Текст книги "Я тебе не уступлю! (СИ)"

Автор книги: Reyka_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Ненавижу тебя

Я ещё немного посидел возле спящего Матвея и отправился в его мастерскую – уж слишком она показалась мне интересной, ведь так я мог понять этого парня чуть больше. Его лицо никогда не скрывает эмоций, но причина их появления всегда остаётся для меня загадкой, а иногда я просто не могу понять, что они обозначают – улыбка, мягкая, но в тоже время грустная… почему именно она? Неужели он жалеет меня? Ненавидит?

Я открыл дверь в ту самую комнату, в которую вошел в первый раз и огляделся – по всей комнате были разбросаны листы бумаги из стопки в углу, а на них лежал довольный Диего. Чёрный на белом – потрясающее сочетание.

Кот поднял на меня свою маленькую мордочку и довольно сощурился, словно думая о том, что сейчас я буду кричать на него, а он будет делать вид, что ничего из моих слов не понял… такой же, как и его хозяин – любит поизмываться надо мной.

– Плохой кот, – сказал я больше для приличия, чем для того, чтобы кот понял, что это плохо.

Я подошел к нему и взял его на руки – Диего замурлыкал и начал тереться о мою руку, видно этим движением показывая, что хочет ласки. Я посмотрел в кошачьи желто-зелёные глаза с чёрным зрачком и отчего-то заулыбался:

– Хоть ты меня не ненавидишь, как твой хозяин.

Кот мяукнул, как будто понял то, что я ему сказал, и, ещё немного побыв в моих руках, спрыгнул на пол. Стоило ему только скрыться за дверью, как я вспомнил о бардаке и застонал – придётся быстро всё убирать, не оставлять же всё как есть! Я нагнулся к полу и начал быстро собирать разбросанные листы. Некоторые из них вызывали улыбку, так как на них были изображены карикатуры на людей, а другие вызывали неосознанную злость, чаще из-за того, что это были рисунки той девушки-соседки. Но больше всего мне понравился чужой (это было видно по рисовке) набросок улыбающегося парня с тёмными короткими волосами. Безумно красивый… кажется, я никогда не видел никого более красивого. Только я хотел положить его в общую кучу, как увидел внизу подпись «Мой любимый братик Матвей. 23.05.2007 год».

– Что ты тут делаешь? – раздался хрип со стороны двери, из-за которого я тут же подпрыгнул.

Я сразу же встал с пола, засовывая рисунок в середину стопки, и повернулся к «Скуало». С его лица, наконец, исчезла бледность, но вот волосы были похожи на атомный взрыв на макаронной фабрике.

– Да вот, решил своровать пару твоих работ, – я потряс кипой бумаг перед своим носом, но тут же наигранно тяжело вздохнул. – Но раз уж ты меня поймал, я, так и быть, оставлю их.

Подобрав с пола ещё пару листов, я положил их в общую стопку в углу. Матвей всё это время внимательно смотрел на меня.

– Что? Смерть от простуды откладывается? Или же ты ещё думаешь над этим? – за нелепыми словами я как-то пытался скрыть то беспокойство, которое я испытывал с самой первой минуты появления в этом доме. Но, как обычно, белобрысый сделал свои выводы и сейчас смотрел на меня презрительно-благодарно. Удивительно. Но эти две эмоции прекрасно выражались на его лице.

– Спасибо тебе, – это звучало чересчур грубо, словно парню тяжело было говорить такие слова. Он опустил голову, и из собранного пучка выбилось пару прядок, прикрывая его лицо.

Я хмыкнул, но в глубине души я не мог отрицать, что эти слова стоили того, чтобы потратить несколько часов своего заслуженного отдыха.

– Скажи спасибо Ёжику, это он мне позвонил, – только я хотел выйти из комнаты и пойти налить себе чай, как меня поймали за руку и прижали к стене.

– Ненавижу тебя.

Мои глаза расширились – даже зная это, я не ожидал, что услышу их лично. Я думал, что хотя бы эту эмоцию он скроет от меня, но видно он до чёртиков прямолинеен. Губы сами растянулись в злой улыбке:

– Аналогично.

