Текст книги "Зло порождается страхом (СИ)"

Автор книги: Renee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Последняя фраза прозвучала будто вскользь, между делом, но на нее ответили незамедлительно.

– Восемь, сир.

"С самой коронации, – пронеслось в голове, и у Дерина вспотели ладони. – Этот человек рядом со мной с четырнадцати лет, а я только сейчас узнал его имя. Или, я знал его, но забыл, как и все остальное?"

Его затрясло – как и всегда, когда приходилось думать о том времени, когда он еще не был королем. Разум сопротивлялся изо всех сил, настойчиво отторгая любую попытку приоткрыть завесу над этой частью памяти, будто там содержалось нечто такое, что было способно его разрушить. Дерина затошнило, закружилась голова, перед глазами замерцали багровые искры.

– Хватит на сегодня, – хрипло сказал он и обнаружил, что опирается ладонями об стол, чтобы не упасть. – Сделай мне ванну.

В воде ему стало легче, разум прояснился, исчезла внезапно нахлынувшая слабость, даже вернулось любопытство. Он с интересом разглядывал, как Кертис ловко вспенивает мыло, чтобы нанести его на губку, а потом медленно, плавными движениями растирает его по коже. Это было забавно: он видел и чувствовал касания, задаваясь про себя вопросом – почему он не обращал на это внимания раньше?

Это возбуждало. Ожидание прикосновения отдавалось тянущим ощущением внизу живота, заставлявшим поджимать пальцы ног в неосознанной попытке усилить контакт, податься навстречу. Напряжение нарастало, скручивалось внутри в тугой, давящий клубок, мешавший дышать. С этим нужно было что-то делать.

– Раздевайся, – сказал Дерин, перехватив руку Кертиса за запястье. – Быстро.

Ему было наплевать, что в его голосе отчетливо сквозило нетерпение. Кертис же, не высказав никакого удивления, тут же отложил губку в сторону и принялся стаскивать с себя одежду. Наблюдать за этим стало уже чем-то привычным, но все еще оставалось волнующим.

Он не спешил, но и не затягивал процесс. Дерину нравилось, как постепенно обнажалась кожа, открывая взгляду уже знакомые шрамы и отметины. Возбуждение, зарождаясь в паху, волнами перекатывалось по всему телу, и от этого становилось нестерпимо горячо.

– В воду, – скомандовал он, когда Кертис разделся. Тот, не говоря ни слова, переступил через борт ванны и опустился в нее, из-за чего несколько пригоршней воды выплеснулось на пол. Дерин, нажав ему на плечи, заставил полностью сесть на свои ноги, наконец получив то, чего желал.

Было неудобно. Ванна грозила перевернуться при каждом движении, места не хватало, а вода не слишком хорошо выполняла роль масла, не облегчая, а скорее препятствуя проникновению. На лице Кертиса не дрогнул ни единый мускул, но его пальцы с силой сжали бортик ванны, когда он попытался насадиться на вздыбленный член короля. Получалось плохо.

Из глубины души прорезалось глухое раздражение. Настроение стремительно падало вниз, но напряжение, скрутившее все тело, и не думало пропадать. Не правильно! Не так!

Повинуясь внутреннему импульсу, он легонько толкнул Кертиса в грудь, веля остановиться, а затем сам выбрался из ванны. Через секунду на его плечи мягко опустилось полотенце, тут же впитавшее воду.

– Вытрись, – скинув его обратно в руки Кертису, сказал Дерин, не оглядываясь на слугу. – А то вымочишь всю постель.

Краем глаза он отметил, что тот все-таки воспользовался собственной одеждой, не осмелившись осквернить собой полотенце короля, и почему-то это добавило недовольства. Медлить и щадить он не стал.

Теперь, облегченное маслом, проникновение далось куда проще и приятнее, но раздражение, порожденное заминкой и будто бы демонстративным жестом Кертиса, никуда не ушло. Внутри рычали, срывались с цепей разбуженные, голодные демоны, требовашие чужой плоти и крови, и Дерин прекрасно знал, как сейчас выглядит со стороны.

