Текст книги "Человек дождя (СИ)"

Автор книги: Сан Тери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

   И вот, в очередной раз, услуги Тизы здорово пригодились ему.

   Девушка помогла проникнуть внутрь, минуя охрану. Разумеется пришлось подучить ей некоторым моментам, вроде того, как незаметно подсунуть магнит в считывающее устройство регистра видеонаблюдения, подключить считыватель и программатор для того, что бы получить доступ к кодам системы сигнализации и прописать себе запасные ключи, помогающие беспрепятственно проникнуть в дом и пустить записи телекамер по кругу.

   Кобаяси Таро оказался совершенно очарован своей новой пассией.

   Изу содрогнулся, вспомнив с какой жестокостью и равнодушием Тиза поливала бывшего любовника кипятком, отплатив с лихвой за все унижения, что ей пришлось перенести от этого мерзкого извращенца и самовлюблённого козла.

   Всё должно было закончиться иначе...

   Для начала Кобаяси так и не раскололся. Сато не верил в его мужество. Этот грёбаный урод скулил и плакал, заходясь слезами, вымогая свою жизнь и клялся всем что вспомнил, что не понимает о чём говорит Изумо, называя все имена подряд, готовый подтвердить всё что от него попросят, только бы это закончилось.

   Сато не знал. Что и думать. Лживый ублюдок оказался ему не по зубам, а пытать его дольше не имело смысла. Имей Сато в запасе достаточно времени и средств, он заставил бы Таро петь имя предателя дискантом, но к сожалению приходилось торопиться. Они утопили его в ванной, безжалостно отправив плавать в крутом кипятке.

   После чего, Сато и Тиза незаметно убрались с места происшествия, прикинув, что охрана хватиться хозяина не реньше, чем к утру. Но охрана оказалась гораздо бдительнее. Когда они спешно садились в машину, припаркованную неподалёку, пространство огласил рёв полицейских сирен и машин скорой помощи. Пришлось сваливать в стремительном темпе форс – мажора, пока люди Кобояси не ринулись обшаривать каждый миллиметр пространства, размахивая кулаками после драки, как это случается всегда в подобных ситуациях. Но не считая откровенной подставы Тизы, сработано оказалось чисто. Сато не оставил никаких улик.

   Вот только Тиза сделала глупость. Глупая, глупая дурочка, Тиза.

   Изу стащил опешившего Рена с табуретки и, завалив его на стол, раздевая и целуя с отчаянным исступлением.

   – Киёши, ты что? – Рен смеялся, но потом, увидев затравленное измученное выражении глаз Изу, ласково привлёк его к себе.

   – Иди сюда. Всё хорошо, малыш, всё хорошо, родной, – прошептал он, бережно гладя его по спине. – Я здесь с тобой.

   Тиза отказалась уезжать из страны. Билет и новые документы, так же как и внушительная сумма денег, находились у неё на руках. Изу никогда не обманывал в подобных вопросах, завоевав репутацию человека, который держит слово. И сейчас помощь девушки щедро окупилась, давая ей феноменальный шанс уехать и начать всё с нуля, заново построить собственную жизнь, исполнить мечту. Тиза частенько озвучивала это вслух. Ей нужно было просто уехать. Он лично собирался доставить её в аэропорт, посадить на самолёт и пожелать удачи.

   Но она не понимала. Не желала понимать, хотя когда они обговаривали детали плана, Изу казалось, что она понимает и принимает всё. Но любовь творит с людьми странные вещи, превращая их в идиотов. В этом Изумо убедился на собственной шкуре, в последнее время иначе, чем идиотом он себя просто не ощущал, и вот в очередной раз увидел подтверждение чужого идиотизма. Тиза не собиралась уезжать без него. Она хотела заполучить седого кота Изумо. Желала покинуть страну только вместе с ним, и ради этого пошла на шантаж, угрожая сдать его полиции.

   Она любила Изу и сделала это только ради него. А не ради денег. Кажется, она говорила что – то ещё, мешая угрозы и мольбу, стояла перед ним на коленях, обнимая за ноги.

   Изумо предложил ей выпить и успокоиться. А затем вырубил.

