Текст книги "Может, в другой раз / Мaybe, another time (СИ)"

Автор книги: Rweel_1999

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Она с удивлением, и даже с некой насмешливостью, смотрела на происходящее. Кристофер же не сводил взгляда с Магнуссона. Казалось, что Шистад осуждал своего друга.

– Какого хрена?! – повторился Крис и я невольно вздрогнула. От его голоса меня бросало в мандраж. – Чем ты думал?! Как же Нура?!

При упоминании своей белокурой подруги мне захотелось исчезнуть.

Конечно, можно было скинуть ситуацию на то, что я и Вильям просто репетировали… Но куда деть тот факт, что мы зашли слишком далеко? Это конец. Это провал. Я потеряла подругу…

– Мы пробовали поцелуй для пьесы, – опрометчиво отозвался Вильям, и мне захотелось спрятать своё лицо. Зря он решил сказать это, ведь это кажется таким же нелепым, как если бы он сказал, что случайно наткнулся своими губами на мои губы. – Крис…

– Закрой рот! – крикнул тот, и я невольно напряглась ещё больше. – Этому нет оправдания! Нура тебя любит! А ты… А ты так поступаешь с ней.

– Не тебе говорить об этом, – не выдержала я, а затем сразу же пожалела о сказанном.

Шистад бросил на меня горящий эмоциями взгляд. На его челюсти заходили жевалки, и казалось, что вот-вот и он что-то скажет, но было лишь молчание… Молчание окутало комнату, и лишь заводная музыка раздавалась на заднем фоне.

Я сжала губы и всё же выдержала взгляд Криса.

– Ибен, идём… – сказал зеленоглазый своей девушке, а та округлила глаза ещё больше.

– Но… Нужно рассказать Нуре. Она имеет право знать. Неужели ты не понимаешь? – Шистад перехватил локоть Ибен и поволок из комнаты Вильяма.

***

15 декабря. Пятница. Осло.

Ужасное, отвратительное утро. Я лежала на своей кровати и смотрела в потолок, размышляя то о вчерашнем дне, то о недалёком будущем. Пару минут назад я сказала маме, что у меня болит голова и я не пойду в школу. Теперь я лежу совершенно одна погружённая в собственные мысли.

Знает ли Нура? Крис наверняка не упустит возможности поделиться произошедшем… А чувствует ли Вильям тоже острое сожаление, что и я? Я обхватила себя руками.

– Эва, иди завтракать! – крикнула мама с первого этажа.

– Я не хочу! – также громко ответила я, а затем натянула одеяло чуть выше.

– Ладно, но если что, то оладьи лежал на столе под крышкой! – осведомила меня мама, а затем послышались звуки телевизора.

За это ей большое спасибо. Мне нравилось, когда мама не уточняла причины моего плохого настроения. В этом плане мы настоящие симбионты – каждому хорошо друг от друга. Вполне приятное сожительство.

Телефон звонко оповестил о новом сообщении, и я сразу же зашла посмотреть от кого оно.

Нура… Сердце забилось в несколько раз быстрее.

«Эва, ты вообще где?» – гласило сообщение, и я невольно сщурила глаза.

Знает или нет? Чёрт! Почему нельзя просто прояснить ситуацию?! Мне нужен ответ: да или нет.

Не зная, как подступиться к Нуре, я решилась на отчаянный шаг, а точнее, написать Шистаду.

«Ты говорил Нуре про вчерашнее?» – коротко задала я вопрос, и на его профиле сразу же высветитился значок «онлайн».

Прошла минута. Две. Крис всё ещё онлайн, а ответ так и нет. Я сжала губы и стала утешать себя мыслями, что он просто собирается на урок и не видел моего сообщения. Даже малейшее предположение о том, что он элементарно игнорирует меня – заставляло всё чаще вспоминать о Нуре и вчерашней вечеринке.

Так и прошло минут тридцать. Крис онлайн, но не отвечает.

Я положила телефон на прикроватную тумбу, а затем спустилась на первый этаж к маме.

– Прошла голова? – спросила та.

– Угу, – задумчиво произнесла я, а затем полезла к оладьям.

– Погода на улице хорошая: снег не идёт, ветер не дует. Если хочешь, то мы могли бы выбраться в торговый центр.