Неожиданно глаза Матвея начали закрываться, и он навалился на меня своим телом, сильнее прижимая к стене. Я подумал, что меня сейчас грубо поимеют, но когда спустя несколько секунд ничего не произошло, я тихо заговорил:

– Матвей? – я потряс его за плечо, но ответа не последовало. – Матвей? – почему я беспокоюсь за придурка, который сказал, что ненавидит меня? – Матвей, пожалуйста?

Я дотронулся до лба свободной рукой (другой я неосознанно придерживал парня) – температура снова поднялась. Видимо он просто упал в обморок.

Я выдохнул то ли облегчённо, то ли устало, и попытался выбраться из «объятий». Получилось это далеко не сразу, но когда я оказался на свободе, всё ещё придерживая парня одной рукой, я приобнял его за талию и потащил в сторону спальни.

– Ребёнок!

Я уложил Матвея на кровать и снова обтёр водкой – её осталось ещё на один раз, так что я уже начал волноваться и из-за этого. Почему даже сейчас, когда я узнал истинные чувства этого парня, я всё ещё здесь? Неужели я что-то чувствую к нему? Почему пытаюсь притворяться даже тогда, когда знаю, что он видит меня насквозь?

Усевшись на пол возле кровати, я провёл указательным пальцем по руке Матвея – легко, чтобы он не проснулся. Мягкая кожа, словно шелк, обжигающе горячая из-за высокой температуры. Хочется, чтобы он прикоснулся ко мне своими руками, провёл пальцами по моим рукам, как я сейчас. Хочется, чтобы его губы снова дотронулись до моих… чёрт, похоже, это уже далеко не ненависть! Кажется, я люблю его. Да нет, что за бред! Он ненавидит меня, я его – всё взаимно. А это обычное желание, так как у меня уже очень давно никого не было. Вот сейчас позвоню Кате, своей бывшей, скажу, что хочу вернуться к ней, пересплю с ней и снова брошу, придумав очередной бред о том, что не могу быть с ней по той причине, что её любит мой друг, которого я не могу предать. Да, так и поступлю, ведь я бесчувственная скотина, притворяющаяся милым зайчиком.

Рядом кто-то тяжело задышал.

Нет, не сейчас, пусть это ненависть, но я не могу бросить Матвея в таком состоянии… не могу и не хочу. Может, я действительно его люблю?

Я устало положил голову на подушку и закрыл глаза.

А если я влюблюсь в него, то смогу ли я быть рядом с ним, зная, что он ненавидит меня? Смогу ли я каждый день жить с мыслью, что мои чувства не взаимны? Думаю, что мне стоит забыть об этом придурке, пока я в него не влюбился, иначе потом мне будет херово. Да, херово, другого слова тут не подобрать.

Всё, даю себе слово, что забуду Матвея с завтрашнего дня. Сегодня же мне стоит побыть с ним, а то вдруг ему снова станет плохо.

– Вадим…

Услышал я сквозь свой сон. Видно я уснул пока думал.

И это хорошо

Проснулся я только в два ночи – за окном темно, рядом под боком спокойно спит Матвей, у которого явно спала температура, а на телефоне тринадцать пропущенных вызовов и пять сообщений от мамы. Отлично! Если я ей сейчас позвоню, сможет ли она меня убить на расстоянии? Хотя по содержанию смс она и кастрировать меня на расстоянии способна, что почему-то сейчас меня не очень-то и пугало, ведь я лежу на кровати рядом с Матвеем. Да, представляете, я достал из кармана телефон, просмотрел сообщения и до меня, спустя пять минут, дошло – я лежу в тёплой кровати, а меня мягко обнимают его руки. Так тепло и хорошо. Кажется, я действительно влюбился… первый раз в жизни.

