Текст книги "Соседка (СИ)"

Автор книги: Rin Shi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Ты просто невыносимый. Мне надоело постоянно спорить с тобой. Делай что хочешь и живи как хочешь, но не забывай о том, что и я могу переживать за тебя. Ты мой самый родной человек, – ее глаза волнительно бегали по его угрюмому лицу, и она понимала, что происходит. Ей непременно хотелось исправить это. – Помни об этом. И когда ты говоришь всякую чепуху, мне больно.

– Иногда мне кажется, что ты изменилась, – Бякуя аккуратно накрыл ладонями ее руки. – Но это всего лишь иллюзия. Мы снова с тобой ругаемся, а потом тут же миримся, а самое главное – это не надоедает. Я не хочу менять что-то в своей жизни, Рукия, и с этим тебе придется смириться. Все что мне нужно – знать, что с тобой все хорошо. И если что-нибудь случится, ты непременно придешь ко мне.

Рукия порывисто вздохнула, прикрыла глаза и легонько поцеловала брата в щеку. Она чувствовала его и понимала. Не только сейчас – уже давно. Слишком много было слов, но ей удалось поймать ту тонкую нить его недосказанных мыслей. Рукия смирилась. И с губ ее с готовой покорностью сорвалось горьковато-соленое «конечно».

Время летит, что-то меняется, а что-то остается вечным, неизменным. В эту сказку верят немногие, но Рукия смогла убедиться снова. Нет, ничего не бывает идеальным. Семья – это великий труд.

У Ичиго и Рукии не было идеальной семьи. Они ругались, а потом мирились, спорили, обижались и ревновали. Обнимались и тайком от Мамору целовались. Уважали друг друга и поддерживали. Они просто жили.

Комментарий к Эпилог

Чуть больше, чем полгода, и я закончила еще одну работу. Может быть, пишу не так много и не так часто, но я благодарна всем тем, кто читает и комментирует. Это значительный плюс к воодушевлению и написанию новых работ. Так что не стесняемся, оставляем отзывы :)

С самого начала предполагался иной конец для этой истории, но не всегда наши планы остаются неизменными, правда? Основное менять не стала. Тема семьи, связей между людьми и их выбором. Как могла – раскрыла :D

Теперь немного о том, с чего следовало бы начать – с благодарностей. О, да. Моему родному человечку – Miss Proda. Спасибо за пинки и хорошее настроение. Моим постоянным читателям и комментаторам – Ру и Feathered. Благодаря вам я познала, что такое экстаз от отзывов ^^ Рада, что нашла вас. В первую очередь эта работа посвящается вам :)

Возможно, я сделаю небольшой бонус. Либо здесь, либо отдельным драбблом. Следите за обновлениями.

Всегда ваша,

Рин.

========== Бонус. Немного о каждом ==========

Комментарий к Бонус. Немного о каждом

Дорогие мои, особенно те, кто добавил этот фанф в сборник. Да-да, к вам обращаюсь. Не пугайтесь, этот небольшой бонус появился спустя долгое время, но можно не перечитывать всю работу. Здесь все просто и ясно.

Честно говоря, ‘это’ появилось совершенно внезапно, а то что сподвигло на написание – нонсенс. Редко меня вдохновляют чужие работы, но огромное спасибо Оne. Ее работа – нечто потрясающее.

Надеюсь, вы получите немного позитива и удовольствия. Мне кажется, вам будет интересно узнать, как живется семье Куросаки и остальным героям.

Одни сравнивают жизнь с Американскими горками: ты летишь вперед, судорожно цепляясь пальцами за поручень – каждая секунда – испытание с непередаваемыми ощущениями.

Лишь бы не упасть.

Другие представляют ее как движение по кругу на Чертовом колесе. Сначала медленно поднимаешься на самую вершину, затем опускаешься вниз. Сопоставление черно-белым полосам.

И снова. Лишь бы не упасть.

Вроде этого бывает достаточно, чтобы разглядеть свою жизнь. В спокойствии – сила. И в нем же слабость.

Мамору сидел на диване, липкими пальцами сжимал палочку от шоколадного мороженого и безжалостно выбирал кусочки орехов из подтаявшей глазури.