   Отвёз подальше от города, облил алкоголем, запихал в машину, поджёг и столкнул с горы, дождавшись взрыва.

   Иногда самым важным в жизни оказывается умение не думать.

   Сато смотрел на мелькающие, на экране картинки, с неприятными сценами новостей в последнее время не отличающихся особым позитивом и позволял Рену унести себя на вершину забвения.

 ******

   – Дурак! – Маэда ударил его по лицу. Потом снова и снова.

   – Я не собираюсь защищать твою жизнь, если что – то вскроется, – сказал он холодно, а затем прибавил отстранённо. – Кобаяси сказал тебе, что нибудь, перед смертью?

   Изумо подумал о Каске и пожал плечами.

   – Нет. Он ничего не сказал.

   – Тогда стоит поставить точку в этой истории, – проговорил Маэда раздражённо.

   – Завтра поедешь в Окину на задание, и если не хочешь неприятностей – порви со своим любовником. Эта связь мешает тебе быть самим собой. Я долго закрывал глаза, но больше не собираюсь этого делать. Ты изменился, Изу. Мне надоело на это смотреть.

   – Это не относиться к делу, – отозвался Изумо упрямо. – Моя личная жизнь не касается никого. Пока я выполняю свою работу.

   Маэда снова ударил его по лицу, давая понять, что он зарывается, абсолютно зарывается.

   Босс был в ярости. Изумо проглотил это молча, не пошевелившись, не дрогнув лицом, пока хозяин изволил вешать унизительные оплеухи.

   – Это мне решать! – объявил Кичо бескомпромиссно. – Завтра, уедешь в Окину. Возьми.

   Он протянул Изу пухлый конверт – папку.

   – Ответ дашь через два дня и список всего того, что может тебе, понадобится для выполнения дела. И не зарывайся Изумо – Он снова шлёпнул его по щеке, но теперь уже почти с отеческой нежностью. Только в голосе его не было ни капли тепла. – Не зарывайся.

   ******

   Без Рена было удивительно тоскливо и серо на душе. Шёл дождь, заливая собой весь мир и заставляя Изумо сидящего в машине, и уронившего голову на руль, удивительно остро чувствовать своё бесконечное давящее на плечи одиночество. Без Рена, он сходил с ума и никакая сила на свете, не могла заменить его.

   Грустно пел в магнитофоне красивый мужской голос, находя странный отклик в его душе.

Без тебя опустел мир привычных вещей.

Наполняясь тоскою и болью.

Одиночество сложно прогнать взашей,

Если это зовётся любовью.

Я ищу тебя, среди серых лиц, среди стен человеческих глаз

Этот дождь в равнодушном потоке машин, проливает слёзы о нас.

   Он вернулся, когда выполнил задание, и ещё одна свеча человеческой жизни была погашена холодной безжалостной рукой.

   Рен не ждал его. Рен не мог знать ни о чём. Не мог понять, почему Ито ушёл из его жизни. Ушёл ничего, не говоря и ничего не объясняя. Ему было сложно принять такую постановку вещей.

   Просто Киёши пришёл, собрал вещи и покинул его дом.

   – Я помирился с отцом, – сказал он, избегая смотреть ему в глаза.

   – Он попросил меня расстаться с тобой. Эта связь больше не может продолжаться, Рен. Тебя ждёт карьера, меня тоже. Мы не сможем скрывать от прессы наши отношения. Разразиться скандал. Так будет лучше для нас. Думаю, ты тоже это понимаешь.

   Его слова оказались неожиданно правдивыми, на фоне той лжи, в которую он погрузил Рена.

   – Прости. Я сожалею. Обсуждать бессмысленно, только травить обоих. Мне нелегко принять это решение, но ...Так будет лучше. Прощай.

   Спасибо за всё.

   Это было всё, что он сказал ему, прежде чем уйти и хлопнуть дверью.

   Ему хотелось в глубине души, чтобы Рен последовал за ним, остановил, что бы он потребовал объяснений. Но Рен ничего не сказал и не спросил. Посмотрел, грустно, улыбаясь, мудрой понимающей улыбкой и посторонился, давая ему дорогу, не остановив, не задав больше не единого вопроса, но словно разом осыпавшись песком, посерев лицом.

