Текст книги "Братство Хроникёров: Адваллор"

Автор книги: С. В. Каменский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

С. В. Каменский
Братство Хроникёров: Адваллор

За каждым миром, даже самым наивным и глупым, кто-то наблюдает. Наблюдает и фиксирует то, что в нем происходит, и делает это постоянно, всегда.

Всегда можно стать невольным свидетелем важных событий. Событий, которые могут повлиять не только на жизнь всего мира, но и других миров. Миров, которые живут по своим законам. Законам, которые придумали не они.

Они ничего не знают о том, какая на самом деле Вселенная. Вселенная, созданная Великим Абсолютным Разумом, заполняющим всё возможное и невозможное пространство. Пространство, существующее вне времени. Времени, которого не существует и никогда не существовало.

Существовало лишь единственное правило: следить, но не вмешиваться. Вмешиваться в судьбу любого чужого мира запрещено, даже когда тот находится на грани гибели. Гибели по своей вине или вине иных миров. Миров, созданных творениями Великого Абсолютного Разума. Разума, не доступного пониманию других, даже его собственных детей. Детей, которые живут, придумав это единственное правило. Правило, которое за редкими исключениями неукоснительно соблюдалось. Соблюдалось Детьми Единого Родителя, царившего в Пустоте, Тьме и Безмолвии. Безмолвии, столь оглушительном, что даже любой звук тонул в бескрайней тишине. Тишине Богов-Творцов и Богов-Конструкторов, создающих новые миры по воле Родителя; Богинь-Наблюдательниц и Богов-Хроникёров, неустанно следящих за их творениями. Творениями столь отличными друг от друга, что даже Дети Единого Творца, создающие новые миры, не смогли достичь понимания. Понимания того, что каждый мир имеет право на жизнь. Жизнь, которую им навязали те, кто не видел смысла существовать не создавая.

Создавая новые миры, Творцы и Конструкторы отдалились друг от друга, не желая более признавать родства. Родства, которого они избегали и скрывали. Скрывали от молодых поколений богов, предпочитая действовать разобщённо, тайно и следуя лишь своим стремлениям. Стремлениям обойти других и стать первыми создателями Идеального Мира. Мира, в котором будет всего поровну. Поровну добра и зла, порядка и хаоса, – всего того, что по сути своей имеет противоположность. Противоположность всем остальным неудачным мирам, которые в погоне за славой создавались на скорую руку один за другим.

Другим же досталась возможность наблюдать и фиксировать всё происходящее, чтобы не пропустить рождение Идеального Мира, которое и положило бы конец долгому противостоянию. Противостоянию, длящемуся многие триллионы лет. Лет, наполненных болью, ненавистью, совершенствованием и гордыней. Гордыней тех, кто создавал беспристрастно, бездушно, корыстно, лелея единственное желание. Желание самому стать Первотворцем. Первотворцем Идеального Мира во Имя Абсолюта. Абсолюта Собственной Волей породившего один-единственный мир, который был близок к тому, что задумали его дети. Дети, зазнавшиеся настолько, что не признали творения своего Родителя, до сих споря о том, кто первый создал эту планету. Планету, настоящее имя которой никогда не произносили, называя её Эталоном. Эталоном того, чего пока не смог повторить никто.

Никто был когда-то рождён Абсолютом втайне от Детей и был призван следить за всем, что происходит в каждом уголке Вселенной до тех пор, пока не появится нужный мир. Мир, появление которого ждут все, за кем неустанно следит Великий Абсолютный Разум глазами его тайного Никто. Никто, который может даровать и забирать силу, вмешиваться в судьбы всех тех, кто не знает о том, что рядом Никто.

Никто не знает Никто.

ВНЕВРЕМЕННОЕ.

Порой главное правило казалось ему странным, неполным и очень удобным. Когда-то правила не было, и все боги существовали без него, исполняя Волю своего Творца. Ни один из богов не видел Абсолют, но все знали, что это их Родитель. Какого пола, как выглядит, – никого не интересовало. Боги, поняв своё единственное предназначение создавать, создавали. И так повелось: Конструкторы – конструировали; Творцы – творили; Наблюдательницы – подглядывали; Хроникёры – записывали. Боги создавали Миры, Технологии, Слухи и Книги.

