Текст книги "Двуликое сердце (СИ)"
Автор книги: Sayuri527
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Психоаналитик сжал губы, взгляд его сузился. Он спрятал бумажку в карман и носком лакированного ботинка выдернул сетевой шнур. Соединение было разорвано, страница ФБР автоматически закрылась. На рабочем столе у Уилла стояла фотография одной из его собак.
Убрав улики, Лектер обратил внимание на профайлера. Нагнулся, пощупал на руке пульс, потрогал лоб, приоткрыл веко. Похоже, Уилл провалился на этот раз глубоко, может, придется даже сходить за нашатырным спиртом.
Психоаналитик осторожно поднял потерявшего сознание Грэма с пола. Привычная тяжесть человеческого тела… Покорность. Безвольность. Ганнибал положил его на кровать и присел рядом. Взгляд его скользнул по смятой одежде, по бледному лицу и чуть подрагивающим ресницам. Так привычно и так необычно одновременно! Но это тело было живым, под дурацкой клетчатой рубашкой билось сердце, качая кровь, как огромные меха работали легкие, миллионы клеток рождались и умирали. И все это – под пристальным взглядом хищника, способного остановить все одним отточенным смертоносным движением…
Ганнибал ощутил власть над беззащитным профайлером.
Он хотел сдать его! Психоаналитик усмехнулся зловещей ухмылкой, нагнулся и поднял с пола телефон. Как и думал, позвонить Уилл не успел – воспаленный мозг подкинул ему новую шутку. Ганнибал положил мобильник на прикроватную тумбочку и извлек из кармана шприц.
– Прости, Уилл, – без сожаления произнес Лектер и повернул ему голову. С холодной улыбкой он ввел тиоридазин подкожно, в основание шеи. Кожа профайлера была обжигающе горячей, а волосы мягко щекотали пальцы. А еще от Уилла шел нестерпимый, сладостный аромат, который мог учуять лишь человек с настолько тонким обонянием, как у Ганнибала Лектера.
Психоаналитик провел рукой по волосам Грэма, затем его пальцы осторожно скользнули по лицу: он огладил нежные веки, задел ресницы, очертил линию носа, коснулся чуть приоткрытых губ. Пальцы обожгло дыханием.
Лектер вновь чуть улыбнулся. Он мог прямо сейчас сходить в свою комнату за аптечкой, чтобы привести Уилла в чувство. А мог немного поиграть с ним.
Психоаналитик медленно наклонился и слегка коснулся губами шеи профайлера. Нет, не поцеловал. Попробовал. Запах сводил с ума. Запах безумия. Запах Уилла Грэма. Чистый, без горчинки лосьона для бритья – его гость не брился уже несколько дней, и его скулы и щеки заросли щетиной, что, однако, не делало его брутальнее. Тридцативосьмилетний мужчина выглядел юношей, только вчера получившим диплом по криминологии.
Лектер скользнул губами ниже по шее, жадно вдыхая запах жертвы с осознанием собственной власти. Его зубы иногда касались нежной кожи, но не прикусывали. Он спустился к ключице, обвел языком выпирающие косточки, а затем ниже, попутно расстегивая на профайлере рубашку. Хоть Уилл и был без сознания, он мог очнуться в любую секунду. Это заводило Ганнибала, он чувствовал азарт.
Гладкая грудь Уилла пахла страхом и одеколоном. Тем самым, «с кораблем». Не то, чтобы Лектер не любил парфюм. Просто собственный запах Грэма был настолько восхитительным, что перебивать его дешевыми духами было таким же кощунством, как подавать печень мирового судьи (объявлен в розыск месяц назад) с китайской разводимой лапшой.
Психоаналитик не останавливался на месте: слегка прихватил зубами твердый сосок, скользнул губами ниже, по жесткому, подрагивающему прессу, обвел языком аккуратный пупок. Ниже начиналась дорожка коротких волос, уходящая под ремень. Здесь пахло мылом и сладостным возбуждением. Ладонь Ганнибала легла Уиллу на ширинку. Отвердевший член профайлера выпирал под жесткой тканью джинсов, тщетно пытаясь распрямиться.