Резкие, заострившиеся черты лица.

Ломаная линия тонких, сухих губ.

Красные всполохи в глазах, способные напугать кого угодно.

Только Кертис почему-то не выглядел напуганным, хотя именно его тело принимало весь жар и пыл, снедавшие темную, опасную тварь, являвшуюся его королем.

Словно бы и он, как и Дерин, получал желаемое.

"Ни за что! – пронеслась в голове злая мысль. – Почему? – тут же ответила ей другая. – Ты же не был против, когда узнал, что он тоже испытывает удовольствие. Так почему сейчас ты злишься?"

У него не было ответа.

Дышать становилось тяжелее, по виску скатилась крупная капля пота. Дерин, подгоняемый возбуждением и злостью, двигался все резче и сильнее, уже почти не контролируя себя. Каким-то, чудом уцелевшим в этой мешанине чувств, незамутненным уголком сознания он заметил, как руки Кертиса судорожно сминают простыню, а лицо утрачивает привычное отстраненное выражение, на миг приоткрывая нечто, чему у Дерина не нашлось названия. И это показалось до безумия красивым.

Еще мгновение, и он почувствовал, как Кертис вздрогнул всем телом и выгнулся, принимая его до конца, а затем, в последний раз стиснув простыню, выплеснулся себе на живот, и это зрелище сорвало остатки контроля. Еще несколько рваных движений – и все закончилось, принеся желанное облегчение и спокойствие. Демоны были удовлетворены.

В архив Дерин пришел один, отослав Кертиса с надуманным поручением, целью которого было лишь занять его на несколько часов. Тому, что он собирался сделать, не требовались лишние глаза.

Архивариус – пожилой, видавший жизнь мужчина, – при виде короля подскочил со всей возможной поспешностью и склонился в низком почтительном поклоне.

– Сколько лет ты занимаешь эту должность? – без предисловий поинтересовался король, когда тот выпрямился. Архивариус растерянно моргнул.

– Двадцать четыре года, Ваше Величество, – ответил он. Король удовлетворенно кивнул.

– Мне нужны записи за тот год, когда меня короновали. Сейчас же.

– Но, Ваше Величество... – старик заметно побледнел и нервно потер ладони друг о друга. – Я не могу их вам показать.

– Создатель лишил тебя разума? – нахмурился Дерин, и архивариус побледнел еще больше. – Ты смеешь ослушаться приказа?

– Нет! Создатель, нет! – в ужасе воскликнул старик. – Ваше Величество, но их просто нет! Не существует! Они уничтожены.

Все внутри заледенело. Дерин на секунду прикрыл глаза, не в силах поверить в то, что услышал, а затем медленно и отчетливо спросил:

– Кто их уничтожил?

– Вы, Ваше Величество, – последовал робкий ответ. – И все предыдущие за четырнадцать лет. Я не посмел ослушаться...

Дерин скрипнул зубами. Все это выглядело очень странно, даже подозрительно. Он совершенно не помнил этого, но сомневаться в искренности старика, дрожавшего от страха, не было повода. Он почти ничего не помнил до того момента, как стал королем Китерии, словно коронация изменила его настолько, что он был вынужден забыть всю предыдущую жизнь. Что же скрывалось под завесой памяти? Почему-то Дерину казалось, что Кертис был ключом к этой загадке, сам по себе являясь не разгаданной тайной. Головоломка с секретом. Очень интересно.

Из архива Дерин вернулся в глубокой задумчивости. Загадка не давала ему покоя, будоража ум. Он снова попытался напрячь память, но не преуспел – разум отчаянно сопротивлялся вмешательству. Дерин едва не довел себя до тошноты, но в это время, к счастью, возвратился Кертис, принеся известие, которого король уже давно ждал. Исхар отверг его условия. Настало время действовать.

Перво-наперво Дерин запретил всем торговцам пользоваться путями Исхара и платить пошлину в его казну. Возмущение последовало незамедлительно, но нарушить приказ не посмел никто. Торговля замерла.

