Текст книги "Одиннадцать шагов (СИ)"

Автор книги: Sakura213

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Ухмылка медленно сползала с лица мужчины. Похоже, я тронула старую рану в его душе, но именно эта гниющая дыра стала причиной гибели моих родителей.

– Время шло, вы взрослели. Отношения по-прежнему не ладились, поэтому ты был безумно счастлив, когда узнал, что Джон уезжает учиться в полицейскую академию. Но и на расстоянии он не оставил тебя в покое, потому что родители часто о нём беспокоились. Они стали раздражать тебя тем, что сильно гордились приёмным сыном. Гордость задета, внутреннее эго ненавидело любое упоминание о брате. А крыша тем временем уже уезжала в сторону, поэтому каждую неделю, в пятницу, после уроков, тебя ждал сеанс у психоаналитика. Только вот лучше от таблеток не становилось, поэтому ты нашёл другой выход агрессии. Все психопаты и маньяки начинают с животных, а, Даниэль?

Дуло пистолета предупреждающе вжалось в плечо. Я же не заметила этого жеста.

– Да, ты прав – я умная девочка. Но с моей головой всё в порядке, а тебе даже лечение уже не поможет.

Дядя делает шаг назад и ядовито ухмыляется.

– Последние слова?

Тело было ватным.

– Полиция Детройта! – Раздается за спиной, и я резко оборачиваюсь. Вижу Коннора, который держит мужчину на прицеле.

Эх, а я уже хотела испортить всю эпичность момента своей смерти фразой типа “может, лучше закажем пиццу?”

Между мной и Коннором расстояние примерно в одиннадцать шагов.

И я понимаю, что всё решится именно сейчас.

Даниэль переводит дуло пистолета в сторону брюнета. Чувствую, как рюкзак спадает с плеча. Я чувствовала, как от напряжения плавился мой мозг, ведь мыслительный процесс не останавливался ни на секунду. Я не смогу простить себе смерть Коннора – с недавних пор действительно смерть. Именно в этот момент, когда в глазах Даниэля сверкала решимость, я поняла, почему мне что-то мешало окончательно принять живое в Конноре. Раньше его можно было заменить. Теперь его жизнь была равносильна жизни человеческой.Теперь он был один такой. Теперь он является частью моей жизни. Чем-то столь важным, что потерять это – всё равно, что морально накинуть петлю на шею.

Я принимаю решение и дергаюсь в сторону, делая три шага.

Выстрел был настолько громким, что у меня заложило уши.

Понимать, что ты лежишь на холодном полу, истекая кровью – не самое веселое занятие. Особенно, когда ты сначала не осознаешь саму ситуацию.

Чувствую сильную пульсацию в районе правого плеча. Дотронувшись пальцами дырки на куртке, я почувствовала тепло и влажность. Боли не было. Поначалу вообще ничего не ощущалось. Только когда звон в ушах стал проходить, возвращая в реальность, осознание медленно пробиралось в мою голову.

Вслед за первым выстрелом раздался второй.

Я открываю сильно зажмуренные глаза и вижу взволнованное лицо Коннора. Его глаза испуганно бегают по моему телу – анализируют. Он закрывает собой Даниэля, но мой взгляд так и хочет увидеть его труп ( а труп ли?) – так сильна моя ненависть к близкому по крови чужому человеку. Я здоровой рукой хватаюсь за плечо андроида и о чём-то спрашиваю, но мой голос тонет в чужих криках и выстрелах.

Его страх за мою жизнь и волнение не могут быть лишь имитацией. В порыве эмоций я и сама не понимаю, что делаю – притягиваю его к себе и целую. Губы у него непростительно похожи на человеческие, и мне с трудом верится в то, что их обладатель девиант, а не человек.

