Текст книги "Долг (СИ)"
Автор книги: Romaria
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Долг
https://ficbook.net/readfic/701887
Автор:
Romaria (https://ficbook.net/authors/164990)
Беты (редакторы):
Одна Вторая Симбиоза (https://ficbook.net/authors/200747)
Фэндом:
Tokio Hotel
Пейринг или персонажи:
Том Трюмпер/Билл Каулитц
Рейтинг:
NC-17
Жанры:
Слэш (яой), Ангст, Драма, POV, Hurt/comfort
Предупреждения:
OOC, Насилие, Нецензурная лексика, Underage
Размер:
Миди, 49 страниц
Кол-во частей:
7
Статус:
закончен
Описание:
В этой жизни бывают долги, которые невозможно оплатить.
Посвящение:
Мыши. Этот «шедевр» полностью твоя заслуга. Ибо нефиг было подходить ко мне со словами: «А напиши фик по фильму «Охранник для дочери»…»!
Публикация на других ресурсах:
Если вдруг… Спросите.
Примечания автора:
Заранее прошу прощение у всех поклонников этого фильма, потому как получается что-то ооочень своеобразное…
PS: Почему-то во всех моих фиках матерится именно Том, а так как это его POV, матов будет много…
PPS: Билла не обижайте. Неадекватный он. Сама знаю.
Баннер – http://6.firepic.org/6/images/2014-02/23/vk63vy1f4x9n.jpg
Карина 2402, спасибо :)
Саундтрек: Tokio Hotel – 1000 oceans.
Содержание
Содержание
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
1.
Телефоны – зло. Я всегда это знал. Вот какого х*я от меня кому-то что-то понадобилось? Пытаюсь найти эту гребаную орущую хрень… да куда ж ты, с*ка, запропастился? Придется вставать. Еб*ть! Башка-то как болит… Это ж надо было вчера так нажраться! А… это точно вчера было? Или позавчера? А я вообще сколько дней уже пью? Да какая, бл*ть, разница сколько! Оттого что я выясню, когда это началось, башка меньше болеть не станет. Таблеточку бы… но последнюю я сожрал, кажется, дней пять назад.
Ура. Нашел. Телефон. Лучше бы таблетку... Вот он, гаденыш. Под подушкой лежит… ну, и какого х*я ты молчишь, а звук продолжается? Если это не ты, то кто тогда? Мучительно пытаюсь сообразить, что так гадко орет на всю квартиру. Голова совершенно не желает думать, а из-за громкого и мерзкого звука только болит все сильнее и сильнее. Да что ж это такое-то, мать вашу?
И только минут через пять мучительных размышлений я, наконец, сообразил, что звонят в дверь. То есть, меня кто-то хочет не только услышать, но и увидеть. Ну, силы духа им и мужества…
Неохотно ползу к двери. Ключа в замке, разумеется, нет. На всякий случай дергаю за ручку… открыто.
– И какого х*ра вы звоните? Здесь не заперто, – хриплю, глядя красными опухшими глазами на незваных посетителей. Ниче такие мужички, бравенькие… двухметровые крепыши с бритыми затылками. Один помятый, со шрамом над бровью. А второй гладенький и веселый. Если они по мою душу… п*зда рулю.
– А это точно он? – неуверенно спрашивает один другого.
– Не знаю, – пожимает тот плечами в ответ. – Адрес тот. И под описание, вроде, подходит.
– Нет, – вклиниваюсь в их душевную беседу. – Это не я. А у вас пива случайно нет? Мне маленечко, – начинаю нервничать от их взгляда. Нехороший у них какой-то взгляд. – Ну, или хоть сигаретку… – смущаюсь, окончательно стушевавшись. Я вообще-то очень скромный человек.
Гладенький печально вздыхает и зачем-то лезет в карман. Ой, мама. Но он вдруг достает сигареты и протягивает мне одну. Я в шоке. Шрамированный, похоже, тоже.
– А что? – начинает оправдываться мой меценат. – Нам его все равно к боссу везти, а в таком состоянии он без опохмела или хотя бы сигареты сдохнуть по дороге может, а нам потом отвечай.