Лектер внезапно почувствовал голод. Но не обычный голод, гнавший его на улицы в поисках единственного мяса, способного удовлетворить необычные вкусы психоаналитика. Нет, это был другой, забытый голод. Голод, который покинул его много, много лет назад. Голод-жажда, голод-мука, голод-вожделение. Сердце заколотилось чаще, дыхание сбилось и стало рваным, в голове помутилось как от крепкого виски. Тенью навис психоаналитик над лежащим без чувств профайлером. Ладони Ганнибала жадно скользнули по бедрам, оглаживая джинсовую ткань. Лектер снова припал к желанному телу как к источнику, но довольствоваться одним запахом было уже не достаточно. Раздразненный аппетит требовал попробовать на вкус, но и «аппетит» этот тоже был… другим. И попробовать на вкус значило… Ганнибал глухо простонал в шею Уиллу, чувствуя, как невыносимо тесны стали брюки, как нестерпимо жарко было в пиджаке, как ненавистный галстук сдавил шею. Лектер впился жадным, голодным поцелуем в шею профайлера, чувствуя языком биение сонной артерии. Он прижался к ней зубами – стоит ему сомкнуть челюсть, и жизнь Уилла Грэма оборвется. Кровь щедрым фонтаном забьет из перекушенной артерии, желая утолить жажду Ганнибала.
Глухо зарычав, Лектер резко оторвался от волнительно пахнущего тела. Нет, он не хочет его крови! Ему нужно другое утоление!
И он жарко припал к приоткрытым губам профайлера. Теплое дыхание Уилла опьяняло, сводило с ума, будто тот заражал своего психоаналитика собственным безумием через поцелуй. Ганнибал внезапно подумал, что если Грэм очнется именно в этот момент, он, наверное, откусит ему язык, просто от неожиданности. Лектер чуть улыбнулся этой мысли, не разрывая поцелуя. И дразняще провел языком по кромке верхних зубов Уилла. Он почти хотел, чтобы тот проснулся.
Руки Лектера блуждали по телу, оглаживали оголившиеся плечи, пересчитывали пальцами ребра, то и дело спускались ниже и несильно сжимали страждущий член Уилла. Инстинкт возобладал над разумом, контроль был потерян. Не сдержавшись, в порыве страсти Ганнибал слегка укусил Грэма за нижнюю губу. Внезапный вкус крови отрезвил Лектера. Осознав, что он делает, психоаналитик резко отстранился. Рассеяно облизнулся – вкус Уилла на губах, реальный, сильный, дразнящий. Самая вкусная кровь из всей, что он когда-либо пробовал.
И внезапно Лектер осознал страшную для себя вещь. Осознал то, от чего он мгновенно побледнел, а в глазах его зажегся ужас. Он не хотел есть Уилла. И он больше не хотел его смерти. И тем более, он не хотел, чтобы его убил Конструктор. Он хотел владеть им, чтобы Грэм был только его. Живой. Пусть сумасшедший, пусть ненавидящий, но живой. И его. Только его.
Это были очень, очень плохие мысли. Ситуация вышла из-под контроля. Жалкое зрелище – хищник, сочувствующий своей жертве! Хищник, потерявший нюх. Хищник, упустивший свою добычу.
Лектер нервно одернул костюм, поправил галстук, пригладил волосы, затем все еще подрагивающими пальцами быстро застегнул рубашку Уилла. И буквально вылетел из комнаты.
*
Уилл очнулся. Голова не болела, но было легкое головокружение, словно он немного выпил. Морщась, он поднялся с постели. Все тело странно ломило, будто его избивали, пока он спал. Взгляд его упал на ноутбук. И тут он все вспомнил: сейф, кровь, пауков, комнату Ганнибала, забытый телефон и номер убитого охранника.
Но на столе записки с номером не оказалось. Грэм схватил с тумбочки телефон – последний звонок совершен еще утром. Уилл поморщился. А не было ли все частью кошмара? Может, не существует ни сейфа, ни телефона? И Ганнибал не был причастен к делу Конструктора? Как же хотелось верить…
– Проклятье, – пробормотал в бессилии Уилл и вдруг почувствовал на губах жжение. Коснувшись пальцами нижней губы, он нащупал запекшуюся кровь.
– Что за?..
Он подошел к зеркалу, что висело возле шкафа. Приблизившись, он стал разглядывать лицо.