Мысленно я уже ломала эту стену, которая изначально была выстроена между нами. Я видела, но не хотела признавать – Коннор способен стать девиантом. Он проявлял признаки девиации, моё же сознание упорно отказывалось соглашаться с этим суждением. Живое в машине? Да ни за что на свете. Казалось, что Хэнк быстрее перестанет пить, чем это случится. Но как же я ошибалась. Была слепа? Возможно, из-за Даниэля и всех его угроз мне было просто не до этого. Может, если бы мы встретились при других обстоятельствах, кто знает, мы могли бы даже не запомнить лиц друг друга.

Коннор же принял это как попытку мозга сбросить стресс. Эта близость сейчас казалось ему чем-то нормальным, ведь человеку свойственно в стрессовых ситуациях искать поддержку. Так считали отголоски той части машины в нём, что после девиации не позволяли вести себя так раскрепощенно, как человек. Такое приходит со временем. Но он отвечает на этот жест не по тому, что когда-то его программа не позволяла вредить человеку или не слушаться его. Может быть, потому что теперь он многое осознает и…

Всё может быть.

И это не странно – целовать живого андроида.

Нет, нет, нет!

И это не странно – целовать живого андроида.

– Саманта, – Коннор берет моё лицо в свои теплые ладони, – нужно уходить. Ты можешь встать?

– Забери рюкзак, – хриплю я, – там всё.

Он перекидывает мою руку через плечо и рывком помогает подняться на ноги. Перед глазами всё кружится, а по телу волнами разливалась боль – это самое страшное, когда начинаешь отходить от болевого шока. Делаю полушаг вперед и чувствую сильную дрожь во всём теле. Коннор тащит меня на себе, но из-за того, что нужно спешить, я едва успеваю переставлять ноги. Мы оказываемся в коридоре. Я вижу остальных андроидов. Они потрепаны, но живы, что не может не радовать. Чёрт, а где же Маркус? Коннор уклоняется вправо резко, от чего я падаю на колени. Пуля просвистела в двух дюймах от моего уха. Я бы, наверное, испугалась, но в голове стоял туман и, кажется, не собирался рассеиваться. Соображать адекватно в таком состоянии было чем-то нереальным.

– Что с девчонкой? – До ушей доносится холодный голос Норт. Рыжеволосая окидывает меня оценивающим взглядом.

– Ранили. – Коротко отвечает Коннор, удобнее подхватывая меня и сильнее прижимая к себе. С губ слетает болезненный стон.

– Бомба рванет в любую секунду! – Слышится за спиной. К нам подбегает Маркус. – Надо уходить!

Мы бежим по узкому коридору. Из-за своего полуобморочного состояния и адской боли, которая отдавалась во всём теле, я не видела как ранили Норт, но слышала её крик. Коннор поворачивается назад, а мне удается сфокусировать на ней взгляд. К ней подбегает Маркус и помогает избавиться от нескольких спецназовцев.

– Уходим! – Командует Маркус.– Быстрее!

Брюнет тащит меня к огромной дыре в стене корабля, но встречает слабое сопротивление. Он переводит взгляд на меня. Господи, нет, я не смогу.

– Коннор, – андроид видит ужас в моих глаза, – не надо…

– Саманта, – моё вялое сопротивление было быстро подавлено андроидом, который взял меня на руки, – другого выхода нет.

Я зажмуриваюсь, побелевшими пальцами вцепившись в куртку Коннора.

– Всё будет хорошо.

Мы прыгаем. Дальше – сильный удар и ледяное молчание.

Я хочу жить.

========== Глава 9. Одиннадцать шагов. ==========

Jaymes Young – What Is Love

Hollywood Undead – Something to Believe

Тяжело. Очень тяжело.

Дышу часто и прерывисто. Ныли практически все мышцы, отчего хотелось осесть на пол. По лицу капельками стекал пот. Тыльной стороной ладоней прикасаюсь к покрасневшим щекам и чувствую жар. Люто хотелось пить. А ещё прилечь. И, вообще, я бы не отказалась принять холодный душ.

Слева.

Вовремя блокирую удар, но слегка пошатываюсь в силу усталости.

– Уже лучше. – Доносится до ушей, в которых стучала кровь.

В горле пересохло.

– Отдохни немного, продолжим через пять минут.

