи отслеживает не только скорость и ускорения, но и коэффициент сцепления с дорогой. Все работало штатно, пока я не начал тормозить на втором участке этого проклятого поворота. Вот тут-то все и началось…
– Сбой в приводе антикрыла? – с ужасом и удивлением предположил Лукин.
– Другой причины я не вижу. Во всяком случае, ощущение было такое, что оно не среагировало на торможение. Сначало потащило заднюю ось, а потом и вовсе закрутило…
– Может, ты и прав, – задумчиво произнес Лукин. – Если угол атаки не соответствовал режиму, то и прижимной силы могло не хватить для надежного сцепления с покрытием. Но почему не сработала система? Мы довели конструкцию до совершенства, она не могла отказать. Я завтра же разберусь с этим.
– Не нужно.
– Что "не нужно"? То есть как?..
– А так – не нужно, и все.
– Я не понимаю тебя… Объясни, что все это значит?
– Видишь ли, Макс, сейчас было бы крайне нежелательно дать понять кое-кому, что мы знаем об истинной причине аварии. Это может спровоцировать их на крайние меры, а я очень не хочу подвергать тебя такому риску.
– Постой, ты что же, намекаешь, что… все это подстроено кем-то умышленно?!
– Я не намекаю. Я в этом уверен. Послушай меня, Макс. Все, что я тебе скажу, должно остаться только между нами. Никто не должен знать, что я вообще приходил к тебе сегодня. Понимаешь, никто? Даже Дремин. Ты должен обещать мне это ради нашей старой дружбы.
– Ну, конечно, обещаю. Но объясни, наконец, что, черт возьми, происходит?!
– Я пытаюсь в этом разобраться. Пока и сам многого не знаю. Есть лишь догадки и предположения… Все началось не сейчас, много раньше. Когда – точно сказать не могу, но подозреваю, что еще в прошлом году. Кому-то я встал поперек горла.
– Ты?! Это чем же и кому ты мог помешать?
– Хороший вопрос. Я бы многое дал, чтобы найти на него ответ. А пока мне известно почти совершенно точно, что это меня сегодня должны были везти в морг, а не беднягу Алекса.
– Вот, значит, как?..
– Именно так. Сначала мне пытались вставлять палки в колеса, но у них не очень-то вышло. А теперь они решили разделаться со мной капитально. Если и не убить, то уж покалечить надолго.
– Кто "они", Серж?
– Сейчас дойдем и до персоналий. Где твой компьютер?
– Зачем тебе?.. Он там, в тумбочке, – сказал Лукин, указав рукой.
Гранин быстро встал с кресла, достал из тумбочки у кровати ноутбук, и положил его на стол рядом с другом.
– Запускай свою машинку и скинь в нее вот это, – сказал он, выкладывая на стол две маленькие дискеты.
– Что здесь? – спросил Лукин, раскрыв ноутбук и приготовив компьютер к работе.
– Увидишь, – с интригующей ухмылкой ответил Гранин. – Как думаешь, мог ли попасть под эксцентрик привода антикрыла посторонний предмет?
– Куда?.. Под эксцентрик?.. – удивленно переспросил Лукин и, не задумываясь, решительно ответил: – Что за бред! Нет, конечно… То есть, сам по себе – нет, но…
– То-то и оно!.. Скачал? – спросил Сергей, наблюдая за манипуляциями друга на клавиатуре компьютера. – А теперь посмотри-ка на это, – он привстал, указав пальцем на появившейся на экране снимок. – Увеличь этот участок… Видишь?
– Похоже на царапины, – неуверенно сказал Лукин, долго и внимательно разглядывая изображение.
– Царапины и есть. Я снял их час назад.
– Да, странно… Если что-то находилось на толкателе, то ты не смог бы пройти и пары кругов.
– А я и сковырнулся на третьем, после второго пит-стопа. Мог бы и раньше, если бы тормозил резко. Но ведь я жал на железку до упора, и крыло почти всегда отклонялось не больше, чем на три-четыре градуса. А здесь потребовалось все семь, вот эксцентрик и заклинило.
