Текст книги "Удивительные истории"

Автор книги: Сборник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Когда я прибыл в Нью-Йорк, я в тот же день пошел к Мартину в лабораторию и был поражен, обнаружив, что он исчез. Я был абсолютно беспомощен, поскольку его имени не было в телефонном справочнике. В отчаянии я позвонил в офис газеты. Вы все помните, конечно, что случилось с Мартином, но для меня это было наиболее ужасной и отвратительной ошибкой – его посадили в тюрьму за убийство. Они обвинили его в убийстве меня. Когда мне не удалось вернуться, бедный ученый понял, что допустил роковую ошибку, забыв, что размер будет влиять на относительную продолжительность времени. Он объяснил это, рассказал всю историю, что вызвало ужас. Оказалось, что в нашей стране приняты законы, позволяющие осуществлять «общественный контроль над деятельностью» ученых, которые представляют собой «наибольшую угрозу для нашей страны после гражданской войны».

Нечего и говорить, мое возвращение вызвало гораздо больший ужас. На этот раз, однако, обстоятельства сложились в пользу ученого. Мое появление не только оправдало Мартина, оно поразило воображение людей и зажгло в их душах жажду познания.

Конечно, я понимаю, что Кирби, который покинул мир этого цикла… не Кирби, который вернулся. Я должен думать о другом человеке, моем двойнике по внешнему виду, жизни и имени, который теперь бродил по Вселенной, наблюдая с удивлением странные скопления звезд, попал на огромный пляж в Супервселенной и пришел в отчаяние от открывшейся ему горькой правды. Да, я могу сочувствовать тебе, брат мой.

Мир изменился во многих деталях, в сравнении с тем, каким я знал его в последнем цикле. Например, Америку я знал республикой, в то время как сейчас это монархия, которая была объявлена Теодором Рузвельтом во время Великой войны 1812 года, которая у нас была в 1914 году. Ныне Америкой управлял император Теодор II. Несмотря на это и многое другое, этот мир не слишком отличается от мира, который я оставил. Те, кто заинтересован изменениями, могут прочитать книгу, которую я подготовил в сотрудничестве с Мартином. Там же содержится подробный отчет о моих скитаниях.

Завтра утром я покидаю эту Землю, возможно в последний раз. Вы, кто прочитал внимательно мое повествование, должны понимать: любовь – это страшная сила! Я здесь, но мое сердце в глубинах пространства и времени, там, где Винда. Через несколько месяцев здесь я понял ужасную ошибку, которую совершил. Теперь я знаю – она любила меня. За последние несколько лет моя тоска по ней выросла и стала невыносимой.

Завтра Мартин в последний раз проведет меня в эту лабораторию, которая является началом всех моих фантастических приключений. Он скажет мне: «Прощай». Последнее «Прощай»… И он проверит скафандр и машину. Я нажму верхнюю кнопку!..

А затем – несколько часов, и я снова увижу Винду.

Мартин сделал расчеты. Я, как представляется, прибуду туда всего через несколько часов после того, как покинул ее мир. Через несколько часов, но в то же время через бесчисленные миллиарды веков. Потому что это будет другой цикл, и мир, куда я попаду, будет слегка иным. Но, конечно, моя Винда будет там, и я смогу взять ее на руки и рассказать ей о том, как я люблю ее. Я не могу поверить, что это будет другая женщина. Нет – так же, как это Мартин, тот же Мартин, какого я знал, так и Винда будет моей Виндой. Конечно, тут все дело в душе, которая вечна и кочует из цикла в цикл.

Есть одна вещь, что иногда беспокоит меня. Существует другой Кирби – другой я! Возможно, он будет умнее меня. Каждый цикл порождает более развитую цивилизацию, и разве это не означает существование более совершенного человека? Вдруг, ему хватит ума остаться с Виндой, и я должен буду встретиться с ним там – встретиться сам с собой! Но если мы встретимся и выяснится, что мы оба любим Винду, то будет только один способ решить наш спор, мы должны бороться, сражаться до смерти, ибо моя, а значит, и его любовь очень велика. И, если мы один и тот же человек, не будет ли смерть одного означать смерть другого тоже? Это не имеет значения. По крайней мере, я должен иметь возможность хотя бы раз сказать Винде, что я люблю её…

Человек, который спас Землю

Остин Холл

Сила, сокрытая в недрах атомного ядра, как известно читателю, была открыта совершенно случайно. Благодаря трубке с солями радия, случайно забытой в кармане, и ожогу от радиации, ставшему следствием этого. Но в результате – у нас есть сила, способная смести с лица Земли целые страны, или, наоборот – превратить пустыни в сады, сила, способная отнять или спасти миллиарды жизней. И эта история – история великих последствий, порожденных малыми причинами.

