Текст книги "Не нервничай!.. (СИ)"
Автор книги: СаЙтО
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Прости меня, милая столешница.
Да простит меня «Мур, Мур...ня» если что-то не так, но я честно старался... ^_^" Лучи добра! *_*
– Миш, Катя в соседней комнате, – шепчу я гневно, пытаясь оттолкнуть от себя брюнета.
– А что, если мы ее в комнате запрем? – прямо на ушко мне шепчет парень, касаясь влажными губами нежной кожи.
– А ты уверен, что она не прилетит потом через окно на крыльях ночи? – с губ сам собой срывается нервный смешок.
– Нет… подожди, – шепчет он, отпуская меня, тоже улыбнувшись.
В следующее мгновение Миша почти пулей вылетает из кухни, вслед за этим слышатся душераздирающие визги-крики Кати, потом – хлопок двери и щелчок ключа. Да уж, я всегда знал, что закрывающаяся на отдельный ключ спальня – это крайне удобно. Через минуту Миша вновь возвращается ко мне, лучезарно улыбнувшись.
– Катя предпочла остаться наедине с собой, – мило мурлычет он, опять возвращаясь к моему уху. У него что, блять, фетиш, что ли?
– Ага, прям так «предпочла»? – тихо смеюсь я, закрывая глаза от щекочущего дыхания.
– Ну, может быть, я ее «вежливо» попросил. Не обращай внимания… – перемещаясь уже на мою шею, говорит он, причем каждое движение его губ мимолетными касаниями, подобно летнему ветерку, ласкают кожу.
Лишь улыбаюсь. А Миша начинает медленно подталкивать меня назад, к столу, все еще покрывая кожу легкими поцелуями. Послушно делаю несколько шагов назад, упершись бедрами в столешницу. Но Миша не останавливается, заставляя меня буквально сесть на стол, отчего я становлюсь немного выше него, удобнее подставляя шею.
– А можно мне теперь не спрашивать разрешения? – на секунду отстраняясь и смотря прямо мне в глаза, спрашивает Миша.
Я лишь покровительственно ему улыбаюсь и сам подаюсь вперед, к его манящим губам. В ту же секунду – сладкое прикосновение, горячий язык блуждает по нёбу, по ровным рядам зубов, заполняя собой все пространство. Я немного наклоняю голову, чтобы парню было удобнее, и всецело отдаюсь этому жаркому поцелую. Теперь Миша не упирается руками мне в грудь, а разводит ими мои ноги, устраиваясь между бедер. На секунду отрываюсь от него, смущаясь от столь откровенной позы, но в тот же момент он подается вперед, надавливая на мою возбужденную плоть, которая уже немного болит, и я опять тянусь за поцелуем, в мимолетном страстном порыве обхватывая Мишу ногами, прижимая еще сильнее к себе. Парень уже возбужден, и ни жалкий фартучек, ни тонкие трусы не могут этого скрыть. Только я успеваю подумать об этом, как Миша отстраняется от моих губ, грубо толкая вперед, отчего я заваливаюсь на стол, так и не отпустив от себя его бедер. Уже потом я понял, насколько смущающей для меня была эта поза.
Миша же со странным огоньком в глазах начал спускать с меня трусы, но так и не снял их до конца, чтобы не терять времени. Мой член, стоявший колом, был последней каплей в чаше моего смущения, и я позорно отвернулся, чтобы не смотреть на действия парня.
Краем глаза вижу, что он снимает трусы и с себя. На секунду мелькает мысль о смазке, которая сразу пресекается на корню его следующими действиями. Он тянет к моему рту два пальца, выразительно на меня смотря. А что я? Я послушно открываю рот, принимая его пальцы. Нерешительно поводив по ним языком, смачивая, я опять непроизвольно дернулся от трения между нашими телами.
Затем парень переместил свои влажные пальцы к моему анусу, вводя их внутрь. Больно уже не было, даже дискомфорта почти не ощущалось, поэтому в следующее мгновение Миша уже приставил сочащуюся смазкой головку к жалко сжимающемуся колечку мышц.