– Значит, кто-то свой?! – потрясенный логическим выводом, воскликнул Лукин.
– "Свой"! – желчно ответил Гранин. – Ты взгляни, кого я снял на видео…
– Не может быть! – с ужасом и отвращением выдохнул Максим, просмотрев видеозапись.
– Да, кажется невероятным, но против фактов не попрешь. Здесь, правда не очень хорошо видно, что он там делает у стойки крыла. Но заметь, Макс, первым делом эта гнида занялась именно крылом, а уж потом, для вида, всем остальным.
– Но об этом надо заявить в комитет, в полицию, наконец…
– Ни в коем случае. Этой записи никто не поверит, она ничего не доказывает. Царапины, кстати, тоже. И потом, я должен вывести на чистую воду всю банду. Ведь ты же понимаешь, что такие дела не делаются в одиночку.
– Да, пожалуй… Чем я могу помочь тебе?
– Пока ничем. Сохрани записи и помалкивай. Ты – мой страховой полис, Макс. Если что со мной случится, тогда поступай, как сочтешь нужным. Но только, ради бога, будь осторожен и никому не доверяй…
В комнату вошла Елена Николаевна с подносом в руках, на котором стояли чашки и чайник.
– А вот и чай, мальчики, – с улыбкой сказала она. – Вы уже насекретничались?
– Да, – ответил Гранин. – За чай – спасибо, но мне пора. Извините за беспокойство, Елена Николаевна.
– Как же так, Сережа? Останьтесь с нами хотя бы не надолго. Выпейте чаю. Я специально заварила ваш любимый со смородиной и…
– Мне сейчас не чай надо пить, а что-нибудь покрепче, – с сарказмом сказал Гранин. – Пусть все думают, что я сломался.
Глава 6.
Недели, пролетевшие после трагедии в Монце, не внесли существенных изменений в поведении Гранина. Всегда сдержанный, замкнутый и одинокий, он таким и оставался, разве что стал еще более одиноким.
В дни своего триумфа, находясь в расцвете сил, таланта и на вершине славы, он был почти ненормально спокоен, держа свое внутреннее "я" под железным контролем. Таким же спокойным он казался и сейчас, так же сторонился других и замыкался в себе, как и раньше, и его замечательные глаза, замечательные по своему феноменальному зрению, а не по красоте, смотрели так же спокойно, ясно и не мигая, как и прежде, а его лицо оставалось совершенно бесстрастным.
Его руки теперь тоже были спокойны. По ним можно было предположить, что человек находится в мире с самим собой. И все же руки эти говорили неправду. Гранин не был в мире с самим собой и никогда уже не достигнет внутреннего равновесия и покоя. Ведь сказать, что с того дня, как он не по своей вине убил Алекса Морриса и покалечил Валерию, его счастье неумолимо пошло на убыль, было бы очень мягко. Его счастье рухнуло самым, что ни на есть, роковым и бесповоротным образом, как для него самого, так и для друзей, знакомых и почитателей.
Спустя две недели после злосчастной гонки в Монце, Гранин пережил позорную неудачу, если не сказать унижение, сойдя с дистанции на трассе в Сильверстоуне. В Британии его неплохо знали, и публика была к нему благосклонна, ведь спортивная пресса восторженно писала о восходящей русской звезде, которую не прочь были приобрести такие великие британские команды, как "Вильямс" и "Макларен". Какого же было разочарование болельщиков, когда уже на втором круге после старта Гранин вылетел с трассы. На этот раз все обошлось без травм, но его машина получила серьезные повреждения. Поскольку обе передние шины при осмотре оказались лопнувшими, многие сочувствовали невезению Профессора. Правда, мнение это не было всеобщим. Варламов, как и следовало ожидать, высказал в узком кругу свою точку зрения. Он считал, что ссылка большинства на роковое невезение – просто образец милосердия. Теперь Варламов довольно часто повторял свою излюбленную фразу: "водительский просчет".
