Текст книги "Autumn «Klaromadness» (СИ)"

Автор книги: S Lila

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Кэролайн испуганно вздрогнула, уловив волну ярости, исходящую от него, и подскочила на ноги, помня, что лучшая защита – это нападение, ощущая, как голос в её голове постепенно затихает, будто отступая перед могуществом первородного гибрида, признавая в нём лидера и, понуро опустив голову, капитулируя.

– Да, но этот один моя лучшая подруга, – она не знает, как получается так стойко и удивительно спокойно держаться, при этом умудряясь ещё спорить и не выдать своё истинное состояние, разрушающее её изнутри.

Так хотелось разрыдаться, прямо как в детстве. Отчаянно и навзрыд, просто лить слёзы и ощущать поддержку, тёплые объятия и нежные, безумно ласковые, слова.

– Говори себе что угодно, чтобы лучше спать по ночам, – вместо этого ядовито ответил он, приправив свой безжалостный тон голоса не менее безжалостной ухмылкой, затрагивающий струны её ослабленной души.

– Я убила двенадцать человек, – растерянный и едва различимый шёпот сорвался с её губ, а внутренний голос завопил, крича ей о том, что она самый настоящий монстр, не достойный искупления.

Крик был оглушающим, разрывающим её изнутри и вынуждающим вжать блондинистую голову в понурые плечи, готовясь вот-вот сорваться. Ещё чуть-чуть, лишь самую малость…

– Эй, – Клаус сделал шаг к ней навстречу, слегка приобнимая её за предплечья и отвлекая от накатывающей истерики, вновь заглушая на миг этот чёртов голос, – Эй, – он наконец смог заставить её посмотреть ему в глаза, видя, как она отчаянно нуждается в утешении; отчаянно нуждается хоть в ком-нибудь, – Похоже тебе нужна поддержка, – и её лёгкий кивок стал лишь подтверждением столь проницательных слов ли него, – Почему бы тебе не найти кого-то менее ужасного, с кем можно поговорить? – его губы изогнулись в издевательской ухмылке, намеренно причиняя ей боль и вынуждая надломлено втянуть в себя воздух, обжёгший лёгкие.

Кэролайн не поверила своим ушам, во все глаза смотря на него, стараясь справиться с накатывающими эмоциями, словно лавина накрывающими её, поражающими своей мощью и разнообразием. Её губы сжались в тонкую линию, и она вдруг, резко взметнув ладонь вверх, с силой влепила звонкую пощёчину Клаусу, вынудив его голову резко дёрнуться в сторону от сильного удара. Гибрид инстинктивно отступил на шаг, чисто механически прикасаясь ладонью к месту удара, всё ещё удивлённо смотря на неё, будто отказываясь верить в произошедшее.

Утробно прорычав, словно дикий зверь, готовящийся разорвать глотку очередной жертве, он на вампирской скорости рванул вперёд, грубо впечатывая её хрупкое тело в ствол дерева и смыкая ладонь на её шее, слыша, как её сердце бешено забилось в груди от страха.

– Отпусти! – испуганно всхлипнула она, окончательно ломаясь под гнётом его ярости и внутренней борьбы, вдруг жалобно опустив глаза, будто маленький ребёнок, и пустила слёзы.

Они катились по её щекам, словно подтверждая её боль; её человечность, за которую она так отчаянно цеплялась и которая всегда будет нашёптывать ей какое он чудовище. Вот она… проблема. Её проклятая человечность, не дающая ему то, чего он так отчаянно жаждет заполучить. Её.

Клаус вдруг расплылся в широкой и довольной улыбке, наиграно нежно стирая кристальные капли с её лица и привлекая к себе внимание чистых небесно-голубых глаз, на дне которых плескались крупицы надежды, которую он собирался уничтожить, вырвать с корнем из неё, открыв ей другую сторону дара бессмертия.

Приблизившись к ней максимально близко, он ощутил своими губами её напряжённое горячее дыхание, замечая, что эта близость её стесняет, волнует и в то же время пугает.