История начинается с того, как маленький озорник балуется с увеличительным стеклом. Потом – долгие годы учебы, исследований, заблуждений и открытий. И вот в его руках сила, способная уничтожить мир. Он превосходит Архимеда, у него есть точка опоры!

И он вдруг обнаруживает, что кто-то освободил открытую им силу, которая угрожает разрушить весь мир. И история демонстрирует нам его ужас – ужас Франкенштейна, который он испытал, его дикие усилия в попытке спасти человечество, великий подвиг и грандиозное космическое открытие. Мальчик – газетчик – превращается в ученого-титана. Читайте и наслаждайтесь.

Хьюго Гернсбек

Глава I. Начало

Начнем с начала. С самого начала, предопределившего дальнейшее развитие событий с механической точностью. Судьба и ее творение, Провидение, из малых семян выращивающее великий урожай. Все было закономерно, вытекало одно из другого: незначительное происшествие, долгая работа, невероятное бедствие, а в конце венец спасителя мира и мученика. Память о Катастрофе делает нас сильнее и мудрее. Но давайте погрузимся в историю…

Жаркий июльский день. Солнце безжалостно заливает улицы зноем. Тысячи людей задыхаясь вяло переползают с места на место. Мороженное. Веера и зонтики. Знойный день жаркого лета. День, когда плавятся шины. День горячих тротуаров и разбитых надежд добраться до моря, до дарующих прохладу тентов рядом с рябью воды… День всепобеждающей лени и вялых желаний.

Возможно, Судьба выбрала этот день из-за буйства природных сил, таившихся в нем. У нас нет способа это узнать. Но в одном мы уверены: дата, время, разговор. Мальчик с зажигательным стеклом и старый ученый. Обычно, тривиально, банально! Кто мог бы догадаться, что в тот миг решалась судьба целой планеты? Тем не менее, это – важнейшее событие в истории мира, после разве что самого Творения.

Но хватит слов. Давайте бросим внимательный взгляд на то, что тогда происходило. Давайте отследим ход истории, последовательно взвешивая и анализируя каждое событие.

О Чарли Хайке до этого происшествия мы ничего не знаем. Кем он был до того, как стал продавцом газет? Куда и как на самом деле подевались его родители? Это то, что он, по некоторым причинам, предпочел навсегда скрыть. Недавние расследования относительно его прошлой жизни не дадут нам ничего. Возможно, он мог бы сказать нам; но он ушел, спасая это мир, как великий и святой мученик, и нет никакой надежды услышать из его уст ничего из того, что нам хотелось бы узнать.

В конце концов, это не имеет значения. У нас есть день – происшествие и его смысл, и дальнейшая последовательность событий вплоть до дня великой Катастрофы. Также у нас есть разрушенные горы и озеро голубой воды, ставшее на вечные времена памятником Чарли. Это не памятник кровопролитию и амбициям, не памятник тирании или мятежу. Это памятник величию Человека. И когда мы возлагаем цветы на берег этого озера, у нас нет сомнений. Каждый знает, кто такой Хайк. Человек, который спас Землю! Но вернемся на десятилетия назад, и перед нами возникнет мальчик – газетчик, Чарли Хайк, худой и хрупкий, даже тогда, с тоской идеалиста в глазах поэта. Чарли Хайк, мальчик, бредущий по горячему тротуару со стопкой газет. Он лелеял заветную линзу в кармане, и солнце должно было подарить ему свой огонь. Момент, решающий судьбы веков; поворотный пункт в чреде тысячелетий, миг, когда от ничтожной малости зависело – быть или не быть роду людскому.

