Текст книги "Алгоритм другой реальности (СИ)"
Автор книги: Schnizel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== 1. ==========
Он знает, что это сон. Знает, потому что шаг его легок и упруг, как до инцидента, ни следа хромоты, или какого-либо дискомфорта. Мало того – тело ощущается значительно более подвижным и гибким, как будто ему все еще… Гарольд Финч медленно опускает глаза вниз. Так и есть – на нем та самая клетчатая рубашка с наполовину оторванной верхней пуговицей, которую он носил в колледже, серые брюки и старенькие удобные туфли; левая дужка очков лопнула и теперь аккуратно замотана изолентой, а на запястье часы со слегка потертым кожаным ремешком – подарок Нейтана. Улыбнувшись уголками губ, Гарольд движется дальше. Бесконечно длинный коридор, будто бы соткан из изумрудно-золотистых световых пятен и точек; смыкаясь и размыкаясь, они выстраивают цепочки символов и фигур. На первый взгляд, это движение хаотично, но если приглядеться, то можно уловить целые математические уравнения, сложные пространственные геометрические структуры, знаковые системы, использующиеся в программировании. Большой соблазн остановиться, попытаться вникнуть во все это, с восторженной дрожью первооткрывателя обнаруживая все новые и новые пласты информации, расширяя горизонты, сливаясь с окружающим пространством… Но отчего-то он знает, что должен идти вперед. И Гарольд движется дальше. Световые пятна калейдоскопом кружат вокруг него; золотистые образуют дорогу из желтого кирпича, что уютно стелется ему под ноги, изумрудные выстраивают вокруг крепостные стены и башни, вызывая невольную улыбку. Если он, наконец, встретит хозяина этого места, то непременно скажет ему, что, даже в свои восемнадцать, он ничуть не был похож на Дороти. Скорее на Страшилу.
Наконец, мельтешение вокруг прекращается, и все замирает. Кажется, это означает конец пути. Так и есть – впереди вырисовывается вполне материальная каменная стена, увитая плющом, а в ней вполне материальная, старинного вида, калитка. Чудненько, кажется он на месте. Куда бы ни вела эта калитка, неудобно просто так туда врываться, так что Гарольд поднимает руку и деликатно стучится. Ему открывают незамедлительно; появившийся на пороге светловолосый симпатичный парень лет двадцати, одетый в модный светло-серый костюм, улыбается ослепительной улыбкой голливудской кинозвезды.
– Здравствуй, Гарольд. Я тебя уже заждался.
Жестом приглашает войти внутрь, и Гарольд переступает порог, пытаясь вспомнить, отчего лицо этого парня кажется ему знакомым. Они не встречались в колледже, это точно. Тогда где он мог его видеть?
Внутри все по-другому. Вполне материальные стены – белые, гладкие, без единой щербинки и пятнышка. И двери, много дверей. По сути дела, длинный коридор и двери – это все, что тут есть. Оглянувшись назад, Гарольд видит вместо винтажной калитки, через которую он только что вошел, точно такую же безликую белую дверь, вопросительно глядит на парня. Тот, продолжая улыбаться, слегка пожимает плечами.
– Ну, извини. Я не успел закончить. Работы тут еще о-го-го сколько, сам понимаешь.
– Что закончить?
Тот прищуривает глаза, глядит с хитринкой, склонив голову набок.
– Значит, ты еще не понял. Как думаешь – что это такое? – парень обводит широким жестом все вокруг себя.
Недоуменно моргнув, Гарольд вновь оглядывается, вопросительно выгибая бровь.
– Это коридор. И двери.
– Нет, ты не понял. Что это ВСЕ такое? Все, что ты только что видел? Ничего не напоминает?
Гарольд морщит лоб, прокручивая в голове световые пятна, фигуры и математические символы, кажущиеся смутно знакомыми, дорогу из желтого кирпича и замок…
– Не может быть, – бормочет он потрясенно. Парень радостно смеется и хлопает его по плечу. – Это ведь… это ведь я! Все это, – он потрясенно оглядывается. – Вся моя жизнь, детские мечты, сказки, школа, потом колледж, все мои работы… А ты – тебя я видел на обложке журнала про бейсбол, когда учился в колледже! Я еще думал – так здорово быть тобой, все наверняка от тебя без ума, куча друзей…, – запнувшись, он облизывает внезапно пересохшие губы, неверяще глядит на собеседника. – Это же все Машина, да? Те формулы и конструкции, что я видел, я их знаю. Это я их написал.
