Текст книги "Отравленные тьмой (СИ)"

Автор книги: Septerra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Торин встал, и в комнате резко воцарилась тишина. Под тремя напряженными взглядами, гном прошел к небольшому узкому окну и выглянул наружу, вновь касаясь пальцами камня облицовки. Как тогда, несколько дней назад, когда открывал заветную дверь… Пусть сердце горы сплотит всех гномов для защиты сего жилища…

– Балин, – наконец, негромко проговорил он, принимая решение. – Отправь весть Даину. Пусть нападает немедля.

Над пустошью Смауга поднимался туман…

========== Ставка Даина ==========

Вот уже минут десять Фили рылся в повозке со всевозможным оружием. Подобрать на него доспехи оказалось простым делом – рост и комплекция молодого принца были вполне обычными для своего народа. А вот с оружием возникла заминка. Гномы Железных холмов не слишком жаловали парные клинки, предпочитая топоры и секиры. Фили уже не раз с досадой вспомнил свои мечи, сгинувшие в Лихолесье… Впрочем, была у этой невольной проблемы и своя положительная сторона. Фили впервые за последние дни мог подумать и попытаться разобраться в происходящем. Методичное перебирание походного арсенала армии Даина как нельзя лучше подходило для этой цели. Разбирая кистени, ножи, булавы и мечи, Фили вспоминал все то, что произошло с момента, как Торин оставил их с братом в Озерном городе – неудачная попытка излечить ранение Кили и последствия этого, нападение дракона, дни в лагере среди людей и новость о том, что брат в Эреборе, а потом слухи о странном поведении Торина… Все это было как-то связано. По правде говоря, Фили опасался брата, хоть и не хотел до конца сам себе в этом признаваться. Он чувствовал, что должен как можно быстрее встретиться с дядей. Тогда-то все и выяснится. Но вот как это сделать… Между ним и Горой находился весь лагерь людей и эльфов. Можно, конечно, попробовать обойти через руины Дейла, но это такой крюк, да и наверняка там шныряют разведчики…

Фили вздохнул и оглянулся на Гору – она мрачным исполином возвышалась над драконьей пустошью. Совсем рядом, но по-прежнему недостижимая. Гном покачал головой, вспомнив, как первый раз увидел Эребор с вершины Каррока. Сияющая и манящая Гора тогда казалась такой близкой – лишь протяни руку… Фили помнил это ощущение, когда весь мир кажется ярким и добрым. Рядом дядя, только что спасенный чудесной магией Гэндальфа, брат, который всегда прикроет и поддержит, верные друзья, и, кажется, нет в мире той силы, что могла бы их остановить… Гном потряс головой – прошло меньше месяца, а он чувствовал себя старше на добрую сотню лет. Орки-охотники, плен у лесных эльфов, ранение брата, его предательство и исчезновение… И вот он здесь, у подножия той самой Горы, но рядом ни дяди, ни брата, и вот уже который день подряд впереди лишь неизвестность…

От невеселых мыслей Фили отвлекло внезапно движение, всколыхнувшее лагерь. Гномы зашевелились, стихли разговоры, и зазвенело оружие. Фили оглянулся. К его сожалению, он успел переброситься с Даином лишь парой слов, но из того, что увидел, создавалось впечатление, что гномы не собираются сражаться в ближайшее время. Они оставались в боевой готовности, но скорее планировали отражать нападение, чем идти в атаку сами. Однако Фили достаточно времени посвятил изучению военного дела, чтобы понять – сейчас все изменилось. Гномы перестраивались в боевое построение. Подхватив отложенные в сторону два меча, более-менее подходящие по руке, Фили бегом бросился в центр лагеря.

– Даин! – он влетел в шатер, и склонившиеся над картами гномы, оглянулись.

– Ах, Фили, ты как раз во время, – громыхнул Даин, увидев его. – Подходи-подходи, будущему принцу Эребора негоже оставаться в стороне.

– Что происходит? – Фили не знал гномов, собравшихся в шатре, но по их внешнему виду и броне мог предположить, что это командиры сотен. – Мы собираемся нападать?