Безымянный посмотрел на башню. Он не был Молодым. Был Старым, но не Древним. Долгое время он просто Размышлял. Просто Думал о том, кем хочет быть и чего хочет. Он плохо помнил своё прошлое, даже забывал старых друзей и подруг. Все они нашли себя, а он всё это время просто наблюдал. Порой вся прошлая жизнь начинала казаться ему сном, его же выдумкой. После того, как пришло осознание любви к наблюдению, желания стать свидетелем событий, он очутился на белом облаке с высокой белой башней, окружённой ослепительным светом. Высокие массивные двери распахнулись, навстречу ему вышел кто-то и громовым басом приветствовал, назвав своё имя Ае́лиох. Он сопроводил пришедшего внутрь, в огромный полупустой, ослепительно-белый зал, усадил в кресло, сел сам во второе и задал вопрос:

– Кто ты?

Безымянный почувствовал, как растворяется в этом свете.

– Я ребёнок Абсолюта.

– Как твоё имя?

– У меня нет имени.

– Чего ты хочешь?

– Наблюдать.

Аелиох что-то записал в своём блокноте, внезапно появившемся в руке вместе с ручкой.

– Откуда ты?

– Не знаю.

– Как долго ты существуешь?

– Долго.

– С первых времён? – напрягся Аелиох.

– Чуть позже.

Безымянный закрыл глаза; ему казалось, что он плыл в кресле среди мягких и ласковых волн, подгоняемый космическим ветром.

– Почему ты так долго ждал?

– Я Размышлял, прежде чем Осознал, чего именно я хочу.

– Ты знаешь, что сделав выбор, ты никогда не сможешь изменить его?

– Абсолют не давал такого правила, – внезапно открыл глаза Безымянный.

Аелиох внимательно посмотрел на него.

– Ты знаешь, что сделав выбор, ты никогда не сможешь изменить его? – повторил он.

– Теперь знаю, – неожиданно резко ответил Безымянный, буравя взглядом собеседника, отчего тот еле заметно вздрогнул.

– Ты готов подтвердить свой выбор?

– Да.

– Я, Верховный Хроникёр Аелиох, назначаю тебя младшим братом и принимаю тебя в Братство Хроникёров. Имя тебе Безымянный.

– Я и так безымянный.

– Когда ты проявишь себя, то получишь имя.

– Хорошо. Где я смогу исполнить задуманное?

– Своё назначение ты будешь исполнять в башне, в обществе других братьев.

– Хорошо, – Безымянный задумался. – Я могу выбрать любой мир?

– Да. Любой свободный мир, планету, Вселенную.

– Вселенная одна, – возразил младший брат.

– Ты слишком долго Размышлял и Осознавал, Безымянный. Ты знаешь, что такое Эталон?

– Конечно. Его создал Родитель.

– Какая поразительная уверенность… – снова напрягся Аелиох. – При общей неосведомлённости… Создатели миров до сих пор спорят, утверждая, что именно они сотворили этот мир.

– Они не смогли бы создать что-то подобное, пока не увидели то, как можно создавать, – уверенно ответил Безымянный. – Я много наблюдал и многое видел. Я видел рождение той планеты. Это было интересно, – но ни Конструкторов, ни Творцов не было рядом. Все они пришли позже.

– Я никогда не встречал свидетеля рождения Эталона. Ни один бог не видел этого, – Верховный Хроникёр с интересом разглядывал Безымянного. – Как это было?

– Красиво.

– И?

– Быстро.

– Красиво и быстро? – переспросил Аелиох.

– Необычайно красиво и очень быстро, – уточнил Безымянный. – Никто так больше не создавал.

– Может, что-то ещё?

– И не создаст, – уверенно добавил младший брат.

– Ты считаешь, что всё наше существование бессмысленно?

– Нет. Просто Родитель показал пример, что можно сделать, и хотел сплотить всех нас; а мы играем в свои игрушки и призываем свидетелей. Мы создаём, но не то.

– Для чего ты стал Хроникёром?

– Я многое видел и многое забыл. Я хочу поделиться тем, что и как я вижу.

– Отчего ты не объявил, что стал свидетелем рождения Эталона?

