Текст книги "Долг (СИ)"
Автор книги: Romaria
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– А ты симпатичный… – прошептала она, прикасаясь губами к моему уху.
Было неприятно, но я твердо настроился идти до конца. Девушка оказалась очень умелой… до отвращения. Обслюнявила мне мочку уха, спустилась поцелуями на шею, проникая хищными пальцами под мою футболку.
Сексуальные, искушенные движения, а у меня перед глазами стоят блестящие карие глазищи и тонкие, горячие, уверенно-неопытные пальцы. Девушка сползает вниз, опускаясь передо мной на колени. А я вспоминаю недовольное хныканье и узкую гладкую спину. Она, задрав мне футболку, прикасается губами к животу. А я слышу жаркий хрипловатый шепот мне в ухо.
А вот ее пальцы на своей ширинке я уже вытерпеть не смог. Резко вскочив и пролепетав что-то невразумительное, выскочил оттуда с такой скоростью, как будто за мной гнался сам дьявол. Мой личный дьявол с огромными карими глазами, полными тоски…
Болтался по городу какое-то время, пытаясь успокоиться, но у меня ничего не получалось. Я точно знал, что легче станет только рядом с ним. И пусть он будет всего лишь за стенкой, разделяющей нас. Наконец смирившись с неизбежным, я поймал такси и поехал домой.
Долго курил, сидя в своей комнате на подоконнике и никак не мог заставить себя лечь в кровать. Уснуть смог только после того как утром услышал его шаги и звук тихо закрывающейся двери. Мне нужно было убедиться, что с ним все хорошо, что сейчас он пойдет в школу, что все как всегда.
Подъем. Душ. Какая-то еда на завтрак. Недовольное ворчание друга по поводу моего побега. Желанное одиночество. Вздрагиваю от разорвавшего тишину телефонного сигнала. Оказывается, я неизвестно сколько времени стою посреди комнаты, уставившись в одну точку.
– Слушаю.
– Том, беда, – Маркус. – Охранник мертв, Билл пропал. Мы у школы. Приезжай.
Разрывающие мозг гудки… Опускаюсь на пол… Если он пострадает…
6.
– Тебе нужно поспать.
– Нет.
– Ты никому не поможешь, если доведешь себя до истощения. Просто не сможешь помочь.
– Нет.
– На, поешь хотя бы. И не смей мне возражать! – заорал Маркус, видя, что я открыл рот для очередного «нет». – Да что с тобой такое?! Я понимаю, волнуешься, переживаешь. Я тоже переживаю и волнуюсь. Но черт, Том, ты же ведешь себя как одержимый. Ты за эти сутки весь город вдоль и поперек обшарил. Ты перетряс всех, кого можно и кого нельзя. Ты на себя в зеркало смотрел? Тебе для полного сходства с зомби только дырки в голове не хватает. Пойми, ты не виноват. Тебя в тот момент вообще рядом не было… – молча кладу бутерброд на стол, встаю и иду к двери. – Куда ты?
– Еще раз обшарить город.
– Идиот помешанный, – слышу недовольное в ответ, но мне все равно.
Меня не было рядом. Я должен был его защищать, а меня не было. Конечно, куда мне, мне же в этот момент некогда было. Я своими душевными терзаниями занимался. Его схватили, возможно, сделали больно, а я терзался. Да кому они нужны, мои терзания, если ему плохо?! Ему сейчас страшно, а меня рядом нет. А если его уже нет в живых? Нет. Об этом думать нельзя. Если я сейчас начну об этом думать, то просто не выдержу, развалюсь на куски. И уже ничего не смогу сделать. Не смогу ему помочь. А я должен его спасти. Обязан.
Какие-то улицы… люди… на кого-то ору, что-то требуя. Сколько их уже было, этих улиц и людей? Бью какого-то мужика в лицо. Такое чувство странное, будто со стороны смотрю. Его кровь из сломанного носа. Мои разбитые пальцы. С удивлением гляжу на свою руку. Кажется, палец выбил… вставляю. Странно. Боли не чувствую вообще. Я совсем ничего не чувствую.
– Ты мне нос сломал, – ноет, бессмысленно дергаясь у меня в руках.