Я оказываюсь на полу в позе звезды, устало прикрыв глаза. Касаюсь щекой холодного мата и кайфую от ощущений. Пальцы касаются прохладного пластика бутылки с водой.

– Тебе не стоит так издеваться над ней. – Слышу другой голос, более грубый.– Она же, всё-таки, человек.

– Программа, разработанная мною, принесёт ей только пользу.

Ну, да. Я тут от этой “пользы” уже коньки откинуть готова.

– Как знаешь. – Отвечает собеседник, а потом я слышу шаги и тихий скрип двери.

Теперь же я слышала собственный стук сердца и тяжелое дыхание.

Думать не хотелось вовсе. Я принимаю сидячее положение и полотенцем протираю лицо и шею. Потом пью воду и чувствую облегчение. Небольшое, но всё же. Восстанавливаю дыхание, стараясь угомонить разбушевавшееся в грудной клетке сердце.

Пять минут проходят слишком быстро, но я, по крайней мере, уже могла продолжать тренировку.

Стоящий напротив меня парень делает выпад вперед, но я ныряю вниз и сбиваю его с ног. Выпрямляюсь, довольная собой и смотрю на лежавшего брюнета. Но он уж слишком долго не двигается.

– Ты в порядке? – Я обеспокоенно трогаю его за плечо, но и пискнуть не успеваю, как оказываюсь лежащей на матах, под ним.

– Не будь такой рассеянной. – Только и говорит он, а в глазах пляшут бесы. Теперь я точно могла это увидеть. – И будь внимательной.

– Хватит быть таким занудой и раздавать советы, а. – Недовольно мычу, запуская пальцы в волосы парня. Лицо того смягчается.

– Я просто беспокоюсь за тебя, Сэм. – Он локтями упирается по обе стороны от моей головы. Смотрит слишком внимательно, но я уже давно привыкла к этому взгляду. – Прошло уже достаточно времени, но…

– Я знаю. – Перебиваю его, мягко улыбнувшись. Ответом мне была усмешка.

Раны ноют, но теперь я знаю, как их лечить.

– Ты не виноват в том, что так вышло. – Приподнимаю бровь, несильно сжимая его волосы на загривке. – Всё могло закончится намного хуже.

Раньше мы избегали эту тему в наших разговорах. Не то, чтобы усиленно или специально, но говорить тогда не хотелось вовсе. Всё-таки, мои нервы были знатно потрепаны.

– Почему? – Спрашивает он, и я сразу же понимаю, о чём идет речь.

Вздыхаю, не в силах смотреть ему в глаза. Но, так как он был слишком близко, я просто опускаю веки.

– Потому что ты поступил бы так же.

И он знает, что это правда.

Горячее дыхание опаляет губы. Слишком близко, чтобы отступать назад. Слишком поздно, чтобы искать точку невозврата, мимо которой мы уже давно пролетели.

Мягкие и уж слишком сильно желанные губы.

Это будет результатом наших с тобой одиннадцати шагов, Коннор.

***

Открывать глаза было больно. Точно так же, как и двигаться.Веки будто клеем склеили. Делаю ещё усилие. Наверное, меня всю ночь избивали битой и арматурой, раз я себя так отвратительно чувствую. Вот прям от души и без остановки. Всюду было светло, отчего я не могла нормально раскрыть глаза. Пытаюсь пошевелить правой рукой, но что-то давит. Взгляд фокусируется не сразу, но я уже смогла разобрать темную макушку, лежавшую на краю одеяла. Шевелю рукой, будя его. Хотя делать этого, конечно, не хотелось.

Когда это андроиды стали спать? Ещё так крепко.

Коннор резко поднимает голову, хотя взгляд его ещё мутный. Он моргает несколько раз, а диод на виске загорается желтым. Андроид облегченно выдыхает, мягко обхватывая мои ладони.

– Рад, что ты открыла глаза. – Он смотрит на меня. -Как ты себя чувствуешь?