– Наконец-то, – парень с обложки шумно вздыхает, поводит плечами, будто избавляясь от невидимой тяжести. – Добро пожаловать, Гарольд. Тебе здесь рады.
Финч распахивает глаза, почти мгновенно переходя в режим бодрствования, что случается с ним довольно редко. Отголоски странного сна еще плавают в голове, а чувство небывалой легкости постепенно, как будто толчками, покидает тело, сменяясь ставшими уже привычными ощущениями тупой тянущей боли в ноге и шее. Нашарив очки на тумбочке, он глядит на часы. Можно было бы еще поспать как минимум минут сорок, но сна ни в одном глазу, так что отчего бы не поработать с утра, давно уже не доходят руки просмотреть финансовые отчеты по своей страховой компании, ведь работа с номерами отнимает практически все время.
Прежде чем встать, он лежит еще пару минут неподвижно, уставившись в потолок и пытаясь понять, откуда взялось в подсознании некое смутное ощущение легкой горечи, будто неожиданно неприятное послевкусие после бокала ароматного вина. Дело не во сне, хотя сон, конечно, странный, он никогда не подозревал у себя настолько богатого художественного воображения. А вчера они с Джоном… Ах, да, Джон. Воспоминания услужливо приходят на ум, будто скромно дожидались в сторонке все это время.
Вчерашний день сильно отличался от их обычных совместных будней. Один из редких дней без новых номеров – можно не торопясь прогуляться с собакой, выпить чай, сходить в кино, развеяться каким-нибудь любым другим способом. Людям, как и компьютерам, тоже периодически нужна перезагрузка. Обычно в такие дни он дает Ризу полную свободу, тот может играть в шахматы со слепым китайцем, сходить в самый дорогой бар, снять проститутку, проиграть крупную сумму в казино, да что угодно. В славном городе Нью-Йорке развлечений более чем достаточно. Но в последнее время как-то так получается, что и эти дни они, в большинстве случаев, проводят вместе. Не то, чтобы Финч был против такого расклада, вовсе нет. Хотя, иногда внутренний голос занудно бубнил где-то на обочине сознания о том, что при их работе слишком сильно привязываться друг к другу не стоит. Но, в конце концов, человек не робот, и в какой-то момент пришлось признаться самому себе в том, что Джон Риз для него уже давно не просто напарник, и, кажется, даже больше чем друг, хотя подобные мысли он тщательно отлавливает и с позором изгоняет из головы. Но вот вчера…
Риз как будто ждал известия о внеплановом выходном дне, и, подобно фокуснику, извлекающему из шляпы кролика, вытащил из внутреннего кармана пиджака билеты на бейсбол. Которые, между прочим, чертовски сложно достать. И они отправились на матч. А потом выгуливали Медведя и обсуждали игру. И у Финча, наверное, впервые за последние годы, исчезли из головы и души все тревоги, опасения и болезненные воспоминания, а вместо них там, на время, поселилась юношеская беззаботность. После прогулки они отправились в ресторан, снова вместе, и у него как-то даже мысли не возникло, что может быть иначе. Кажется, под влиянием беспечности и эйфории, будто бы витающих в воздухе, он выпил на пару-тройку бокалов вина больше, чем следовало, и, после того, как они покинули заведение, был слегка озабочен тем, чтобы сохранить свою походку ровной настолько, насколько это было возможно при его хромоте. Что же было дальше? Оказалось, что поблизости не видно ни одного свободного такси, хотя, для такого позднего времени, в этом не было ничего удивительного, так что Риз предложил прогуляться до его дома, по счастливому стечению обстоятельств, находившегося всего в паре кварталов от ресторана, и вызвать такси оттуда. Оказавшись на просторной кухне, в подаренных им же апартаментах, Финч присел за столик, с удовлетворенным вздохом вытянул больную ногу, которой явно не пошли на пользу сегодняшние долгие прогулки, и, пока Риз варил кофе, с любопытством огляделся вокруг.