– Вот! Весь в дядьку! – Даин аж хлопнул в ладоши, сгребая подошедшего Фили в медвежьи объятия. – Вот, что значит, кровь!

– Даин, и все-таки? – безусловно, молодому гному была приятна такая похвала, но какое-то нехорошее предчувствие скреблось в груди; нельзя было дать сбить себя с толку. – Что-то изменилось?

– И упрям также! – владыка Железных холмов, наконец, отпустил племянника и вернулся к столу. – Еще как изменилось. Торин, наконец, прислал весть.

С этими словами он протянул Фили лист пергамента с несколькими строчками. Принц сразу узнал почерк Балина. Быстро пробежав глазами по посланию, он вскинул голову, встретившись с довольным взглядом Даина.

– Да, мы выступаем, – подтвердил тот.

– Что?! – Фили на мгновение замер, лихорадочно соображая, что делать, а потом слова сорвались с губ прежде, чем он успел подумать что говорит и кому. – Нам нельзя нападать!

В палатке воцарилась тишина. Тихо переговаривающиеся гномы замолкли и уставились на молодого принца. Даин посерьезнел, и Фили отметил про себя, что, перестав улыбаться, шумный и разудалый весельчак мгновенно превратился в того сурового владыку, чья воля, судя по рассказам, была также крепка, как и руда, добывающаяся в недрах Железных холмов. Светловолосый гном упрямо склонил голову, выдерживая изучающий взгляд. Кивком головы Даин отпустил своих военачальников и, скрестив руки на груди, потребовал:

– Объяснись.

Фили глубоко вздохнул и выдохнул. Высказаться, поддавшись импульсу, было гораздо проще, чем попытаться его объяснить. Торин всегда учил его, что полагаться можно только на факты. Были ли у Фили сейчас факты, которые он мог бы изложить Даину? Молодой гном печально констатировал, что нет. Он знал лишь то, что ни в коем случае нельзя допустить сражения между собравшимися у подножия Горы народами, но причин этого толком не мог объяснить даже сам себе.

– Я был в лагере озерников, – начал он, аккуратно выбирая слова. – Там много эльфов. Хоть и меньше, чем солдат в твоей армии, но они поголовно вооружены луками. И в Лихолесье мы видели как они сражаются…

– Не держи меня за дурака, малец, – перебил Даин; Фили понял, что выбрал не самое удачное начало. – Эльфы вооружены походными луками. Мы видели это, пока они гнали тебя через поле как зайца. Выстрел из такого лука не пробьет тяжелый доспех и щит. Пока эльфы сориентируются, мы успеем подойти достаточно близко.

– Но все равно многие погибнут прежде, чем мы сможем навязать ближний бой…

– Жертвы неизбежны, – Даин нахмурился. – Но если ты считаешь, что я хочу посылать своих родичей на смерть, то ты ошибаешься. С каких это пор племянник Торина боится боя?

Это была уже откровенная издевка, и Фили скрипнул зубами от злости:

– Не боюсь. Но не хочу, чтобы жертвы были бессмысленны. В том лагере полно детей и женщин. Что ты сделаешь, если эльфы прикроются ими?

– Они выбрали свою судьбу, когда пришли к Горе, – гном качнул головой. – Скажи мне, Фили. Неужто ты предлагаешь мне бросить твоего дядьку без помощи?

– Нет, но… – Фили сглотнул, прежде чем прибегнуть к последнему аргументу. – Я не уверен, что Торин сейчас отдает себе отчет в том, что делает… – по потемневшему взгляду Даина он уже понял, что того не убедить. – …многое произошло, то, что я не могу объяснить. Мой брат Кили попал под влияние какой-то темной силы, боюсь, что он может как-то повлиять на происходящее…

– Хватит, Фили, – оборвал его Даин. Он подошел к стене шатра и играючи подхватил стоящую у стойки огромную секиру. – Я выслушал тебя, а теперь послушай ты. Твой дядя – король Эребора и всего рода Дурина. И мой долг – поддержать его. И ты будь ему достойным наследником и сражайся как мужчина. Я дал тебе доспехи и оружие, дам десяток воинов, чтобы были рядом в бою. Не хочешь – отсиживайся в лагере, но в этом случае больше не жди от меня ни помощи, ни поддержки. Что ты выбираешь?

