Текст книги "Говорит и показывает (СИ)"

Автор книги: Sco

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Глава I

      – Ка-а-ара-а-а! – вопил невыносимый подросток под окнами школы.

      – Эк, как надрывается, сердешный, – покачала головой пожилая уборщица, елозя широкой шваброй по полу школьного коридора. – Грабят его там, что ли?

      Витя с неприязнью рассматривал в окно источник шума. Самодовольная морда Витиного ночного кошмара отчётливо различалась даже в зимних сумерках. На сколько ещё хватит Витиного железного терпения?

      Вылетев с третьего курса института и отслужив в армии два положенных года, младший сержант Виктор с прокурорской фамилией Кара вернулся в гражданскую жизнь четыре месяца назад. Решив доучиться-таки в институте, Витя восстановился на вечернем отделении и вгрызся в специальность техника-программиста. Обучение велось по будням, в вечерние часы, а при свете дня Витя охранял покой учащихся школы №1097, расположенной недалеко от его дома. Устроиться туда его упросила соседка, завуч той самой школы, Наталья Сергеевна. По какому-то новому распоряжению спиногрызам требовалась охрана, а на смешную зарплату школьного охранника шли либо последние пропойцы, либо стрёмные извращенцы. Почти двухметровый «Витюша», по мнению завуча, идеально подходил на должность цербера школьных застенков. Парень честно предупредил, что поохраняет только до тех пор, пока не найдёт нормальную работу, но с его вечерним обучением на хорошее место надежды было мало.

      Ученик одиннадцатого «Б» класса Артём Васильков атаковал нового охранника в первый же день появления оного на рабочем месте.

      – А как вас зовут? А рост у вас какой? А пистолет у вас есть? А откуда у вас шрам на щеке? – засыпал тот вопросами опешившего охранника на первой перемене, разглядывая его своими марсианскими, широко расставленными глазами.

      Васильков говорил со скоростью сто слов в минуту, не дожидаясь ответов на свои нескончаемые вопросы, и постоянно перемещался в пространстве. Вот только что он стоял напротив тебя и, вдруг, бац – он уже перевесился сзади через твоё плечо, дочитывая твои конспекты на столе. И всё это не закрывая рта! Частенько Витя не сразу мог понять, откуда тот говорит – удивлённый охранник крутил головой в поисках источника звука, словно жертва галлюцинаций. Через пару недель Виктор начал замечать, что неугомонный Васильков спецом прибегает к нему на первый этаж на каждой перемене. Учителя сочувственно поглядывали на Витю, но никто не спешил отгонять орального террориста от молчаливого охранника. Видимо, тихонько радовались, что сбагрили это ходячее радио на безответного парня.

      – Ты от снайпера, что ли, ныкаешься? – раздражённо спросил Витя, когда у него начала кружиться голова от мельтешащего перед глазами старшеклассника. – Чего тебе на месте не стоится?

      Васильков затрещал, вылупив на охранника свои глазищи цвета оловянной поварёшки.

      – Это не я быстро двигаюсь, это вы медленно соображаете. А вы на программиста учитесь? Зря. С вашим телосложением лучше на столяра там, или на газоэлектросварщика, или…

      Артём взялся перечислять профессии для Витиного телосложения, загибая пальчики и глядя куда-то вверх, а тот, собрав в горсть всё своё мужество, считал секунды до звонка на урок.

      Прошло три месяца, на дворе стоял декабрь, а Витя всё ещё работал охранником, совмещая бдение за цветами жизни со своей учёбой. В школе Виктора ценили. В основном его ценность была в его грузоподъёмности и безотказности. Перенести мебель, передвинуть рояль, повесить дверь, прибить полки – для всего этого звали «Витюшу». Васильков же преследовал Виктора, словно дух умершего родственника, а последние недели он даже стал приходить вечером, когда уроков уже не было, а были только факультативы и кружки. Каждый раз он вроде как проходил мимо и заглядывал поболтать с охранником, «чтоб ему не скучно было».

      – Ка-а-ара-а-а! – разрывался на улице Васильков, глядя на Виктора через здоровенное окно на первом этаже.

      Витя вздохнул и поплёлся к входной двери. Артём радостно поскакал под козырёк школы.