«Прикусил, пока спал, что ли?» – рассеянно подумал он, и тут его взгляд привлекло небольшое красное пятно на шее. Нахмурившись, он поднял подбородок, силясь разглядеть получше. Сердце бешено забилось.
«Это укус какого-то насекомого, раздражение, аллергия, сыпь, – в панике думал он, но другой голос, голос разума, хладнокровно произнес у него в голове: – Ты знаешь, что это. Не нужно кончать медицинский институт, чтобы уметь распознать банальный засос».
Уилл посмотрел собственному отражению в глаза. И увидел в них страх, смешанный с восторгом.
*
Спускаясь по лестнице, он услышал внизу голоса. И женский смех. Почти бегом сбежав с лестницы, он влетел в столовую. Там за красиво сервированным столом ужинали Ганнибал и Алана Блум.
– Алана? – Уилл, казалось, не мог поверить своим глазам. Им он теперь верил меньше всего.
– Уилл, ты проснулся, – Лектер вытер губы салфеткой и приветливо улыбнулся, – Доктор Блум заглянула к нам после работы. Я хотел позвать тебя, но ты, похоже, решил вздремнуть, и мы решили тебя не будить.
Грэм рассеяно кивнул и сел на свободное место.
– Доктор Лектер приготовил чудесные отбивные, – Алана салютовала бокалом вина.
Они ужинали, и говорили за столом обо всем: о здоровье Уилла, о загвоздках в деле Конструктора и даже о собаках, за которыми вместо Грэма теперь ухаживала Блум.
Профайлер как мог поддерживал непринужденную беседу, но он то и дело ловил на себе жгучий, испытующий взгляд своего психоаналитика. Каждый раз, когда он встречался с горящими темными глазами Лектера, Уилл запинался на полуслове и его будто окатывало жаром. Он должен сообщить Алане о своих подозрениях! Потому что в этом доме он точно не в безопасности, и засос на шее – лишнее тому подтверждение. Вероятно, он слишком многого не знает о своем психоаналитике, а незнание может оказаться фатальным.
После ужина Ганнибал остался мыть посуду, а Уилл вызвался проводить гостью до дверей. Смеясь, они вышли из столовой. Помогая Алане надеть пальто, он внезапно произнес:
– Я подозреваю Ганнибала.
– Что? – Алана с удивлением повернулась к нему. На ее губах еще играла улыбка.
– Я считаю, это Ганнибал помог сбежать Конструктору, – тихо, но с нажимом произнес Уилл.
Улыбка исчезла с губ женщины.
– Уилл, что ты такое говоришь? – она выглядела встревоженной и раздосадованной, – Ганнибал приютил тебя и…
– Смотри, – перебил ее Грэм и задрал подбородок, демонстрируя отметину.
– Что это?
– Ты прекрасно знаешь, что это.
– Но… – Алана нахмурилась и покраснела. Она тоже сразу поняла, что это такое.
– Я заметил это, только когда проснулся. Он сделал это, пока я спал, понимаешь? Что еще он мог сделать? Что он еще сделает со мной? Мое состояние ухудшается день ото дня! Очень резко. Я подозреваю, что не без чьей-то помощи. Я обнаружил на кухне странный сейф-холодильник с кодовым замком, а в телефоне Ганнибала – номер погибшего охранника!
– Уилл, у тебя паранойя, – Алана повторила слова Кроуфорда, – И что ты там все время чешешь?
Грэм только сейчас осознал, что безотчетно трет шею.
– Дай посмотрю, – она развернула его к себе спиной и убрала волосы с затылка.
– Боже… – прошептала она, отступая.
– Что там? – встревожено спросил Уилл, чувствуя, как душа уходит в пятки.
– Он делал тебе уколы?
– Какие еще уколы?! – Грэма резко повернулся, его затрясло.
– Уилл. Там след от инъекции. И, судя по всему, сделана она недавно.
Они немного помолчали, оглушенные этими открытиями.
– Я скажу Кроуфорду, и он немедленно арестует Ганнибала, – наконец, сказала Алана.
– Нет, – Грэм схватил ее за руку, – У нас не достаточно улик. Мы можем его спугнуть. Засосы и следы от уколов не в счет. Положись на меня, – он проникновенно заглянул ей в глаза, – Я же профайлер. Я выведу его на чистую воду.
