Текст книги "Человек дождя (СИ)"

Автор книги: Сан Тери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

   – Бульон, наверное, остыл. Подогреть?

   – Я не голоден. Спасибо.

   – Тогда чаю?

   – Можно, – прошептал Изумо и бурно покраснел, натолкнувшись на спокойный дружелюбный взгляд.

   Рен скептически хмыкнул.

   – Ты всегда такой застенчивый, Ито? Сколько тебе лет интересно? Не бестактно? – спохватился он.

   – Двадцать один, – солгал Изу не раздумывая.

   На деле, Сато стукнуло двадцать восемь, но выглядел он молодо, чем беззастенчиво пользовался.

   – А мне двадцать три. Исполниться в следующем месяце, – слегка снисходительно и с осознанием собственного превосходства похвастался Рен, небрежно отбросив со лба короткую тёмную прядь.

   Изу сделалось смешно.

   – Ты совсем взрослый, – заметил он и отвернулся, рассматривая фотографию на стене, что бы удержаться от невольной ухмылки.

   Рен секунду сверлил его подозрительным взглядом, затем, собрав чашки поднялся

   – Кстати, тебе нужно в больницу обратиться, – прокричал он уже с кухни. – Чтобы тебя осмотрел настоящий врач. Мне кажется у тебя ребро сломано. – Через минуту он вернулся, неся в руках большую чашку и вазу с печеньем.

   – Сотрясение определённо поставили, – Рен бесцеремонно приподнял Изумо поправляя ему подушки. – Нужно лечение и покой в течение десяти дней. Ну, или хотя бы пяти...Чёрт! – он нечаянно обмакнул палец в кипяток и, вскрикнув, засунул его в рот.

   – Подожди не пей. Я принесу разбавку.

   – Рен, – позвал Изумо ощущая себя, безумно – невероятно – счастливым.

   – А? – Рен на мгновение высунулся из – за двери.

   – На фотке... Тогда на мосту, о чём ты думал? – спросил он улыбаясь. – Когда стоял под дождём?

   – А, это – Рен беспечно махнул рукой и пояснил на мгновение появляясь из за двери и прижимаясь щекой к дверному косяку.

   – Не помню. Дождь шёл. День выдался дерьмовый. Но увидел закат на мосту, и подумал, что это всё мелочи. Жизнь прекрасна. Странно, правда? Вот такой я идиот, – он подарил Изумо свою неуверенную потрясающую улыбку и Изумо почувствовал, как на глазах у него наворачиваться слёзы.

   – Совсем нет, – отозвался он почти шепотом. – Жизнь удивительная штука. Я только что это понял, – проговорил он и откинулся назад, закинув руки за голову и улыбаясь вместе с Человеком дождя почти так же отрешённо и загадочно.

   *******

   – Мы с отцом не особо ладим. Он ждёт, что я стану юристом и пойду по его стопам, продолжу семейный бизнес. У нас частная адвокатура. Собственная практика и всё такое. Но мне совершенно не упало заниматься бумагами. Не моё. С клиентами возиться, изучать тома документов, зубрить законы...до отвращения. Никогда не вникал в эти дела. В голове не держится. В универ поступил, но потом перевёлся сразу на первом курсе на исторический. А ему это конечно поперёк горла. Я мечтаю, стать археологом ... В общем, хотел поехать в Монголию на раскопки, договорились вроде заранее. А перед отъездом он всё переиграл. Не дал денег, наорал на моего научно руководителя. А может взятку сунул. Когда утверждали списки, моё имя было вычеркнуто, а меня попросили написать заявление о переводе. Понимаешь? Предложили добровольно уйти, или мне помогут это сделать. В общем, мы с отцом здорово полаялись. Наговорили всякого.

   Рен подперев голову рукой, и потягивая баночное пиво, рассеяно слушал излияния Киёши. Случайный знакомый оказался интересным человечищем, из тех о ком говорят милый, но слишком зажатый.

   И не поверить, что за суровой физиономией и продвинутым обликом, скрывается скромнейший парняга, из приличной семьи, эдакий маскирующийся бунтарь из категории в "тихом омуте".

   Несколько шрамов обнаруженных на теле подтверждали теорию, что при желании Сато способен за себя постоять, но не вязалась эта внешняя обложка с его поведением и характером.