Во вторую очередь Дерин издал указ, повелевавшим тысячи разнорабочим со всей страны двинуться к излучине Мельничьей реки, чтобы в кратчайший срок проложить удобную дорогу до самого перевала Мертвецов, пользовавшегося весьма недоброй славой.

Третьим, завершающим ударом стали письма королю Гордону и хану Избалу, чьи страны тоже были вынуждены платить непомерную пошлину за проход к морю через земли Исхара. В них Дерин предлагал свой путь – по значительно более выгодным условиям, если они последуют примеру Китерии и приостановят торговлю.

"Вы можете присоединиться и позже, – писал он в самом конце. – Но тогда я сочту возможным выдвинуть совсем иные условия. Решайтесь! Дорога через Волчьи горы будет куда короче и безопаснее, от перевала рукой подать до Сорли, а оттуда открываются все морские пути".

Работа кипела. Каждый город, деревня или село были обязаны предоставить рабочих – пропорционально количеству жителей, а сам король, собрав все необходимое, выдвинулся к Волчьим горам. Время бежало стремительно, не позволяя медлить.

Для всех оставалось тайной, что содержится в большом, тщательно закрытом от посторонних глаз обозе, от которого ни король, ни его бессменный слуга не отходили ни на шаг, и даже спали в нем, пренебрегая роскошным шатром, захваченным как раз для Его Величества. Дерин мало ел и почти не спал. Его преследовал, будоражил азарт, смешанный со смутным, едва различимым страхом неудачи, грозившей макнуть его лицом в грязь перед всем миром. Еще никто ранее не замахивался на подобный грандиозный эксперимент, и, хотя Дерин был уверен, что все рассчитал правильно, предусмотрел любую, самую незначительную мелочь, его все равно по ночам мучили кошмары, в которых он видел свой провал. Этого нельзя было допустить.

К перевалу он отправился в сопровождении Кертиса и двадцати гвардейцев под командованием капитана, показавшегося ему наиболее смышленым.

– Вы останетесь здесь, – велел он солдатам, вглядываясь в узкий разлом между горами, по которому мог пройти только пеший, да и то с риском для жизни. Его-то и следовало расширить, сделать удобным, способным пропустить через себя тяжелые, груженые телеги и сопровождение.

Грандиозно. Мог ли кто-нибудь мечтать осуществить такое?

От волнения не осталось и следа. Дерин сделал глубокий вдох, выравнивая дыхание, а потом решительно зашагал к перевалу, даже не сомневаясь, что Кертис последует за ним.

Ему единственному Дерин объяснил, что собирается сделать. С одной стороны, проговаривая все вслух, он лучше систематизировал все детали плана, а с другой, следовало признать, что ему действительно требовался помощник. Не бессловесная пара рук, способная лишь механически выполнять заученные действия, а полноценный участник, со своим мнением и взглядом. Он подробно рассказал Кертису свой план, а потом велел высказать любые соображения на его счет. Тот, поразмыслив минут десять, внес одно, однако существенное замечание, с которым Дерин был вынужден согласиться. Вскоре все было готово.

Секрет новой смеси, которую Дерин назвал селией, было желательно оставить в тайне, поэтому делать все приходилось самому. Точнее – с помощью Кертиса. Никому другому Дерин не доверил бы столь важное поручение, да и никто другой не справился бы с ним.

Раствор составляли вместе. Дерин тщательно отмерил составляющие, а потом передал их Кертису. Тот высыпал их в огромные стеклянные бутыли, специально изготовленные для этих целей.

– Уходите, сир, – сказал он, когда все было готово. – Я подожгу.

– Ты слишком много разговариваешь, – процедил король. – Здесь нет колодок, но плеть я раздобуду.

– Но, сир, – упрямо продолжал тот, внезапно подняв голову и посмотрев Дерину в глаза. – Это слишком опасно. Вам лучше уйти.

– Полагаешь? – король нехорошо прищурился. – Ты полагаешь, я настолько неуклюж, что не смогу отбежать на положенное расстояние? Прекрати болтать и разводи огонь. Впереди много работы. Когда вернемся в Сизу, ты получишь свое за дерзость.

