Текст книги "Детективное агентство «Баскин & Монтенья»: дело мусорщика (СИ)"

Автор книги: Schnizel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Но у вас тоже есть дети, и вы можете поставить себя на его место, – заканчивает за него Данди. – Он этого и добивался. Все что я могу сказать – он был чертовски зол. И немного напуган, ему явно есть что скрывать. Но в основном зол. И он не ответил на прямой вопрос – виновен ли он в убийстве. И даже если бы ответил – при таком эмоциональном фоне судить о правдивости сложно.

– Да уж, вот поэтому допросы с применением детектора лжи и в присутствии служебных киборгов запретили. Слишком велик риск искажения информации.

Данди чуть пожимает плечами.

– Ну, я не служебный киборг. Все что я делаю… Это может помочь в расследовании, но никак не поможет в суде. Но если дойдет до суда, этот тип способен настроить против себя всех присяжных и без веских доказательств.

– Это точно.

– Люди слишком большое значение придают внешнему облику, – задумчиво произносит Данди. – И учат этому своих детей. Помните?

Ну кому такой я нужен?

Каждый выставит за дверь

Не желают даже лужи

Отражать меня теперь…

– Ого, запомнил! – хохотнув, инспектор хлопает Данди по плечу. – Вижу, сказка тебя впечатлила.

– Она… странная. Как и все сказки. Отражает реальность словно в кривом зеркале. Но это все еще реальность.

Сабир Идрисович отчего-то вздыхает, глядит на Данди странно, бывало, так глядел на него Стэн.

– А ты взрослеешь. Ступай домой, поздно уже.

Чтобы получить привилегию в виде отдельного, хоть и маленького кабинета, нужно дослужиться как минимум до старшего инспектора, так что прикрыв за собой дверь, Данди попадает в шумное открытое пространство полицейского участка, наполненное гулом голосов, пиликаньем сигналов средств связи, запахом кофе, сэндвичей и табака, хотя курить в участке строжайше запрещено.

Он движется по коридору, отвечая на приветствия и вопросы некоторых сотрудников, в основном тех, кто помоложе – старожилы участка его присутствие лишь терпят, некоторые не скрывая неприязнь.

Да уж, инспектор Боггарт изрядно постарался настроить коллег против гражданского консультанта. Данди может понять его мотивы – Сабир Идрисович с некоторых пор больше доверяет чужаку, чем собратьям-копам, это наверняка обидно. Касательно Боггарта правильно делает, что не доверяет – Данди известно о некоторых его мутных делишках, если инспектор вздумает его прижать, ему есть чем крыть. Хотя, узнай Боггарт, что Данди киборг – ему ничто не поможет.

Как там в поговорке – про дурака речь, а дурак навстречь? Или что-то в этом духе, есть масса вариантов этой поговорки, в том числе не особенно цензурных. Внезапно вынырнув из-за угла с большущей кружкой кофе в руках, инспектор Хэнк Боггарт округляет глаза и делает вид, что споткнулся. Горячая, резко пахнущая жидкость выплескивается через край кружки, норовя частично осесть у Данди на рубашке, но тот каким-то чудом уворачивается, неуловимым движением скользнув к противоположной стенке коридора.

В маленьких близко посаженных глазах-буравчиках на костистой обезьяньей физиономии Боггарта явственно мелькает разочарование, но затем он, хохотнув, фамильярно хлопает Данди по плечу.

– Ох и реакция у тебя, Баскин, прям как у киборга. Ну прости, прости. За малым избежал необходимости оплачивать тебе химчистку.

Участок Данди покидает в скверном настроении. «Реакция как у киборга», ну надо же. В следующий раз нужно позволить себя облить, наступить на ногу, или сделать еще какую-нибудь мелкую пакость. Все же мелкие пакости предпочтительнее крупных проблем.

***

В их с Брутом крошечной квартирке под самой крышей одного из старых домов почти в самом центре мегаполиса тихо и пусто, хотя присутствие напарника Данди явственно ощущает; распахнутое настежь окно добавляет уличных запахов к аромату лазаньи, томящейся в духовке, а полупрозрачная рулонная штора тихо шелестит, вздуваясь от сквозняка.