Проникновение без искусственной смазки было тяжелым и тугим, но я попытался расслабиться, бессильно откинувшись на холодную столешницу. Немного подождав, Миша начал двигаться, совершая медленные, но глубокие толчки, каждый из которых пульсацией отдавался в набухшем члене. Черт, не нужна мне с утра такая вот разрядка! Но я выкидываю эти мысли, сразу же выгибаясь от блаженного соприкосновения внутри. Схватившись руками за край стола, по-кошачьи выгибаюсь навстречу Мише, который тяжело дышит, придерживая меня за бедра.
С моих губ срывается очередной протяжный стон, и я лишь успеваю подумать о том, что соседи снизу будут очень недовольны. Рука, трясясь, тянется к пульсирующему члену, но слабость в теле не дает даже сделать лишнее движение, хочется просто извиваться от этой сладостной пытки, только лишь слегка приближая ее окончание.
Но горячая Мишина ладонь накрывает мою, помогая совершать вертикальные движения, приближая долгожданную разрядку. И вот – пара толчков, пара резких движений, стол слегка трясётся, жалобно поскрипывая, Миша тяжело дышит, а стоны беспорядочно срываются с моих губ. Еще одно движение рукой – и тело сводит долгожданная сладостная судорога. Меня выгибает на столе, а все мышцы моментально сводит от секундного напряжения. Вязкая белая жидкость течет по нашим с Мишей рукам. Парню же стало труднее двигаться, и он, решив сделать проще, рывком вытаскивает свой член, начиная быстро водить по нему рукой, большим пальцем массируя головку. И вот – с резким вдохом он кончает мне на живот, облокотившись рукой на стол, пытаясь отдышаться.
А со стороны холла слышатся Катины крики, которые за этим наинтереснейшим занятием мы и не заметили.
– Вы только что нарушили три моих права! Право на свободу передвижения, право на неприкосновенность личности и право на свободу слова! Вы ответите за это, смертные! – громко орет Катя – так, что ее слышно из-за двери.
– Одевайся, – сквозь отдышку произносит Миша, улыбнувшись.
Я лишь устало улыбаюсь в ответ, опять облокачиваясь на стол.
Как правильно готовить глаза. Да-да, вы не ослышались...
POV Кати.
И вот надо было меня запирать?! Нет, ну…вот вижу я Темин стояк, вот этот придурок на него слюни пускает, и…нет, я, блин, не понимаю, ЧТО они там делали. Ах, да, хотели скрыть что-то – стонали бы тише, что ли. А так…
С разбегу запрыгиваю на кровать и разваливаюсь на ней звездочкой, смотря в белый потолок. Так ску-у-учно. Теперь до меня доносятся еще и четко различаемые скрипы. Так, то есть на диване они вообще никак не могли, да? Экспериментаторы чертовы. Хотя я более чем уверена, что это все мой никудышный брат виноват – уж слишком мирно выглядит Тема, чтобы быть организатором.
– Вы только что нарушили три моих права! Право на свободу передвижения, право на неприкосновенность личности и право на свободу слова! Вы ответите за это, смертные! – громко кричу я, повернувшись на бок.
Если честно, мне как-то посрать, где сидеть во время их половых актов, но такое пренебрежение меня напрягает. Хоть бы дали что почитать... Так нет – затолкали в комнату, закрыли, наступили на ногу. А потом у меня еще спрашивают, откуда у ребенка такое ярое желание убивать. А вы разве не считаете, что мир так красив без людей?
Следующим, что я слышу, стал включаемый душ. А, то есть меня сейчас будут выпускать. Ну, все – держитесь, ребят! И надо, кстати, не забыть сказать Теме об охуительной слышимости в его квартире. И это, кстати, не мат.
POV Темы.
Холодная вода струйками стекала по горячему телу, отчего меня слегка пробирал озноб. Зато какой контраст! Катя подозрительно затихла, а Миша преспокойненько продолжил готовить завтрак – только уже для нас. Мне вот, на самом деле, интересна эта семья. Если уж Катя – такой продвинутый и умный ребенок, в чем я не сомневаюсь, то я очень удивлен отсутствию истерик по поводу ориентации ее брата. Я ведь уже выяснил, что ей далеко не плевать на него и Миша для нее – не просто «смертный». Так почему же она так спокойно к этому отнеслась? Загадка номер раз.