   Способен ли Рен плакать?

 ***********

   – Почему? – спросил Изумо входя в квартиру, заваленную пустыми бутылками из под спиртного. Пропахшую табаком. Рен не курил, но сейчас нещадно дымил, с безразличием роняя пепел на ковёр и поминутно прикладываясь к бутылке, словно пытаясь залить алкоголем сознание. Наверное, так оно и было. Прежде чем вернуться Изумо принял звонок от господина Мацуры. В голосе менеджера звучали обида и недоумение.

   – Я готов был пойти вам навстречу, – говорил он, сердито забыв привычное вежливое обращение, которое неизменно использовал в разговоре с ним. – Но ваш клиент вторую неделю не выходит на работу и не желает объясниться. Моё терпение не бесконечно. Вам стоит объяснить это господину Аллену, если он не желает потерять работу. У него контракт. Если я потребую неустойку....

   – Я разберусь с этим, – пообещал Изу и с досадой швырнул трубку....

   И вот теперь он стоял в квартире Аллена, в которой было не продохнуть от вони перегара и не знал, что сказать кроме одного единственного "Почему?"

   Он открыл окна, подхватил Рена, забирая из его пальцев сигарету и отвоёвывая бутылку. Ему казалось, что Рен невозможно пьян, но глаза у его любовника оказались совершенно сухие и осмысленные.

   – Люди встречаются на этой планете, для того что бы что – то дать друг другу и расстаться, – сказал человек дождя глядя на него с выражением побитой преданной собаки.

   – Когда им больше нечему научить, они уходят, выполнив роль отведённую кармой. Это неизбежно.

   Изумо смотрел на него, не понимая смысла этих слов и не зная, что сказать Ему хотелось обнять его, просить прощения, потому что он внезапно понял, что больше не сможет уйти. Он проиграл.

   – Поэтому, я не мог остановить тебя, – проговорил Рен убито. – Потому что останавливать, кого – то, значит вмешаться в его выбор. Но...Это больно. Иногда люди совершают ошибки. Если я любил, должен был тебя остановить. Бороться за это чувство, доказать, что оно мне важно.

   Но мне всегда казалось, что ты понимал это. Насколько это... Важно.

   Сердце не мячик, Киёши. Не игрушка, что бы поиграть, а потом швырнуть об стену, когда надоест стучать. Но может быть я для тебя именно это...Просто мячик? А вот теперь, тебе надоело стучать. Можно ли остановить, того, кого любишь, зная, что он уходит, потому что для него так будет лучше, проще и легче?

   Если любишь, не создаёшь проблем, но может быть...Иногда надо быть эгоистом. Я не должен был отпускать тебя, не должен был позволять уйти. Даже если тебе так лучше, мне так не лучше, Киёши. Мне больно без тебя. Можно, я побуду эгоистом?

   – Реееен! – Изумо с силой прижал его к себе и зарылся головой в его плечо.

   – Прости. Я был глупцом.

   – Ты сейчас, стал умнее? – с какой – то мудрой непередаваемой грустью спросил Рен.

   – Нет! – ответил Изумо. – Сейчас, наверное, стал безумнее, чем раньше. Но больше, никому не позволю разлучить нас. Даже когда у меня не будет выбора, я...

   – Мы всегда можем выбирать, – сказал Рен. – Даже когда нам кажется, что у нас нет выбора. Это не так. Выбор всегда есть. Всё зависит от того, что мы выберем. Я никогда не хотел быть моделью, – внезапно пожаловался он, с содроганием разглядывая царивший вокруг бедлам.

   – Я ушёл с работы.

   – Знаю. Плевать, – Изумо обнял, его не желая, что бы этот миг закончился, когда нибудь.

   – Плевать. – Рен вздохнул и обнял его в ответ, прикладываясь к бутылке, затем отбросил ее, увидев недовольный взгляд любовника.

   – Я найду новую работу, – сказал он. – И брошу пить. И...сделаю тысячу других важных вещей...Киёши, ты не уйдёшь больше? – спросил он с надеждой, и пальцы его с силой сжались на плечах Изумо, причиняя боль, открывая понимание бесконечного страдание в тёмных глазах.