– Но, Даин…

– Что ты выбираешь, Фили?

Несколько мгновений они сверлили друг друга взглядами. Если бы только Фили мог предположить, чем все это закончится, они никогда бы не поддержал младшего брата в безумной идее сопровождать дядю, никогда бы не стал уговаривать, взять их с собой. А ведь Торин хотел оставить племянников в Синегорье…

– Я буду сражаться, – молодой принц резко развернулся и вышел из шатра.

***

Безмолвное и недвижное, как та Гора, к которой они стремились, стояло войско гномов. Один короткий приказ, и они бросятся в атаку. Завертится мельница жизни и смерти, запоют над полем стрелы, раздастся лязг оружия. Фили стоял во втором ряду, окруженный воинами, которых прислал Даин. Он даже не успел узнать их имен. Непривычно тяжелые доспехи, наскоро подогнанные под фигуру, сковывали движения. Мечи были слишком легкими, но при этом чуть длиннее привычных… Все было не так, как должно было быть. Не так, как он это себе представлял. Фили внезапно вспомнилось их бегство от лесных эльфов. Тогда, болтаясь в пустой винной бочке, он чувствовал себя также.

По рядам гномов прошел ропот – приготовиться. Первый ряд поднял тяжелые щиты – их задачей будет прикрыть от эльфийских стрел наступающее войско. Новая команда – гномы железной волной качнулись вперед, и тут же в глубине эльфийского лагеря запели рога. Стоило подстроиться в четкий шаг, и Фили почувствовал себя частью происходящего. Каждый гном – воин с рождения. Их сердца бились как одно, они были братьями, и сражаться они будут за самое главное – за жемчужину Средиземья. За свой настоящий дом! За него не жалко жизни. Шаг становился все быстрее. Гномы перешли на бег, стремясь как можно быстрее преодолеть расстояние. В воздухе засвистели первые стрелы. Пусть остроухие гады убираются обратно в свои леса. Они не имеют права находиться на этой земле. Предатели! Трусы! В душе всколыхнулась ненависть – вспыхнула огнем, наполняя тело силой. Фили рванулся вперед, стремясь скорее обагрить клинок кровью тех, кто посягнул на то, что принадлежало их народу…

Нестерпимо яркая вспышка белого света озарила поле грядущей битвы, и Фили сбился с шага. Сумятица охватила гномов, командиры громкими голосами выкрикивали команды, пытаясь собрать строй. Гномы терли чувствительные к свету глаза, пытаясь понять, что произошло. На мгновение Фили подумал, что это эльфийская магия и их сейчас перестреляют как слепых щенят, но тут увидел его. По полосе между войском гномов и границей лагеря людей и эльфов мчался конь, на котором восседал старик в бесформенной серой хламиде. В высоко поднятой руке он держал посох, из которого лился тот самый ослепительный свет.

– Прекратите! Не смейте поднимать оружие друг против друга! – гремел, не терпящий возражений голос. – Вам и так найдется с кем сразиться!

Конь достиг края поля и развернулся, вставая на дыбы. Всадник вытянул посох, указывая на что-то в стороне. Фили оглянулся – там были лишь холмы, за которыми, как он знал, находилось Долгое озеро. Что там можно быть интересного… И тут на гребне ближайшего холма показались черные фигуры. Они перехлестнули через вершину, и сплошной лавиной покатились в долину. По рядам гномов прокатился шепот, эхом отозвавшийся в лагере людей и эльфов – это были орки.