Это да. Это он правильно подметил. Сдохнуть сейчас я могу запросто. Эй. Стоп. А к какому это боссу они меня везти собрались?! Не хочу я ни к какому боссу. И ехать никуда не хочу. Но на мои желания им, похоже, совершенно наплевать. Фу, и как люди могут быть такими невоспитанными… Не успеваю додумать свою мысль, как, скрутив меня под белы рученьки, они выволокли сначала на улицу, а потом, подтащив к машине, довольно бесцеремонно в нее затолкали. А поосторожнее нельзя?! Я вообще-то существо хрупкое и нежное.
Уснул почти сразу, как только машина двинулась с места. Ну а чего зря время терять? Проснулся, оттого что кто-то тряс меня за плечо. Моя башка!
– Эй, пьянь, вставай, давай. Идти нужно.
– Давайте, вы сами сходите, – отвечаю вежливо. – А я здесь полежу…
Я только пискнуть успел, как меня вытащили из машины и поставили на ноги. Бл*ть, да что же вы такие грубые-то?! Оглядываюсь… дом огромный. Живут в нем явно люди небедные. И нах*я я таким понадобился? Охраны во дворе – восемь человек. Все как клоны, на моих крепышей похожи. Двое на балконах прячутся, пятеро рыскают по периметру с крайне серьезным выражением на лицах. А один, вон он, в кустах у двери притаился. Такие забавные. Похожи на детей, играющих в войнушку… Мои крепыши времени зря не теряют. Опять подхватили меня под ручки и в дом занесли. Я уже привыкать начинаю к такому методу передвижения.
Заходим в дом… е-е-еб***ть… Вот это обстановка. Да у меня квартира дешевле, чем одна только ваза, стоящая на столике в прихожей. В принципе, сам столик тоже дороже моей квартиры будет. Интересно, а сколько времени можно пить на такие деньги? Мои сосредоточенные подсчеты прервал крайне знакомый смех.
– Том! Ну, у тебя и вид! Это сколько же пить надо, чтобы начать так выглядеть?
– Не знаю. Я не считал, – машинально отвечаю, с удивлением таращась на друга. Я его года три не видел. Как же быстро все в этом мире меняется…
– Да уж, – хмыкает тот, с весельем глядя на меня.
– А это что, твой дом? – спрашиваю, все еще находясь в ступоре.
– Шутишь?! – хохочет во весь голос. Башка у меня сегодня от такого обилия звуков все-таки взорвется. – Да мне жизни не хватит на такой дом заработать. Я здесь начальником охраны работаю. Том, – вдруг, продолжает, совершенно серьезным тоном. – Мне нужна помощь. У меня проблемы, чтобы справиться с ними, нужен лучший, то есть ты.
– Нет, – резко отвечаю, поворачивая к выходу. Весь алкогольный туман спал как по мановению волшебной палочки. Сразу стало мерзко и противно от себя самого.
– Ты мне должен! И я хочу получить свой долг!
Бл*ть. Бл*ть. Бл*ть. Это именно те слова, против которых у меня нет контраргументов.
– Нечестно играешь, Маркус, – говорю холодно, не оборачиваюсь, но на месте замираю.
– Прости. Но мне правда нужна твоя помощь, и ради нее я пойду на что угодно.
– Говори.
– Давай не здесь. Пошли в мой кабинет.
– А выпить дашь? – спрашиваю с тоской в голосе.
– Нет. Выпить тебе теперь долго не удастся.
Тяжело вздыхаю и плетусь за ним, повесив свою бедную больную головушку. Открывает какую-то дверь, пропуская меня в комнату. Н-да. Шикарно живешь, дружище. Темная дорогая мебель. Светлый, не менее дорогой ковер. Все очень просто, но как-то так, что сразу видна цена всей этой нарочитой простоты.
– Садись, – указывает мне на одно из кресел. Сам садится в такое же напротив.
– А может… – начинаю с надеждой.
– Нет. Выпить не дам, – вот разве можно так убивать чужие мечты?! Это жестоко.
– Ты мне трезвый нужен. Все очень серьезно, понимаешь? У нас здесь война идет…
– И ты хочешь меня опять воевать заставить? А не многого ли ты просишь, друг? – злюсь. Сильно.
– Я бы никогда не попросил тебя о таком. Ты должен это понимать, – расслабляюсь. Злость немного отступает.
– Тогда чего ты хочешь?
– Я работаю на одного очень серьезного человека. У него есть пара личных телохранителей. Профессионалы. Сам выбирал.
– Такие же «профессионалы», как те оловянные солдатики на входе? – хмыкаю, друг смеется.