– Уилл, – жалобно протянула женщина, а глаза ее заблестели. Она поняла, что он в опасности. Но спорить с ним не решилась. Алана тоже всегда испытывала безотчетный страх перед Ганнибалом Лектером, и, похоже, небезосновательно.
– Не волнуйся. Просто справляйся обо мне почаще. И если я исчезну…
– Я думал, ты уже ушла, – в дверях столовой появился Лектер. Улыбаясь, он вытирал кухонным полотенцем только что вымытую тарелку.
Уилл с Аланой замерли, как испуганные олени, выхваченные на трассе из тьмы безжалостным светом несущегося на них грузовика.
– Я просто прощалась с Уиллом, – нервно улыбнулась она.
Грэм отвернулся от Ганнибала и выразительно посмотрел ей в глаза. Она еле заметно кивнула и вышла. А Уилл вновь остался один на один со своим хищником.
========== Пнт-нца ==========
“Don’t let the wolf into your bed
He’ll take your soul then eat your head
Inside the honey hollow space
Licking his fingertips of cake
He brings the whirling deep in your heart
Then sings as twirling demons of dark
To take you down beneath the ridge
To where is found his silent bridge…”*
Jarboe & Kris Force – Forest Theme (OST «The Path»)
Ганнибал отстранено наблюдал за тем, как Уилл медленно сходит с ума. Лектер специально выбрал тиоридазин как наиболее «лояльный» нейролептик, но даже он оказывал разрушающее воздействие на психику профайлера. После ухода Аланы у Уилла началась апластическая анемия: психоаналитик наблюдал, как Грэм медленно передвигается по дому, придерживаясь за стены, думая, что Ганнибал его не видит. Несколько раз за вечер у него открывалось носовое кровотечение. Кожа его была бледного, почти синюшного цвета, а мешки под глазами приобрели стойкий фиолетовый оттенок. Обескровленные губы дрожали, а глаза лихорадочно блестели. Он почти не разговаривал с Лектером, но все его движения выдавали беспокойство и отчаянье. Тенью он бродил по дому, не находя успокоения, под пристальным контролем своего врача. Поздно вечером, думая, что находится в комнате один, он взял со стола телефон. Ганнибал, стоящий в тени шкафа как раз возле розетки, бесшумно выдернул штекер. Но Грэм все равно набрал на омертвевшей трубке чей-то номер. А затем даже вступил в диалог. Лектер с чувством удивления и жалости слушал, как профайлер разговаривает с самим собой. Наговорившись, Уилл положил телефон и все той же нетвердой походкой вышел из комнаты. Ганнибал подошел к столу и недоверчиво послушал телефон. Мертвая тишина. Очередные галлюцинации агонизирующего мозга Уилла Грэма.
Поздней ночью, лежа без сна в своей постели, Лектер прислушивался к давящей тишине дома. Внутри него росло липкое беспокойство, ему совсем не нравилось, как организм профайлера реагирует на нейролептик. Похоже, сознание Грэма оказалось слишком слабым, а значит, могло и не выдержать новой дозы. Вероятность летального исхода резко возросла. Но, в случае если Ганнибал прекратит давать ему тиоридазин, у Уилла может начаться абстинентный синдром – к сожалению, организм успел «подсесть» на нейролептик. Впредь предстояло действовать крайне осторожно. Ганнибал уже жалел, что связался с Лайнусом. А насколько прост был изначальный план: избавиться от Уилла Грэма, который слишком близко подошел к разгадке Чесапикского потрошителя, удачно стравив на него давнего врага. Но сейчас, когда Уилл уже начал находить улики против него, Ганнибала, когда события вдруг начали развиваться слишком быстро, когда уничтожение профайлера стало не просто необходимостью, но срочной необходимостью, именно сейчас Лектер стал испытывать что-то похожее на сожаление. Никогда прежде он не испытывал жалости, и это новое чувство грызло его, раздражало, злило, делало бессильным…
Будто почувствовав что-то, Лектер резко поднялся в постели, прислушиваясь. Ничего. Тишина. Но беспокойная интуиция заставила его все же подняться с постели и, даже не зажигая ночника, выскользнуть в сумрак коридора.
Дверь в спальню Уилла была открыта. Психоаналитику не нужно было заглядывать туда, чтобы понять, что профайлера там нет. В кромешной тьме Ганнибал спустился по ступеням (благо свой дом он помнил как пять пальцев). Внизу ледяной воздух сквозняком обвивал ноги, в лицо дохнуло ночной свежестью.