– Отключи их, – проникновенно произнёс Майклсон, в упор смотря в её глаза, вовсе не применяя внушение, а желая, чтобы это решение она приняла сама.

– Что? – растерянно произнесла Кэролайн, не веря в правдивость услышанного, на миг подумав, что всё это лишь обман, иллюзия, созданная её пошатнувшейся психикой.

– Поддайся соблазну не ощущать эту боль, сомнения и чувство вины, терзающее душу. Отдайся тьме и познай все её грани. Слейся со мраком, который подарит тебе свободу. Свободу от оков, что сдерживают тебя, не давая быть самой собой. Выпусти внутреннего зверя на волю, позволь ему насытиться и ощутить все прелести вампирской сущности.

Кэролайн беспомощно простонала, прикрывая глаза и стараясь заглушить внутренний голос, кричащий в унисон с Клаусом. Этот крик, призывающий её отключить чувства всё нарастал, отдаваясь эхом в голове и усиливаясь с каждым сказанным им словом. Отключи. Просто отключи.

И она сдалась, пошла на поводу у сладостного искушения. Всего секунда и что-то в ней щёлкнуло. Всего секунда и настала тишина, такая прекрасная и удивительная, такая пьянящая своей бескрайностью и вседозволенностью.

Медленно открыв глаза, она сделала вдох, ощущая вкус свободы на языке и позволяя каждой клеточке своего тела прочувствовать свою неудержимую сущность. Сущность, что она так часто отрицала и подавляла в себе. Теперь это было уже не нужно.

– Кэролайн? – осторожно позвал её Клаус, заглядывая в глаза и не видя больше в них мягкость и сострадание, сквозящее прежде в её взгляде.

Там был порок и тьма, что манила своим могуществом, вынуждая его удовлетворённо кивнуть и отойти, позволяя ей ощутить вкус этой жизни, удовольствие от абсолютной свободы. Её губы вдруг растянулись в широкой, совершенно безумной, улыбке, которой позавидовал бы даже Кол. Вот она. Идеальная. Идеальное дополнение к его собственной тьме.

– А Елена была права. Так намного лучше, – усмехнулась Кэролайн, отталкиваясь от ствола дерева и приближаясь к нему, жадно смотря на его губы, не дающие ей покоя уже несколько месяцев.

Вот только раньше ей приходилось сдерживать своё навязчивое желание узнать, какие же они на вкус. Теперь это было делать вовсе не нужно. Ничего больше её не останавливало. Ни голос совести, ни Тайлер, ни друзья. Абсолютно никаких ограничений теперь не существовало. И от этого было так хорошо…

– Обещание про жаркий гибридный секс ещё в силе? – изогнув бровь, невинно поинтересовалась Кэролайн, совершенно без какого-либо стеснения устраивая свои ладони на его плечах и нетерпеливо приникая к его губам в требовательном поцелуе, который однозначно перерастёт в нечто большее; гораздо большее.

========== Ghost Ship ==========

***

В этом мире столько легенд и сказаний, наводящих ужас и поражающих своей романтичностью, вызывающих совершенно разные чувства в сердцах людей и поражающих воображение. Наверное, мало на свете людей, которые никогда не слышали о таинственном корабле-призраке, бороздящем просторы океана и навевающем страх на моряков, коих ожидает погибель после встречи с жутким, но легендарным, Летучим Голландцем.

Легенда об этом корабле, наполненном морскими чудовищами и бессменными моряками, во главе с безжалостным капитаном, переходит у моряков из поколения в поколения, заставляя их остервенело приколачивать к судну лошадиные подковы, по преданию приносящие счастье, и отдавать золотые монеты в руки старух, называющих себя ведьмами и обещающими им безопасное путешествие, часто оказываясь шарлатанками, наживающимся на страхе.

Лишь одна мысль о возможности увидеть Летучий Голландец в морском странствии, заставляла сердце в груди забиться чаще, а ладони покрыться холодным потом. Как бы они не старались признать романтичность данной истории о загубленных моряках и, в особенности, печально известном капитане, страх смерти, исходящий от них, был гораздо сильнее, не оставляя и следа от чувства сострадания.