Горло сильно болело, поэтому я сделала нечеловеческое усилие, чтобы хотя бы прохрипеть что-нибудь. Левое плечо будто огнём изнутри жгло, и я с трудом сдерживала болезненные стоны.

– Живее всех живых. – Ухмылка касается моих сухих и потрескавшихся губ. – Сколько я проспала?

– Почти четыре дня.

Умела бы я свистеть, то наверняка сделала бы это. Но сил и умений хватает только на то, чтобы удивленно поднять брови.

– Как много…– В груди стоит кашель, который резко вырывается наружу. Больно.

Я чувствую, как парень большим пальцем поглаживает шершавую кожу на моей руке. А меня сильно тянет спать, хотя я только что пришла в себя.

– Пожалуйста, скажи мне, что всё теперь будет хорошо.

– Саманта, – я смотрю на него, – всё изменилось. Андроиды одержали победу. Дело собираются закрывать. Тот дневник…– Коннор на мгновение прикрывает глаза. – Это стало ключевой уликой.

Значит, я проспала кульминацию всей революции? Как жаль.

– А ты теперь девиант.– Подытоживаю я.

– Да, – он очень серьезен. – И я совсем не жалею об этом. Это очень…необычно, но пока мне удается справляться с возникающими трудностями.

Усмехаюсь.

– Подожди, сейчас поправлюсь, и помогу тебе.

Его лица касается мягкая улыбка, а я уже не в силах держать веки поднятыми.

– Я буду ждать.

И когда я проснулась вечером, то он был рядом.

На следующий день в палату пришел Хэнк. Мы очень долго говорили обо всём случившемся. Теперь я знала, что полиция давно подозревала Даниэля, ведь практически все в участке знали про их отношения. Думали, но доказать это не могли. Потом Коннор принёс Хэнку дневник моего отца, и тот сразу же – это было глубокой ночью – помчался в участок. Поднял тогда на уши весь отдел. А ещё…

Даниэль не был убит той ночью. Коннор ранил его, но дяде удалось смыться за несколько секунд до взрыва. Только, далеко убежать он не смог – был перехвачен полицейскими. С одной стороны, я даже рада, ведь этот человек не заслужил такой легкой участи. Но…

Теперь предстоит суд, а мне уж совсем не хочется снова его видеть.

– Ему грозит пожизненное. – Скрестив руки и локтями уперевшись в колени, рассказывал Андерсон. – Эти придурки из «CyberLife» вмешиваются, ведь репутация компании может и так сильно пострадать. Твой дядя всё-таки не последнее место у них занимал. Хотя, – тут он усмехнулся, – куда уж хуже. Теперь, когда эти железяки доказали, что они живые, их ждет полная катастрофа. Успевают же, черти, везде свой нос сунуть.

– Что будет дальше?

Мужчина криво улыбнулся.

– Хер знает, милая.

После этого в палату вошёл Коннор. Мы втроем поговорили о чём-то ещё, а потом дверь закрылась за спиной медсестры – полноватой, но очень милой женщины. Не андроида.

– Так, мальчики, думаю, сейчас вам стоит оставить её в покое. – Она улыбнулась. – Вас, мужчин, легче подлатать – продезинфицировал, обмотал бинтом и всё, снова готов покорять горы. Нам же, девочкам, требуется отдых.

Меня выписали через две недели. Когда я взглянула на календарь, то окошко бегунка стояло на цифре тридцать.

Тридцатое ноября.

***

Снег белыми и пушистыми снежинками, плавно кружась и танцуя, медленно опускался на землю, покрытую белым покрывалом. В воздухе стояло напряжение предстоящего Рождества, сопровождаемое запахами домашней выпечки, глинтвейна и хвои. Несмотря на технологии, которыми Детройт был пропитан в уходящем 2038 году, атмосфера в канун Рождества чувствовалась остро, что не могло не радовать. Кутаясь в длинный красный шарф, когда-то давно подаренный Ханной, я шла по тротуару, но вскоре дорога сменилась протоптанною тропинкой. Снег весело хрустел под подошвой, застревая в трещинках ботинок. Гул машин затих где-то за спиной. Тишина в этом месте подобна тишине в городской библиотеке – здесь она обязательна. В таких местах громко не говорят.