Солнце пылало жарко, и жарко было ребенку – в то время ему было не больше десяти лет отроду. Он внимательно озирался по сторонам, задумав шалость.

Он уже шел по пути к Бессмертию, но пока об этом даже не подозревал. Пока это был ребенок, маленький проказник с лупой, задумавший поиграть с лучами солнца. Не стоит полагать в нем дух ученого, хотя некий исследовательский азарт, пожалуй, уже жил в нем.

Момент, превративший озорника в орудие судьбы! Мальчик играл. Неисчислимые миллионы мальчиков играли со стеклом и солнечными лучами. Кто не помнит маленькой, круглой обжигающей точки на ладони и последующее восклицание от боли? Чарли Хайк нашел новую игрушку, это была простая банальная вещь… Но Судьба начала свою незримую работу.

И ученый? Почему он ждал? Если это не Судьба, то какие причины предопределили этот момент? Ученый в тяжелых квадратных очках, с маленькой аккуратной бородкой и проницательным холодным взором. Те, кто знал доктора Роболда, единодушны в том, что это был эталон сухаря в человеческом обличии, живая антитеза самому понятию человеческих эмоций. Это был рафинированный образчик отшлифованного наукой рационалиста, человека, мыслящего в категориях теорий и экспериментов, из всех чувств склонного лишь к доходящей до сарказма иронии в отношении остального человечества.

Это был разум, привыкший идти напролом, сметая все на своем пути. Это был скептик и низвергатель авторитетов, видевший лишь софистику и глупость там, где другие привыкли видеть мудрость. Даже в науке это был Джаггернаут[2]2
  Джаггерна́ут, иногда ошибочно – яггернаут – термин, который используется для описания проявления слепой непреклонной силы; для указания на кого-то, кто неудержимо идёт напролом, не обращая внимания на любые препятствия. Происходит от санскритского слова Джаганнатха, которое в переводе означает «владыка Вселенной» и является одним из имён Кришны в индуизме. Придание этому имени такого значения связано с ритуалом Ратха-ятры, в ходе которого около 4000 человек тянут огромную колесницу со статуей божества Джаганнатхи. В прошлом индусы часто бросались под колёса колесниц, так как считается, что тот, кто погибает таким образом получает освобождение и возвращается в духовный мир.


[Закрыть]. Для него ничего не стоило поднять на смех уважаемую всеми теорию, а всемирно известное светило науки прилюдно назвать дураком! Доктор Роболд был остр и быстр на язык, это был ученый, начисто лишенный благоговения перед наукой.

Он запомнился всем как человек эксцентричный, почти начисто лишенный чувства сострадания, бестактный и не знавший хороших манер. С гениями такое случается часто. Великий ученый, не признанный обществом из-за эксцентричного характера. Титан мысли, ставший предметом насмешек.

Никто из нас сегодня не знает, чего это стоило доктору Роболду. Нам он не пожелал ничего об этом сообщить. Возможно, Чарли Хайк мог бы рассказать, но не успел. И мы по-прежнему не понимаем его. Великий циник на вершине горы. Отшельник, о котором мы мало знаем. Он не любил давать интервью, презирал праздное любопытство, а равно и тех, кто пытался разузнать хоть что-то о нем. Славе и известности он предпочитал упорный и одинокий труд – труд, как мы понимаем теперь, во славу будущего.

В свете того, что случилось потом, мы преклоняем колени перед доктором и его протеже, Чарли Хайком. Два человека и Судьба! Что бы стало с нами без них? Ужасно даже представить.

Мелочь и один из величайших моментов в мировой истории. Должно быть, Судьба распорядилась так, чтобы старый циник, надежно упрятавший свой истинный лик под маской иронического высокомерия, предопределил спасение мира. Почему это случилось? Мы не можем ответить. Но мы можем предположить. Наверное, мы просто неправильно понимаем старого доктора, путаем лицо и маску, принимаем позу за душу. Нет и не может быть людей, совершенно бесчувственных.

Доктор был, в конце концов, человеком. Все, что можно сказать точно, это был судьбоносный момент.