Покрытая тайном легенда, стала самой любимой для юной Кэролайн, восторженно слушающей рассказы отца и веря, что всё это правда. Искренне веря, что всё это произошло однажды, отчего-то чувствуя странную связь с тем самым ужасным капитаном, ставшим причиной гибели всей команды, обречённой вечно скитаться по бескрайним морям, в поисках той самой верующей женщины, любовь которой способна была спасти их, сняв страшное проклятие.

Она помнит тот день, когда впервые услышала эту таинственную и такую притягательную своей мрачностью историю, поражающую своей трагичностью. Она помнит, как в тот день, будучи ещё тринадцатилетней девчонкой, отправилась спать, устроившись на жёстком полу, чуть смягчённой приятно пахнущей соломой. Во сне она тогда бороздила океан, на том самом загадочном корабле, и видела его лицо. Совсем не обезображенное ужасными шрамами и не искажённое жуткой гримасой, коим его любили описывать. Он был красив, по-настоящему красив мужественной красотой, с благородным профилем и острыми скулами, покрытыми лёгкой щетиной. Он с грустью смотрел на горизонт, где секундой позже мелькнула зелёная вспышка, вынудившая его сделать разочарованный вздох и потупить взгляд, устало проведя по коротко подстриженным волосам мозолистой ладонью.

Ей так хотелось в этот момент его утешить, ободряюще сжать ладошкой его крепкую ладонь и сказать, что всё будет хорошо и он обязательно разрушит проклятие, терзающее его ни одну сотню лет, истязая и лишая сил бороться, заставляя забыть, кем был когда-то прежде.

Она и впрямь двинулась к нему секундой позже, уже протянув руку и, затаив дыхание, накрыла ладонью его пальцы, сжимающие борт корабля. Кэролайн видела, как он вздрогнул, будто ощутив это нежное прикосновение, блаженно прикрыв глаза и расплывшись в мечтательной улыбке, углубляясь в воспоминания о прежней жизни.

А она в этот миг смотрела на него, с любопытством вглядываясь в смутно знакомое лицо, черты которого расслабленно смягчились, и заметила с удивлением, как крохотная слеза скатилась по его щеке, упав на её запястье и вынудив её тут же, громко вскрикнув от боли, проснуться в холодном поту.

С того самого дня Кэролайн безоговорочно верила в эту легенду, смеясь над теми глупцами, что храбрились, называя всё это лишь пьяными бреднями матросов. Они бесстрашно шли в море, стремясь доказать свою правоту и навеки исчезая, в очередной раз подтверждая, что она была права. Ведь её вера была подкреплена не только тем сном, таким реальным и ярким, но и странным символом, появившимся сразу после того, как на это место упала его слеза, наполненная болью потери.

Шли годы, а вера в её сердце была так же сильна. Она крепла с каждым днём, так же как и желание собственными глазами увидеть капитана, который мог лишь раз в десять лет сойти на берег, в поисках своего спасения. Поэтому когда этот день, совпавший с днём её двадцать третьего день рождения настал, она, словно ребёнок, побежала на пристань, совсем позабыв о своём возрасте и обязанностях. Её белокурые локоны развевались на ветру, так же как и совсем лёгкое грязно-розовое, поношенное платьице.

Девушка с жадностью вглядывалась в горизонт, обхватив себя руками, чтобы спастись от пронизывающего своим холодом ветра, веря, что всё это правда и корабль вот-вот появится, а с него сойдёт тот самый мужчина из её снов, чьё лицо она до сих пор не забыла.

Кэролайн видела его в своих снах, с каждым годом становившихся всё более странными и… откровенными. Она чувствовала прикосновение его губ к своему телу. Она слышала его бархатистый шёпот, говорящий ей о любви. Она ощущала жар его ладоней, крепко и надежно обнимающих её, дарящих чувство безопасности.