   Ито носил кожаные штаны и красил волосы белой хной. Проколотые уши, пирсинг над правой бровью и зигзагообразные шрам на щеке, делали его похожим на отъявленного хулигана. Только этот хулиган так краснел и робел перед ним, что это становилось почти смешно, вызывая внутри лёгкое чувство снисходительного превосходства.

   В отличие от Аллена, происхождение которого, представляло собой настоящий коктейль, Киёши оказался типичным японцем, разве что для японца отличался довольно высоким ростом, ничуть не уступая Рену.

   – Ссоры с родителями обычное дело. Остыните, помиритесь, – пробормотал Аллен утешающее, словно и правда, обычное дело.

   – Уверен, что не хочешь обратиться в больницу? Тебя сильно избили.

   – Уверен, – буркнул Ито неожиданно раздражённо. – Меня ограбили мне нечем оплатить счёт, а если воспользуюсь страховкой, отец об этом непременно узнает.

   – И что? По – твоему, лучше проявить гордость, но остаться калекой? Не моё дело, извини, конечно, просто ты ведёшь себя как ребёнок.

   Осознав, что он несколько старше по возрасту Рен кажется, решил, что имеет полное право его поучать. Изумо с трудом сдерживал смех. И правда, "как большая мамочка". Доверчивость Рена вызывала беспокойство. Пустил незнакомца в дом, проглотил все байки не подавившись, повёлся на лапшу, что Сато вешает. Завершая маразм дня, оставалось добавить. "А вдруг найдутся поддонок, пожелавший этим воспользоваться?"

   Один такой поддонок сидел напротив и прикидывал вариант на тему: "раз один поддонок застолбил, вероятно, никакой другой теперь не сунется"

   – Родители часто неправы, но жестоко заставлять их сходить с ума от беспокойства. Посети больницу. Позвони им, сообщи, что с тобой всё в порядке. Не желаешь зависеть от предков, стань самостоятельным. Найди работу, снимай жильё. Родители не научатся уважать твой выбор, пока ты не докажешь, что способен взять на себя ответственность за собственную жизнь. Они не лезут в твою жизнь. Просто пытаются уберечь от ошибок, хотят как лучше, но ...Просто не понимают, что лучше для них, не обязательно лучше для тебя.

   – Ладно. Уговорил. Подумаю над этим.

   Киёши выглядел полностью подавленным отповедью. Рену сделалось неловко. В конце концов, кто дал ему право лезть с советами?

   – Рен, я вот тут, хотел попросить ...

   Ито как – то съёжился и пошёл красными пятнами. Рен посмотрел на него с удивлением, но затем напрягся, осознав, о чём идёт речь.

   – Я отправлюсь в больницу, но если....В общем вдруг мы с отцом не помиримся. Понимаешь, мне негде жить. Можно, я поживу у тебя пока не найду работу?

   Рен где – то читал, что отказывать людям – это настоящее искусство, которым обязательно должен овладеть каждый нормальный человек, что бы не взваливать на себя чужие абсолютно ненужные проблемы. Но видимо овладеть этим искусством, оказалось ему не под силу, потому что умоляющий взгляд Киёши буквально пригвоздил к полу.

   – Слушай, мне не нужны проблемы, – начал Аллен неохотно и, увидев как потухли чёрные глаза и сгорбилась спина закончил убито.

   – Поэтому, если ты хочешь здесь остаться, постарайся их не создавать. Убираться будем по очереди и в следующем месяце, я надеюсь, ты сможешь внести свою половину оплаты за квартиру.

   Киёши выпрямился, глядя на него красноречивым полным благодарности взглядом, а затем поклонился, низко коснувшись лбом пола.

   – Спасибо Рен. Я этого никогда не забуду.

   – Да брось, – теперь смутился Рен.

   – Киёши, ты вроде современный парень. У тебя такие странные манеры. Это типа по – японски, да?

   – Да, – отозвался Киёши и улыбнулся. – Типо, по японски.

   *******

   Рен насвистывая, поднялся по лестнице. Было уже довольно поздно, почти к полуночи. По дороге он заскочил в гипермаркет и сжимая в руках увесистые пакеты с продуктами, размышлял о том, что дела у того странного парня Киёши, очевидно наладились сами собой.