– Творцы и Конструкторы уже договорились между собой, мне было интересно наблюдать за ними. Появилось Сестринство и Братство. Тогда я задумался, что могу делать то же, что и всегда, и рассказывать об этом другим.

– Ты не говорил никому больше об Эталоне?

– Нет, я давно ни с кем не общался.

– Не говори. Достаточно того, что это знаю я.

– Я мало что помню.

– Я оставлю тебя здесь, – произнёс Аелиох. – Закрой глаза и познай всё, что ты упустил за время своих странствий в пустоте.

Верховный Хроникёр ушёл – Безымянный закрыл глаза.

ВРЕМЯ ПЕРВОЕ.

НАЧАЛО НАЧАЛ.

Вначале была Тьма. Пустота царила в Безмолвии. Скучен был этот Мир. И однажды Ода́йн, Бог-Творец, что создавал горны с вечным жаром и меха с ветром, сказал сам себе: «Пуста эта Айлийе́11
  Часть Вселенной (прим. автора).


[Закрыть], не на кого смотреть мне и радоваться. Если бы был Малый Мир, населённый Малыми Существами, не пребывал бы я в скуке». И подумав об этом, Одайн стал ждать, когда придёт эта Мысль другим, и тогда бы они вместе сотворили Мир, – новый и прекрасный. Но никто так и не объявил о своём желании. И разослал тогда Одайн слуг своих к Богам, которых знал, к тем, о которых слышал, и к тем, о существовании которых догадывался. Время шло, и из всех Божеств явилась лишь одна, и была она высока и статна, ликом прекрасна, и имя ей было Волего́сти. Многие же Боги и Богини обещали помочь всем, что потребуется для создания Малого Мира. Но Одайн ничуть не огорчился, что помощник у него будет только один. Молодая Богиня, хоть и была малоопытной, но в мудрости и энтузиазме ей было не занимать; и чуть позже, выйдя из своей Сферы – кузни, где меха и горн находились, Одайн принялся за дело новое и долгое. И нашёл он камень, летающий в пустоте. И был камень тот круглым и гладким. Нашёл Одайн другой камень, поменьше и поострее, и обтесал им первый. Осколки образовали круг возле Одайна, где кружат и поныне. Поместил Одайн горн и меха в центр этого круга и назвал их Аргони́сом – звездой яркой и бессмертной. И поставил с ней рядом камень обтёсанный – наковальню, а зубило, второй камень, на потом оставил.

И творил он на той наковальне волшебный молот, в который вложил всю силу свою и мощь магическую, ибо был Одайн магом всесильным и непобедимым. И придал Бог-Творец зубилу каменному крепость великую и вырезал им руны волшебные и таинственные на молоте своём. А стружку истолок и припас. И назвал Одайн металл, из которого молот изготовил, Ла́тосом. И был металл тот лёгок, как пёрышко, и крепок, как скала. А зубило, которым руны вырезал, – камень, из которого изготовлено оно было, – Одрио́сом назвал. И не было ничего его крепче, даже латос не так крепок был, как он.

Прошло время, и созвал Одайн слуг своих и дал им задание великое и ответственное. Собрать по части от всего, что в Мирах существует. Собирали они долго и тщательно, во всех Вселенных побывали, исполняя задание своё, и исполнить его стремились они на совесть. Но тот, кому поручено было собирать Порядок, не смог найти его в нужном количестве и в горе скитался, моля о помощи. И тогда один из Богов предложил ему недостающую часть. Обрадовался слуга Одайна-Творца и согласился принять помощь. И вернулся он к своему Богу и подал ему сферу с Идеальным Порядком. Получив, что хотел, повелел своим слугам Одайн быть свободными.

И Творец, собрав все части в одно Целое, нагревал его на Арго́нисе, напоследок добавив туда измельчённый Латос. И трудился он время долгое и ковал на наковальне Мир новый – Адвалло́р, и был тот хорош, но гладок и пуст. И спустился на него Одайн, и создал Твердь и Воду. И захотел сотворить он четыре материка и наречь их, но появился вначале Святой Остров – Иеллэ́. Когда творил Одайн Мировой Океан, выпал ручник его из поясного ремня, и не тронула Вода молот волшебный, и обтекла она его, с точностью обведя очертания молота, и выросла под ним Твердь. И назвал Одайн её Святым Островом. Вторым создан был материк, очертаниями своими повторяющий Святой Остров, но во множество раз превосходящий его по размерам, наречённый Сандо́рия. Следом созданы были ещё три: Униа́х-ха, Креа́виш и Ява́л-У́мма-Хар. Помимо них сотворил Одайн превеликое множество островов. И каждый был наречён. И ни один не совпал с другим.

