Текст книги "Фрир. На задворках миров"

Автор книги: Sandi-Mandi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ну, я этот… – мучился Тамис. – Никак не выучу… Ну как же, Фуркис, ну?

– А чито Фукрис? – заплетающимся языком спросил котомонстр. – Ты тогда сам виноват был, не надо было целоваться с этой… Как ее… – Фуркис замолк и почесал лапой ухо.

Тамис издал стон, ударяя себя кулаком по лбу. Они с котомонстром оба замерли в полном отчаянии, схватившись за головы и наморщив лбы.

– Что у вас стряслось, коллеги уважаемые? – крикнула Френда, по-видимому заметив неладное.

– Френди, душенька!!! Скажи, кто у нас Тамис, будь другом! – взмолился Фуркис, воздев пьяные кошачьи очи к потолку.

– Он у нас лупоглазый клочкоухий забывун, – рассмеялась Френда. – Причем это заразно, Фуркис, я тебе каждый раз говорю. И не напугай ничем забывуна, а то чихнет на тебя не ровен час, и даже мои слова не помогут тебе вспомнить, кто ты сам такой и почему у тебя усы и хвост.

Котомонстр, выругавшись, хлопнул себя по лбу лапой и отсел подальше, на другой конец стола, где царило оживление: Гин как раз достал из-за пазухи свою пыльную чихимору, ту самую, которая была поймана им в качестве трофея в зюкакайском переходе. Чихиморе налили в блюдечко вина, она повеселела и теперь исполняла на столе танец, чихая в такт. Ей подпевали, аплодировали, улюлюкали и кидали мелкие деньги.

Вдруг веселье замерло, оркестр запнулся, и Саша заметила, как все насторожились. Даже у котомонстров шерсть на холке встала дыбом.

Через зал спокойно прошли и сели за столик на отшибе несколько существ, издали очень похожих на людей. Музыка, немного сбившись с такта, зазвучала снова.

– Что-то случилось? – шепотом спросила Саша у заметно помрачневшего Гина.

– Туманские вампиры пришли. Твари из Туманья, опасаться их надо. Странно, что они сегодня сюда явились, – Гин передернул плечами.

– Так вроде Туманье – тоже Фрир, разве нет? Вы своих боитесь? – удивилась Саша.

– Фрир-то Фрир, да не тот, – нехотя объяснил Гин. – Раньше в тех местах леса стояли да тихая шишигская деревенька. А теперь там сплошь туманом все заволокло и туманцы поселились, а их и обычный вампир завсегда стороной обойдет, целее будет.

Саша невольно отметила про себя, что не может как следует разглядеть ни одного из туманцев, никаких деталей – только нечеткие силуэты, будто плотные сгустки тумана, и это притом, что со своим новым вампирским зрением она могла запросто прочесть мелкий текст на этикетках бутылок, стоящих на соседнем столике.

– А шишиги из той деревни, с ними как же, поладили? – спросила Саша.

– Шишиги не поладили. Они оттуда бежали так, что пятки горели. Полдеревни сбежало, полдеревни осталось, спали они крепче других, когда туман на них наполз…

– Не успели убежать шишиги эти, да… – продолжил за Гина Тамис и покосился на Френду, сидевшую за соседним столиком.

– Туманские шишиги, – многозначительно поправил Гин.

– Бардак, – резюмировал Куридан.

– Френда, пьем за тебя! – завопил вдруг Фуркис, залпом опрокинув в пасть налитый до краев бокал вина.

Сидевшая невдалеке Френда помахала из-за соседнего стола рукой.

«Вот оно что, – подумала Саша. – И тут, оказывается, не все так благополучно… Туманские вампиры, шишиги и… И куда зал-то едет с такой скоростью, больше не выпью ни за кого ни капли, будь он хоть трижды шишига…»

Тем временем за столом снова разгорелся спор.

– Куда Гугис смотрит, я не понимаю. Хочет дождаться, пока туман на Бигрин наползет? – возмущался Куридан, тараща глаза.

– Не знаю я, чего он хочет, – отвечал Гин. – Остается надеяться, что Гугис не идиот, что реальную угрозу он все-таки почует.

