Текст книги "Малышка на побегушках (СИ)"
Автор книги: Rey Iva La
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Спасибо, Кристиан, ты просто молодец! Исчез, оставив мне опасных знакомых и кучу серьезных проблем. И как мне теперь отвязаться от этого человека? Испугалась я. Хотя… Задумалась. Если я сейчас начну сопротивляться и отказываться, меня все равно заставят. Такие люди, как Алефаров всегда добиваются своего. Разница только в том, какими методами. Так что у меня просто нет выбора. Но пусть тогда лучше он играет по моим правилам, чем я по его.
– День рождение – это здорово! – Кивнула я, стараясь держаться прямо и не подаваться трясучке в руках. – Мне не нужно вознаграждение, Владимир Иванович, я выступлю просто так, чтобы вас поздравить, – произнесла довольно ровным тоном и даже смогла выдавить из себя доброжелательную улыбку.
Не знаю, откуда в этот момент у меня взялось столько смелости и отваги, чтобы разговаривать с чиновником на равных. Наверное, в опасные моменты мозг начинает работать в усиленном режиме и сообща с чувством самосохранения.
Я хорошо понимала, что с таким опасным человеком, как господин Алефоров нельзя вступать в товарно-денежные отношения. Потому что в будущем он всегда сможет меня купить. Лучше держать его в френдзоне и не переходить границы.
– Даже так, – удивился полстопуз, вздернув густую седую бровь. – Ну хорошо, тогда я сам придумаю, как тебя отблагодарить, – хитро прищурился. – Я очень рад, девочка, что ты согласилась. Репертуар можешь выбрать сама, но в пределах разумного, ты понимаешь, – по-барски позволил он. – В субботу к четырем я пришлю за тобой машину, она доставит в ресторан, – довольный своей победой, проинструктировал он. – И вернет обратно, разумеется, – я кивнула, согласившись на его пожелания, но тут же выставила свои условия:
– Только, Владимир Иванович, я не смогу остаться на праздник. У меня послезавтра сложный экзамен по зарубежной литературе и надо готовиться. Я поздравлю вас и поеду домой, хорошо? – И тут же поджала губы, не зная, как он отреагирует на мои слова. Вдруг выйдет из себя? Начнет давить. Но опасения были напрасны.
– И даже не выпьешь за мое здоровье? – Шутливо поинтересовался он, засовывая руки в карманы брюк, как мальчишка.
– Если только один глоток, – в ответ улыбнулась я.
Пузатик усмехнулся, довольный моей реакцией и отстал.
– Ну ладно, как скажешь, я никого не собираюсь удерживать силой. И вообще уважаю людей, которые стремятся к знаниям, – подмигнул мне и отправился к своей машине. На этом и договорились.
Алефаров уехал, а я шустрой рысью понеслась домой. Слишком много сегодня случилось событий, которые одновременно напрягали и помогали отвлечься от страданий по Кристиану. Мне нужна была тишина и возможность подумать над происходящим. И осознать в полной мере, на какой геморрой я снова подписалась.
От лица Кристиана
Вокруг одни криворукие, никакого толка от персонала. За что я им плачу?! Я до хруста корпуса сжал телефон, находящийся в руке. Как они мне все надоели!
– Я что непонятно сказал, уволить бухгалтера, если она не умеет считать! И всю недостачу вычесть из зарплаты! – Проорал я, чувствуя, как к лицу приливает кровь.
Последнее время меня все раздражает, особенно люди, которые не могут справиться с элементарными задачами. Потому что я не перед кем не ставлю невыполнимых целей.
– И что, если отчет исправлен, это не отменяет присланных штрафов! – Еще больше вскипел я, чувствуя непреодолимое желание кого-то убить. – Я все сказал! Сделаешь и отчитаешься, – заявил безапелляционно и вырубил телефон.
Жизнь как рулон туалетной бумаги: вроде длинная, а расходуется на всякое говно. Проворчал я себе под нос и, прикрыв глаза, выдохнул. Что-то устал я за эти дни воевать с идиотами.
Оглядевшись по сторонам, я нашел глазами графин с виски. От плохого настроения надо избавляться плохим поведением. Я плеснул себе в граненый стакан золотистую жидкость, побалтывал немного, наблюдая, как играет янтарем крепкий напиток, и залпом опрокинул в себя. Вернув в бар тару, уселся на диван, рядом с Мелиссой, которая пила обеденный чай. Пока мы с отцом разгребали проблемы с винодельнями, я оставался в отчем доме.