Солнечные лучи были безжалостны в тот далекий день. Они обжигали. Тротуары были нестерпимо горячими; воздух, раскаленный словно в печи, дрожал и плавился в каньонах улиц. Мальчик, шел по улице. В его руках была пухлая пачка газет, лупа предательски оттопыривала карман.

На обочине он остановился. С таким солнцем было невозможно надолго забыть о запланированной шалости. Он достал лупу, сложил газеты стопкой и принялся старательно фокусировать лучи. Он не заметил, как незнакомый человек встал рядом с ним. Подумаешь?! Круглая точка, коричневатый дым, красная искра и вспышка пламени! Он подул на огонь, раздувая пламя. Момент из детства, рукотворное чудо – старое, как само увеличительное стекло, и просто восхитительное. Мальчик превратил в пепел имя великого правителя великого государства, но газеты еще не закончились. Проказник наслаждался моментом. Отметим это мгновение.

Неожиданно рука коснулась его плеча. Мальчишка посмотрел вверх.

– Да сэр! «Звезда» или «Бюллетень»?

– Возьму по одному номеру каждой газеты, – ответил незнакомец. – Сейчас… Я просто наблюдал за тобой. Знаешь ли ты, что делаешь?

– Да, сэр. Жгу газеты. Огромное пламя. Как индейцы делали…

Незнакомец улыбнулся такой трактовке фактов. В детстве нет особой разницы между палочками для добывания огня трением и стеклом.

– Знаю, – подтвердил он. – Индейцы. Но знаешь ли ты, как это работает. Почему бумага начала гореть?

– Да, сэр.

– Вот как! Объясни.

Мальчик посмотрел на незнакомца. Он был городским мальчиком, дитем улиц. И вдруг появился старый умник, бросающий вызов его мудрости. Конечно, мальчик знал ответ.

– Это солнце.

– Ага, – засмеялся незнакомец. – Конечно. Ты сказал, что знаешь, но пока я не услышал ответа. Почему солнце без стекла, не сжигает бумагу? Скажи мне.

Мальчик по-прежнему с удивлением смотрел на взрослого дядю. Он видел, что этот человек не такой, как другие прохожие на улице. Может быть, странная близость их душ и разумов проявилась в этот момент. Конечно, это было странно для доктора – снизойти до объяснений физических явлений случайно встреченному ребенку.

– Если бы было жарче или если бы собрать весь жар в одном месте…

– Ага! Тогда что делает стекло, понял?

– Да, сэр!

– Концентрирует?

– Концен… я такого слова не знаю, сэр. Но это солнце. Оно очень горячее. Я знаю много о солнце, сэр. Я изучал его со стеклом. Стекло забирает все его лучи и помещает их в одно место, тогда бумага загорается… Это очень весело. Я хотел бы иметь стекло побольше. Но это все, что у меня есть. Думаю, если бы у меня была очень-очень-очень большая лупа и место где я мог бы с ней стоять, я, наверное, мог бы поджечь саму Землю!

Незнакомец рассмеялся.

– Приветствую тебя, Архимед[3]3
  Архиме́д (287 до н. э. – 212 до н. э.) – древнегреческий математик, физик и инженер из Сиракуз. Уже при жизни Архимеда вокруг его имени создавались легенды, поводом для которых служили его поразительные изобретения, производившие ошеломляющее действие на современников. Легенда рассказывает, что построенный Гиероном в подарок египетскому царю Птолемею тяжёлый многопалубный корабль «Сиракузия» никак не удавалось спустить на воду. Архимед соорудил систему блоков, с помощью которой он смог проделать эту работу одним движением руки. По легенде, Архимед заявил при этом: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир».


[Закрыть]! Я думал, что ты уже умер.

– Мое имя не Архимед. Я Чарли Хайк.

Незнакомец рассмеялся вновь.

– Чарли? Тоже доброе имя. И если ты, молодой человек, и дальше будешь использовать голову по её прямому назначению, то есть думать, это имя станет не менее славным, – произнеся это пророчество незнакомец спросил: – А где твой дом?

Мальчик все еще с удивлением разглядывал его. Обычно он бы не стал разговаривать на такую тему с незнакомцами, ограничившись неопределенным жестом руки, но тут Чарли ощутил желание ответить.