– А может, Гугис все-таки идиот? Отдал туманцам пустые приграничные земли, и теперь они свободно ходят по Фриру и уже сидят с нами в одних кафе, а что будет дальше? – шипел Куридан, мрачно пялясь в сторону туманцев.

Те сидели за своим столом спокойно и будто даже не разговаривали между собой, не обращая ни малейшего внимания на косые взгляды окружающих.

– Панику наводите, – тихо заметила Молли, раскуривая ресторанную салфетку. – Мы вроде и сами не безобидные овечки, посмотрите на себя в зеркало.

– А в зеркале мы не отразимся, мы же не люди, мы родственнички Молли, верно? – подмигнул Саше Куридан.

– Конечно, я сама страшный книжный вампир, не сплю по ночам, вишу в библиотеке вниз головой, поджидая подходящую жертву, – устало отшутилась Саша, которой уже порядком надоели подколки вредного обормотца.

– И что мы сделаем, если встретим жертву? – не отставал Куридан, умильно склонив голову набок.

– Прочитаем вслух двадцать пятый том «Психосоматических аспектов формирования фобий у обормотцев», – улыбнулась Саша.

– Уууу… – Куридан в притворном ужасе отшатнулся и толкнул Фуркиса, который поперхнулся очередным бокалом вина.

Котомонстра начали хлопать по спине, дергать за хвост, пока он не прокашлялся, налили утешительную рюмку и отправили в ближайший хоровод, который уже час методично и старательно водили фрюблинские шишиги.

С подсоединением котомонстра хоровод заметно оживился, набрал скорости и огласился визгом, пока сила инерции не выбросила Фуркиса по касательной прямо в стенку, где он и закончил полет, пропоров носом плакат: «Здесь курят только идиоты».

Зал грохнул смехом и аплодисментами. Особенно долго и визгливо хохотал Фирфир, пока на него не сел какой-то свинохам.

Про приход туманцев все позабыли начисто. Оркестр заиграл новую мелодию, и публика снова пустилась в пляс, а Саше начало казаться, что Нелуна тоже слегка покачивается в такт веселой музыке, играя тенями на столах, а окружающая реальность, явно разогнавшись, как поезд без тормозов, уже начала нагло пропускать остановки.

Саша вспомнила про иммиграционную анкету и достала ее из кармана в твердом намерении дописать все оставшиеся триста пунктов. Однако Куридан с Тамисом затеяли бравую застольную песню и так орали, размахивая Фирфиром, как флагом, что от затеи пришлось отказаться.

Стараясь не упасть, Саша побрела в сторону дальней террасы, которая выглядела пустынной. Там она присела на каменный порожек, держась за стенку, которая все время пыталась уползти в сторону. Не лучше вела себя и Нелуна, ездившая по небу, как кусок масла по раскаленной сковородке. Чужой мир вокруг явно вел себя легкомысленно и нисколько не заботился о том, что о нем может подумать какая-нибудь приличная девушка, пусть даже и книжный вампир. Достав из кармана очки, Саша попыталась их надеть, в надежде, что это поможет собраться с мыслями, однако очки сами выскользнули из рук и разбились. Рядом кто-то стоял. Саша скорее почувствовала это, чем увидела.

– Вам плохо? – Сверху на нее смотрело что-то или кто-то, только оно двоилось, троилось и все время качалось вместе с потолком. – Дайте руку.

Кто-то снял перчатку и взял Сашину руку в свою. Рука его была горячая до боли, а может, наоборот, обжигающе холодная. Саша почему-то вспомнила укус книжного вампироида и отшатнулась, выдернув пальцы.

Однако в голове постепенно прояснилось, а окружающее пространство, как раскачавшиеся от брошенной гири весы, постепенно вернулось в равновесие.

Прошла минута, другая. Будто очнувшись от наваждения, Саша огляделась. Никого. Терраса была пуста, музыка в зале стихла, и официанты будили заснувших за столами гуляк.