Квартира выглядела уютной и обжитой настолько, насколько это было возможно, учитывая тот факт, что хозяин бывал здесь не так уж часто. Данное обстоятельство не могло не радовать. Явный признак того, что его подарок пришелся Джону по душе.
– Такси будет не раньше, чем через час с четвертью, – Риз поставил на стол чашки с кофе и присел рядом.
Финч чуть приподнял бровь.
– Что-то служба такси сегодня даже чересчур загружена.
– Не удивительно. Сегодня Валентинов день, все гуляют.
Озадаченно глянув на друга, Финч поставил обратно чашку, которую уже, было, поднес ко рту. В самом деле – уже давно праздники для него стали всего лишь верхним зубцом на кривой статистики преступлений в городе. Он даже не обратил внимания на обилие обжимающихся парочек на улицах, многие из которых держали в руках букетики цветов, или надувные сердца; поразительное отсутствие наблюдательности с его стороны. А потом он вдруг подумал, что они с Ризом провели этот день в точности так же, как любая из этих пар – бейсбол, прогулки, ресторан. И логично завершают его на квартире у Джона. Боже, какие нелепые мысли лезут в голову! Сняв очки, Финч потер переносицу, гадая, заметил ли Риз краску, на миг залившую его щеки и уши. Несмотря на расслабленный вид напарника, его взгляд казался каким-то чересчур цепким и внимательным. В молчании они допили кофе, а потом случилось нечто совсем странное и нереальное. Риз поднялся, чтобы убрать пустые чашки и вдруг, совершенно неожиданно, склонился, опершись ладонями о стол, и прижался губами к его губам. Это длилось всего секунду, но короткое мгновение отпечаталось в мозгу Финча очень четко, словно след ноги на мокром песке. Ощущение сухих твердых губ, запах кофе и лосьона после бритья, а еще едва заметный запах ружейной смазки. Кажется, после этого он пребывал в полном ступоре около минуты, или меньше. Потом, обуреваемый гаммой самых разнообразных эмоций, основной из коих было нечто, сильно напоминающее обиду, медленно поднял глаза на Джона и тихо спросил.
– Зачем?
Тот криво и как-то нервно усмехнулся, повел плечами.
– Я знаю, что ты разбираешься в компьютерах лучше, чем в людях, Гарольд, но даже ты должен знать ответ на свой вопрос. Зачем люди делают такие вещи?
В гамму финчевских эмоций потихоньку начал вливаться гнев. Он будто бы увидел себя со стороны – растерянного донельзя, краснеющего как школьник, с потными ладонями. Жалкого. А Риз выглядел как обычно, уж у него-то с контролем эмоций все всегда было в порядке, его этому специально обучали.
– Отвечая на свой же вопрос с общечеловеческой точки зрения, – произнес Финч с явным сарказмом, – я делаю вывод, что стал объектом твоих эротических фантазий, поэтому ты сделал то, что сделал, чтобы мне это продемонстрировать. Верно?
Или ему показалось, или в лице Риза на самом деле что-то дрогнуло? Тот слишком хорошо себя контролировал, но приглядевшись, Финч увидел, как ускоренно бьется его пульс над безупречно белым воротничком рубашки. Нет, Риз был, на самом деле, очень далек от спокойствия, судя по всему, он напряженно ждал его реакции на свой поступок. Поняв это, Финч в ту же секунду перестал злиться, но что делать и что говорить, по-прежнему, понятия не имел. Наконец, кашлянув, медленно произнес куда более мягким тоном:
– Джон, я… не знаю что сказать. Мне нужно время, чтобы это переварить.
Тот едва заметно улыбнулся уголками губ.
– Ты можешь вообще ничего не говорить. Просто я подумал, что должен сделать это. Потому что никогда не знаешь, что ждет нас завтра. Может уже не будет возможности …
Телефон Риза коротко завибрировал, прервав его на полуслове.