   – Если ты уйдёшь снова, это будет чертовски больно. Пережить подобное, ещё один раз. Поэтому, если решишь уйти, – уходи сейчас, пока я готов к этому, потому что потом...Потом, я не смогу простить, Киёши. Я не железный. Всего лишь человек.

   – Я знаю, – отозвался Изумо. – Я не уйду. Даже если прогонишь, никуда не уйду. Буду жить под дверью, и приходить к тебе снова и снова, пока не пожелаешь простить и принять обратно. Я совершил ошибку, Рен. Я люблю тебя.

   – Мы оба совершили ошибку. – Рен обессилено уткнулся в него лбом – Можно тебя попросить об одной вещи. Давай, мы не будем за неё платить. Ни ты, ни я. Просто...Просто, больше мы не будем совершать таких ошибок. Научимся беречь друг друга...

   ******

   Звонок застиг его в кафе. Сато снял трубку, с радостным замиранием увидев высветившийся на мобильнике номер Рена. Так происходило всегда, когда они общались. Вот вроде бы звонить друг другу каждый день, обыденная вещь, а всегда внутри волнение, особое чувство, непроизвольная улыбка.

   – Рен, – проговорил он радостно. – Я скоро буду.

   – Тогда тебе стоит поторопиться, – отозвался незнакомый холодный голос и Изумо на секунду оледенел, парализованный жутким пониманием и родившимся вслед за ним страхом, беспомощным, лишающим воли и мыслей. А затем внутри родилось бешенство и чёрная волна ненависти.

   – Если ты, хочешь застать своего друга целым и невредимым.

   – Что вам нужно? – Как можно безразличнее спросил Изу, не позволяя панике прокрасться ни единой нотой, но внутри, внутри бился о невидимую стену чудовищного содрогания, от одной мысли что с Алленом...Нет, Изумо даже думать себе о таком запрещал. Но сейчас впервые чётко осознал, что доигрался, перешёл черту. На что он надеялся? Если изначально понимал, чем рискует, и вот пойдя на поводу эгоизма, не пожелал думать о последствиях. А они настали.

   – Если с Реном, что – то случиться, – медленно проговорил Изу, тщательно подбирая слова. – Я достану вас из любой дыры. Лёгкой смерти не будет.

   – Ты много говоришь, – недовольно сообщил голос, но чувствовалось, что тон, которым была сказана угроза, произвёл впечатление, вроде бы обычный, но дающий чёткое понимание, что Изумо осуществит сказанное. Снежный кот не бросал слов на ветер и не раз это доказывал.

   – На мосту Итидзё. Через час. – В трубке раздались короткие гудки.

   Изу прибыл на десять минут раньше, и стоял и мок под дождём, в бессильной ярости сжимая в руках телефон. Мобильник в его руке ожил знакомой мелодией.

   – Ты слишком нетерпелив, – глумливо сообщил всё тот же голос. – Тебе стоит быть сдержаннее в своих эмоциях и чувствах. Тебя ведь предупреждали, Изу.

   – Где, Рен? – перебил Изумо взрываясь.

   – Хочешь получить его? Тогда тебе снова придётся прогуляться.

   – Ты знаешь, где расположен порт? Шестой склад. Там получишь Рена и всё то, что должен получить.

   Его встречали. Десяток крепких ребят с дубинками и цепями в руках.

   Рен прикованный наручниками к цепи, висел на грузовом крюке под потолком и находился без сознания. Он оказался почти не вредим и Изумо, с каким – то отстранённой удивившей его самого безразличием, подумал о том, что этим людям повезёт, если они не успели причинить Рену вреда. Возможно, он оставит их в живых.

   Один из вышедших его встречать парней оказался знаком ему. Тодзё. Передовой Каске. Поверенный в делах, второй помощник, с которым они не раз вместе бухали за компанию.

   И внезапно Сато с содроганием понял, что происходящее происходит исключительно по приказу Маэды. Его ведь предупреждали. Он не пожелал слушать. Счёл, что Маэда откажется от своих слов? Наивное понимание. Детское.