Еще через две недели на гонках в Германии, на одном из самых трудных состязаний, общепризнанным героем которых Гранин стал в прошлом году, блестяще выиграв в жесткой конкурентной борьбе с очень сильными гонщиками, выступающих на великолепных машинах, настроение уныния, нависшее подобно грозовой тучи над боксом команды "Дрим-Моторс", стало почти физически ощутимо. Гонки заканчивались, и лидирующие машины пошли на последний круг, а бело-красного "Порше" Гранина все еще не было видно.
Дремин, стоящий на "мостике" в окаменевшей неподвижной позе, с убитым видом посмотрел на Видова. Тот опустил глаза, прикусил губу и покачал головой. Дремин отвел свой горький взгляд и задумался. Рядом, на складном шезлонге сидела Лера. Ее нога все еще была в гипсе и покоилась на покрышке, а возле спинки стояли костыли. Девушка наотрез отказалась возвращаться домой до завершения сезона, стоически терпя свою травму (правда, по заявлению врачей, с операцией можно было подождать, и их мнение давало ей козыри в непростом разговоре с отцом). В одной руке Валерия держала авторучку, в другой – хронометр, а на коленях лежал раскрытый блокнот. Она в отчаянии грызла ручку, и по ее лицу было видно, что она вот-вот расплачется. За ее спиной стоял Варламов и брат. Главный механик бесстрастно следил за ходом гонок, и только саркастическая ухмылка изредка выдавала его мысли. На лице же Дмитрия не было ничего, кроме холодного презрения.
– Одиннадцатый! Ну и водитель! – с безмерным раздражением воскликнул он, взглянув на огромное табло. – Ничего себе рекорд для чемпиона мира!
Варламов пристально испытующе взглянул на него, скривил губы в довольной усмешке и изрек:
– Еще месяц назад он был твоим кумиром.
Дмитрий покосился на сестру. Та еще покусывала авторучку, а глаза были полны слез. Переведя взгляд на Варламова, Дмитрий сказал:
– То было месяц назад.
Бело-красный "Порше" лихо подкатил к боксу и, резко затормозив, остановился. Шум его мотора затих, и из кабины выбрался Николай Князев. Сняв шлем и взяв полотенце из рукодного из механиков, он утер лицо и начал стягивать перчатки. Он явно был доволен собой и широко улыбался, словно рекламируя зубную пасту. Причина была весомой: он пришел на финиш вторым, совсем немного уступив лидеру – немцу Фишеру на более мощном "Заубер-Мерседес С11" последней версии.
Дремин подошел к нему, похлопал по спине и радостно воскликнул:
– Великолепно, Ник! Ваш лучший результат, да еще на такой трудной трассе. Второе место и уже дважды в этом сезоне. – Он улыбнулся. – Знаете, я начинаю думать, что мы еще сделаем из вас первоклассного гонщика.
Князев снова расплылся в самодовольной улыбке.
– Вы еще не то увидите! До сих пор я еще не мог показать всех своих возможностей. Я просто пытался улучшить ход машины, которую наш главный механик приводит в негодность между гонками. – Он с хитрой улыбкой взглянул на Варламова и подмигнул. Тот ответил ему усмешкой. Между ними, несмотря на разность в возрасте, различие характеров и интересов, было что-то общее. – На следующих гонках буду первым, – без тени сомнения заявил Князев.
Дремин снова улыбнулся. Улыбка давалась ему с трудом, и виновником этого был не Князев. За один короткий месяц Дремин сильно постарел, потерял в весе и, хотя все еще не производил впечатление человека худощавого, однако лицо его осунулось, морщины стали глубже, а седины в волосах прибавилось.
Трудно было предположить, что одно лишь падение его суперзвезды, даже такое внезапное и неожиданное, могло вызвать в нем столь драматическую перемену. Но предположить, что была и другая причина, было также сложно.