И когда соседские мальчишки, устав ждать чуда, разбежались, Кэролайн всё ещё стояла, подрагивая от холода, но упрямо продолжая вглядываться в горизонт, про себя шепча умоляюще слова, заклиная его появиться и доказать, что он не вымысел. Доказать им всем. Ведь ей этого не требовалось, она и так верила.

Когда Кэролайн уже собиралась уйти, она вдруг увидела вспышку зелёного света… едва заметную и такую быструю, что ей даже на миг показалось, что всё это лишь игра её воображения. Не более. Но одинокий корабль, вдруг появившийся на горизонте, развеял эти сомнения, заставив её сделать резкий вдох и улыбнуться. Отчаянно и ярко, до боли в щеках.

Он существует. Смахнув скатившуюся слезу, она завороженно смотрела на приближающийся к ней ветхий корабль, замечая мужскую фигуру. И чуть прищурившись, Кэролайн увидела уже знакомое ей лицо мужчины, который преследовал её во снах, став наваждением. Их взгляды встретились и она внезапно вздрогнула всем телом, видя мелькающие перед глазами кусочки воспоминаний, складывающиеся воедино и заставляющие её всё вспомнить…

***

– Капитан, мы умрём! – испуганный голос матроса вынудил Никлауса покрепче вцепиться в штурвал, стараясь справиться с бушующими волнами и не угодить в острые скалы. – Я ведь говорил, что нужно переждать.

– У меня нет времени, матрос! – грубо рыкнул в ответ Клаус, упрямо смотря прямо перед собой, практически не обращая внимания на жуткий ливень и яркие вспышки молнии, сопровождающиеся жутким громом.

Волны били по судну корабля, толкая его из стороны в сторону и вынуждая находящихся на борту людей покрепче вцепиться во что-нибудь, лишь бы не оказаться в бушующих морских глубинах.

– Надо повернуть назад! – упрямо кричал матрос, совсем молодой парень лет семнадцати, вдруг взявшийся за меч и направившийся к капитану, желая покончить с глупцом, чьё самоотверженное желание добраться как можно скорее до побережья Англии их погубит.

Плевать, что там его ждёт девушка, отчаянно желающая сбежать со своим возлюбленным пиратом, лишь бы не выходить замуж по указке строгих родителей, подыскавших ей выгодную партию. Она была единственным ребёнком в семье, славящихся знатностью рода и стоящим третьими в очереди на английский престол. Поэтому её родители вовсе не собирались позволять ей любить грязного пирата, посмевшего осквернить их драгоценную дочурку. Какое ему было дело до чужого счастья, когда на кону стояли их жизни?

Резко бросившись вперёд и замахнувшись острым лезвием меча, он готов был пронзить сердце капитана, но корабль в очередной раз тряхнуло и Джереми, с силой отлетев назад, напоролся на деревянный обломок, торчащий из надломленной мачты.

Клаус же замер, во все глаза смотря на умирающего юношу, жадно хватающего воздух и старающегося унять боль, вдруг слыша громкий женский крик и видя появившуюся на палубе Бонни… его возлюбленную, кинувшуюся к телу матроса, не обращая никакого внимание на шторм и непогоду.

Когда к утру море наконец успокоилось, команда смогла свободно вздохнуть, оценивая ущерб ночного приключения. Лишь Бонни так и осталась сидеть неподвижно у тела любимого, проливая горькие слёзы и обвиняя в его смерти ненавистного ей капитана, упрямство которого стоило жизни Джереми. Её милого и храброго Джереми.

– Бонни, я…

Девушка перевела полный ненависти взгляд на убийцу и резко поднялась на ноги, вдруг хватая его за руку и, произнося непонятные никому слова, провела по его запястью большим пальцем, оставляя замысловатый символ на коже.

– Твоя жестокость и бессердечность чуть нас всех не погубила! За это ты будешь проклят навеки. Отныне ты и твоя команда станут пленниками этого корабля и будут вместе с тобой бороздить просторы вечности. Лишь раз в десять лет ты сможешь сойти на берег и попытаться снять это проклятие. Твоим спасением станет любовь верующей женщины, – ядовитым голосом произнесла Бонни, с непонятно откуда взявшейся силой удерживая крепкого мужчину на месте и всё повторяя древнее проклятие, написанное в одной из её многочисленных старинных книг, таящих неведомое могущество.