– Ты серьезно думаешь, что меня это волнует? – усмехаюсь и снова хватаю его за рубаху, приподнимая над полом. Я не знаю, что в тот момент было в моих глазах, но мужик вдруг смертельно побелел и затрясся, мелко-мелко, как собачонка на морозе.
– Я скажу, – заскулил он, глядя на меня с ужасом. – Скажу все, что знаю. Где пацан мне неизвестно. Но я знаю имя того, кто должен быть в курсе.
– Кто?
– Маркус. Тебе ведь знакомо это имя?
Осторожно опускаю его на пол и молча выхожу из комнаты. Да. Это имя я знаю. В дом Билла я решил не ехать. От Маркуса я ничего не узнаю, если только он сам не захочет мне рассказать. Значит, надо сделать так, чтобы захотел.
Уже больше часа сижу у его дома. В голове Билл. Вредный. Решительный. Упрямый. Милый. Заботливый. Смешной. Наивный. Мой. «Я тебя люблю». Как бы я хотел услышать это сейчас. Сейчас я бы точно знал, что на это ответить.
Вижу знакомую машину. Жду. Не знаю чего, просто жду. Еще одна знакомая машина. Черная. Я совсем не удивлен. У меня уже нет сил удивляться. Наблюдаю, как Маркус выходит и здоровается за руку с мужиком со шрамом через все лицо. Идут в подъезд, беседуя, как старые знакомые. Даже смешно. Выглядят как два приятеля, которые давно не виделись, а сейчас решили встретиться, выпить пива и посмотреть футбол по телику. Так обыденно. Жду еще несколько минут и иду следом. Захожу в квартиру, дверь тихо скрипнула. Оборачивается на звук… в его глазах нет удивления. Только какое-то странное облегчение и даже радость. Обидно. Я-то был очень удивлен.
– Ну, наконец-то. А я все ждал, когда же ты догадаешься.
– Где уж мне в твоих заморочках разобраться. Я человек простой, не очень умный…
– Не прибедняйся, – смеется. – Знаешь, в этот раз тебе удалось меня поразить. Нет, я, конечно, знал, что ты искать будешь. Но чтобы так! Ты же всех просто до полусмерти напугал.
– Жаль, не до смерти.
Опять смеется. Мужик стоит и, недоуменно хлопая глазами, смотрит на нас, переводя взгляд с одного на другого. Вдруг срывается с места и кидается на меня. Куда ж ты… бью ребром ладони по горлу… хрипит и падает.
– Вот глупый, – вздыхает друг. – Нашел на кого кидаться.
– Может, хватит дурака валять? – надоело. – В кого ты превратился? – с отвращением смотрю на него. – Ты же работаешь на его отчима. Ты должен был его защищать…
– Причем здесь Билл? – как-то устало вздыхает. – Ты все такой же наивный идеалист. Верный и преданный как пес. Я уже и забыл, что такие бывают.
– Так зачем же тебе тогда такой наивный пес как я понадобился? – рычу, зло скалясь.
– Ты думаешь, почему все это началось? – будто не слыша меня, продолжает говорить. – Жа-а-а-дность, она ведь такая. Чем больше есть, тем больше хочется. Никого стороной не обходит. Ни простых смертных, ни сильных мира сего. Меня, вот, тоже не обошла. А эти, – с презрением кивает на лежащего у моих ног мужика. – Жадные и глупые. Страшное сочетание. Денег море, а мозгов… Захотели свои деньги, таинственным образом у них появившиеся, в легальные превратить. Каулитцу партнерство предложили. Это ж надо было додуматься, с такой пираньей дела вести, – молча слушаю, не мешая ему говорить. Пусть выскажется. Меня это совершенно не интересует, но, может, так мне удастся узнать, где Билл. – Сначала, вроде, все хорошо шло. Все счастливы были, собирались контракт заключать, а когда до денег дошло, выяснилось, что их-то как раз и нет. Пропали. Нехилая такая сумма исчезла непонятным образом в неизвестном направлении. И знают ведь, что только один человек это сделать способен был, а найти не могут! Он все это так хитро провернул, что никто не мог доказать даже то, что это именно он их украл, а уж куда дел, и подавно никто не догадывался. В открытую рыпаться нельзя, слушать все равно никто не станет. Они пришлые, никто, а он король в этом городе. Вот они и решили обходным путем попробовать. Меня подключили. Столько предложили… на всю жизнь хватит. Вот и не устоял. Мальчишка здесь вообще ни при чем, – напрягаюсь всем телом, переставая дышать. – Я им говорил, что его похищение ни на что повлиять не сможет. Но кто ж меня слушать будет? Решили попробовать. Идиоты. Знаешь, а я ведь догадался, где эти чертовы деньги. Единственный из всех догадался. Жаль только, что поздно, пару часов назад всего, ничего уже не изменишь. Нет, чтобы раньше сообразить! Утряс бы все по-тихому и никаких проблем… Вот какого черта Каулитц до такого додумался, а? Кому вообще в голову такое прийти могло? Разумный адекватный человек, а такую глупость сделал? Хотя, наверное, не глупость, раз никто догадаться не смог. Он их на виду спрятал, представляешь? Прямо у всех на виду. Хочешь, скажу где?..