Миша… Чего на самом деле он от меня хочет? Любит? Нет, не смешите! Какая любовь… Я в нее не верю, это просто банальная привязанность, гормоны. Так почему же он не хочет меня просто так отпустить? Нравлюсь ему? Может быть, но ведь любАЯ другАЯ может ему понравиться. Только при условии, что пол будет женский. Так какие проблемы? Какая разница, кто тебе, извините за грубое выражение, будет сосать, а? Вот именно. С практической точки зрения – совершенно никакой. Но, может быть, я ему, правда, нравлюсь?..
Выхожу из кабины в теплую ванную. Теперь окружающий воздух кажется раскаленным по сравнению с ледяной водой в душе. И на душе такое противное ощущение. А все почему? ДА ПОТОМУ, БЛЯТЬ, ЧТО ЭТОТ МЕЛКИЙ МОНСТР СПУСТИЛ КСЮШУ! Все, пойду порежу вены…ложкой. И еще я хочу, чтобы меня кремировали. Или заморозили и отправили Мише по почте. А что? Катя от зависти помучается. У нее-то не будет замороженного Теминого трупа. Да уж, какой я, однако, добрый. Катино общение сказывается, однозначно.
Мое полотенце очень удачно забрал Миша, так что придется пользоваться гостевым. Достаю из шкафчика на полке большой махровый сверток и быстро закутываюсь в большое сиреневое полотенце. Вот оно, счастье…
Открываю дверь ванной, повесив полотенце на бедра, и сразу замираю на месте. Прямо под дверью сидит в позе лотоса Катя, наклонив голову набок и смотря на меня, как любитель бабочек на очередное свое чучело.
– Тем, я там Катьку выпустил – ты не пугайся, если что! – доносится Мишин крик с кухни.
– Кать, ты…это…прости. Это все Миша, я не причем, честно, – подняв руки в знак примирения, я начал тихонечко отходить обратно в ванную.
– Да мне больше стол жалко, – тихо смеется она, поднимаясь с пола и спокойно идя на кухню, лишь насмешливо взглянув на меня.
Ее на битву экстрасенсов надо. Приз зрительских симпатий соберет – как минимум.
С удивленным выражением лица иду за Катей на кухню. Она стоит у дверного косяка, бросая на Мишу уничтожающие взгляды, а этот идиот лишь спокойненько улыбается. Чувак, беги! Убийца – не дворецкий, а сестра!
– Кать, от глаз еще никто не умирал, – беззаботно бормочет он.
– Почему же? Если их вырезать, задев несколько сосудов внутри, то можно достаточно мучительно умирать от потери крови, – мило улыбнувшись брату, так же тихо говорит она.
Я буквально остолбенел. Да уж, быть ей патологоанатомом, ну или серийным убийцей, на крайняк.
– Кать, легче сразу перерезать артерию, верно? Чему я тебя учил, а? Эта твоя лажа с глазами никуда не годится. Смерть будет медленной, но не мучительной, потому что будет только приходить слабость. Так что пытки должны быть другие, поняла? – покровительственно на нее смотря, начал читать нотации Миша – так, будто они не об убийстве говорили, а таблицу умножения повторяли.
– Эм…ребят?.. – неуверенно начал я.
– М? – одновременно повернулись на меня брат с сестрой.
– Вы мне можете объяснить, чем вас так прельщает подобное обсуждение?
– Нам говорить больше не о чем, – пожимает плечами девочка. – Ну, ладно, раз это не нравится… Миш, а как Артем в постели? – так же обыденно интересуется девочка.
Мише же, окинув меня насмешливым взглядом, опять вернулся к сковороде.
– Кать, он прекрасен, честно…
– Ой, да ну вас нафиг! – ору я, затыкая уши, как маленький.
– Ладно, не будем, Тем, – ухмыляется Катя, присаживаясь на стул. Так, стоп…есть, что ли, будет? ОПЯТЬ?!
– Тем, может, мы с Катей поедем, а? Мама, небось, там волнуется за нас… – улыбнулся мне парень. – И не смотри на меня так, Кать. Убийство глазами мы уже обсудили.
– Ну, как хотите. Денег я тебе сейчас дам, – пожимаю плечами я.
– Нет, не надо. Мы просто уедем – и все. Кать, иди расчешись, а я пойду одеваться. Тем, вот тут омлет, он уже готов, – кивает на сковороду брюнет, покидая вместе со своей сестрой кухню.