– Ты несправедлив! Они не так уж и плохи. С нами не сравнятся… – вопросительно приподнимаю бровь. – С тобой! Но они правда молодцы. Хотя речь сейчас не об этом. Короче, до шефа им не добраться. Я потом объясню кому и зачем, – быстро продолжает, видя мой вопросительный взгляд. – Так они решили другим путем пойти. У шефа сын есть. Пацану всего семнадцать. Избалован до крайности, что немудрено, при таких-то деньгах. Я ему уже трех телохранителей нанимал, так они все от него через неделю, максимум две, сбегали. Сначала надо с ним справиться, а потом уж с врагами.
– Так чего ж вы его сразу врагам своим не отдадите, вот он бы с ними и разобрался.
– Да я шефу предлагал, но тот почему-то отказался. А если серьезно, мне нужно, чтобы ты взял на себя защиту мальчика. Твоя проблема только он. Будешь защищать его ото всех. Даже от меня, если потребуется. И подчиняться будешь тоже только ему. Это очень важно! Здесь нужен кто-то, кому я верю как самому себе, и ты единственный такой человек из всех, кого я знаю.
– Значит, хочешь сделать из меня няньку для избалованного мальчишки?
– Да.
– У меня есть шанс, что ты передумаешь?
– Нет.
– Этого-то я и боялся. И когда я должен приступать к выполнению своих обязанностей?
– Немедленно, – засмеялся друг, вытащив телефон, кому-то позвонил и сказал всего одно слово: – Зайди.
Ждем минут десять. Выпить мне так никто и не налил. Я расстроен. Наконец дверь открывается, и в нее заходит… что-то … Это что за ху*ня на ножках? Краски-то на морде сколько. Вроде не такая и страшная, чтобы так краситься. Не люблю я, когда бабы так ярко себя размалевывают… Да еще и какая-то хрень в брови торчит. Стоп. А почему девка? Он же вроде говорил, что будет пацан. Или я с бодуна опять что-то не так понял?
– Знакомься, – говорит, обращаясь к девчонке. – Это Том, с сегодняшнего дня твой телохранитель. А это Билл, тот, кого ты будешь охранять.
Потрясенно молчу пару минут, а потом изрекаю:
– Бл*ть, да даст мне кто-нибудь, наконец, выпить?!
***
На мою просьбу никто не прореагировал. Смотрим с… как это называется-то… этим… этим… существом друг на друга уже пару минут и молчим. Неужели это правда парень? Никогда бы не подумал. Девчонка. Причем довольно красивая. Увидел бы такую в баре, клеиться бы стал… Твою мать! А если я на подобное уже когда-нибудь в каком-нибудь баре натыкался?! Это же еб*нуться можно, особенно с перепоя, ложишься в постель с девкой, а потом выясняется, что это мужик. Полный п*здец. Неее. Всё. С пьянкой надо завязывать. Срочно. Черт… а ведь правда красивый. А глазищи у него… жуууть! От взгляда аж в дрожь бросает…
– И долго вы еще будете в молчанку играть? – неожиданно прервал наши игры в гляделки Маркус. – Вы…
– Ты действительно думаешь, что я соглашусь находиться в обществе этого пьяного ничтожества? – бесцеремонно прервал друга мальчишка.
Ох, не соглашайся, малыш! В таком случае у пьяного ничтожества будет прекрасный повод пойти домой, еще выпить и лечь баиньки…
– Это не обсуждается, Билл! – строго ответил Маркус. – Надеюсь, ты помнишь, что сказал твой отец?
– Он мне не отец! – взвился мальчишка.
– В этот раз именно я решаю, кто будет твоим телохранителем, – проигнорировав его выпад, спокойно продолжил Маркус.
– И таким образом ты решил от меня избавиться, подсунув мне это? – а вот это было обидно…
– Билл, этот человек лучший из всех, кого я знаю, – терпеливо начал объяснять друг. – Я доверяю ему больше, чем всем остальным вместе взятым…
– Вот и бери его себе в охранники, а я нахожусь под угрозой просто сидя с ним в одной комнате. Да только от запаха, исходящего от него, погибнуть можно.
– Маркус, – вклиниваюсь в разговор, с максимальной робостью в голосе. – А это существо совершенно право. Найди кого-нибудь другого на эту почетную роль, а? Ну не сработаемся мы.