      – Ну, чего тебе? – кисло спросил Виктор, отперев дверь. После уроков, по инструкции, школа закрывалась на ключ, и охранник должен был контролировать всех сюда входящих.

      – Выходите курить, – закрутился проныра рядом с приоткрытой дверью. – Я вот с кино иду, там про космическую станцию, так у них там трос оторвался – и привет. Вы что, постриглись? Мои на выходных собаку стригли, так он парикмахера за ухо цапнул. Сдали информатику вчера?

      Витя поморщился. Как его родители терпят? Он же как попугай Кеша, вообще не выключается!

      – Артём, – рявкнул Виктор, прерывая энергичного оратора. – Иди домой, поздно уже. Давай.

      И – о, наивный! – попытался закрыть дверь. Васильков протиснул ботинок в щель закрывающейся двери и выпалил:

      – Нельзя мне домой, меня там убьют!

      Витя с секунду, не без удовольствия, посмаковал в уме такую перспективу и уточнил:

      – Прямо убьют? – хотелось гарантий.

      – Прямее не бывает! – закивал Васильков и замолчал.

      Витя удивлённо поглядел на Артёма, соображая, что, наверное, это первый раз, когда он видит его с закрытым ртом. Подумав, что он об этом наверняка пожалеет, Витя всё-таки спросил:

      – Чего случилось-то?

      Васильков затараторил, выдавая изо рта клубы пара.

      – Да во дворе у нас шпана всякая, преступники малолетние, извели меня уже, денег требуют. Сегодня сказали, если не принесу – ноги переломают. А мне денег не жалко, но их у меня нет, а вот ноги есть, и их мне как раз жалко. Вы же сейчас заканчиваете уже, проводите меня домой!

      Артём так быстро говорил, что Витя понимал его через слово, но в целом картину уловил.

      – Где ты живёшь? – устало спросил Виктор. В конце концов, его работа – защищать учеников этой школы, как-никак.

      Через пять минут совместного пути до Васильковского дома, Витя начал угрюмо оценивать размеры сугробов на предмет возможности запихивания туда тела своего спутника. Артём то забегал перед ним, то останавливался где-то сзади, то вдруг подбегал к какому-то дереву и пристально смотрел в его голую крону – в общем, на него уже хотелось надеть поводок.

      – Куда идти-то? – закрутил головой Виктор.

      – Во-он тот дом, – указал Васильков рукой, одетой в смешную разноцветную варежку. – А «Кара» – это от какого слова? Караоке, карамба, каракум …

      – От слова «карательная операция». Какой подъезд?

      – Второй слева.

      Витя оглядел заснеженный двор с пустой детской площадкой. Даже собачников не было видно.

      – Ну и где твои гангстеры?

      – Попрятались, наверное, когда вас увидели. Вы же большой, – заозирался Васильков, крутясь на одной ножке как балерина.

      Витя оглядел худющего Артёма и подумал, что он, конечно, идеальная жертва гопоты. Из-под зимней шапки с помпончиком торчали светлые локоны, на курносом носу – мелкая россыпь веснушек, на овальных щеках – детские ямки. Витя-то уже и в шестнадцать выглядел как мужик, а этот… Виктор сплюнул на снег, доставая пачку сигарет.

      – Ну, иди домой, что ли? – спросил он у пританцовывающего от холода пацана. – А то зад застудишь в своих джинсах.

      – О, моему заду очень приятно, что вы о нём беспокоитесь, но я ещё постою тут с вами, пока вы докурите. Пусть видят, какие у меня друзья! – угрожающе сказал Артем куда-то в присыпанные снегом кусты.

      Витя решил проигнорировать репризу про «зад», тем более, он сам поднял эту скользкую тему. Артём трещал про какие-то компьютерные игры, про зимние каникулы, про зачёт по истории, а Витя глядел на жёлтые окна домов и думал о своём.

      – …зайду, хорошо? – уловил Витя вопросительную интонацию в конце пропущенного им мимо ушей монолога Василькова.

      – Хорошо, – кивнул Виктор, не решаясь переспросить, чтобы тот не завёлся рассказывать с самого начала, с него станется.

      Васильков просиял и вдруг подпрыгнул к Вите и обнял его своими ручками-веточками.

      – Спасибо! – душевно сказал он и, прежде чем онемевший охранник успел сообразить в чём дело, ускакал в свой подъезд.