– У меня нет дома. Я снимаю номер на улице Бреннан.

– Понятно. Номер. Где же твоя мать?

– Наверное, где-то есть. Я никогда не видел ее.

– Вижу, а твой отец?

– Не знаю. Он ушел в плавание, когда мне было четыре года.

– Плавание?

– Да, сэр, в море.

– Значит мать исчезла, отец в плавании… Слушай, Архимед, ты хоть учишься?

– Да, сэр.

– На каком курсе?

– У нас нет курсов. Школа. Шестой класс.

– Понятно… Какая школа?

– Школа номер двадцать шесть… Тут жарко. Я не могу стоять здесь весь день. Я должен продать газеты.

Незнакомец вытащил кошелек.

– Я возьму все газеты, – объявил он, а затем продолжил: – Мой мальчик, я хотел бы, чтобы ты пошел со мной…

Это был странный момент. Сюрприз, странный каприз Судьбы. Чарли Хайк пошел с доктором Роболдом.

Глава II. Ядовитая пелена

Мы все прекрасно помним тот день, когда весь мир напряженно ловил каждую новость из Окленда, затаив дыхание от ужаса. Никто не может забыть это время. Сначала все сочли сообщение газетной уткой. Несмотря на все заверения журналистов, мы были склонны лишь смеяться. История была слишком фантастична, чтобы поверить в нее, но буйство воображения того, кто все это придумал, вызывало восхищение.

Это было в дни, когда новости стали пресными и скучными. Человечество росло, но наука и техника обеспечили, если и не изобилие, то сытость и уют почти каждому. И даже журналистам больше не приходилось писать о бедствиях и злодействах, вместо этого все, что оставалось акулам пера, так это воздавать хвалу совершенству недавно наступившего нового тысячелетия. Казалось, наступила вожделенная Утопия, где никто не таится за углом в сумраке ночи, дабы убить и ограбить, и некому было более возжелать дома ближнего своего[4]4
  Десятая заповедь. Полный текст гласит: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего».


[Закрыть].

Новости стали скучны – это надо признать. Третье тысячелетие постепенно превращалось в Золотой Век. Ничего не происходило. И многие надеялись, что и не произойдет. Но тут…

Честно говоря, многие даже радовались… Запахло жареным посреди благополучия и сопутствующей скуки. Журналист-фантазер внес в жизнь нотки разнообразия. Пусть газетная утка, но забавная и интересная!..

Часы на башне мэрии пробили полдень, обычный полдень жаркого летнего дня, когда жар солнца плавит лазурь небес и превращает улицы в подобие адских сковородок. Странный момент, вмиг изменивший мир. Глядя в прошлое, мы можем предположить, что ясная атмосфера и яркий солнечный свет помогли понять масштаб катастрофы. Но лишь зная то, что мы знаем, мы можем оценить величину задействованных энергий.

Итак, место действия: перекресток Четырнадцатый авеню и Бродвея, Окленд, штат Калифорния.

К счастью тысяч сотрудников магазинов, еще не пришло время обеда. Задержка в несколько секунд, время, необходимое, чтобы надеть шляпу или зашнуровать ботинки, спасло тысячи жизней. Ужас охватывает при мысли о том, что могло бы случиться, произойди все на пару минут позже, когда перекресток забит людьми и машинами. То, что произошло было слишком невероятно, необъяснимо и страшно. Такого не могло, не должно было случиться.

В полдень на перекрестке оказались всего два автомобиля. Невероятно! Всего два автомобиля из сотен тысяч, что были на улицах. Чудо, что там было так мало людей! Одна машина выезжала со станции телеграфа. Еще на перекрестке оказался пешеход, пересекавший его по диагонали. Регулировщик уличного движения только что подал знак…

Тут все и началось! Даже сейчас, зная причину и природу случившегося… даже сейчас, когда мы можем все объяснить, мы ощущаем невероятность, невозможность происшедшего. Явление, которое лежит за пределами наших представлений о мироустройстве до сих пор кажется нам страшным чудом… Быть или не быть… Нормальная жизнь, повседневная и налаженная… и через миг небытие. Перекресток, автомобили, пешеход, полицейский – все они исчезли! Когда события происходят мгновенно, отчеты свидетелей склонны вводить в заблуждение. В этом случае так все и вышло.

