Текст книги "Дело о «сломанных крыльях» (СИ)"

Автор книги: Schnizel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Даже когда все против, солнце за нас ==========

Рингтон на смартфоне Фары дробно тренькнул и, сделав паузу на самой высокой ноте, ушел было на басы, но хозяйка торопливо схватила его и, проведя пальцем по экрану, поднесла к уху.

– Да! Да, это я, мистер… Хорошо, по телефону без имен, я поняла. У вас есть для меня информация?..

Странно, когда окружающая действительность складывается из телефонных звонков. Живешь от звонка к звонку, мысли то мельтешат, то впадают в ступор; ты будто древнее насекомое, застывшее в куске янтаря – вокруг бушует жизнь, но повлиять на нее ты никак не можешь. Тодд Броцман машинально вращал в кармане пузырек с таблетками, который выдали ему в больнице; ладонь у него была потная и липкая, ее хотелось вынуть и вытереть о штаны, но Тодд продолжал сжимать пузырек, будто утопающий, который цепляется за спасательный круг.

В больницу его отвезла Фара, после того как нашла в туалете, корчившегося наподобие раздавленного червяка; ему там вкололи какую-то фигню, от которой голова сделалась тяжелой и мутной, позадавали вопросы, сочувственно покивали в ответ на рассказ про наследственный парарибулит. Да уж, напиши про него кто историю, она называлась бы «Тодд Броцман – мальчик, который кричал «волки!». Теперь волки пришли на самом деле, но ему уже никто не поверит. И он вполне заслужил быть съеденным.

Но сперва был тот, самый первый звонок от Аманды… Хотя нет, до этого был еще один звонок, о котором он никому не рассказывал. Он тогда медленно, будто сомневаясь, набрал ряд цифр, пару секунд послушал гудки, затем мягкий женский голос мурлыкнул в ухо:

– Приемное отделение, чем я могу помочь?

– Я… я хотел бы узнать о состоянии пациента.

– Вы родственник?

– Нет, я… Он мой… друг.

– Назовите имя, пожалуйста, и с чем он к нам поступил.

Тодд что-то мямлил, зачем-то кивал головой, пока дежурная сестра рассказывала ему, что Дирка прооперировали и уже перевели из интенсивной терапии в обычную палату, что с ним все будет в порядке. Потом положил трубку и посидел немного. В ушах назойливо звенело. Он уже привык мысленно обзывать себя последним мудаком. Вся его гребаная жизнь состояла из гадких по отношению к друзьям и близким поступков и долгих периодов рефлексии и самобичевания. А Дирк Джентли всю жизнь ему разрушил. Всю его несравненную и совершенно охуенную жизнь, да. С нелюбимой работой, крошечной зарплатой, начальником-козлом и вечным враньем; без друзей, секса, путешествий и ярких впечатлений. Ворвался в нее как вихрь, растормошил, втянул в опасное предприятие, где его чуть не убили, заставил признаться во лжи сперва себе, потом Аманде, так что она теперь не особо жаждет с ним общаться, заставил называть себя другом – да, заставил! Теперь он там, в больнице, совершенно один, ему больно, ему хреново. Так ему и надо, он заслужил. «Заслужил», – прозвенело в левом ухе. «Да-да, зззаслужил!» – радостно откликнулось в правом.

Но спустя какое-то время Тодд все-таки отправился на квартиру к Дирку. Шел пешком – он ведь остался без машины. Шел, и с каждым шагом будто сбрасывал с себя некую оболочку – липкую, неприятную, похожую на змеиную кожу. То задирал голову, щурясь от солнца, то просто смотрел вокруг. Окружающий мир казался ему неестественно ярким, похожим на картинку с открытки. Он ведь раньше таким не был, еще совсем недавно. Даже в самые солнечные дни он был будто подернут мутной пеленой.

Тодд не стал влезать в окно, а просто постучался к владелице дома и сказал, что его друг в больнице, и он хочет принести ему кое-какие вещи. И та поверила. Вот просто взяла и поверила. Чудеса, да и только.

Переступил порог, растерянно замер. Зачем он здесь? «Ты там, где и должен быть», – прошелестел в его голове вкрадчивый шепот Дирка. «Да ну тебя в баню, – досадливо отмахнулся Тодд, пинком захлопывая дверь за спиной. – Я здесь, потому что так захотел. Не по воле Вселенной, слышишь? Это я так захотел».