   Он отправился в больницу и пропал на неделю.

   Имело смысл навестить его, но Рен, во – первых, не знал, координат, а во вторых, делать больше нечего как навещать незнакомого парня, который даже не соизволил позвонить и отчитаться, заставив Аллена беспокоиться по своему поводу.

   Аллен остановился напротив дверей, пытаясь одной рукой и коленом удержать пакеты, а второй нашарить ключ в заднем кармане джинсов.

   Изумо отлепился от стены и шагнул к нему навстречу.

   – Привет это я. – Он успел подхватить падающие пакеты и, нагнувшись, поймал пытающееся укатиться яблоко.

   – Фууух, ну ты меня и напугал, – переводя дыхание выдохнул Рен, растерянно моргнул и широко улыбнулся, вызывая у Изумо нестерпимое желание припасть к его губам. Красивым, чётко очерченным, с мягкими приподнятыми уголками.

   – Шикарно выглядишь.

   Он прошёлся коротким оценивающим взглядом, одобрительно отмечая опрятный вид, дорогую оправу очков. Недельное отсутствие пошло Ито на пользу. Неудивительно, что Рен его не признал. Этот элегантный, ухоженный парень в деловом костюме, совершенно не походил на избитого хулигана с заплывшим глазом.

   – Значит дома всё по-прежнему?

   Аллен открыл дверь и посторонился, предлагая Изу войти.

   – Как всегда.

   – В больнице был? Что сказали?

   – Ничего серьёзного, в основном ерунда.

   О том, что сломанные рёбра оказались самой меньшей бедой, он не собирался распространяться.

   Клиника частная, врачи дело знают, операция прошла успешно...Аллена волновать незачем. Жив, здоров, на ногах держится, а зубы новые давно собирался вставить.

   Изумо рассеянно отвечал на вопросы, внимательно оглядывая комнату, не понимая, что могло измениться в его отсутствие.

   Затем до него дошло. Фотографии больше не было на стене. Кто – то снял её.

   – Проходи, осваивайся. – Рен забрал у него пакеты. – У тебя только одна сумка? Скромновато.

   Он скрылся на кухне, выгружая пакеты.

   – Пока тебя не было я тут кое – что изменил. Убрал эту фотографию дурацку...

   Он вошёл в комнату и остолбенел, потому что Изумо с безошибочным чутьём отыскав глянцевый плакат, который Рен пожалел выбрасывать, вешал его обратно на стенку, скрепляя скотчем.

   -Кхм, ты...довольно быстро осваиваешься, – только и пробормотал он, захлопнув рот, и внезапно ощутил странное неясное беспокойство внутри живота. Киёши, смотрел на него жутким отрешённым взглядом. Сквозь тускло поблёскивающие стёкла очков, чётко выделялись застывшие чёрные глаза. Аллену стало не по себе. Впервые мелькнула смутная мысль, что он ничего не знает об этом парне, но вот, так открыто доверился, распахнул дверь и пригласил жить собственной жизнью.

   – Мне очень нравиться, – проговорил Ито тихо, – "Человек дождя".

   Рен сглотнул, ощущая, что Киёши конечно милый, но всё же странный малый.

   – Ладно, – пробормотал он, разбивая дискомфортную неловкость. – Нравиться – не вопрос. Путь висит. Я, пожалуй, пойду, душ приму.

   Кстати, захочешь есть – можешь залезть в холодильник. Завтра, попрошу у хозяйки копию ключей...

   Он направился в ванную, на ходу стягивая футболку.

   – У меня есть ключи.

   – Что? – Рен остановился. Его голова смешно выглядывала из под полусогнутого локтя. Он торопливо сдёрнул футболку.

   – Извини, не расслышал.

   – Наверное, моя наглость в ухо забилась, – тихо брякнул Сато, едва не разрушив образ скромняги.

   -Она дала мне ключи, – повторил он заученно, не давая Рену времени осмыслить предисловие. – Ты попросил, чтобы я не создавал проблем. Я встретился с хозяйкой. Представился твоим одноклассником и сообщил, что поживу временно. Она не против. Я аренду вперёд оплатил.