   – Ты всё верно понял, Изумо, – сказал Тодзё, заметив напряжённый, исполненный узнавания и осмысления взгляд.

   – Хозяин не любит предупреждать дважды. Сегодня можешь забрать своего парня и уйти живым. Считай, тебе повезло. Но прежде, чем уйдёшь, тебе кое – что следует понять. Хорошенько понять.

   Он взмахнул рукой, и тело Рена опустили вниз, размотав лебёдку.

   Один из амбалов подхватил его, не давая разбиться об пол.

   – Не дёргайся, Изу! – сказал поверенный раздраженно. – Или твой дружок сдохнет.

   Подтверждая его слова, к затылку Рена, приставили пистолет.

   – Одно неверное движение и мозги этого парня придётся соскребать с пола. – Это урок Изу. Тебе стоит научиться послушанию, и если ты сам не способен это понять, господин Маэда попросил преподать его тебе.

   Он издевательски улыбаясь, махнул рукой давая знак и один из парней удерживающих Изумо сзади, ударил седого кота, сбивая с ног и заставляя опуститься на колени.

   Затем его сковали наручниками и ткнули лицом в пол. Изумо не двигался, позволяя им действовать, парализованный леденящим страхом за жизнь Аллена и пониманием, происходящего, испытывая ненависть и ярость от осознания собственной унизительной беспомощности.

   Он запросто мог бы порвать этих уродов на британские флаги, и натянуть глаза на жопу, но вынужден оказался смириться. Любая его ошибка, неосторожный рывок, могли стоит Аллену жизни.

   Лучше бы они тысячу раз убили его, исполосовали на ремни, и может быть исполосуют, оставалось надежда, что избив Изумо, Рена не тронут и пока он в это верил, он не двигался, готовый согласиться и принять всё что угодно, в надежде, что пострадает только он. Но глупо было надеяться, почти смешно. Ему ли не знать, о том, какими методами пользуются эти люди? Аналогичными методами, временами гораздо более жестокими пользовался он сам. И вот теперь оказался вынужден жрать собственное дерьмо. Возможно, именно в этот момент в течение нескольких долгих, мучительных секунд в голове Изу словно что – то сломалось.

   На кону стояла жизнь, самого дорогого и близкого человека. А он словно со стороны, увидел самого себя, и вся жизнь промелькнула перед глазами, стремительной сумасшедшей плёнкой от рождения до этого момента, показывая ему, его же собственное лицо со стороны.

   Иногда люди избирательно слепнут. Включается психологическая защита, и боясь знания, они перестают понимать, убегают, цепляясь за ложную надежду. Вот и Изумо, до последнего верил, что Аллен не пострадает, не понимая, что в этой драке пострадать должен исключительно Аллен – как первопричина всего происходящего.

   Когда беспомощный и скованный Сато, перестал восприниматься угрозой, один из парней, с силой пнул лежащего на грязном, бетонном полу Аллена переворачивая на живот.

   Рена приподняли, разрезая ремень, сдирая с него штаны. Изумо подтащили ближе, держа за шею, заставляя смотреть.

   Дальнейшее происходящее, не нужно было прогнозировать. Оно представлялось кристально – ясным.

   – Ты мог не доводить до этого, – заметил Тодзё безразлично. Показалось или нет, в его голосе неожиданно скользнуло сочувствие.

   – Но ты не пожелал слушать. А у нас приказ, заставить тебя слушать. Слушать и смотреть. Мне правда жаль, Изумо. Но это ничего не изменит.

   Понимая, что Сато останется в живых, и станет мстить, он попытался оправдаться.

   – У нас нет выбора. Никто не смеет ослушаться приказа Маэды. На месте этого парня мог оказаться ты. Любой из нас.

   Они оставили его рычать от ярости и унижения и занялись Реном.

   Изу был рад, что Рен потерял сознание. Что он не мог ощущать и видеть того, что пытаются сделать с ним, вспарывая одежду и пытаясь привести в чувство, чтобы не трахать безжизненное бревно. Это понимание, что его хлопают по щекам заставляя очухаться. Само понимание, что они заставят его страдать, прочувствовать каждую секунду...

