Текст книги "Любовь с телефона (СИ)"
Автор книги: sadd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
– Почему? – удивленно спросила Моренко, гордо шагая впереди группы.
– А у нас нет конфликта из-за денег. Сразу все скинулись и все, – улыбаясь, ответила пухлощекая темноволосая девушка.
Моренко усмехнулась и продолжила вести группу в больницу, покачивая в руке пакет с шоколадными конфетами и бутылкой лимонада. Сначала ушлые парни хотели взять что-нибудь покрепче, но Моренко несильными подзатыльниками “объяснила” им, что в больницу с алкоголем не пустят.
– Они что, в пакет посмотрят?
– По твоей хитрой и довольной роже поймут, – парировала Юлька с суровым взглядом.
Даша всегда поражалась умением Юльки вот так запросто управлять классом и манипулировать парнями. В ней отчетливо видны лидерские качества.
Ну вот группа молодых людей дошла до центральной городской больницы, куда, судя по информации, данной директором, положили Николая Александровича. Когда они вошли, Моренко, как лидер данной шайки, подошла к дежурной медсестре.
– Здравствуйте, чем я могу помочь? – спросила девушка в белом халате, подняв голову и оторвав взгляд от экрана компьютера и бумаг.
– Олейников Николай Александрович в какой палате лежит? – спросила Юлька, сопроводив свой вопрос ангельской улыбкой.
Медсестра взглянула за спину девушке и обнаружила толпу из человек десяти, не меньше. Не всем же классом сразу приператься, а по очереди.
– А вы больному кто будете? – сомнительно прищурившись, спросила она.
– Его ученики.
Девушка облегченно вздохнула и дала Юльке бумажку с номером этажа и палаты.
– Что-то ты долго, – протянул Афанасьев, взглянув на медсестру через плечо.
– Тетка приставучая и тормознутая маленько попалась, – скривила недовольную гримасу лидер.
– Здравствуйте, Николай Александрович! – радостно и хором поздоровались выпускники.
– Вас никто не звал. А ну пошли отсюда, засранцы, – прошипел парень, схватившийся за резко заболевшую от шума голову.
Ученики не обратили никакого внимания на “теплое приветствие” классрука и сплошняком обступили его кровать.
– А мы вам подарок принесли! – воскликнула Моренко, ставя на прикроватную тумбочку пакет.
– Взяток не беру. Даже не мечтайте. Всем поставлю только то, что заслужили, – взглянув на пакет, вяло ответил историк.
– Как вы можете? – обиженно взвизгнула Арина, скрестив толстенькие ручки на пышной груди. – Это мы вам от чистого сердца! Чтобы вы побыстрее выздоравливали!
Высокий голос этой пухлой девчонки больно резанул по ушам учителя, отчего тот скривился.
– Дура толстая! – шикнул на нее Костя. – Прекрати орать! Больных всех тут распугаешь.
Темноволосая надулась, что-то пробурчала, скрестила руки на груди и отвернулась.
Даша стояла позади и думала, как бы втихую подложить Николаю яблоко. Ведь игра “тайный друг” все еще продолжается. Фрукт она взяла из дома, чтобы в школе перекусить, так как часто голод заставал ее врасплох до столовой, как и большинство учеников, и поэтому, чтобы не ходить всю перемену и весь урок с урчащим желудком, девушка частенько брала с собой разные фрукты, батончики и иногда даже целые плитки шоколада. Вспомнив про яблоко в боковом кармане своей сумки только уже по пути в больницу, блондинка решила, что это будет отличный подарок “тайному другу”.
– Зачем вас черти принесли? – рыкнул парень.
– Навестить, – настроение учеников резко упало вниз. Конечно, учитель не рад их видеть.
– Навестили? Идите уже отсюда, – тяжело ответил учитель, негромко кашлянув. – А ты, Моренко, останься ненадолго.
Толпа рассосалась. Даша вышла за дверь и села на скамью ждать подругу. Она тихо радовалась, что в толпе одноклассников успела быстренько положить яблоко на край столика рядом с пакетом.
– Что вы хотели, Николай Александрович? – спросила девушка, светясь добротой и жизнерадостностью.