Дальнейшие события развивались с головокружительной скоростью. Распахнувшиеся глаза Маркуса… Рывок… Я, отлетающий куда-то к стене… Звуки выстрелов… Мужик со шрамом, переводящий дуло пистолета на меня… Как же ты не вовремя очухался…
Мне хватило всего несколько секунд, чтобы вскочить и обезвредить нападающего. Один выстрел. Больше мне не нужно, но Маркусу это уже вряд ли поможет. Опускаюсь на колени рядом с ним. Три ранения. Два в живот, одно рядом с сердцем.
– Зачем? Зачем ты все это затеял? – ничего не понимаю. – Черт бы тебя побрал, Маркус, зачем?!
– Преданный как пес… – прерывается на минуту, закашлявшись кровью, и с трудом продолжает. – Ты защитишь… знал. Не мог позволить… Мальчик… не виноват. Как тогда… помнишь?
– Как же я мог забыть, друг? – спрашиваю, закрывая его глаза и понимая, что меня уже никто не услышит.
Сижу несколько минут, глядя на мертвого Маркуса и слушая сиплое дыхание раненого, но еще живого мужика. Медленно встаю, подхожу к нему, разглядывая. Не жилец. Ранение смертельное. Ему осталось минут десять, не больше.
– У тебя еще есть шанс выжить, – нагло вру. – Я тебе не враг. Ты мне не нужен, ты ничего мне не сделал. Все что мне нужно – это мальчик. Скажи где он, и я вызову скорую.
– Врешь ведь, – криво усмехается. – Я уже труп, точно знаю. Не первый раз такое вижу. Хотя… не важно уже. Старый завод знаешь? Там твой мальчишка. Утром жив был…
– Спасибо… – кидаю рассеянно, находясь уже не здесь. Выхожу из квартиры даже не оглянувшись, мне нужно спешить.
Ты прав. Как всегда прав во всем, друг. В этот раз в моих силах спасти. Не дать обидеть. Преданный как пес. И мне пора возвращать моего хозяина…
***
До нужного мне места добирался минут тридцать. Далеко. За чертой города. Как меня за превышение не остановили, не знаю. Наверное, не засекли, с такой скоростью я ехал. Чтобы нейтрализовать охраняющих завод парней, времени потребовалось значительно меньше, чем на дорогу. Пять человек всего. Дилетанты.
Захожу, вижу его. В глазах темнеет, дышать становится нечем, холодный пот течет по спине, не останавливаясь. Железная арматура. Ржавые цепи. А на них, как в плохом кино, прикованный за руки висит Билл. Весь в синяках и ссадинах, без рубашки, в одних джинсах, непонятно как держащихся на тощем теле, а из уголка губ стекает тоненькая струйка крови. Ноги становятся ватными, меня трясет так, что слышу стук собственных зубов. Дышит? Твою мать, дышит он или нет?! Отсюда не видно, а подойти ближе боюсь. А если нет?..
Вдруг он слабо дергается и тихонько стонет. Кидаюсь к нему, лихорадочно пытаясь понять, как снять, эти чертовы цепи.
– Потерпи. Маленький мой, потерпи. Я сейчас… все… уже все, – шепчу, как в бреду, справляясь, наконец, с проклятыми замками.
Заворачиваю его в свою толстовку, осторожно прижимаю к себе, стараясь не причинить лишней боли.