– Да вы сговорились! Хотя… видите, у вас уже есть что-то общее, – усмехаясь, продолжает друг. – Вот узнаете друг друга получше и…
– Я согласен, – вдруг раздается шипение. Удивленно поворачиваюсь к парню, глаза зло прищурены, тело напряжено, для полного сходства с котом только выпущенных когтей не хватает. – К работе приступит завтра. Сегодня я все равно никуда не собираюсь. Только, Маркус, сделай одолжение, отмой его и переодень во что-нибудь приличное.
Резко встает и уходит, а мы продолжаем сидеть и таращиться на закрытую дверь, как два придурка. Вдруг Маркус начинает истерически хохотать. Смотрю на него с недоумением. У них тут что, у всех с головой беда?
– Том, ты идиот! – наконец смог выговорить друг, справившись со смехом. – Ты понимаешь, что этим своим «это существо» ты только что подписал себе смертный приговор?
Твою мать.
***
Утро началось для меня крайне невесело. Башка болит. В глазах двоится. А во рту такое ощущение, будто там… неприятно, короче. Да и жизнь в целом оптимизмом не радует. Оглядываю комнату, пытаясь сообразить, где я. Помещение абсолютно незнакомое, я здесь совершенно точно ни разу не был. Так. Вспоминаем. Вчера я проснулся в своей квартире… телефон… крепыши… Маркус. Твою мать! Я же теперь с какой-то полудевкой нянчиться должен. Но сначала мне бы водички попить, а то сдохну. Здесь две двери. Одна, определенно, в коридор, а другая должна быть в ванную. Туда-то мне и нужно. Пытаюсь встать… получается. Я уже был на середине пути к желанной цели, когда в дверь ворвался крайне радостный друг.
– О! Ты уже проснулся. Хорошо, – да что ж ты такой веселый-то…
– Твою мать. Не ори, – шиплю, щурясь от боли.
– Так тебе и надо, алкаш. Ну ладно, ладно, – продолжает уже тише, сбавив обороты, – не злись. На вот. Я тебе таблеточку принес и переодеться.
– Таблеточка – это хорошо. Это очень хорошо, – начинаю счастливо улыбаться. – И от душа я бы тоже не отказался.
– В ванной комнате есть все нужное. Зубная щетка, бритва… приведи себя в порядок. Давай, очухивайся, а потом поговорим. Я тебя в своем кабинете жду.
Захожу в ванную, по дороге кидая вещи. Чистые – на какую-то тумбочку, грязные – на пол. Вода. Много. Под горячими струями я блаженствовал минут двадцать, не меньше. Выходить совершенно не хотелось, но нужно.
Не одеваясь, подхожу к зеркалу, внимательно вглядываясь в свое отражение… И что мы имеем? Хмурый, помятый тридцатилетний мужик с совершенно больным взглядом. Висящие мокрыми веревками дреды. Клочковатая, отросшая за время пьянки борода. Да, ничего не скажешь, красавчик. Ну, попытаемся всю эту красоту хотя бы в относительный порядок привести…
Минут через тридцать упорного труда, побритый, одетый в белую футболку и черные джинсы, я выглядел вполне сносно. Правда, волосы теперь долго сохнуть будут, и мешки под глазами никуда не делись, но с этим ничего не поделаешь. Добавляем побольше дури в глаза, того, что там на самом деле творится, видеть никому не нужно. Я готов на потеху публики…
Спускаюсь по лестнице, ища по памяти кабинет Маркуса, открываю знакомую дверь, друг сидит в кресле, попивая кофе, и терпеливо ждет моего появления.
– Ну вот, – улыбается, глядя на меня. – Хоть на человека походить стал! А то бомж бомжом…
– Ты мне нотации о вреде алкоголя и нездорового образа жизни читать собрался? Так поздно уже, не поможет. Лучше кофе налей. И пожрать чего-нибудь. Не помню, когда последний раз ел нормально.
– И кто в этом виноват?
– Бл*ть, Маркус, за*бал…
– Н-да. А под градусом ты значительно милее был. Ну, все, не злись, – быстро добавляет, видя, что я готов уже ему в зубы дать. – Кофе, джем и тосты на столике у окна. Думаю, этого пока хватит. Большего твой организм все равно сейчас не выдержит.
– Рассказывай давай, чего воюете? – спрашиваю, уже грызя тост и попивая отличный крепкий кофе. Всегда знал, что мое благодушие зависит от полноты желудка.