      Витя придавил окурок ботинком и встряхнул головой.

– Террорист, – пробормотал Виктор и направился домой.

***

      Говоря научным языком, Виктор был пьян, как фортепьян. Он громко смеялся, пугая посетителей за соседними столиками, хлопал по столу ладонью и бесстыдно тискал сидящую рядом Людочку. Или она Любочка? Районная компания встретилась в местной рыгаловке и обмывала какой-то сомнительный повод – у чьей-то сестры родился сын. Причём, сестры даже не родной. Витин приятель пришёл с двумя девушками, и одна из дам осчастливила Виктора своим вниманием. Стреляла глазами, покачивала буферами и как-то по-утиному складывала губки – это, видимо, какая-то их бабская сигнальная фишка. В общем, вечер у Вити удался – оставалось только довести прелестницу до дома, и там, в маленькой Витиной однушке, предаться сладкому греху. Парень шёл по освещённой оранжевыми фонарями вечерней улице, прижимая к себе хохочущую пьяненькую подружку, весь в предвкушении горячей ночки.

      – О, опять с новенькой идёт, – услышал Витя знакомый голос и уставился на Василькова, стоящего рядом с Витиным подъездом.

      Людочка перестала хохотать и заметно напряглась. Артём покачал головой и разочарованно попенял Вите, который пытался навести резкость.

      – Виктор, у вас жена в роддоме, а вы всё по пьянкам шляетесь! Добрый вечер, – кивнул он прихуевшей Людочке. – Прелестные сапожки. Где покупали?

      Людочка ахнула, вывернулась из объятий Виктора и неожиданно ловко пнула горе-ухажёра в щиколотку. Витя запрыгал на одной ноге, пытаясь одновременно оправдаться перед убегающей Людочкой и накатить Василькову. Получалось не ахти.

      – Ты… Бл… Ёб… Ты какого?.. А ну, иди сюда!

      Должностная ответственность Виктора как охранника не давала парню разойтись по отношению к школьнику Артёму, как того требовала душа и вселенская справедливость. Он сжимал кулаки, сдерживая поток брани. Без мата разговор шёл туго.

      – Ты чего творишь, су…

      Он опять замолчал на полуслове, компенсируя недостаток слов изуверской мимикой.

      – Спасибо бы сказали! – без тени страха в голосе затрещал Васильков. – У неё же нос картошкой! Вам нужны дети с носами картошкой? Я о потомстве вашем заботился, между прочим. У вас перчатка из кармана вывалилась.

      Виктор развёл руками, не веря своим ушам. Всё это было похоже на какую-то дурную комедию.

      – Ты что, наркоман? – почти доверительно спросил Виктор, пытаясь найти хоть какое-нибудь логическое объяснение поведению парня.

      – Я аллергик, мне нельзя. А вы здесь живёте? Можно к вам в туалет? Край, как надо!

      Витя пару секунд побуравил школьника глазами, потом поднял упавшую перчатку и расстроенно стряхнул с неё снег. Людочку уже не догнать, вечер безнадёжно испорчен. С этим придурком выяснять что-либо – себе дороже.

      – Пошли, – кинул Витя через плечо и открыл подъездную дверь.

      Лифта в хрущевках не предусматривалось. На лестнице было темно – кто-то опять выкрутил лампочки. Виктор злорадно отметил про себя, что птенчик перестал чирикать, держась к парню поближе. Видать, боялся темноты. Вот трусло! На третьем этаже, идя на поводу у неуместного для здорового мужика подросткового азарта, он резко обернулся, вскинул растопыренные руки и утробно зарычал:

      – Р-р-ры-ы-ы!!!

      Последовавшая реакция была неожиданно эмоциональной: Васильков завизжал, замахал руками, запрыгал на месте как зайчик и начал заваливаться назад. Парень разом протрезвел, поняв, что этот говорун сейчас вот-вот сверзится с лестницы и свернёт себе шею. Ещё не хватало закончить этот вечер в приёмном покое! Виктор быстро схватил падающего труса обеими руками за грудки и резко дёрнул на себя. Пацан прижался щекой к Витиной груди и затих, вцепившись в его куртку своими пальцами. Прошла секунда, другая, а Васильков всё никак не отпускал Витину куртку, продолжая прижиматься к нему, шмыгая носом. Оторвать от себя прилипалу Вите не давало смутное чувство вины – нарычал на мальца, а кто знает, может у него болезнь какая нервная. Решил дать ему ещё пару секунд. Правда, через эту пару секунд нервничать начал уже сам Виктор. Молча стоять на тёмной лестнице со взрослым школьником в обнимку было откровенно стрёмно. А если сейчас выйдет кто, мусор вынести или покурить? Витя начал медленно, но настойчиво отодвигать от себя пригревшегося болтуна. «То трещит, как нанятой, а то вдруг – затих», – возмущался про себя Виктор, напрягаясь от этих безмолвных подъездных обнимашек.