– Твое такси прибыло.
На этом все и закончилось – Финч сел в такси, приехал домой и улегся спать, предварительно выпив снотворное.
Слегка повернув голову, Гарольд вновь глядит на часы. Трех минут хватило, чтобы прокрутить в голове события целого дня. Он так и не понял до конца, что именно чувствует в отношении случившегося. Это было слишком сложно. Лучше переключиться на работу, пока не поздно, неизвестно куда все это может его, в итоге, привести.
Спустя четверть часа, он, закрутив краны, выходит из душевой кабинки, наскоро вытирает лицо, надевает очки, и на секунду замирает, с сардонической усмешкой на губах глядя на себя в узкое вертикальное зеркало. Узкие плечи, торс и руки без намека на мускулатуру, слегка выпяченный живот, уродливые шрамы на правой ноге… Богатый, немолодой и непривлекательный компьютерный фрик, думающий грязные мысли о своем напарнике и друге.
– Ничего не меняется, – бормочет он себе под нос, – Сколько бы ни прошло лет – ничего не меняется. Верно, Нейтан?
========== 2. ==========
– Ну, и в чем подвох?
Детектив убойного отдела Лайонел Фаско, с удобством расположившийся на больничной койке, пристроив простреленную ногу на свернутом валике, подозрительно щурится, принюхиваясь к аппетитному запаху, что доносится из принесенной Ризом картонной коробки.
– Обижаешь, Лайонел, – Риз не то улыбается, не то насмехается – никогда не поймешь, – Я всего лишь пришел проведать друга, никакого подвоха.
Фаско открывает коробку и с его широкой курносой физиономии мигом исчезает недоверчивое выражение, сменяясь счастливой улыбкой.
– Сырные рогалики, мои любимые. Откуда ты узнал? Хотя, – Фаско закатывает глаза, – глупый вопрос. М-м-м, еще теплые! – Откусив изрядный кусок, он жмурится от удовольствия.
– Я смотрю, тебе тут вполне неплохо.
Фаско мычит что-то с набитым ртом, а прожевав, кивает.
– Хоть выспался. Последняя неделя была тяжелой.
– Говорят, тебя представили к награде за спасение племянницы мэра. Думаю, можно начинать принимать поздравления.
Слегка помрачнев, Фаско вытирает губы салфеткой.
– Черт бы с ней, с наградой. Больше всего сейчас мне хотелось бы забыть о существовании HR. Только жизнь начала налаживаться – мой сын, наконец, может мною гордиться, с Рондой у нас все на мази, бывшая нашла себе ухажера, в конце концов, и перестала доставать по любому поводу.
– Ты же понимаешь, что такие вещи остаются с тобой навсегда, Лайонел. Хотя, после ареста главы HR у тебя будет возможность соскочить с крючка. Мы этому поспособствуем.
– Обещаешь? – во взгляде Фаско надежда смешивается с недоверием.
Риз кивает с самым серьезным видом. Кажется, ему можно верить.
Покидая госпиталь, Риз вновь возвращается к невеселым мыслям о вчерашнем вечере. В итоге, все получилось по-дурацки, скомкано, странно. Не то чтобы он планировал нечто подобное, вовсе нет. Хотя в последнее время, частенько останавливая взгляд на напряженной спине Финча, уткнувшегося в монитор, он ловил себя на желании подойти, размять затекшие плечи, провести ладонью по затылку, задев торчащие волоски, вдохнуть его запах. Но тут дело зашло уже намного дальше.