Здесь совсем мало места и все время слышно назойливое гудение установленных на крыше энергогенераторов, зато арендная плата невысока, плюс владелец делает им хорошую скидку на аренду офиса, расположенного здесь же на цокольном этаже. Изначально клиенты находили их по инфранету, но место, где можно принимать посетителей, детективному агентству все равно необходимо.

Выглянув в окно, Данди обнаруживает Брута на крыше – небольшое покатый пятачок между двух бетонных конструкций, поддерживающих генератор, они облюбовали практически сразу – оттуда открывался неплохой вид на город, плюс еще хоть какой-то кусочек пространства вне тесной квартиры. Именно здесь они отмечали новоселье, выкурив на пару косяк марихуаны и запретив системе фильтровать наркотические вещества. К счастью соседей снизу не было дома в этот момент, и никто не слышал их хохот и бессмысленные выкрики. То был их первый и последний эксперимент подобного рода.

Брут салютует ему откупоренной бутылкой сидра и делает приглашающий жест.

– Давай, лезь сюда.

Данди мигом перелезает через подоконник; сидя рядом им там не уместиться, так что он привычно пристраивается спереди, опершись спиной о грудь напарника, принимает из его рук бутылку и делает изрядный глоток. Напиток приятно щекочет небо, лопается крошечными пузырьками на языке и дарит свежий яблочный вкус.

– М-м-м-м, не хуже чем на Мине, и стоит наверняка недешево. Мы что – что-то празднуем?

– Можно и так сказать. Нам упал на счет гонорар от Макнейра.

Данди вздыхает.

– Это все твоя заслуга. Пока я помогаю полиции, ты зарабатываешь нам на жизнь.

– Да ну. Проследить за гулящей женой много ума не надо. А вот ты серьезными вещами занимаешься.

Данди вновь вздыхает и возвращает бутылку.

– Толку-то. Гонорары гражданского консультанта с гулькин нос, как говорит Сабир Идрисович. Все время забываю спросить у него кто такой Гулька.

Если не фильтровать алкогольную составляющую, сидр слегка кружит голову и вносит в организм приятную беззаботность. Данди расслабленно откидывается на плечо Брута, заставляя свое сердце биться предельно ровно. А ведь были времена, когда ему не требовалось в его присутствии себя контролировать.

Сперва, когда они только перебрались на Пантеон, им обоим было не до любовных приключений – необходимость найти жилье, обустроиться, зарегистрировать агентство, пробив многочисленные бюрократические заторы, зацепиться в выбранной сфере, зарекомендовать себя, обзавестись полезными знакомствами не оставляла времени на что-либо другое.

Бруту, впрочем, даже нестабильная жизненная ситуация не мешала бегать на свидания, а что касается Данди, то его сексуальная жизнь началась в тот момент, когда Софочка Кац, секретарь в полицейском участке, обратила на него томно-манящий взор из-под пушистых ресниц. Помимо взглядов, Данди не мог не обратить внимание на меняющийся в его присутствии гормональный фон юной романтичной особы, и их первое свидание не заставило себя ждать.

Скромница Софочка, вечно одетая в мешковатые платья, с волосами, собранными в пучок на затылке, в постели оказалась на удивление страстной и раскованной особой. Впрочем, Данди сравнивать ее было не с кем, и если он от чего-то и пребывал в удивлении, так это от вновь открывшихся возможностей своего тела, которое, как ему казалось, функционировало совершенно невероятным образом.

Когда после четвертого свидания Софочка объявила, что по настоянию родителей вскоре выходит замуж, Данди сперва пал духом, но после вспомнил свое обещание провести сравнительный эксперимент, чтобы понять с кем приятнее заниматься сексом – с женщинами, или мужчинами.

Артур Бэзил, фитнес-тренер появился на их с Брутом горизонте во время расследования пропажи любимой болонки одной из его подопечных. Жизнерадостно-легкомысленный, не привыкший заморачиваться на житейские трудности и удивительно любвеобильный. Из постели Брута он перекочевал в постель Данди, оказавшись на диво терпеливым и внимательным любовником, готовым на разного рода эксперименты.