Темное небо над городом стало прозрачным, предрассветным. Где-то в другой стороне уже почти опустевшего зала Фуркис, высунувшись в окно, орал, чтобы сюда немедленно подогнали метро.

Из зала удалялись туманские вампиры, один из них оглянулся, надевая черную перчатку, и Сашу поразили его глаза, светящиеся в сумраке огнями двух горящих на ветру свечей. Каких только глаз не доводилось встречать ей во Фрире, но ни одних еще она так не испугалась, как этих – двух прорванных в темной ткани дыр в пещеру, полную горящего тумана.

«А ведь ко мне туманец подходил, кажется… Сейчас меня потащат на укус к туманскому антивампиру, если такой существует».

Она осторожно еще раз посмотрела по сторонам, не заметил ли кто-нибудь происшествие. Однако остальным явно было не до этого: Якисо, Гин и Молли занимались транспортировкой невменяемого Фуркиса вниз по лестнице. Дело оказалось не из легких: котяра намертво вцепился когтями в пресловутую лишнюю ступеньку и бормотал про психосоматические аспекты у котомонстров. В конце концов, укушенный за хвост Фирфиром, он отцепился и с треском покатился вниз.

– Ребята, я тут! – крикнула Саша, поднимаясь и выходя с террасы в зал.

– Ну где тебя носит! – возмутился Гин. – Я уже обыскался!

– Тру-ля-ля, она нашлася, ох уж эти девушки, девушки, ля-ля… – пропели охрипшими голосами Тамис с Куриданом.

Уже внизу Гин вызвал метро, погрузил Фуркиса под присмотром Якисо в поезд до Закотярья, а сонная Молли удалилась в Шкафрум, как она выразилась, «наводить порядок». Судя по ее состоянию, Шкафруму в обозримом будущем грозило не наведение порядка. Скорее наоборот – ожидался полный и окончательный разгром.

Разъехались кто куда и остальные. Саша тоже предпочла метро, уж очень ей захотелось подняться в высоту, сидя на ступеньках эскалатора, правда, почти сразу пришлось и спускаться – дом-то был совсем рядом.

Поднявшись в свою комнатку, Саша внимательно осмотрела руку, до которой дотронулся туманец. Рука была в порядке, даже шрам от зубов книжного вампироида как будто стал поменьше.

На всякий случай Саша вымыла руку, пошарила по полкам, нашла пузырек, в котором было что-то, похожее на обычный земной йод, и зачем-то нарисовала на руке «сетку», после чего повалилась в кровать и тут же ушла в теплый сон.

Злые книги, приходившие во сне последние две недели, больше не терзали.

Ей снился туман, холодными островками дрожащий под утренним дождем. Туман медленно полз по лесу, цепляясь клочковатыми призрачными щупальцами за деревья, а дождь слоистыми полосами налетал сверху, прибивая белые хлопья к траве. Потом сон переместился в звездное метро, где мчались без остановок сверкающими полосами поезда, а в черное небо тянулись винтовыми лестницами пустые эскалаторы, и над всем этим яростно горела, слепя сонные глаза, круглая желтая Луна.

Глава 4 АНТИВАМПИР

Следующее утро выдалось тихим и солнечным. Саша проснулась непривычно рано и лежала в кровати, лениво прислушиваясь к звукам огромного дома, – где-то поскрипывали половицы, шуршало в углу, что-то натужно кряхтело в лампе. В окно ласково светило солнышко, теплыми квадратами ложась на паркетный пол. Из-за двери потянуло запахом свежего кофе, из кухни послышались голоса, и Саша отправилась поглядеть, что же там происходит.

Причесавшись у зеркала, она вдруг вспомнила о разбитых вчера очках и выудила их из кармана. Стекла вылетели, остались только дужки и оправа. Однако и зрение как будто улучшилось, хоть и не совсем, но ощутимо, что радовало несказанно. Не забыла Саша и проверить, что сталось с рукой: никаких следов от вчерашнего прикосновения туманца не обнаружилось, йодная «сеточка» испарилась без следа, и, что странно, шрам от зубов вампироида тоже исчез за ночь.