Я потёрся носом о руку и тихо прошептал:

– Я люблю тебя, – это оказалось так просто, но почему мне так больно? Может потому, что он не слышит этих слов или же, потому что ненавидит меня? Нет-нет-нет! Как я посмел влюбиться ещё до того, как я влюбил его в себя? Как я смог так по-крупному попасть? Ведь теперь если я не смогу выиграть спор, то я не только потеряю Матвея, но и буду игрушкой Ёжика, а зная его пристрастия и ненависть ко мне, он не только поимеет меня анально и без смазки, но и заставит быть его рабом. А я ведь не хочу быть ничьим рабом, кроме Матвея – вон, у меня даже синяки начали заживать, бей сколько хочешь! Только прошу, не ненавидь меня!

Я неожиданно почувствовал влагу на своём лице, и, дотронувшись пальцами до щек, понял что плачу.

Неужели плачу? По-настоящему, без притворства? Хех, оказывается это неприятно… Как же давно я не плакал по своей воле, кажется, я уже забыл каково это… как это больно.

Почему он ненавидит меня? Что я должен сделать такого, чтобы он изменил своё отношение ко мне? Должен ли я начать притворяться ещё больше, чтобы он начал мне верить? Или же мне стоит перестать скрывать свои истинные эмоции и… И что тогда? Что если я не буду притворяться? Тогда он возненавидит меня ещё больше, узнав про мои чувства?

Как глупо… как же глупо! Я влюбился меньше, чем за неделю. И в кого? В того, кого ненавидел ещё днём и желал убить, а сейчас... сейчас я мечтаю о его поцелуях, словах, прикосновениях… нет-нет, не таких как сейчас – осознанных, страстных.

– Я люблю тебя, – зачем-то снова прошептал я.

Я написал маме смс, что со мной всё хорошо, я у друга. Она ответила тем, что мне не жить, когда я приду домой.

И я снова уснул, на этот раз покрепче прижимаясь к телу любимого – завтра я его уже не увижу. Я всё решил для себя самого: я уйду от него и больше не напомню о себе – добавлю его в аське в игнорируемые, удалю его сотовый номер, нарочно запомнив последние цифры, чтобы если он позвонит сбросить вызов… а ещё больше не буду смотреть Реборн, чтобы не видеть Скуало.

Проснулся я один, накрытый одним из белых одеял в обнимку с подушкой – рядом уже никого не было, но из ванной доносился звук включенного душа. Наверное, Матвею стало лучше, и он решил помыться. Отлично, я смогу уйти, пока он не остановил меня.

Я хотел уйти по-английски – молча, не расплатившись, но вместо этого решил по-русски – громко и так, чтобы меня запомнили. Найдя на столе лист бумаги, я написал два слова «Ненавижу тебя» и, схватив на память первое, что попалось под руку, оставил записку на самом видном месте – на кухонном столе. И только я хотел уйти, громко хлопнув дверью, но проводить меня вышел Диего. Он присел у самой двери и внимательно на меня посмотрел, словно спрашивая, почему я ухожу.

– Ты не такой, как хозяин, – сказал я, отчего кот только высунул кончик розового языка, кажется, издеваясь надо мной. – Надеюсь, ещё увидимся.

Совершенно чёрный кот мяукнул и повернулся ко мне спиной. Он пошел в сторону мастерской, но в последнюю секунду остановился у двери в ванную и начал скрестись в неё.

Что этот кот делает? Твою мать!

Я схватил куртку с вешалки и, быстро надев кеды, выбежал из квартиры. Хлопнуть дверью на прощание так и не вышло… может, я просто испугался, что не смогу уйти если увижу Матвея ещё раз? Думаю, так.

– Прощай, – сказал я спускаясь по лестнице – не люблю лифты, слишком часто застревают.

Когда я шел к автобусной остановке по его двору, мне показалось, что я увидел кого-то в окне, держащего чёрного кота. Может мне показалось?

Вместо того, чтобы поехать сразу домой к матери, которая обещала меня кастрировать, я поехал в кафе и написал заявление об увольнении… и это хорошо. Вообще всё отлично. Всё только к лучшему.

– Всё хорошо, всё хорошо, всё хорошо, – безмолвно повторял я, когда ехал домой. И через некоторое время я и вправду поверил, что всё хорошо.