Когда спустя какое-то время Артур исчез из их поля зрения, подобно бабочке перепорхнув на другой цветок, Данди ничуть не огорчился – он ощущал себя вполне опытным и готовым к дальнейшим открытиям.

Но позже случился тот эпизод, который перевернул с ног на голову его представление о сексуальной сфере как о чем-то приятном и необременительном.

В тот вечер он вернулся домой как обычно и застал Брута выходящим из душа. Они обсуждали очередное дело, Брут отбросил полотенце и потянулся к верхней полке за бельем, и в этот момент Данди запнулся на полуслове, будто загипнотизированный зрелищем мускулистой спины DEX-а и капельки влаги, стекающей в ложбинку между поджарых ягодиц.

Тогда-то он понял, что до сих пор его тело функционировало вовсе не невероятным образом, а банально откликалось на стимуляцию в виде прикосновений, надо было лишь запретить системе регулировать гормональный фон и все получалось само собой. То, что он ощутил теперь, напугало его, оно происходило помимо его воли и намерений. Словно какое-то существо пыталось контролировать его реакции, угрожая разрушить то, чем он дорожил больше всего на свете.

Данди буквально вылетел из квартиры, бросив на ходу, что неправильно припарковал спидер; оказавшись снаружи подставил разгоряченное лицо льдистому ветерку, сделал несколько глубоких вдохов. И решил, что ему крайне необходимо срочно брать под жесткий контроль свою вышедшую из повиновения органику.

========== Бар “Excellence” ==========

Они ныряют внутрь, в чуть душное тепло помещения, выполняющего в баре функцию прихожей – тесное, квадратной формы с двумя дверцами, ведущими в мужской и женский санузел, приятное после промозглой сырости снаружи и запахов от установленных на углу мусорных баков.

Встряхиваются оба по-собачьи, разбрызгав капельки влаги с волос и одежды, вытирают ноги о коврик и Данди толкает внутреннюю дверь.

Звуки и запахи накатывают с удвоенной силой – обостренное обоняние улавливает все оттенки ароматов здешнего ассортимента напитков и закусок, табачного дыма с верхней открытой веранды, где разрешают курить, и едва уловимые нотки марихуаны. Негромкая фоновая музыка сливается с голосами немногочисленных на начало вечера посетителей, рождая ощущение уюта. Впрочем, здесь почти никогда не бывает слишком шумно – среди людей крайне редко попадаются безумцы, осмеливающиеся буянить в баре, где постоянно отвисают разумные киборги, а сами киборги предпочитают уютную и расслабленную атмосферу.

Байрон приветственно и одновременно призывно машет Данди из-за стойки, а Брут тут же подсаживается к какому-то незнакомому Данди блондину за столик у выхода.

– Как здорово, что вы выбрались сегодня пораньше, – на миловидном лице Irien-а, обрамленном небрежно растрепанными темно-каштановыми локонами, мелькает улыбка, обозначив симпатичную ямочку на левой щеке. – Подменишь меня на пару часов? Надо перебрать посуду и заменить кое-что.

– Не вопрос. – Опершись о барную стойку, Данди гибким плавным движением перемещает себя на другую ее сторону, снимает куртку и засучивает рукава.

– Еще один штрих.

Вынув из кармана розовый галстук-бабочку, Байрон лукаво щурит свои зеленовато-голубые глаза и цепляет ее Данди на шею, аккуратно поправив ворот рубашки по завершении процедуры. А после исчезает в подсобке.

Данди принимается привычными движениями расставлять стаканы и рюмки в удобном ему порядке – он подрабатывает здесь иногда по вечерам, все же лишняя копейка.

Официально по документам хозяином бара значится Рубеус Свон, врач одной из местных больниц и волонтер ОЗК, но реально заправляет всем Байрон, даже бухгалтерию ведет сам. Данди до момента встречи с ним настолько социализированные и развитые разумные Irien-ы не попадались, обычно киборги этой линейки оставались зависимыми от своих хозяев, и на контакт с ОЗК шли неохотно. Впрочем, Байрон от ОЗК тоже держится на расстоянии, ограничиваясь общением с Рубеусом, своим официальным опекуном.