– Ты пришел. Ты все-таки за мной пришел… – шепчет, утыкаясь мне в шею. – Я так ждал… так надеялся… так боялся, что ты не придешь…
– Шшш. Тише. Ну, чего ты. Как я мог не прийти? Куда я от тебя денусь? Потерпи немного еще, сейчас в больницу поедем, там помогут.
– Я не хочу в больницу. Я домой хочу, – всхлипывает. – Отвези меня к нам домой.
– К тебе или ко мне? – не могу понять.
– К тебе. Там не дом…
В больницу, как он и просил, я его не повез, но доктора, что мне пулю вытаскивал, вызвал. Ребята номер дали. Врач действительно мужик дельный оказался. Приехал быстро, вопросов задавать не стал. Ушибы и ссадины обработал, сказав, что переломов нет, но рентген на всякий случай сделать советовал. Куда там, Билл такую истерику закатил, что от этой идеи пришлось отказаться сразу же. Док вколол ему какую-то успокоительную и обезболивающую хрень и, сказав звонить, если вдруг поднимется температура, уехал.
Ночь провели сравнительно спокойно. Температуры высокой у него не было, но всхлипывал он почти безостановочно. Тихо, жалобно, сжимаясь в комочек и пытаясь во сне нащупать мою руку. Я сидел на полу у кровати, гладил его волосы и шептал, что он в безопасности, что все теперь будет хорошо.
Я так и не решил, что мне с ним делать дальше, но одно знал точно. Никуда я его не отпущу. И плевать мне кто и что об этом подумает. Такого всепоглощающего ужаса, как за время его исчезновения, я никогда не испытывал. И больше не хочу. Спасибо, мне достаточно, на всю жизнь хватило. Никогда не смогу быть спокойным, находясь вдали от него. Мне теперь постоянно нужно находиться с ним рядом, видеть, что все в порядке, что ему ничего не угрожает.
Понятия не имею, как отреагирует его отчим на наши отношения… Бл*ть. У нас все-таки отношения. С ума сойти! Как я до такого докатился? Когда он успел приручить меня? Хотя, какая теперь разница? Я принадлежу ему. Придется с этим смириться. И, кажется, много сил мне на это не понадобится, особенно сейчас, когда он, наконец, затих и расслабился, уткнувшись носом мне в ладонь. А отчим… х*р с ним. Билл говорил, что ему два месяца до совершеннолетия осталось. Переживем. Два месяца – это не так уж и много, а потом пусть только кто-нибудь посмеет вмешаться. Порву. Любого. Даже его отчима, и насрать, король он там или нет.
Черт. Я же забыл совсем. Деньги и… Маркус. При мысли о друге внутри все как-то сжалось и заныло. Зачем? Ты чуть не угробил Билла, угробил себя… неужели оно того стоило? Какие-то бездушные клочки бумаги, которые никогда больше тебе не понадобятся. Как можно ставить их превыше всего? Выше чести, долга, жизни? «Наивный идеалист»… ты прав, друг. Наверно это глупо и наивно, но по-другому я не могу. Не умею.
Смешно. Я все еще не могу воспринимать Маркуса как предателя. Думаю, что никогда не смогу. Для меня он навсегда останется тем, кому доверял безгранично, не задумываясь. Тем, кто прикрывал мою спину, рискуя своей жизнью. Тем, кто вытащил меня из самого большого дерьма, в которое я когда-либо попадал. Ага. Из одного вытащил, а в другое засунул… но ведь он действительно хотел помочь! Защитить. Не дать погибнуть еще одному невинному пацану. Он знал, что я догадаюсь. Рано или поздно, но догадаюсь, и поставил жизнь Билла выше своей. И меня спас, откинув в сторону и подставившись под выстрелы. За это я и буду держаться. Мне необходимо как-то оправдать его. Верить, что где-то там, внутри, до последнего был мой друг. Лучший из всех, что у меня когда-либо были.
Я даже не заметил, как задремал, просто в один момент дернулся, очнувшись, и понял, что уже рассвело, что я все еще сижу на полу, у кровати, и что на меня смотрит проснувшийся уже Билл.
– Привет. Как ты? – хриплю, протягивая руку и проводя пальцами по его щеке. Вдруг температура поднялась…
– Нормально. А ты почему на полу? Неудобно же…
– Не хотел далеко отходить. А если бы тебе хуже стало, пока я на диване отсыпаюсь?
– Можно было со мной лечь. Кровать большая.
