Текст книги "Меликства Хамсы"

Автор книги: Раффи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

XXXII

Совершенно иначе объясняли уход русских войск мусульмане Закавказья. Из Персии доходили слухи, что Ага-Мамат-хан готовится к новому походу в Закавказье. Поэтому уход русских объяснялся их трусостью. Якобы русские сбежали, прослышав о приходе шаха. Хотя это предположение было лишь плодом воображения тщеславных мусульман, тем не менее уход русских нанес сильный удар по христианам Закавказья, прежде всего по армянам.

Мы видели, с какой энергичностью, с каким самопожертвованием способствовали армяне победе русского оружия. Правящие ханы всех областей сдавались практически без сопротивления. Почему? Потому что народ повсюду был против ханов и на стороне русских. Само собой разумеется, что эти ханы и мусульмане вообще после ухода русских должны были обрушить свою месть на армян.

Мы видели, что армянское население Кубы и Дербента открыло ворота своих городов перед русской армией и, схватив местного Ших-Али-хана, передало его генералу Зубову. Естественно, после ухода русских те же армяне не могли более оставаться на своих местах: в глазах мусульман и ханов они стали предателями. И поэтому почти все армяне Дербента и Кубы вынуждены были уйти вместе с русской армией в Россию. Из них более тысячи семей граф Зубов поселил в Кизлярской области.

Шемахинский Мустафа-хан, также обиженный на армян своего города из-за проявленного ими сочувствия к русским, начал преследовать их. Он приказал убить вардапета Ованеса, который побуждал армян выступать против хана.

Только Ибрагим-хан затаился, храня в своем сердце ненависть к карабахским меликам. Он был хитроумным и знающим свое дело человеком: он еще нуждался в меликах. С одной стороны, ожидался новый поход Ага-Мамат-хана в Карабах, а с другой – Ибрагим-хан собирался отомстить мелику Межлуму, который, объединившись с Ага-Мамат-ханом, осадил его Крепость Шуши.

XXXIII

Грузинский царь Ираклий не забыл об участии мелика Межлума и Джавад-хана в разорении Тифлиса. Шушинский Ибрагим-хан также не забыл, что они же, ведя за собой Ага-Мамат-хана, осадили его крепость и нанесли ему огромный урон. Поэтому оба, объединившись, стремились отомстить своим заклятым врагам.

Спустя месяц после занятия графом Зубовым Дербента (апрель 1796 года) Ираклий с грузинским и нанятым лезгинским войском, а также с частью находившихся в Тифлисе русских войск, и Ибрагим-хан с армянским и русским войском Карабаха осадили крепость Гандзак. На помощь им пришел и аварский Омар-хан.

В армии Ибрагим-хана находился и мелик Рустам; кроме него, никто из меликов Карабаха не принял участие в походе. Этот непостоянный человек, как мы видели в XXVII главе, поссорился из-за своей жены с Ибрагим-ханом, но впоследствии ради борьбы с меликом Межлумом вновь примирился с ним. Он издавна враждовал с меликом Межлумом, так как последний, о чем мы рассказали в главе XXVI, приказал казнить брата и зятя мелика Рустама.

В крепости Гандзак находился и мелик Межлум, ближайший друг местного Джавад-хана. Кроме него, в крепости находились и обороняли ее армянские мелики Гандзакского ханства. Из восьми башен крепости четыре находились под защитой армян, остальные защищал сам Джавад-хан.

Осада длилась долго, более четырех месяцев. Огромное русское, тюркское, грузинское и лезгинское войско окружило крепость и непрерывно атаковало ее, но осажденные мужественно сопротивлялись. В конце концов царь Ираклий, отчаявшись, послал к Джавад-хану секретную делегацию с предложением выдать ему мелика Межлума и заключить мир.

Джавад-хан с глубоким презрением ответил, что так поступить мог бы сам Ираклий, а он не может выдать своего друга и союзника. Ответ этот содержал намек на неблагородное отношение грузинского царя к мелику Межлуму во время пребывания последнего в Тифлисе…

Получив этот ответ, Ираклий и Ибрагим-хан усилили натиск. Обе стороны бились ожесточенно, но взятие крепости становилось все менее вероятным. Противник начал грабить и разорять деревни, расположенные в окрестностях Гандзака.