И закрутил Бог-Творец Мир, как волчок, и пустил вертеться вокруг Аргони́са. И была Тьма на одной стороне Адвалло́ра, а Свет на другой, и сменяли они друг друга по очереди. Но иногда Свет освещал дольше, а Тьма царила меньше, порой было и вовсе наоборот. С трудом большим добился Одайн, чтобы светили они, как задумано. Для трудов ночных создал Одайн меньшее светило – лампаду, младшую сестру Аргониса, и назвал её Мироллэ́ – волчок вокруг волчка, ибо как Адвалло́р вокруг Аргони́са вращался, так и Мироллэ вращалась вокруг Адвалло́ра.

Был Океан, и была Твердь, но не было Малых Существ; никто не радовался новому Миру, и Одайн загрустил. И обратилась к нему прекрасная Волегости.

– Если пожелаешь, о Великий Творец, – молвила она, – я населю Мир живностью и постелю изумрудные ковры на нагую Твердь. И будет Мир в Адваллоре.

Возрадовался Одайн и ответил Богине: «Что ж, бери в распоряжение Остров Святой, но другие земли не трогай пока, что-то в Мире нашем настораживает меня. Много боли и несчастья в нем будет. Исправить это мы уже не в силах. Быть может, Дети, если усилия приложат, к совершенству задуманному приблизят его».

И создала Волегости на Святом Острове леса густые, поляны, цветы прекрасные и благоухающие, и животных создала. Повелела она им жить в согласии и мире, и согласились они. Но оказалось, что некоторые не хотели жить на суше, – их тянуло в Океан, а других – в Небо. И тонули первые, а вторые разбивались. И созвала Волегости их всех на совет и решила, что пусть те, кого тянет в Небо, станут птицами, и дала она им крылья и оперение. Тем, кого тянуло в Океан, дала чешую и плавники – и стали они рыбами.

И шло время; плодились они и размножались, и метались многие между сушей, и Небом, и Океаном, и появлялись новые, радуя Богов разнообразием своим. Но вскоре Хаоса в Мире стало больше; и несколько животных, заблудившись и обезумев от голода и жажды, напали друг на друга: так пролилась первая кровь. И насытились они и перестали иной пищи признавать, кроме плоти и крови. Созвала снова всех на совет Волегости, и решили они с Одайном, что пусть животные одни будут пищей для других, и будет равновесие тогда и тех, и тех.

– А кто кем станет? – вопросили животные. – И как сделать это справедливо?

И был кинут жребий. Охотник – Дичь, Хищник – Жертва. И стало их поровну. И были они разные: кто мал и неприметен, кто поджар и быстр. И множились они, и прятались, и охотились. И с той поры животные так и жили: по наказанию Волегости и Одайна.

И наблюдал Одайн за Волегости, за творениями её, и доволен был. Только тогда Боги разрешили себе короткий отдых. И сказал Бог-Творец: «Юная Волегости, пусть те, кого создала ты, останутся Детьми твоими, и пусть деревья и цветы будут во власти твоей. И порядок свой установишь ты им. Великолепны начинания твои, красу необычайную вижу я. Остров Святой, Иеллэ, восхитительным стал, тебе благодаря, молодая Богиня».

И отвечала ему Волегости: «Признательна я тебе, о Великий Творец, за слова твои лестные. Честь получить похвалу от тебя за столь малый труд. Если позволишь ты мне, сотворю я подобное на всех иных землях, угодных тебе».

И дал Одайн согласие своё.

ВРЕМЯ ВТОРОЕ.

ДЕТИ БОГОВ.

«Леса и поля в благоухании своём были великолепны. Воздух наполнен был запахами, от которых замирало сердце, и душа таяла. Злоба, исходящая из нутра моего, угасла и долго не напоминала о себе, страсть к разрушению сменилась желанием сочетать деструкцию с созиданием. Уничтожать уродливые плоды своего пропитанного ядом и агрессией существа и на их месте творить то, что прекрасней всего (но не её), – леса, и травы, и животных. Нет слаще имени, чем имя юной Богини Волегости».