– Скажи мне адрес своей приятельницы Дарины.
Юлька посмотрела на него как на умалишенного, что слегка напрягло учителя.
– Дарины? Но я не знаю никакую Дарину, – ответила девушка.
– То есть как так не знаешь? – учитель был удивлен не меньше ученицы.
– А вот так. Не знаю я никакой Дарины.
– Тогда назови мне имя девушки в костюме ведьмы на твоей вечеринке.
– Там их было человек пять, – с сомнением протянула Моренко. – А вы можете назвать расцветку костюма?
Как не напрягал Николай голову, костюм таинственной Дарины будто полностью стерся из сознания. Да и весь образ в целом. Он почти не смотрел на нее. Так, пара пятисекундных взглядов.
– К сожалению, нет. Но назови, хотя бы, имена тех пятерых.
– Ну там Полька, точнее, Полина, Лиза, то есть Елизавета, Наталья, Мария и Дарья.
– Понятно. Свободна.
Девушка пожала плечами, пожелала счастливого выздоровления, попрощалась и вышла за дверь.
– Ну? Зачем он оставил тебя? – с нетерпением спросила Даша, вся изошедшая от любопытства.
– Да бредит. Про Дарину какую-то спрашивал, – отмахнулась Юлька.
Даша побледнела. В горле встал ком, а тело отказывалось слушаться.
– И-и… Что ты ответила? – поборов приступ паники, выдавила из себя блондинка.
– Сказала, что не знаю никакую Дарину.
Блондинка готова была упасть в обморок. Она стояла, как вкопанная, не в силах шевельнуться и судорожно глотала воздух.
– Ты в порядке? – участливо спросила Юля, взяв ее за плечо.
Даша только покивала. Не думала она, что ее так быстро раскроют.
“Значит, не было никакой Дарины…”, – мысленно произнес Николай, вертя в руках взявшееся из ниоткуда яблоко, мирно лежавшее рядом с принесенным учениками пакетом. Хотя парень готов был поклясться, что зеленого яблока там не было. – “Интере-есно. Кто же так нагло меня обманул?”
========== Странные слова ==========
Через неделю Николая выписали. Конечно, что ему с банальной ангиной место в отделении занимать? За не такое длительное пребывание в больнице он успел всех доконать своим ехидством и постоянным ворчанием. Казалось бы, человеку всего лишь двадцать пять лет, а ведет себя словно потрепанный жизнью семидесятилетний старик.
“Идет”, – хихикнула Арина, просунув щекастое лицо в дверной проем.
Все торопливо расселись по местам, тихонько хихикая. На доске корявыми размашистыми буквами было написано: “С выздаравлением, мудак!”. И поставлено три штуки восклицательных знака. Все терпеливо ждали, когда откроется дверь. Многие даже держали наготове камеру на телефоне, надеясь запечатлить лицо преподавателя, когда он увидит весьма “своеобразное” поздравление.
Ручка двери резко опустилась вниз, и в класс вошел Олейников. Он обвел учеников тяжелым и немного грустным взглядом и направился в сторону учительского стола. Кинув мимолетный взгляд на доску, мужчина остановился и тупо уставился на надпись, анализируя в мозге увиденное, так как сначала решил, что его глаза обманули.
Он простоял так примерно полминуты, а затем медленно повернулся к выпускникам. Его лицо немного скривилось. Казалось, ему вообще все равно, и он просто хочет наорать для приличия. Но у него самого, честно говоря, на повышение голоса сил совсем не осталось. Лечение их выпивает бочками.
– Кто из вас, кретинов доморощенных, это сделал? – вяло произнес он, указывая рукой на надпись. – Спасибо, конечно, за поздравление, но, думаю, что последнее слово лишнее. Вы не находите? – в голосе появилась ненавязчивая угроза, дающая понять, что написавшему сильно не поздоровится.
Класс затих. Даже до туповатого Торуева, который это и написал, дошло, что если этот “мудак” узнает виновника, то навешает люлей, вероятно, даже физических. Потому что когда твой отец – директор, подзатыльник и удар об парту тебе простят, ну, максимум, отделаешься небольшим выговором. А матери жаловаться бесполезно, он и ей нахамит.