Особую доблесть в боях проявили два мужественных воина мелика Межлума – Дали-Махраса (вардапет Аваг) и Тюли-Арзуман: первый, сражаясь против лезгин, а второй – против грузин. Во главе своих отрядов они множество раз совершали вылазки из осажденной крепости, внезапно нападали на противника и, нанеся ему огромный урон, возвращались в крепость. Но оба храбреца пали жертвой своей дерзости: Тюли-Арзуман был сражен пулей в схватке в садах Гандзака, а Дали-Махраса, как описано нами в XII главе, был убит на гандзакском кладбище. Потеря этих героев причинила глубокую боль мелику Межлуму.

Прошло три месяца, а крепость бесстрашно сопротивлялась. В это время некий старик, выбравшись из лагеря противника, проник в крепость и подошел к одной из башен, защищаемых армянами. Появление старика оказало магическое воздействие на стражей башни, которых насчитывалось несколько сот, и ночью все они восстали и попытались отворить ворота крепости перед противником. Мелик Межлум, прослышав об этом, поспешил подавить восстание. В ночном столкновении он получил пулевое ранение и был перенесен во дворец Джавад-хана. Старик был схвачен. Кто же был этот злодей?

Это был отец католикоса Исраела Апрес-ага. Его помазанный сын изменил делу армянских меликов Карабаха: перехватив их переписку и передав ее в руки Ибрагим-хана, он стал причиной гибели Карабаха. А теперь его престарелый отец сыграл ту же подлую роль. Его зять* – мелик Рустам, находился в армии противника, и Апрес-ага хотел оказать услугу ему и Ибрагим-хану.

____________________

* Дочь Апрес-ага Вард-хатун была женой мелика Рустама.

____________________

На рассвете следующего дня Джавад-хан приказал отрубить голову Апрес-аге и послать ее в лагерь противника мелику Рустаму. Многие из восставших также были наказаны.

Мелика Межлума выхаживали во дворце Джавад-хана. Но на третий день он скончался. Джавад-хан две недели хранил тело покойного в своем доме, его посещал лекарь, в положенное время носили обед и ужин, и каждый день Джавад-хан радостно сообщал армянским воинам, что мелик Межлум скоро выздоровеет. Тем самым Джавад-хан хотел поддержать боевой дух армянского войска до тех пор, пока он не покончит с врагами.

Уже заканчивался четвертый месяц осады крепости Гандзак, когда Джавад-хан, не идя ни на какие уступки, заключил мир с противником. Ибрагим-хан удалился в Карабах, Ираклий – в Тифлис, а Омар-хан – в Дагестан. О смерти мелика Межлума они узнали только тогда, когда мирное соглашение было уже подписано.

Несмотря на то, что армяне осуждали мелика Межлума за его участие в разорении Тифлиса, Джавад-хан, из уважения к памяти покойного друга, пренебрег недовольством армян и приказал торжественно захоронить его тело в правосторонней ризнице церкви Гандзака. В притворе той же церкви похоронены Дали-Махраса (вардапет Аваг) и Тюли-Арзуман.

Джавад-хан взял под свое попечительство единственного сына мелика Межлума мелика Атама II.

Его отец, еще во время пребывания в Тифлисе, обручил сына с младшей дочерью именитого тифлисского дворянина Яссе* – красавицей Рехан. Когда Джавад-хан после смерти мелика Межлума послал в Тифлис сватов, ее отец вместо Рехан отдал им свою старшую дочь Тамар, довольно непривлекательную девушку. Вследствие этого неудачного брака мелик Атам II прожил недолго; он умер в молодом возрасте, оставив после себя дочь Саар-наз.

____________________

* Мы не знаем, к какому армянскому дворянскому роду принадлежал этот Яссе.