– Боялся задеть тебя и сделать больно. Ты же избитый весь.
Глядит на меня недолго, а потом придвигается ближе, обнимая и утыкаясь носом мне в ухо.
– Знаешь, – начинает тихо шептать, стискивая руками мою шею. – Я пока там висел, только о тебе думал. Они меня били, а я тебя ждал. Верил, что ты придешь, и мне не так страшно было. Я ждал, ждал, а ты все не приходил. Я уже почти надеяться перестал, сомневаться начал, вдруг я правда тебе не нужен совсем. Вдруг ты таким способом избавиться от меня решил. И тогда я загадал, если ты все-таки придешь за мной, значит все хорошо, я тебе нужен и мы вместе. Мы ведь вместе, правда? – всхлипывает и замирает, в ожидании моего ответа.
Отстраняю его от себя, пару минут разглядывая бледную, опухшую от слез и побоев мордочку. Какой же он все-таки еще маленький… Об этом очень легко забыть, когда смотришь на него накрашенного, уверенного в себе, глядящего на всех сверху вниз, но сейчас он настоящий. Маленький, во всем сомневающийся испуганный мальчик, нуждающийся в помощи и защите.
– Вместе, – облегченно выдыхает и тянет к себе, заставляя лечь рядом.
– Я рад.
Мы целые сутки провели в моей квартире, практически не вставая с постели. Билл то просыпался ненадолго, то снова засыпал, находясь в каком-то полубредовом состоянии. Один раз мне даже удалось его накормить. И все это время он не отпускал меня от себя почти ни на минуту, постоянно прикасаясь, держа за руку, прижимаясь к моему боку. Он будто боялся, что я уйду и снова брошу его. Глупый мой.
Вечером пришел док. Опять напичкал его какой-то противовоспалительной гадостью. Осмотрел. Остался очень доволен увиденным, сказав, что в его услугах больше надобности нет.
***
– Нам нужно съездить к тебе домой, – вынес я вердикт, когда мы утром завтракали, сидя на кухне. Билл выглядел вполне сносно, не такой бледный и посвежевший после душа.
– Не хочу, – лоб нахмурен, в глазах, до боли знакомое, упрямое выражение. Оказывается, мне очень не хватало этой непробиваемой упертости в его взгляде. – Это действительно так необходимо? Может, завтра, а? Давай еще денек здесь побудем…
– Мне ребята уже несколько раз звонили. Там такое творится. Все в панике и не знают, что делать дальше. Теперь, когда Маркус погиб…
– Маркус? Я не знал… – в глазах печаль и искреннее сожаление. Не хочу ему рассказывать. Не сейчас. Ведь сейчас это не так уж и важно, правда?
– Да. Маркуса больше нет, поэтому нам необходимо съездить туда и посмотреть, что к чему. Парни растерялись совсем, что делать в таком случае им никто не говорил. Отчима твоего дома нет. В командировку какую-то уехал. Сегодня-завтра вернуться должен, а пока… Половина парней вообще увольняться собираются, они там только из-за Маркуса держались, ни под кем другим работать не хотят. Идиотская ситуация, сам понимаешь.
– А ты? Ты ведь тоже ради него пришел?
– Да. Пришел я ради него, но сейчас я с тобой. Больше мы эту тему не поднимаем. Ты просто всегда должен это помнить и все. Понятно?
– Да, – вздыхает и смотрит грустным, щенячьим взглядом. – Но все-таки так никуда ехать не хочется, такое чувство, что опять что-то плохое случится…
– Эй, ну, ты чего? – притягиваю его к себе, обнимает меня руками за талию, пряча лицо в моих дредах. – Давай так, съездим, разведаем обстановку, дадим пару указаний, соберем тебе какие-нибудь вещи и вернемся домой. Как тебе такой план?
– Это очень хороший план, – улыбается, целует меня в губы и идет одеваться.
В доме было очень тихо, когда мы приехали. Такое чувство странное, будто это именно Маркус был здесь хозяином, и сейчас, после его смерти, все развалилось. Из парней осталось пара человек всего, да и то, только потому что им идти некуда было. Похоже, Каулитцу полностью придется менять свою охрану.
Пока я разговаривал с ребятами, Билл ушел собирать свои вещи. Закончив все свои дела, я поднялся к нему. Он сидел на кровати и ждал меня, возле ног стояла уже собранная сумка.