========== Пустошь Смауга ==========

Долгие годы огонь дракона иссушал землю вокруг Одинокой горы, превращая в мертвую потрескавшуюся пустошь. Земля истосковалась по влаге – быть может именно потому она так жадно впитывала кровь, что сейчас проливалась здесь. Сколько часов, дней, лет шла эта битва? Фили уже не знал – ему все больше казалось, что она бесконечна. Мышцы ломило от усталости, но парные клинки продолжали собирать страшный урожай. Блок, замах, удар – еще одним орком меньше. Мгновенной паузы достаточно, чтобы быстро оглядеться. На сколько хватает глаз кипит бой. Появление орков и гоблинов сплотило народы, недавно собиравшиеся вцепиться друг другу в глотку. Чтобы дать отпор давнему врагу, эльфы, гномы и люди стали бок о бок, но их все равно было значительно меньше. Фили не приходилось раньше бывать в таких битвах, да и вообще вряд ли кто из сражавшихся сейчас мог похвастаться таким опытом. Когда-то Балин, прошедший в свое время бой при Азанулбизаре, посоветовал не пытаться осмыслить происходящее, а просто выбирать цель, уничтожать ее и переходить к следующей. Иначе был риск поддаться панике и допустить ошибку. Сейчас Фили как никогда понимал, насколько прав был старый гном. Стоило подумать, насколько злобные твари превосходят числом, как дыхание перехватывало…

Гном поднырнул под удар очередного гоблина, и экономным точным взмахом отсек уродливую голову. От десятка, выделенного ему Даином, осталось всего четверо. Где сам правитель Железных холмов, Фили не имел ни малейшего представления. Изредка он замечал эльфов и однажды, как ему показалось, в гуще боя мелькнул Леголас, но он не был уверен. Больше всего хотелось найти Гэндальфа, и это даже было возможно, если предположить, что то и дело вспыхивающие ослепительно белые сполохи, это дело рук волшебника. Однако так получалось, что Фили оказывался от них все дальше, а идти напролом было равносильно самоубийству.

Гном развернулся и зашипел, когда орочий ятаган прошелся по предплечью. Однако на помощь уже подоспел товарищ, отводя следующий удар, так что Фили осталось только вонзить оба клинка в брюхо орка.

– О чем замечтался, принц? – хохотнул боевой товарищ и добил тварь ударом топора.

Фили хотел что-то ответить, но тут по полю пронеслись приветственные возгласы, перекрывшие даже лязг оружия. Гномы увлеченно орали, не переставая при этом разить опешивших врагов.

– Ко мне, гномы Эребора! – разнесся над пустошью зычный и такой знакомый голос. – Ко мне, эльфы и люди! Baruk Khazâd!

– Khazâd ai-mênu! Khazâd ai-mênu! – неслось со всех сторон, и Фили тоже присоединил свой голос к всеобщему хору, чувствуя как испаряется усталость, а мышцы вновь наливаются силой. Для всех гномов, оказавшихся на пустоши, в одночасье этот бой перестал быть простой борьбой за выживание. Врата Эребора распахнулись – чтобы сражаться рядом со своим народом, в битву вступил король.

Первая эйфория сошла, и Фили устремился к тому месту, где сражался дядя. Его долг, как гнома, как принца, как племянника, наконец, быть рядом с Торином. Парные клинки с удвоенной энергией принялись рассекать плоть врагов…

А в это время на другом конце поля брани его брат, в тонкой кольчуге древней эреборской ковки, с луком через плечо и длинным клинком в руке по всю пользовался своим двойственным положением. С одной стороны, его не трогали гномы, с другой – орки и гоблины тоже не поднимали оружия, чуя темную силу, дремлющую в сердце молодого воина. Кили же не стеснялся рубить своих “соратников”, не стремясь выдать себя раньше времени. Торин сражался неподалеку… Ах, как просто было бы сейчас воткнуть длинный кинжал в сочленение доспеха, и тогда бы он остался единственным наследником трона Эребора и уж позаботился бы, чтобы Одинокая гора стала надежным оплотом для Хозяина. Но пока вокруг было слишком много лишних глаз. Авось этого гнома, мнящего себе королем, прибьет кто-нибудь другой и не придется пачкать руки…

В стороне раздался рев, и Кили скривился, заметив высокую мускулистую фигуру белокожего орка. Азог… Только этой твари тут не хватало. Прежде чем Торин успел среагировать, молодой принц рванулся в бледному орку. Клинок и палица столкнулись с низким звоном…

– Какого балрога ты тут делаешь? – выплюнул Кили в лицо Азога; вокруг кипел бой, так что вряд ли их кто-то мог услышать.

– Собираюсь убить гнома, – рыкнул орк. – Уйди с дороги, а то ненароком и тебя пришибу.