Его жизнь еще не делилась на черное и белое. У него было мороженое с орехами, младшая и горячо любимая сестра. Он не любил ходить в школу, но четко понимал грань, где можно, где нельзя. Мамору знал, что родителей огорчать нельзя. Он знал, что можно получить от отца за упрямство. Нельзя мешать маме, когда она занята, но можно тихо играть с малюткой Кэйко.

У Ичиго жизнь была похожа не только на колесо обозрения, но и на захватывающие горки. Где-то взлеты, местами падения, но не всегда с огромной скоростью. Он запоминал каждые детали.

– Ты решил белкам на орехи скинуться? – обалдев от увиденного, Куросаки приподнял вопросительно брови. Его. Сын. Выковыривал. Орехи. Из. Мороженого. – Где-то я что-то упустил, – сморщил нос и почесал затылок.

Мамору был примерным сыном. Не считая единственного синяка, который заполучил в школе. Рукия, наверное, краснела после того случая недели две. Ее сын не позволил своему однокласснику говорить гадости. Рукия слишком выделялась среди других родительниц. Невысокая, худая, бледная. Но никак не привидение Кентервильского замка. Синяк сошел, а случай не забыли.

Мамору любил истории, связанные с привидениями. И он прекрасно знал, что привидением был сэр Симон де Кентервиль, а не его супруга. Естественно, спор решила грубая сила. А упрямство и чувство защищать было в крови. Ичиго говорил, что герои начинают с «правильных» синяков. О каких таких правильных синяках говорил его отец, он догадывался. Защищать кого-то Мамору было очень приятно. Совсем скоро он будет защищать и Кэйко.

А пока…

– Я хочу отдать часть мороженого Кэйко, – его брови хмуро сошлись на переносице. – А орехами она может подавиться.

Ичиго смеющимися глазами посмотрел на подошедшую Рукию. Волосы ее были небрежно скручены в пучок и перетянуты резинкой. Но Ичиго был готов отдать что угодно за то, чтобы быть с ней рядом, чувствовать ее кожу, слышать голос с ворчащими нотками и глаза, светящиеся радостью. Почти что детской, но такой взрослой.

У Рукии было тяжелое детство. Ее жизнь была с привкусом морской соли. Она точно не сравнивала ее с Американскими горками или Чертовым колесом. Она просто пыталась не упасть.

Наши страхи – это наши слабости. Некоторые наши слабости – это сила. Все было взаимосвязано, а некоторые ошибки все-таки стоило совершить, чтобы в будущем, оглядываясь в прошлое, мы ни о чем не жалели. Сейчас Рукия была уверена. Она все сделала правильно. Пусть она была слабой. Без слабостей не бывает ошибок. Без ошибок не бывает трудностей. А ведь в этой жизни они делают нас сильней. Может быть, только к дуракам не относится. Рукия видела слишком много таких людей. Они боялись рисковать, боялись ошибаться. Жили в скорлупе, и вряд ли им было удобно. Рукия поняла, что падать совсем не страшно, если рядом есть нужные люди.

– Ты это слышала, Рукия? – Ичиго кивнул головой на сына. – Он уже накормить ее собрался. Бякую надо казнить на месте. Это его воспитание!

– Ты же сейчас шутишь, не так ли? – Рукия предупреждающе сузила глаза и поставила руки по бокам. Про брата шутить было опасно.

У Ичиго дыхание перехватило. Воинственная жена у него была, конечно. Только одна проблема маячила, а решения все никак не находила. Слишком долгое воздержание слишком сильно влияло на психику. Но тут им можно было лишь посочувствовать. Дети в доме – это всегда испытание. У Ичиго уши до сих пор горели после одного памятного дня, когда Мамору пытался заснуть под телевизор, а в комнате родителей полным ходом развивалось супружеское действо.

Так сильно глава семейства никогда не отбивал пятую точку. Рукия с ошарашенным видом со всей силы столкнула с дивана мужа, не заботясь о его достоинстве.

После того, как Мамору протер сонные глаза, в недоумении осмотрел комнату.

– А папа где?

– На полу спит, – недовольный голос Ичиго раздался с другой части спальни.

– А я слышал, как ты ругался, – Мамору подошел ближе, а Рукия, поправив сорочку, залилась стыдливым румянцем. – Там по телевизору что-то очень нехорошее шло, я выключил. Ма, можно я с тобой спать буду?