Когда же все началось? Точный момент Риз не смог бы обозначить, все происходило исподволь, постепенно. Сперва, после того, как Финч нашел его и предложил работу, к нему начал потихоньку возвращаться вкус к жизни. Болезненные воспоминания никуда не делись, они словно бы отошли в темный угол, дожидаясь своего часа. Если ему случалось проводить ночь в номере какого-нибудь мотеля, а не в засаде, наблюдая за очередным подозреваемым, то он просто просыпался поутру, принимал душ, пил кофе и шел в их с Финчем штаб-квартиру, стараясь перехватить по дороге кусочек чего-нибудь вредного и аппетитного. Внешне он ничем не отличался от тысяч клерков, спешащих с утра в свои офисы, это было странно и удивительно. Несмотря на то, что из-за специфики их работы в него время от времени стреляли, били по лицу и прочим частям тела и пытались убить самыми разнообразными способами, впервые за невероятно долгое время в его жизни появилась некая упорядоченность. Ощущение упорядоченности усилилось после того, как появилось собственное постоянное обиталище. Гарольд Финч был неотъемлемой и, пожалуй, основной частью этого нового наступившего порядка – аккуратный, педантичный, скрытный, внимательный. А еще гениальный, эксцентричный и, в некоторые моменты, старомодно-трогательный. «Выживают параноики» – так он любил говорить. Риз подозревал, что паранойя Финча из разряда тех, которые возникают, когда человек пытается как-то компенсировать свою природную беззащитность и непосредственность, словно наращивая твердый панцирь над мягкой сердцевиной. Финч с самого начала упорно держал дистанцию между ними, частенько игнорируя попытки Риза сделать их отношения менее формальными, однако время шло, периодически возникали ситуации, когда без полного взаимного доверия работать было просто нереально, так что довольно скоро они начали понимать друг друга с полуслова и взаимодействовать как единый организм. То, что их отношения выросли в нечто большее, чем просто партнерство, Риз осознал лишь после похищения Финча. Он тогда думал о том же, что не давало ему покоя после гибели Джессики – когда в твоей жизни появляется человек, связывающий тебя с этим миром, ты меняешься, становишься более цельным и совершенным. А когда у тебя отнимают этого человека – кем ты становишься? Кем он стал бы, если бы Финча не удалось тогда вернуть? Кажется, та опасливость, с которой общался с ним Фаско в тот период, натолкнула его на мысль, что без Финча он уже никогда не сможет вернуться к чему-то, что хоть отдаленно напоминало бы душевное равновесие.
В итоге, ситуация разрешилась, и жизнь вошла в привычную колею, с той лишь разницей, что к ощущению упорядоченности прибавилась некая новая составляющая. Ризу сперва сложно было обозначить её каким-либо привычным ему понятием, по причине отсутствия у него жизненного опыта подобного рода. С молодых лет он находился в постоянном движении – новые люди, новые места, сложные и зачастую смертельно опасные ситуации, и в этом хаотичном потоке не было места для постоянных связей и привязанностей. Но, кажется, во время одной из совместных с Финчем прогулок с собакой по парку, нужное понятие пришло ему на ум – семья. Когда-то он мечтал создать семью с Джессикой – домик в пригороде, стрижка газонов, барбекю с соседями по выходным, дети, гоняющие мяч во дворе. Это были всего лишь картинки – плоские, яркие, манящие. Представить себе такую жизнь изнутри, и представить себе те ощущения, которые он испытывал бы от такой жизни, он был не в состоянии. А теперь слово «семья» стало единственным понятием, которым он смог обозначить свою принадлежность к чему-то, что являлось для него на данный момент самой важной вещью из всех. Изначально Риз не собирался покидать границы платонических отношений в рамках их с Финчем необычного союза, но так получилось, что под влиянием момента, он переступил черту, и теперь с опасением ждал последствий. Одно дело осознавать, что ему приятно находится рядом со своим партнером и другом, наблюдать за ним, вступать в мимолетный физический контакт, думать о вещах куда более романтичных, чем совместный выгул собаки, и совсем другое совершить нечто, что вполне можно расценить как сексуальное домогательство.
Прошлым вечером Финч выглядел шокированным, потрясенным, смущенным, но Риз не заметил в нем страха, или отвращения, и это оставляло ему надежду на благополучное разрешение сложившейся ситуации. С утра, пока он навещал Фаско в больнице, телефон молчал, но если появится новый номер, то Финч, разумеется, выйдет на связь. Было бы здорово сейчас заняться делом.
Словно в ответ на его чаяния, едва он садится в машину, как айфон начинает вибрировать в его кармане. Голос Финча звучит как обычно, то бишь, по-деловому отстраненно, ни намека на вчерашнюю задушевность. Кто бы сомневался.