– Да, сир, – без тени раскаяния отозвался тот. – Но я не подожгу, пока вы не отойдете.

– Двадцать плетей, – холодно произнес Дерин. – И ты получишь их все, до последнего удара.

– Да, сир, – послышалось в ответ, но сам Кертис не сдвинулся с места. Наглеца хотелось разорвать собственными руками. Внутри бурлила, требовала крови слепящая ярость, но что-то не давало ей выплеснуться, останавливая в последний момент. Дерин медленно поднялся на ноги, нависая над Кертисом, и тот прикрыл глаза, явно ожидая расправы. Прошла секунда, другая, но король не двигался, молча вслушиваясь в круговерть эмоций, обуревавших его. А потом так же медленно развернулся и направился к выходу из перевала, где они присмотрели уступ, способный уберечь их от опасности. За спиной послышался короткий вздох, и Дерин мысленно дал себе слово расквитаться с внезапно обнаглевшим слугой.

Кертис успел спрятаться в последний момент. Он быстрее молнии скользнул за выступ и, едва лег на землю, как раздался оглушительный грохот, сотрясший буквально самое нутро Волчьих гор. В воздухе повисла пыль, мимо явственно просвистели какие-то обломки, оставляя на земле глубокие рытвины. Дерин, которого ощутимо встряхнуло, всем телом приник к скале, наконец отдав должное проявленной слугой предусмотрительности. Эффект превзошел все его ожидания. Не помня себя от радости, король высунулся из-за уступа, и не смог сдержать восхищенный возглас. Его план – дерзкий и рискованный – работал.

Смесь, взорвавшись, выгрызла из плоти горы огромный кусок – камнеломы потратили бы на это не одну декаду, отковыривая по камешку. Дерин возликовал. Дорога будет проложена! Осталось лишь повторить...

– Сир, – настойчиво окликнули его, и король, уже не сдерживая раздражения, повернулся, чтобы поставить слугу на место, но выражение его лица заставило передумать. Кертис неотрывно смотрел куда-то вперед, и Дерин, проследив его взгляд, коротко выругался. Среди обломков камней виднелась окровавленная человеческая нога.

– Что это, во имя Создателя? – мрачно поинтересовался он, разглядывая находку. – О, еще одна! Создатель, это же...

– Гвардейцы, сир, – закончил за него Кертис. Он огляделся по сторонам. – Их было трое, не меньше. Очевидно увязались за нами из любопытства.

– К Темным их, – оборвал его Дерин, моментально потерявший интерес к глупцам. – Этим людям повезло – они умерли быстро. За нарушение приказа я караю гораздо сильнее. Нужно принести еще кристаллов и соли. Пошевеливайся, мы должны сделать как можно больше до темноты. Ну?

Часть 5

Дело продвигалось. Солдаты разгребали завалы, очищая путь, и то и дело осеняли себя защитными знаками, косясь на простые могилы, где Дерин приказал похоронить погибших. Тех, кто по своей глупости сунулся на перевал, и капитана, не уследившего за ними. Его попросту повесили – в назидание остальным. Восторга это не вызвало, но Дерин был слишком увлечен, чтобы заметить недовольство. Едва последствия первого взрыва были убраны – он устроил второй, продвинувшись еще дальше вглубь перевала.

– Сир, мы можем не успеть, – сообщил ему Кертис через десять дней. Дерил бросил на него долгий изучающий взгляд.

– Значит, пусть солдаты работают и ночью, – пожал плечами он и отвернулся, посчитав тему исчерпанной. – Что с дорогой от Мельничьей реки?

– Там тоже возникли сложности, – отозвался Кертис. Его голос звучал спокойно и ровно, без тени эмоций, словно его нисколько не волновала возможная неудача, способная уничтожить авторитет его короля. Дерин нахмурился.

– Меня не интересуют оправдания, – резко оборвал он. – Мне нужен результат. И я его получу, даже если мне придется повесить еще сотню.

– Может, наоборот, пообещать вознаграждение, сир?