Ну ладно, уехать – так уехать… мне как-то по боку....
Через пять минут мы уже стояли все вместе на пороге. Катя распустила свои космы, которые теперь, без заколок, лезли ей в глаза, делая еще более похожей на брата. Черное платье, черные колготки и темно-синяя джинсовка. Да уж, мечта любого уважающего себя гота… Миша тоже одет в черное и с сестрой гармонирует просто идеально.
– Тем, спасибо! И за то, что приютил, и за то…
– Понял, понял, не начинай! – оборвал я парня, прекрасно зная, что он сейчас скажет что-то про утренний секс.
Катя тихо хихикнула, но промолчала.
– Да, Тем, спасибо, – мило улыбнулась мне девочка.
– Ага, давайте, – пожал плечами я.
Тут меня резко притянули к себе, прижав одной рукой за поясницу, а другой перехватив правую руку, и поцеловали. Так развязно и страстно… Мишин язык сразу взял на себя инициативу, отчего в голове опять воцарился бардак, а мысли вихрем понеслись туда-сюда.
– Миш, ты чего? Он же сейчас сознание потеряет, – ехидно хихикнула Катя откуда-то снизу.
Мишины губы сразу оторвались от меня, и я оказался надежно поставленным к дверному косяку. Ноги от такого поцелуя немного тряслись, а на лицо само собой выскочило удивленное выражение.
– Пока, Золушка! – улыбнулся мне Миша, подталкивая Катю к лифту.
Я рассеянно кивнул в ответ, закрывая дверь. Вот и какого хрена мне спокойно не жилось?..
Кто вчера смотрел футбол? Бля....ну КАК можно ибо проиграть грекам, а?! У меня лично к концу матча было огромное желание вы*бать этих даунов, ибо нехрен так играть. Я в печали...
Лучи добра! *_* ( и вырезать глаза Аршавину)
Мечта.
POV Миши.
Громко постучавшись в хлипкую дверь, мы с Катей отошли от нее, дабы избежать первой порции праведного материнского гнева.
– Михаил Андреевич Кривулин! Где вас носило всю ночь?! – почти выбив дверь (думаю – ногой), мама выбежала на порог и начала голосить на весь подъезд.
– Прости, мам… – начал было оправдываться я.
– Я захотела, мам. Мы живы – какое значение имеет все остальное? – фыркнула Катя, проходя в квартиру, при этом немного оттолкнув мать.
– Катерина! – возмущенно воскликнула женщина.
– М? – девочка вешала куртку на крючок и даже не посмотрела на свою мать.
Я лишь устало зашел вслед за ней в квартиру, тоже начав раздеваться. Я на самом деле ничего не мог сказать ни матери, кроме оправданий, ни Кате, кроме глупых нотаций, которые она, как и я, люто ненавидит.
– Ты как с матерью разговариваешь? – уже более тихо и неуверенно спросила мама.
– Я? Как полноправная дочь с правом на свободу слова. И вообще, я устала. Так что пойду посмотрю что-нибудь расслабляющее. Миш, где у нас много крови?– девочка, махнув рукой на мать, посмотрела на меня своими большими темными глазами.
– «У холмов есть глаза», Кать. На третьей полке, четвертый ряд, второй диск справа… – припомнил я местоположение одного из моих самых любимых фильмов, который всегда лежал на одном и том же месте.
Мама лишь смерила девочку разочарованным взглядом и тяжело вздохнула.
– Сынок, кушать будешь? – вымучено улыбнулась она.
Я слегка кивнул, проходя на кухню. Женщина просеменила за мной на кухню, кидаясь к холодильнику. Я же вальяжно расположился на одном из кресел и смотрел на красивый розовый рассвет, разыгрывающийся за окном.
– Миш, я просто очень волновалась… – начала было она.
– Да чего ты, мам? Все нормально. Я у своего друга ночевал… – улыбнулся я, вспоминая Тему. А точнее – сцену нашего с ним завтрака.
– А зовут как? – как бы невзначай поинтересовалась она.
– Не важно, – махнул волосами я, отчего так любимая мной челка опять упала на глаза.
– Просто у тебя не так уж много друзей… А чтобы еще и Катя согласилась у кого-нибудь из них ночевать… Тебе с работы звонили, – поставив передо мной тарелку с макаронами по-флотски, добавила она.