____________________

А Тамар, хотя и не была красавицей, но была женщиной умной и ловкой. После смерти мужа она довольно долго управляла наследством Мелик-Исраелянов и их подданными, которые в то время находились в области Гандзак. Затем, выдав замуж свою дочь Саар-наз за Саи-бека, сына нахичеванского Асри-бека, Тамар поселила его у себя дома, и наследство Мелик-Исраелянов перешло в руки этого Саи-бека, который взял себе и родовое имя жены.

XXXIV

Со смертью мелика Межлума Джавад-хан потерял своего верного союзника, а Карабах лишился своего храброго патриота. Он унес с собой в могилу широкую и основательную программу восстановления меликств Карабаха, которая значительно отличалась от программы других меликов и архиепископа Овсепа. Однажды, когда его храбрый сподвижник Дали-Махраса (вардапет Аваг) осмелился попрекнуть его участием в разорении Тифлиса, молодой мелик с горечью ответил ему: «Достаточно нас обманывали… до каких пор мы будем соблазняться иллюзиями… наши доброжелатели сталкивают нас со своими врагами, а сами извлекают выгоду… У нас более причин доверять персидскому шаху, чем другим. Шах Аббас утвердил права меликств Карабаха, Надир подтвердил их, а Ага-Мамат-хан обещал мне больше, чем его предшественники…»*.

____________________

* В одной старой рукописи можно прочесть, что Ага-Мамат-хан обещал мелику Межлуму не только уничтожить Ибрагим-хана и восстановить меликства Карабаха, но и передать ему управление Грузией.

____________________

Но каковы бы ни были обещания Ага-Мамат-хана, мелик Межлум уже не мог извлечь из них пользы. Его враги – Ибрагим-хан и царь Ираклий – хорошо понимали это и поэтому постарались уничтожить мелика Межлума еще до возвращения Ага-Мамат-хана.

Подавив восстание в Герате и Кандагаре, Ага-Мамат-хан еще наслаждался славой в своем новом престольном городе Тегеране, когда получил от гандзакского Джавад-хана письмо с описанием событий, происшедших в Закавказье. Автор письма уведомлял его о походах графа Зубова и о принятии ханами русского подданства, о неожиданном возвращении графа Зубова в Россию, о союзе царя Ираклия и Ибрагим-хана, об осаде двумя упомянутыми союзниками его крепости Гандзак и, наконец, о смерти мелика Межлума, любимца шаха. Узнав обо всем этом, Ага-Мамат-хан летом 1797 года совершил новый поход в Закавказье.

Не успел он перейти реку Ерасх, как Ибрагим-хан, понимая, что не в силах противостоять огромной армии персов, тем более не надеясь, что и на этот раз армянские мелики окажут ему поддержку, собрал свою семью и ночью, покинув крепость Шуши, бежал в Белакан к своему тестю Омар-хану.

Армянские мелики также находились в смятении. Они еще во время первого похода Ага-Мамат-хана отвергли предложение шаха принять покровительство Персии, хотя тот обещал свергнуть Ибрагим-хана и восстановить власть меликов Карабаха. Но мелики оказались столь недальновидными, что встали на сторону Ибрагим-хана и, как об этом рассказано в главе XXIX, всеми силами защищали его и крепость Шуши от могучей армии шаха. Как же они должны поступить теперь, когда тот же шах напал на Карабах с еще большими силами?

Войско меликов – это их народ, но народ стал разбегаться и не столько из страха перед Ага-Мамат-ханом, сколько в ужасе перед новым безжалостным врагом – голодом, с последовавшей за ним эпидемией.

Мы далее расскажем о тех ужасных последствиях, которые принесли голод и эпидемия, наряду с политическими событиями, армянским княжествам Карабаха, а сейчас лишь отметим, что мелики, как бы они тога ни желали, не могли оказать сопротивление Ага-Мамат-хану, ибо подданные их в это время думали только о хлебе и устремлялись туда, где можно было найти пропитание.

Не успел еще Ага-Мамат-хан достичь крепости Шуши, как мелик Абов Мелик-Бегларян отправился в сторону Грузии, а мелик Джумшуд Мелик-Шахназарян пытался уйти в Тифлис, но по пути, встретив отряды Ага-Мамат-хана и вступив с ними в схватку, был ранен в голову. Его, раненого, доставили к Ага-Мамат-хану, когда тот уже расположился лагерем у развалин Аскерана, на расстоянии нескольких миль от крепости Шуши.