   О том, что он заодно погасил долги Аллена, Сато умолчал.

   – И сколько она с тебя содрала? – простонал Рен, представляя милого и скромного Киёши в руках расчётливой и хваткой хозяйки.

   Ито продемонстрировал ему ключи, покрутив брелок на пальце.

   – Она была очень мила. И разрешила нам жить вдвоём за обычную плату. Хочешь, спроси её саму.

   – Вот, уж нет – Рен передёрнулся и принялся стягивать брюки. Встречаться с хозяйкой лишний раз ему не хотелось. Сразу же начинались жалобы на то, что он слишком много расходует света и обогреватель в комнате абсолютно излишняя вещь.

   – Зачем ты ждал меня на лестнице, раз у тебя были ключи?

   Он хотел сдёрнуть плавки и остановился, заметив напряжённый взгляд соседа

   Киёши покраснел и отвернулся, изучая потолок.

   – Я подумал, что это было бы невежливо. Без тебя. Всё – таки, ты хозяин квартиры.

   – Какой ты, милый. – Рен присвистнул и, собрав вещи, исчез в спальне.

   – Я теперь и сам не знаю, кто из нас хозяин в этой квартире – пробормотал он, возвращаясь с полотенцем на плече. – По оплате, выходит что ты.

   – Иди в душ. – Киёши смущённо посмотрел на кончики своих пальцев.

   – Я не очень хорошо умею готовить, но зато делаю хороший кофе. Ты пьёшь кофе?

   – Это моя слабость. Но я не курю! – строго заметил он.

   Услышав это, Киёши звонко рассмеялся.

   – Я тоже.

   – Думаю, мы поладим, – серьёзно кивнул Рен и довольно насвистывая направился в ванную.

   Изумо готовил кофе и слушал звук льющейся воды в ванной, сквозь который изредка доносился мягкий голос Рена.

   "Мы с тобой плывём на лодочке.

   Вниз по весенней реке"

   Рен безбожно фальшивил и, слушая его бархатистый голос Изумо улыбался.

   Мы с тобой плывём в бумажной лодочке.

   Вниз по весенней реке.

   Пусть она так ненадёжна и легка.

   Но она несёт нас к заветному берегу счастья.

   И мы не боимся плыть.

   Пока мы вместе, тонкая рисовая бумага станет надёжнее дерева.

   Наша лодка не перевернётся.

   Пока мы вместе.

   Держи меня за руку.

   Тёплые пальцы в моей ладони.

   Вниз по весенней реке.

   Мы так счастливы.

   В нашей бумажной рисовой лодочке.

   ******

   Звук открывающееся двери, сообщил о том, что Рен вернулся с работы раньше обычного. Изумо заторопился, спеша свернуть разговор с Каске и обрубить телефон.

   Господин Маэда Кичо, потребовал присутствия вакагасиры на предстоящем внутреннем разбирательстве. Звонить и общаться лично кумитё представлялось не с руки. Он передал приказ через Фудо.

   То что Изумо единственный выжил в перестрелке и пропал на несколько дней, говорило не в его пользу. Возникли неясности и босс, пожелал видеть помощника снова.

   Изумо встретился с Маэдой, как только вернулся из больницы. Подробно изложил обстоятельства произошедшего, отчитавшись за каждое действие, и согласившись принять любую меру наказания. Кичо обещал подумать в этом направлении. И Изу почти успокоился, великолепно понимая, что он слишком ценный материал. Но незаменимых нет. Эта повторная встреча не сулила ничего доброго, вызывая тревожный тянущий страх.

   Несомненно, крысу в рядах предстоит разыскать ему, но была ли она...крыса?

   Утечка информации не могла произойти случайно. Отбросив самого себя, подозревать оказалось некого. Каске он знал с детства.

   Жизнь здорово потрепала обоих парней. Они сожрали напару столько дерьма, пройдя огонь и воду и заделавшись кровниками, что сама мысль о том, что брат может оказаться предателем, воспринималась слишком кощунственной.

   Каске придерживался аналогичного мнения на его счёт, с пеной у рта отстаивая Изумо перед Кичо, стуча себя пяткой в грудь, и предлагал провести проверку лично, начиная с самых низов.