– Азог! – Торин заметил давнего врага; голос короля дрожал от ненависти, а синие глаза пылали холодным огнем. – Твой противник здесь!

Орк оскалился, и вдруг резким движением перехватил Кили за горло, приподнимая над землей.

– Он не должен выжить, – с этими словами Азог отшвырнул молодого гнома от себя, и Кили покатился по земле, чудом не напоровшись на собственный клинок.

Увидев это, Торин взревел и бросился на своего заклятого врага. Меч и палица скрестились, высекая искры…

***

В какой-то момент Фили начало казаться, что он никогда не доберется до дяди. Торин уже был в поле зрения, но внезапно между ним и молодым гномов появилась целая орава гоблинов. Они бросались прямо на оружие, хватали за руки и за ноги, норовя повалить, пытались укусить. Фили остервенело отмахивался от мелких уродцев, когда рядом, будто из-под земли, вдруг выросли два эльфа. Сверкающие клинки ткали в воздухе невесомую и смертоносную паутину. В таком сопровождении Фили прошел через гоблинов, как нож сквозь масло, но вскоре вновь замер. Торин сражался с Азогом. Два противника кружили вокруг друг друга, нанося сокрушающие удары, и вмешиваться в поединок сейчас было категорически нельзя. Скрипнув зубами от досады, Фили сосредоточился на том, чтобы не позволить никому подойти близко в дяде и его врагу…

***

От удара о землю у Кили поплыло все перед глазами. Он сел и встряхнулся, пытаясь избавиться от звона в ушах. Вот ведь проклятая тварь… Гном пообещал себе, что если Азог хоть на что-то годен и сможет убить Торина, он после этого он прирежет орка своими руками. И тут Кили заметил то, что могло помешать всем его планам. Вокруг Азога и Торина образовалось небольшое свободное пространство – никто не желал вмешиваться в схватку. А вот по другую сторону Кили увидел знакомую пшеничную шевелюру… Гном в сердцах выругался и рванул с плеча лук – появление брата могло все испортить.

***

Фили одного за другим отправлял гоблинов в мир иной, краем глаза следя как обстоят дела у дяди. Торин отражал удар за ударом, однако гном уступал, как в росте, так и в силе. Азог рычал, угрожающе демонстрируя клыки и выкрикивая оскорбления на черном наречии. Палица и железный крюк, заменяющий ему руку, так и норовили достать гнома. И вот Торин отвел очередной удар мечом, но оступился, и Азог с торжествующим ревом вонзил свой жуткий протез в бок гнома. Воин глухо вскрикнул и пошатнулся, Фили размашистым ударом рассек надвое нападающего на него гоблина, развернулся, выхватывая нож из-за голенища и, почти не целясь, метнул в орка, приготовившегося нанести последний удар…

Серебряный росчерк в воздухе, и последовавший разъяренный рев Азога возвестили о том, что нож нашел свою цель, а Фили возблагодарил все силы небесные и земные за то, что почти всю жизнь учился использовать метательное оружие. Торин вскинулся, не обращая внимания на рану, и по рукоять вонзил меч в тело давнего врага, выдернул, развернулся и излюбленным приемом отсек уродливую, обтянутую белой кожей, голову…

То, что произошло дальше, навсегда врезалось в память Фили, долгие годы являясь ему в кошмарах самыми темными ночами. Тяжело опираясь на меч, Торин поднялся и обернулся. Фили знал дядю всю жизнь, но еще никогда не видел на лице сурового предводителя такой неподдельной радости, как в тот момент, когда гном заметил его. Одно долгое мгновение дядя и племянник смотрели в глаза друг другу… Тихий шелест прорезал воздух, Торин вдруг вздрогнул и, пошатнувшись, сделал шаг вперед. Улыбка погасла. Гном медленно обернулся, и сердце Фили замерло, когда он заметил стрелу в плече дяди. И это была не орочья стрела… Отказываясь верить в происходящее, он лихорадочно обшарил окружающее пространство и почти сразу заметил до боли знакомую фигуру. Кили вновь вскинул лук – вариантов не оставалось, приказ Хозяина нужно было исполнить любой ценой. Хищно взвизгнув, оперенная смерть сорвалась с тетивы – с такого расстояния не промахнулся бы даже слепой.