Взглядом зацепил знакомую желтую куртку, валяющуюся на кровати, сделал шаг вперед, потом еще один. Поднял и зачем-то поднес к носу. Куртка пахла хозяином – обычная смесь из дезодоранта, лосьона после бритья и едва уловимого запаха бензина, приправленная совершенно индивидуальным и ни на что не похожим ароматом, свойственным каждому хомосапиенсу.

Тодда настигло странное ощущение – внутри словно полыхнуло, в горле застрял ком величиной с кулак. Дирк там, в больнице, совершенно один. Ему больно и хреново. И он этого не заслужил. Никто не заслуживает одиночества. Даже такой мудак, как Тодд Броцман.

Солнце припекало спину, мягко обволакивало потоками тепла, словно подталкивая вперед. И Тодд шел вперед.

Солнце бликами играло на рыжеватых волосах Дирка, дрожащими точками сияло в его расширенных зрачках, в глубине которых тревога сменялась надеждой, а надежда выражением абсолютного и незамутненного счастья.

Солнце било сквозь окна кафе, где они сидели вместе с Фарой, обсуждая, как именно будет выглядеть вывеска их будущего совместного агентства и какой офис они снимут; Фара снисходительно хмыкала, пресекая имперские замашки их ненаглядного холистического детектива, и говорила, что раз она главный спонсор, последнее слово будет за ней.

Казалось, солнце пропитало весь мир, даже те его уголки, где по законам природы должна была царить полярная ночь в приятной компании с вечной мерзлотой.

А потом в один миг все словно погасло.

Первый звонок от Аманды раздался, когда Тодд был в туалете, и он даже толком не понял, о чем она говорит, потому что руки внезапно покрылись кровавыми язвами, расползающимися все дальше и дальше, а боль помутила рассудок и почти полностью отключила зрение и слух. Понял только, что она в опасности, что ее преследуют.

Из больницы его забрала Фара. По дороге домой она рассказала, что Дирк пропал. Вот просто растворился в воздухе, словно его и не было, словно он приснился им обоим. Это было уже слишком. Тодд скорчился на заднем сидении – онемевший и окаменевший в горестном недоумении.

Надо было что-то делать. Надо было искать Аманду и Дирка, поэтому Фара позвонила в полицейский участок и попросила позвать к телефону детектива Эстевеса. Только чтобы узнать, что тот героически погиб при задержании опасного преступника. Все это было уже не просто слишком, а как-то совсем из ряда вон. Если Вселенная таким вот образом хотела что-то до них донести, то ее методы сильно смахивали на методы святейшей инквизиции.

Почти сутки прошли в бесполезных метаниях, абсурдных предположениях и самых мрачных прогнозах на будущее. А потом снова позвонила Аманда. С незнакомого номера. Торопливо протараторила, что она цела, что им с Вогелем удалось оторваться, что они скрываются в безопасном месте, но что она не может больше говорить, потому что телефон Тодда может быть на прослушке, велела быть осторожным и беречь себя. Тодд понятия не имел, кто такой Вогель, видимо один из жуткой четверки – этим ребятам не хватило времени представиться, они были слишком заняты, разнося все вокруг к ебеням. А уж с какого перепугу его телефон мог быть на прослушке, он точно понятия не имел. Звонок сестры его не особо упокоил, но дал толчок к размышлениям. Тодд вспомнил, что Дирк упоминал о ЦРУ. Якобы он там раньше работал. В подразделении под названием «Черное крыло», которое занималось чем-то не особенно понятным, по крайней мере, ему. Дирк Джентли производил впечатление человека гораздого потрепаться, но, как Тодд успел убедиться, он практически всегда говорил правду. И он был как-то связан с теми жуткими типами, в фургоне которых уехала Аманда. Вывод напрашивался неутешительный – спецслужбы тут явно потоптались. И тогда Фара позвонила другу своего отца, бывшему ЦРУ-шнику, который обещал хоть что-то разузнать и перезвонить.