Священная Книга Злочероса.

И решился Одайн на шаг отчаянный, задумав создать Первых существ разумных по обликам и подобиям Богов. Прознав о сотворении Мира, Бог Злочерос решился предложить Одайну на выбор тварей разных, сотворённых им. И явился он перед Богом-Творцом и Волегости. Был дух его беспокоен и мятежен. Оружием его была палица, а плащ выткан из Хаоса, и оставлял он за собой шлейф раздора и беспорядка. Припав на одно колено перед Богами, ибо проникся он к ним уважением за труд их, испросил разрешения помогать в сотворении Малого Мира. И было решено, что втроём они создадут жизнь новую. Спустившись на Твердь Малого Мира, стали выбирать Боги место, где поселятся Первые. И приглянулся им всем Святой Остров. Ступив на него, стали думать Боги, какими будут Первые. Хотел Злочерос показать своих тварей, но, видя необычайную красоту вокруг себя и ощущая дрожь в коленях при виде Юной Богини, решил, что уродливы творения его для столь прекрасного Мира. Так и не решившись, вертел он шкатулку с ними в руках, не зная, куда её деть. Долго думали Боги. Сто раз Адвалло́р обогнул Аргони́с. И на сто первый раз были созданы и наречены Ло́рцы – Первые. Были они светлокожи и с волосами огненными. И стали Боги давать имена Первым Двенадцати. И нарекли они женщин: Ло́ра, Си́кха, На́ва, Шу́йя, Броле́ка и Па́хра. И мужчин нарекли они: Тири́з, Го́рив, Мафо́р, Ленс, Коли́в и Фиск. Увидев друг друга, существа испугались и спрятались, но вскоре любопытство взяло верх, и стали они знакомиться. И разделились они. Мужчины отдельно от женщин, ибо решили они, что творениями разными являются. И смотрели на них Боги с улыбкой родительской. И приметили тут Одайн с Волегости, что держит Злочерос всё время шкатулку подмышкой. И коснулась плеча его Волегости с вопросом, что таит он в шкатулке той, и вздрогнул тогда Злочерос, и выпала шкатулка на Твердь. И высыпались из неё разные твари цвета желчи, ликом ужасные и нутром чёрные. Обретя свободу, бросились они врассыпную и скрылись, кто где. И вымолвил Тёмный Бог слова проклятья на творения свои и отрёкся от них, вскричав, что сам изничтожит уродство сие, портящее красоту столь прекрасного Мира, и пролились его слёзы в этом порыве, и стали они озёрами с Белой и Чёрной Водой. И опустил тогда голову Злочерос, прошептав извинения свои. Нахмурился Одайн, ибо не ждал он такого развития Мира. Но то, что свершилось, вернуть невозможно, ибо только Абсолют существует во все времена и во всех измерениях в единое время. И молвил Одайн: «Только плохой родитель проклянёт дитя своё, каким бы оно ни являлось. Только жестокий отринет плоть от плоти своей, пусть даже гнилостной она стала. Видом страшные, могут и они измениться, если родитель их готов ради красоты, ненавистной нутру его, проклясть творения свои». И вытер слёзы Злочерос. В глазах его отразилась прежняя суть, и ответил он: «Что суждено мне, то будет». И ушёл он, а Одайн, в предчувствии скверного, задумался.

Прошло время, и стали Лорцы проявлять интерес друг к другу. Женщины били острогой рыб и вялили её на солнце. Мужчины приносили птиц и зверей, также вяля их мясо. Первой пришла к ним Па́хра и спросила помощи и защиты от созданий Тёмного Бога, которые стали воровать пищу, а зачастую и грабить женщин. Вышел Го́рив навстречу ей и молвил: «Да, можем мы защищать вас, но что в ответ вы можете предоставить нам? Можете ли вы сделать одежду для нас из шкур зверей, нами добытых?»