– Кили… – Торин хрипло выдохнул, когда стрела нашла цель, и осел на колени.

Темноволосый гном уже выхватил третью стрелу и наложил на тетиву, – один выстрел и все будет кончено! – когда его слуха достиг этот чуть слышный зов. По телу прошла дрожь и, внезапно, из глубины сознания вырвалось то, о чем он почти забыл. Ярость, горечь, печаль, боль, отчаянный протест… По телу прокатилась волна обжигающей боли, а руки дрогнули, выпуская лук.

– НЕЕЕЕЕТ!!!

Фили рванулся вперед, почти обезумев от осознания произошедшего. Тренированное годами тело действовало само – сократить расстояние, отвести оружие, размахнуться, ударить. Он знал, он с самого начала знал, что это больше не брат, что это не его Кили… Он знал и медлил, ничего не предпринимая. Знал, но до последнего пытался убедить себя, что ошибается… Так почему же в тот момент, когда удар уже нельзя было остановить, он, встретившись глазами с гномом, который когда-то был ему братом, увидел не напитанную ненавистью тьму, а растерянность и страх в ясной ореховой глубине?..

Гномья сталь впилась в плоть, не встретив сопротивления, и Фили, чудовищным усилием изворачиваясь и выпуская клинки из рук, подхватил падающее тело брата, чувствуя как по рукам течет горячая кровь. На разом побледневшем лице темноволосого принца, уродливой полосой выделялся шрам, пересекающий щеку от виска до подбородка…

========== Эребор ==========

Недавно расчищенный тронный зал Эребора принимал первых гостей. Пусть гордый владыка Лихолесья не смог заставить себя вернуться в это место, он прислал вместо себя сына. Нельзя сказать, чтобы кто-то огорчился этому. Принц эльфов и молодой король гномов обменялись приличествующими случаю вежливыми фразами, и Леголас почти сразу покинул зал – обо всем, что нужно было обсудить, они уже поговорили ранее. Теперь же перед троном стоял Бард, в какой-то степени неожиданно для самого себя ставший после окончания битвы, полноправным королем Дейла. Наследник благородной крови, он всю свою жизнь был простым лодочником и чувствовал себя очень неуютно. Смотрящий на него с высокого трона Фили прекрасно понимал его чувства. И пусть Торин готовил его к этой роли почти с рождения, гном никогда серьезно не задумывался о том, как это будет на самом деле. Оказалось, что очень неудобно: трон был жестким, парадное одеяние – жарким, а корона – тяжелой. И самое главное – рядом не было никого, кому можно было бы на это пожаловаться…

Фили повел головой, усилием воли отгоняя грустные мысли, и сосредоточился на том, что говорил Бард – о руинах Дейла, о голодающих людях, о сгоревшем Эсгароте… За правым плечом нового короля Дейла стояла Сигрид. Фили даже позволил себе мимолетно улыбнуться, встретив ее восхищенный взгляд…

– Нам нужны мастера и материалы, иначе многие просто не переживут зиму! – горячо закончил Бард и замолчал, ожидая ответа.

Фили помолчал, устало потерев переносицу. Столько жертв, а все проблемы по-прежнему решались золотом. Литой королевский венец давил на голову, вызывая тупую, ноющую боль.

– Вы получите столько золота, сколько нужно, чтобы обеспечить себя всем необходимым, – наконец, ответил он.

– Ваше величество, – негромко позвал стоящий рядом с троном Балин. – Мы не можем так разбрасываться сокровищами нашего народа. Торин бы…

– Торин мертв. Он погиб из-за этих сокровищ! – на мгновение Фили дал волю чувствам и одернул советника. В голосе молодого короля прозвучали металлические нотки. – Эребору не нужно золота – нам его хватит на несколько жизней. Эребору нужны друзья.

Балин осекся на полуслове, с внезапным уважением взглянув на молодого короля, которого знал с рождения, и склонил седовласую голову в знак согласия.

– Дейл получит столько золота, сколько нужно, – повторил Фили, обращаясь к Барду.