И вот теперь, вертя в кармане пузырек с таблетками, Тодд Броцман наблюдал, как стремительно меняется выражение лица говорящей по телефону Фары, как подрагивает ее нижняя губа, а глаза начинают подозрительно влажно поблескивать. Наблюдал, ощущая, как все его внутренности словно опускаются в низ живота и застывают там клейкой массой, как темнота наползает на беззаботно-солнечные городские улицы, наверняка переместившись из тех мест, где царит полярная ночь в приятной компании с вечной мерзлотой.

– Тодд… – остановившись перед ним, Фара опустила руку с телефоном и теперь глядела исподлобья с несчастно-виноватым видом. – Мне очень… Черт, я не то хотела…

– Да говори же! – внезапно рявкнул он.

Фара вздрогнула.

– Мой источник сообщил… Он сказал, что проект «Черное крыло» забросили на пятнадцать лет, и вот внезапно он вновь оказался под пристальным вниманием. Его признали опасным, к тому же он не принес желаемых результатов. Поэтому… – Фара судорожно вдохнула, прежде чем продолжить: – Поэтому проект прикрыли, а всех участников зачистили.

– Зачистили… Это значит?..

– Это значит, что все они мертвы, Тодд. Все до единого.

Тодд нахмурился, уставившись ей куда-то в переносицу. Вынул вспотевшую ладонь из кармана, вытер о штаны. Ну вот, наверное, и все. Конец их мечтам о детективном агентстве. Он там же, откуда начал. Его жизнь останется прежней – пустой и бессмысленной. Он найдет такую же унылую работу, как и прежде, и так же отстойно и уныло он будет проводить все свободное время. Его жизнь… Стоп. Опять все по новой. Опять он о своей жизни, опять он уже мысленно ноет и жалеет себя.

В памяти всплыла чумазая физиономия Дирка, стоявшего с лопатой в руках в наполовину выкопанной яме – хитровато-загадочная, будто ему ведомы все тайны мира. Как он рассуждал, что жизнь – это комнаты с ловушками, и одна из них рано или поздно тебя убьет. А потом сказал, что нельзя сдаваться, что, возможно, всего один удар лопаты отделяет тебя от цели. Ну же, стоит еще копнуть, давай же, Тодд. Боже, это было совсем недавно, а как будто в другой жизни. В другой жизни они откапывали клад, ощущая себя Томом Сойером и Гекльберри Финном, в другой жизни жевали сэндвичи, касаясь локтями друг друга, в другой жизни Тодд впервые сказал Дирку, что он его друг.

Тодд открыл рот и, усилием воли победив сдавивший горло спазм, произнес такое, что удивило не только Фару, но и его самого.

– Полная херня. Твой источник сказал, кто руководил проектом?

– Полковник Скотт Риггинс. Но его отстранили, теперь там…

– Неважно. Надо связаться с этим чуваком. Он поможет нам найти Дирка.

– Но Дирк ведь…

– Я же сказал – полная херня. Если бы Дирк умер, я бы почувствовал. Потому что я его друг. Понимаешь?

========== Сны разума и бессонница души ==========

Сперва он убегал, спасаясь от каких-то агрессивных типов, подозрительно похожих на Буйную троицу, взбирался по лестницам, прыгая сразу через несколько ступеней, мчался по бесконечно длинным коридорам с множеством дверей и под конец так устал, что решил – хватит, с места он больше не сдвинется. В конце концов, что такого они могут ему сделать? В очередной раз подпитаться его энергией? Это нестрашно. Но боже, как же он устал. И плечо ужасно болит. Почему именно сейчас? Почему они никак не оставят его в покое? Хотя ему, наверное, рано сдаваться. Вон там впереди какая-то дверь, возможно, за ней он найдет спасение. Нужно сделать лишь шаг. Еще чуть-чуть. Сам же говорил Тодду, что единственный удар лопатой может отделять тебя от цели.