– Чертов Уилл, – выругался сквозь зубы Лектер.
Входная дверь была открыта настежь. Прямо в домашних тапках и в незапахнутом халате Ганнибал вылетел наружу. Грэма он увидел сразу же – тот шел, чуть покачиваясь, прямо по центру дороги в сторону города. Освещенный обманчиво-теплым оранжевым светом уличных фонарей, он казался как никогда хрупким и беззащитным. Он шел босиком, в одних только трусах и майке, которую жестоко трепал холодный осенний ветер.
Если бы копы действительно охраняли дом психоаналитика, они бы уже давно перехватили лунатика. Но Ганнибал еще несколько дней назад уладил этот вопрос, так что даже Кроуфорд был не в курсе, что на милю вокруг дома Лектера нет ни одного полицейского.
Опасаясь, что, несмотря на поздний час, в любой момент тут может появиться машина, Ганнибал перешел с быстрого шага на легкий бег, меньше чем за минуту нагнав профайлера.
– Уилл? – поравнявшись с ним, он заглянул тому в лицо. Грэм бесстрастно смотрел перед собой, взгляд его был пуст. Ганнибал невольно посмотрел на его босые ноги: все в порезах, в дорожной пыли и синие от холода. Сердце убийцы сжалось.
Нужно было разбудить профайлера, но это ни в коем случае нельзя делать быстро – слишком резкий выход из сомнамбулизма, а особенно в нынешнем психическом состоянии Уилла, мог привести к печальным последствиям.
– Уилл… – Лектер резко, но в то же время мягко схватил Грэма сзади за плечи, вынуждая остановиться. – Уилл, – он обнял профайлера, уткнувшись носом тому в затылок, вдыхая запах волос с легкой горчинкой безумия, запах его Уилла.
Грэм покорно стоял, мышцы его будто одеревенели – Лектеру казалось, что он обнимает статую. Лишь легкая дрожь и лихорадочный жар выдавали в нем жизнь.
– Уилл… – в третий раз позвал психоаналитик, касаясь пылающей кожи за ухом Грэма сухими губами.
Профайлер резко вздрогнул, и Ганнибал тут же его отпустил. Покачнувшись, Грэм обернулся. Глаза его были красными, но взгляд обрел ясность.
– Доктор… Лектер?.. – хрипло спросил он, щурясь.
– Уилл, пойдем домой, – мягко произнес Ганнибал.
– Такой яркий свет… – Уилл поднял ладонь, заслоняя глаза от света фонаря.
Психоаналитик чуть нахмурился. Светобоязнь – еще одна монетка в копилку побочных эффектов. Тусклого света фонаря едва хватало освещать площадь диаметром в несколько метров.
– Уилл, сейчас полтретьего утра, и ты опять ходишь во сне, – ровным голосом произнес психоаналитик, наблюдая, как взгляд Грэма скользнул по его обнаженному торсу, а бледные щеки в кои то веки залил румянец. – Пойдем домой, пока ты не простыл.
Грэм сглотнул и кивнул. Лектер вернул свою сбежавшую жертву обратно в клетку.
*
Хмурое утро встретило Уилла насморком и резью в ступнях. Он смутно помнил события ночи, помнил лишь, что очнулся посреди дороги, помнил холодный ветер, трепавший темно-русые волосы его психоаналитика, помнил широкую обнаженную грудь, ярко выделявшуюся на фоне ночи, словно маяк, словно пламя, манящее безмозглого светлячка.
Спустившись к завтраку, Уилл еще с лестницы услышал, как Ганнибал с кем-то разговаривает по телефону.
– …скоро. Осталось несколько штрихов.
Пауза.
– Нет, не сегодня. У нас есть уговор, и если отклониться от… Да, я помню. Я дам знать.
Придерживаясь за косяк, Уилл зашел на кухню.
– А, Уилл, доброе утро, – Лектер повернулся к нему и широко улыбнулся. Домашний телефон он положил на столешницу.
– С кем разговаривал? – Уилл почувствовал безотчетную панику, но силой воли подавил ее всплеск в душе.
– С одним пациентом. Что будешь на завтрак?
– С кем? – голос Уилла истерично дрогнул.
Ганнибал чуть нахмурился.