   Но на этой уйдёт несколько месяцев, а босс не любит ждать. Результаты нужны немедленно. А где их взять? Имея в подчинении множество людей, Сато в силу специфики профессионализма своей профессии, работал в одиночку. Всегда. Но в этот раз, на кой – то ляд решил подстраховаться. Огата просил наглядности. Смерть Кобояси должна была послужить назиданием для остальных. Сато лично возглавил ударный отряд. Боевиков насмотрелся мать твою...вот и случился этот непростительный прокол.

   Смерть троих членов банды, оказалась на его совести, но это представлялось сущей мелочью на фоне того, что трубила пресса, распуская об этом убийстве самые невероятные версии и слухи, сводящиеся к тому, что господина Кобаяси заказали конкуренты. А так как самый главный конкурент "Хонко" корпорация "Асахи" принадлежащая господину Маэде, косвенный подтекст, приравнивался к открытому обвинению. Господину кумитё, пришлось приложить некоторые усилия и потратить средства, улаживая недоразумение с департаментом полиции, отвечая на неприятные расспросы и улаживая формальности. И не только перед департаментом полиции. Столкновение интересов двух влиятельных группировок могло привести к открытой войне и господину Маэде пришлось потерять лицо, давая объяснения ситуации на совете в свете нападок старшего Кобаяси, требующего крови и возмездия.

   Изумо находился в патовой ситуации. В любую минуту она могла сделаться для него смертельно опасной.

   Не только для него, но и для Рена. Понимать это оказалось мучительно.

   Он жил у Аллена третью неделю. Абсолютная дурь, глупость, безумие. Надо залечь на дно. Исчезнуть. Решать вопрос любым способом. Но вместо этого, он оказался совершенно не в состоянии думать и нести ответственность.

   Не мог уйти. Неделю их разлуки пережил словно в бреду.

   Работал как проклятый, разгребал завалы поверхностного дерьма. Мотался по врачам, приводил себя в порядок, собирал информацию, и искал ответы.

   Задачка упорно не желала сходиться с решением.

   Возможно эта кипучая деятельность на первых порах принесла свои плоды и стала тем, что вызвало снисхождение кумитё, согласившегося дать отсрочку и возможность восстановить репутацию. Но за три недели результата ноль.

   Снисхождения ждать не приходилось. Следовало расстаться, уйти, а он не мог решится. Понимая, чем рискует и как. Не мог съехать и отказаться от возможности видеть Аллена, взаимодействовать с ним постоянно, каждый день. Жить рядом, ощущая волнительное соприкосновение с мирком чужой личности, необходимым, важным, помогающим видеть свет в конце собственного тоннеля души.

   Улыбка человека дождя совершенно лишила его рассудка. Он хотел найти ответ.

   ******

   – Ты спятил, Изу! – Каске смотрел на него как на сумасшедшего. Каждая чёрточка его лица выражала ошарашенное удивление и словно орала: «Ты спятил, Изу»

   – Ты понимаешь, что творишь? Ты, должен сейчас землю носом рыть, но достать ублюдка, который подставил нас. А вместо этого, забил болт на всё, и дрючишь парня. Да ты вконец охренел?

   – Я не...Тебя забыл спросить. Не лезь в мои дела.

   Изу с огромным трудом сдерживал подкатывающее раздражение. Сейчас он безумно сожалел, что доверился Каске рассказав эту маленькую личную тайну. – Он не моя подстилка, мы просто...

   – Ну – ну, – Каске гадко ухмыльнулся и едва успел увернуться от полетевшего в его сторону стального когтя.

   Нож воткнулся рядом с его ухом.

   – Совсем больной! – Каске покачал головой и выдернув нож из деревянного перекрытия брезгливо швырнул на стол. Они сидели в вип зале, заказав кабинку на двоих и Изу мог безумствовать, не боясь свидетелей.

   – Ты меня только за этим выпить позвал? – прошипел Изу.

   Каске смотрел на него словно заворожённый.

   В ярости Изумо действительно напоминал кота. Седые волосы, топорщащиеся в разные стороны усиливали сходство.