– Ну что? Домой?
– Да, – радостно кивает и подходит ко мне. – А чем мы дома заниматься будем? – шепчет мне в губы, прижимаясь всем телом и игриво прикасаясь языком к моему пирсингу.
– Ты что творишь? – спрашиваю в ужасе, но на поцелуи отвечаю.
Смеется, зарываясь пальцами мне в волосы и нежно покусывая за шею. Так соскучился по нему такому… пару минут, всего пару минут и поедем… Тихо рыкнув, хватаю его за задницу, притягивая к себе еще ближе, целуя страстно, безудержно… Его ответ спокойствия тоже не добавляет. Тихие стоны и полная покорность. Сводящее с ума сочетание. Мысли из головы исчезают полностью, все только на инстинктах…
В себя прихожу, услышав аплодисменты. Резко отрываюсь от Билла и, повернувшись, встречаюсь с высокомерным пренебрежительным взглядом его отчима, стоящего в дверях и смотрящего на нас с брезгливостью и отвращением.
7.
– Мы уходим, – бросаю, все так же, не отрывая взгляд от ледяных непроницаемых глаз. Билл стоит позади меня, прижавшись к моей спине всем телом и перестав дышать.
– И куда это вы собрались? – спрашивает, прислоняясь плечом к косяку и насмешливо вскидывая бровь. – Нет, лично тебя никто не держит. Я даже рад буду, если ты прямо сейчас уберешься и больше никогда не появишься в моем доме, но Билл никуда не пойдет, – чувствую тонкие пальцы, до боли впившиеся мне в спину.
– Нет, – говорю спокойно, с абсолютной уверенностью в голосе, хотя не чувствую ее совершенно. – Один я точно никуда не уйду. Он пойдет со мной и это не обсуждается.
– Да что ты говоришь? – фыркает с искренним весельем. – А то, что он несовершеннолетний, ты не забыл? Это вообще-то подсудное дело. В тюрьму захотелось? Хотя… думаю, ты будешь чувствовать себя там как дома. Столько мальчиков… выбирай любого, – может он и прав в данной ситуации, но не нужно разговаривать со мной таким тоном. Молча, сдерживаясь из последних сил, беру Билла за руку и пытаюсь выйти из комнаты. – Стоять. Ты не понял, что я тебе сказал? Он никуда из этого дома не выйдет, – шипит с уже ничем не прикрытой злобой и вдруг достает пистолет.
Так, а вот это уже серьезно. Слышу полный ужаса всхлип парня у меня за спиной и оцениваю решимость стоящего напротив меня мужчины. Выстрелит или нет? Судя по взгляду, он сделает это, не задумываясь.
– Тебе это зачем надо? – искренне не понимаю. – Он ведь тебе не нужен. Обуза. Просто отпусти и все.
– Не тебе решать, что мне нужно, а что нет! На рожу его смазливую, как у девки, соблазнился? – шипит, словно змея. – Неужели он настолько хорош в постели, что стоит рисковать из-за него жизнью? Вот уж не знал, а то обязательно попробовал бы.
Напрягаюсь всем телом, готовый кинуться в любую секунду.
– Том, не надо, – испуганно шепчет Билл, цепляясь за меня. – Не слушай его. Просто уведи меня отсюда.
– Билли, ты ведь понимаешь, что никуда вы не уйдете. Я сейчас пристрелю твоего любовника, и в его смерти будешь виноват только ты, – ах ты с*ка, нашел на кого давить. – Хочешь этого?
– Нет, – полный ужаса выдох.
– Тогда отойди от него. Я отпущу и ничего ему не сделаю. Обещаю.
– Не смей двигаться! – рычу, слегка поворачиваясь к парню, но все так же стараясь не отводить взгляда от его отчима.
Билл снова тихо всхлипывает, разжимает пальцы, выпуская мою футболку, и делает шаг от меня. Твою мать! Сказал же, не смей двигаться! Вижу полную торжества улыбку Каулитца, который переводит дуло пистолета на совершенно открытого теперь мальчишку. Плавно перетекаю в сторону, снова закрывая его собой и одновременно вытаскивая свое оружие. Гляжу прямо в глаза Каулитца, одной рукой держа пистолет и нажимая на спусковой крючок, другой, прижимая к себе Билла и не позволяя ему все это видеть.