– Сынок, что с тобой? В последнее время ты очень раздражительный? У тебя все хорошо? – Мать хотела обнять меня за плечи, но видимо мой слишком грозный вид отпугнул ее, и она не решилась до меня коснуться.
Я удивленно глянул на Мелиссу и попытался улыбнуться, правда, вышло как-то криво, неправдоподобно, похоже на оскал. Поэтому я перестал корчить из себя расслабленного идиота и просто отмахнулся, не желая обсуждать эту тему.
– Завал на работе, пытаюсь разгрести, не переживай, – снова подхватил телефон, чтобы выйти на террасу и набрать Макса. У нас сегодня было намечено несколько важных встреч, но мать меня остановила. Опустив некрупную ухоженную ладонь на мое запястье, многозначительно посмотрела, давая понять, что разговор еще не закончен и ответ ее не устраивает.
– Если все время работать и никогда не отдыхать, можно стать самым богатым человеком на кладбище, – она с намеком поиграла бровями и хитро мне улыбнулась, а я закатил глаза: прямо шутница от б-га! – А еще ты в последнее время слишком много пьешь, – покивала она, не отпуская моей руки. – И это плохо влияет на твое настроение, не говоря уже о здоровье, – обеспокоенно посмотрела на меня, а я тоже решил отшутиться:
– Если ты не можешь утопить своё горе в водке, то это говно, а не горе, – получилось как-то не в тему, но Мелисса не подала вида. Грустно улыбнулась и вздохнула.
Ладно, шутник из меня сейчас не особо удачный. Признался сам себе, но это поправимо. И тут Мелисса меня огорошила:
– Если ты скучаешь по Олесе, то привези ее сюда. Мы с отцом не против. Поживете пока у нас, а потом решите, где хотите остановиться. Она нам понравилась, хорошая девочка и на тебя с такой нежностью смотрит, что сердце радуется…
– Ты это о чем? – Перебил я ее, недоуменно глянув на мачеху. – При чем здесь Одуван, мы о ней даже не говорили? – Озадаченно свел брови, а Мелисса, пододвинувшись ближе, понизила тон практически до полушепота.
– Да ладно, Крис, хватит прикидываться, я тебя с детства знаю. Ты никогда особо не церемонился с девочками. А она другое дело. Ты кроме нее никого не видишь. Не отрываешься от нее ни на минуту. Реагируешь на все, что она делает и говорит. Постоянно ее касаешься. Это ведь непросто так. Разве ты не понимаешь? – Воодушевленно заглянула мне в глаза, а я скрестил на груди руки и нахмурился.
И откуда в женской голове столько романтичного бреда? Мать у меня еще та фантазерка, сама выдумала, сама поверила и остальных убедила!
– Ничего подобного, – огрызнулся я, чувствуя, как гнев снова поднимается волнами. – У нас с Олесией все закончилось, так что не придумывай, – хотел подняться с дивана, не желая больше обсуждать эту тему, но хрупкая рука Мелиссы удержала меня на месте.
– Кристиан, – задумчиво нахмурила она тонкие ухоженные брови, – послушай меня, – погладила по кисти и отпустила. – Настоящие чувства не приходят просто так. Это подарок свыше, благословение б-га. От них нельзя отказываться, ведь это может стать роковой ошибкой. Я знаю, ты зол на свою мать, за то, что она переехала в другую страну, лишив вас с братом своей любви и заботы. Но ее ошибки не должны отравлять твою личную жизнь, – покачала головой, а у меня глаза на лоб полезли. Причем тут моя мать? – Ты боишься своих чувств, боишься, что тебя снова придадут, оттолкнут, отодвинут и уйдут. Но надо быть смелее и отважнее, чтобы принять великий дар и человека, готового подарить тебе себя и принять тебя таким, какой ты есть, – она посмотрела на меня с таким сочувствием и в тоже время надеждой, что я не выдержал, хмыкнул и отвернулся.
У меня было такое ощущение, что сейчас задымятся мозги. Что она несет?! Бред несусветный! Как связана Олеся и моя мать? Да никак!