– Благодарю, Король под Горой, – мужчина склонил голову, даже не пытаясь скрыть своей радости. – От лица всех жителей Дейла я клянусь, что мы окажем любую посильную помощь гномам Эребора. Пусть между нашими народами вновь воцарится мир как в давние времена.

– Да будет так. Балин, проследи, чтобы люди получили все необходимое, – Фили поднялся с трона, давая понять, что аудиенция окончена.

Гномы склонились, провожая своего короля. Фили шел, постоянно напоминая себе, что нельзя ускорять шаг, надо выглядеть царственно, что он должен быть достоен… Больше всего хотелось сорваться на бег, скрыться в своей комнате, запереть двери и, пожалуй, напиться. Или сделать еще что-нибудь, чтобы только избавиться от этого ощущения безысходности, что поселилось в душе молодого гнома в той недавней битве.

Все события последних дней слились в один кошмарный сон, от которого он никак не мог пробудиться. Горячая кровь брата, затуманенный взгляд дяди, его последние слова: «Позаботься о нашем народе… ты справишься…» – погребальная церемония и две плиты, наскоро вытесанные из белого мрамора, навсегда запечатавшие могилы истинного Короля под Горой и его младшего племянника, чью тайну знали только Фили и эльфы, сопровождавшие его тогда в бою, коронация, когда Балин дрожащими руками возложил на голову нового Короля под Горой тяжелый венец, найденный в сокровищнице… Молодой гном вздохнул с облегчением, наконец, добравшись до своих покоев. Времени отдыхать не было – только сбросить тяжелые парадные одежды, переодеться в привычную рубаху и куртку, а потом его ждали в кузнях. Будучи совсем ребенком он удивлялся, почему Торин вечно пропадает с мастерских, зачем работает до седьмого пота, наравне со всеми. Теперь Фили понял – не деля с народом его жизнь, невозможно было им править. А еще постоянные заботы помогали справиться с болью в душе. Молодой гном позволил себе на минуту задержаться у окна. Над пустошью вот уже несколько дней клубился черный дым – в огромных ямах гномы и люди сжигали тела орков и гоблинов. Фили прислонился к раме и стащил с головы тяжелый венец, небрежно положив его на каменный подоконник.

– Не разбрасывался бы ты так короной Эребора, молодой король, – раздался за его спиной насмешливый голос.

Фили мгновенно обернулся, выхватывая из-за пояса кинжал, но тут же расслабился – в удобном кресле в углу комнаты сидел и задумчиво поглаживал длинную бороду старик в серой хламиде.

– Гэндальф, – гном искренне улыбнулся, узнав старого мага, но тут же покачал головой. – Просто этот венец слишком тяжелый.

– У тебя будет вся жизнь на то, чтобы привыкнуть к этой тяжести, – голос старого мага звучал ободряюще, и Фили был благодарен ему за это. – Но ты уже неплохо справляешься.

– Спасибо, – гном вновь отвернулся к окну. – Я думал, что ты уже уехал.

– У меня осталось одно незавершенное дело, – проговорил Гэндальф, внимательно глядя на широкую спину гнома. – И ты даже знаешь, какое.

Фили с трудом сдержал дрожь и впился пальцами в твердый подоконник.

– Не понимаю, о чем ты, – совладав с голосом, откликнулся он.

– Пытаться обмануть волшебника – плохая идея, молодой король, – качнул головой старик. – Нечасто в гномьем королевстве можно встретить запертые покои с эльфийскими стражами у входа. Как долго ты собираешься держать его взаперти?

– Пока не пойму, что делать, – Фили вздохнул, понимая, что отпираться бесполезно.

– Ты покрываешь приспешника той тьмы, что угрожает всему Средиземью, – напомнил Гэндальф.

– Который остается мне братом! – Фили резко обернулся.

– Ну хорошо… – маг примиряющие поднял руку. – Успокойся. Как тебе вообще удалось вытащить его?

– Его привели эльфы, – Фили опустил голову, смутившись собственной вспышки. – Они забрали его с поля боя и залечили раны, а потом погрузили в какой-то зачарованный сон и несколько дней назад принесли сюда. Я так понял, что это была идея Леголаса. Уходя, он сказал, что больше ничем не может помочь.