Некоторые свидетели сообщают о вспышке синевато-белого света. Другие утверждают, что он был зеленоватым или даже фиолетовым. Третьи столь же отчетливо видели, что никакого преобладающего цвета не существовало, а был лишь яростный блеск всех цветов и оттенков, который сопровождал чудовищный жар.

Без предупреждения, без каких-либо предшествующих явлений, без малейшего звука… Горячее дыхание пустоты. Чудовищная сила разрушения. Четырнадцатое авеню, Бродвей, машины, полицейский и пешеход обратились в ничто. На месте перекрестка зияла кошмарная яма – бездна, которая, казалось, уходила к центру Земли.

Это случилось мгновенно. Без шумно. Без предупреждения.

Чудовищный потенциал высвободился, чудовищная энергия произвела небывалое действие. Никогда еще человечество не видело такого разрушения! Внезапность и бесшумность катастрофы сводили с ума. Мы привыкли к тому, что катастрофу сопровождают грохот и лязг, крики ужаса и боли, дым и мятущаяся толпа. Ничего этого не было. Отсюда ощущение нереальности происшедшего.

Отверстие в земле было сорок футов в диаметре. Сначала оно показалось свидетелям иллюзией, галлюцинацией – столь необычна была эта дыра в плоти Земли, порожденная неизвестно чем и неизвестно как. Бездонная скважина. Потребовалась примерно минута, чтоб смириться с реальностью случившегося. Тогда толпа устремилась к краю этой грозной и страшной бездны, глазея в развернувшиеся глубины.

Мы говорим «страшной», потому что в данном случае это наиболее точное прилагательное. Самое странное из отверстий, когда либо увиденных человеком. Оно было настолько глубоким, что сначала представлялось бездонным. Даже люди с отличным зрением не могли разглядеть дно мрачной ямы. Требовалось немалое мужество, чтобы заглянуть туда хотя бы на минуту.

Стены ямы были ровными и отвесным; сама она идеально круглая по форме; со стенами, настолько гладкими, словно их ровняли асфальтовым катком. Прочнейшие слои камня были словно рассечены гигантской бритвой. От исчезнувших автомобилей и людей не осталось даже следа. И все это происходило в полной тишине, без какой-либо видимой причины. Даже те, кто видел происшедшее своими глазами, не могли поверить в реальность случившегося.

Газеты, когда новости дошли до них, печатали материал о Событии с неохотой. История слишком напоминала обман. До тех пор, пока на место происшествия не прибыли самые надежные и честные журналисты, большая часть изданий сочли сообщение о Событии «уткой». А потом весь мир узнал о случившемся, но до конца так и не поверил.

Чудо! Как оклендские газеты, так и все мы, не верили в дыру, бесшумно появившуюся из ниоткуда, не хотели и не могли принять вторжения Неизвестного в наш упорядоченный мирок. Мы постигли почти все, что стоит знать; мы были хозяевами Земли и ее секретов и гордились нашей мудростью. Естественно, мы отказались поверить в неведомую силу. Случавшееся должно быть чудовищной мистификацией.

Однако факты, упрямая штука. Подтверждения пришли, надежные источники подтвердили невероятную информацию. Мы дождались подтверждения от государственных органов и структур.

Сама история рождала сомнения, слишком она была похожа на чудо. Слишком легко было игнорировать происшедшее, подозревать репортеров в погоне за дешевой сенсацией. Ну ладно – отверстие, но без шума?! А может быть, это бомба? Новые взрывчатые вещества? Нет такой взрывчатки! Хотя откуда нам знать? Это было лучше, чем чудо.

Потом пришли ученые. Титаны мысли вышли на сцену со всей возможной поспешностью. Мир давно привык принимать заключения научных экспертов как истину в последней инстанции. Для этого были причины, если учесть всю ту массу научных и технических чудес, вошедших в нашу жизнь за последний век, благодаря их трудам.