– Мелисса, я же сказал, что мы с Олесей расстались и находимся в разных странах. И вообще, я никогда ее всерьез не рассматривал. У нас разный менталитет, она не знает французского языка и учится в университете в России, – тут даже я понял, что собираю все подряд и несу какой-то бред. Но сознаваться в этом не желал, наоборот, состроил максимально серьезное лицо, чтобы она испугалась и отстала.
– Разве это проблема? – Развернувшись ко мне лицом, эмоционально выплеснула мачеха. – Когда тебя останавливало расстояние или менталитет?
И тут она запнулась, вытаращив на меня глаза, да еще прикрыла рот рукой.
– Только не говори, что ты весь этот бред успел сказать ей! Крис, но разве это по-мужски!..
Благо в этот момент у меня в руке зазвонил телефон и я, схватившись за него, как за спасательный круг, ответил абоненту и вылетел за дверь. Но осадок на душе остался неприятный.
Глава 24. От лица Олеси и Кристиана
От лица Олеси
С рассеянным видом я собиралась на банкет Алефарова. Наряжаться не хотелось, чтобы еще больше не привлекать к себе внимание опасных людей. А их там должно было быть не мало. Но и выглядеть оборванкой на празднике жизни богатых и знаменитых не хотелось, все-таки я женщина.
От джинсов и футболки я отказалась сразу – не вариант. Поэтому выбирала из двух комплектов: элегантного черного комбинезона и голубого костюма с брюками. И не знала, что одеть, все казалось бесцветным и неприглядным, как мое настроение, которое не менялось уже больше недели.
Я откинулась на кровати и снова закрыла глаза. Проспав всю ночь, я все равно чувствовала невероятную усталость и апатию. Постоянно хотелось отключить окружающий мир, чтобы мысли не травили и так загнанную душу.
Для выступления я выбрала несколько песен на французском языке певицы Indila, и пусть они были не совсем в тему мероприятия, зато полностью отражали мое нынешнее болезненное состояние. А Алефаров, ничего потерпит, раз пригласил. Решила я.
– Олеся, можно войти? – За дверью раздался мамин голос, а я приняла вертикальное положение, одернула шорты и потёрла еще не накрашенные глаза, чтобы выглядеть немного бодрее.
– Да, входи, – крикнула в ответ, сдвинув вещи на край.
О том, что я собралась выступить на банкете чиновника, родители не знали, и я бережно хранила тайну, чтобы они не волновались.
Мама приоткрыла дверь и ступила внутрь, держа в руке тарелку с нарезанными фруктами и стакан компота из яблок.
– Привет, – улыбнулась она, ставя еду на стол, – вот принесла тебе подкрепиться, – мама подсела рядом и заглянула в глаза. – Дочка, что с тобой происходит? – Спросила прямо, как принято в нашей семье. – Ты вся осунулась, бледная, молчаливая, ходишь, как тень, вся потухла. Что с тобой, моя девочка? Кто тебя обидел? – Обняла за плечи и притянула к себе. А мне снова так жалко себя стало, что на глазах навернулись слезы.
Может быть раньше я бы с удовольствием рассказала маме о своей первой любви и разбитом сердце. Поплакала на ее плече, погоревала, позволила бы себя утешить. Но сейчас все было иначе. Я не могла сознаться ей, что связалась с взрослым мужчиной, который старше меня на десять лет, уехала с ним на край света, доверилась, отдалась, а он, попользовавшись, выкинул меня за ненадобностью, как непотребную салфетку. Стыд не позволял сказать, как глупо я себя повела и как низко пала.
– Все нормально, мам, просто экзамены. Я мало сплю и много занимаюсь, – как можно правдивее соврала я, чувствуя себя еще хуже. – Все пройдет, – пообещала наверное себе, а ней ей, – со временем все пройдет, – вздохнула, опустив голову на ее плечо.
Мама крепко обняла меня двумя руками и чмокнула в висок, молча делясь флюидами любви и заботы.
– Ты же знаешь, что мы тебя очень любим и всегда готовы выслушать и помочь? – Уточнила она, покачивая меня как маленькую. – Всегда, – повторила снова, поглаживая по голове.