– Не хотите сдавать виновника, значит? – вкрадчиво спросил учитель, намачивая тряпку.
– Мы своих не сдаем! – пискнула Арина, тотчас закрыв рот ладонями.
– Да? – наигранно вскинул бровь мужчина, фальшиво улыбаясь. – А если я тебе двоечку вкачу за полугодие, тоже не сдашь?
– Вы не имеете права! – твердо крикнула Моренко, несильно хлопнув ладонью по столу.
Ее очень раздражал этот шантаж с оценками. Чуть что, сразу два.
Олейников ухмыльнулся, раскрыл журнал и прошелся глазами по оценкам. На минуту воцарилась тишина.
– Еще как имею, госпожа Моренко, – насмешливо ответил он, отрываясь от списка учеников и перечня оценок. – У вас там у всех крайняя напряженка. Разве что у Савинцевой хорошая четверка идет. Но она тоже попадет под раздачу, – он перевел взгляд на блондинку, которая буквально вцепилась в несчастный карандаш, отчего костяшки ее пальцев побелели. – Извини, зато в вас силен дух товарищества.
– Так нечестно! – неуверенно выкрикнула она, сглатывая ком в горле.
За все свои почти одиннадцать лет обучения Даша лишь несколько раз спорила с учителями, и то, это было давно, и тогда мама разбираться ходила. Обычно она никогда не идет наперекор преподавателю и либо соглашается, либо, как говорится, “молчит в тряпочку”. Ее мама всегда учила, что преподаватель всегда прав, и она верила в это. Но сейчас это действительно несправедливо! Она не хочет иметь двойку за полугодие из-за выходки тупого качка. Но и быть предателем и крысой тоже не хочет.
– Да? – протянул учитель. – Я же сказал, радуйся, что у тебя есть дух товарищества. Правда, на нем далеко не уедешь.
– А вы просто хам! – выкрикнула Даша.
Она сама не понимала, что творит. Но у нее просто уже накипело.
Весь класс напряженно наблюдал за словесной перепалкой учителя и ученицы. Юлька смотрела на подругу с удивлением вперемешку с восхищением. Она не ожидала от тихой и скромной Даши такого напора.
– А ну повтори! – низким баритоном произнес учитель, прожигая девушку ненавистным и немного насмешливым взглядом.
Но Даша не собиралась отступать на полпути, так как было просто некуда. Она уже нахамила. Дак какая разница тогда? Теперь пусть слушает.
– И повторю! – выкрикнула она, встав и выйдя из-за парты. – Вы – ничтожный человек, который прикрывает свою беспомощность огромным слоем никому не нужного цинизма. Вы только и делаете, что жалуетесь на жизнь, хотя я сомневаюсь, что вас эта самая жизнь как-то потрепала. Вы просто прое… Профукиваете свое время на бесполезные жалобы. Зря я, дура, вам тогда сказала, что вы хороший человек. Вы нифига не хороший! И правильно про вас написали! Я готова подпись свою трижды под этой фразой оставить!
Повисла гробовая тишина. Все, включая Моренко и учителя, пораженно уставились на тихоню Савинцеву, которая только что смешала с грязью преподавателя. Девушка, переводя дыхание после пламенной речи, аккуратно села на место. Ее накрыло чувство стыда за содеянное. Ведь она так совсем не думала. Просто случайно вырвалось. Но ведь слово не воробей, вылетит – не поймаешь.
Николай молчал. А это больше всего напрягало. Он не наорал, не потащил к директору, а просто сидел и молчал, смотря куда-то сквозь ребят, в стену. Было слышно, как тикают часы в кабинете. Напряженную тишину нарушил неприятно резанувший слух, но, тем не менее, весьма желанный звонок с урока. Выпускники будто отмерли. Послышался практически синхронный облегченный выдох. Ученики торопливо покидали вещи в сумки и рюкзаки и буквально вылетели из кабинета, снося все на своем пути, словно ураган. Единственное их желание было – уйти поскорее подальше от этого урока, учителя и кабинета.