   Разум заволокла пелена чёрной ненависти и белого неконтролируемого бешенства. Его всегда поражало, что зная, о его способностях, люди по прежнему продолжают недооценивать его, считая, что обычный человек не сможет совершить невозможное. Но Изу не был обычным человеком.

   Он избавился от наручников за несколько секунд, просто вытащив собственный палец из сустава.

   Бандиты отвлеклись на Рена, предвкушая участие в предстоящем развлечении. Искушение представлялось велико. На свою беду, Аллен оказался слишком красив, чтобы пропустить возможность его оприходовать.

   При желании, наверное, он мог бы соблазнить любого праведника в райском саду. Люди, по очереди желающие получить это тело не были праведниками, просто сворой голодных грязных псов.

   Сато взлетел на ноги стремительной ненавидящей молнией. Ринулся в толпу метая когти и мир погрузился в яростную кровавую пелену.

   Он убивал беспощадно, ломая кости, круша чьи – то зубы, разрывал плоть и мышцы. Дрался обезумевшим зверем, полностью слетев с катушек и утратив собственные тормоза. Когда пелена безумия покинула его, на полу валялись десять окровавленных искалеченных тел. Оставались ли среди них живые? После того как с последним нападавшим оказалось покончено и ярость отступила оставляя после себя равнодушное оцепенение, Изумо бережно взвалил Рена на плечо, заворачивая в собственную куртку.

   Он собирался уходить, и двигался к дверям, когда из темноты выступил его приятель Каске.

   В руках он сжимал пистолет. Ствол смотрел Изу в лицо. Держа его на мушке, Каске бы не промахнулся. Фудо не промахивался никогда.

   Он курил, глубоко затягиваясь, и по мимолётному дрожанию кончиков пальцев Изу понял, всё это время он находился здесь, скрытый в тени палетт наблюдал эту сцену.

   Брату стоило убить Сато после содеянного, перекалечив собственных людей, Изу не имел права, оставаться в живых, но Каске убрал пистолет.

   – Изу, – позвал он совершенно охрипшим голосом, а затем проговорил, твёрже, со странной горечью полной презрительной жалости, и не понятно, что было в этом больше, презрения или сочувствия, а может того и другого одновременно. Он смотрел на Сато, и видел перед собой какую – то грязь, шваль, видел то, что никак не мог понять. Он не мог понять происходящего. А сказал просто, по – дурацки почти сказал.

   – Человек дождя совсем вскружил тебе голову. Смотри не потеряй её окончательно. Без головы ты будешь настоящим уродом!

   Он бросил сигарету и ушёл, оставив у Изу чувство мутного осадка и одновременно спасительного понимания...

   Он жив. На этот раз. Кичо пощадил его предоставив отсрочку или возможность...Сбежать?

   Снежный кот, Сато Изумо, никогда не поворачивался спиной.

   Он не боялся сдохнуть, но возможно впервые ему было, что сказать Кичо.

   Он принёс Рена домой и, прикладывая, к его голове пузырь со льдом расспросил о том, что произошло. Но по счастливой случайности, Рен ничего не толком не помнил. Кроме того, что он возвращался домой, его остановили пара парней переговорить, а дальше он получил удар по голове. Изумо просветил, что нашёл Рена на улице валяющимся без сознания. Кажется, Рен поверил в это, а возможно просто сделал вид, что поверил. Впервые на его лице отразилось мучительное сомнение, но он кивнул, принимая рассказ, за чистую монету и больше не расспрашивал на эту тему.

   Но впервые Рен молчал, погрузившись в себя, и Сато боялся этого молчания, молчания похожего на предгрозовую тишину.

   На следующий день, после посещения больницы, он привёз Рена домой, и сославшись на дела, и отправился на встречу с Маэдой.

   Они говорили долго. Непонятно было чем закончился этот разговор, но после того как Рен ушёл Маэда долго курил сидя в своём кабинете, глядя перед собой, а затем он вызвал Каске.

   – Знаешь, – сказал Рен морщась и прикладывая пальцы к забинтованной голове. Изу постоянно приходилось ловить его за руку, словно непоседливого ребёнка, которому не терпелось расковырять царапину, что бы посмотреть, велик ли объем раны.