А я вдруг подумала, что может зря не пришла к родителям в тот день, когда разбила машину Кристиана. Может они придумали бы для меня выход, помогли с деньгами и ничего не произошло. Мы бы с Кристианом просто разошлись, как два корабля и забыли бы об этом неприятном инциденте. Только что теперь сокрушаться, принятые решения не отменить и не повернуть время вспять.
Мы еще немного так с мамой посидели, а потом она вернулась на кухню, но зато заглянула сестра.
– Можно? – Проскользнув в комнату, Алинка уселась в мое компьютерное кресло. – Что делаешь? – Посмотрела на вещи, лежащие на постели, и утащила из тарелки дольку мандаринки.
Я устало пожала плечами и, взяв телефон, посмотрела время. До четырех оставалось полтора часа, а я еще даже не красилась и не определилась с нарядом. Надо было торопиться, но не было желания.
– Ты со своим поругалась? – Неожиданно прямо спросила Алинка, а я перевела на нее удивленный взгляд.
И откуда в этой девчонки столько проницательности? Сразу меня вычислила.
– С чего ты взяла? – Я попыталась сделать безразличное лицо, но вышло плохо, поэтому я просто отвернулась к окну и уставилась вдаль, где на площадке играли маленькие дети, а мамочки, сбившись в кучку, о чем-то увлеченно болтали.
– Да у тебя на лбу все написано, – хмыкнула сестра, подбирая под себя ноги. – А еще я слышала, как ты ночью плакала, – честно созналась она, смотря на меня с сочувствием. А мне стало не по себе.
Неужто стена между нашими спальнями настолько тонкая, что даже инкогнито пореветь нельзя? Или я слишком громко рыдала? Как неловко! Смутилась я, прикусив нижнюю губу. А в комнате повисла напряжённая пауза.
– Ты, наверное, не расскажешь мне, что случилось, – прервала тишину Алинка, констатируя факт. – Но если ты его любишь – прости, не надо так себя мучить. Все ошибаются, и он тоже не исключение. Если тебе без него плохо, так дай ему еще один шанс, – посоветовала она, даже не зная, в чем дело. Но я не стала ее переубеждать, пусть лучше думает, что мы просто немного повздорили, чем то, как низко пала ее старшая сестра.
– Ладно, – качнула я головой, не желая продолжать этот разговор. Спор не входил в мои планы, на него просто не было сил. – Как думаешь, какой выбрать наряд? – Я указала на одежду, лежащую на постели, чтобы сменить тему и немного развеять грустное настроение.
– Конечно комбинезон, ты в нем классно выглядишь, эффектно! – Улыбнулась сестра, довольная, что я поинтересовалась ее мнением. – И серебряные туфли, и заколку в волосы, – порекомендовала она, поднимаясь и направляясь на выход. – Надеюсь, вы сегодня помиритесь, – обернувшись, пожелала Алина, видимо решив, что я еду на свидание с Кристианом. А я грустно покачала головой, не желая ее разубеждать.
* * *
В начале пятого в черном комбинезоне, серебряных туфлях и с высоко завязанным хвостом я села в черный джип, присланный Алефаровым, и отправилась на очередное испытание. Я договорилась с Сашей, что он меня заберет сразу же, как только я закончу петь, чтобы у чиновника не было шанса, убедить меня остаться.
Когда я приехала, в ресторане уже было полно гостей, играла музыка и слышались поздравления. Меня сразу провели в небольшую комнату, напоминающую гримерку, и оставили готовиться. Правда, ненадолго, минут через десять пожаловал сам виновник торжества.
– Моя красавица! – Толстопуз с блестящими глазами полез обниматься. – Не обманула, приехала, – довольно протянул, а я улыбнулась. А что у меня был выбор?
Вслух я это, конечно, не сказала, зато подала мужчине небольшую коробку, запечатанную в подарочную бумагу и украшенную пышным бантом.
– С днем рождения, Владимир Иванович. Крепкого вам здоровья и верных друзей! – Пожелала первое, что пришло на ум, но очень искренне. А на лице чиновника застыла удивленное выражение.
– Ты мне еще и подарок привезла? Ничего себе, приятно, хотя песни было бы достаточно, – сообщил он, и тут же, не церемонясь, разорвал упаковку, доставая наружу небольшую декоративную деревянную коробку, в которой лежали двухсотграммовые баночки с различным вареньем, красиво украшенные мешковиной и лентами.