      – Ты в туалет уже перехотел, что ли? – раздражённо спросил Витя, встряхивая притихшего пацана.

      Птенчик покрутил головой, выпрямился и снова зачирикал, на радость парню. Ну, жить будет. Они двинулись дальше по лестнице под аккомпанемент бесконечной трескотни Василькова.

      – А вы на каком этаже живёте? Вот, вы каждый день по лестнице туда-сюда ходите и курите, а ведь это какая нагрузка на сердце! Вы авокадо едите? Для сердца очень полезно авокадо.

      Они дошли до Витиной квартиры, и парень впустил сомнительного гостя в дом. Тот с интересом оглядывался, рассматривая крохотную, скудно обставленную квартирку.

      – Туалет там, – махнул рукой Виктор, вылезая из ботинок. – Можешь не разуваться.

      Пацан внимательно оглядел обувь и вешалку.

      – А вы один живёте? – спросил он, не спеша направляясь к уборной.

      – Да. Иди уже.

      Артём скрылся за дверью туалета, а Витя пошёл в комнату. Включил телек, сел на диван, откинулся на спинку. Хотелось переодеться в домашнее, джинсы были влажные от снега. «Сейчас, выпровожу этого ссыкуна и переоденусь», – подумал парень и прикрыл глаза. После морозной улицы, да ещё и нескольких рюмок водочки, тело размякло и потянуло в сон. Виктор перебирал в голове дела на завтра, вспоминая, какие у него вечером дисциплины в институте. Подумал, что надо бы взять у приятеля телефон этой Людочки. Мысли плавно перекочевали Людочке в декольте. Витя аж непроизвольно сжал пальцы, вспоминая, какие пышные и округлые груди покачивались перед его глазами весь вечер. Так бы и стиснул их в ладонях и присосался бы, м-м-м… Что-то тёплое проскользило вверх по бедру размечтавшегося Вити и упёрлось в его ширинку. Виктор резко открыл глаза и уставился на Артёма перед собой. Тот стоял коленями на полу и, пытливо глядя в Витино лицо, гладил его ладонью по бедру. Парень не мог сообразить, как пацан сумел так бесшумно подкрасться, что Витя даже не услышал. Но сейчас не об этом!..

      – Э, ты чего, слышь? – пытаясь скрыть растерянность за угрозой, рявкнул Витя, но Артём руки не убрал.

      – Я же вам свидание сорвал, – рассудительно заметил ебанутый Васильков. – Вы, наверное, расстроились. Хотите, я вам отсосу?

      Витя никак не отреагировал, потому что был уверен, что ему послышалось. Не может же ученик одиннадцатого «Б» класса, в самом деле, реально стоять тут перед ним на коленях и предлагать минет. Почудится же такое! Ой!.. Артём тем временем, видимо, приняв молчание за согласие, вжикнул молнией на Витиных джинсах. Сознание парня завопило: «Чего сидишь, баран, тебя ж посадят!», и Виктор испуганно накрыл обеими ладонями свой пах.

      – Васильков, ты куда лезешь-то? А ну, руки убрал быстро! – Витя часто дышал, пытаясь сообразить, что это нашло на пацана, одновременно прикидывая, можно ли пнуть озабоченного Артёма ногой или зашибёт?

      Васильков же бесстрашно прорывался к Витиной ширинке, пытаясь оторвать от неё руки хозяина.

      – Вам так ни одна девушка не отсосёт, поверьте. Потом будете ещё благодарить и добавки попросите, – убеждал парня съехавший с катушек школьник, продолжая бороться за Витину ширинку.

      Да это что, какой-то блядский флэшмоб? Виктор схватил Артёма за плечи и как следует его встряхнул.