Это прозвучало настолько неожиданно, что Дерин даже обернулся, не в силах поверить своим ушам. Это был... совет? Ему? Очевидно, все испытываемые эмоции, отразились на его лице, потому что Кертис тут же отвел взгляд в сторону, а его лицо приобрело прежнее отстраненное выражение.

"Он будто прячется за маской, – внезапно подумал Дерин, испытавший какое-то неожиданное прозрение. – Эти смирение и послушание – напускные? Не может быть!"

– Я не спрашивал твоего мнения, – холодно произнес он вслух. Кертис склонил голову.

– Да, сир, – раздалось в ответ уже привычное, но на этот раз Дерин испытал большие сомнения в искренности этого согласия.

– Ты считаешь, что лучше знаешь, как добиться ускорения строительства? – давя закипающую ярость, поинтересовался он с издевкой, не предвещавшей ничего хорошего.

– Нет, сир, – последовал ответ, и Дерин почему-то почувствовал себя обманутым. На секунду даже показалось, что его куда больше устроил бы иной ответ. Дерзкий – но честный. – Но если вы разрешите мне говорить, я хотел бы объясниться...

– Вот как? – Дерин скрестил руки на груди и насмешливо приподнял бровь. – Что ж, я разрешаю.

– Сир, люди напуганы достаточно, – сказал Кертис и, подняв голову, заглянул ему в глаза. – Страх больше не придаст им сил, наоборот – скует, замедлит. Нужно другое воздействие. Если у больного жар – нужно отвести лишнее тепло, но если его уже бьет озноб, то продолжение охлаждение убьет, а не вылечит. Мне кажется, если сейчас объявить вознаграждение лучшим, это заставит подтянуться остальных. Простите, сир.

Дерин задумчиво хмурился, размышляя над услышанным. В словах Кертиса явно прослеживалась логика и здравый смысл, пренебречь которыми было глупо и недальновидно, а король привык считать себя человеком умным. Кроме того... Приходилось признать, что ему больше не нравятся безответные куклы. Живым, Кертис был гораздо интереснее.

– Сообщи всем, что те, кто проявил особое усердие и старание, будут в течении года получать плату за каждый прошедший караван в размере 10 лидов. Из королевской казны. Солдатам, работающим ночью, увеличить жалование вдвое. Выполняй.

– Да, сир, – раздалось в ответ, и Кертис, отвесив почтительный поклон, поспешил выполнять приказ. Дерин молча проводил его взглядом, а затем снова посмотрел на горы, препятствовавшие его честолюбивым планам.

– Даже если мне придется выслушивать советы слуги, – прошептал он, неосознанно стискивая пальцы, – даже если мне придется положить здесь тысячу человек, дорога будет построена. Она нужна Китерии.

Они успели. Люди работали день и ночь, выбиваясь из сил, и сам Дерин почти не смыкал глаз, контролируя буквально каждый шаг. Он стал похож на тень, и, если бы не Кертис, то напрочь позабыл бы и о еде, в азарте не чувствуя голода. Его занимало только одно – увеличивающийся с каждым днем проход. Дорога к морю.

За нее была заплачена кровавая цена. Около пятидесяти рабочих умерло, не перенеся нагрузок, и еще десять солдат погибло в обвалах под камнями. Дерин не считал плату чрезмерной. Он был твердо уверен в том, что делал, и настойчиво двигался вперед, не оглядываясь по сторонам. У него не было на это ни времени, ни желания.

На обратном пути его настигло письмо от хана Измаила, сообщавшего о своем решении расторгнуть договор с Исхаром. Хан льстиво рассыпался в восторгах и похвалах, превознося могущество Дерина до небес, а в конце письма сухо сообщал размер пошлин, которые соглашался платить. Суммы вполне устраивали Дерина, но осторожного владыку Рамуна следовало проучить за промедление.

"К моему глубочайшему сожалению, – писал он в ответном послании, – время действия первоначального предложения безвозвратно истекло. Дорога открыта, но, кто пройдет по ней, решаю я. Что вы можете предложить Китерии?" Перевод письма, сделанный Кертисом, на следующий же день был послан с гонцом в Рамун, а король в очередной раз задумался о том, не слишком ли широк кругозор его слуги, который тот периодически проявлял, демонстрируя знания, доступные лишь благородным.