Клаус ощущал, как по телу разливается огонь. Кипящий и заставляющий кровь в венах забурлить, выжигая изнутри, словно кислота. Он закричал, оглушительно и громко, срывая себе голос, и упал перед ведьмой на колени, прочувствовав на себе всё бремя проклятия, лёгшего на его плечи и плечи команды.

Закончив, Бонни окинула мужчин, собравшихся на борту корабля, злым взглядом, а затем, в последний раз посмотрев на тело любимого, чтобы запечатлеть его светлый лик в памяти, бросилась за борт, позволяя морю забрать её жизнь, тем самым завершив тёмное проклятие, принеся себя ему в жертву.

И с того самого момента начался отсчёт долгих и мучительных лет одиночества. Ведь его возлюбленная, не дождавшись и подумав, что он её бросил, трусливо сбежав от ответственности, вышла замуж за нелюбимого мужчину, скончавшись при родах всего через пару лет. А он даже не имел возможности попрощаться, увидеть её светлую улыбку, согревающую сердце, и прижаться губами к нежной коже её щеки.

Отныне он был обречён на одиночество. Долгое и беспросветное. Без возможности на спасение, ведь ему не нужна была больше ничья любовь, только её – его милой Кэролайн…

========== Countess of Blood ==========

***

Молва о ней быстро разошлась по огромному королевству так стремительно, достигая каждого кусочка земли, вызывая ужас и леденящий душу страх. Её имя произносили шёпотом, с особой осторожностью, будто боясь накликать беду и встретиться лицом к лицу с Кровавой Графиней, купающейся в крови прекрасных дев, безжалостно отнимая их жизни и, не ведая кары небесной, проливая самолично их кровь, стремясь любой ценой сохранить свою молодость и бесценную красоту. Юные девушки, смотрясь в зеркало, с содроганием боялись однажды пасть её жертвой, проклиная свою красоту и молодость, что становилась проклятьем в её обществе.

Говорят, что Графиня воистину прекрасна. Говорят, что она лишь одним взглядом своих голубых глаз может свести с ума любого мужчину, коварно пленив сердце забавы ради, а затем безжалостно разбить его, только бы иметь возможность лицезреть это сладкое действо. Слухи о ней вызывали противоречивые мнения в умах людей, ведь всё это было больше похоже на страшилку, умело придуманную для того, чтобы пугать маленьких детишек и особо доверчивых простаков. Вот только это были уже не просто беспочвенные слухи. В округе проклятого и страшного поместья, где обитала Графиня, одна за одной пропадали юные девушки, чьи тела так никто и не смог обнаружить. Их смерть была тайной, надёжно скрытой за семью печатями и запертой за высокими стенами неприступной крепости, которую местные жители теперь обходили стороной, трижды перекрестившись и послав проклятье молодой Графине.

Молитвы им не помогали, девушки продолжали пропадать год за годом, а народ начал замечать, что лицо Графини не состарилось ни на день, оставаясь всё таким же удивительно прекрасным и свежим. Будто бы время над ней было не властно. Будто бы сам дьявол даровал ей столь могущественный дар.

Слухи о ней распространялись подобно чуме, дойдя даже до короля, который больше не мог оставаться безучастным, понимая, что страх людей, готовый вот-вот вылиться в бунт, перевешивает выгоду от дружбы с влиятельной Графиней, щедро пополняющей королевскую казну золотом. Именно поэтому и было решено начать расследование, а тем человеком, кто должен был пролить свет на эту тёмную и поистине жуткую историю, стал Никлаус Майклсон – умелый воин, богатый дворянин и лучший друг короля, который частенько прислушивался к нему, по достоинству оценив его мудрость ещё при их первой встрече.