   – Я всегда мечтал стать детективом и расследовать разные загадочные преступления. Хочу, что бы у меня было собственное детективное агентство. В сериале однажды видел, здорово запомнилось, как они ловко это всё проворачивают.

   – Правда? – Изумо улыбаясь, коснулся ладонью его щеки..

   – Может мне, тоже стоит стать детективом. И что мы будем расследовать.

   – Не знаю, когда у нас появятся первые клиенты, наверное, они поручат нам что нибудь важное дело.

   Изу хохотал до слёз. Рен иногда отмачивал такое, что просто не переставал его поражать.

   -Ты будешь самым лучшим детективом, – пообещал он уверенно и шепнул, томно касаясь губами его уха. – Мистер детектив вы знаете, у меня пропало кое – что важное.

   – Правда? – совершенно серьёзно подключился Рен. – Тогда это обязательно надо отыскать. И где это может быть спрятано?

   Он задумчиво прищурился, а затем, подняв палец, вынес неумолимый вердикт. – Придётся провести тщательный обыск.

   – Не думаю, что в твоём состоянии стоит заниматься работой, – остудил его Изу, но Рен приподнявшись, обхватил его запястье, опрокинул на себя.

   – Работа, прежде всего. Потом всё остальное. И вообще, желание клиента закон. Так что...Раздевайся.

   Совершенно невозможный тип.

   И шутливо отнекиваясь и изображая протесты для того, что бы безоговорочно капитулировать в следующий момент, Изу мучительно размышлял над собственным поступком и ответной реакцией Маэды. Он не ждал, что старик поймёт, не ждал, что согласиться принять предложение Изумо, согласившегося работать на рабских, абсолютно не выгодных для себя условиях, практически вдвое меньше обычной цены. Работать за право оставить в покое Рена Аллена и не вмешиваться в его жизнь, никак.

   ******

   – Для тебя задание, – сказал Маэда, выпуская в потолок клубы белого густого дыма. Изу терпеливо ждал, когда пройдёт обычная словесная перепалка, к которой в последнее время тяготел старик, но Маэда молчал, и это не предвещало ничего хорошего.

   За время работы с ним, Сато научился определять настроения старика, и сейчас в воздухе кабинета ощутимо веяло грозой.

   Сато сидел напротив него за столом рабочего кабинета в одном из арендованных дамов принадлежащих Маэде и напоминая проштрафившегося подчинённого на ковре у директора.

   Для многих именно так оно и выглядело. Официально Маэда занимался легальным бизнесом, считался уважаемым предпринимателем, и только малая часть людей находилась в курсе, куда на самом деле уходит и упирается подводная часть этого айсберга.

   Сато никогда не нравилось официальное общение.

   Офисный стиль, вызывал у Сато подсознательный дискомфорт заставляя ощущать не в своей тарелке, словно подчёркивал разницу, между их положением, богатого финансиста, и жалкого исполнителя чужой воли.

   Но Маэда никогда не принимал Сато лично, предпочитая не светиться знакомством с ним. В основном общение проходило через подставных лиц, но в последнее время ситуация изменилась и не натвори Изумо дел, возможно она могла измениться совершенно в иную сторону. Кичо планировал представить его официально. Вывести в люди, сделав помощником управляющего филиалом в Гонконге, и соответственно передав одно из направлений, но вот теперь снова передумал. И ясно давал это понять. Что передумал. Изумо не заслуживал его доверия

   Босс порылся в сейфе и выпрямившись бросил на стол пакет толкнув в направлении Изумо.

   – Здесь информация по заказу. Читай, вникай, задавай вопросы.

   Сато удивлённо приподнял бровь, обычно Кичо предпочитал не тратить время на пустые разговоры, но сегодня правила изменились. Он молча вскрыл конверт, вытащил фотографию и ладонь его на мгновение ослабла став влажной.

   На Сато смотрел на знакомое лицо художницы Азуми Море, женщины, подарившей ему Аллена. Изумо показалось, что он в кошмаре.