Для Данди Байрон стал кем-то особенным еще и потому, что он единственный, кроме Брута и Сабира Идрисовича, знает кто такой Данди на самом деле – Bond-у однажды пришлось спасать бар от нескольких отморозков с глушилками и бейсбольными битами и выдать себя. Для остальных регулярных посетителей, людей и киборгов, Данди Баскин всего лишь частный детектив и опекун разумного DEX-а.

Рубеус появляется на пороге, сияя огненной рыжиной чуть вьющихся волос до плеч, золотистой щетиной и ослепительной улыбкой, ровно в четверть восьмого, по нему можно часы сверять. Агата, его подопечная «шестерка» следует за ним незримой тенью, да она и похожа на тень – высокая, сухопарая, темноволосая с вечно мрачной и настороженной физиономией. За Рубеуса она готова как умереть, так и убить без малейших колебаний.

Рубеус обменивается с Данди новостями, берет себе виски со льдом и причудливый разноцветный коктейль в фигурном бокале для Агаты – ядерную смесь из сиропов и ягодного ликёра, чем слаще, тем лучше, как со смехом комментирует Рубеус, а в придачу большую порцию мороженого и картошку фри.

Посетители появляются в дверях один за другим – Нэнси и Кри – волонтеры ОЗК с двумя незнакомыми Данди кавалерами; «трое из ларца» – неразлучные Ли, Пак и Трой – DEX-ы, работающие вместе в обслуге супермаркета неподалеку; случайно заглянувшая на огонек компания из пяти крепких молодцев с устойчивым запахом спиртного, которая, впрочем, довольно мирно обустраивается в дальнем углу, предварительно заказав пиво и целую гору гренок с грибным соусом.

Данди выставляет на стойку напитки и закуски, убирает посуду, смахивает в мусорное ведро лимонную кожуру, выполняет на автомате еще множество мелких манипуляций; отвечает на приветствия, смеется в ответ на шутки. Но практически все его внимание приковано к столику у входа. Там Брут склоняется к уху своего собеседника, говорит что-то, и Данди не хочет знать что именно. Он лишь слегка завороженно наблюдает как движутся губы DEX-а и как он смешно морщит нос, когда отросшая светлая прядь его щекочет и думает о том, как именно и почему так происходит. Ведь раньше он просто не обращал внимание на такие вещи. Не может же естественное обновление клеток организма сделать его другим существом за короткое время, это слишком медленный процесс.

Спустя пол часа музыку делают громче, и Нэнси с Кри первыми выходят на середину зала, служащую импровизированным танцполом – покачивают бедрами, двигаются неторопливо, будто пробуя пол наощупь; компания в углу пялится на них слегка завороженно, но никто не двигается с места и не отпускает комментариев. Зато на комментарии не скупится Агата, когда Ли и Трой пытаются изобразить медленный танец. Кажется, она пытается им доказать, что танцевать вместе у людей принято только X и Y-модифицированным особям, но Рубеус со смехом поправляет ее, замечая, что бывает по-разному, и что следует говорить «мужчины» и «женщины», как в отношении людей, так и киборгов.

Данди вдруг ловит себя на том, что он уже давно стоит с салфеткой в одной руке и стаканом в другой, прислушиваясь к словам звучащей песни и не сводя глаз с Брута и его блондинистого спутника, только что вылезших на танцпол и прижимающихся друг к другу весьма недвусмысленно.

Когда ты был здесь раньше,

Я не мог смотреть тебе в глаза.

Ты подобен ангелу.

Созерцая твой образ, я плáчу.

Ты паришь, как перышко,

В этом прекрасном мире.

Жаль, что я не особенный,

Ты же чертовски особенный.

Но я уродец, я человек со странностями,

Что, черт возьми, я делаю здесь?