Мобильник зазвонил, но я не взял трубку. Я просто отключил звук и врубил музыку в наушниках на полную громкость.

Рука моя наматывала на запястье чёрную ленту.

Ты выиграл спор (POV Матвея)

Первое, о чём я думаю, когда просыпаюсь, это о том, кто же такой умный скинул с меня все три ватных одеяла; но потом я облегчённо замечаю, что температура, наконец, немного спала, и я чувствую себя лучше. Вот только противно пахнет алкоголем, и стоит мне открыть глаза, как тут же вижу на четверть опустевшую бутылку водки на захламленной моими набросками тумбочке возле кровати. Неужели, кто-то всё-таки решил позаботиться обо мне? Конечно в голову сразу же приходит мысль о Кире, решившей заскочить ко мне и в очередной раз испортить мою и без того ужасную одинокую жизнь, которую она вместе с нашими родителями испоганила. Но когда я начинаю осматриваться, вижу тебя…

Ты устало сидишь на пуфике рядом с письменным столом и гладишь лежащего у тебя на коленях Диего, усердно о чём-то размышляя в своей голове – на твоём носу маленькая складочка, до которой я почему-то хочу дотронуться пальцем, в надежде, что она тут же исчезнет. Мой кот с удовольствием подставляет мордочку под твою руку, словно желая ласки. Это кажется мне странным, так как он, как и я, ненавидит людей. Неужели он считает тебя особенным?

Я чуть привстаю на кровати, чтобы лучше тебя видеть. Ты не замечаешь этого, а я же, как ребёнок решаю рассмотреть тебя получше, так как ни разу за всё это время не мог сделать этого, чтобы ты не заметил мою заинтересованность.

Ты ниже меня ростом на несколько сантиметров, хилого телосложения, словно не дружишь с физкультурой в школе, но при этом довольно строен, из-за чего тебя легко спутать с девушкой. Твои волосы, кажется, рыжие, но ты красишь отдельные пряди в чёрный… неужели тебе не нравится твой натуральный цвет? Он на удивление очень красивый… Вообще люблю всё натуральное – не только искренний характер, но и внешность, хоть я и нарастил свои волосы и перекрасил их в белый.

Цвет глаз я сейчас не могу видеть, но я прекрасно помнил с того момента как заглянул в них впервые – они светло-карие с еле заметными желтоватыми крапинками. Помню, меня так удивила их глубина и эта особенность, что я не мог отвести от них своих глаз – ты смотрел так же в ответ. Что ты смог увидеть в них такого, что они так тебя заинтересовали? По-моему кроме ненависти к тебе ты не мог видеть больше ничего. Хотя и сейчас там тоже ненависть – почему ты постоянно притворяешься? Я так хочу узнать твои истинные чувства… хочу узнать тебя, так как мне кажется, что ты намного интереснее, чем та пустышка, которой ты притворяешься. Ненавижу ту пустышку! Но ты… ты такой же – ненавидишь жалких людишек. Почему ты ненавидишь их? Я – потому что они принесли мне много боли в детстве, врали в лицо, когда я думал, что они говорят правду. А почему ты? Может, потому что ты просто чувствуешь превосходство над ними? Знаешь, мне это даже нравится – ты видишь людей настоящими, такими, какие они есть, идиотами. Я такой же – я считаю их всех мусором… Честно, я думал, что все люди мусор, но встретив тебя, понял, что не один такой – нас двое.

Знаешь, я специально бил тебя, хотел снова и снова видеть те же эмоции, что и у себя в зеркале – ненависть к людям. Я знаю что это эгоистично, тебе же, наверное, было больно… больно же, да? Уже тогда, когда я увидел тебя в кафе, когда ты пролил кофе на сплошняк, я заинтересовался тобой, и думаю, что если бы ты не пришел, я бы сам тебя нашел. Слишком уж ты интересный, чтобы тебя отпускать.