   Спит и видит дурной сон, и никак не может проснуться, но эта внутренняя борьба и холод пробежавший по спине, не нашли отражения на лице. Но что – то такое в глазах выдавало, потому что стоило ему поднять голову и поймать пристальный взгляд старика, стало ясно, всё это время он наблюдал за ним, ждал, знал и ожидал именно этой реакции, подтвердивший Он всё знает.

   – Что она сделала?

   Маэда не торопился с ответом. Курил, разглядывая Изу с непонятным выражением, и чувствовалось, что внутри него происходит борьба, непрекращающаяся борьба между симпатией к подчинённому, и неумолимостью расплаты за свершённые деяния.

   – Раньше тебя не волновали подобные вещи, – недовольно заметил он. – Что случилось? Становишься сентиментальным?

   – Отказываюсь, – Изумо вернул ему пакет и поднялся, собираясь уйти.

   – Раньше, ты никогда не отказывался от заданий, – сообщил босс. – Теряешь хватку, Сато.

   Изу молча пошёл к дверям.

   – Откажешься, – все так же медленно и неторопливо сообщил Маэда, – Второго шанса не будет. Ты к этому готов?

   Изу не остановился.

   – Человек дождя удивительно прекрасная работа, – сказал Маэда кашлянув. Изу замер на пороге, и повернувшись, вернулся назад и взял пакет.

   – Рад, что мы по – прежнему понимаем, друг друга, Изумо, – довольно сообщил босс и прибавил, безжалостно раздавив сигару о край пепельницы

   – Не делай ошибок. Ты и так сделал их слишком много в последнее время.

   Я простил тебе Человека дождя. Но ты засветился. Азуми Морен собирается выставить в центре свою новую гениальную работу. Я думаю в твоих интересах, что бы тот, о ком ты так печёшься, никогда не увидел её. Если работа Морен окажется обнародована, за твою жизнь, я ни дам, ни гроша.

   ******

   Рен пил не переставая, пил и не пьянел.

   – Я не знаю, какая мразь сделала это, – орал он в пространство, потрясая пустой бутылкой. – Но я доберусь до неё. Убью своими руками. Сволочи. Сволочи!

   Он ругался, и это было непривычно видеть – матерящегося Аллена.

   – Скажи Киёши, кому она мешала жить? Кто осмелился на подобное изуверство? Она собиралась открыть галерею. Её работы...

   Он застонал и запустил бутылкой в свой висевший на стене портрет, а потом подошёл и безжалостно сорвал его, прежде, чем Изу сумел остановить его.

   – Ненавижу, ненавижу! – рычал он. – Твари. Ублюдки! Ненавижу!

   Сато обхватив колени руками, сидел на полу и смотрел, как он крушит мебель, и предметы вокруг, крушит всё вокруг, словно это могло унять ярость и боль, и ненависть пожирающую его изнутри, при мысли о том, что его Азу, его девочку, лучшую подругу, единственного друга, убили. Подожгли в собственной мастерской, облив бензином...А если она была ещё жива?...Если она?...

   Ален не плакал. Ален никогда не плакал. Наверное, он просто не умел это делать. Сейчас впервые Изумо подумал о том, что никогда по сути если разобраться не видел его слёз. Аллен кричал, разбивая об стену кулаки, и тихо завыл, уткнувшись в его плечо, когда Изумо надоело созерцать это безумие, и он сграбастал любовника, обняв и прижав к себе, удерживая почти железной хваткой, укачивая и качаясь вместе с ним. А затем Сато беззвучно заплакал, уткнувшись Рену в плечо, чувствуя что горло душит, душит этим чувством, что он сейчас задохнётся от этого, мучительного, невыносимого комка, стоявшего внутри кадыка, раздирающего понимания случившегося.

   Он не имел права здесь быть. Он не имел права здесь находиться лицемерно соболезнуя Рену, разделяя с ним горе...

   Человек убивший Азуми Морен собственными руками. Человек впервые не желающий жить, понимающий, что он больше не может жить...Дошёл до грани, и вот сейчас сломается, прямо сейчас, а Рен не понимает, и никогда не поймёт, отчего его так корчит и корёжит, какая боль выжигает, заставляя сжимать плечи Рена с неистовой силой, оставляя следы...