– Все свободны, – отрешенно произнес Николай, уткнувшись лицом в свои записи на урок, который он должен был провести, но не провел. – Савинцева, останься ненадолго.
Эта фраза остановила девушку практически у дверей. Она покорно повернулась и виновато опустила голову. Она боялась даже представить, какое ее ждет наказание. Колени тряслись сами собой, а ноги становились ватными. Она чувствовала себя нашкодившим подростком. Но, по сути, так оно и было. Даша никак не могла назвать себя взрослой. Ей до этого звания еще очень далеко.
Духота сдавила легкие, и девушка закашлялась, аккуратно и культурно прикрыв рот ладонью. Мужчина встал и молча открыл окно. Он кинул беглый безразличный взгляд на стоящую у двери Дашу и снова сел за стол, приступив к разбору целой кипы бумаг, которая постоянно загромождала его небольшой учительский столик, совершенно лишая Николая свободного места. Он, казалось, совершенно забыл об оставленной ученице, так как был полностью поглощен делом.
Потоптавшись на месте минут десять, Даша все-таки решила подать голос.
– Раз вы не обращаете на меня никакого внимания, то, может быть, я пойду? – осторожно спросила она. – А то мне к репетитору надо.
Он поднял голову и внимательно посмотрел на нее.
– Пошла вон отсюда, паскуда белобрысая. И привет моей любимой тете передай, – грубо бросил он девушке, снова уткнувшись лицом в свои записи.
Даша нахмурилась, но молча покинула кабинет, решив не навлекать лишние неприятности.
А Николай на самом деле думал над словами этой несносной девчонки. Ведь она может быть и права! Ведь со стороны видно лучше. Но его немного беспокоил один нюанс, на который он сначала не обратил внимания.
“Что значит “зря я тогда сказала, что вы хороший”? Ведь, кроме школы, мы нигде не виделись, но она этого ни разу при мне не говорила. Вопрос: почему она сказала это? Где и от кого я уже слышал эти слова?”
========== Пчелы ==========
“Вы очень хороший. Просто замечательный!”
Эти, казалось бы, по-детски наивные слова не выходили у парня из головы. Та девчонка, Дарина, кажется… Почему он так просто и быстро выложил ей все, что у него было на душе? Ведь она всего лишь очередная малолетняя профурсетка, которых было полным полно на этой дурацкой подростковой вечеринке. Но вот душа говорила обратное.
Она не просто случайная знакомая. Она пришла, словно фея: забрала негатив, подарила тепло с помощью объятий, а потом внезапно исчезла, словно ее и не было. Как сон. Эта таинственная девушка действительно была феей, несмотря на то, что одета была в костюм ведьмы, который ей явно не шел. У нее был очень приятный успокаивающий голос, ласкающий слух, и силуэт тонкий, как тростинка. Ну с ней никак не вяжется вульгарный образ повелительницы темных сил. А эти ее слова? Она наивна, как маленький ребенок. Она действительно верила в то, что говорила. Может быть, неспроста?
Олейников затянулся, впуская в легкие порцию ядовитого дыма. Ему было абсолютно все равно на мнение общественности, поэтому он спокойно стряхивал пепел на балкон соседа снизу, заметал мусор под коврик другого соседа и вызывал периодически ночных бабочек, стремясь снять телесное, а иногда, если повезет, и попадется интересная собеседница, то и душевное тоже.
Парень неохотно отработанным до автоматизма движением стряхнул образовавшееся “продолжение” практически скуренной сигареты вниз, вяло потянулся, пропуская через себя порцию мурашек от контакта кожи с морозным январским воздухом, и ушел с балкона в кухню.
Учитель жил один, снимая на зарплату эту крохотную квартирку. На шее у отца он сидеть не хотел. Хватало и того, что он у него работает, получая побольше остальных. Но, несмотря на это, денег все равно часто не хватало. Съем жилья обходился довольно дорого.
Юноша несильно кашлянул, отматерив давшую о себе знать ангину. В мыслях прочно засела эта девчонка и не давала ему покоя. Почему Моренко не знает ее? Зачем тогда пригласила? Кто она вообще такая? Самое интересное, у него напрочь вылетело из головы, как выглядит костюм, в который была одета эта самая Дарина. Вот хоть пистолет к виску ставь, но в голове все равно пусто.