Сначала я даже не поверила услышанному. Разве может моя мама так легко куда-то позвать?

– Я очень хочу! – воскликнула я, и взяла второй оладушек.

– Тогда собирайся, – мама выключила телевизор и направилась в сторону ванной комнаты.

***

Я уже и забыла, как же это хорошо быть рядом хоть с кем-то из родителей.

Накупив множество новых вещей, мы расположились в небольшом кафе под названием «Млечный путь». Мама выбрала для себя салат, а я же остановила свой выбор на сливочном кофе. Официант отошёл от нас и сообщил, что заказ будет выполнен примерно через пятнадцать минут.

– Не пожалела, что не пошла в школу? – спросила мама, когда я в очередной раз полезла в телефон.

– Нет.

– А что на счёт репетиций пьесы? Если ты не будешь ходить на них, то тебя могут снять с роли Джульетты.

– Ещё не было настоящих репетиций… вообще. Было лишь что-то вроде наставлений. Ничего такого, – я подпёрла подбородок рукой.

– А как же сцена с поцелуем? – я резко перевела взгляд на маму, ведь этот вопрос является самой больной темой для меня. – Да, Эва, я знаю, что там есть такой момент. Ты должно быть думала, что я у тебя совсем отсталая.

Мама засмеялась собственным словам и тут… я заметила за её плечом входящих в кафе. Я бы сразу узнала этих людей, ведь именно о них я думала практически весь день.

Шистад и его вечная пассия устроились на самом дальнем от нас столе. К ним подошёл официант, и те сразу же принялись листать меню.

Мама продолжала что-то беспечно говорить, но я мысленно была рядом с зеленоглазым Шистадом.

«Может стоит подойти к нему и узнать обо всём лично?» – промелькнула шальная мысль.

– Эва, ты слушаешь меня? – я вновь перевела взгляд на маму.

– Извини… задумалась… О чём шла речь? – я слабо улыбнулась.

– Я говорила, что было бы неплохо, съездить на зимних каникулах в «домик»? – она изогнула свою идеально выщипанную бровь.

– Хорошо. Отлично! – я заправила прядь волос за ухо.

– Добрый день! – сказал кто-то совсем рядом, и я, подумав что это официант, сразу же развернулась всем корпусом к подошедшему.

Шистад. Он не сводил с меня своих выразительных зелёных глаз, которые по-обыкновению цепляют большинство девчонок из Хартвиг Ниссен. Красив. Чертовски красив. Его глаза казались обманчиво спокойными, но вот руки выдавали его в пух и прах: пальцы то и дело, медленно, я бы даже сказала, ритмично постукивали по белому лакированному столу.

– Добрый! – отозвалась мама, и Крис сразу же обратил на неё своё внимание.

В нём включился какой-то «очаровательный, милейший» неизвестный мне парень. Шистад улыбнулся ей улыбкой кинозвезды и провёл рукой по своим каштановым волосам.

– Мисс Мун, могу ли я забрать вашу дочь на пару минуток? – моя мама покрылась румянцем.

– Миссис… я уже давно не мисс, – Шистад бросил на меня быстрый взгляд, а затем на задающую вопрос маму. – А как вас зовут?

– Кристофер, – он улыбнулся моей маме ещё лузарнее, чем это было до. – Кристофер Шистад.

Неожиданно, он положил свою руку на мою.

– Так могу ли я украсть вашу дочь? – я попыталась незаметно отдёрнуть свою руку, но его пальцы плотно придавили её.

– Да, пожалуй, – мама кивнула.

Крис подхватил меня за локоть, и мы пошли к ближайшему безлюдному углу. Минуя недовольный взгляд Ибен, я всё же скинула с себя руку Шистада.

– Никогда больше не делай так при моей матери! – прошипела я, но тот лишь с каменным лицом смотрел мне в глаза.

– Ты лишь подтверждаешь статус подстилки для Якудзы.

– Что?! – мои брови взлетели вверх. – При чём здесь Юнас и его компания?!

– Ты понимаешь о чём я, – он облокотился на стену. – Ты отвратительна.

– Что же ты терпишь меня?! Отвали, да и всё! – я уже было развернулась, чтобы уйти обратно к маме, как Шистад остановил меня.

– Если хочешь знать, то я не говорил Нуре про то, что ты целовалась с её парнем. Это будет на твоей совести.