Мне здесь не место…

Байрон появляется из подсобки, смотрит странно, на удивление понимающе. Плеснув виски в стакан, придвигает Данди, и тот глотает залпом, обжигая горло и запрещая системе фильтровать этанол.

Кажется, внутри маслянисто плещется что-то едкое, и этанол всасывается в кровь, растворяя эту отвратительную субстанцию, окружающий мир слегка плывет, а в голосе певца звучит неприкрытое отчаяние.

Мне все равно, больно ли это,

Я хочу себя контролировать,

Хочу иметь красивое тело

И красивую душу.

Хочу, чтобы ты замечал,

Когда меня нет рядом.

Ты чертовски особенный,

Жаль, что я не особенный…

– Ты бы хотел заняться с ним сексом? – Байрон кивает на Брута. Для человека вопрос прозвучал бы бестактно, но киборги пока не улавливают таких тонкостей.

Данди слизывает с губ виски; ему отчего-то совершенно не хочется отвечать на вопрос, да и думать о таком не хочется, но алкоголь что-то делает с его сознанием, приоткрывает некий клапан внутри.

– Брут не занимается сексом с киборгами, только с людьми. Красивыми людьми.

Данди делает акцент на последней фразе; Байрон вновь наполняет его стакан на два пальца, профессиональным жестом кидает в него кубики льда.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Через пару часов большая часть посетителей уйдут, и я закрою бар. А потом мы с тобой отправимся кое-куда.

– Куда? – с любопытством спрашивает Данди, ощущая странную беззаботность и готовность к любым приключениям.

– Увидишь. Думаю, это поможет тебе почувствовать себя лучше.

***

Пляшущая паутина неоновых вывесок, витрин с голографическими картинками, шелестящий гул из голосов, музыки и проносящихся мимо транспортных средств всевозможных конфигураций; матово-темное небо над головой в просветах между небоскребами – огромный живой пульсирующий мир, расплывающийся по периферии – манящий, реальный.

Данди еще никогда не был настолько пьян. Их с Брутом несколько экспериментов по употреблению изменяющих сознание веществ обычно заканчивались, когда система, выждав заданное время, начинала ускоренную фильтрацию. Но на сей раз он не задавал время, и вот это состояние неопределенности и потери контроля теперь будоражит и рождает чувство легкой эйфории.

Бульвар Карлов – сосредоточие ночной жизни города. Многочисленные ночные и стриптиз клубы, круглосуточные элитные бары и рестораны, неизменная «Матушка крольчиха» в элитном сегменте, секс-шопы, магазинчики со специфическими сувенирами, противозачаточными и разной мелочевкой, мини-фонтаны и искусственные газоны. И среди всего этого – Irien и Bond.

Накануне выхода Байрон буквально вытряхнул Данди из одежды, поставил рядом с гардеробной и по очереди примерял на него, кажется, половину ее содержимого. Они были примерно одной комплекции, Байрон лишь на пару сантиметров пониже, и Irien отличался хорошим вкусом при выборе одежды, так что Данди после переодевания и легкого макияжа совершенно не узнал себя в зеркале. Но, кажется, алкоголь полностью мирил его с ситуацией.

Нынче они ничем не выделяются среди светской публики; с ними пытаются знакомиться и Байрон отдувается за них обоих, поддерживая разговоры, которые их собеседники и собеседницы явно хотят завершить в постели.

Данди кто-то фамильярно берет за руку, кто-то визгливо смеется у него над ухом, а ощущение эйфории и беззаботности отчего-то вдруг сменяется тревогой и апатией. Он машинально отстраняет протянутую ему початую бутылку какого-то дорогущего коньяка, вырывает руку из захвата, бормочет нечто невнятное и, сделав несколько шагов в сторону ближайшего переулка, опирается о стену и задает системе ускоренную фильтрацию этанола в крови.

Закончить он не успевает – привычную мирную какофонию звуков вокруг нарушает надрывный визгливый женский крик. Оторвавшись от стены, Данди движется в ту сторону с максимальной скоростью, на которую нынче способен; сзади и справа также слышится топот бегущих ног.