Поднявшись по дубовой лестнице на третий этаж, она обнаружила на кухне Гина, Фуркиса и Якисо. Они сидели за большим столом, прихлебывая кофе. По кухонным шкафам шарил Фирфир, гремя банками и тарелками. Треугольные часы с усатыми стрелками, висящие под потолком, показывали полдень. На циферблате была нацарапана витиеватая надпись, что-то вроде: «Не верь часам своим». Во Фрире время – весьма относительное понятие.

– Доброе утро, – сказала Саша, присаживаясь ко всем за стол.

– Проснулась? Сейчас едем к антивампиру, а вечером Гугис ждет нас к себе. – Гин налил кофе и пододвинул к ней чашку.

– Кто спер мою «бриллянс-обормотс»? – Фирфир вылез из очередного кухонного шкафа и исподлобья воззрился на присутствующих.

Уши его стояли дыбом, лапки тряслись, а глаза горели красным огнем.

– Фиря, ну что ты несешь, ну кому нужна эта пакость, скажи пожалуйста! – взвился Гин. – Ну поищи за холодильником. Я вообще не понимаю, зачем ты здесь свои вещи оставляешь, ты же тут не живешь.

– Я ночую тут иногда и имею право оставлять свои вещи где угодно! – взвизгнул Фирфир, возмущенно шмыгнул носом и гордо покинул кухню.

– Орет, что выпили его жидкость для укладки ушей, – вздохнул Гин. – Как Гугис его за уши оттаскает, так он сюда поночевать приходит. Бутылек такой маленький не видала? Здесь где-то валялся.

У Саши родились нехорошие подозрения.

– Слушай, Гин, а я ее, кажется… вылила случайно. Что же теперь делать?

Гин расхохотался.

– Ну, тебя угораздило, теперь Фирфир будет твоим злейшим врагом. Он ненавидит, когда трогают его вещи.

– Я ему другой такой же бутылек куплю. Правда, у меня денег пока нету.

– Э-э-э… деньги, кстати. Как разберемся с антивампиром, допишешь анкету и вечером у Гугиса все документы получишь и «подъемные» заодно.

– А антивампир где живет?

– Где он только не живет! Мужик зажиточный, в каждом фрирском городе по дому. В Бигрине у него резиденция самая главная, – объяснил Гин. – Все вместе поедем, Фуркиса вот тоже надо на прием сводить, уже лет десять за уши оттащить к антивампу не можем.

Серый котяра, явно мучающийся тяжелым похмельем, замотал головой.

– А меня-то зачем к антивампиру? – промямлил Фуркис. – Что я там не видел? Я лучше в спортзал с Френдой схожу, она уже лет сорок туда приглашает.

– А на зуб кто жаловался? – отвечал Гин. – Наш антивампир отлично зубы дергает. По совместительству.

«Только этого мне не хватало», – подумала Саша.

* * *

Резиденция антивампира, помпезно возвышавшаяся посреди шишигского квартала, была выстроена в стиле так называемой «пламенеющей», экстремальной готики.

Остроконечные башенки-пенакли венчали почти каждый бесполезный выступ, а с тяжелых балконов злобно скалились каменные химеры, будто готовясь броситься на проходящих внизу. Готика царила и внутри резиденции – темный коридор, уходящий в высоту остроконечными стрельчатыми сводами, гулким эхом возвращал обратно шаги и шорохи, а пол, выложенный черным мрамором, был холоден как лед.

Компания прошла через анфиладу пустых залов и расположилась на длинной каменной скамье в полутемном коридоре напротив самой огромной двери, на которой было выбито: «Anno domini stepanidius».

Саша изо всех сил старалась не дрожать от страха, однако детский ужас перед стоматологами, уколами и прививками брал свое. Фуркису тоже было не по себе – он трясся так, что каменная скамейка прыгала по полу. Якисо бормотал какие-то мантры.

Минуту спустя из-за двери раздался гулкий загробный голос:

– Котомонстр, год назад записавшийся на кариес, попрощайтесь с родными и войдите.

– Кариес сам прошел, чайку попил с малиной, то да се… – забормотал Фуркис и с треском исчез в пространстве, только его и видели.