– Действительно… – маг задумчиво причмокнул. – Лесным эльфам такое не под силу, даже потомкам светлого рода.

– Но та эльфийка сказала…

– Эльфийка? – Гэндальф устремил на гнома внимательный взгляд. – Фили, расскажи мне.

Гном на мгновение задумался, вспоминая, а потом твердо и уверенно проговорил:

– Лесная эльфийка из Лихолесья… Она последовала за нами в Озерный город и пыталась излечить рану Кили… Но ей не удалось. Когда напал дракон, я был ранен… Кили ударил меня кинжалом, а она погибла… Но я слышал ее голос – она сказала, что брата можно спасти, надо только верить…

– Надо же… Никогда бы не подумал… – Гэндальф погрузился в раздумья, и Фили затаил дыхание.

– Ты знаешь, как ему помочь? – наконец не выдержал гном. – Скажи, Гэндальф!

Старик задумчиво покачал головой и вздохнул.

– Я не хочу обнадеживать тебя, но… а в каком состоянии сейчас твой брат?

– Все еще спит.

– Хорошо, – маг поднялся. – Я вернусь через несколько дней и смогу сказать точно. А пока… – он подошел к гному и ласково коснулся его плеча. – Не теряй надежды.

Не прощаясь, маг вышел из комнаты, и Фили, внезапно, почувствовав смертельную усталость, прислонился к ближайшей стене и на несколько мгновений прикрыл глаза. Как же сейчас не хватало хоть кого-то рядом – дяди с его вечно мрачным, но таким родным взглядом, всегда веселого и неугомонного брата… Гном оперся на подоконник и вздрогнул, почувствовав под пальцами холодный металл. Золотой венец… Король. Он теперь король.

========== Эребор ==========

Гэндальф не вернулся ни через день, ни через неделю. Обязанности правителя навалились на плечи Фили горой, мало уступающей Эребору в размерах. Все дни молодой король занимался приемом послов, инспектировал кузни и стройплощадки, решал споры, тут и там возникающие между горячими и несдержанными сородичами, занимался подсчетами, строил планы на будущее, заключал договоры, изучал длинные свитки с цифрами и делал еще миллион важных для государства дел. К счастью, товарищи по походу, в какой-то степени заменившие ему семью, всегда были рядом. Балин, очень тяжело переживший смерть Торина и постаревший лет на 50, безоговорочно занял пост первого советника – его знания и мудрость были просто необходимы Эребору. Его брат Двалин занялся ревизией арсенала, формированием и подготовкой воинов будущей армии. Дори и Бомбур взяли на себя вопросы провизии, а Бофур и Бифур, пусть и не были родней Торину, а род свой вели из Мории, оказались умелыми шахтерами и взялись за восстановление старых разработок. Наконец, Глоин получил в свое распоряжение все финансы и с головой зарылся в бухгалтерские книги, периодически принося Фили на подпись новые проекты улучшения благосостояния Эребора. Каждый гном из бывшего отряда Торина Дубощита всеми силами старался так или иначе облегчить жизнь молодого правителя, поддержать его и помочь. Однако ни один из них не знал, что когда бледный от усталости Фили вечером уходил в свои покои, день для него отнюдь не заканчивался. Гном позволял себе несколько минут отдыха, стоя около открытого окна, – ложиться или даже садиться было чревато немедленным засыпанием. Затем он переодевался в простую и удобную одежду темных тонов, накидывал плащ и отправлялся в свой персональный ад – к брату.

Кили пришел в себя спустя несколько дней после отъезда Гэндальфа, а еще через пару дней эльфы, которых оставил в Эреборе Леголас, объявили, что рана больше не опасна и тоже уехали. Фили остался со своей проблемой один на один. С этого момента днем он был правителем возрождающегося государства, а ночами – сиделкой у постели брата. На сон он отводил себе пару часов перед рассветом, а на осуждающие слова Балина чаще всего отвечал, что успеет отдохнуть, когда все дела будут закончены. Седой гном лишь качал головой и задумчиво гладил бороду, пытаясь понять, когда это принц, которого он будто бы недавно учил читать и писать, вдруг стал таким взрослым и, самое главное, таким похожим на своего дядю…