– Вадим? – мой голос звучит на удивление хрипло. Ты сразу же поднимаешь свои глаза на меня, и в них появляется беспокойство. Неужели ты беспокоишься обо мне? И что ты тут делаешь?

Диего прыгает на пол с твоих колен и идёт ко мне, специально медленно и виляя хвостом. Я на секунду задерживаю на нём свой взгляд и тут же смотрю на тебя.

– Меня Ёжик попросил прийти, – поясняешь ты не злобно и без притворства, что я видел, кажется, впервые.

– Ясно, – я слабо киваю, в шее это движение отдаётся слабой болью. Мой кот, наконец, преодолел расстояние от пуфика до моей кровати и сейчас жался ко мне. Я прижал его к себе и задумчиво произнёс: – А ты, кажется, подружился с Диего. Странно, он ненавидит людей.

Ты смеёшься, чем вызываешь у меня недоумение. Почему мои слова вызвали у тебя смех? Что такого я сказал?

Ты не отвечаешь на мои немые вопросы, а встаёшь со «стула» и медленно идёшь ко мне. Я наблюдаю за тобой, но с каждым мгновением на меня накатывает усталость – очень хочу спать. Поэтому я ложусь на кровать и уже хочу закрыть глаза. Но ты, наконец, подойдя, быстро целуешь меня в лоб… так приятно. Только я хочу спросить за что, как понимаю, что ты просто измеряешь температуру.

– Тебе надо поспать, – твои глаза горят беспокойством. Это удивляет меня – неужели даже ненавидя меня, ты так беспокоишься обо мне? Хочу спросить тебя об этом, но ты дотрагиваешься до моих мокрых, слипшихся от пота волос и просишь встать. Я не сопротивляюсь, слишком устал. Собрав волосы, ты аккуратно помогаешь мне лечь. Я тут же засыпаю, но перед этим слышу твоё тихое «спи».

Проснувшись и не увидев тебя в своей комнате, я удивился и неожиданно для себя занервничал – где ты? Неужели ушел, даже не дождавшись того, как я проснусь? Хотя о чём я? Ты же ненавидишь меня и зачем-то потратил весь день на меня.

Я встаю несмотря на ужасную усталость и иду на кухню выпить лекарства.

– Плохой кот, – слышу я, проходя мимо своей мастерской и останавливаюсь... прислушиваюсь.

Ты больше ничего не говоришь. Молчишь.

Я тихо подхожу к двери, хочу понаблюдать за тобой, но видно Диего услышал меня и сразу же выбежал ко мне в коридор. Стоило ему меня увидеть, как он остановился и посмотрел на меня чересчур внимательно, словно спрашивая, что я тут делаю. Всегда считал его умным котом, даже тогда, когда он был котёнком и шипел на чужих. Почему же ты ему нравишься?

Кот продолжает наблюдать за мной, когда я медленно подхожу к двери и чуть приоткрываю её. Улыбаюсь – ты на корячках собираешь раскиданные листы бумаги по полу, из которых Диего по своему обыкновению сделал лежанку. Иногда ты смотришь на них и еле сдерживаешь улыбку, иногда молча рассматриваешь. Но когда ты начинаешь рассматривать мой портрет шестилетней давности, я неосознанно вхожу в комнату:

– Что ты тут делаешь? – голос всё ещё хрипит, но я пытаюсь говорить мягче, чтобы ты услышал благодарность.

Ты встаешь с пола, пытаешься спрятать рисунок в центр уже собранной тобой стопки. Ты поворачиваешься ко мне лицом, так как до этого стоял боком, и начинаешь рассматривать меня – видимо по лицу определяешь моё самочувствие. Слабо киваешь, сделав свои собственные выводы.

Видно неверные. Знал бы ты как мне плохо… как тяжело мне сейчас тут стоять.

– Да вот, решил своровать пару твоих работ, – ты приподнимаешь вверх кипу бумаг, обдуваешь ими своё лицо и тут же наигранно тяжело вздыхаешь. – Но раз уж ты меня поймал, я так и быть оставлю их.