Двадцать тысяч туманов еле помогли спасти голову мелика Джумшуда от рук шахских палачей. Разорив его дом и разграбив имущество, шах помиловал мелика.

Мелик Джумшуд лично сопровождал шаха к крепости Шуши, которая без сопротивления отворила свои ворота перед персами. Армянское духовенство торжественно выступило навстречу шаху и препроводило его во дворец Ибрагим-хана.

Во время этой торжественной церемонии внимание одного из молодых придворных шаха, которого звали Сафарали-бек, привлек образ св. Богородицы в позолоченной рамке с младенцем Иисусом у груди. Он спросил: чье это изображение? И когда ему ответили, он подошел и поцеловал. В глазах его при этом показались слезы, но слезы эти стали причиной потоков крови…

Ага-Мамат-хан оставался в Шуши 25 дней. Он решил наказать всех армянских и тюркских старшин, которые во время первой осады помогали Ибрагим-хану защищать Шуши. В их числе были мелик Рустам, мелик Алахверди Мелик-Мирзаханян, некоторые армянские священнослужители, сотники и танутэры. В их числе были и племянник Ибрагим-хана Мамад-бек и другие беки. Все они были схвачены.

Ночью перед казнью к шаху вошел упомянутый выше придворный – юный Сафарали-бек. Шах так благоволил к нему, что он осмелился, целуя ноги шаху, просить помилования осужденных. Получив отказ, он стал просить помиловать хотя бы армян. Последняя просьба вызвала гнев шаха. Он сказал: «Оросив красной кровью «черный сад»*, я превращу его в розовый сад…Утром из голов этих предателей я сооружу на площади башню, а твою голову, Сафарали-бек, я прикажу поместить на ее вершине…».

____________________

* Карабах по-турецки означает «черный сад».

____________________

Юноша в ужасе вышел из комнаты. Он знал о жестокости шаха, он знал, что угрозу свою тот обязательно осуществит. У него возник недобрый замысел…

В ту же ночь он встретился с другим придворным, своим близким другом. Звали последнего Аббас-бек. Еще до рассвета оба вошли в спальню шаха. Аббас-бек, утратив присутствие духа, потерял сознание и свалился на пол. Шах спал глубоким сном, в четырех углах его роскошного ложа еще горели светильники. Сафарали-бек подошел и несколькими ударами кинжала завершил дело.

Утром по всей крепости разнеслась весть об убийстве Ага-Мамат-хана. Но никто не верил этому, пока тот же Сафарали-бек не вышел из дворца с отсеченной головой шаха в руках и бросил ее на площадь. В это время армянские и тюркские жители крепости ворвались во дворец и начали грабить сокровища шаха.

Персидское войско тут же оставило крепость и бежало в Персию. Военачальник Ага-Мамат-хана Садек-хан едва сумел задержать одного из цареубийц – Аббас-бека, а другой – Сафарали-бек – сумел скрыться.

Нам неизвестно, к какой национальности принадлежал этот цареубийца, но в рукописи, написанной в одном из монастырей Карабаха, утверждается, что Сафарали-бек был армянином. В детстве он был захвачен в плен, увезен в Персию и там силой обращен в магометанство. Но в его сердце не угасли те искры национального и религиозного чувства, которые воспламенились в тот момент, когда он при вступлении в крепость Шуши увидел шествие армянских священнослужителей и поцеловал образ святой Богородицы*.

____________________

* Приведем несколько строк из упомянутой рукописной истории: «Он (Ага-Мамат-хан) вступил с войском в крепость Шуши. Армяне в страхе послали ему навстречу духовенство, с крестами и хоругвями. И когда увидел армян великий деспот, спросил ближайших придворных своих: «Кто это в столь прекрасных одеяниях, в пышном убранстве идет навстречу нам?» И те, кто был сведущ в этом, ответили: таков древний обычай армян – выходить навстречу царям и величать их, чтобы вызвать сострадание и милость к их несчастному народу. Получив этот ответ, утешал и ободрял он народ наш многострадальный, но внешне только, ибо замыслил подлое в уме своем.