Пахра, подумав, ответила молодому вождю: «Мы делали одежду из листьев, плотных и широких, протыкали костями рыб, добытых нами, и скрепляли их стеблями растений, толщиной с мой мизинец, что с высоких деревьев спадают до самой тверди. Думаю, и со шкурами справиться сможем».

И заключили они договор. Мужчины разделились по трое и стали меняться обязанностями. То первая троица охотится, а вторая лагерь сторожит, то наоборот. И стали мужчины и женщины обмениваться мясом и рыбой, но продолжали есть каждый в своей стороне. Так было до поры…

Па́хра отправилась в лес за стеблями растений для одежды. Собирала она долго. Добыла она пять стеблей, что можно десять раз обмотать вокруг тела, и в лагерь свой собралась, но существа, созданные Злочеросом, напали на неё. Долго боролась с ними женщина, троих смертельно ранила острогой, только стали одолевать числом её создания жуткие. И закричала Па́хра, моля о помощи, и услышал её голос Го́рив. Примчался он, как ветер, на зов её и был страшен молодой вождь, облачённый в шкуры звериные, с дубиной костяной. И выкрикнул он слова, что на бой вызывает нечисть, и, подняв оружие своё, напал на тварей Злочеро́са. И убил он многих, но ранен был одним из чудищ в бедро. Тогда вскричала Па́хра и пронзила того врага острогой, упав сама без сил. Отнёс её Го́рив в лагерь, под охрану, и заснул беспробудным сном от раны жуткой, оставленной короткой острогой с пером на одном конце, с остриём отравленным. Воззвали тогда Лорцы к Богам-Родителям с мольбой о помощи.

И снизошёл к ним Тёмный Бог. Отнёс он на руках своих Го́рива к священным озёрам из слез собственных. И погрузил он тело бездыханное в озеро Чёрное, и умер яд в теле воина храброго; опустил в озеро Белое – и затянулись раны Го́рива, и дух его вновь вошёл в него с первым вздохом. И прильнула к нему Пахра, и обнял её воин молодой, и полюбили они друг друга.

И сотворили Боги новых Лорцев, в помощь первым двенадцати, видя, что хороши Дети их. И дал Злочерос им знание о том, как сражаться надо и оружие делать. Как дерево и камень обрабатывать, как верёвки плести и одежду шить. И дал им первый огонь, научив уважать его, чтобы поддерживать жизнь.

Увидел Одайн, что Тёмный Бог на Иеллэ́, и сам спустился на остров. И одобрил он поведение третьего Бога, отметив, что исправляется он. А Волегости улыбнулась, заглядевшись на то, с какой радостью обучал Злочерос Первых.

Прошло время – и стало Лорцев много. Каждый из них нашёл свою возлюбленную, и от Изначальных произошли другие Лорцы, потомки Первых Детей Богов. И было их уже не счесть. Но чудища тоже множились и не оставляли в покое Лорцев, и частыми были сражения долгие. Видя, что в постоянных битвах проводят время своё Лорцы, сказал Тёмный Бог: «О, Одайн, Великий Бог! Терпят поражение Дети наши. Может, пришло время обучить их работе с железом, научить защиту ковать и оружие?»

Молвил Бог ему в ответ: «Жестоки стали Лорцы. В битвах сердца их черстветь стали. Лишь во зло будут использовать знание они, ведь железо не только броня и мечи, но и плуги для землепашцев и серпы острые с косами для жниц с косарями».

– Но не выдержат боя они с созданиями моей жестокой молодости. С Гры́нами и Гугу́сами. О́рнов стал видеть я, что грузными стали, как пивные бочки. Огромной силой и выносливостью они обладают. Те раны, что Гры́нам и Гугу́сам смертельны, О́рнам, как укус комариный, им десяток копий вонзи в плоть – не погибнут, ибо боли не чуют, лишь злее становясь и свирепей, – отвечал Злочерос.

– Ну что же, Бог Тёмный, в словах твоих есть доля правды. А дети твои и сотни лет назад были свирепы. Сейчас же из нор своих выползают и губят Наших Сынов с Дочерями.

И спустился Одайн на Твердь Адваллора, на Остров Святой. И пришёл он к Лорцам и дал знание, как железо добыть и обработать его, и кузнечному ремеслу обучил. Но заинтересовало мужчин только оружие и броня. Постигнув навыки работы с железом и кузню справив, принялись ковать Лорцы мечи с топорами да нагрудники с щитами мастерить.