Дерин чувствовал невероятный подъем. Он осуществил невероятное, почти немыслимое, то, что считалось невозможным, продемонстрировал всем свою мощь. Про чудодейственную смесь никто так и не узнал, поэтому молва приписала быстроту строительства магии, и Дерин ничуть не возражал против такого мнения. Это позволяло надеяться, что в ближайшее время никто другой не додумается до состава селии, и у Китерии в руках окажется уникальное по разрушительной силе оружие. Это открывало перспективы, о которых можно было только мечтать, но Дерин решил подумать об этом позже. Пока же у него обнаружилась куда более личная проблема. Обещанное Кертису наказание.

Отменить его не представлялось возможным – слово было сказано и не имело обратной силы. С другой стороны, отдавать Кертиса в руки палача, который спустит ему кожу со спины, не хотелось совершенно. И не только потому, что в конечном итоге он оказался прав. Причем, дважды, но не это меняло дело.

Дерин чувствовал неправильность этого шага. Каким-то глубоким внутренним чутьем он осознавал – ему самому станет противно собственное решение, но обратного пути уже не будет. Значит, стоило подойти к проблеме тоньше. Деликатнее. Как бы ни странно звучало это слово в отношении слуги.

"Не простого слуги, – подумал Дерин, разглядывая явившегося на его зов Кертиса. – В нем слишком много загадок для обычного человека. Он предан мне? Без сомнений. Он послушен мне? Разумеется. Он боится меня? Вряд ли. Но почему?"

– Ты помнишь про свое наказание? – поинтересовался он и обошел замершего Кертиса по кругу. Тот кивнул.

– Да, сир.

– Ты считаешь, что не заслуживаешь его? – продолжал допытываться Дерин.

– Нет, сир. Я так не считаю.

Его ровный, спокойный голос начал привычно раздражать, и Дерин, остановившись, крепко ухватил его пальцами за подбородок, как и тогда, в ванной, заставляя посмотреть себе в глаза.

– Слуга должен быть покорным, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Хороший слуга – должен прежде всего думать о своем господине. Что важнее: исполнение приказа или жизнь короля?

– Жизнь короля, – словно эхо откликнулся Кертис. Дерин разжал пальцы и отступил назад, пораженный неожиданным сильным чувством, прорезавшимся в его голосе. Ладони стали влажными. Он смотрел в глаза Кертиса и не мог отвернуться или произнести хоть слово. Язык намертво прилип к небу, отказываясь ворочаться, но, пересилив себя, Дерин все-таки произнес:

– Даже если за этим следует наказание?

– Да, сир, – уже куда более равнодушно, словно спрятавшись обратно под маску, ответил Кертис. По лицу скользнула тень – вот и все, что выдало его эмоции. Дерин расправил плечи, порадовавшись, что сумел принять правильное решение.

– Я обещал тебе двадцать плетей. Ты получишь их все – наказание не может быть отменно.

– Да, сир, – раздалось в ответ, и Дерин улыбнулся.

– Но в него можно внести коррективы.

Удивление, промелькнувшее в глазах Кертиса, стоило всех усилий. Дерином овладел невероятный азарт, очень похожий на тот, что он всегда испытывал, решив очередную задачу или проведя удачный эксперимент. Он чувствовал, что все идет правильно, так, как нужно, и это вызывало настоящий восторг.

Почему-то это казалось важным.

– Раздевайся, – гулко упало в воцарившуюся тишину, и от этого слова, как от бултыхнувшегося в воду камня, пошли невидимые круги. Кертис безропотно принялся стаскивать одежду, но в его глазах отчетливо проступила растерянность. Это было чем-то новым, незнакомым, и Дерина охватила лихорадочная дрожь предвкушения. Он поспешно убрал руки за спину, пытаясь скрыть волнение, и сделал еще шаг назад, любуясь красивым телом, обнаженным по его приказу.

– На живот. Быстро.