Он сказал:
– Если не учитывать, что Валдис Бразаускис и еще трое-четверо отнюдь не слабых парней заявляют о том же самом, я готов поверить вам.
– Валдис Бразаускис! Сегодня я привез ему минуту! И в Венгрии он будет глотать мою пыль, – заносчиво ответил Князев.
– Ну-ну… Дай-то бог. Не сглазьте свою удачу, Ник. Она нужна не только вам, но и команде, – сказал Дремин и повернулся на шум подъезжающей к боксу машины.
Из "Порше" вылез Гранин, стянул шлем и, взглянув на свою машину, сокрушенно покачал головой.
– Ну и ладно, Серж! – сказал подошедший к нему Дремин, и в его голосе не было ни горечи, ни гнева, ни осуждения, только на лице его можно было прочесть выражение безнадежного отчаяния. – Нельзя же все время быть первым, в конце концов!
– На этой машине – нет. Не могу…
– Что вы хотите сказать?
– Черт-те что творится с движком!
– А что такое? – с беспокойством спросил Дремин.
– Сам не пойму. Не развивает полной мощности.
Подошедший к ним в этот момент Варламов с бесстрастным лицом выслушал ответ Гранина.
– С самого старта? – спросил он.
– Не волнуйтесь, Василич. К вам это не имеет никакого отношения. А чертовски забавно было все это – то захлебывается уже на десяти тысячах, то раскрутится до двенадцати. То поддаст, то снова спустит. Я выжимал из него полную мощность раз пять или шесть, но ненадолго. – Он повернулся и снова хмуро и задумчиво посмотрел на автомобиль, словно пытаясь разгадать причину странного поведения техники.
Варламов и Дремин переглянулись.
Когда сгустились сумерки, трек легендарного Нюрбургринга был уже пуст. Только редкие дежурные служащие еще оставались здесь, приводя в порядок многочисленные помещения на главной трибуне и вокруг огромного комплекса автодрома. У бокса, все еще занимаемого командой «Дрим-Моторс» виднелась одинокая фигура Дремина. Он стоял, засунув руки в карманы костюма, глубоко задумавшись. Однако он не был так уж одинок, как ему, возможно, казалось. Неподалеку от бокса команды «Заубер-Мерседес», соседствующего с ним, в тени притаился кто-то в темной куртке. Гранин обладал способностью сохранять абсолютную неподвижность и беззвучие, и эта способность позволяла ему сейчас оставаться незамеченным. За исключением этих двух фигур на протяжении всего трека, казалось, вымерло все живое. Все, кроме звука. Сначала где-то далеко, но все ближе и ближе нарастал вой мощного двигателя, и вскоре из-за поворота на прямой появилась гоночная машина с включенными фарами. «Порше» сбросил скорость как раз напротив того места, где притаился Гранин, затем стала резко тормозить, раскалив диски тормозов до красного свечения, и остановилась у бокса «Дрим-Моторс». Из машины вылез главный механик и снял шлем.
Дремин спросил:
– Ну, как?
– Чушь собачья! – Голос Варламова не выдавал никаких эмоций, но глаза смотрели жестко и холодно. – Машина летела как птица. У нашего чемпиона слишком развито воображение. Я вам скажу вот что, хозяин, тут уже что-то больше, чем водительский просчет.
Дремин в нерешительности потер подбородок. То, что Варламов безукоризненно сделал пробный круг, еще ничего не доказывало. По сути дела, он никоглда в жизни не смог бы развить такую скорость, с какой ездил Гранин. К тому же машина могла барахдлить только тогда, когда мотор нагревался до критических значений, а сейчас такого случиться не могло. Один круг, это только один круг, а не целая гонка на пределе возможного. Наконец, все эти гоночные двигатели, стоимостью в сотни тысяч долларов, настолько капризные создания, что вполне способны приходить в расстройство и тут же самовосстанавливаться без какого либо вмешательства человека, ведь по сложности и точности механических систем они мало чем уступали ракетным или авиационным двигателям, а одной электроники и датчиков было напичкано не один десяток килограммов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