Гин аж глазами захлопал.

– Тогда следующий на экзекуцию. Гин кивнул Саше.

На ватных ногах Саша подошла и приоткрыла тяжелую дверь, опасливо заглядывая внутрь.

– Ну что такое, ну заходите, больной, что вы время тянете, как котомонстра за хвост, меня и так вытащили из отпуска, прямо с самой середины отпуска и вытащили, ни стыда ни совести… – забубнил голос, показавшийся Саше удивительно знакомым.

Посреди огромного зала сидел в кресле толстенький, кругленький человечек с острыми ушками и оранжевыми глазками, в нетерпении постукивая пальцами по огромному яшмовому столу. На столе лежал рупор, видимо, с его помощью антивампир вызывал своих посетителей. Саша поначалу испуганно смотрела на антивампира, но потом…

– Сте… Степан Иваныч…

Антивампир удивленно приподнял лохматые брови:

– Э-э-э… не припомню…

– Степаниваныч!!! – почти завопила Саша, схватившись за голову. – Вы?? Здесь?? Вы меня не узнаете? Я Саша, я в школе училась, а вы у нас врачом работали в медкабинете!

– Не называй меня Степаниванычем! – зашипел антивампир, одним прыжком подскочив к двери и захлопывая ее.

Антивампир Степанидиус, бывший школьный доктор Степан Иванович Ванько, прищурив глаза, внимательно посмотрел на девушку. И тут же вспомнил: маленькая пятиклассница, которая очень не любила школу. Тонкие косички, тихий голосок, серые глаза и панический ужас перед уроками физкультуры в огромном холодном зале. Теперь перед ним стояла уже взрослая девица – темные волосы, бледное лицо, серые глаза.

Загадочное исчезновение школьного стоматолога Степана Ивановича Ванько долго не давало покоя школьной общественности и обрастало всевозможными слухами. О чем только не перешептывались в классных комнатах – и что спился, и что провалился в люк и сгинул без следа, и что украл бормашинку и бежал через монгольскую границу к любовнице. Саша с сожалением еще долгие годы вспоминала этого маленького человечка. Сколько раз в свое время он спасал ее от контрольных и писал бесконечные освобождения от ненавистных уроков физкультуры на неопределенный срок.

– Ведь столько лет прошло, как вы пропали, Степан Иваныч… – прошептала Саша. – Вы совсем не изменились с тех пор, это я повзрослела. Хотя нет, вы изменились, у вас теперь уши острые и глаза другого цвета…

– Так во Фрире же время не идет, деточка, а уши и глаза – дело наживное. – Антивампир вздохнул. – Не надо называть меня Степаниванычем – шишиги засмеют. Называй Степанидиусом, так меня теперь зовут. Я чую, недавно ты у нас… Идем-ка отсюда в нормальное место.

Антивампир подошел к огромному, в половину стены, потухшему камину, нагнулся и нырнул внутрь. Слегка обалдевшая от неожиданности Саша последовала за ним. Внутри камина оказался маленький узкий коридор, который через пару поворотов привел в крохотную, но очень уютную комнатку. Там было тепло, по стенам стояла обычная деревянная мебель, а пол украшал мохнатый красный ковер.

Степанидиус уселся в обитое мехом кресло и с гордостью огляделся:

– Вот так, деточка, антураж, как говорится, требует. Готичную хату отгрохали по спецзаказу, хе-хе, Дракуле бы понравилось. Переготировали только малость, доготировались до зубостучания, забыли провести отопление и электричество. Зато даже монстры теперь боятся просить аудиенции, хе-хе, страшновато, да и холодно. А этот кабинет я сам обставлял. Тут жить можно. Проходи, располагайся.

Все еще с трудом веря, что перед ней ее бывший школьный доктор, Саша осмотрелась по сторонам: запыленное окно, заваленный бумагами подоконник, стол, резные кресла, куча пробирок в стеклянном шкафу, кокетливая лепнина на потолке. Антивампир Степанидиус поднял глаза к потолку:

– Ну, как там, на Земле?

– Метель, – улыбнулась Саша.