– Ты шутишь что-ли? Не тебе говорить о совести! Ты самый известный бабник школы. Не смей осуждать меня, Шистад, – я не могла скрыть раздражения.

– Речь не обо мне. Нура – она хороший человек. Она, чёрт возьми, лучший человек, которого я знаю!

Я невольно обернулась, так как Крис произнёс последние слова очень и очень громко, но как оказалось, мама даже не смотрела на нас. К нашему столу уже принесли заказанную еду, и она спокойно поедала свой салат.

– Заткнись… Я и сама сожалею обо всём, что было.

Я в последний раз прошлась по нему взглядом, а затем, ускорившись в шагах, направилась к маме.

– Ну как? Что это был за красивый мальчик? – спросила та, когда я отречённо принялась пить свой кофе.

– Неважно.

– Случилось что-то плохое? – мои глаза начали слезиться, и я вновь посмотрела в сторону столика Криса.

Он и Ибен, уходя, собирали свои вещи. Складывалось такое впечатление, что им обоим было попросту неприятно находиться здесь… со мной… в одном кафе.

Мои глаза заслезились ещё больше, и я прикрыла рот рукой, чтобы из него случайно не вылелетели всхлипы.

– Эва, да что с тобой?! – не выдержала мама.

Она обернулась, чтобы увидеть причину моего состояния, но увидела лишь удаляющиеся спины Ибен и Криса.

– Он сказал тебе что-то плохое? Может мне поговорить с его родителями?

– Нет, – я спрятала лицо в своих руках.

По телефону пришло сообщение, и я сразу же полезла смотреть о чём оно. А вдруг Крис уже успел сообщить Нуре о вчерашнем? На эмоциях он может сделать всё, что угодно. Рисковать нельзя – я должна быть в курсе событий.

«Вильям попал в аварию! Ты нужна мне! Жду тебя в медицинском центре Волво!»

Комментарий к Глава 8. mother / мама

Вот такая маленькая получилась глава. Как она вам? Какой персонаж в этом фанфике вам нравится больше всего?

========== Глава 9. William / Вильям ==========

«Жизнь не обязана давать нам то, чего мы ждём. Надо брать то, что она даёт, и быть благодарным уже за то, что это так, а не хуже.»

Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»

– 9 —

15 декабря. Пятница. Осло.

Как только я зашла в медицинский центр, то сразу же увидела у ресепшн свою подругу. Нура о чём-то оживлённо разговаривала с женщиной за стойкой. Её маленькие, красные из-за холода пальцы, нервно стучали по поверхности неизвестного мне бланка.

Я подошла поближе, но Нура так и не заметила меня.

– Почему я должна это заполнять? Что это вообще за бумаги? – спрашивала та на перебой.

– Вильям Магнуссон указал Вас, как дееспособного… – женщина не договорила, так как её телефон громко запищал приставучей мелодией. Та невольно нахмурилась, а затем вежливо попросила Нуру подождать её пару минут, ссылаясь на очень важный звонок.

Женщина удалилась с телефоном в руке, а я в этот момент решила перевести внимание Сатре на себя. Не могу ведь я вечно стоять позади неё и ничего не говорить?

– Нура? – моя подруга сразу же обернулась.

– Эва! Я так рада, что ты всё же смогла приехать! – она бросилась обнимать меня.

– Это было моим долгом… – я вспомнила про то, как целовалась с её парнем, и теперь мои руки начали чуть трястись. Нужно взять себя под контроль. – Как Вильям? Почему ты не с ним?

Нура отстранилась от меня, а затем вновь перевела беглый взгляд на ресепшн, будто ожидая, что та женщина с телефоном уже вернулась.

– Его занесло на повороте… Сам Вильям отделался переломом левой руки, да пару ушибами. А вот… – моя светловолосая подруга нервно провела рукой по своим волосам.

– Что? Что-то ещё? – я не могла скрыть эмоций и элементарного любопытства.

– Да… Ауди Вильяма теперь годится на металлолом.

– Самое главное, что он хотя бы жив, – мрачно произнесла я, а затем я заметила, что Нура смотрит мне куда-то за плечо.

Я обернулась, и увидела у самого входа Криса и Ибен.