– У нас новый номер, мистер Риз. Высылаю вам данные.
Открыв файл, Риз бегло просматривает его содержимое, на секунду задержав взгляд на фото их нового клиента – средних лет белый мужчина, продолговатое лицо с прямым носом и тяжелым подбородком, намечающиеся залысины над высоким лбом.
– Гарри Кьюсак, бывший морпех. Ирак, Афганистан – полный набор. Уволился в запас три года назад, вновь сошелся с бывшей женой, дочери к тому времени исполнилось девять… Работает начальником охраны в супермаркете, дом в пригороде, неплохая кредитная история… На первый взгляд, ничего тревожного и угрожающего… Надо признать, что жизнь этого парня сложилась куда удачнее, чем у многих бывших военных.
– Учитывая наш опыт с предыдущими номерами, мистер Риз, это благополучие, скорее всего, лишь видимость.
– С этим не поспоришь. Наведаюсь-ка я, для начала, к нему домой. А там видно будет.
– Хорошо. Кстати, место работы мистера Кьюсака всего в двух кварталах от библиотеки. Думаю, мне стоит туда прогуляться, тем более, что у нас закончился чай и собачья еда.
– Я буду на связи.
Как всегда, занимаясь делом, Риз сосредотачивается на нем целиком и полностью, отодвигая все лишнее на задний план. Ему хватает пары часов, чтобы добраться до дома Кьюсака, убедиться в том, что дом пуст, и что хозяева покидали его в некоторой спешке. Впрочем, никаких признаков того, что в дом насильственно проникали посторонние, он не обнаруживает. Поговорив со словоохотливой толстушкой, живущей по соседству, Риз узнает, что миссис Кьюсак с дочерью накануне уехали погостить к её матери, а у мистера Кьюсака внеплановое дежурство. Отыскав в присланном Финчем файле номер матери миссис Кьюсак, Риз, путем нехитрых манипуляций, узнает, что дочь и внучка в гости к старушке не приезжали, и даже не планировали визит. Затем он набирает Финча.
– Финч, мне кажется, с семьей Кьюсака что-то неладное. В доме их нет, у матери жены Кьюсака тоже, хотя соседям они сообщили, что собираются к ней в гости.
– Вполне вероятно. Я пообщался с владельцем супермаркета, где работает Кьюсак. По его словам, вчера тот неожиданно взял внеплановый отпуск на несколько дней и уехал из города. Выходит, пропал не только он сам, но и его семья. Ни Кьюсак, ни его жена не выкладывают информацию о себе в сети, но их дочь ведет блог, попробую узнать, не планировали ли они… Постой-ка…, – голос Финча неожиданно меняется, приобретая более эмоциональный окрас, – я его вижу!
– Кого?
– Гарри Кьюсака. Прямо здесь, в торговом зале. Кажется, он не один… О, боже!
– Финч, что случилось?!
– Джон, у них оружие. Их четверо – Кьюсак и еще трое мужчин, они двигаются к центру зала, боюсь предположить, что они…
Торопливый, сбивчивый голос Финча прерывает треск в наушнике, который Ризу сложно спутать с чем-либо другим – это явно автоматные очереди.
– Гарольд! Что там происходит?! Ты в порядке?!
Вместо ответа Риз слышит шум на заднем плане, похожий на неразборчивые крики и треск бьющегося стекла, замирает, забывая дышать. Спустя десять ударов сердца, он вновь слышит Финча, который почти шепчет.
– Джон, это захват заложников. Я не могу говорить, они…
Связь прерывается, и секунду Риз неверяще глядит на темный экран айфона, ошеломленный скоростью, с которой события вышли из-под контроля. Затем срывается с места и бежит к машине, на ходу набирая Картер.
По пути к супермаркету он пытается выстроить по порядку вопросы, что хаотично скачут в его голове. Отчего, вполне благополучный человек вдруг берет оружие и участвует в захвате заложников? Куда делась семья Кьюсака? Может ли быть, что его заставили участвовать в инциденте, похитив жену и дочь и угрожая их жизням? И главное – почему номер Кьюсака Машина выдала им с Финчем, а не отделу разведки, занимающемуся предотвращением терактов? Маловероятно, что подобный инцидент мог быть оценен как малозначительное событие. Что-то не так с Машиной? И еще – было ли случайностью то, что Финч оказался среди заложников?