– Как я уже говорил, мой, а теперь и твой босс, мужик крутой.
– А насколько я помню, он все еще только твой босс, – вклиниваюсь, перебивая его. – Ты же вчера сам говорил, что моя забота – мальчик. Только его я защищаю. И только ему подчиняюсь. Так?
– Всегда поражался этой твоей особенности! Как ты, находясь в таком состоянии, на следующий день все до последнего слова помнить можешь?!
– Опыт большой. Кстати, еще вчера спросить хотел, а что это еще за «он мне не отец»?
– Он отчим. Мать Билла вышла замуж, когда мальчику еще и года не было. Мистер Каулитц ему свою фамилию дал, признал, так сказать, но отношения у них крайне сложные. Билл всегда странным был. То милый и дружелюбный, то вдруг скандалы катать начинает, покруче любой дивы. А то вообще кажется, не в этом мире находится. Сейчас у нас как раз период скандалов идет, поэтому и телохранителей меняем как перчатки. Боссу это все осточертело конкретно, он вообще уже хотел мальчишку без охраны оставить, но это опасно очень.
– Может, наконец, объяснишь, в чем опасность заключается? – задумчиво смотрю на друга.
– У шефа бизнес. Очень крутой. Нам с тобой такие деньги даже не снились. Тех, кто под себя его подмять хотел, всегда немало было, но руки коротки. А тут очень крутые ребятки нарисовались, борзые как танки. Но даже они в открытую лезть боятся, исподтишка, с*ки, действуют. Мы уже четыре покушения за последние полгода предотвратили. Сначала только на шефа, семью не трогали. А недели четыре назад на Билла напали. Видимо, решили через него попробовать надавить. Хорошо, ребята вовремя успели, а то конец бы ему пришел. Отчима он уже конкретно достал. Переживать из-за его потери тот не будет.
– А мать?
– Никакой смысловой нагрузки миссис Каулитц не несет. Все решает шеф, а для него Билл как кость в горле. Он только рад будет от пасынка чужими руками избавиться. Я его еле уговорил, чтобы тебя нанять. Мальчик пока этого не понимает, но ты его последняя надежда. И главное, все об этом прекрасно знают, а зачем-то на пацана охотятся! Я даже понять не могу, зачем он им нужен. Ничего они благодаря ему добиться не смогут.
– С*ка ты, Маркус. Надеюсь, это ты понимаешь? – злости нет. Только безысходность.
– Да. Но у меня нет другого выхода. Надеюсь, ты это понимаешь? – повторил он мои же слова.
Да уж. Веселая картинка вырисовывается. Отчим, желающий избавиться от своего пасынка. Мать, существующая только для вида. И избалованный неадекватный пацан, заброшенный и никому не нужный. Мне он тоже не очень-то понравился, но он ни в чем не виноват. И пока это так, я буду защищать его до последнего. Здесь Маркус не прогадал. Я не дам погибнуть еще одному невинному мальчишке… Стоять. Не туда повело… сейчас о другом подумать нужно. Кроме мальчика меня в этой ситуации еще что-то напрягает. Не могу понять что, но жопой чую, что-то здесь не так. Вроде и складно рассказывает, а не нравится что-то, и все тут! Интуиция у меня хорошая. Доверять ей я привык. Значит, будем осторожненько нестыковку выявлять.
– Ну, что, – не выдержал, наконец, друг моего долгого молчания. – Каков вердикт? Берешься за работу?
– Мы же, кажется, еще вчера выяснили, что выбора у меня нет. Только сразу предупреждаю, костюм надевать не стану! – Маркус хохочет. – Веди, давай, с подопечным нормально знакомиться буду.
Поднимаемся на второй этаж. Друг стучит в дверь, находящуюся рядом с комнатой, в которой я ночевал. Думаю, это комната охраны, и в ней я буду теперь жить.
– Войдите, – раздается хрипловатый мальчишеский голос.
Переступая порог, оглядываюсь. Это совсем не то, чего я ждал. Я почему-то предполагал увидеть что-то типично женское. Может быть даже розовое. А тут обычная мальчишеская комната. Коричнево-бежевая гамма. Мало мебели. Узкая кровать. Компьютер в углу на столе. Несколько постеров с машинами на стенах. Может, он все-таки ничего… нормальный?