Если учитывать тот факт, что наш последний разговор с Крисом оставляет желать лучшего, то происходящее выглядит даже комичным. С его стороны можно было бы даже предположить, что я напрашиваюсь на ссору.

Он и Ибен направились ко мне и Нуре.

Я встретила холодный взгляд Шистада, и мне почему-то стало безмерно стыдно. Я как-будто читала в его зелёных глазах негласный вопрос: «Что ты здесь делаешь?».

– Я получил твоё смс и приехал сразу же, как только смог, – сообщил Крис Нуре, и я перевела взгляд на Ибен.

Вот уж что-то, а в глазах этой девушки читалось нескрываемое презрение. Заметив, что я теперь тоже смотрю на неё, она принялась оглядывать меня с ног до головы.

Крис и Нура продолжали обсуждать происшествие, но я была вся во внимании к Ибен. Если на Криса и была малая, но всё же уверенность, что он ничего не расскажет про мой поцелуй с Вильямом, то вот про его девушку я не могла так уверенно сказать.

– Не могла удержаться, чтобы не приехать? – тихо спросила та у меня, но Сатре ничего не услышала, так-как продолжала вести активную беседу с зеленоглазым.

– Нура позвала меня, – также тихо ответила я, а та скривила свой аккуратный носик, словно я произвела какие-то неприятные звуки.

– Вильям? – все перевели взгляд на Криса, но тот смотрел совершенно в другую сторону, что и побудило всех развернуться на сто восемьдесят градусов.

Да. Действительно. Магнуссон шёл по направлению к нам с загипсованной по локоть левой рукой… Чёрт, а ведь я только сейчас осознала, что увижу его впервые после той злосчастной вечеринки.

Нура побежала к нему на встречу, и не прошло и секунды, как они уже целовались.

Мне стало противно, и я повернула голову в бок.

– Не нравится? – с усмешкой спросила Ибен позади меня, и я ощутила острую необходимость ударить эту девушку.

Какого хрена она позволяет себе так издеваться надо мной? Неужели не очевидно, что и я сама сожалею о содеянном?! Её издёвки невыносимы, но я не могу сейчас позволить себе вести себя с ней грубо или ещё как-то в этом роде. Вывести её из себя или же разозлить – это верный путь к тому, что та всё расскажет.

Я сжала губы и заставила себя посмотреть на целующихся Нуру и Вильяма.

На какой-то момент они отстранилась друг от друга, и я готова поклясться всем, чем только угодно, что совершенно точно и бесспорно поймала на себе взгляд Магнуссона.

***

16 декабря. Суббота. Осло.

Суббота – это день, когда можно не нарушая правил не идти в школу. Однако, школа школой, но репетицию пьесы нам всё же назначили.

Я позавтракала, и мама пообещала подвести меня к школе.

– Как там тот мальчик, к которому ты вчера ездила? – спросила та, когда до школы оставалось совсем ничего.

– Ушибы, перелом – в целом, он лучше, чем когда-либо, – я поправила на себе вязаную шапку, так как она постоянно норовила съехать мне на глаза.

– А это не он случайно играет Ромео? – мама хитро улыбнулась смотря на дорогу. – Как бы из-за перелома его не сняли с роли.

Я поёжилась сидя на пассажирском сиденье. О том, что Вильяма запросто могут убрать из пьесы, я думала весь вчерашний вечер. Уверенность в то, что если главная роль будет не у Магнуссона, то её отдадут Крису – практически стопроцентная.

Когда мама подъехала к школе, то я со скоростью света вылетела из машины. Я забежала в ближайший девичий туалет и теперь уставилась на своё отражение в зеркале. Длинные, по талию рыжие волосы, прятались в глубине моей чёрной куртки; сероватые, словно сталь глаза, казались слишком напряжёнными и замученными. Я нахмурилась, и это сразу же сказалось на виде моего отражения.

– Блять! – выкрикнула я, и с силой ударила по раковине.

Рука сразу же отдалась болью, но я сдержалась, чтобы не заныть.

Во что я ввязалась?! Я жила просто отлично, пока не начала тесное общение с пенетратором Крисом и Вильямом. От слова «тесное общение» мне стало ещё хуже и потому, моя рука сжалась в непроизвольный кулак.