Пока говорил тиран с князьями нашего народа, рядом с ним был юноша, приближенный к нему, и все было в руках его, и ел он с его рук. Юноша этот был армянин, давно попавший в плен и подаренный шаху. В этот момент он увидел образ Богородицы и младенцем Иисусом на руках, написанный золотом и великолепно украшенный. И спросил юноша: «Чье это изображение?» Ему ответили, и тогда вспомнил он о страданиях народа нашего…»

Далее в рукописи подробно говорится о причинах, побудивших юношу убить шаха.

____________________

Несмотря на то, что весть об убийстве Ага-Мамат-хана разнеслась повсюду, Ибрагим-хан не осмеливался вернуться в крепость Шуши. Воспользовавшись его отсутствием, в крепости стал править сын его брата Мамад-бек. Этот Мамад-бек предложил мелику Рустаму объединиться против Ибрагим-хана с тем, чтобы во главе армянского населения Карабаха встал мелик Рустам, а во главе тюркского – сам Мамад-бек.

Армяне обычно преданны чужим и неверны своим соплеменникам, – поэтому мелик Рустам отверг предложение Мамад-бека и остался верен Ибрагим-хану, который принес столько несчастий армянскому народу Карабаха.

Мелик письмом оповестил Ибрагим-хана обо всех происшедших событиях, обещал ему свою помощь и торопил как можно скорее вернуться из Белакана и вновь взять власть в Шуши. Ибрагим-хан не решился приехать сам, а послал своего сына Мехти-хана. Мелик Рустам со своим конным отрядом встретил его на полпути и, проводив ночью в крепость Шуши, ввел его прямо во дворец отца, в котором в то время жил Мамад-бек.

Мамад-бек, уже считая себя хозяином крепости, принял Мехти-хана как гостя. Но мелик Рустам, не теряя времени, выставил у его дверей армянских стражников и арестовал Мамад-бека.

Тот же мелик Рустам, который в том же году вместе с Ибрагим-ханом осадил крепость Гандзак и приказал убить мелика Межлума, – тот же мелик Рустам теперь, арестовав Мамад-бека и защитив сына Ибрагим-хана, вновь утвердил власть тиранов Карабаха, причем в такое время, когда создались исключительно благоприятные условия для их уничтожения…

Когда в крепости Шуши все успокоилось, Ибрагим-хан возвратился из Белакана. Мамад-бек сумел бежать из тюрьмы и перебрался к шемахинскому Мустафа-хану. Беженца вернули, выколов ему оба глаза.

Уместно сказать и несколько слов о том, что стало с цареубийцей Сафарали-беком.

После убийства Ага-Мамат-хана персидский престол унаследовал Фатх Али-шах.

Ибрагим-хан, стремясь доказать, что убийство это совершилось не только не по его воле, но и вопреки ей, арестовал Сафарали-бека и выслал в Персию. Приведем несколько строк из вышеупомянутой неопубликованной рукописи: «Схватив несчастного юношу, предали его в руки кровожадных и хищных зверей. Эти изверги призвали в тот же час кузнеца и велели ему изготовить подковы по размеру ноги горемычного юноши. Он тут же выполнил их приказ. Затем, обнажив его ноги и закрепив их железными колодками, приложили смертоносные подковы к его ступням и прибили их остроконечными гвоздями. Из ран мученика ручьем лилась кровь и окрасила все вокруг него. Затем цепью сковали ему руки, ноги и шею и увезли в город Тавриз. Там судили и после многочисленных допросов приговорили к смерти. По приговору его должны были пытать, затем изрубить на куски и бросить на съедение хищным зверям и птицам. В соответствии с приговором судьи, палачи, истязая, вели его к месту казни. В этот момент приговоренный к смерти отверз свои уста и начал поносить мусульманскую религию и признался, что он христианин. Когда услышали его ругательства, набросились на него, подобно диким зверям, и каждый окрашивал кончик своего меча его кровью. Так, истязая, привели его к месту казни, которое находилось вне города. Здесь, подвергнув ужасным мучениям, изрубили его на куски и бросили их, согласно приговору, зверям и птицам.