Все мои мечты о нормальности были разбиты вдребезги ехидным голосом хозяина, восседающего на кровати.
– Ух, ты. А «это существо», оказывается, человекоподобное. Надо же. Я удивлен.
Да, Томас, работа тебе предстоит крайне веселая. Может, молока потребовать за вредность, раз уж напиться не дают?
2.
– Приедешь за мной в два. Уроки у меня, правда, в три заканчиваются, но ничего с тобой не случится, подождешь. Вдруг мне раньше освободиться удастся, я тебя ждать не буду. Потом у меня бассейн, потом факультатив по химии. Сейчас возьмешь вот эту бумажку и съездишь по этому адресу. Это книжный магазин. Слышал про такие? Просто подашь бланк продавцу, тебе отдадут книги. Больше ничего делать не нужно, все оплачено. Надеюсь, твоего интеллекта хватит, чтобы справиться с поручением? – голос ледяной, в глазах презрение. Как же он меня достал. – Все. Свободен.
И так каждый день. Гоняет меня с поручениями как посыльного. И разговаривает так, как будто это я пацан сопливый, а не наоборот. И ведь не возразишь ему. Я в первый день попробовал, дескать, по его поручениям мотаться не моя обязанность. Наивный. Потом часа три его ждал в какой-то то ли галерее, то ли музее, пока он хрень свою забирал и с хозяином этого заведения чаи распивал. А я рядом как мебель стоял. Три часа на своих двоих, в пальто, в теплом помещении. Спасибо, больше не хочется. Я лучше сам, тихонечко, спокойненько, под хорошую музыку, звучащую из динамиков. И главное – от него подальше.
Работы оказалось много. Постоянно мотаемся на какие-то факультативы, бассейны, танцы. Бальные. Полный п*здец. Зачем парню бальные танцы, я так и не понял, но не мне в его жизнь вмешиваться… Вот и приходится: он – на бальные танцы, я – за ним. Домой часов в девять приходим, не раньше. У меня времени нет даже на то, чтобы к себе съездить за одеждой. Из личных вещей только то, что на мне в день прибытия в этот дом было. И все. Даже зубная щетка и та казенная.
До книжного магазина я добирался довольно долго, попав по пути в пробку, поэтому сразу решил вернуться к школе, сожалея, что домой за вещами заехать опять не получится, а то вдруг чудо это, правда, раньше освободится, лови его потом по всему городу… Но мои опасения не оправдались. Ждать пришлось аж до пятнадцати минут пятого. Ну и фиг с ним. Чем дольше не вижу, тем лучше.
Я курил, когда он вышел из здания школы. Быстро затушив сигарету, выкинул окурок в окно, а то ведь опять орать будет, как ему вреден сигаретный дым. Билл шел по дорожке, болтая с какой-то девчонкой и мило ей улыбаясь… вот может же нормально общаться, если захочет.
В машину он сел с подозрительно счастливым выражением на лице. Меня это напугало до судорог. По опыту уже знаю, если он веселый – жди беды. Точно какую-нибудь гадость задумал. Мы уже были на полпути к дому, и я наивно начал надеяться, что все обойдется, когда мой деспот подал голос:
– Останови здесь. Я мороженого хочу, – он кивнул в сторону киоска, где продавалось это лакомство. Я без возражений подчинился. – И чего ты сидишь? Я что, сам должен за ним идти?!
Ну, конечно! Зачем утруждаться самому, когда в твоем распоряжении имеется покорный, на все согласный раб. Стиснув зубы, я стал выбираться из машины.
– Тебе какое?
– Не важно. Лишь бы было сладкое и холодное.
Все. Мне п*здец. Не может все быть так просто. Я выбрал обычное, сливочное. По-моему, нейтральное. Ничего лишнего. Сладко и холодно. Как он и просил. Сев в машину, протянул мальчишке. Он взял его с таким видом, как будто я ему гранату протягиваю. Прочитал название, очень осторожно поднес к лицу, принюхался, сморщил нос и, кажется, даже передернулся от отвращения.
– Оно ванильное! – процедил сквозь зубы. – Ты идиот? Я не переношу запах ванили, – он спокойно открыл окно и выкинул мороженое прямо на дорогу, даже не распечатав. Бл*ть. Я так и знал!.. – Убери, а то оштрафуют. И другое мне купи. Для особо одаренных подсказываю, я ем только клубничное.