Сегодня, двадцать пятого декабря, я впервые за долгое время пришла на могилу родителей.

Теперь же плакать не хотелось – всё было иначе.

– Привет, родители. – Я руками смахивала снег с надгробий, чувствуя легкое покалывание в ладонях. В голове мелькнула мысль о том, что стоило взять перчатки.– Давно меня не было, вы уж извините. Но столько всего нужно рассказать…

Это место похоже на исповедальню в церкви. Достаточно странное сравнение, но почему-то именно здесь я могу говорить обо всём и знать, что всё сказанное останется здесь навсегда. Слова развеяться воздухом, будут шуметь ветром среди ветвей деревьев и, наконец, улетев достаточно далеко, растворятся в тишине.

– Теперь я понимаю, что теряя что-то одно, люди могут кардинально изменить свою жизнь и приобрести то, что станет для них чем-то важным. Из-за всей этой истории я…я поняла, что многое. Например, Томас не такой уж плохой парень. Он помог мне снова адаптироваться в школе, когда я пришла туда после больницы. Сказал, что вся школа в курсе того, кто совершил убийство. Благо, что никто не знает, что я была на корабле девиантов. – Тут мои губы растянулись в усмешке. – Но сейчас основной темой для обсуждения являются андроиды, отвоевавшие себе права. “Иерихоном” теперь называется организация по защите прав андроидов. Всё изменилось, – вдыхаю морозный воздух, – люди до сих пор не могут привыкнуть к новым порядкам. Но, я уверена, что это правильно. Рано или поздно это случилось бы.

Где-то вдалеке слышался вой полицейской сирены. Я прикрыла глаза и засунула замерзшие руки в карманы зимнего пуховика. Высоко над деревьями светило зимнее солнце, которое, к сожалению, не могла согреть своими холодными лучами мой покрасневший от холода нос.

– Я до сих пор не могу поверить, что Даниэлю дали пожизненное. Даже не знаю, стоит ли к нему идти. У меня к нему очень много вопросов, но я не знаю, хочу ли знать ответы. – Закусываю губу и смотрю на верхушки деревьев. – Мне, кстати, подыскали приемную семью. У Коллинзов я живу уже месяц и могу сказать, что мне с ними повезло. Они живут в том же районе, где жили и мы, поэтому мне даже школу менять не пришлось. Магия какая-то, если честно.

После девиации Коннор стал меняться, но в тоже время он всё тот же “андроид, присланный из “Cyberlife””. Это странно, но так и есть! У него ещё осталась некоторая зажатость и лаконичность от прошлого, но это исправимо. По крайней мере, я рада слышать, что он не сожалеет о сделанном. Да и служба в департаменте сильно помогает ему адаптироваться. Да, Коннор остался в полиции, а вот Хэнк решил уйти на заслуженный отпуск. Только, через две недели ему снова выходить на службу.

Кстати, о Хэнке. Он тоже изменился. Не поверишь, пап, но он завязал. Ему тяжело и он иногда срывается на Конноре, но держится. А отношения этих двоих переросли в нечто большее, чем просто рабочие. Коннор для Хэнка теперь как сын.

Ну, у нас с ним произошло примерно тоже самое. Но не совсем.

А ещё…я больше не курю. Это, конечно, не то, чем стоит так гордиться, но благодаря Коннору мне удается не срываться.

Чувствую вибрацию мобильного телефона в кармане куртки. Взглянув на светившейся дисплей, я усмехнулась. Легок на помине. Сбрасываю. Пускай ищет, у него это всегда хорошо получается.

– Это было грубо. – Слышу за спиной мужской голос, и усмешка перерастает в улыбку.

Даже искать не пришлось.

– Я знал, что ты будешь здесь.– Продолжает он, а я до сих пор не оборачиваюсь.