Никто. Не смеет. Обижать. Моего. Мальчишку!
…да ну, нах*р, пора убираться отсюда к греб*ной матери! И как можно дальше…
***
Мы ехали по шоссе в неизвестном даже мне направлении. Билл трясся и непрерывно поскуливал, свернувшись в клубочек на заднем сидении. Хотелось остановиться, обнять его и гладить по голове, приговаривая, что все будет хорошо. Но я не мог. Нам нужно как можно быстрее исчезнуть из этого города.
Когда мы уходили, останавливать нас никто не пытался, прекрасно понимая, что два человека для меня не преграда. Но вот полиция – это уже серьезно… если только Каулитц разрешит их вызвать. За огнестрел привлечь меня, конечно, можно, но сквозное в плечо не может доставить мне таких уж серьезных неприятностей. Сам только что такое пережил, и ради меня стражей порядка вызывать не стали. Думаю, он и сейчас не захочет вмешивать посторонних, тем более, я был при исполнении и разрешение на ношение оружия у меня имеется, а Билл всегда подтвердит, что это была самозащита. Проблем у Каулитца в данный момент выше крыши… охрану менять надо и все такое, да и «конкуренты» эти никуда не делись, так что, хоть и небольшая, но фора у нас есть.
Из дома мы уехали на машине, на которой я обычно возил Билла в школу, но почти сразу поменяли ее на другую. Эта тачка досталась мне от родителей, а так как водил последнюю пару лет я очень редко, потому что почти всегда был пьян, о ней мало кто знает. Очень хочется сменить и ее на что-нибудь, не имеющее ко мне никакого отношения, но сделать этого я пока не могу. Нужны деньги, а у меня их нет. Из имущества – пара сотен баксов в кармане, Билл в истерике на заднем сидении и сумка с его вещами, которую я машинально схватил. Понятия не имею, что мне теперь со всем этим богатством делать.
Через несколько часов Билл затих и лежал теперь молча, уставившись в одну точку. Один раз я тормознул на заправке, залить бензина и купить чего-нибудь попить. На предложенную воду мой мальчишка никак не прореагировал, заставляя меня волноваться все сильнее. Слишком много на него свалилось за последние несколько дней. Если бы он хотя бы поплакал, ему стало бы легче, а так…
Когда совсем стемнело, я все-таки решил остановиться на ночь в первом попавшемся мотеле. Ему необходимо отдохнуть, а мне убедиться, что он будет в порядке. Подходящее место нашлось довольно быстро, благо их по всему шоссе было раскидано немало. Удобства, правда, не ахти, но зато цена чисто символическая и документы не спрашивают. То, что нам сейчас нужно.
В комнату Билла пришлось заносить на руках, так как он все еще оставался безучастным к окружающему. Скинув у порога сумку и замкнув дверь, я, не останавливаясь, прошел в душ, точно зная, что мне нужно делать. Не раздеваясь, зашел в кабинку, продолжая прижимать к себе мальчишку и, закрыв дверь, на полную мощность включил ледяную воду.
Билл вскрикнул и выгнулся дугой, пытаясь вырваться из моих рук. Он дергался, что-то бессвязно кричал, бил меня кулаками по плечам и спине, но я крепко держал его, не отпуская. Я больше никогда его не отпущу, не позволю ускользнуть от меня, в чем бы это ни проявлялось.
Наконец он обмяк, повиснув на мне всем телом, и заплакал. Горько, навзрыд, комкая мою футболку пальцами и выпуская весь страх и боль, что в нем накопились за это время. Я облегченно выдохнул и, отрегулировав воду до нужной температуры, начал его успокаивать, гладя по голове и приговаривая что-то утешительное.
Стянул с нас мокрую и ужасно мешающую одежду, продолжая нашептывать ему всякую ерунду. Он перестал плакать, успокаиваясь уже по-настоящему. Вдруг Билл поднял голову, чуть отстранившись от меня, и посмотрел прямо в глаза. Долго. Внимательно. Заставляя ежиться от дискомфорта под этим совершенно чужим для меня, очень взрослым, я бы даже сказал старым взглядом.
И я не выдержал. Не выдержал впервые за все время знакомства с ним. Зажмурился, не в силах видеть этот взгляд, и в слепую притянув к себе, вжался в губы, изо всех сил стискивая его в объятиях. Он пискнул и тихонько захныкал, снова становясь моим мальчишкой.