– Уилл, меня связывает врачебная этика, я не могу раскрывать имена своих пациентов без их на то согласия.
Чувствуя, что проиграл, Грэм кивнул и сел ко столу.
После завтрака профайлер поднялся в свою ванную. Заперев дверь, он склонился над раковиной и, засунув палец в рот, надавил на корень языка. Он больше не доверял Ганнибалу. Несмотря на спутанность сознания, он осознал, что доктор Лектер ему враг, что он травит его чем-то, возможно, и через еду. Все-таки Ганнибал имел доступ к любым лекарствам, особенно психотропным. А значит, нужно быть полным идиотом, чтобы есть то, что он приготовил. Особенно, если Уилл не видел процесса приготовления.
Распрощавшись с завтраком, Уилл умылся холодной водой. Головная боль, стук в ушах, перманентная тошнота, дрожь, головокружение, расфокусировка зрения, Уилла бросало то в жар, то в холод, неотступный страх заставлял покрываться липким потом, а внезапные приступы паники вообще лишали возможности связно думать. Грэм понимал, что ему срочно нужна медицинская помощь, что каким бы добрым и заботливым не прикидывался Ганнибал, именно он медленно убивал его. Именно он выпустил Конструктора. И теперь, похоже, готовит его, Уилла, чтобы передать психопату. Но зачем? За что?
Боль предательства жгла, скручивала Грэма, и она была страшнее и невыносимее всех остальных симптомов. Единственный близкий человек. Он почти поверил, что дружба между ними возможна. Он почти захотел, чтобы она имела место быть. Привязанность. Симпатия.
Уилл от злости стукнул кулаком по краю раковины. Боль отрезвила. Закрыв кран с водой, Грэм вышел из ванной, столкнувшись в коридоре с Лектером.
– Все в порядке, Уилл?
Профайлер внутренне сжался, паника вновь захлестнула сознание: «Он знает, он знает, что я догадался, и убьет меня сам, убьет сейчас, а потом все спихнет на Конструктора, боже, он убьет меня, он сейчас убьет меня…»
– Д-да.
– Хорошо, – Лектер улыбнулся холодной, вежливой улыбкой, – У меня сейчас пациенты, найдешь, чем себя занять?
– К-конечно.
Грэм сжал челюсть, потому что зубы его стали стучать как от сильного холода. Ганнибал еще раз окинул его взглядом и спустился вниз.
Пересидев в своей комнате с полчаса и убедившись, что сеанс с пациентом уже начался, Грэм вновь прокрался в комнату Ганнибала. Прикрыв за собой дверь, он огляделся. Заглянул в шкаф – там висели костюмы, рубашки, на отдельной круглой вешалке штук двадцать галстуков, на полках – свитера, джинсы, в выдвижных ящиках – белье и полотенца. Закрыв шкаф, Уилл подошел к столу, начал по очереди выдвигать ящики. В верхнем были канцелярские принадлежности, в среднем обнаружились какие-то папки. Открыв одну из них, Уилл обнаружил в ней рисунки: в основном, архитектурные строения, поражающие четкостью линией, выверенностью пропорций и правильностью перспективы. Некоторые здания Грэм узнал: Вестминстерское аббатство, Собор Парижской Богоматери, Санград в Барселоне, Московский Кремль, Сиднейский оперный театр. Везде внизу – аккуратная подпись Ганнибала Лектера. В другой папке были классические анатомические рисунки – похоже, «архитектура» человеческого тела восхищала его психоаналитика не меньше. А может, просто сказывался опыт хирургической деятельности. Уилл не стал дальше разглядывать творчество Лектера, хотя, бесспорно, оно было удивительным и интересным, и, не подозревай его Грэм в связях с преступником, даже достойным восхищения. Но сейчас было явно не до любований карандашными шедеврами. Уилл не знал, сколько сегодня у его врача пациентов, так что следовало действовать быстро. В третьем ящике обнаружилась целая картотека визитниц. Похоже, около сотни фамилий, а может и больше. Уилл начал медленно перебирать их пальцами, его губы шевелились, когда он читал имена на карточках. Самые разные имена, самые разные профессии. Ни одно имя не было ему не знакомо. Грэм хотел было уже задвинуть ящик, когда одна из фамилий отозвалась колокольчиком воспоминания в сознании. Джек Миддлтон. Звучит смутно знакомо. Профайлер напряг память. Имя крутилось в сознании, дразня память. Уилл продолжил дальше перебирать карточки, сосредоточившись на именах. Кейт Холиван – еще один звоночек. Сердце забилось быстрее. Марк Гильермо. Томас Брант. И тут Уилла будто током прошило. Сердце застучало где-то в горле, а пот холодной струйкой скользнул между лопаток. Все эти имена фигурировали в деле о Чесапикском потрошителе! Все они – жертвы жестокого маньяка, которого уже несколько лет не могло изловить ФБР!