Он добегает первым. Девушка в форме горничной зажимает рот рукой, стоя у мусорного бака, а у ее ног валяется набитый до отказа пластиковый мешок.

Причину ее испуга Данди видит в следующую секунду – обычно баки запираются наглухо, доступ к ним имеют лишь жители окрестных домов и хозяева бизнеса. Теперь крышка бака откинута в сторону, а выглядывающая изнутри голая человеческая нога не особенно похожа на традиционное содержимое мусорных контейнеров.

Комментарий к Бар “Excellence”

Музыкальное сопровождение к главе

“Но я уродец”: https://www.youtube.com/watch?v=XFkzRNyygfk

========== Поворот ==========

– Ты уверен, что не хочешь зайти? Точно?

Лампочка над дверью подъезда мигала, посекундно выхватывая из полумрака яркий блик на светлой макушке Эдварда, раскрашенных во все цвета радуги пластиковых лошадок на детской площадке и похожую на паутину крону земного дерева с облетевшими листьями.

В голосе Эда удивление и немного обиды, Брут научился чувствовать оттенки эмоций, плюс чуть прерывистый ритм сердца и уровень феромонов, который резко снижается.

– Прости. Я вдруг вспомнил о неотложном деле. Работа…

– Да уж, – Эд хмыкает, – Мой тебе совет – если снова захочешь кого-нибудь продинамить, придумай что-нибудь поинтереснее, чем работа. Или просто говори правду. Не понимаю все же – что не так? – Обида в его голосе звучит явственнее. – Нам ведь было здорово в прошлый раз.

Брут чуть пожимает плечами, ощущая нехватку слов, чтобы описать поток мыслей и ощущений у него внутри. Дон Чезаре как-то говорил, что с возрастом все приедается, начинает вызывать скуку. Но до недавнего времени свидания с разными и одинаково интересными людьми казались ему очень увлекательным и приятным занятием. Что же изменилось? Почему теперь ему не хочется подняться на десятый этаж одной из множества одинаковых серых коробок спального района и заняться сексом с этим несомненно привлекательным во всех отношениях парнем? Он наверняка узнает о нем что-то новое, и ему совершенно точно будет приятно.

– Если б я знал…

Эд негромко смеется.

– Что ж, это по крайней мере честно. Можно еще добавить, что дело в тебе, а не во мне, это будет вежливо, люди так говорят, знаешь ли.

Брут приподнимает бровь.

– Но ведь дело на самом деле не в тебе. Ты… замечательный. Да, именно так.

– Ты быстро учишься, киборг мой ненаглядный. У меня нет детектора лжи, но я тебе верю, ага. Дело не во мне. А как насчет того парня за барной стойкой? Может дело в нем? Может ты был со мной просто чтобы заставить его поревновать? Для киборга это было бы очень круто. Очень взрослая манипуляция.

Брут приходит в замешательство. «Замешательство» – правильное слово, ощущение, когда мысли путаются, а цифровая память совершенно бесполезна.

– Данди мой… опекун. И я никогда не думал…

Эдвард смеется громче и непонятно чего больше в его смехе – насмешливой снисходительности, или злорадства. Потом покровительственно хлопает Брута по плечу.

– Добро пожаловать в мир людей, малыш.

Брут зябко поводит плечами, поднимает ворот куртки, шагая между безликих бетонных конструкций, одинаковых двориков с минимумом растительности, редких рекламных голограмм и скупо оформленных вывесок разного рода заведений. До их дома около часа быстрым шагом, а такси стоит недешево, лучше дойти пешком, раз уж оставил спидер возле бара. Брут думает о том, что надо в конце концов купить шарф, а не регулировать температуру тела, смысл тратить лишнюю энергию, какой-нибудь похожий на шарф Эда – уютный, крупной вязки. Вспоминает как Эд ежился у дверей подъезда, несмотря на шарф, периодически покусывал нижнюю губу, морщился словно от зубной боли. Это скребущее неприятное ощущение внутри явно чувство вины. Хотя, что он такого сделал? Люди постоянно так поступают. Бросают друг друга, обманывают. Он хотя бы никого не обманывал.