Так как армяне давно знали, что он сын христианина и верует в Христа, они умоляли, чтобы тело мученика передали им для погребения. Сказали персы:

пусть армяне похоронят его согласно своим презренным законам. Ибо они считали, что быть похороненным по армянскому обряду позорнее, чем быть съеденным зверями». В продолжении описывается, как ночью над его могилой воссиял свет и т.д.

Но правда заключается в том, что этот придворный испытывал особую симпатию к армянам, был хорошим другом мелика Межлума, и мелик через него оказывал влияние на Ага-Мамат-хана.

XXXV

Мы почти забыли о том, что произошло с князем Дизака меликом Бахтамом Мелик-Аваняном, который как политический преступник был сослан в персидскую крепость Ардевиль (см. гл. XXI).

С того дня прошло целых десять лет, а этот герой все еще томился в далеком заключении.

Когда Ага-Мамат-хан совершал свой последний поход в Карабах, во время которого и был убит в крепости Шуши (1797), путь его лежал через крепость Ардевиль. Здесь находится знаменитая мечеть, в которой покоится прах шейха Сефи (1) и других сефевидских царей. Согласно обычаю новых царей, Ага-Мамат-хан совершил паломничество к их могилам. После совершения этого обряда он должен был посетить заключенных в крепости и помиловать тех, кого считал достойным.

В этой крепости содержались только крупные политические преступники. Ага-Мамат-хан помиловал многих из них, в том числе и мелика Бахтама, тем более, когда узнал, что мелик Бахтам – внук мелика Аван-хана и его предки оказали Персии важные услуги.

Шах предложил мелику Бахтаму отправиться с ним в Карабах и принять правление собственным княжеством. Но мелику, хотя он и был человеком храбрым и воинственным, были свойственны религиозные предрассудки. Прожив многие годы в персидской ссылке, лишенный возможности посещать церковь и исполнять обряд воздержания, он считал себя великим грешником и преступником перед церковью. Поэтому вместо того, чтобы с войсками Ага-Мамат-хана вернуться на родину, он направился прямо в Эчмиадзин для искупления своих грехов.

Из Эчмиадзина он вернулся в Карабах в тот момент, когда Ага-Мамат-хан уже был убит в Шуши, а Ибрагим-хан правил уверенней, чем когда-либо.

Мелик нашел свою страну в бедственном состоянии: голод истреблял людей, и большая часть народа разбежалась. Его же судьба оказалась еще более ужасной. Ибрагим-хан, прослышав о его возвращении, начал проявлять к нему знаки дружественного участия, пока не отравил его за своим столом*.

____________________

* На надгробии, установленном на его могиле, сохранилась памятная запись о подлом предательстве вероломного хана: «Под этим камнем покоится прах храброго и мужественного мелика Бахтама, сына мелика Арама. Принял он смерть и конец свой от яда Ибрагим хана. Кто посетит сию могилу, пусть скажет: помилуй, Отче. Аминь».

____________________

Княжество владетелей Дизака представляло наибольшую опасность для Ибрагим-хана. Оно, будучи расположено ближе всех к Персии, имело прямые сношения с Высочайшим диваном. Освобождение мелика Бахтама из крепости Ардевиль Ага-Мамат-ханом и убийство последнего в крепости Шуши по понятным причинам усилило страх Ибрагим-хана перед владетелями Дизака, и поэтому после подлого отравления мелика Бахтама он начал плести сети против его наследников.

Мелику Бахтаму наследовал его сын мелик Аббас.