Не вняли они и совету Злочероса – выслушать Одайна до конца, сказав, что больше им ничего не нужно. И разгневался тогда Тёмный Бог, осознав свою ошибку, и замахнулся палицей на Лорцев, желая покарать за непослушание. Но так и не опустил руку, видя страх в глазах глупых Детей Богов. Отошёл он, взревев, от города на триста шагов и, вскричав, обрушил мощь палицы на Твердь. Но зол был Бог, и сила магическая клокотала в нём – пробило страшное оружие землю. Хаос, что когда-то за Порядок был выдан, потянулся к нему. Столь сильным был прорыв Тверди Адваллора, что отбросило палицу, и взмыл Хаос столбом, пропитывая Малый Мир. С трудом устоял на ногах Тёмный Бог. Вновь Злочерос причинил боль Малому Миру.

И померк Свет, и замерло всё: и Аргонис, и Мироллэ, и Адваллор. И спустились Одайн с Волегости на Твердь Малого Мира.

Стоял, сокрушённо качая головой, Злочерос, держа растрескавшуюся палицу. Поднял свой взор на спустившихся Богов и улыбнулся горько.

– Погубил я твой Мир, Великий Бог! Предложил я когда-то слуге твоему помощь, но вместо Порядка дал Хаос, коего было у меня сверх меры. Нет равновесия в Мире твоём. По вине моей Адваллор пострадал. Тварей из Других Миров, которых похитил я и развратил, выпустил я в твой Мир. Полюбил я Адваллор, но сам же и погубил. Даже если простишь ты бесчинства мои, нет мне места на этой Тверди. Не помощник тебе я отныне, ибо зло и печаль приношу лишь. В третий раз Адваллор я испортил. Ухожу я в изгнание вечное из Чертогов твоих. Оставляю свой плащ я и палицу, что волшебную силу свою почти исчерпала. Как захочешь использовать их, так используй, на своё усмотрение.

Что сказал, то и сделал Бог Тёмный, не дав возможности другим Богам и слова произнести. Подобрал Одайн его плащ и палицу и сказал Волегости: «Если в Мире Малом не хватает Порядка, сила Хаоса в нём верх берёт, то с поры сей я Бог-Творец, Первотворцем не ставший. Вы же, Первые, имя которым мы дали Лорцы, не будете отныне единственными в Адваллоре».

И ушли Боги из Малого Мира и Чертогов его. Искали они ответы на свои вопросы в других Мирах и у иных Богов. Много времени прошло: долго скитались Одайн и Волегости, думая о создании новых существ, не тронутых Хаосом.

И настало время вернуться. Учли они ошибки свои, что сопутствовали сотворению Первых. И создали Боги новых существ и нарекли их – Э́лери. Были они на целую голову выше самых высоких Первых и завораживали своей странной холодной красотой. Статны были Э́лери с кожей бледной, а волосы их, прямые и светлые, доходили до пояса. И глаза их светились мягким пепельным светом, как сияла порой Мироллэ́.

Вначале были сотворены четверо Э́лери: Карго́л и Тари́л, Ниролана́сти и Соланиэ́сти. И спустили их Боги на Твердь Малого Мира. Долго искали Элери место, где хотели бы поселиться, и наконец в самой глуши леса, нашли большую поляну, окружённую высокими деревьями. Вторые настолько прониклись необычностью и красотой найденного места, что не захотели строить дома. Некоторое время жили они на поляне в согласии и мире со всеми животными до тех пор, пока твари Тёмного Бога не нашли их. Звери смогли защитить Элери, но Вторые, поражённые итогом страшной битвы, воззвали к Богам.

И вновь сотворили Боги новых Элери, и даровали им знания, и внимали им Дети их. С той поры стали жить Вторые на огромных деревьях, что росли вокруг поляны и назывались Лэ́влины. Мастерили Элери длинные луки и лёгкие копья. Волегости учила их, как одежду плести из коры, бересты и лыка, ибо не желали Вторые добывать железо, как Лорцы. И постигли они ремесло Богини и как добыть нужное, чтобы и деревьям на пользу шло. Рассказала им Волегости, что Лэвлины полые, и стали использовать их Вторые как дома. Много знаний постигли они, что Богам было только на радость. Ветви Лэвлинов были длинны так, что с соседними переплетались, и ходили Вторые по ним, как по мостикам. Вечерами спускались они на поляну и, сидя у костра, пели песни, обнявшись. Научила их делать вино Волегости, ибо виноград на той поляне рос в избытке, и теперь Элери делали такой напиток, что сам Одайн изумлялся их мастерству.