Стон отца напугал Мамору. Мальчик шустро забрался на постель и сверху-вниз посмотрел на измученную физиономию Ичиго.

– Ты чего, пап? Болит что-то?

– Ага, сынок, угадал, – Ичиго начал истерично смеяться, пряча улыбку в ладонях, накрывающих лицо.

– А почему?

Рукия покраснела, когда Мамору повернул свой любопытный нос в ее сторону. Ясное дело, от Ичиго ждать ответа было бесполезно: его смех граничил с истерикой. Рукия тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Фантазия, ау?

– А мы тут аэробикой занимались.

Взрывной смех Ичиго вынудил Рукию швырнуть в мужа подушкой. Мамору с широко открытыми глазами уставился на мать и хитро улыбнулся. Этот маленький мужчина не раз разобьет сердце девушкам.

– А, я понял. Так бы сразу и сказали. Ладно, – он вздохнул и слез с кровати, – я ушел. Не шумите только.

С пола послышался охрипший голос Ичиго.

– Рукия, чё он такой до хрена умный, как Бякуя?

И больше таких глупых вопросов он старался не затрагивать. Та ночь запомнилось ему очень ярко. Был бы он писателем, написал блокбастер «Изнасиловать подушкой? Легко!». А еще ему конкретно вбили в голову, что в семье Кучики с генофондом было все прекрасно.

– Ичиго! – Рукия от чистого любящего сердца отвесила увесистый подзатыльник мужу.

Куросаки вздрогнул, возвращаясь в жестокую реальность. Садо-мазо и Рукия – вещи почти совместимые. Но, черт возьми, ему это нравилось.

– Да японский оперный театр! Рукия! Ты подаешь дурной пример сыну.

– Больше ни слова про Бякую! – Рукия, пыхтя, ушла на кухню.

– А ты чего так улыбаешься?! – Ичиго прищурился, глядя на сына.

Мамору покачал головой и пожал плечами. На самом деле он любил своего дядю. И такие безобидные перепалки между родителями. Он рассказывал Кэйко о Бякуе и играл с ее маленькими пальчиками. Кэйко брыкала ножками, когда Мамору щекотал ей пятки. Бякуя всегда прощал эту вольность, а вот Рукия просила не приставать к малютке.

В глазах Мамору жизнь Бякуи была скучной. Осталось разукрасить серым фломастером в альбоме для рисования. В глазах Бякуи тоже был серый, но в них – больше яркости, чем на разукрашенных листах. В Бякуе была сила. Она неосознанно притягивала Мамору. Он знал, как его дядя умеет любить. Хотя само слово «любовь» было слишком сложным и где-то на уровне интуиции. У Бякуи не было семьи. Непонятно что творилось за его скрытой душой и порой холодным взглядом. Но Мамору ни за что не хотел бы расставаться с Бякуей. А еще он знал, как его дядя умел улыбаться.

Иногда Мамору виделся с Рендзи. Они не перестали общаться. Возможно, повзрослев, Мамору понял, каково отпускать дорогих людей. Наверно, тогда он не знал, что прощать сложно, а просить прощение – еще сложней. Немного грубый, хмурый Абарай сумел отпустить, затем простить. И Мамору увидел своего когда-то отца в новом свете. У Абарая уже была семья. И Мамору слишком долго глазел на маленькую девочку. Она не была точной копией Кэйко, но глаза, такие большие и темные, точь-в-точь, как у сестры. Жизнь Абарая была горькой. Мамору видел по глазам. На два оттенка темнее, чем у Ичиго. На несколько миллионов секунд печальней, чем у Бякуи. А улыбка – такая, как у Рукии. Съеденная болью, разбитыми надеждами, но сохранившаяся найденным счастьем.

Мамору еще не знал многого – он чувствовал. Но придет время, и Рукия расскажет, что жизнь – это тысячи метафор и эпитетов. Огромное количество цветов и оттенков. Гамма эмоций и непередаваемых ощущений. Бесчисленное количество моментов, которые стоит прожить. Жизнь – это взлеты и падения. А еще она расскажет, что у всех бывают слабости. И иногда нужно совершать ошибки, рисковать.

Ведь без слабостей не бывает ошибок. Без ошибок не бывает трудностей…