   Когда они познакомились, Изу исполнилось двенадцать лет, и он уже был таким уродом. Абсолютно седым. Учителя пребывали в шоке считая крашенные волосы вызовом общественной морали. Впрочем, когда узнавали истинную причину белобрысости, впадали в больший ступор. Седые волосы мать его. В двенадцать лет полностью седой парень. Когда Каске узнал, что Изу пережил, у него хватило ума, никогда не расспрашивать друга о прошлом впоследствии. Неудивительно, что он чокнутый, абсолютно больной на всю бошку.

   Оба потеряли родителей. Каске сбежал из дома в четырнадцать, пришив перед этим своего папашу алкоголика, Изу предпочитал не рассказывать о своих. Впрочем и того что рассказал, товарищу хватило выше крыше, что бы по ночам просыпаться от кошмаров.

   Сначала они промышляли тем, что бродяжничали и грабили прохожих. Пару раз попадались, сидели в колониях и учились в закрытом исправительном заведении, из которого сбежали.

   Ужасы и беспредел, творившиеся за закрытыми бетонными стенами, могли бы потрясти самого закоренелого взрослого преступника. У взрослых тормоза срабатывают, а у подростков их попросту нет.

   У друзей не было особых чувств, никаких кроме личной собачьей преданности двух псов в одной лямке из одной стаи.

   Все остальные чувства умерли или атрофировались давным – давно, а иначе они не сумели бы выжить.

   Когда они столкнулись с людьми Маэды, вышедшими на подростков в попытке унять беспредел, их встретила достаточно подготовленная сформированная банда. Сато Изумо оказался прекрасным полководцем, умеющим не только убивать, но и мыслить.

   И кто знает, что двигало Кичо и какими мотивами он руководствовался, познакомившись с Изумо, в тот день, когда жестоко избив, Сато и Каске не закатали в цемент, но доставили перед очи хозяина. Возможно, он увидел в нём нечто особое и решил, что подобный талант глупо расходовать зря.

   Вместо того что бы расправиться с парнями, их приняли в семью, поручив контроль за одним из сложных районов, раздираемым на части бесконечными стычками. Сато сумел взять его под контроль за два месяца, полностью устранив и прижав конкурентов, сработав настолько грамотно и профессионально, что после этого вопросов и претензий к нему не возникало. А потом начался своеобразный карьерный рост.

   Сейчас Изумо непосредственно подчинялись несколько десятков сятей, имеющих под своим началом до сотни голов. Сато больше не выполнял мелкую работу, вроде собирания дани с владельцев магазинов или прочее, чем занимаются простые рядовые и бойцы.

   Хотя его феноменальное умение драться не освобождало от этой обязанности. В любых серьёзных потасовках, или делах требующих специфического решения, Изу оказывался незаменим.

   Профессиональных киллеров подобного класса, в семье можно было пересчитать по пальцам. Этим искусством парень владел в совершенстве и даже Фудо не мог найти ответ, каким образом он научился так драться.

   Когда они познакомились Сато мочил всех неугодных в сортире, он и Фудо чуть не замочил, но нарвался на такое жёсткое сопротивление, что это заставило Изумо его зауважать. Набив друг другу морды и бухнув после этого события, они неожиданно заделались корешами. И если Каске хватало того, что он умеет, Сато словно бешенный оттачивал навыки собственного мастерства, учился по книгам, занимался в школах, схватывал на лету где только мог и временами Фудо просто отваливал челюсть, преклоняясь перед этой стальной силой воли и понимая, что вряд ли когда нибудь сумеет понять его. Чего он хочет? К чему стремиться? Абсолютно больной на всю голову ублюдок.

   Поначалу у Маэды он и Каске занимались грязной работой.

   Устраняя неугодных, организовывая покушения, заметая следы. Потом Сато пошёл наверх, а Фудо безнадёжно отстал от приятеля, что впрочем не делало их менее друзьями. Наоборот, благодаря приближённости к Сато, Каске имел огромное влияние.

   Теперь заботиться о пропитании не приходилось. Денег хватало, с лихвой. Кичо платил щедро. А в последнее время и вовсе. Он открыто благоволил Изумо, явно выделяя среди остальных, приблизил к себе, давая понять, что Изумо предстоит заняться серьёзной работой и имеет смысл подумать о будущем.