– И что? – старательно избегаю соприкосновения взглядом, потому что так не хочется ей врать…
– Ты там сегодня не был. И из-за некоторых факторов они вообще решили нанять нового работника, – прошептала она, садясь на стул напротив.
Вилка, которую я до этого сжимал в руке, со звоном ударилась об пол. Мама молчала, озабоченно глядя на меня. На ее лбу пролегла глубокая морщина, бледные губы были поджаты, а волосы, всегда идеально прилизанные, были растрепаны.
– Я могу пойти работать… – неуверенно пробормотала она, нарушая гнетущее молчание.
– Кем? Мам, кем ты пойдешь работать?! И все из-за Катиной выходки… У меня больше сил нет вот так жить! Вот так крутиться из-за отца! Чтобы он все пропил?! Да на тебе лица нет! Что, опять заявился домой посреди ночи, да? И ты дала ему денег…конечно! Никто мой труд не ценит! – вскочив со стула и яростно посмотрев на женщину, ору я.
Я просто понять ее не могу! Кодировать его – и все! Нечего церемониться… Мне тоже надоело! А у матери немного краснеет лицо, а в уголках мутно-зеленых глаз проступают маленькие соленые капельки. Ну да, конечно, она плачет! А мне что делать? Канкан танцевать тому, что этот алкаш заявился домой?!
– Я не знала, что делать… – срывающимся голосом шепчет она. – Не кричи, сейчас придет Катя…
– Да плевать я на это хотел! – понизив тон, говорю я. – Ладно. Сколько на этот раз? – сокрушенно усаживаясь на стул, тихо спрашиваю.
– Двадцать… Я так испугалась, Мишенька…сыночек…прости! – теперь из глаз мамы потекли слезы, и она сокрушенно опустила голову на руки, отчего маленькие капельки падали теперь на стол.
– Ладно, я понял… Ну, все, не плачь! Прости, я погорячился немного. Просто я очень устал… – начинаю гладить женщину по волосам, и она поднимает на меня заплаканные глаза.
– Как у тебя учеба? Как друзья? – шмыгнув носом, уже более спокойно обращается ко мне мама.
– Учеба – как всегда: я написал пробные экзамены на пятерки, но они всегда труднее настоящих, поэтому я уверен, что к концу года буду отлично подготовлен. Друзья… Хорошо, – улыбаюсь женщине одними уголками губ, потому что мысль об отце не выходит из головы.
Мне больно вспоминать о нем, в груди сразу щемит. Так противно становится, причем от самого себя… от мысли, что я – отродье такого…существа, как он. Язык не поворачивается назвать его человеком.
– Миш, а куда ты хотел бы поступать? – голос все еще дрожит от слез, но, в целом, мать немного успокоилась.
– В смысле? Я думаю – на языковой или что-то типа этого. У меня очень хорошо идут и английский, и русский, и немецкий – так что…
– Миш, я бы хотела, чтобы ты учился за границей, – тихо-тихо шепчет мама, смотря мне прямо в глаза.
– Мам, где ты возьмешь такие деньги? – грустно усмехаюсь я, прекрасно понимая ее мечты.
– На счету у нас около миллиона… Это еще с моего наследства и приданного и всех премий и зарплат. В общем, это – накопленное почти за двадцать лет. Год в Оксфорде стоит около восьмисот тысяч… Все вступительные проводятся дистанционно, оплата – предварительная с предоставлением жилья… Я все уже узнала, – улыбается мне женщина, а я и не знаю, что на такое ответить.
– Мам, если это шутка, то очень плохая. Ладно, я пойду к Кате… Надо уложить ее спать, – встаю со стула я, грустно глядя на маму.
– Нет, Миш, ты не понял. Мы, правда, можем позволить себе год. А там ты еще и стипендию, может, получишь и выйдешь на бюджет. Ты же всегда участвовал во всех олимпиадах… Ты же очень умный. Миш, я могу… – начала бормотать она, по-прежнему улыбаясь.
– Мам… Я даже не знаю, – отворачиваюсь от женщины я. – Ладно, я к Кате.
Учиться за границей? Год? В Англии… Это же как несбыточная мечта. Да и деньги просто огромные! Поверить не могу, просто мысль не хочет лезть в голову. Я могу…
Мур, Мур..Ня, качееельки?) Лучи добра! *_*
Решение.