      – Ты понимаешь, что ты говоришь? Ты вообще себя слышишь? – Витя уже почти перешёл на крик, но странненький гость не выказывал никакого смущения.

      – Ну чего вы кричите? Я же вас не насилую.

      – Ты?! Меня?! – Витя впал в отчаяние, понимая, что тут нужен доктор. – Ты что, в каком-то спецклассе для психов учишься?

      – У меня в классе углублённый английский, вообще-то. И я на медаль иду.

      Решив спасаться бегством, Виктор попытался вскочить с дивана, но настырный отличник обвил его бёдра руками, не давая ему ступить и шагу. Витя дёрнулся в этих неожиданно крепких объятиях и, потеряв равновесие, стал заваливаться вперёд, на стоящего на коленях Василькова. Совсем неспортивно сгруппировавшись, Витя согнулся, чтобы не упасть плашмя, и откровенно неудачно воткнулся в пол макушкой. Перед тем как провалиться в темноту, Виктор услышал невозмутимый голос соблазнителя:

– Диагноз: ушиб всего охранника.

      …Виктор Кара покачивался, лёжа на спине с закрытыми глазами. В голове неприятно тянуло и распирало, спина елозила по чему-то твёрдому, а при каждом покачивании слышался какой-то чавкающий звук. Самые странные ощущения были ниже талии. Задница тёрлась о какую-то жёсткую, ворсистую поверхность, бёдра были зажаты, а от члена шли знакомые каждому мужчине приятные импульсы. Витя приоткрыл глаза и попробовал сконцентрироваться на увиденном. В увиденное верилось с трудом. Виктор лежал на ковре в своей комнате, а Васильков, чтоб ему пусто было, оседлав Витины бёдра, с упоением раскачивался на нём взад-вперёд. Похолодевший парень опустил глаза ниже и захотел ослепнуть. На блаженном Артёме не было ни штанов, ни трусов – они болтались на одной из его щиколоток, Витины джинсы и всё остальное были стянуты до середины бедра, а их с Васильковым члены ритмично дрочились малолетним придурком, в своего рода членобукете. Артём приоткрыл рот, облизывая свои губы и шумно дышал. Заметив, что Виктор очнулся и таращится на всю эту ебанистику, пацан задёргался, застонал и тут же обдал Витю и ковёр вокруг него брызгами спермы. Это моментом вывело Витю из ступора, и он возопил, начав извиваться так, будто на него пролился кислотный дождь.

      – Убью!!! Гад!!!

      Васильков взмыл в воздух и, как был, с портками на одной ноге, улетел в единственную закрывающуюся комнату в Витиной квартире – в уборную. Виктор неуклюже вскочил, натягивая джинсы, пытаясь быстро стащить с себя обляпанный спермой свитер.

      – Вот, тварь! Гадёныш! Убью!

      Витя с кровавой пеленой перед глазами кинулся в ванну, но та была уже занята ебанутым гостем.

      – Отрой, сука, я тебя живым отсюда всё равно не выпущу! Открой, сказал!

      Парень бился в на удивление прочную дверь, выкрикивая угрозы.

      – Убью! Убью гада!

      – Виктор, – услышал он Васильковский голос над своей ушибленной головой.

      Парень задрал голову и увидел, что мелкий извращенец вытащил свою белобрысую башку в узкое антресольное окошко над дверью в ванную. Он строго смотрел сверху вниз на беснующегося хозяина квартиры, как Кролик на застрявшего в норе Винни-Пуха. Как он туда забрался? На стиралку, что ли, залез?

      – Я вам, как будущий юрист будущему программисту говорю, умышленное убийство – это от восьми лет до пожизненного.

      – Ничего! – тут же согласился Виктор на такой вариант и продолжил осатанело биться в дверь. – Меня выпустят раньше, мне как раз тридцатник стукнет.

      – С чего это вдруг раньше-то? – удивилась голова в окошке.

      – А потому, что я милашка! – оглушительно взревел Витя, наваливаясь на дверь всем телом.

      – Виктор, – не терял надежды без пяти минут труп. – Вы ведь один живёте. Кроме вас, дверь чинить будет некому. Давайте, вы успокоитесь, а то мне уже домой пора, а нам ещё надо насчёт следующей встречи договориться.