– Я так и думал. Ведь десять лет прошло…

Антивампир поднялся, подошел к старинному комоду резного дерева, зачем-то погрозил ему кулаком и приоткрыл дверцу. За дверцей оказался маленький бар – уж каких там только не было бутылок всех форм и расцветок. Степанидиус достал высокую изогнутую бутылку с острым носом на горлышке и два бокала.

– Давай, за встречу. Хотя не знаю, к добру она или нет. Да ты садись, садись, не стой как чужая. Каким бесом тебя сюда занесло, деточка?

– Случайность. А вас?

– Жадность. Денег подзаработать хотел. Вот не надо было левачить, как чувствовал, – разоткровенничался Степанидиус. – Лечил бы детишек и лечил. Как сейчас помню… Уже к концу рабочего дня дело было. Приходит ко мне в кабинет кто-то с желтыми глазами, сует деньги, да какие! По тем временам… Делов-то – зуб выдрать. Да вот только тянуть начал, а пациент взял да куснул меня, не со зла, а так, с перепугу. И ведь не простой пациент оказался, антивампир он был, прибыл в Питер по делам на день, а флюсом щеку разнесло не вовремя. Я домой-то ушел с работы, а ночью температура как подскокнет, круги перед глазами, и как будто шкаф на меня смотрит. Знаю, что очей у него нет, у шкафа-то, а смотрит… – Степанидиуса передернуло. – А потом голоса, голоса, ругаются будто, и потащили куда-то по темным коридорам…

Саша вспомнила про Грюга с его компанией и понимающе кивнула головой.

– А мы-то все думали, почему вы тогда так неожиданно исчезли…

– Да, все бросил: и работу, и вещи, – все как были, эх, только квартиру отремонтировал… А ты? Все свое добро потеряла?

– Да, в общем-то, ничего у меня ценного и не было… Саша вспомнила одинокую комнатку в квартире Гарбареты Гардибальдовны, работу, унылую и однообразную, редкие встречи «для галочки» с несколькими знакомыми по субботам. Даже завести серьезный роман и то она не успела – понравившийся было на работе парень начал ухаживать за секретаршей.

Антивампир прищурил маленькие черные глазки и внимательно взглянул на Сашу:

– Давно в нечеловеках ходишь?

– С самого приезда. Не ту книжку открыла.

– Ах вот про кого, стало быть, слухи ходили. Полетели моль с котами на разведку, напоролись на соседку. Хе-хе! Книжный вампир, во Фрире их не так много. Всего шесть, с тобой семь. Поздравляю тебя.

Они чокнулись и выпили. К Сашиному удивлению и радости, в бокале оказался обычный лимонад.

В пыльное окно под порывами летнего ветерка стучали ветки цветущих акаций, и Саше пришло в голову, что окно неплохо бы помыть, чтобы солнышко как следует осветило комнату.

– Пусть остается грязное. Очень хорошо, что оно грязное, не сует сюда свой нос кому не надо. А то любопытных развелось, – словно угадав Сашины мысли, отозвался антивампир. – Не пугайся, это у меня приступ интуиции. Профессиональное. Нам, антивампирам, иначе нельзя. Гугис, значит, прислал… – продолжил Степанидиус. – Опять у Гугиса фантазии. Он думает, так легко вампира в человека обратить. Это тебе не голову шампунем от перхоти вымыть. Я-то понимаю, зачем он тебя ко мне погнал, паранойя у него, понятное дело, он и нынешних книжных вампиров боится, а тут на тебе – новый.

– Но я же не курю книги, – немного смущенно сказала Саша.

– Ты еще несформировавшийся вампир. Варианты мутаций безграничны. Вот мон Гуг, видать, и подстраховаться хочет. Тот вампироид в какой книге тебя поджидал?

Саша задумалась:

– Не помню уже, что-то о методах заманивания людей.

– Это плохо, очень плохо, – вздохнул антивампир. – Лучше б детская книжечка была, мама мыла раму и все такое… И сны плохие снятся, верно?

– Бывает.

– Шрам покажи.