– В нашей семье к имениннику непринято приходить с пустыми руками, – сообщила я скромно, – это варенье сварила моя мама из ягод, которые растут у нас на даче.
Я, конечно, понимала, что у такого богатого человека, как Алефаров, есть все. Но вот маминого вкуснющего варенья точно нет. Так что пусть дядька лопает, набирается здоровья.
Алефаров стал приподнимать склянки, рассматривать их содержимое, где красными ягодками перекатывалось вишнёвое варенье, желтыми полукругами – абрикосовое, и самое необычное темно-фиолетовое – сливовое.
– Знаешь, что, ребенок, ты ломаешь во мне давно сформировавшиеся стереотипы о человеческом виде, погрязшем в дерьме. Ты случайно не с неба свалилась, и крылышки нигде не потеряла? – Весело подмигнул мужчина, вскрывая одну из баночек и прямо пальцами зачерпывая ее содержимое. У меня аж глаза на лоб полезли, когда я увидела, как он эти пальцы облизывает. – Вкуснотища, прямо детство вспомнилось. Передавай своей маме от меня огромную благодарность, скажи что оценил, – он протянул мой подарок охраннику, стоявшему тенью у двери и, вернув мне внимание, вдруг стал серьезным. – Олеся, а ты бы не хотела профессионально заниматься вокалом? Я бы устроил тебе гастроли по городам России, организовал бы рекламу на ТВ? Хочешь? – Спросил деловито, а у меня по спине побежали ледяные мурашки. Ага, только Алефарова мне в покровители не хватало. Этот точно своего не упустит.
– Нет, спасибо, – выдохнула я, чувствуя, как немеют пальцы рук, – я учусь на филолога. Хочу заниматься книгами, – заерзала на стуле, ощущая себя тревожно. Главное, чтобы не давил, а то я вообще сбегу.
Но Алефаров настаивать не стал. Еще раз поблагодарив за подарок, он распорядился, чтобы мне принесли вино и закуски, и отправился к гостям.
Через полчаса в мою комнату влетела суетливая девушка в красном блестящем мини и, замахав руками, позвала на сцену. Я сделала для храбрости несколько глотков игристого шампанского и, собрав силы в кулак, отправилась за ней в зал. Сашка ждал моего звонка, припарковавшись недалеко от ресторана. Мне оставалось только исполнить пару песен и унести ноги с этого праздника жизни.
Народа было море – забиты все столики. Дамы в красивых дорогих нарядах сверкали драгоценностями, мужчины разных возрастов расхаживали в элегантных костюмах. Между приглашенными лавировали официанты в черно-белой униформе с подносами. Я ощущала себя чужой среди своих, но зацикливаться на этом не стала. Пусть что хотят, то обо мне и думают. Все равно это первый и последний раз, когда я согласилась на просьбу чиновника.
Алефаров сам, поднявшись на сцену, объявил меня гостям, представив как друга семьи, и отправился к жене: высокой темноволосой женщине на вид значительно моложе его. А я запела, не обращая ни на кого внимания. «Mon fol amour» Indila о разбитом сердце и безумной любви.
Музыка всегда меня захватывала, позволяла раскрыть душу, выплеснуть эмоции кипящие внутри. Передать их людям, чтобы они ощутили все то, что чувствую я, погружаясь в слова и мелодию. В этот раз я изливала боль жестокой любви, скопившуюся в сердце, сжигающую дотла, разрывающую в клочья. Делилась с публикой горечью и обидой, отдавая каждому по капельке яда, отравляющего меня изнутри.
От лица Кристиана
Приглашение на юбилей Алефарова я получил до отъезда и дал свое согласие присутствовать тоже, поэтому, несмотря на дела во Франции, вынужден был вернуться на сутки в Россию.
Москва встретила меня недружелюбно. На улице бушевал ураган, снося верхушки деревьев и превращая посадочную полосу в бурлящую реку, поэтому мы еле сели. Машина, которая должна была забрать меня из аэропорта, застряла на МКАДе в огромной пробке. А гостиничный, номер, заказанный секретаршей, оказался накануне затоплен. И это было только начало моих приключений.