И он, больше не обращая на меня никакого внимания, уставился в окно. Я заскрипел зубами от злости, но снова подчинился. Ладно. Мне не трудно. Выкину это. Принесу другое. Посмотрим, что ты еще придумаешь, пакость мелкая. Мусорка. Киоск. Машина. Протягиваю ему мороженое… Клубничное. Берет. Тыкает его пальчиком и снова в окно.
– Что на этот раз не так? – держусь из последних сил.
– Оно мягкое. А я твердое люблю.
Да чтоб тебе спалось по ночам крепко!.. Опять выхожу из машины и отправляю ни в чем неповинное лакомство к его ванильному другу. Снова киоск. Продавщица уже косится на меня с подозрением. И не*ер на меня так пялиться, я тебе, между прочим, выручку делаю!
– Дайте, пожалуйста, самое замороженное из всех, что у вас есть, – прошу очень вежливо.
Она удивляется, но выполняет мою просьбу. Возвращаюсь к машине. Сажусь. Отдаю ему. Берет двумя пальцами и крутит, осматривая со всех сторон. Все с тем же брезгливым выражением на лице, но на этот раз хотя бы открывает упаковку. Да чтоб ты его себе на колени уронил, зараза. Смотрит долго и внимательно. Ему что, познакомиться с ним нужно, перед тем как съесть?
– Несимпатичное какое. Фу. И цвет подозрительный. Чего это оно такое… поросячье-розовое? Ты меня отравить решил? – взгляд насмешливый. Бровь ехидно выгнута.
И вот тут мне сорвало крышу. Мне срочно нужно избавиться от него хотя бы на пару минут, иначе я ему шею сверну. Или выпорю. Вот, честное слово, переброшу через колено и выпорю. Ремнем. По заднице. Как же он меня достал-то! Сил моих больше нет!
Я успел забрать у него мороженое, до того как он опять его выкинет. Снова вышел из машины, очень аккуратно закрыв дверку, потому что если бы я ей хлопнул, оторвал бы на*ер из-за той злобы, что во мне бушевала. Сел на капот машины, окончательно развернул клубничное лакомство и спокойно, не торопясь, его съел. Нам и «несимпатичное» сгодится. Мы не эстеты как некоторые. Холодная сладость немного остудила мой гнев, позволяя снова дышать спокойно.
Посидел еще немного, успокаиваясь окончательно, выкинул обертку и палочку, сел за руль и, не обращая на мальчишку никакого внимания, нажал на газ.
– И что ты, по-твоему, делаешь? – тут же раздалось злобное шипенье, с заднего сидения. – Я, между прочим, все еще жду свое мороженое.
Ну и жди. Мне плевать. Я домой еду. Не произношу ни слова, упрямо глядя на дорогу. Он пошипел еще несколько минут, уже откровенно угрожая, но, поняв, что добиться от меня сейчас чего-либо бесполезно, заткнулся.
Больше ни один из нас не издал ни звука. Так и ехали. Я лишь изредка поглядывал на него в зеркало, сосредоточив все свое внимание на дороге. Он, сцепив на коленях руки, с совершенно прямой спиной, уставившись в спинку моего кресла, ни разу даже не пошевелился.
В дом он залетел, чуть не сшибив стоящего в холле Маркуса.
– Чтобы завтра же этого, – кивок в мою сторону. – В доме не было! – прошипел злобно в лицо друга и, быстро поднявшись по лестнице, исчез в направлении своей комнаты.
– Вы чего опять не поделили? – глядя на меня круглыми от удивления глазами, пробормотал Маркус.
– Мороженое, – лаконично отозвался я.
И не сбавляя хода, без дальнейших пояснений, тоже отправился к себе, хоть и видел, что друг сгорает от любопытства. А хрен тебе! Мучайся! Не все мне одному страдать! Зашел в комнату… тишина… одиночество… еще бы дверь стулом подпереть на всякий случай и вообще кайф.
Утром я, разумеется, никуда не делся и, находясь в праведном гневе от такого неповиновения, Его Высочество заговорить со мной не пожелало. Даже во сколько освободится не сказал. Хотя, это не так уж и важно. Мне бы в любом случае пришлось его ждать.
Вечером, сев в машину, он сказал одно единственное слово «домой», и опять тишина. Только когда мы приехали, соизволил сообщить, что на сегодня я свободен. Он будет уроки делать и никуда больше не пойдет.