Неделя у меня проходила более чем странно. А заключалось это в четырех причинах. Первая, и самая главная: эта дура, Кристина, разболтала всей школе, что Миша – гей. И теперь весь класс активно его презирал и избегал. Сам парень даже ни разу не подошел ко мне, но я иногда ловил на себе заинтересованный взгляд черных глаз. Причем все время он ходил с таким задумчивым и грустным видом, что хотелось банально вытрясти из него все проблемы. Но я боялся к нему подойти… Не хотелось быть навязчивым и приставучим. Иногда он, правда, ходил вместе с одной своей одноклассницей, которая, похоже, единственная нормально отнеслась к новости о его ориентации. У нее были русые волосы и большие серые глаза. Всегда одетая в идеальную школьную форму, с маленькой черной сумочкой, она выглядела незаметно рядом с блистательным Мишей. Нет, пару раз я пытался с ним заговорить, но после таких вот «бесед» настроение из «хуевого» опускалось до «пиздатого», а потом добивалось одним стандартным «бля».
«– Миш, привет! – улыбаюсь я парню, который стоит у кабинета физики.
– Ага… – рассеянно, даже не смотря на меня, отвечает парень.
– Что-то случилось? – осторожно спрашиваю.
– Мм… Нет. Я просто…думаю, – глядя куда-то вдаль, отвечает Миша.
– Ясно, – разворачиваюсь и иду обратно на свой урок».
Ну ладно, если бы это было всего лишь один раз, но ведь я подходил к нему не единожды! Даже к той девушке подходил, которая с ним общалась. Безрезультатно… Она сказала, что у него ухудшилось настроение из-за этого бойкота – и все тут. Ну и пошел он! Я же говорил, что я его шлюха! А под его «встречаться», наверняка, подразумевались секс-встречи раз в месяц. Ну да, конечно…
Второй причиной была сама Кристина. Она стала еще более развязной и теперь висла на мне каждую свободную минуту. Ваня даже назвал ее «бумерангом» – чем сильнее я ее посылаю, тем сильнее она меня хочет. Ну да, просто охрененно…
Третьей стали постоянные взгляды со стороны Кати. Девочка находила меня везде: в столовой, в раздевалке, в коридорах и даже приносила нам на уроках журнал, не забывая окинуть меня пронзительным взглядом. А, главное, я даже не успевал к ней подойти. Вот она стоит – а через секунду там уже пустое место. Это, если честно, меня немного пугало. Одноклассники даже начали шутить, что у меня паранойя на призрачную черную девочку, на что я лишь грустно усмехался. Ох, если бы они знали, что паранойя у меня, скорее, относительно ее брата…
И , наконец, четвертой причиной был неожиданный визит моей матери. Женщина заявилась ко мне домой, начав очередную беседу о позоре семьи моей низкой успеваемостью. В общем, она долбила мне по мозгам минут двадцать, пока я послушно кивал, а мысленно – разбивал голову о стену. Причем голова была ее.
Вот так как-то… Хотя первая причина – то есть, Миша – волновала меня больше всего. Он, правда, выглядел каким-то потерянным и очень-очень грустным. Но я, честно, боялся к нему подходить. Если уж я так действую ему на нервы!
Собственно, я сейчас сижу в своем основном обиталище – то есть, столовой – и задумчиво крошу на пластиковую поверхность стола печенье. На душе было такое приятное ощущение одиночества, когда тебя банально никто не трогает. Кристина ушла куда-то, чмокнув меня в щеку, а я так и остался в столовке. Причем та пощёчина у нее будто из головы вылетела! Так бесит ее отходчивость… Ну если, блять, бросаешь, то, будь добра, мастурбируй на кого-нибудь другого! Мне за полгода хватило с лихвой. Нет, она мне, конечно, нравится. Да и в плане секса она хороша, но только это поведение…
– Тем? – услышал я тихий знакомый голосок сзади.
– Да, Кать? – поворачиваюсь я к девочке. – А что, следить уже не круто?
– Да нет, это забавно… – усмехнулась она. – Ты так испуганно по сторонам озираешься временами… Но я не за этим. Вот, держи, – девочка протянула мне маленький сверток из тетрадного листа.