Картер уже ждет его у здания супермаркета, полицейские авто явно прибыли к месту событий еще совсем недавно, а федералов пока не видать.
– Рассказывай, – отрывисто бросает она.
Риз вкратце обрисовывает ситуацию, Картер морщит лоб, прикусывая нижнюю губу, помимо тревоги и озабоченности на ее лице еще и недоумение.
– Джон, я не совсем понимаю. Вы с такой точностью предугадывали многие события, а теперь… Как Финч вообще оказался внутри?
Риз слегка пожимает плечами.
– Мы только начали собирать информацию о Кьюсаке. Мы не волшебники, Картер.
– Вот как? – едва заметная улыбка мелькает на ее губах. – А я с некоторых пор была уверена в обратном.
– Ты ошибалась. Я поехал проверить дом Кьюсака, а Финч наведался к нему на работу, заодно решил купить кое-что.
– Случайность?
– Я задаю себе тот же вопрос.
Углядев краем глаза только что подъехавшие к зданию авто с тонированными стеклами, Картер торопливо произносит.
– Мне пора, федералы прибыли. Хоть дело «человека в костюме» и закрыто, тебе лучше лишний раз не мозолить им глаза, Джон. Я буду держать тебя в курсе.
Губы Риза сжимаются в тонкую линию, он молча и упрямо глядит на Картер сузившимися глазами.
– Даже не вздумай, – Картер хорошо знакомо это его выражение лица. – Там внутри люди. Их жизнь под угрозой, и на сей раз ты не сможешь решить проблему своими методами.
Риз медлит секунду, затем, мотнув головой, уступает.
– Ладно. Я попытаюсь накопать на Кьюсака еще что-нибудь полезное, у нас слишком мало информации.
– Хорошо, я буду на связи.
Он уже поворачивается, чтобы уходить, когда Картер останавливает его. Сейчас у нее совершенно иное выражение лица, нежели минуту назад, да и тон голоса тоже. Джосс Картер может быть не только хорошим детективом, но и хорошим другом.
– Джон… Статистически, подавляющее большинство ситуаций с заложниками удается разрешить путем переговоров с минимальным ущербом. У Гарольда есть все шансы благополучно выйти из этой передряги.
У Риза едва заметно приподнимаются уголки губ.
– Спасибо на добром слове, Картер.
Добравшись до библиотеки, Риз садится за компьютер, отмахнувшись от Медведя, принесшего ему в зубах мячик и несколько минут колдует над клавишами, открывая подряд все файлы, касающиеся Кьюсака. Он выстраивает их по порядку, в зависимости от значимости информации, и лишь потом замечает еще один файл, судя по всему, имеющий косвенное отношение к выпавшему нынче номеру. Открыв, невольно вздрагивает, а спустя пару секунд, сделав глубокий вдох и выдох, длинно и замысловато ругается.
– И когда же ты собирался мне об этом сказать, а, Гарольд?
Под девятизначным номером социального страхования, выпавшим одновременно с номером Кьюсака, значится имя Гарольда Рена, владельца страховой компании.
========== 3. ==========
– Уже можно поговорить? – шепотом интересуется Финч, высунувшись в щелку чуть приоткрытой двери туалета.
Гарри Кьюсак, что стоит снаружи с автоматом наперевес, настороженно оглядывает короткий широкий коридор, ведущий к складам и подсобным помещениям. Ему поручили выводить заложников в туалет по очереди, и вряд ли кто-то из бандитов сунется за ними следом.
– Думаю, да. Мне до чертиков интересно, что ты тут делаешь, Финч. Вряд ли твое присутствие здесь случайность.
– Хотел спросить вас тоже самое, мистер Кьюсак. Что ВЫ здесь делаете? И как вы дошли до такого?
По лицу Кьюсака рябью проходит болезненная гримаса.