***
Юлька сидела в комнате у Даши и наблюдала, как та нарезала круги по помещению. Блондинка нервно теребила подол безразмерной футболки, висевшей на ее хрупких плечах, как на вешалке, а босые ноги быстро шаркали по ковру, который иногда тихо щелкал от образовывавшегося из-за этого статического электричества.
– Не накручивай себя, – протянула шатенка, накручивая прядь волос на палец. – Ну как он тебя узнает?
– Он же не дурак, – нервно ответила Даша, осторожно садясь рядом. – Далеко-о не дурак.
– У тебя паранойя, – фыркнула Моренко, устраиваясь позади подруги и разминая той плечи. – Расслабься. Лучше скажи, что мне с этим кретином Афанасьевым делать.
Даша хихикнула. Он был реально кретином, конечно, поумнее своего дружка Торуева, который вообще непонятно что забыл в одиннадцатом классе, но все же все равно туповат.
– Кстати, через две недели ведь день Святого Валентина, – пихнула локтем Дашу Юлька. – Будешь дарить своему “возлюбленному” картоночку в форме попы? – усмехнулась брюнетка, сделав пальцами “кавычки”.
Савинцева хихикнула. Действительно эти сердечки на попу похожи, ведь настоящий орган не так выглядит.
– Не знаю, – ответила она, кинув в Моренко подушку. – Посмотрим на его поведение. Тебе же он уже не нравится?
Юлька прыснула, засмеялась, поймала подушку и швырнула ее обратно блондинке.
– Неа! – весело ответила она. – Ты же знаешь, я натура влюбчивая. Сегодня один нравится, завтра другой.
– А это никак не связано с двумя двойками подряд и послеурочной уборкой класса? – ехидно поинтересовалась девушка.
Юлька обиженно фыркнула и запустила в нее еще одну подушку.
Даша знала, что даже есть что-то вроде болезни: симпатия к учителю, наставнику, тренеру или другому научному руководителю. Но симптоматика не соответствовала. Она не впадала в транс, когда он ей что-нибудь говорил, не идеализировала его, прекрасно видя недостатки. Девушка даже не была уверена, что это симпатия. Ей просто хотелось с ним поболтать и развеселить. Ему было грустно. Он потерян. Наверное, это просто жалость.
***
Утро выдалось весьма неприятным. Даша проспала, и ей пришлось буквально надеть то, что валялось под ногами. Голова дико болела. Блондинка уже пожалела, что дала Юльке доступ в нижнюю полку холодильника, где стояло вино “для особых случаев”. Но Моренко посчитала их встречу именно таким случаем и налила. Обе опьянели буквально с двух рюмок. Матери Даши потом пришлось лично вести Моренко домой и сдавать в руки ее родителям, чтобы, не дай Бог, не случилось чего по дороге.
После этого Савинцева мысленно поставила галочку – не пить на выпускном. Ни при каких обстоятельствах. У нее не было желания просыпаться утром в незнакомом помещении с незнакомым человеком.
Одиннадцатиклассница не успела войти в оплот знаний, как уже почувствовала сильную усталость. Не хотелось делать вообще ничего. Просто вернуться домой и лечь спать. Характерная черта русского народа – устать, не начав работать. И от этого не избавишься. Блондинка глубоко и удрученно вздохнула, шаркая по полу и еле передвигая ноги, и пошла на ненавистную алгебру, в которой она совершенно ничего не понимала.
После математики должна быть история. Девушка занервничала. Она не хотела ходить на уроки, потому что боялась разоблачения. Что про нее подумает Николай Александрович, когда узнает, что именно Даша его обняла? Примет просто за озабоченную малолетку, решившую прилипнуть к молодому учителю. Ну и что дальше? Что от этого изменится? Может быть, все-таки признаться?
Даша буквально влетела в класс, где клевал носом историк. В глазах плясали бешеные огоньки, а руки немного дрожали. Парень непонимающе посмотрел на ученицу. Даша оперлась ладонями на парту, решительно посмотрев на удивленного учителя.