Шагнув вперед на ватных ногах, Дирк толкнул дверь и очутился на крыше какой-то высотки. Ветер взметнул волосы, швырнул в лицо горсть пыли, заставил прищуриться. Над зданием кружил вертолет, оглушительно стрекоча пропеллером, кружил прямо над троицей находившихся на крыше людей. Один из троих неподвижно лежал на боку в неудобной позе, и по некоторым признакам можно было понять, что жизнь покинула эту бренную оболочку; второй сидел чуть поодаль, скорчившись и спрятав голову между колен; третьим же был мальчик. Щуплый пацан лет двенадцати с аккуратной стрижкой и тонкой шеей, нелепо торчащей из широкого ворота куртки, которая была ему явно велика. Он не прятался – сидел рядом с мертвецом, задрав голову, глядел на вертолет, и в свете прожекторов его лицо блестело от влаги.

«Но ведь дождя нет, – отчего-то подумал Дирк. – Почему у него лицо мокрое?» И проснулся.

Первой мыслью было: «При чем тут дождь, мальчик ведь плакал. Я плакал». Шум пропеллера никуда не делся, просто стал тише и шуршал где-то там, под потолком. Ясно. Одна из тех полностью изолированных камер, которые находятся вне системы центральной вентиляции. Потому что некоторые «клиенты» здешнего заведения повадились сбегать через вентиляционные шахты. Так было пятнадцать лет назад, по крайней мере. А повесить в камерах сплит-системы слишком затратно, у конторы вечно нет денег, вернее, денег вечно не хватало на их проект, так что допотопные потолочные вентиляторы остаются единственным спасением от жары.

Какое-то время он лежал, бездумно глядя на вращающиеся лопасти и прислушиваясь к собственным ощущениям. Ощущения откликались дурными голосами, особенно усердствовала голова, в которой кто-то чумазый с диковатой улыбкой со всей дури колотил по барабанам и правое плечо – внутри тупой ноющей боли словно бы вспыхивали огненные искры. Дирк с ностальгией вспомнил тот пакетик с лекарствами, который ему выдали в больнице вместе с памяткой о том, куда и во сколько приходить на перевязки. Он благополучно забыл все это в приемном отделении, пока забалтывал симпатичную медсестричку, готовившую его документы к выписке. Потом он увидел Тодда и унесся на крыльях эйфории в неведомую даль, а позже они втроем сидели в кафе, и Тодд вышел в туалет, а Дирк ощутил знакомое шевеление внутри, зарождающееся всякий раз, когда Вселенная кидала его в гущу событий, почти всегда неприятных, опасных и травмирующих, и вышел на улицу. Там его ждали. Тот молодой ЦРУ-шник, который был с Риггинсом. О да, дорогая Вселенная в своем репертуаре, кто бы сомневался. Руку, к счастью, левую, мягко, но настойчиво взяли на излом, а самого его втолкнули в черный неприметный фургон, дежуривший на углу. Потом был укол иглы и темнота. Прямо классика жанра.

Ну-с, что на этот раз? Кого он будет спасать от неприятностей? Похоже, что себя самого. Нет-нет, это ведь так не работает. Разумеется, ему периодически приходилось спасать себя самого, но это оказывалось, так сказать, побочным эффектом, ведь если его убьют, то кто раскроет дело? Ладно. Что толку гадать? Все станет ясно в свое время. Опершись левым локтем о жесткое ложе, Дирк начал подниматься с мученической гримасой на лице. Чумазый тип в голове глумливо хрюкнул и со всей дури лупанул по самому большому барабану, отчего холистический детектив исторг слабый стон.

– Боооже…

С трудом сев, он облокотился о стену и огляделся. Так и есть – стандартная утилитарная комната для изоляции объекта: узкие нары с тощим матрацем у стены, небольшой шкаф, унитаз и умывальник. И все. Хотя… Нет, не все. В самом дальнем и темном углу обнаружилось что-то. Или, скорее, кто-то. Разглядев гостя, Дирк шустро вскочил на ноги, даже не вставая с кровати, и вжался в угол, едва удержавшись, чтобы не взвизгнуть совершенно по-девчоночьи.

Потому что в углу его камеры сидел клоун. Явно живой клоун, не ростовая кукла, да и с чего бы ЦРУ-шникам приносить в его камеру ростовую фигуру клоуна? Обычный такой клоун со всеми атрибутами клоунов, начиная от колпака и накладного носа, похожего на перезрелый помидор, и заканчивая ярко-желтыми ботинками с застежками в виде зеленых помпонов. Нет, Дирк Джентли не страдал клоунофобией, но этот странный, незнамо откуда взявшийся клоун просто сидел в углу и смотрел на него в упор, и это было офигеть как жутко.