На одной из детских площадок его взгляд вдруг цепляет человеческую фигуру, кажущуюся смутно знакомой, и Брут резво сворачивает с проложенного системой кратчайшего маршрута до их дома.

Приблизившись, он понимает, что не ошибся – Рафик Хасанов, забравшийся на детскую карусель, с меланхолично-понурым видом вертит ее, перебирая ладонями торчащее посередине колесо, древняя как мир конструкция, в отличие от навороченных аттракционов, установленных в элитных районах для местной детворы.

– Эй!

Рафик оборачивается, и только теперь Брут замечает на его лице несомненные следы физического воздействия – кровоподтек на правой скуле и ссадину на подбородке. Губы Хасанова-младшего, тем не менее, тут же расплываются в улыбке.

– Привет человек-из-стали. Ты тут какими судьбами?

– Я просто мимо шел, а вот ты чего не дома? И кто это с тобой сделал? Отец в курсе?

Рафик смеется, но как-то невесело, поднимает вверх раскрытые ладони.

– Сразу видно – настоящий детектив, сразу допрос с пристрастием. Я тут… так, забрел. Школа всего в двух кварталах. Отец на выезде, Мадина у подружки, уроки вместе делают. Чего мне одному дома-то торчать.

– Ты что-то натворил? Подрался? Если нужна моя помощь, только скажи.

– Круто. – Бурчит Рафик, съеживая плечи; его улыбка гаснет как вынутая из гнезда лампа. – Мой собственный DEX-телохранитель. Но не стоит. Я сам справлюсь… справился.

Историю Рафика, которую Брут выслушивает с максимальным вниманием, можно рассказать в двух словах – подрался из-за девчонки. Брут кивает сочувственно-понимающе, хотя конфликт для него лишен смысла – женщина всегда сама делает выбор, а уж критерии, которыми она руководствуются, это загадка для великих умов всех эпох развития человечества.

– … и какой надо быть дурой, чтобы предпочесть поэта и будущего чемпиона ослу вислоухому, а? – с неподдельной горечью заканчивает парнишка свой рассказ. – Но я ему навалял напоследок, пусть знает.

– Больше, чем он тебе?

– Еще бы. Видел бы ты его рожу.

– Значит вопрос исчерпан. Пойдем, провожу тебя до дома, а то совсем стемнело.

Он подстраивает свой шаг под походку Рафика; тот плетется, ссутулившись, то и дело поправляет сползающую лямку рюкзака, сперва молчит, потом завистливо выдыхает.

– Хорошо быть тобой. Ты вон какой. Тебе кто угодно ответит взаимностью, только глазом моргни.

Брут поднимает голову к матово-темного небу, слизывает с губ первые дождевые капли.

– Нет, вовсе нет, ты ошибаешься. Просто таким как я не надо спрашивать насчет взаимности, у нас есть датчики, которые улавливают состояние человека. Можно легко определить, что именно он к тебе чувствует.

***

Двери фургончика службы судмедэкспертизы захлопываются с чавкающим звуком, словно пасть неведомого чудища, поглотив носилки с упакованным в брезентовый мешок телом и фургончик исчезает в лабиринте надземных транспортных потоков.

Сабир Идрисович задумчиво приглаживает свою седеющую шевелюру, глядя ему вслед, потом оборачивается к Данди, приподняв бровь.

– Надеюсь, ты успел хоть что-то?

Тот пожимает плечами.

– Не так уж много. Сразу набежали зеваки, да и запах мусора сбивал с толку, тело ведь нельзя было трогать и перемещать.

– Ну хоть что-то?

– Могу сказать только, что тело обработали тем же составом, что и тело Лидии Рэнд, так что судмедэкспертиза мало что даст, хотя все может быть – вдруг убийца пропустил небольшой участок кожного покрова. И характер повреждений схожий, хотя рисунок травм немного другой – жертву тоже пытали в течении долгого времени, но по другой схеме, потом наступила смерть от асфиксии, но не в результате удушения, характерных следов на шее нет.

Сабир Идрисович сосредоточенно хмурится, покусывает нижнюю губу.