Мы знаем ученых и их привычки. Настоящий ученый – человек, который не поверит ничему, пока это не доказано. Это его профессия, и то, за что мы платим ему. Он может годами биться, выявляя все данные о какой-нибудь маленькой частице, случайно вынырнувшей из атома, и не успокоится пока не взвесит и не измерит ее и не даст ей имя. Эта дотошность ученых и породила нашу великолепную цивилизацию. Нет авторитета выше ученого в нашей «утопии». И, если ученый чего-то не знает, этого не знает никто. Это является одной из причин того, почему мы начали верить в чудо…

За считанные минуты возле места происшествия собралась огромная толпа, настолько плотная, что возникла опасность, что, стоящих у края, могут столкнуть в яму. Потребовалось стянуть все резервы полиции города, чтобы оттеснить зевак за канаты веревочного ограждения. Соседние улицы оказались забиты тысячами людей, уличное движение стало невозможно. Необходимо стало направить автомобили в объезд, чтобы держать артерии города открытыми для движения.

Дикие слухи витали в городе. Никто не знал, сколько прохожих было на улице пассажиров в автомобилях. Полиция возможно знала, кто погиб, но скрывала.

Безумно надрывались телефоны в редакциях. Когда первые слухи об ужасе просочились в город, каждую жену и мать накрыло приступом истерии. Началась паника. Проявилась одна из странных особенностей человеческой психологии, мутная волна страха прокатилась по городу. Люди неожиданно обнаружили, что их жизнь ничуть не напоминает утопию.

Но если первая катастрофа воспринималась как страшная сказка, а потом новость о ней была раздута до невероятных размеров, то тем страшнее оказалось то, что последовало за тем. Отчасти, возможно, свою роль сыграл и психологический фактор. Увы, человеческий разум способен выдержать не все. Новая волна ужаса обрушилась на человечество. С учетом того, что мы теперь знаем, это, возможно, был яд, распыленный в воздух – новый элемент, который проник в атмосферу над городом.

Сначала у горожан начались спазматические приступы. Свидетели этой катастрофы стали первыми жертвами. Странная болезнь стремительной волной распространялась от места катастрофы, захлестнув людское море. Странный недуг озадачил врачей стремительностью распространения.

Врачи обнаружили быстрое разрушение тканей. Новый элемент, испускавший смертоносное излучение, оказался в воздухе.

Город был обречен! Тонкая, без запаха пелена ядовитого газа нависла над ним. В короткое время больницы были переполнены. Пришлось вызвать медицинскую помощь из Сан-Франциско. Не было времени на диагностику. Новая чума стала роковой болезнью, убивая почти мгновенно. К счастью, ученые во время обнаружили источник смертоносной угрозы.

Они обнаружили ядовитую пелену. В течение трех часов стало известно, что облако смерти распространяется над Оклендом. Мы можем поблагодарить наших звезд науки, за то, что они так быстро распознали опасность. Опоздай они на несколько часов, список потерь стал бы чудовищным.

Был обнаружен новый элемент; или, если не новый, то некая смесь газов, полностью чуждая земной атмосфере. Новая комбинация со смертельным воздействием. Когда новости и предупреждения достигли широких своев общества, людей охватил ужас. Началось паническое бегство. Но некоторые горожане остались в своих домах. Перед лицом таинственного ужаса они не дрогнули и, надев противогазы и маски, встали на пути враждебной силы, защищая интересы человечества. Есть некоторые, кто говорят, что времена героев закончились. Пусть они тогда вспомнят историю Джона Робинсона.

Робинсон был оператором телеграфа. До этого дня он был неизвестным человеком, ничем не выделяясь из числа собратьев по профессии. Теперь его имя золотом вписано в книгу истории. Несмотря на то, что он знал о смертельной опасности, он оставался под облаком смерти. Последние слова из Окленда. Последнее сообщение:

Весь город Окленд в тисках странного безумия. Берегитесь угрозы из Окленда.

После этого пришел бессистемный личный комментарий:

Чувствую на себе воздействие этого газа. Это похоже на то, что предки должны были чувствовать, когда опьянели от желания драться и петь – странное ощущение света и восторженности в сочетании с тяжестью и шумом в голове. Ужасная жажда. Буду держаться, если смогу получить достаточно воды. Никогда не ощущал такой сухости во рту.