   Башка у Изумо, всегда варила как надо. Тут даже Каске преклонялся, совершенно не понимая, за каким хреном, его брату, получившему неплохой жизненный университет, понадобилось дополнительное образование. Но надо признать парочка дипломов, оказалась совершенно не лишней. Вздумай Изу уйти и начать жизнь мирного гражданина, он смог бы сделать неплохую карьеру на поприще предпринимательства.

   Кое – какие намётки водились и Изумо на раз делился с ним размышлениями на эту тему, несмотря на мифичность этих рассуждений. Они не были свободны и оба это понимали. А если бы были... Представить снежного кота в роли предпринимателя? Немыслимо.

   Но может быть, именно это разглядел в нём Маэда? Стремление выбраться из дерьма. Вряд ли бы старик пожелал отпустить. Подобные связи и обязательства принимаются до гробовой доски. В свете последнего поведения Изу до гробовой доски ждать коту оставалось недолго.

   – Ты понимаешь, что мы не настолько важные и незаменимые, что бы плюнуть на всё и заниматься устройством своей личной жизни? – безнадёжно спросил Каске.

   – Изумо, мы с тобой, одни из многих. Пусть не в последних рядах, но мы никто. Ты являешься боссом, но для старика, ты шестёрка. И сейчас ты прокололся.

   – Шестёрка? – Изу взял со стола бокал и задумчиво посмотрел в его мутное дно. – Ты ценишь меня столь низко?

   – В нормальной колоде пятьдесят две карты, – устало оборвал Каске. – Выводы делай сам. Станешь зарываться... – он провёл рукой по горлу.

   – Тебе ли не понимать? Не хочу однажды получить на тебя заказ, брат. Прошу, прояви благоразумие. Вернись к делам. Разберись с этим, подёргай за ниточки. Ты всегда был умным парнем. Босс пообещал содействие, но Изу ты должен начать действовать, а не тратить время на ...как там его...

   Он скривился вспоминая промелькнувшее имя.

   – Ты когда – нибудь, видел его улыбку? – отрешённо спросил Изумо.

   Каске посмотрел с недоумением.

   – Ты говоришь, возьмись за ум. Знаешь, мы ведь настолько привыкли жить в такой реальности, что не замечаем, что она ненормальна. Этот парень, делает мир лучше. Ты можешь сделать этот мир лучше, Каске? Нет. И я тебя не могу. А он может.

   Изу тихо засмеялся. Совершенно поразительно засмеялся, словно засветился изнутри, и этот свет смягчил черты лица, придав им нежности, заставив Каске отвалить челюсть от увиденного зрелища.

   – Когда он улыбается, я вспоминаю, что и у меня всё ещё есть душа. Душа Каске, а не комок никчемной грязи. Этот парень, единственное, что делает меня живым, а ты говоришь...

   – Изу, ты болен, – пробормотал Каске, рассматривая товарища, почти брезгливой жалостью. – Ты бредишь...Ты...Мы не можем стать другими, – сказал он убеждённо.

   – То, что ты сейчас несёшь...Бред. Мне тоже иногда бывает паршиво на душе, мерзко так, под настроение. Что и говорить, паскудно бывает. Хочется взять пистолет, пустить себе пулю в рот. Послать всё нах...

   Но почему – то ужасно хочется жить. Трахать девок, нюхать дурь, напиваться до блевотины.

   – Он сжал бокал и тот треснул в его руках, раня стеклом, но Каске не заметил в припадке гнева.

   – Я порой не понимаю, зачем живу, почему мне так хочется продолжать свою уродскую жизнь. Но моя уродская жизнь, это лучше чем жрать крыс под мостом и подыхать от голода, или выпиливать гайки на станке для машины какого нибудь жирного грёбанного урода, чистить ему бассейн и знать, что я ничего не могу изменить. Что я буду получать плевки в лицо от всех тех, кто лучше меня и выше, от всех этих чистеньких богатых мозгоплюев, только потому, что им повезло родиться в нормальной семье, а мне нет. Несправедливо.

   Он разжал руку, из порезов сочилась кровь.

   – Мне похуй на цену. Я хочу жить Изу. Хочу жить хорошшоооо!!!