– Я и есть Дарина! – с ходу выпалила она, шумно выдохнув.
– Что? О чем ты?
Девушка отстранилась. Он что, не помнит?
– Та Дарина, которая была на вечеринке, – осторожно добавила она, наблюдая за реакцией.
– Я не понимаю, о чем ты, Савинцева, готовься к уроку, – ответил учитель, опуская взгляд на классный журнал.
Даша, пребывая все еще в шоковом состоянии, молча села на свое место. Она пребывала словно в трансе и ничего не говорила весь оставшийся учебный день.
Когда уроки закончились, девушка ушла домой, даже не дождавшись Юльки. Она не замечала ничего вокруг и просто шла.
Неужели Савинцева – это и есть Дарина? Я просто не могу в это поверить! Мне наверняка просто показалось! Этого просто не может быть!” – мысли в голове парня роились, словно пчелы, не давая покоя и пронзая голову ноющей болью.
========== Долги ==========
Даша не понимала, почему он так отреагировал, точнее, никак не отреагировал. Неужели ему вообще плевать на все? А вообще, чему она удивляется, он вылил холодную воду на ученика! Естественно, ему пофиг на какую-то там Дашу-Дарину. А она, дура наивная, еще на что-то рассчитывала.
В дверь сначала позвонили, а потом крайне настойчиво принялись стучать.
– Ты куда уперлась без меня, коза блондинистая?! – прошипела с порога Юлька, выдыхая клубы пара и стряхивая снег с сапожек. – Меня трудно было подождать, да?
– Проходи, – вяло ответила Савинцева, пропуская подругу в дом.
Юлька еще немного поворчала, разделась и по-хозяйски прошла в комнату, таща за собой Дашу.
– Чего такая тухлая? – спросила она с интересом, по-турецки усевшись напротив блондинки.
Даша с сомнением посмотрела на нее и все рассказала. А чего таить? Ведь все-таки лучшая подруга.
– Вот как-то так, – пожала плечами Савинцева, ожидая реакцию.
– Да-а, – присвистнула Моренко, окинув девушку завистливым взглядом. – Прямо сюжет сериала какой-то! Вот везет тебе, Дашка! Это же так романтично! А ты еще, дура, нос воротишь!
Савинцева хмыкнула. Да уж, везения выше крыши: влюбилась в учителя – хама подзаборного, обманула его, выдав себя за совершенно постороннего и даже несуществующего человека, обняла его в этой личине, дав робкую надежду и смутив. Прямо верх везучести! Интересно, что еще может испортить такой “чудесный” день? Ведь впереди еще поход к репетитору.
В это время Николай расхаживал по дому в семейниках и искал штаны. Найдя их на двери, он чертыхнулся и торопливо оделся. Сегодня он должен был зайти к любимой тетушке помочь передвинуть огромный старый шкаф. Естественно, идти и что-то делать не хотелось, но он же “хороший мальчик” и не может бросить престарелую родственницу. Поэтому молодой человек искал свои повседневные нерабочие вещи, которые он вчера раскидывал, когда проводил ночь с вызванной девушкой, и одевался. Но он идти не хотел не только из-за этого. Он должен был денег одному пацану с района. А проблем отнюдь не хотелось. Но сроки отдачи долгов неумолимо сокращались и приблизились к часу икс.
– Ладно, Дашка, пока! – сказала Юлька, одеваясь. – Тебе ведь к репетитору надо, да?
– Да, – ответила девушка, начав собираться.
В отличие от учителя, у ученицы все было на своих местах, поэтому ей не пришлось с матами шариться по дому в поисках одежды. Ну и кто из них взрослее? Минут через двадцать Даша была уже на улице и вялым шагом шла на занятия.
– Опа, ебать мой лысый череп, кого я ви-ижу! – ехидно усмехнулся парень в спортивном костюме и кожаной кепке.
Складывалось ощущение, что гопники, как елки – зимой и летом одним цветом. Единственным зимним аксессуаром на типичном представителе “районной культуры” был вязаный шарф вокруг шеи, и то, наверное, только потому, что у того горло болит.
– Здорово, зубочистка, – ответил ему Николай, пытаясь пройти мимо.