После перерыв молчания. Затем последние слова:

Я думаю, что нам конец. Яд в атмосфере. Утечка из дыры на перекрестке. Доктор Мэнсон из американского института говорит: это нечто-то новое, какая-то фатальная комбинация газов. Но доктор не смог опознать новый элемент составляющий основную часть смертоносной смеси.

Население спасается бегством из города. Все дороги забиты беженцами. Холмы Беркли облеплены ими, как мухами, насевере, востоке и юге. Яд, в любом случае, идет из той дыры на перекрестке Четырнадцатой и Бродвея. Это определили те ученые парни. Они рассчитали скорость ядовитого облака и предупредили людей. Но ученые не определили, что это за газ, но рассчитали, насколько быстро это движется. Они спасли город.

Я один из немногих, кто остался внутри отравленной зоны. Застрял тут из любопытства. У меня есть ещё кувшин воды, и до тех пор, пока она не закончится, я останусь. Странное чувство. Сухо… сухо… сухо во рту, словно жидкость в клетках превращается в пыль. Вода испаряется почти мгновенно… Газ не может пройти через стекло…

Вот и все. После этого никаких новостей из Окленда не поступало. Это было единственное послание, которое пришло из зоны бедствия. Оно был кратким и не слишком связным, немного жаргонным; но его хватило для гипотезы.

Странно и славно, что некоторые люди остаются на боевом посту перед лицом гибели. Оператор телеграфа знал, что оставать у телеграфного аппарата равносильно самоубийству; но он был верен долгу. Если бы он был человеком с научной подготовкой, его информации могла бы быть исчерпывающей и бесценной. Да благословит Господь его бесстрашную душу!

Вот так мы узнали симптом отравления неведомым газом – жажда! Слова экспертов подтвердили это. Новый газ высасывал влагу из атмосферы. Не удалось определить, связывает ли он ее и становится ли она сама частью ядовитого соединения.

Химики лихорадочно работали перед лицом наступающих волн вредоносного газа. В течение четырех часов облако газа затопило город. В шесть часов оно достигло Сан-Леандро и двинулось по направлению к Хейворду.

Странная история, невероятная с самого начала. Неудивительно, что мир сомневался. Такого никогда не происходило прежде. Мы привыкли опираться на опыт прошлого; законы Природы, в конце концов, были неизменны. То, что случилось, выглядело как чудо; поэтому мы долго не могли поверить, не могли принять случившееся. К счастью теперь, когда мы знаем, что и почему произошло, мы вновь можем доверять природе.

Но весь мир сомневался и боялся. Угроза медленно распространялась над всей Калифорнией, угроза, которая, в конечном счете, нависла над всем миром. Сомнения всегда предшествуют ужасу. Мир замер в напряженном ожидании. Потом прозвучал уверенный вердикт ученых:

Опасность миновала. Облако отравленного газа рассеялось. Вычисление свидетельствует, что смертоносная волна постепенно сходит на нет. Объяснения происшедшему пока нет, но оно несомненно будет. В скором времени мы поймем и объясним случившееся. Сообщите всему миру, что нет причин для беспокойства.

Но люди во всем мире сомневались и боялись. Они утратил веру в компетентность экспертов. Ученые знают? Может быть, они предвидели будущее! Тогда почему они не предвидели случившегося? Был, впрочем, один человек, который предвидел.

Это был Чарли Хайк.

Глава III. Гора, которая была

В тот же день, когда все это произошло, молодой человек итальянского происхождения, по имени Джо Пиззози, покинул в одиночку городок Амадор-Каунти, штат Калифорния, на небольшом грузовике, груженном мешками соли. Он был одним из скотоводов, чьи фермы скопились у подножия гор Сьерры. Сезон дождей фермеры проводили в своих домах в долине, а в летнее время гнали стада в горы. Пиззози спустился с гор накануне, купить соли. Он был в дороге с полуночи.

Две тысячи жаждущих соли голов крупного рогатого скота не оставляли времени на болтовню. С осторожностью, присущей итальянцам, Джо вел свой грузовик, и после импровизированного завтрака направился обратно в горы. Когда новости из Окленда оказались в центре внимания во всем мире, он находился далеко в горных лабиринтах Сьерры.