Подобрав ещё пару моих работ, ты кладёшь их в общую стопку в углу. Я всё это время, молча, смотрю на тебя – ты действительно не увлекаешься спортом, такой неуклюжий. Ты подходишь ко мне и смотришь на меня словно чего-то ждёшь.

– Что? – спрашиваешь ты. – Смерть от простуды откладывается? Или же ты ещё думаешь над этим?

Я чувствую как ты за этими словами скрываешь беспокойство – твой голос дрожит, и ты сам смотришь на меня грустными глазами.

Всё-таки ты ужасный актёр, так легко понять твои чувства, но то, что они обозначают для меня – загадка. Почему ты так на меня смотришь? Ты же ненавидишь меня? Ты же хочешь меня убить? Почему ты смотришь на меня чуть ли не плача?

– Спасибо, – наверное, первый раз за несколько лет говорю эти слова, из-за этого выходит чересчур грубо, но видно что ты рад их слышать. Почему же ты портишь всё?

Ты смотришь на меня с наигранной безразличностью:

– Скажи спасибо Ёжику, это он мне позвонил, – кажется, ты собираешься закончить разговор и выйти, но я хватаю тебя за руку и прижимаю к стенке.

В ушах звенит от этого резкого движения. Чувствую, как сейчас грохнусь в обморок. Но я должен сказать, должен.

– Ненавижу тебя, – конечно, ненавижу эту пустышку внутри тебя. Хочу видеть тебя настоящего.

Твои глаза расширились – ты не понял то, что я хотел тебе сказать. Хочу поправиться, но твои губы растягиваются в злой ухмылке:

– Аналогично, – ты не врёшь, я это вижу. Хочу извиниться, так как сказал не то, что должен был.

В глазах темнеет. Чересчур жарко. Всё кружится.

– Матвей? – слышу крик, но словно издалека. – Матвей, пожалуйста?

Прости за эти слова – я не то имел ввиду.

Темно… помню, раньше я боялся темноты и просил няню, молодую улыбчивую девушку, сидеть рядом с моей кроватью пока не усну. Она всегда соглашалась и улыбалась мне… лживо и мерзко улыбалась. Я ещё тогда, в детстве научился отличать истинные чувства от фальшивых и даже в шестилетнем возрасте мог понять, что девушка любит не меня, не мою сестру, не даже деньги, а моего отца. Только ради него она устроилась в этот дом и когда мама уходила, они трахались в его кабинете. Мерзко… тогда, когда я увидел их в первый раз, я ничего не понял, но знал, что это неправильно, так не должно было быть. Ненавижу людей из-за этого…

Я открыл глаза и очутился в совершенной темноте, прямо как тогда в детстве – холодно. Очень холодно. И одиноко. Не могу спать.

Только я хочу встать и пойти попить зелёный чай, как в темноте вижу чей-то силуэт и только через несколько секунд понимаю, что это ты. Ты не ушел, а уснул на полу, положив голову на кровать. Не хочу тебя будить, поэтому аккуратно поднимаю на руки, неосознанно замечая, что ты очень легкий, и кладу на кровать. Ты не просыпаешься, только чуть шмыгаешь носом и укутываешься в одеяло, которым я тебя накрыл. На меня накатывает усталость и, не нуждаясь в успокаивающем чае, ложусь рядом. Сначала пытаюсь держаться на противоположной стороне, но плюю на всё и обнимаю тебя. Ты такой мягкий и пахнешь сладким... Не люблю сладкое, но только не твой приятный аромат.

– Я люблю тебя, – слышу я твой голос, но списываю это на то, что ты говоришь во сне и скорее всего говоришь это очередному тортику.

Я сразу же засыпаю, но перед этим снова слышу твой шепот:

– Я люблю тебя.

Знаешь, ты выиграл спор, но я ни за что это не скажу – ты уйдёшь, как только узнаешь о моих чувствах, но перед этим наплюёшь на них, ведь ты ненавидишь меня.

И ты ушел… ушел оставив записку «ненавижу тебя».

Я звоню тебе, чтобы попросить вернуться, но ты не берёшь трубку.