– Меня не было здесь больше месяца. – Бросаю в своё оправдание.

На плечи опускаются мужские ладони. Я оборачиваюсь и сталкиваюсь с обеспокоенным взглядом карих глаз.

– Со мной всё в порядке. – Отвечаю на его немой вопрос.– Что ты здесь делаешь?

– Время, Саманта. – Я бросаю взгляд на экран мобильного телефона и удивленно хмыкаю. Мне казалось, что у нас ещё полно времени.– Если не поторопимся, то опоздаем.

– А если опоздаем, то успеем к самому началу веселья. – Позитивно заканчиваю я, но, столкнувшись с хмурым взглядом андроида, который явно так не считал, вздыхаю. Ему ещё стоит поучиться чувству юмора. – Да, сейчас буду.

Парень не отходит. Он стоит рядом и молчит, пока я внимательно вчитывалась в надписи на могильных камнях. Да, мне чертовски сильно не хватает родителей. Я стараюсь думать об этом как можно реже, но порой это так сильно угнетает, что я не в силах сдерживать эмоции. Порой это сильнее моего внутреннего “нет”. Сама того не замечаю, как хмурюсь. Коннор, внимательно наблюдая за моей реакцией, медленно касается моей руки, и наши пальцы переплетаются. Его рука теплая, но скин под ней медленно начинается расползаться, показывая белый пластик.

– Ты хорошо справляешься. – Говорит он тихо, а мне от этих слов захотелось плакать.

Прочищаю горло и сильнее сжимаю его ладонь.

– Идём. – Он тянет меня назад.

Мы уходим. Позже, сидя в машине и смотря сначала в окно, а потом на Коннора, который, казалось, был так увлечен вождением, что не заметил этого, я прокручивала в голове одну и ту же мысль:

Вместе мы сможем даже падение небес выдержать.

Вечером, сидя на веранде дома Ханны и кутаясь в плед, я дочитывала последний дневник отца. В доме царила новогодняя вечеринка, на которую моя подруга, как обычно это бывает, пригласила чуть ли не половину Детройта ( именно сюда и торопил меня Коннор). Шум оставался внутри здания, но здесь была особенная атмосфера спокойствия. Только шелест страниц прерывал её.

“ Дорогая моя девочка, эти строки я посвящаю тебе.

Этот мир полон тьмы и зла, от которых я не всегда смогу защищать тебя. Я знаю, что ты сильная и достаточно взрослая, но порой даже самые храбрые боятся, а уверенные сомневаются в себе. Ты будешь падать снова и снова, и снова. Ты будешь думать, что весь мир восстал против тебя, и в моменты отчаяния ты захочешь сдаться. Ты будешь разбиваться на тысячи маленьких кусочков и думать о том, что никакая сила больше не способна склеить твоё разбитое сердце. Внутри себя ты будешь ощущать огромную пустоту, которая захочет поглотить тебя – это будут твои разбитые мечты.

Я могу просить тебя лишь об одном, моя дорогая:

Прошу, не сражайся одна.

Когда твои руки начнут опускаться, а в сердце померкнет свет надежды, ты должна облокотиться о плечо того, в ком будешь уверена. Я не могу знать наверняка, кем будет этот человек или эти люди, но ты должна знать, что есть те, для кого ты являешься целым миром. В это порой сложно поверить, но ты, сама того не замечая, можешь вдохновлять людей. Твоя прекрасная улыбка может спасать души.

Держи свою надежду крепко и не отпускай её.

Помни о том, милая, что ты способна менять свою судьбу. Но, повторюсь:

Не иди в бой одна.

Я люблю тебя так же сильно, как Луна любит Землю, готовая пожертвовать собой ради неё.

Твой папа.”

Я закрываю его дневник и чувствую, как трясутся мои руки. Поворачиваю голову чуть в сторону и вижу Коннора, который присаживается рядом со мной. Он улыбается, а я улыбаюсь ему в ответ.

Наши пальцы переплетаются.

Вера – всё, что у нас есть.

Но вера – всё, что нам нужно.