Клацнув зубами, холистический детектив наконец вернул себе дар речи.

– Нет, нет и еще раз нет! Даже и не думай спрашивать меня, хочу ли я шарик. Я читал «Оно», когда мне было четырнадцать, не спал потом неделю. Так что не стоит.

– Прости, если сделал что не так.

Голос у клоуна был довольно приятный, не низкий и не слишком высокий, и не поймешь даже, мужчина нарядился в костюм или женщина. Или это просто клоун, у которого нет пола.

Дирк прерывисто выдохнул, медленно сполз по стене, усевшись обратно на кровать, облизнул пересохшие губы, машинально тронув языком трещинку на нижней. В его гортани, казалось, разместились все известные географам пустыни на планете Земля.

– Так… У меня есть вопросы. Ты согласен на них ответить?

– Разумеется.

– Тогда вопрос первый – ты ведь не мой сокамерник? Здесь всего одна кровать.

– Нет, я здесь не пленник. Я здесь ради тебя. Чтобы помочь.

–Оу. – Дирк задумчиво взъерошил пятерней волосы. – Помочь, значит. А как ты сюда попал? Стой, не говори! – с загоревшимся взором холистический детектив подался вперед. – Ты умеешь ходить сквозь стены! Да? Нет?

– Да, умею. – То ли Дирку почудилось, то ли в тоне клоуна и вправду проскользнула нотка самодовольства.

– Вау! Круто!

Здесь было над чем поразмыслить. Вселенная крайне редко подбрасывала ему помощников. Тодд и Фара – эти двое были просто находкой, с ними горы можно свернуть. Но его друзья далеко. Пусть это всего лишь странный жутковатый клоун, но если Вселенная присылает помощь, Дирк Джентли не станет перебирать харчами.

– Слушай, – Дирк нечаянно двинул правой рукой и тут же поморщился. – Раз ты должен мне помогать, раздобудь обезболивающее, а. Сумеешь?

========== День посещений в Форт-Нокс ==========

– Лучше на нашей территории, – сказала Фара. – Даже если вдруг этот тип приведет с собой отряд спецназа, к особняку они незамеченными не подберутся и нас так просто не достанут.

Тодд лишь кивал. Во всем, что касалось вопросов безопасности, авторитет Фары был для него абсолютным и непререкаемым. Тем более систему безопасности в особняке Патрика Спринга разрабатывал лично ее отец. Камеры по периферии, разные секретные ходы-выходы, ловушки. Особняк вполне мог стать надежным убежищем на время зомби-апокалипсиса, считал Тодд. Даже несмотря на то, что значительную его часть еще только начали восстанавливать после пожара.

Обосновались они здесь с полным правом – Лидия просила приглядеть за домом в ее отсутствие, вдобавок Фара все еще официально числилась в штате секьюрити семьи Спрингов. Вчера полковник Риггинс согласился с ними встретиться, и они оба не на шутку встревожились.

– Задницей чую – с этим проектом «Черное крыло» что-то нечисто, – высказала Фара свое авторитетное мнение. Тодд подумал, что если чувствительность фариной пятой точки хотя бы вполовину так хороша, как ее внешний вид, то на нее вполне можно положиться.

С самого утра Фара дежурила у мониторов в комнате охраны, куда стекались все записи с периферийных камер, а Тодд болтался рядом, изнывая от безделья и переживаний, и время от времени таскал ей то кофе с сэндвичами, то воду, то еще что по мелочи. Он уже почти задремал на узком диванчике в углу, как вдруг у Фары вырвался странный возглас, заставив его мгновенно подскочить.

– Что… Что там?

Она потыкала пальцем в экран.

– Может, у меня паранойя, но я теперь на эту породу собак реагирую не совсем адекватно. И… кажется, я этого молодчика где-то видела…

В паре метров от решетчатой ограды особняка маячил темнокожий парень с до боли знакомым рыжим корги на поводке.

– Э-э-э… Постой-ка! – Тодд почти ткнулся носом в экран. – Я тоже видел этого типа! Это он починил машину времени! Он ворвался к нам тогда вместе с той чокнутой девкой, которая сперва тыкала стволом Дирку в лоб, потом спасла нас от этих лысых уродов. Интересно, что он здесь делает? Думаешь, он знает, что мы внутри?