Когда его приказ был выполнен, Дерин взял в руки заранее приготовленную плеть и медленно, унимая нетерпение, способное все испортить, подошел к кровати. Момент хотелось растянуть, смаковать словно изысканное лакомство, чтобы надолго запомнить его вкус.

– Ты боишься? – тихо поинтересовался он, осторожно проведя пальцами по ложбинке на спине. – Ты веришь своему королю?

– Нет, сир, – послышался приглушенный ответ. – Да, сир.

Дерин, не в силах оттягивать более, сделал шаг назад.

– Считай вслух, – приказал он и коротко замахнулся.

Первый удар пришелся чуть ниже лопаток, оставив после себя горячий розоватый след. Кертис вздрогнул, но не вскрикнул, а его голос, прозвучавший спустя мгновение, был ровен.

– Раз.

Дерин прекрасно знал, что делает. Удары ложились аккуратно, не приходясь на одно и то же место дважды. Не слишком сильные, они не причиняли вреда, обжигая жалящими, хлесткими прикосновениями. Его рука не дрогнула ни разу, как и голос Кертиса, отсчитывавшего количество ударов.

– Двадцать, – произнес он, и Дерин, отбросив уже ненужную плеть, склонился к нему, дрожа от возбуждения. Хотелось взять его прямо сейчас, без церемоний и осторожности, но он сдержался и медленно провел ладонью по горячей воспаленной спине, исцеляя собственноручно причиненную боль. Это было приятно. Касаться, чувствовать пальцами жар чужого тела, слышать облегченный вздох, прозвучавший музыкой для ушей. Хотелось... компенсировать. Нет, в том, что наказание было заслуженным, Дерин не сомневался ни минуты, но почему-то испытывал сильнейшую потребность сделать что-то особенное, пусть даже странное и непривычное.

Например, коснуться губами выпирающего позвонка на шее. Почувствовать, как вздрагивает от неожиданности Кертис, оказавшийся не готовым к подобной ласке, и тут же прячет лицо в изгибе локтя.

Не увидеть, но ощутить, как его пальцы впиваются в баснословно дорогое покрывало, разрывая тончайшую вязь, над которой три года трудились вышивальщицы Рамуна.

Впитать чужой запах, терпкий привкус пота, возбуждающий донельзя, до самого предела, за которым уже нет правил, и не важно – кто из них кто. Никогда раньше он не пересекал эту грань. Никогда раньше он не чувствовал такого желания и... восторженного любопытства, побуждавшего делать странные, но будоражащие вещи. И Дерин, не колеблясь, сделал шаг вперед, принимая новый вызов.

Он заставил Кертиса перевернуться на спину, зная, что теперь это не принесет ему дискомфорта. Тот тоже уже был возбужден не меньше самого короля, и вид его члена – напряженного, покрасневшего от прилива крови, вызвал желание прикоснуться. Дерин не стал отказывать себе в этом. Пальцы осторожно погладили обнажившуюся головку, обхватили ствол, чуть сжав его и тут же отпустив. С губ Кертиса сорвался рваный звук, больше всего напоминавший всхлип. Невероятно. Дерин не мог себе представить, что способен испытывать подобное. Каждый нерв, каждый мускул были напряжены до боли, пах выкручивало, выламывало едва сдерживаемое желание, но он все равно оттягивал неизбежное, не желая потерять ни капли ощущений, обрушивавшихся на него, подобно лавине.

Издевательски медленно, словно продолжая наказание, он провел ладонями по напряженному животу, чувствуя под кожей перекатывавшиеся при каждом вздохе узлы мускулов. Пальцы Кертиса снова дрогнули и еще крепче впились в покрывало, будто оно могло послужить ему защитой от этой изощренной пытки, приносящей удовольствие им обоим. Дерин усмехнулся. Наказывать, оказывается, тоже можно было по-разному.

Ему нравилось видеть, как Кертис запрокидывает голову, открывая горло. Чужая беззащитность и собственная власть кружили голову, создавая пряный, экзотический коктейль, и хотелось получить от этого момента как можно больше, выпить без остатка чужой беспомощный стон, в котором не было ни капли боли и страха. Нежная плоть под пальцами пульсировала и вздрагивала, и ее дрожь передавалась Дерину болезненными волнами возбуждения. Терпеть больше не осталось сил.