      Витя перестал биться в дверь и воззрился в глаза полоумному.

      – У тебя что, какие-то генетические проблемы? – заорал он, чувствуя свою полную беспомощность перед этим непробиваемым идиотом.

      – Генетических нет, – отчитался Васильков и вытащил из окошка свою тощую ручку с зажатым в ней телефоном. – Вот, полюбуйтесь, я фоток с нами наснимал. Собираюсь вас ими шантажировать.

      Парня словно окатили холодной водой – ярость тут же схлынула и внутренности сковал ужас. Он поднял трясущиеся руки и аккуратно взял телефон, будто тот заминирован. Этот гадёныш нащёлкал фоток, пока Витя был в отключке? Что там может быть? Он, Витя, с членом наперевес, а на нём скачет голой жопой школьник, идущий на золотую медаль? Если кто-то увидит, узнает – да его же заклеймят! За секунду в Витиной голове пронеслись мысли, одна другой страшнее. Кто ему поверит? Скажут, пришёл изголодавшийся, а то ещё и опущенный, из армии, устроился к деткам поближе, и… Пока что никакого выхода, кроме как застрелиться, в голову не приходило.

      – За что?! Что я тебе сделал?..

      Витя сполз спиной по стене напротив туалета, тыкая на все кнопки подряд. Телефон открывал всё, что можно, только не фотографии.

      – Да не расстраивайтесь вы так, – голова продолжала вещать из окошка под потолком. – Можно я выйду и всё вам объясню? Вы меня не будете бить? Маленьких бить нельзя.

      Так и не сообразив, как посмотреть эти треклятые фотографии, Виктор отшвырнул телефон и закрыл лицо руками. Этот гад ещё и учит его, Виктора, чего ему нельзя. А со здоровыми парнями, значит, можно делать всё, что заблагорассудится? Из ванной послышался грохот и шорох, видимо, шантажист слез со стиралки и натягивал штаны. Щелкнула задвижка. Сидя на полу, Виктор поднял глаза на уродца, выглянувшего в приоткрытую дверь. Парня начало колотить, хотя в квартире было тепло. Он с ненавистью разглядывал тощего гада, пытаясь унять клацающие зубы. Сейчас бы только одно движение Витиных пальцев на этой тонюсенькой шейке – и всё…

      – Я знаю, о чём вы думаете, – предупредил его Артём. – Но я эти фотки скинул к себе на сервак, а там их рано или поздно найдёт мой брат, и тогда – «постой, паровоз».

      – Что тебе надо? – перебил его Витя охрипшим после крика голосом.

      Пацан, уяснив, что убивать прямо сейчас его не будут, аккуратно присел на пол напротив дрожащего Виктора.

      – Мне скоро восемнадцать, – начал несовершеннолетний маньяк. – А опыта никакого. Я с девчонками совсем не хочу, мне ребята нравятся. Мне бы только всему научиться – и всё!

      – Чему научиться? – уточнил Витя, предчувствуя, что ответ добьёт его окончательно.

      – Ну, сексу! Сексу с мужчиной! – вытаращил на него свои безразмерные глазищи Васильков.

      Виктор снова закрыл лицо руками и завыл.

      – Господи, заткнись! Заткнись, я тебя умоляю, меня сейчас стошнит! Что ты надо мной издеваешься? Я тебя чем-то в прошлой жизни обидел? О, господи!..

      – Виктор, ну что вы, как маленький! Думаете, мне это всё приятно? Просто не могу же я к незнакомому мужику полезть с такой просьбой – страшно мне, понимаете? Со мной же что хочешь можно сделать. А вас я не боюсь.

      Виктор перестал убиваться и ошарашенно уставился на пацана. Да ему лечиться надо! Куда родители смотрят?

      – А меня почему не боишься?

      – Вы же меня все эти месяцы терпели. И провожать тогда пошли. Вы добрый.

      Вот за что Виктор расплачивается! За своё терпение и доброту… Вите даже стало жалко этого умалишённого. Может он родился такой, а врачи недосмотрели.

      – … А ещё, вы такой здоровенный и красивый. Я когда дрочу – всегда о вас думаю, – добавил убогий.