– А вот это мы сейчас выясним.

Деловито проверив обойму, Фара сунула ствол за пояс джинсов и выскользнула из комнаты, обронив на ходу:

– Не уходи никуда, следи за мониторами и, если что подозрительное увидишь, живо звони мне. Очень возможно, что это ловушка.

Тодд послушно уселся в кресло. Нервно сжимая и разжимая кулаки, он наблюдал, как Фара незаметно приблизилась к парню с корги. Казалось, они просто беседуют, потом она, мило улыбнувшись, взяла его под руку, и они направились к дому.

Оставаться на месте было выше его сил, поэтому Тодд вскочил на ноги и метнулся вниз, в гостиную. Еще спускаясь по лестнице он услыхал испуганно-возмущенный голос:

– Эй, полегче! Я не делал ничего противозаконного!

– Брось! Ты же не случайно здесь. Как ты нас нашел? Ты как-то связан с ЦРУ? Отвечай, живо!

Когда Фара Блэк говорила таким тоном, перечить ей не хотелось. Хотя бы из чувства самосохранения.

Темнокожий парень прижался к стене, выставив перед собой раскрытые ладони, а пес топтался у его ног, с любопытством поглядывая наверх.

– Да я вас не искал! Меня собака привела к этому дому, тянула как бульдозер! Богом клянусь, я не связан ни с какими спецслужбами! Я был с Барт… Знаете, не то чтобы ее можно было назвать безобидной, если вы понимаете, о чем я, но в тот раз мы просто ехали и никого не трогали. А они вдруг взялись непонятно откуда, целая армия. И танк! Самый настоящий! Я чуть кирпичей не отложил. А потом… Барт бросила камень, что-то грохнуло, земля содрогнулась, и я… Барт крикнула, чтобы я валил. Вот я и…

Фара хмыкнула, сунула пистолет обратно за пояс.

– В жизни не слыхала большего бреда. То есть за вами послали целый отряд военных. С танком. И тем не менее тебе удалось уйти.

– Поправочка, – парень выразительно качнул бровями и поднял вверх указательный палец. – Не за нами послали. За ней.

– И кто же она такая? Одна из лидеров «Аль-Каиды»?

– Хуже. Она холистическая убийца.

Спустя четверть часа вся троица вполне мирно расположилась на кухне. Кен – так звали парня –уписывал за обе щеки остатки вчерашней пиццы, запивая колой, а корги жадно слизывал со дна миски крошки от размоченной в молоке булки. Судя по всему, проголодались беглецы изрядно.

– Ну, а почему бы и нет. – Брови Фары сосредоточенно сошлись на переносице. – Если есть на свете холистический детектив, то отчего не быть холистической убийце? А те четверо, кто они? Холистические вандалы?

Тодд передернул плечами.

– Судя по всему, именно так.

– Кстати, насчет тех четверых. Аманда больше не звонила?

Тодд сразу сник и лишь головой покачал.

– Не переживай. Она же сказала, что в безопасности. Просто не хочет светиться. И если подумать…

Ее прервал какой-то звук. Фара встрепенулась, а Тодд и Кен испуганно втянули головы в плечи. Но это оказалось не тревожное завывание сработавшей наружной сигнализации, а обычный сигнал от пульта над воротами – кто-то просто позвонил в дверь.

Фара добежала до мониторов первой. Лицо посетителя оказалось до боли знакомым, и они с Тоддом многозначительно переглянулись.

– Это не за мной?

Кен с корги наперевес сунулся было между ними, подозрительно пялясь в экран, но тут же успокоился и приткнулся в углу.

В иной ситуации Тодд сделал бы все от него зависящее, чтобы их нежданный гость не проник внутрь – запер бы все замки, забаррикадировал бы двери, усыпал бы битым стеклом лестницы и коридоры. Потому что неприветливая бородатая физиономия лидера буйной четверки живо напомнила ему о разгромленной в хлам квартире. Но… Аманда уехала с этими парнями. Вдруг он принес новости о ней?