– Я – копье, ботан, – прошипел он, сплюнув.
Учитель брезгливо поморщился. Он хоть и был тем еще хамлом, но вот плевать на улице брезговал. Все-таки он не животное.
– Денег нет, – сразу произнес он, немного оттолкнув “Копье”.
– Э-э-э, стопэ! – проорал он, вцепившись ему в запястье. – Я что-то не понял, это ты сейчас слиться решил?! Типа по счетам не платить?! А ты берега не попутал?
– Да отвали, – фыркнул Олейников, с силой вырвав руку у парня. – Потом отдам!
– Я… Я сейчас позвоню в полицию, – практически прошептали сзади.
Молодые люди обернулись.
Даша, увидев ссору парней, сначала хотела тихо пройти мимо, но, заметив своего учителя, остановилась. Любопытство взяло верх, и она незаметно подошла поближе, желая послушать и узнать причину конфликта. Выловив из бранной лексики “воспитанного улицей” слова “деньги” и “долг”, девушка испуганно замерла. Насмотревшись различного рода фильмов: от документальных детективов вроде “Следствие вели…” и “Криминальная Россия” до правдоподобной фантастики типа “След”, Даша знала, что за это могут спокойно убить. Ей стало страшно, и она выхватила из кармана свой маленький симпатичный телефончик.
– Я… Я сейчас позвоню в полицию, – выдавила она, проглотив ком в горле.
– Э-э, шалава малолетняя, а ну быстро телефон сюда! – рявкнул парень, угрожающе надвигаясь на девушку.
Та задрожала и попятилась, прижимая средство связи к груди. Учителя не было видно. Гопник подошел к ней, нагло отобрал телефон и ухнул его об железную дверь с домофоном. Тот жалобно скрипнул, и экранчик безжизненно погас.
– Вы ничего не сделаете, тут жилые дома! Мой крик услышат! – уже куда более уверенно произнесла Даша, все также продолжая пятиться.
Внезапно раздался глухой стук, и любитель жаргона и нецензурной лексики упал, как подкошенный. За ним обнаружился Николай Александрович, замахнувшийся какой-то фанерой. При более близком рассмотрении Даша не смогла сдержать хихиканье: это была, оказывается, деревянная стенка от детской кроватки, разукрашенная всякими картинками. От силы удара бедная дощечка разломалась пополам. Голове гопаря не позавидуешь.
– А вы его не убили? – спросила Даша, с сомнением осматривая лежащего в отключке человека.
– Не парься, – махнул он рукой. – Максимум сотрясение. Я вообще удивлен, что его вырубило. Я планировал это как отвлекающий маневр, чтобы потом в челюсть вмазать.
– Мы его оставим здесь? Он не замерзнет?
– Подберет кто-нибудь, – фыркнул он, хватая девушку за руку. – А сейчас пошли-ка к тете, а то мало ли, сейчас мусоров кто-нибудь вызовет. Еще загремим в КПЗ за нападение на человека до выяснения обстоятельств. Хочешь в камеру предварительного заключения в компанию бомжей и проституток? – Даша испуганно замотала головой. – Во-от, так что поторопимся.
Вечером на сайте города Даша прочитала о том, что неизвестные избили жителя третьего района. Что тот лежит в больнице и усиленно пытается вспомнить, как точно выглядел нападавший. Девушка сначала хихикнула, потом фыркнула и закрыла вкладку.
========== Новое средство связи ==========
Тему про избиение мусолили недолго. Ведь это был гопник, а они каждый день на кого-нибудь наезжают или с кем-нибудь дерутся и “забивают стрелки”. Мало ли кому там надоели выходки одного из них, главное, что живой, и ладно. К счастью, никто так и не узнал, что напал учитель. Но оно и к лучшему. Как говорится: “Меньше знаешь, крепче спишь”.