      Витя мигом подскочил к Артёму и сжал пальцы на его шее. Ярость била в висках, застилая глаза и сводя челюсти до зубовного хруста. Хотелось заткнуть это мелкое чудовище раз и навсегда и больше никогда его не видеть и не слышать. Пацан сполз на спине и практически лёг на пол. Он был покорный, словно кукла – не кричал, не отбивался, а только смотрел на Витю своими огромными серыми глазищами и хрипел. Парень сжал сильнее и увидел, как губы Артёма начали синеть. Почему он не сопротивляется? «Это всё равно, что убить котёнка», – прорывалось сознание сквозь пелену гнева. Ноги пацана задёргались, глаза начали закатываться. Виктор пришёл в себя и в ужасе отдёрнул руки от Василькова. Он отполз от кашляющего пацана спиной назад, глядя на него, словно на Чужого из киноэпопеи. Этого не может быть, это всё не взаправду! Артём кашлял, хватал воздух ртом и трогал себя за пострадавшую шею.

      – Это ничего, это нормально, – прохрипел он, и было непонятно, то ли он о кашле, то ли о Витином аффекте. – Это пройдёт.

      Парня опять заколотило. От того, что говорил Артём, от того, что сам чуть только что не сотворил. Его начало тошнить.

      – Я не смогу, – жалобно заканючил он. – Оставь меня в покое, пожа-а-алуйста. Ну, найди себе кого-нибудь ещё, прошу-у тебя.

      Виктор прижал руку к груди, вымаливая у пацанёнка свободу.

      – Я не такой, понимаешь? Я не голубой! Я не смогу!

      Васильков серьёзно поглядел на свою почти сломленную жертву и припечатал:

      – Я приду завтра вечером, к восьми.

      Сурово сдвинув брови, это дитя дьявола поднялось на ноги и начало одеваться. В гробовой тишине оно натянуло ботинки, пуховик, шапочку, цветастые варежки и обернулось к сидящему на полу парню.

      – Всё будет хорошо, – кивнул ему Омен и вышел из квартиры в темноту.

      Витя завалился на бок и сжался в позе эмбриона на полу коридора.

Глава II

      Ночь была ужасной. Витя перебирал в голове минувшее и пугал себя грядущим. Страшнее всего была неизвестность. Чего именно Артём хотел от Вити? Чему Витя может его научить, если разобраться? Кроме Бори Моисеева по телеку на Новый Год, он и голубых-то не видел никогда. Правда, был у них в отряде один смазливый паренёк, ходили про него слухи. Пару раз Виктор видел, как тот уединялся с кем-то из ребят в подсобке рядом с кухней, но тогда он не стал даже думать об этом, не то что выяснять. Мысли снова и снова возвращались к Артёму. Кому известно, что Васильков такой? Может, поговорить с его родителями? Может, пойти к соседке-завучу и всё ей рассказать? Ведь она его с детства знает! Хотя, если поставить рядом здоровенного лба и изящного подростка, никто не поверит, что Витя тут жертва. Тем более, этот долбоёб ещё и на золотую медаль идёт. Кот учёный, блядь!

      Витя сидел на своём посту совершенно разбитый. Казалось, что у него даже поднялась температура. Сердобольные учительницы подходили поинтересоваться, не заболел ли «Витюша». Тот кисло улыбался и говорил, что просто не выспался.

      На первой же перемене к нему подскочил Васильков. На нём была надета водолазка с высоким воротом, из-под которого виднелись отчётливые синие пятна. Виктор чуть было не начал стучаться головой о столешницу.

      – Да никто не заметил, – махнул рукой Артём, проследив взгляд парня. – А вы сегодня какой-то бледненький.

      Кара медленно поднял глаза на изувера, играя желваками.

      – Правда? И с чего бы это вдруг?

      Артём заинтересовался чем-то на потолке и поспешно трансгрессировал в своей обычной манере. Парень уронил голову на стол и начал вспоминать «Отче наш».

***

      Без десяти восемь Виктору вдруг пришла в голову гениальная мысль. А что, если он как-нибудь покалечит себя – выкинется, там, с балкона или под машину сиганёт? Не будет же Васильков домогаться инвалида? А за те годы, пока Витя восстановится, этот ебанат найдёт себе кого-нибудь ещё? Мысль была очень неплоха, осталось только продумать детали, но тут в дверь позвонили. Витя вытер вспотевшие ладони о джинсы. Никого он так не боялся в своей жизни, как этого тощего кузнечика. Витя был уверен, что за дверью стояло зло, чистое, первозданное зло. Он медленно подошёл к двери и повернул замок. Звонить начали без передыху, и Виктор дёрнул на себя дверь. В прихожую влетел Васильков, тут же включив встроенный динамик.