– Раздень меня, – приказал он и сам удивился тому, как хрипло прозвучал его голос. Кертис распахнул глаза, в которых сияла бездумная пустота, и несколько секунд явно приходил в себя, выныривая из грез. А потом порывисто поднялся и потянулся к застежкам сюртука.

Одну он едва не вырвал вместе с тканью, торопясь расстегнуть, и это, вместо того, чтобы разозлить, неожиданно польстило Дерину. Его желали, неприкрыто и искренне, и это открытие согревало, заставляя губы расплываться в довольной улыбке. Результаты этого эксперимента превзошли все ожидания. И Дерин чувствовал, что это только начало.

– Ваше Величество, это письмо короля Эдвина, которое удалось перехватить.

Дерин протянул руку и взял конверт, поданный ему невысоким чернявым юношей в запыленной дорожной одежде. Тот, передав послание, тут же отступил назад, скрываясь в тени. Дерин быстро распечатал письмо.

– Король Эдвин заволновался, – усмехнулся он, пробежав взглядом написанное. – Не поздновато ли? Однако, это может стать проблемой...

– Какие будут дальнейшие указания, Ваше Величество? – негромко поинтересовался, и Дерин, выйдя из задумчивости, поднял голову.

– Письмо передайте адресату, – сказал он и, аккуратно сложив его, провел пальцами по печати, восстанавливая ее целостность. Юноша поклонился. – Если будут еще – ты знаешь, что делать.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – откликнулся тот и, еще раз поклонившись, направился к выходу. Дерин повернулся к окну.

– Эдвин попытается переиграть меня, – произнес он, рассеянно погладив пальцами раму. – Но ему не удастся. Я не позволю. Он полагает, что сейчас самое время нанести удар – пока у меня нет наследников. Он прав, я не думал об этом.

Мысли текли медленно, будто нехотя. Дерин и вправду не задумывался о том, кому передаст трон, а теперь перехваченное послание поставило перед ним эту проблему во всей полноте. Он обернулся и посмотрел на Кертиса.

– У тебя есть женщина? – внезапно поинтересовался он, вдруг сообразив, что стремление к продолжению рода и образованию семьи – естественно для всех людей. Почему-то раньше ему не приходило это в голову. Дерин моментально помрачнел.

– Нет, сир, – донеслось в ответ, и король испытал невероятное облегчение.

– Была? – все равно продолжил допытываться он.

– Нет, сир.

– Жаль, – отозвался Дерин с напускным сожалением и, скрывая выражение лица, снова отвернулся к окну. – Жаль, что ты не можешь родить мне наследника. Это решило бы множество проблем. Но я найду выход.

Ответом послужило мертвое молчание.

Обед был прерван самым бесцеремонным образом – распорядитель, бледнея и заикаясь доложил о том, что короля ожидает солдат городской охраны, присланный начальником стражи. Дерин молча кивнул, решив, что его не посмели бы побеспокоить по пустякам. Так и вышло.

– Сир, – обратился к нему Кертис, выслушав донесение посыльного. – На базарной площади скопление людей. Вам стоит взглянуть на это.

Толпа гудела и колыхалась, распространяя вокруг себя невнятный шум. Воздух буквально трещал от разлитого в нем напряжения, и Дерин, лично выехавший разобраться в происходящем, почувствовал себя неуютно. За его спиной, отставая на шаг, ехал Кертис, и это немного успокаивало, не давало магии, спящей в крови, проступить алым в глазах, затмевая собой их обычный серый цвет. Что же взбудоражило людей?

Ответ не заставил себя ждать. Посреди толпы высилась телега, выполнявшая роль импровизированного помоста, на котором стоял седой старик, гневно выговаривавший что-то стоявшим перед ним людям. Около него, отдельно от остальных, стояло еще несколько человек – в основном женщин, в волосах которых красовались белоснежные каллы. Вдовы? Откуда они здесь?