И как раз в этот момент Клаус, сидя верхом на своём любимом чёрном, как ночь, коне, достиг обширных и плодородных земель, принадлежавших Графине, чьё имя уже стало кровавой легендой. Он видел, каким затравленным взглядом его провожали люди к величественному замку, расположенному на холме. И совершенно не видел он в нём ничего жуткого, учитывая, что уже начало темнеть. Это был совершенно обычный средневековый замок, коих было сотни разбросано по всему королевству. Послушав жуткие рассказы, Майклсон ожидал увидеть нечто готическое, в угольно-чёрном цвете, с уродливыми горгульями на кованных воротах. Но ничего подобного не было, и он уже стал сомневаться в правдивости всех этих россказней, передающихся из уст в уста с благоговейным шёпотом.

Он беспрепятственно заехал во двор замка, тут же обращая всё своё внимание на выбежавшего ему навстречу юнца, учтиво поклонившегося ему и взявшегося за уздечки, чтобы придержать коня, пока Никлаус спешивался.

– Мне нужно встретиться с Кэролайн Форбс, – приказным тоном произнёс он, чуть прищурившись и окинув взглядом внутренний дворик, совсем небольшой и ухоженный.

– Добрый вечер, – раздался позади него мягкий женский голос, вынудивший оторваться от созерцания чудной местности и повернуть голову в сторону симпатичной шатенки. – Позвольте поинтересоваться: кто вы и какова ваша цель визита? – её карие глаза окинули незнакомца пристальным, даже чересчур пристальным, взглядом, подмечая дороговизну одежды и горделивую осанку, безошибочно распознавая в нём дворянина.

– Клаус Майклсон. Я здесь по поручению короля начать расследование, – коротко ответил он, сложив пальцы в замок за своей спиной, терпеливо ожидая пока его пригласят, вовсе не боясь переступить порог проклятого дворца, так же как и не боясь встретиться со всеми ужасами, таящимися в нём, если верить слухам.

– Прошу, – присев в реверансе и чуть склонив перед ним голову, девушка указала открытой ладонью в сторону высоких двустворчатых дверей, пропуская внутрь и тут же заходя следом, жестом отдавая приказ слуге их запереть. – Меня зовут Кэтрин. Я распоряжусь, чтобы вас накормили и пойду сообщу Графине о вашем приезде.

– Благодарю, – опять немногословно ответил Клаус, с жадностью вглядываясь уже в картины, висящие на стенах просторного холла, оценив редкость находящихся здесь полотен.

Уголки его губ чуть приподнялись, дрогнув в полуулыбке от осознания того, что у них с Графиней есть ещё кое-что общее, помимо славы безжалостного монстра. Его ведь тоже не раз величали чудовищем, а всё из-за умения вести сражения и без страха бросаться в самую гущу битвы, безжалостно обагряя свои руки в крови врагов короны и своих собственных. Никто не смел переходить ему дорогу, ведь не только на поле боя ему не было равных, но и в дворцовых интригах.

***

Сама Графиня в этот самый момент, пока внизу находился посланник короля, чьей миссией стало её разоблачение, как раз находилась в своих роскошных покоях, принимая ванну и готовясь отойти ко сну пораньше. Кэролайн расслабленно откинула голову на бортик, прикрывая глаза и делая глубокий вдох, наслаждаясь минуткой безмятежности и уединения, ощущая лишь тяжесть в мышцах от верховой езды.

Она прекрасно ведь знала о слухах и страхе, что вызывало одно лишь её имя, ставшее синонимом слову «убийца». А ведь тринадцать лет назад всё было совсем иначе. Она была для всех них светлым лучиком надежды на лучшее будущее и процветание. Её любили, ею восхищались и ей готовы были поклоняться, в то время как её супругу доставались лишь укоризненные взгляды. Все знали о его пристрастии к вину и насилию, которое он осмелился однажды применить и к своей жене. За это Люсьен Касл и поплатился своей жизнью, сперва лишившись рук, посмевших причинить боль Графине и уязвить её самолюбие.

– Миледи, – нарушила её покой обеспокоенная Кэтрин, буквально ворвавшаяся в покои и поспешно закрывшая плотно за собой двери. – Беда. В ваш замок пожаловал некий Никлаус Майклсон. Он уполномочен королём вести расследование касательно слухов о вашем… пристрастии.