Потом обнаружилось, что домработница не положила в чемодан брюки от костюма, в которых я намеревался идти на прием. Пришлось потратить время на приобретение новых, а заодно выбирать еще один подарок, потому что первый, заказанный пару недель назад, не был изготовлен в срок. В общем, все валилось из рук и никак не хотело налаживаться, словно намекая, что легко мне сегодня не будет.
Когда я вошел в банкетный зал, где отмечал юбилей чиновник, на сцене погас свет и раздались первые звуки музыки. Я огляделся по сторонам, ища именинника и знакомые лица. Сделал несколько шагов в сторону свободного столика и оцепенел от неожиданности, услышав голос, который все эти полторы недели не отпускал меня не на секунду, выворачивая внутренности наизнанку, и сводя с ума.
Этого не может быть! Я впился глазами в ту, о которой так отчаянно хотел забыть и не мог; о которой думал постоянно и ненавидел себя за эту слабость. Которая, словно фантом, всегда присутствовала рядом со мной, затмевая других. Олесия такая хрупкая, юная и сильная стояла на сцене, как хозяйка мира и пела на французском языке. Она рассказывала историю любви, каждым словом и жестом, словно ледяным штыком, втыкая мне в душу боль, тоску и обиду. Чужую, а может быть нашу. Она пела так, что я не мог дышать.
Я на секунду прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь утихомирить сорвавшееся с цепи сердце. Она здесь?! Она поет? Зачем? Алефаров заставил?! Я почувствовал, как закипает ярость вперемешку с ревностью. Как он смел приблизиться к моей женщине?! Как смел принуждать ее?! Но я тут же оборвал свой внутренний рев. Не моя женщина, чужая, отпущенная на волю, подаренная другим мужчинам. Вот я кретин!
Такое яркое озарение вспыхнуло в голове, что я чуть не потерял равновесие. Это я идиот! Это я испугался внезапно нахлынувшим чувствам, способным меня поглотить. Это я не хотел утратить контроль над удобной понятной жизнью, которая начала безвозвратно меняться. Это я жестоко развернулся и ушел от той, которая подарил мне себя. Это все я! В горле застрял вязкий ком. Я ее люблю, и я ее потерял!
А она все пела и пела, острыми словами кромсая мои внутренности на куски. Извивалась, как змея и тут же награждала публику таким пронзительным взглядом, что в зале царила полная тишина. Народ боялся дышать, чтобы не спугнуть момент и девушку, проливающую песней душу. Она была великолепна, поразительна, умопомрачительна!
Я должен ее вернуть!
От этой мысли, мне внезапно стало легче. Легкие открылись, позволив сделать долгожданный глубокий вдох. Черно-белые безжизненные картинки, стоявшие перед глазами, наполнились сочными красками, оживая. Я должен ее вернуть! Снова проговорил как заклинание. Только не знаю как.
Я сделал навстречу шаг, подталкиваемый неудержимым желанием схватить ее в охапку и утащить с собой. Спрятать за семью замками и там, наедине, покаяться в своих грехах. Она бы, естественно, брыкалась, орала на меня и сто процентов дралась. Она может. Но это ерунда по сравнению с тем, чтобы снова ощутить ее рядом. Втянуть непередаваемо тонкий, манящий аромат цветущей вишни. Коснуться длинных мягких волос. Но тут на сцене закончилась музыка, и погас свет. И в этом мраке пропал мой Одуванчик.
А дальше я ее искал, по бесконечным комнатам, которые были пусты. Расспрашивал Алефарова и других гостей. Пытал охранников, которые в большинстве своем ничего не заметили. И лишь один, самый бдительный, доложил, что девчонка уехала на сером "Хендае". Именно на том, решил я, который в прошлый раз украл ее из рыболовной усадьбы.
Я вернулся в свою гостиницу. Достал бутылку виски и уселся в кресло. Алкоголь помог справиться с бешенством, уступив место холодному рассудку. Я понимал, что допустил огромную ошибку, уехав от Олеси, и девчонка так просто меня не простит. Поэтому мне надо было действовать разумно. Не хватать ее и волочить к себе. А снова завоёвывать, заслуживать ее доверие, будить то чувство, которое я убил своим идиотским бегством. Только так.
Вдох, выдох. В этот раз все должно быть правильно и безупречно. Еще одного шанса у меня не будет.