И осознали Вторые, что Боги с ними время проводят, не с Первыми; и на охоте, встречаясь с Лорцами, что сдружились с ними, зачастую, как младшие братья, горделиво хвалились вниманием. Первые, помня о том, как прогневался Тёмный Бог из-за их непослушания, стали думать, что Боги покинули их, и со временем старались избегать встреч со Вторыми, что высокомерием своим, похвальбой раздражали всё сильнее. Вскоре поняли Лорцы, что Элери были Богами отмечены, ибо жили они долго настолько, что несколько поколений Первых сменяли друг друга, а Вторые оставались так же молоды. Даже дети их, пережив своих сверстников, не старели.

Время шло. Множилась неприязнь. Менялись народы. И увидел Одайн, что похотливы и жестоки стали Лорцы, а Элери – горделивы и высокомерны. Оскорбляли при встрече друг друга, и вражда между ними сорной травой разрасталась. Даже битвы с общим врагом не могли сплотить их. Явились Боги своим Детям и молвили, что лишь достойные смогут теперь попасть на Изначальную Землю – Остров Святой, Иеллэ. И были перенесены Дети на Сандо́рию. Помогли Боги им освоиться на новой Тверди и дали наказ возвести город, в котором будет место для всех. Понадеялись Одайн и Волегости, что общее дело поможет Народам забыть былые обиды. И был основан Лорине́ст.

Но не ладили Элери с Лорцами, и придумал Одайн, что, создав Младших, сможет он примирить Старших и Средних. Так и созданы были Третьи, с волосами чёрными и кожей бронзовой. Всё Добро и Любовь Бог вложил в их сущность, даровал им жизнь дольше, чем у Лорцев, но короче, чем у Элери. И нарёк он их – Сва́рны. И были Третьи, хоть и ниже Лорцев на голову, но сильнее своих Старших братьев. И учил их Одайн и воспитывал, как своих детей. Сварнам Одайн дал всё, что присуще ему было самому. И были они трудолюбивы, упрямы, настойчивы, мудры и изобретательны, любопытны и любознательны. И так как было к тому времени Лорцев и Элери превеликое множество, создал Одайн несколько сотен Сварнов и дал им имена. По-доброму относились Третьи и к Лорцам, и к Элери. И их любили все за открытость и доброту.

Заметили Боги, как незаметно для себя стали меняться многие Элери, начавшие расстраиваться, что Лорцы больше времени со Сварнами проводят. И сплотились, наконец, три Народа при Великом Строительстве. И забыты были обиды старые. И пришла благодать в Лоринест, что расцвёл как прекрасный цветок. И пришло время выбирать, кто достоин был жить на Земле Изначальной. И решили Боги, что это Третий Народ. Задумались Одайн с Волегости: ведь Сварны важным звеном стали между Народами Старшими, и что будет, если уйдут они, оставив Лорцев и Элери. Но Богами что сказано – как судьба – предначертано. И собрали они всех Сварнов по Воле своей, и сказал им Одайн: «Заслужили вы находиться на острове Святом, где Лорцы и Элери появились и жизнь где первая зародилась».

И прежде чем юная Волегости успела сказать пожелания добрые, ответили Сварны им: «Но мы здесь родились, на Сандо́рии, и для нас она наша Родина. И простите нас, Боги, но здесь мы остаться хотим. Привязались мы к Лорцам и Элери».

Призадумался Одайн и сказал тогда: «Хорошо, не буду я идти против воли вашей, ибо Дети вы мои. Пусть так и будет!»

И пришли Боги к Элери, ибо из оставшихся лишь они достойны были вернуться на Святой остров. И сообщил им Одайн новость эту, и возликовали многие. И благодарили они Одайна, но были и те, что, сдружившись с Первыми, отказались и пожелали остаться на Сандории.