Ненавижу секреты. Ненавижу что-то скрывать от своей подруги, и тем более, когда та лучше меня, включая и человеческие качества. Ненавижу давление Шистада и его девушки!

Я услышала, как кто-то смыл воду в туалете.

На какой-то момент я замерла на одном месте не зная как поступить, но потом, когда я за долю секунды осознала, что выгляжу как нервнобольная – бросилась прочь из туалета.

Впереди я увидела шедшего к актовому залу Исака Вальтерсена. Он обернулся на шум моих быстрых шагов, и завидев меня поздоровался, и даже остановился, чтобы начать беседу, но я молча прошла мимо него.

Я потянула руку к голове, чтобы вовсе снять вечно спадающую шапку, но мою кисть пронзила тягучая боль. Похоже, что мой эмоциональный удар по школьной раковине даёт о себе знать.

Подходя к месту, где Крис избивал Юнаса пару дней назад, я решительно сделала для себя вывод порвать все «отношения» с пенетраторами.

Неожиданно, меня кто-то взял за локоть больной руки и заволок в тёмный угол между дверью и шкафчиками.

Это был Вильям. Над его бровью был заметный след от вчерашней аварии, возможно, на этом месте теперь будет шрам. Но я не сказала бы, что приобретение метки над его тёмной бровью как-то испортит внешность Магнуссона.

Карие глаза парня моей подруги смотрели прямо в мои.

– Ничего не было.

Его слова звучали больше как утверждение, нежели чем простое предложение, но я поняла о чём он.

Я облизнула нижнюю губу и откинула прядь волос себе за спину.

– Я понимаю. Ничего не было, – я согласно кивнула, а затем попыталась спрятать больную кисть в кармане собственной куртки.

Смотря в карие глаза Магнуссона, я заметила в них лёгкое смятение. Очевидно, он не ожидал, что я так легко соглашусь с ним.

– Я вообще решила больше не общаться с пенетраторами, – я повернула голову влево и увидела не замечающего нас Исака. Он прошёл мимо, и я снова перевела взгляд на Вильяма. – От вас одни проблемы, а я не из тех, кому можно трепать нервы.

Моя кисть, покоясь в левом кармане тёплой куртки, ответно заныла болью.

Вильям ничего не отвечал, но я ждала. Он рассматривал моё лицо, а я всё ждала и ждала хоть какие-то слова с его стороны.

– Если тебе нечего сказать, то просто уходи…

Магнуссон обхватил мою голову правой рукой, а левой, загипсованной, он приобнял меня за талию, и даже не успев моргнуть, в одно мгновение мы поцеловались. Его тёплые губы накрыли мои и теперь они нежно-нежно продолжали поцелуй.

Стоя здесь, в тёмном углу, я должна была бы оттолкнуть от себя Вильяма. Ведь получается, что всё то, что я говорила до – совершенно не имеет никакого смысла.

Мысли у меня одни, а действия другие. Моя здоровая рука потянулась к тёмной копне волос Магнуссона. Я осторожно провела по ней рукой, но Вильям лишь поддался навстречу моему движению.

Он убрал руки с моей головы и мимолётно расстегнув мою куртку, обхватил меня за талию. Это действие было равносильно тому, как если бы он залез мне в лифчик. Я перестала чувствовать себя защищённой. Кто нас остановит?

Мысли стали путаться, но я всё же попыталась оттолкнуть Вильяма. Тот перестал целовать меня, а его руки уже не блуждали по моей талии.

Я вышла из-за тёмного уголка, но не ушла – Магнуссон продолжал стоять на том месте, где я его оставила.

– Нужно уже что-то решить, – заключила я, и поспешила застегнуть на себе куртку.

– Эва, ты мне нра… – я сразу же перебила его.

– Не нужно! Если ты скажешь «это», то будет ещё хуже! Ты бы только знал, какая у меня сейчас путаница в голове.

– О, Эва! Подожди меня! Давай вместе пойдём на репетицию! – послышался голос Вильде с другого конца школьного коридора.

Я повернулась к ней и заставила себя лучезарно улыбнуться. Завидев моё «хорошее» настроение, она уже бежала ко мне навстречу.

Краем глаза я увидела, как Вильям выходит из нашего «убежища» и теперь идёт в сторону актового зала.

Вильде подошла ко мне и в своей привычной манере мимолётно приобняла.