Дрожащими руками Уилл достал визитки. Пальцы его мелькали, перелистывая карточки. Знакомые имена попадались среди множества незнакомых. Когда счет узнанным пошел на десятки, спазм сдавил горло Уилла, а в глазах замельтешили «мушки». Сморгнув, Грэм с невольным вскриком выронил карточки: все они были залиты кровью, в которой копошились жирные белесые опарыши. Моргнув еще пару раз и протерев глаза, Уилл отогнал галлюцинацию. Быстро собрав с пола рассыпанные карточки, он засунул их обратно в ящик. Шатаясь, он почти выбежал из комнаты.
В коридоре стоял олень. Жуткий, огромный, темный как сам ужас, он стоял посреди коридора и смотрел на Уилла немигающим остекленевшим взглядом. С рогов его что-то сыпалось, и внезапно передние ноги чудовища будто подломились, и олень рухнул. Вместе с ним упал и Уилл, провалившись в забытье.
*
Очнулся Уилл все так же на полу. Оленя рядом не было, и самочувствие на удивление было хорошим: ни дрожи, ни рези в глазах, ни тошноты, ни головной боли. Было даже чувство легкого голода. Грэм поднялся на ноги и спустился вниз.
За окнами были вечерние сумерки – значит, он провалялся без сознания полдня. Странно, что Ганнибал его не хватился. Судя по звукам с кухни, доктор Лектер готовил ужин. Вспомнив визитки, Уилл едва сдержал подкатившую к горлу тошноту. Если его подозрения верны, Ганнибал Лектер и есть тот маньяк-каннибал, которого они так долго искали!
От этих мыслей кружилась голова и хотелось кричать. Кричать от собственной глупости, бессилия и того чудовищного чувства отчаянья, когда понимаешь, что то, чего ты не хочешь и боишься больше всего, произошло. Все верно, все сходится. Ганнибал и есть Потрошитель. Потрошитель, который помог Конструктору. Его учитель. Сообщник. Но хуже всего было то, что Лектер не был безразличен Уиллу. Лектер не был просто еще одним изощренным убийцей, которого раскусил профайлер. Лектер был его врачом, его другом, его близким человеком. Уилл ясно осознавал, что Ганнибал и есть Чесапикский потрошитель. И так же ясно Уилл осознавал и то, что любит его. Мучительно, до скрежета зубов, до сдавливания висков, до безумия. Любит. Любит монстра. Любит даже сейчас, когда узнал о нем правду. Разлагающаяся, неправильная, чудовищная, как тот олень-галлюцинация, но все же любовь.
Проскользнув в приемную, Уилл сразу направился к столу. Зажег лампу. Спина взмокла, а пальцы сводило просто от страха перед тем, что Ганнибал в любой момент может войти сюда. Чесапикский потрошитель, который сейчас готовит ему, Уиллу Грэму, ужин, в любой момент может войти сюда и убить его.
В единственном ящике стола лежали блокноты. Грэм схватил первый, открыл. Страницы исписаны аккуратным, каллиграфическим почерком. Имена, фамилии, симптомы, диагнозы. Что-то зачеркнуто, что-то подчеркнуто. Все не нужное, лишнее. Уилл остервенело листал блокнот, ища записи о себе. Блокнот кончился, и Уилл взял другой. Потом третий. Время неумолимо текло сквозь пальцы. Пот, текущий по лбу, жег глаза.
Последний блокнот был обтянут черной кожей. Грэм узнал его – именно этот блокнот он видел в руках доктора на своих сеансах. Сглотнув, он открыл его.
«Уилл Грэм». «Уилл Грэм». «Уильям Грэм». «Уилл». «Уилл».