Кэролайн спокойно открыла глаза, невозмутимо смотря на свою верную прислужницу, чересчур напуганную и готовую уже вот-вот расплакаться, судя по тому как дрожали её руки. Будто бы прибыла весть о её скорой казни.

– Успокойся, – твёрдо произнесла Кэролайн, – Вернись в свои покои и приведи себя в порядок. Я сама спущусь к нему.

– Как прикажете, – послушно поклонилась она, удаляясь из спальни Графини.

На негнущихся ногах девушка поспешила в конец коридора, желая побыстрее оказаться в своей комнате, чтобы скрыться от этого ужаса, охватывающего каждый раз, когда она видит эту проклятую ванну, наполненную чьей-то густой, алой кровью. Кэтрин понимала, что должна держать язык за зубами, если не хочет для себя той же участи, что постигла Бонни Беннет. А она была ведь лучшей подругой Графини и, по совместительству, неопытной – начинающей – ведьмой. Именно она нашла в своём гримуаре, доставшемся ей в наследство от бабушки, рецепт вечной жизни, завязанной на крови.

Вот только, увы, сотворить подобное ей было не по силам, зато рецепт вечной молодости совсем не требовал её ведьмовских сил. Сперва она закрывала глаза на то, что Кэролайн загорелась решимостью во что бы то ни стало сохранить свою юную и чистую красоту, по началу используя свою собственную кровь, нанося её на лицо раз в неделю. Но затем всё становилось хуже и хуже, и её одержимость приняла опасный оборот, закончившись тем, что Графиня переступила грань и согрешила.

Это была её первая жертва, после которой они с Бонни крупно поссорились. Вот только Беннет, вознамерившаяся покинуть замок, так и не смогла этого сделать, оказавшись заколотой одним из безмолвных слуг, лишённых языка и получающих за свои услуги мешки, доверху наполненные золотом. Самым ужасным было, что её кровавый метод сработал. Она и вправду обрела молодость. На её лице не было ни единого отпечатка прошедших тринадцати лет. Кэролайн обладала всё такой же юной и невинной красотой. Но у неё было совершенно тёмное и безумное сознание, являющееся, наверняка, результатом кровосмешения её предков, породивших этого монстра, спрятанного под маской невинного ангела. Этот монстр был вечно голоден. Его жажда крови всё росла и росла, а удовольствие от каждой отнятой жизни лишь увеличивалось. Страх и боль жертв были для неё сладким нектаром теперь, приносящим ни с чем несравнимое наслаждение.

Самым страшным в Кэролайн Форбс был гнев. Под властью столь сильной эмоции, она была способна совершить абсолютно безумные вещи. Стоит только вспомнить, как она впилась зубами в тело несчастной молоденькой служанки по имени Камилл, вырвав целый кусок плоти из её шеи. А бедняжка всего-навсего выразила свои опасения, касательно здорового рассудка Графини…

***

Плавно спускаясь по винтовой лестнице, Кэролайн мягко ступала по ступенькам, оставаясь абсолютно бесшумной, словно опытная хищница, которой она, по сути, и являлась. Наспех надев на себя струящееся белое платье с длинными руками и не успев даже собрать волосы в причёску, она поспешила вниз, на встречу с таинственным английским лордом, соблазнить которого, она была более чем уверена, ей не составит труда, в случае острой необходимости. А пока, нужно лишь постараться развеять все сомнения лорда и убедить его в своей невиновности, введя в заблуждение и списав всё на чересчур богатую фантазию крестьян.

– Добрый вечер, – войдя в столовую, Кэролайн первая начала разговор, подходя к мужчине, нагло занявшему её место во главе стола.

Он тут же встрепенулся, грациозно поднимаясь на ноги и окидывая Графиню внимательным взглядом, признавая, что слухи о её красоте оказались правдивы. Она и вправду выглядела моложе своих тридцати шести. Гораздо моложе. Максимум на двадцать.