Саша закатала рукав. Антивампир нахмурился. Потянулся за очками, надел, зажег старую медную лампу на столе, повернув Сашину руку поближе к свету:

– Странно. Шрама что-то не вижу. А ведь такие шрамы годами не заживают.

Саша пожала плечами. Ну прошел шрам – и хорошо. «Надо же, жидкость для укладки ушей, оказывается, полезная штука», – подумала она с удовлетворением. Однако антивампир хмурился, явно озадаченный и удивленный. Выключив лампу, он снял очки, бросил их в ящик стола и откинулся в кресле:

– Вот что, Сашенька. Обращение в человека – болезненная процедура. Жаль мне тебя, по старой памяти. Не буду я тебя обратно в люди обращать. Не нравится мне это все. Что именно не нравится, уж это, извини, при мне останется. Иди себе и будь кем получится. Если плохо себя почувствуешь или что не так пойдет – заходи, потолкуем. А Гугис пусть лучше свои книги охраняет. Зеленоглазого парня как-то тоже сюда ко мне пригнал, думал, мне заняться нечем.

– Зеленоглазого? Гина? – догадалась Саша.

– Да, вроде так его звали.

– И что? – заинтересовалась Саша. – Вы помогли ему?

– Да какое там! – махнул рукой Степанидиус. – Зеленоглазец он и есть зеленоглазец, тут и три антивампира не помогут. Как он эту заразу подцепил, я даже выяснять постеснялся. Они думают, антивампир – это панацея! Думают – сначала пошляются по Фрюблину, потом ко мне, и все как рукой! Фигушки! Укус в шею требуют, еще им обезболивание сделай, анестезию подавай, как в поликлинике.

– Анестезию? И что потом?

– Потом через пару минуток укус в шею, и домой. Через недельку температурки – в исходное положение, человек ли был, кто ли еще. Причем ничто не гарантирует, что, как только ты шагнешь за пределы своего дома, об тебя не споткнется какой-нибудь, хе-хе…

– Клочкастый забывун… – подсказала Саша, вспомнив вчерашний вечер.

– А хотя бы и он. И станешь ты уже… сама знаешь кем.

– А туманские вампиры?

Степанидиус вдруг насторожился, ушки его заострились. Он зачем-то порылся в ящике стола, однако ничего не достал и задвинул обратно.

– А что – туманские? Они у себя в Туманье, я их знать не знаю и не желаю. А сунутся ко мне – убегу в Монстриловку, у меня там домишко прикуплен и землишка кое-какая.

Чуть было не ляпнувшая в порыве откровенности фразу: «А меня подержал за руку туманец», Саша прикусила язык. Очень уж не понравилось антивампиру упоминание о туманцах. И зачем ему бежать в Монстриловку, тоже было неясно. Монстриловка считалась периферией Фрира и не пользовалась хорошей славой среди бигринцев.

– А что же я скажу Гугису? – помолчав, спросила Саша.

– А мон Гуг пусть обойдется, не все коту масленица. Сейчас справочку как надо отпишем. Эх, тряхнем стариной…

Антивампир достал лист желтоватой бумаги и ручку.

– Степаниваныч, что вы пишете! «Александра Панова, ученица 5-а класса освобождается от физ-ры…»

– Прости, на автомате, – хихикнул Степанидиус, доставая новый лист.

«Книжный вампир № 7 получает отвод от действий антивампира на неопределенный (прим. – Вечность) срок. Ввиду индивидуальной непереносимости уколов с анестетиками. Рекомендовано далее не продолжать попытки перехода в исх. состояние. А/вампир Степанидиус».

Степаниваныч достал из ящика тяжелую печать, облизал ее языком и готично шлепнул по справке.

– Спасибо, Степаниваныч.

– Не называй меня так, сто раз уже сказал. Мы не в школе. В свое время, может, и сочтемся, кто знает.

Саша кивнула, аккуратно свернула справку в трубочку и спрятала в карман. Уже на пороге она оглянулась и спросила:

– Степанидиус, вы тоскуете по Земле? Антивампир как-то странно взглянул на нее:

– На перекрестке не тоскуют, Сашенька…