– Не сходится. Ничего не сходится. У серийников всегда четкая виктимология, а тут у нас сперва девушка-блондинка, теперь вот парень-мулат. Единственное, что у них общего – это возраст. С другой стороны – два разных убийцы действуют одинаковыми методами и оба оставляют тела на помойке, словно это должно что-то для них символизировать? Маловероятно.

– Если убийства признают серийными, то дело передадут ГБР?

– Скорее всего да. Нас либо отстранят, либо будут держать на подхвате. Но ГБР тоже неохота вешать на себя сомнительного серийника, так что поглядим. Кстати, – инспектор с проснувшимся интересом глядит на Данди, – а ты что здесь делал? И на кого ты вообще похож? Это маскарад такой что ли?

Данди смущенно отводит глаза. Свое отражение он пару раз улавливал в витринах магазинчиков и оценил старания Байрона – на нем были брюки настолько узкие, что казалось в них его вколотили, разрез рубахи доходил до середины груди, а рыжая куртка из искусственной кожи носила скорее декоративную функцию, чем защищала от холода. И это не считая нескольких фривольного вида аксессуаров и умело наложенного макияжа.

– Я тут… ну… развлекался.

Под насмешливым прищуром продолговатых узких серо-голубых глаз Данди становится крайне неуютно.

– Ну-ну. Довольно… взрослые развлечения для одиннадцатилетнего киборга.

– Физиологически мне двадцать девять, – уточняет Данди из чистого упрямства.

– Сложно отрицать очевидное, – с преувеличенно-серьезным выражением лица соглашается Сабир Идрисович, – Давай-ка я тебе такси вызову, а то в таком виде пользоваться общественным транспортом чревато, не говоря уж о прогулке пешком, да и похолодало изрядно.

Уже у самого такси Данди внезапно перехватывает Хэнк Боггарт – фамильярно хватает за локоть, подмигивает похабно, улыбается во верь рот улыбкой сытого кота, поймавшего мышь.

– Ай-ай, не ожидал я от тебя подобного, Баскин. Кто б знал, что ты прячешь такие… достоинства. Да и так оперативно оказался на месте преступления – настоящий талант.

Организм Bond-а все еще справляется с последствиями алкогольной интоксикации, плюс Данди продрог до костей, так что ему сейчас не до дипломатии – он вырывает свой локоть из цепкого захвата, а тон его напрочь лишен вежливости.

– Какого черта тебе надо, Боггарт? Больше всего сейчас я мечтаю оказаться дома в своей постели.

Тот причмокивает, окинув Данди маслянистым взглядом.

– Думаю, нынче вечером оказаться в твоей постели мечтаешь не только ты. Ладно-ладно! Не кипятись. Я просто хотел дать тебе кое-что. Небольшой презент от коллеги, так сказать.

Данди неохота выяснять отношения с этим типом, так что он просто берет протянутый ему инфокристалл и ныряет в тепло салона такси, где уютные сидения и негромкая музыка. Набирает адрес на информационной панели, блаженно откидывается на спинку сидения.

Можно конечно отложить «презент от коллеги» на потом, но Боггарт горазд на пакости, лучше просмотреть запись поскорее.

Данди вставляет инфокристалл в разъем на панели управления флаера, включает запись. Первые же кадры заставляют его резко выпрямиться и закусить губу – знакомый интерьер торгового центра, где ему передали подарок для Мадины, фигура мужчины в толстовке с капюшоном, которая вдруг срывается с места и нечеловечески быстро куда-то бежит, потом прыгает с трехметровой высоты эскалатора так, будто у прыгуна в ногах пружины, потом опять бежит и наконец хватает за капюшон с пушистыми заячьими ушами малышку, едва не свалившуюся на ступеньки эскалатора, ведущего на технический этаж.

Камера зафиксировала его лицо дважды, тут не может быть сомнений, на увеличении можно разглядеть даже чуть взъерошенную прядь над его левым ухом. Теперь Боггарт знает.

========== Эпикуреец ==========

– Хасанов, ну ей-Богу, ты словно вчера родился!