– А что это там делал Магнуссон? – запыхавшись спросила та.

– Не знаю, – я пожала плечами. – Поэтому и подошла, чтобы узнать.

– М-м-м-м, ну ладно, – неуверенно согласилась Вильде, и мы направились на репетицию вместе.

***

Эдвард Григ уже ожидающе сидел на сцене и указывал каждому входящему на место в зале.

Завидев задумчивого Исака, который сидел в полнейшем одиночестве, я поспешила извиниться перед ним. Как никак, но он не виноват в моём плохом настроении.

– Исак, – я склонилась над ним. – Прости мне моё отвратительное поведение. Просто я с мамой поругалась утром и всё навалилось так…

Он бросил на меня свой взгляд.

– Ничего, красотка. Всё нормально, – он улыбнулся мне.

– Все по местам! – напомнил нам Эдвард Григ, наш постановщик.

Я потрепала Вальтерсана по плечу, а затем села рядом с Вильде.

Когда все собрались: от Саны Бакуш и до Кристофера Шистада, то началось самое интересное. Сейчас все узнают о судьбе роли Ромео.

– Всем доброе утро! – сказал звучным голосом постановщик в достаточно обтягивающей водолазке. Я бросила взгляд на Нуру, которая положила свою светловолосую голову на плечо Вильяма и теперь осторожно трогала его гипс. – Начну с возможно для кого-то хорошей, а для кого-то плохой новости.

Сердце ёкнуло, и даже почему-то моя левая рука заболела ещё сильнее, чем это было до.

– Вильям Магнуссон снимается с роли Ромео, и теперь, на неё назначается Кристофер Шистад. Похлопаем!

Кто-то действительно начал хлопать в ладоши, а я вся обомлела. Хотя чему удивляться, ведь это было ожидаемым решением. Никто не стал бы ждать, когда там у Вильяма срастётся кость и ему снимут гипс.

– А как-же Тибальт? Кто будет играть Тибальта?! – громко спросила я, и даже встала со своего места.

– Эва Квиг Мун, верно? – ответно спросил постановщик, и я согласно кивнула. – Вас так волнует, кто будет играть брата Джульетты? Ну раз так, то знайте – мне придётся искать нового Тибальта.

Чёрт… Да меня разве это волнует? Меня волнует то, кто будет играть Ромео! Я не спросила этого напрямую, но разве это не очевидно? Чёрт, чёрт, чёрт – мои мысли превратились в сплошную кашу.

– Я отказываюсь от роли Джульетты! – выпалила я, и по залу прошёл гул.

– Всем молчать!!! – обратился к учащимся Эдвард Григ и все замолчали. – В чём причина, мисс Мун?

– Я сломала руку… Шла к школе и упала… После репетиции, я как раз собиралась ехать к врачу, чтобы мне сделали рентген и наложили гипс, – в ответ я достала из кармана свою руку и показала постановщику свою набухавшую кисть.

Может, у меня и вправду перелом…, но ведь так даже лучше! Получается, что я и не вру вовсе.

– Учту ваше желание, Мун. Вы сняты с роли, – постановщик встал со своего места и неопределённо посмотрел в толпу. – Прошу Вильяма Магнуссона и Эву Квиг Мун покинуть актовый зал. Билеты вы можете приобрести в день представления пьесы, а точнее, двадцать седьмого декабря.

Я и Вильям поспешили выйти из всей этой театральной массы.

– Почему ты не говорила, что у тебя что-то с рукой? – первый заговорил Вильям.

Я смотрела себе под ноги и даже не успела заметить, как мы уже начали подходить к выходу из школы.

– А что тут говорить? Я не особо то и уверена, что это перелом. Возможно, это просто ушиб, – я вновь достала руку из кармана и попыталась дотронуться до самого больного места, но у меня ничего не вышло.

– Забавно, но я знаю отличное место, где делают отменные гипсовые повязки, – я перевела взгляд на Магнуссона и заметила, как в нём пляшут бесенята. Он вовсе не выглядит расстроенным из-за потери роли… нет… вовсе нет. Я бы даже сказала, что в нём присутствует некое облегчение. – Могу тебя туда проводить, и хоть у меня больше и нет Ауди, но я могу составить тебе компанию в автобусе.

Вильям провёл рукой по своей достаточно длинной тёмной чёлке.