   Он желчно рассмеялся протянув последнее слово – Иметь возможность самому быть хозяином жизни, а не подчиняться ей. Даже если для этого мне придётся перешагнуть через себя. Ну же, Изу, – почти крикнул он. – Разве ты когда – то не этого хотел? Вспомни. Мы с тобой мечтали вместе о том, что однажды у нас будет нормальная жизнь. Нормальная жрачка, бабла до хера. – Он почти с отвращением отпихнул от себя блюдо с изысканной закуской.

   – Выпивка, дорогие девки, нормальная жизнь, хороший дом...Разве ты не этого хотел когда – то?

   Он скомкал салфетку и приложил её к кровоточащей руке.

   – Ты помнишь, Каске? – спросил Изу поднимая на него глаза, а затем протянув руку, взял его за ладонь и стиснул её, отбросив окровавленную салфетку. – Там под мостом, когда мы с тобой мечтали о нормальной жизни, когда жрали крыс...Помнишь? Помнишь это чувство?

   Каске задрожал и попытался вырвать ладонь, но у Изу была железная хватка.

   – Мы были дураками, – прошептал он внезапно севшим голосом. Глаза его увлажнились.

   – Мы были свободны, – горько закончил за него Изу, убирая руку и глядя на следы крови на своей ладони. – Абсолютно свободны. Держались друг за друга, доверяли, эти ценности нельзя было купить и продать. А теперь... Когда прикажут убить меня, сколько времени тебе понадобиться, что бы спустит курок?

   – Жизнь вообще, паскудная штука, – пробормотал Каске приходя в себя. – Никто и не говорил, что будет легко. За то что бы жить, так как сейчас нам пришлось заплатить свою цену.

   – Ты счастлив, Каске? – требовательно спросил Изумо. – Скажи мне, живя вот так, ты счастлив?

   – Ты совершенно, пьян, Изу, – сглотнув холодно перебил Каске поправляя воротник своего дорогого пиджака

   – Очевидно! – кивнул Изу потерянно глядя в бокал – Только мне больше не хочется трезветь.

   – Знаешь что... Надоело.

   Каске решительно поднялся

   – Можешь изображать из себя хуева идеалиста, и продолжать трахаться мозгами в бошку. Меня в это не втягивай. Но вот что я тебе скажу. Раньше надо было об этом думать, теперь поздняк дёргаться. Поздновато ты спохватился, Изу. Раскаяться решил. О душе, заговорил. Ты себя со стороны слышишь? Смешно, блядь. Ты это тем, кого убивал и калечил, расскажи... Ты не сможешь ничего изменить. Можешь пытаться. Кичо тебя не отпустит. Пустишь всё псу под хвост, зарубишь собственной глупостью, а можешь ...– Он проглотил предложение и закончил жёстко.

   – Или ты придёшь в себя, Сато, и вернёшься нормальным или подохнешь. Сам решай. Ты прав, мне понадобиться немного времени, что бы прострелить твою дурную бащку, даже если после этого я возненавижу себя до конца дней своих. Но поверь. Я это сделаю. Такую башку, продырявить не жалко. Одолжение тебе блядь, сделаю!

   Он резко толкнул стол и вышел, оставив Изу одного.

   Изу проводил его пустым равнодушным взглядом, услышал чей – то глухой вскрик. Кажется Фудо в ярости разбил кому – то лицо на выходе.

   ********

   Сейчас слушая, как в замке поворачивается ключ, Изумо вспомнил эту сцену с неприятным чувством, ощущением обречённости происходящего. Словно он летел в пропасть, понимал что летит, но остановиться не собирался.

   Мог бы задержать падение, отсрочить, выбраться из этой чёртовой ямы и не мог. Не желал. Мазохист разбивающийся о жизненное дно, фатально наблюдающий за собственным падением. Может быть, там, в конце концов, ему откроется неизвестный ответ? Зачем ты улыбаешься Ренди Аллен, всегда улыбаешься, постоянно, чтобы не случилось, продолжаешь улыбаться, словно эта жизнь никогда не загибала тебя подковой, не касалась, не трогала.

   Так просто... Жить. С вечной улыбкой на лице. Всё и всегда абсолютно просто и нет никакого смысла заморачиваться. Для того, что бы стать свободным, нужно просто пожелать им быть. Вот так всё просто у тебя, Рен. Слишком просто.