– Они захватили Ингрид и Эми. Жена должна была забрать Эми из школы и отвезти на балет, видимо их перехватили по дороге. Потом позвонили мне. Об остальном ты можешь легко догадаться.
– Но почему вы? Почему они выбрали для своих целей именно вас?
– Откуда мне знать, черт подери? – в голосе Кьюсака явственно ощущается гнев и раздражение.
Финч понимающе кивает
– Мы так и думали. У нас с самого начала появилось подозрение, что с вашей семьей что-то случилось.
– «Мы»? Кто это «мы»?
– Я и мой напарник.
– Напарник, значит. Выходит, ты продолжаешь заниматься тем, же, чем и раньше – спасать невинные души и наказывать злодеев, – уголок рта Кьюсака едва заметно дергается в подобии усмешки. – Знаешь, Финч, я тоже когда-то мечтал быть Бэтменом. Но мне тогда было десять.
– Полагаю, мистер Кьюсак, – в голосе Финча явственно звучит сарказм, – сейчас, в вашем положении, вы бы не отказались от помощи Бэтмена, или кого-нибудь другого, не важно кого, даже если этот кто-то носит трико и маску.
– Ладно, ладно! Ты чертовски прав. Мне бы пригодилась любая помощь.
– Если вы найдете способ вернуть мне телефон, то я свяжусь со своим напарником, и он постарается отыскать вашу жену и дочь.
– Это слишком рискованно! Если они узнают, что я пытаюсь что-то замутить за их спиной, то Ингрид и Эми…
Голос Кьюсака cрывается, он шумно втягивает воздух через нос.
– Может хватит, мистер Кьюсак? – раздраженно шипит в ответ Финч. – Вы же не вчера родились, вы же понимаете, что как только перестанете быть им нужным, вашу семью тут же убьют. Единственная надежда для них – это я и мой напарник. Так что найдите способ вернуть мне телефон, и чем скорее, тем лучше. Переговоры с федералами уже в разгаре, кто знает, чем они закончатся.
– Ладно, – произносит Кьюсак после секундного раздумья. – Я это сделаю. Я доверяю тебе, Финч.
– Вот и отлично. С какой периодичностью они позволяют вам слышать их по телефону?
– Каждый час, если я буду в точности следовать инструкциям, таков был уговор.
– Мне нужен будет номер, по которому вы держите связь.
– Само собой. Но нам пора возвращаться, а то нас хватятся. Кстати, а твой новый напарник знает обо мне?
После секундного колебания, Финч отвечает.
– Нет. Я ему пока не говорил.
Предварительно оглянувшись через плечо на предмет случайной, или намеренной слежки, детектив убойного отдела Джосс Картер открывает дверцу темно-синего Вольво, припаркованного неподалеку от отцепленного полицией супермаркета, и исчезает внутри, пристроившись на пассажирском сидении.
По лицу Джона Риза, что сидит на месте водителя, как всегда, сложно что-либо прочесть, но Картер знает Риза уже не первый день, и, несмотря на его непроницаемый внешний вид, замечает, насколько он на взводе. Риз вопросительно приподнимает бровь, и Картер, достав из сумки лэптоп, секунду колдует над экраном, затем поворачивает его так, чтобы Ризу было лучше видно.
– Хоть федералы тут же и прибрали все к рукам, мне удалось раздобыть запись с видеокамер. Вот они входят внутрь… – На записи четыре темные фигуры мужчин в толстовках с опущенными на лица капюшонами неожиданно появляются из стеклянных дверей, на ходу вынимая из сумок короткоствольные автоматы. Один из них, едва переступив порог, стреляет в воздух, и все двигаются вглубь торгового зала, сгоняя покупателей, попадающихся по пути, к служебному входу. – Они явно хорошо знают всю схему помещений, но если, как ты говоришь, с ними начальник охраны, то это не удивительно. – На видео вооруженные люди загоняют всех внутрь, туда, где расположены склады и подсобки. – Камер внутри сравнительно немного, даже на те, которые имеются, были отключены за четверть часа до инцидента. Так что мы никак не можем видеть того, что происходит внутри.