Первые несколько страниц были исписаны просто его именем. Подряд, аккуратным почерком, одно и то же. Профайлер почувствовал, что воздуха стало не хватать. Дальше шли записи об их сеансах, заметки. Потом снова его имя. Похоже, Лектер был просто одержим им – записи перемежались с его именем. Ближе к середине внезапно начались рисунки – легкие зарисовки, в которых Уилл узнал свои глаза, свои губы, свой нос, свои руки. Лектер рисовал его по частям. Потрошитель расчленил его на бумаге. И сердце. Человеческое сердце, принадлежащее, судя по тематике всей тетради, так же ему, Уиллу Грэму. Сердце уже не было зарисовкой – это был потрясающий рисунок, объемный, живой. Как фотография. На скольких сеансах, пока Уилл рассказывал доктору Лектеру о своих снах или о том, как чинил лодочные моторы, Ганнибал открывал эту страницу и, делая вид, что ведет запись, отшлифовывал этот рисунок, вожделея его сердце?
Захлопнув блокнот, так и не дойдя до последней страницы, где Ганнибал аккуратно записал все о нейролептике, который давал Уиллу, Грэм убрал все тетради в ящик стола и вышел из приемной.
Ужин прошел в молчании. Поковырявшись в своей тарелке, Уилл так и не рискнул притронуться к отбивной. Сославшись на плохое самочувствие, он выскользнул из-за стола и отправился к себе. Ганнибал проводил его тяжелым взглядом.
У себя в комнате Грэм открыл ноутбук и погрузился в дело Чесапикского потрошителя. Несмотря на чувство голода, самочувствие его было лучше, чем утром, и гораздо лучше, чем вчера. Похоже, это был правильный ход – отказаться от пищи, которую предлагал его «друг».
Просидев за ноутбуком до ночи, Уилл решил, что пора действовать. Убедившись, что Ганнибал у себя, Грэм тихо спустился на кухню. Не включая свет, пользуясь лишь фонариком, что был в телефоне, Уилл подошел к стенному шкафчику, в котором был сейф-холодильник. Профайлер отложил телефон и осторожно открыл дверцы. Дисплей слабо светился. Теперь Грэм знал пароль. Это льстило и пугало одновременно.
WILL GRAHAM, 10 букв Его номер – 9455472426.
На дисплее зажглось «OPEN». Уже зная, что там увидит, Уилл потянул за дверцу. Кровь в ушах бешено стучала, зубы вновь начали отбивать дрожь.
Внутри, как в холодильнике, зажегся свет. Десятки пищевых контейнеров. Разноцветные яркие крышки, а внутри – органы: сердце, печень, почки, легкие, селезенка, просто куски мяса. На крышках – аккуратные бумажки с инициалами: J.M. – Джек Миддлтон, K.H. – Кейт Холиван, T.B. – Томас Брант. Один контейнер стоял чуть в стороне и был пуст. Дрожащими руками Уилл достал его. Подготовлен заранее, на ярко-розовой крышке витиеватым почерком Ганнибала выведено – W.G.
Резкая боль в затылке ослепила на мгновение, а потом Уилл отключился.
*
Очнулся профайлер от резкого запаха нашатырного спирта. В голове гудело, затылок отяжелел от ноющей тупой боли. Свет резал глаза, так что первые несколько секунд профайлер не мог даже осознать, где он.
– Не хорошо, Уилл, рыскать по чужому дому, где тебя столь гостеприимно приютили.
Голос Ганнибала. Сердце Уилла отчаянно забилось в груди, он попытался подняться, но его тело лишь слабо дернулось. Зрение постепенно восстановилось, свет больше не казался слепящим, и Уилл обнаружил себя лежащим на постели в комнате Ганнибала. Он попытался пошевелиться, но тело откликалось неохотно, будто мышцы были налиты свинцом.
– Знаешь сказку о Синей бороде? – спросил его Лектер. Он сидел на краю постели и медленно, будто бы задумчиво развязывал галстук.
– Что… что ты со мной… сделал? – язык тоже слушался плохо, словно Грэм был в стельку пьян.
– Есть места, куда любопытным вовсе не следует совать свой нос, – Ганнибал повернул голову и прямо посмотрел на Уилла, от чего волна дрожи прокатилась по телу профайлера, – Иначе они могут оставить там свою голову. В твоем случае, в прямом смысле.