– Впустим его? Он может что-то знать об Аманде. Пожалуйста!

Меж бровей Фары обозначилась морщинка, губы сжались в полоску.

– Не нужно меня умолять. Я тоже хочу увидеть Аманду целой и невредимой.

Вскоре по паркету в гостиной процокали подбитые металлом ботинки, и странный гость, остановившись посередине, обвел их всех настороженно-насмешливым взглядом. Тодд только теперь заметил, что вид у него малость потрепанный – сломанные очки замотаны изолентой, одно стекло треснуло, куртка порвана, на майке, кажется, пятна крови.

– Бухло есть? – поинтересовался гость вместо приветствия. – Мне нужен виски и моток скотча.

– Может, хотя бы назовешься? – Фара встала у него на пути, скрестив руки на груди. – И скажешь, зачем ты здесь?

Некоторое время они гипнотизировали друг друга, словно состязаясь, потом Фара фыркнула и вышла, а незваный гость плюхнулся на диван, водрузив свои живописно заляпанные грязью говнодавы на изящный журнальный столик. Тодд с Кеном на всякий случай переместились от него подальше. Фара появилась минуты через три, кинула ему на колени скотч и поставила рядом бутылку. Тот деловито снял куртку, задрал драную, заляпанную бурыми пятнами майку, обнажив устрашающего вида порез поперек ребер с засохшими потеками вокруг, который все еще кровоточил. Даже не поморщившись, плеснул на рану виски, зубами отодрал кусок скотча и принялся стягивать края пореза.

Хмыкнув, Фара покачала головой.

– Ага, мы уже поняли, что ты из тех крутых парней, которые завязывают ботинки арматурой и струей раскалывают писсуар надвое. Но у меня вообще-то есть аптечка. И я умею зашивать раны.

Незваный гость обернулся к ней и, чуть приподняв верхнюю губу, обнажил зубы в усмешке, больше похожей на оскал.

– Мартин.

– Чего?

– Ты же просила назвать свое имя, вот я и назвал. А аптечка мне не нужна, перебьюсь.

В этот момент Тодд, вконец изнемогший от беспокойства и глобальной неопределенности, решил, что ему пора проявить смелость и инициативу. Шагнув вперед, он наставил на Мартина чуть подрагивающий указательный палец.

– Эй, ты! Где Аманда? Она звонила мне, говорила, что где-то прячется… Во что вы ее втянули? Отвечай, живо!

Тодд ожидал чего угодно – грубого ответа, удара, может, чего похуже. Мартин же всего лишь неспешно поднялся на ноги и выпрямился, расправив плечи. Всего-навсего. Но Тодду показалось в тот момент, что некая неведомая сила отнесла его на полметра от человека, на которого он только что наехал. Или не человека? Кто их там разберет. Нормальные люди не высасывают энергию из других людей.

– Борзометр-то прикрути, пацан. Твоя сестра теперь с нами, мы за нее в ответе. Их с Вогелем взяли. Им позволили уйти, потом пасли, ждали, что рано или поздно мы присоединимся к ним. Но мы их вытащим, зуб даю. Буйная троица на свободе, и никто нас не удержит.

– Что?! – Тодду показалось, что из горла вырвался какой-то писк. – Взяли, говоришь… Ты… Да ты…

Он вновь шагнул вперед, но тут же с воплем поджал под себя правую ногу, в которую вонзился длинный стальной шип, неведомо как выросший из гладкого пола. Тут же острая боль пронзила и левую ступню, а через секунду он уже катался по полу, мыча и всхлипывая. Фара, быстро сообразив, что к чему, метнулась на кухню за таблетками; Кен только глазел на все происходящее, выпучив глаза и изумленно хлопая ресницами. А Мартин… Мартин встал над Тоддом, чуть расставив ноги, склонился ниже. И… Тодд явственно увидел голубоватые полосы чего-то, смутно похожего на свет, тянувшиеся из его тела к этому странному, пугающему типу. Казалось… Это невозможно было описать словами. Вместе с полосами уходила боль. Медленно, будто гнилой зуб тянули из десны, предварительно обколов анестетиком. Что-то пульсировало за глазницами, посылая в мозг картинки – уродливое существо со множеством щупалец-присосок; развороченные трупы в лужах крови; люди в военной форме; Дирк–бледный до синевы, со сжатыми губами, что-то яростно доказывающий; Аманда с черными провалами вместо глаз…

А потом вдруг все прекратилось. Тодд лежал, глядя в потолок, ощущая себя опустошенным и мертвенно спокойным. А Мартин как ни в чем не бывало встряхнулся по-собачьи, приподнял свою заляпанную кровью майку и отодрал кусок скотча от раны на боку, обнажив розоватый свежий шрам.