Одета она была странно – по крайней мере, для первоклассницы. Черные обтягивающие джинсы, красные кеды и такого же цвета удлиненная футболка. Черные волосы были распущены, а челка закреплена ободком.
– Что это? – тяну руку за свертком.
Маленькая ручка передает мне клочок, который я сразу разворачиваю. В ладонь падает маленький ключ с привязанной к нему запиской.
«Четвертый этаж, вторая рекреация, подсобка».
– От Миши? – удивленно отрываюсь от записочки и во все глаза смотрю на место, где только что стояла Катя.
Но на месте девочки уже никого нет, и я сглатываю комок, который подкатил к горлу. Да уж, немного зловеще все это получается. По телу проходит дрожь, я зажимаю в кулаке несчастный ключ. Решено – идем в подсобку!
Встаю из-за стола, плюя на обещание подождать Кристину, и почти бегом направляюсь на четвертый этаж. Быстро перескакивая через одну ступеньку, я уже через минуту стою на площадке, пытаясь отдышаться. Вокруг меня пробегают дети разных возрастов – все бегут на уроки и по своим делам. Эх, а я-то здесь только последний год. Даже жаль немного...
Тряхнув головой, чтобы поправить неровно лежащую челку, иду на поиски школьной подсобки. Такие были на каждом этаже сбоку от туалетов, причем всегда плотно закрытые. Они носили о себе множество легенд – вплоть до разлагающегося трупа директора внутри. Хотя это скорее были мечты…
И вот – заветная белая дверь, выделяющаяся на фоне бежевых стен. Ключик до сих пор сжат у меня в кулаке, и я нерешительно смотрю на него. Черт, даже страшно немного стало…
Некоторые ученики удивленно смотрят на одиннадцатиклассника, который, видимо, собирается открыть загадочную подсобку. Ну и пусть смотрят, мне не жалко. Вставляю ключик в скважину и делаю несколько поворотов, которые сопровождаются громкими щелчками. Нерешительно дергаю за дверную ручку и медленно открываю заветную дверь. Моему взору предстает маленькая комнатка, заставленная швабрами, ведрами и тряпками – обычный склад. Какого хрена я тут делаю?! Но тут, в стиле лучших ужастиков, из темноты высовывается не кто иной, как Миша, хватая меня за руку и заталкивая внутрь. Затем парень быстро закрывает за нами дверь, и мы оказываемся в кромешной тьме.
– Ну и захрен мы тут? – раздраженно обращаюсь я в темноту.
– Тихо, тут еще одна дверь, болван! – тихо смеется Миша, а от его безразличного тона не остается и следа.
Тут раздается тихий щелчок – и темноту озаряет тусклый свет от открывшейся двери в углу комнатки. Миша подталкивает меня вперед и заходит следом. Та комната, в которой мы оказались, скорее похожа на маленький кабинет. Окна – высоко, под самым потолком, причем очень маленького размера, пропускают внутрь тусклые солнечные лучи, которые подсвечивают облака пыли, поднятые нами. Посреди комнаты – большой стол, заваленный бумагами, по всей стене идут шкафы, полные папок и документов. В углу – диван и кресло, а напротив них – старый телевизор.
– Что это за место? – удивленно шепчу я. – И почему его еще никто не оприходовал?
– Это кабинет бывшего завхоза. Когда она отвечала за поставку продуктов в столовую, за штат уборщиков, за все хоз.вопросы, то решала их здесь, – торжественно объявил парень.
– Вау… – только и смог выдавить я.
– Иди сюда, – тихо шепчет Миша откуда-то со стороны.
Но в ту же секунду две горячие руки притягивают меня к Мишиной груди и прижимают крепче за поясницу. Я неуверенно приобнял парня в ответ, положив голову ему на плечо.
– Миш, почему ты со мной не разговаривал? – сокрушённо шепчу я.
– Поэтому я и хотел с тобой поговорить… Кстати, я рад, что Катя все-таки ключ тебе передала.
– И не говори. У нее мания – следить за мной из-за угла и сразу исчезать, – усмехаюсь я ему в плечо.
– Это она «Впусти меня» посмотрела, так что теперь у нее новый кумир среди вампиров, – Мишина грудь начинает тихонько трястись от смеха.