– Можно ведь вызвать такси, разве нет? – предположила я, но для себя уже предварительно решив, что если я поеду на автобусе, то смогу больше провести времени с Вильямом.

– Нет, не можно, – весело парировал тот, и мы вышли из школы на улицу, где уже медленно-медленно шёл белый снег.

Мы дошли до остановки и стали ждать нужный нам автобус.

– Непривычно видеть тебя в подобном месте, – произнесла я, и Вильям улыбнулся мне.

– На самом деле, остановка в младших и средних классах была для меня постоянным местом обитания. Я раньше любил ездить в те зоны Осло, в которых раньше не был.

– Ого, я раньше этого не знала, – я прикусила губу.

– Никто до тебя и не знал, – Вильям встал ко мне чуть ближе, и я как бы невзначай стала чувствовать своим плечом его плечо.

– Даже родители?

– Тем более они, – фыркнул Магнуссон.

Я слышала от других школьников Хартвиг Ниссен о том, что Вильям в очень плохих отношениях со своими родителями, и то, что они практически не бывают дома, но я и подумать не могла, что всё настолько плохо. Пожалуй, даже у меня с мамой отношения лучше, чем у Вильяма с обоими родителями вместе взятыми.

Подъехал нужный автобус, и мы сразу же забежали в эту уютнейшую обитель. Вильям заплатил за меня и себя, и мы прошли в самый конец автобуса.

– Но всё же, Вильям… Родители очень много делают для тебя – это сложно отрицать.

– Они делают это для того, чтобы поддерживать свой имидж здесь, в Осло. Я словно ходячая брошюрка, которая говорит о благосостоянии семьи, – он бросил на меня взгляд из-под ресниц. – Какие у тебя планы на зимние каникулы?

Вильям ловко перевёл тему, но сопротивляться не хотелось. Для меня и самой тема семейных отношений – тёмный лес.

– Я и мама поедем в «домик».

– На все каникулы?

– Скорее всего… Но Вильям, ты должен понимать, что сколько бы времени у меня не было – мы всё равно не можем быть вместе, – я перевела взгляд на заснеженные улицы.

– Рано судить об этом, – его голос звучал слишком твёрдо и уверенно.

– Ты собираешься бросить Нуру?! – в ужасе спросила я, а затем вновь бросила взгляд на Магнуссона.

Его глаза блестели, но в них не было особого напряжения.

– Да?.. – я поправила здоровой рукой шапку на своей голове.

Водитель автобуса наехал на какую-то кочку и все пассажиры громко ахнули.

Вильям сделал шаг ко мне навстречу, и я была уверена, что он поцелует меня, но нет… Он обнял меня и всё моё тело покрылось приятными мурашками, словно он пропитал меня своей успокаивающей энергией.

Я чувствовала своей спиной его сильные руки. Его приятный, дорогой парфюм приятно щекотал мой нос.

Я громко вдохнула чарующий запах Магнуссона и лишь крепче прижалась к нему.

Что же мы делаем, Вильям?

Комментарий к Глава 9. William / Вильям

Очень сильно болею уже неделю, но про фикбук не забывала – как становилось лучше, так сразу же делала наброски для новой главы. Сегодня впервые не поднималась температура и вот, наконец, я закончила эту главу! Надеюсь, что она вам понравится.

♥ Хорошего вам дня ♥

========== Глава 10. secret / тайна ==========

«Если не удается сойтись поближе, люди расходятся подальше.»

Франц Кафка. «Письма к Фелиции»

– 10 —

17 декабря. Воскресенье. Осло.

Был уже поздний вечер: в окно перестал дуть сильный ветер и даже снег прекратил свой вечный ход.

У меня есть небольшое, но очень устойчивое качество – когда мой мозг кипит от учёбы, то я могу сконцетрировать своё внимание абсолютно на чём угодно другом: от ластика лежащего в пенале, до узора на моих незамысловатых серо-белых обоев.

Я перевела взгляд на тёмное окно. Чем дольше я смотрела на этот тёмный прямоугольник, тем больше теряла ниточку шанса на то, чтобы решить уравнение. А ведь мне это нужно… Нужно думать об учёбе гораздо больше, чем я это делаю.