Даша задумчиво держала свой напрочь разбитый телефон в руках. В глазах щипали слезы обиды. Этот телефон ей мама на день рождения подарила – один из немногих проявлений родительской любви и заботы. А сейчас этот когда-то симпатичный гаджет превратился в груду бесполезных железок, которые только осталось, что сдать на металлолом. Блондинка уже несколько раз пробовала включить телефон, периодически вынимая аккумулятор. Но он не подавал никаких признаков жизни. Отнести в ремонт – означало выбросить на ветер стоимость такого же телефона. Действительно, проще купить новый. А что она скажет маме? Ведь она ее потом к репетитору с конвоем только отпускать будет или, еще хуже – сама за ручку будет водить. А вот врать Даша не умела. По крайней мере, родительница каким-то образом всегда точно определяла правдивость слов дочери, что очень усложняло ей жизнь.
– Все свободны! – крикнул Николай Александрович, потом посмотрел на понурую Дашу. – Савинцева, останься ненадолго.
– Конечно, – пожала она плечами, снова опустив взгляд на свой телефончик, который она зачем-то принесла в школу.
Наверное, по привычке. К счастью для выпускницы, ее мама еще не заметила, что случилось с переносным средством коммуникации дочки.
Когда они остались наедине, парень облегченно выдохнул и подошел к девушке.
– Ты вообще как? – бодро спросил он, практически по-свойски похлопав ее по плечу. – Все в порядке?
– В полном, – вяло ответила Даша, повертев в руках то, что еще вчера было весьма милым мобильником.
Парень задумчиво посмотрел на устройство.
– Если хочешь, я возмещу, – начал он, косясь на смартфон. – Сколько он стоил? Я с зарплаты отдам.
– Вы не виноваты и не обязаны ничего возмещать. Это тот разбил, пусть он и возмещает! – прошипела Даша, звучно стукнув ладонью по столу, отчего парта задрожала, а рука покраснела.
– Ты действительно думаешь, что он отдаст деньги за разбитый телефон? – скептически спросил Олейников, вертя ручку. – Ты его видела? Откуда у этого существа деньги? Кстати, то, что это он разбил, еще доказать надо, а это заявление в полицию, огромная нервотрепка и куча ненужных процедур. На это уйдет много сил и времени. А у тебя скоро экзамены. Да и я смотрю, что телефон не был особо дорогой. Может быть, ну его?
Даша удивленно посмотрела на своего преподавателя. А ведь он говорит вполне правильные и разумные вещи. Она от этой идеи больше потеряет, чем приобретет. А терять ей сейчас очень нежелательно.
Учитель сверлил ее странным взглядом, каким-то задумчиво-виноватым. Ему было стыдно, что он подверг опасности свою ученицу, и еще его медлительность, нерастопность и неосторожность послужили причиной порчи чужого имущества. Конкретно в этом случае – телефона его ученицы. Следовательно, в случившемся целиком и полностью виноват Николай Александрович. А значит, что он и должен возместить испорченное имущество. Парень расстегнул пиджак и достал из внутреннего кармана маленький телефончик “Нокиа”. Окинув его беглым взглядом, проверяя, работает или нет, он осторожно протянул его Савинцевой.
Светлые брови ползли вверх при каждом движении педагога. Сначала он окинул девушку задумчивым взглядом, отчего Даша невольно напряглась, потом расстегнул пиджак и стал шарить рукой во внутреннем кармане. Девочка, опасаясь неизвестно чего, начала ерзать от напряжения. А потом ее логика ускакала далеко-далеко, уступив место шоку после того, как Николай осторожно протянул ей маленький, немного старый и потертый телефон.
– Что это? – спросила она, все еще считая это галлюцинацией.
– Это мой второй телефон, – ответил Олейников, перебросив его в другую руку. – Который “мой 2”. Именно на него ты звонила, когда нашла тот в маршрутке. Конечно, не смартфон, но пользуйся. Обещаю, что в течение недели возмещу всю стоимость твоего. Прости, раньше не могу, – улыбнулся он, по-прежнему протягивая ей “Нокиа”. – С деньгами напряженка. Но я найду, честно.
Повисла тишина, которую прерывало ровное тиканье настенных часов в кабинете. Даша молча переводила взгляд с учителя на телефончик и обратно. Неужели ей это не кажется, и Николай действительно дает ей один из своих телефонов на временное пользование. В это было просто невозможно поверить. Девушка медленно протянула руку в ответ, словно боясь какого-то подвоха.