========== Оставь надежду всяк сюда входящий ==========

– Нет, ну ты видел, а? Жуть, как забавно!

Капрал Хьюго Фридкин рассмеялся. Смех у него был странный и неприятный до ужаса – с похрюкиванием и визгливыми нотками. Он достиг пика и оборвался, и Фридкин в очередной раз приставил дуло пистолета к голове Барт, спустил курок и… В очередной раз услышал сухой щелчок, хотя обойма была полной, а оружие вполне исправным.

Наверное, выражение «странно и неприятно до ужаса» как нельзя более соответствовало происходящему. Дирк без особой надежды вновь подергал прикованными к подлокотникам кресла руками и встретился взглядом с сидевшей напротив Барт, в глазах которой светился немой вопрос. Как здесь оказалась эта жутковатая девица, догадаться было проще простого – точно также, как и он. С той лишь разницей, что для его поимки потребовался всего один человек, тогда как она заставила попотеть целое элитное подразделение закаленных в горячих точках парней в форме. По крайне мере, такой вывод можно было сделать из не особо внятных реплик их тюремщика.

Нет, это было чем-то совершенно из ряда вон. За пятнадцать лет ЦРУ изменилось далеко не в лучшую сторону. По крайней мере, раньше его не приковывали к стулу и не размахивали оружием перед носом. «Но случалось кое-что и похуже, правда?– вкрадчивый шепот прошелестел в голове холистического детектива, породив сонмы мурашек под черной футболкой с логотипом группы «Мексиканские похороны». – Ладно-ладно. Попытаемся не впадать в панику, окей?».

Между тем Фридкин обернулся к Дирку и сообщил заговорщическим тоном, будто тайну поверил:

– Ее невозможно убить, прикинь? Я уже сколько раз пытался. А еще она взорвала танк. Как только у нее вышло? Вот как у тебя это получилось, а? – он неосторожно склонился к лицу Барт и едва успел отпрянуть от хищно клацнувших зубов.

– Только освободи мне руки, и я тебе кадык вырву!

Фридкин снова рассмеялся, и от этих малоприятных звуков у Дирка запульсировало в висках.

– Вот она все время так. Настолько забавно, что даже не надоедает. Но, понимаешь, – он шагнул в сторону Дирка, склонившись уже к нему, –мне поручили узнать, как именно ее можно убить. Нет, пока убивать вас нельзя, но ведь все может измениться в один момент. Ты же понимаешь? – Внезапно он оказался у Дирка за спиной, ухватил его за волосы и резко оттянул голову назад, так что тот невольно охнул. – Полностью ваши досье и прочую мутотень я не читал, ненавижу все это. Но одно я понял. Вы двое как-то связаны. А раз вы связаны, значит, ты должен знать, как ее убить. И это лишь вопрос времени, когда ты начнешь говорить. Тебя-то ведь можно убить, верно?

Дирк слабо трепыхнулся, но затих, ощутив прикосновение холодного металла ко лбу. Пятерня в его волосах сжалась сильнее, так что слезы выступили на глазах.

– Вы… Вы не понимаете, что творите. Полковник Риггинс… Я хочу поговорить с ним. Он здесь главный, вы должны…

– Черта с два. –Волосы выпустили так резко, что голова мотнулась вперед и в сторону. – Полковника отстранили, так что теперь я здесь главный. Мне выделили средства и дали людей, от меня ждут результатов, и мне позволили использовать любые методы. Понимаешь? Любые. – Он вновь склонился над Дирком и выразительно качнул бровями. – Я должен проявить себя, доказать, что достоин доверия. Не зря меня заметили, не зря перевели из отдела снабжения, и уж точно не зря сделали главным вместо мягкотелого старпера, который только и мог, что сопли разводить.