Я сидела за компьютерным столом и вместо того, чтобы пытаться в сотый раз решить уравнение, настукивала на своём гипсе незамысловатую мелодию.

В последний раз прерывисто постучав то в начале, то в конце гипсовой повязки, я всё же решила написать уравнение так, как знаю.

– Эва? – в комнату заглянула мама, и я сразу же перестала писать осенившую меня идею. – Тебе ничего не нужно, а то ты совершенно не ела весь день?

Я протяжно зевнула.

– Не помешала бы помощь с уравнением, – я приподняла тетрадь и показала её маме.

– Ой, а это физика или математика? – спросила мама, вглядываясь в мой неразборчивый почерк.

Я устало улыбнулась и подставила здоровую руку под свой подбородок.

– Это ведь математика, так? – переспросила мама, вставая рядом с моим письменным столом. Я кивнула ей, и наконец откинула голову на спинку компьютерного стула. – Эва, если ты не знала, то у меня был высший балл по математике в свои годы, так что если ты что-то не знаешь, то смело обращайся ко мне.

Мама ждала от меня какую-то реакцию, но я была настолько уставшая и вымотанная за один только день, что даже не была способна обсуждать прошлое своей мамы. Да и вообще, знала я про её высший балл, и именно поэтому и указала ей на проблему с уравнением.

– Ну-у… здесь… Дай-ка карандаш… – она ловко взяла предмет из моей правой руки. – Здесь нужно сократить уравнение на четыре, а затем можно решить либо через дискриминант, либо через теорему Виета… О, Эва, числа то сумасшедшие!

Я вновь села по-нормальному и увидела, как мама уже вовсю расписывалась в моей тетради.

«Господи, как же я не хочу в школу» – промелькнула в голове мысль, и я вновь принялась постукивать себя по гипсу.

Наблюдая за действиями мамы, я думала вовсе не о треклятом уравнение, а о Вильяме. Вспоминала события прошлого дня: как Магнуссон обнял меня в автобусе и это оказалось лучше любого поцелуя или же секса. Думала о том, как мил и обходителен он был по отношению ко мне – воспроизводила в голове каждое прикосновение, каждый взгляд, каждое слово.

«Но Нура, Господи!» – в миллионный раз напомнила я сама себе.

– Всё хорошо? – спросила мама обеспокоенно вглядываясь в моё лицо. – Ты как будто хочешь что-то сказать.

Я сжала губы в тонкую линию и поспешила зайти в ванную комнату.

Так. Душ я теперь принимать не могу – всему виной перелом ладьевидной кости. А ведь мне целый месяц придётся ходить с гипсом на руке… с ума сойти можно! Как вообще возможно обойтись без душа столько дней? Нужно успокоиться…

Я включила воду из-под крана и стала смотреть на своё отражение… И тут меня накрыло странное ощущение, прямо-таки ощущение того, что подобное уже происходило. Дежавю – вот оно что. Происходящее напомнило мне о вчерашнем событии: как я боялась, что Вильяма снимут с роли и я буду играть пару вместе с Крисом. Мой страх довёл меня чуть ли не до истерики. Иначе, как можно объяснить мой перелом? В тот день я со всей дури ударила по раковине.

Проведя рукой по своим волосам, я стала смотреть на черты своего лица. Мне они почему-то стали казаться совершенно другими: будто бы мои глаза стали больше и ярче, мои губы приобрели будто бы более изящную форму, да и улыбнуться я могла даже из-за мельчайшего приятного пустяка. Ох, чёрт, как же хреново ощущать в самой себе же симптомы влюблённости.

– Ты долго ещё? – стуча в дверь, моя мама оборвала все мои недавние розовые мысли. – Тебе твоя подруга звонит.

– Подруга? – сдавленно задала я вопрос, чувствуя, как начинает сосать под ложечкой.

– Да. Нура Амалия Сатре – она сейчас на проводе, – мама стала стучать настойчивее и я всё же открыла дверь.

Встретившись с мамой глазами, я молча забрала у неё телефон, а затем вновь заперлась в ванной комнате.

Я посмотрела на никнейм входящего и убедилась, что это и вправду Нура.

Не выключая воду, я села на край ванны и постаралась максимально спокойно начать разговор:

– Привет.

Нура ответила не сразу.

– Привет.

– Что-то случилось? – я стала покусывать нижнюю губу.