Я лихорадочно гладил его тело. Целовал его шею, возвращая себе уверенность. Он стонал и всхлипывал, до боли впиваясь ногтями мне в спину, отвечая страстно и безудержно. Прижимался ко мне всем телом, прося большего и отдавая всего себя без остатка. В этот раз все было по-другому. Не так, как той ночью. Сейчас он не пытался перехватить инициативу или сделать что-то по-своему. Он наоборот, как будто хотел, чтобы я подтвердил свое лидерство. Взял на себя всю ответственность за происходящее.
И я сделал это, не сомневаясь ни секунды. У меня вообще больше не было никаких сомнений или неуверенности. Этот мальчик принадлежит мне. Со всеми своими странностями, тихими всхлипами, показным высокомерием и огромными печальными глазами. Он только мой. Я принял это. Смирился. И наслаждался этим фактом по полной.
Гладил его спину, дурея от ощущения гладкой горячей кожи под пальцами. Жадно вылизывал его рот, заявляя свои права. Сходил с ума от того, как он прерывисто дышит и дрожит в моих руках. Развернув спиной к себе, легонько толкнул в плечи, заставляя наклониться и опереться руками о стену. Билл подчинялся. Накрыл его своим телом, прижимаясь грудью к его спине, и довольно сильно укусил за шею. Он вскрикнул и как-то непривычно низко застонал, опуская голову.
– Тоом…
– Да, мой хороший… – я с трудом узнал в этом хрипе свой голос. – Чего ты хочешь?
– Тебя, – тихо, немного растягивая гласные от возбуждения. – Я всегда хочу тебя.
– Сейчас… – это был не вопрос, но он ответил:
– Да.
Я с надеждой посмотрел на полку, в поисках чего-нибудь подходящего. Увидев забытый кем-то крем для тела, схватил, мельком глянул на этикету, очень надеясь, что эта хрень не вызовет раздражения… выдавив немного на ладонь, прикоснулся к ягодицам Билла. Он вздрогнул и, прогнув спину, шире расставил ноги, открывая мне себя. Я осторожно провел пальцами по ложбинке и ввел один в горячее отзывчивое тело. Один… второй… не могу больше сдерживаться! Хочу в него!
– Билл, я больше не могу…
– Тогда какого черта ждешь?!
Рыкнув от такой дерзости, я вынул пальцы и осторожно, стараясь не навредить, вошел в него. Он зашипел, показывая свои кошачьи повадки и на секунду напрягаясь… я замер и, кажется, даже перестал дышать.
– Том, можно… – прошептал он через несколько секунд ожидания, когда я был уже почти на пределе.
Начав двигаться, остановиться я уже не мог. Темп нарастал, я скрипел зубами, зарываясь лицом в его мокрые волосы и стискивая в руках тощее, ставшее невероятно родным тело. В глазах потемнело. Не потому что там плыли какие-то темные круги или искры, а потому что они закрылись как-то сами собой. Сейчас для меня не существовало ничего, кроме ударов его сердца под моей ладонью, и нашего одинаково-хриплого дыхания. Когда все закончилось у меня остались силы только на то, чтобы с трудом удерживаться на трясущихся ногах, не давая нам упасть.
– Я тебя люблю, – прошептал Билл, поворачиваясь ко мне лицом и утыкаясь почему-то холодным носом в шею.
– Я тебя тоже, – выдохнул я то, о чем мечтал сказать последние несколько дней.
***
Я лежал на спине в комнате какого-то захудалого мотеля и был счастлив. Положив одну руку под голову, пальцами второй поглаживал по спине лежащего на мне Билла.
– Ну и что делать будем? – спрашиваю, почувствовав легкий поцелуй в ключицу.
– Я бы так навсегда лежать остался… но ты ведь не согласишься?
– В этом городе и его окрестностях нам оставаться нельзя.
– Куда поедем?
– А куда ты хочешь?
– Не важно, лишь бы с тобой. Так куда?
– Не знаю, но вряд ли у нас так уж много вариантов. Я безработный, ты несовершеннолетний. Денег у нас нет. Дома нет. Документов нет. Голодать нам, правда, вряд ли придется, работу грузчика или вышибалы в каком-нибудь баре я всегда найти смогу…