Я обрадовался, как празднику. Сейчас сижу в своей комнате и решаюсь на то, чтобы пойти к моему монстру и отпроситься, за личным скарбом сгонять. Как он меня запугал-то, аж самому смешно! Взрослый мужик, а веду себя… Бл*ть, с ума сойти можно! Стивен Кинг отдыхает! Мое «ОНО» куда страшнее.
Твою мать, как же идти к нему не хочется. Но нужно. Да и поговорить бы нам не мешало… Работать в таких условиях невозможно совершенно. Я не жду, что он со мной дружить начнет, но элементарно общаться нам придется. Значит, надо мириться. Выхода у меня нет. От работы отвертеться – не вариант. Так что, надо, Томас, надо.
Набравшись, наконец, решимости, выхожу из комнаты. Подхожу к его двери. Неохотно поднимаю руку. Такое ощущение, что в дверь самого правителя ада стучаться собираюсь, а не к какому-то мальчишке.
– Войдите.
Захожу, сидит на кровати, уставившись в книгу, и сосредоточенно хмурится. Вот посмотришь на него такого и ни за что не поверишь, что он настоящим засранцем быть может. Ненакрашенный. В футболке и тонких домашних штанах. Пацан. Нет, правда. Совсем пацан еще. Совершенно простой. С милой, абсолютно детской мордахой. Тощий как неизвестно что. Только шея и коленки, которые даже через ткань штанов так остро торчат, что уколоться можно.
Горло почему-то сдавило от какой-то болезненной, неправильной жалости, заставив задохнуться. Бл*ть. Да какого х*ра меня развезло-то так? Ну, ничего. Это ненадолго. Вот сейчас он рот откроет и наваждение рассеется. Пара слов и я приду в себя, снова начав злиться.
– Ты что-то хотел? – спрашивает, все так же хмурясь и не отрываясь от книги.
– Хотел спросить, мне… – с трудом выдавил, запихивая смущающие чувства куда подальше.
– Черт. Ненавижу! – перебивает, не дослушав, с силой захлопнув книгу.
– Что у тебя там?
– Математика. Терпеть ее не могу! У меня уже скоро голова взорвется от всех этих формул!
– Покажи, – хмыкаю, надо же, чтобы он и с чем-то справиться не мог?
– А ты разбираешься? – спрашивает недоверчиво, поднимая на меня удивленный взгляд.
– Ну, в школе учил…
Как-то так получилось, что мы незаметно увлеклись. Несколько часов возились, но победа все-таки осталась за нами. Я совершенно забыл, что хотел съездить домой, за одеждой. Забыл, что мечтал выбраться хотя бы на пару часов. Казалось, нет ничего интереснее, чем сидеть в этой комнате и возиться с его дурацкой математикой.
Билл вел себя так, как будто мы и не ссорились, и это не он устраивал мне бойкот, выматывая все нервы. Совершенно дружелюбный обычный ребенок. Он хмурился, когда не мог понять. И скулил надо мной, когда я тупил над очередной задачей. Мы хихикали, как ненормальные, и даже торжественно пожали друг другу руки, когда со всем справились.
К себе я уходил уже за полночь, чувствуя спиной внимательный, задумчивый взгляд.
С того вечера он немного поутих. Дружбы между нами, правда, особой не появилось, но вести себя так, словно я его враг, он перестал. Вот только его взгляд, который я иногда на себе ловил, меня смущал. Будто рентгеном просвечивает, пытаясь внутри меня найти что-то понятное только ему одному.
***
– Сегодня вечером в клуб поедем, – проговорил мальчишка, садясь в машину, когда я в пятницу, как обычно, забирал его после школы. – Завтра в школу не нужно. Хочу отдохнуть. Устал дома сидеть.
В клуб, так в клуб. Мое дело маленькое, куда хозяин скажет, туда и поедем. Вечер наступил совершенно незаметно. По дороге к месту назначения я недовольно поглядывал на сидящего рядом Билла. Какого черта он так вырядился, а? Боевая раскраска как у индейца, почти прозрачная футболка, какая-то странная, очень короткая куртка, вся в металлических заклепках, и джинсы, такие узкие, что как он в них влезть умудрился, вообще непонятно. Вид, будто на панель собрался, ей Богу. И я даже сам не знаю, почему это меня так злит.