– Ой, ну только не говори мне, что до этого она любила Эдварда! – теперь посмеиваюсь уже я.
– Нет, одного из «Интервью с вампиром». Не помню, как зовут его… Но мы ушли от темы… Артем, я, наверное, уеду за границу учиться. Причем не исключено, что уже во втором полугодии, потому что туда берут ребят еще с десятого класса, – тихо шепчет парень.
От его слов все внутри почему-то сжимается, и я резко вдыхаю, открыв рот – как рыба, попавшая на сушу.
– Куда? – только и могу выдавить я, отстраняясь.
– Англия. Оксфорд. Мать накопила деньги, – могильным голосом отвечает он.
А каждое слово, между тем, режет мне слух, заставляя кровь в жилах течь быстрее, распаляясь. Почему-то становится смешно. От собственной доверчивости и наивности.
– Ну что ж, поздравляю… – неуверенно приближаюсь к двери я. – Я ключ оставлю себе… Может, приведу все это в порядок. Пока, Миш, – через силу улыбаюсь уже дрожащими губами, а сам думаю, куда бы мне убежать.
Парень на секунду дергается, видимо, порываясь меня остановить, но потом лишь кивает, отворачиваясь от меня. Ну ладно, я уйду. Как шлюха после очередной ночи, охуенно! Почти вылетаю из подсобки, сбив с ног какую-то девчонку. Знаете, у меня уже дежавю относительно ссор с Мишей и сбивания девочек. Удивленно смотрю на упавшую и с удивлением отмечаю, что судьба решила круто надо мной постебаться, потому что я сбил одну из тех семиклассниц.
– О, ты тот самый Мишин укешка? – удивленно восклицает она, поднимаясь с пола.
Рыжая челка полностью закрывает один голубой глаз, а второй насторожено смотрит на меня. Так, стоп. Она его имя знает?
– Ну, если ты имеешь в виду то, что я лох, то – да, – грустно вздыхаю я, уже порываясь идти дальше, как девочка хватает меня за локоть.
– Стой! Погоди. Неужели вы…. И это…о боже… – простонала она, повисая на моей руке.
Ой, бляяя… Вот только обморока мне сейчас не хватало! А на ее лице расползается блаженная улыбка, и теперь она полностью висит на моей руке, оседая на пол.
– Так, не падаем. Пойдем, я тебя в мед. кабинет отведу.
– НЕТ! Только не медика! – жалобно блеет она. – Я имею честь пообщаться с одним из НИХ, и никакой медик меня не обломает!
– НИХ? Ладно, то, что вы странные, я уже понял. Пойдем с тобой в столовую – чаю, что ли, попьем… – пожимаю плечами я.
– Окей, – девчушка моментально спрыгивает с моей руки и, улыбаясь от уха до уха, следует за мной.
– Я – Арина, кстати, – неуверенно добавляет она, когда мы уже идем по лестнице.
– Артем, – представляюсь я в ответ, продолжая быстро спускаться вниз.
При этом девочка в течение всего пути бросала на меня такие восторженные взгляды, полные любви, что я даже малость растерялся. Но вот уже и столовая. Покупаю у продавщицы булочку с повидлом, которую передаю своей спутнице, и два чая. Усаживаемся с ней за мой любимый дальний столик.
– Знаешь, а мы ведь с твоим Мишей тут же сидели, – как-то задумчиво выдает она.
– В смысле?
– Около недели назад он смотрел твое расписание, чтобы зайти за тобой после уроков. А я его застала. Потом он купил мне такую же булочку, и мы сидели за этим же столом, – поясняет мне она.
– Да? И о чем же вы говорили? – подаюсь вперед и хитро смотрю на Арину.
– О том же, о чем и с тобой будем, – в точности повторив мой жест, отвечает она.
– А о чем же мы будем говорить?
– О вас, – на выдохе шепчет она, миленько улыбнувшись. – Больше чем уверена: тот исчезающий засос на твоей шее поставила не та блондинистая курица, которая на тебя все это время вешается, – с видом гениального детектива выдает она на одном дыхании.
Блять… Засосы. Черт бы побрал этого придурка Мишу! И что мне делать? Сказать правду?
– Знаешь, всегда мечтал сидеть и обсуждать свои проблемы с семиклассницей, – грустно ухмыляюсь я, откинувшись на спинку стула.