      – Господи, что ж у вас темень-то такая на лестнице? Замок Дракулы какой-то! Мне кажется, я там на кого-то наступил. Следующий раз фонарик возьму. Какие милые тапочки.

      Витя с Артёмом уставились на надетые на хозяине квартиры розовые тапочки с зайками. Идиотский подарок бабушки на его дембель.

      – У меня такие были, только с мышками, а собака их сгрызла. Куда идти?

      Подавив желание броситься перед Васильковым на колени с мольбой о пощаде, Витя кивнул на единственную маленькую комнату, гордо называвшуюся залой. Артём шустро снял верхнюю одежду с обувью, и, практически с разбегу, шлёпнулся на диван, сложенный книжкой.

      – Мне к девяти домой, – доложил он парню, похлопывая ладонью рядом с собой и призывно глядя на него.

      Виктор потащился к дивану на свинцовых ногах. «Надо продержаться час, всего час», – уговаривал себя Витя, подходя к дивану и робко присаживаясь на самом краешке, готовый в любой момент вскочить и покинуть здание. Они помолчали пару секунд, разглядывая стенку напротив дивана, и тут всё началось.

      – Можно, я вас поцелую? – азартно выпалил Васильков, будто просил порулить в дорогой иномарке.

      Продолжая пялиться на стену, Витя начал икать.

      – Это у вас нервное. Сейчас водички принесу, – подхватился Артём и ускакал на кухню.

      «Лучше яду», – хотел попросить вдогонку деморализованный охранник, но не справился с икотой. Васильков принёс стакан с водой и протянул своей вздрагивающей жертве. Подождав, пока Витя попьёт и перестанет икать, Артём забрал у него чашку, поставил её на пол и вдруг ловко уселся к парню на колени, оседлав его бёдра. Витя вытаращил глаза и вжался спиной в спинку дивана. Его рука непроизвольно потянулась к нашейному крестику на цепочке.

      – Я никогда по-взрослому не целовался, – перешёл на доверительный шёпот Васильков и начал придвигать к бледному лику страдальца своё лицо.

      Сердце Виктора понеслось вскачь, он вцепился руками в края своей футболки и смотрел в огромные глаза Василькова, до последнего не веря, что сейчас это произойдёт.

      – Погоди, погоди, погоди, погоди… – зашептал Витя, чувствуя, как нос Артёма касается его носа. – Пого…

      Игнорируя протесты, Васильков прижал свои сухие тёплые губы к Витиному рту. Вот это и случилось. Виктор расфокусировал взгляд, не в силах смотреть в Тёмины глаза – близко, слишком близко. Почему он не может скинуть этого пацана со своих колен? Почему жмётся к диванной спинке и не отворачивает лица? На эти вопросы Витя не мог бы сейчас ответить – хоть ты его режь. Чувства были такие, словно прыгаешь с парашютом ночью. Всё, что ниже диафрагмы, ухает вниз, а мозги будто облитые жидким азотом – потряси головой, и они осыплются. Решив, что первый шок уже прошёл, пацан начал медленно крутить головой из стороны в сторону, елозя губами по Витиному плотно закрытому рту. Витя неглубоко, рвано дышал, боясь пошевелиться. Ему казалось, что эти противоестественные вещи происходят не с ним, что он просто смотрит какой-то фильм ужасов. Как можно парню хотеть целовать другого парня? Всё-таки, этот пацан кандёхнутый на всю голову! Васильков немного наклонил голову вбок, чтобы не мешался нос, и попытался неумело засосать в свой рот сразу обе Витины губы. Тот же сжимал губы, как партизан на допросе и боролся с поднимающейся паникой. Может, если закрыть глаза, будет полегче? Витя чувствовал запах другого парня. Волосы, кожа, даже одежда – всё было совсем не девчачьим, а очень даже мальчишечьим. Тощая, костистая задница горе-соблазнителя больно давила на бёдра, и хотелось поёрзать, чтобы усадить его поудобнее. Артём отодвинул лицо от Вити и недовольно свёл брови.