– Позвольте представиться, Никлаус Майклсон, – он чуть склонил голову, тем самым выражая своё уважение, и поспешил шагнуть к ней навстречу, беря её ладонь в свои руки, невольно удивившись нежности её белоснежной кожи.

Прижавшись к тыльной стороне ладони губами, он вновь посмотрел в её голубые глаза, сверкающие столь ярким светом и невинностью, что в сердце тут же закралось сомнение о её способности вообще причинить кому-либо боль. Кэролайн же мягко и удивительно тепло ему улыбнулась в ответ, замечая проскользнувшее в его серых глазах удивление и замешательство, что было ей на руку.

– Кэтрин сказала мне, что вы прибыли сюда по просьбе короля, – она отошла от статного мужчины, однозначно обладающего влиянием и крепкой хваткой, судя по тому хищному взгляду, с которым он оглядел её тело.

Присев за стол, Кэролайн любезно указала ему на стул, прося к ней присоединиться за ужином, стараясь вести себя как можно более непринужденно. И Клаус согласно кивнул, подтверждая её слова, а затем присел напротив Графини, всё так же с любопытством разглядывая её.

– Я бы очень хотела раз и навсегда покончить с этими ужасающими слухами, – тихонько проговорила Кэролайн, чуть наклонившись к нему ближе и умело сыграв грусть. – Они считают меня чудовищем. Я вынуждена целыми днями находиться в этом замке под охраной, опасаясь за свою жизнь. Их страх и ярое желание покарать меня достигли своего пика. А ведь я виновна лишь в том, что красива.

– В каждом слухе есть доля правда, Кэролайн, – задумчиво произнёс он, подозрительно прищурившись, будто улавливая в голосе лживые нотки.

– Тогда оставайтесь здесь, в моём замке, и убедитесь, что я говорю правду, – Кэролайн смело встретила его взгляд, вовсе не боясь поставить всё на кон и рискнуть.

– Я приму ваше предложение, – согласился Клаус, по достоинству теперь оценив не только её уникальную красоту, но и острый ум.

Она понимала, что если сумеет убедить короля в своей невиновности, то сможет позже потребовать у него защиту или другие владения, подальше от этих мест, с возможностью изменить имя. Ведь ей и вправду уже надоело сидеть в этом замке, будучи запертой в нём, словно в золотой клетке. Кэролайн понимала, что вынуждена идти на такие жертвы во имя своей безопасности. Уж лучше быть пленницей собственного замка, чем быть сожженной на костре или заколотой вилами грязных простолюдин.

***

Клаус гостил вот уже неделю в её поместье, остервенело следя за каждым её шагом, фанатично желая докопаться до истины, какой бы жуткой она не была. Но всё было совершенно обычным, лишённым какого-либо ужаса и мистики. Обычный замок и совершенно обычная Графиня, занимающаяся обыденными вещами.

Она любила часами сидеть в библиотеке, не просто читая что-либо, а остервенело изучая языки, будто бы только в них могла найти спасение от скуки и тоски. И Клаус всё больше стал замечать, что она всё делает с особым желанием и полной самоотдачей, тем самым найдя общую между ними черту. Очередную.

– Не стойте там, вы меня отвлекаете, – вдруг заговорила с ним Графиня, не отрывая взгляд от книги, написанной на итальянском.

Клаус был удивлён её внимательностью и развитыми инстинктами, ведь он славился своим умением незаметно подбираться к людям. Войдя внутрь просторной библиотеки, он подошёл к креслу, стоящему напротив Кэролайн, и присел в него, смотря на её сосредоточенное лицо. Изучал едва заметную складочку на лбу, появившуюся от каких-то раздумий и то, как она забавно хмурила носик, когда у неё что-то не получалась.

Отложив от себя книгу, Кэролайн внимательно посмотрела на него, подмечая вдруг его бледность и усталый взгляд, вовсе не портящий его привлекательность, но делая его чуть более суровым, чем прежде. Ей нравилась его мужественная красота и волны исходящей силы, ясно дающие понять, что он опасный противник.