В находящейся у нас рукописной истории содержится следующая характеристика мелика Аббаса: «В их роду (Мелик-Аванянов) еще не было мужа столь богатырского сложения и исполинского роста. Своими смелыми действиями он начал постепенно завоевывать симпатии не только всей своей страны, но и мусульман. Поэтому повсеместно распространилась слава о его храбрости и беспристрастном суде, которым карал он преступников и злоумышленников. Без сребролюбия и взяточничества творил он свой суд: приговоренных к смерти он казнил без жалости – многих вешал вдоль дорог или предавал в руки своих слуг, которые убивали их на глазах общества и разбойников, дабы никто более не осмелился совершить подобное злодеяние. И поистине пред ним трепетал весь гавар. Слава о его доблестных поступках скоро достигла ушей тирана (Ибрагим-хана)… Но он затаил свою ненависть в сердце, не хотел обнаруживать ее перед меликом Аббасом, ибо хотел обратить его в мусульманскую веру…».

Далее пространно говорится о тех средствах, к которым прибегнул Ибрагим-хан, дабы побудить князя к вероотступничеству.

Ибрагим-хан, действительно, ныне изменил свою политику по отношению к армянским меликам. Он убедился, что предательство, убийство, яд не приносят желаемого результата. Место убитого занимал его сын или кто-либо из родственников. В конце концов он решил не отравлять их, а обращать в магометанство. Изменив веру, они должны были, как ему казалось, быстро смешаться с тюрками и исчезнуть.

Начал он с мелика Аббаса, но все его ухищрения оказались бессильными перед непреклонностью мужественного князя. Ибрагим-хан даже пытался соблазнить его красотой своих дочерей, но, когда убедился, что вероотступником сделать его не удастся, вновь прибегнул к испытанному средству – убийству…

Однажды мелик Аббас лично отправился в селение Цор для расследования уголовного дела. Он вынужден был переночевать в селе и остановился в доме местного священника. Ночью на дом священника напал отряд всадников, подосланный Ибрагим-ханом. Они схватили мелика и изрубили мечами.

Тело убитого было доставлено в крепость Тох. В тот самый час, когда в церкви служили обедню и готовились к церемонии погребения, по приказу Ибрагим-хана было совершено еще одно злодеяние. В церковь неожиданно ворвались вооруженные люди хана и попытались похитить тело покойного, утверждая, что он был мусульманином и его нельзя хоронить по христианскому обряду. Разъяренный народ, с одной стороны, родственники покойного – с другой, напали на людей хана, избили и убили многих из них. Оставшиеся в живых бежали в крепость Шуши и рассказали о случившемся хану. Хан на сей раз послал в Тох войско, но пока оно прибыло, церемония похорон была закончена.

Посланцы хана пытались вытащить из могилы тело покойного, и эта дерзость послужила причиной новых ужасных столкновений между армянами и тюрками. Но так как армяне не были подготовлены и не ожидали подобного насилия со стороны хана, они потерпели поражение. Тело покойного было извлечено из родовой усыпальницы* и погребено на мусульманском кладбище.

____________________

* Родовая усыпальница Мелик-Аванянов находится в притворе церкви крепости Тох.

____________________

Какова была цель этого варварского поступка? Теперь Ибрагим-хан имел основание сказать наследникам покойного, что их отец был мусульманином и умер как мусульманин, и они также должны принять эту религию. Так и случилось. Впоследствии хан, арестовав уже довольно ослабших наследников Мелик-Аванянов, начал открыто подвергать их религиозным преследованиям.

Голод и эпидемия опустошали Карабах. Села обезлюдели, народ постепенно разбегался. Именно в это время сын покойного мелика Аббаса мелик Каграман (которого называли также Багир-бек), взяв с собой часть народа Дизака, переселился в Грузию.

Багдад-бек Мелик-Аванян (сын мелика Есаи*) оставался в тюрьме Ибрагим-хана. После долгих мучений он вынужден был вместе со своими двумя сыновьями – Асланом и Ваганом – принять мусульманство. Их правление длилось недолго, ибо Багдад-бек за непослушание был задушен Ибрагим-ханом. А его сын Аслан, стремившийся вернуться в лоно христианства, был отравлен тем же ханом. Конец Вагана нам неизвестен. Итак, почти все потомки Мелик-Аванянов, некогда могущественных владетелей Дизака, были убиты или отравлены Ибрагим-ханом. Не забудем, что первым представителем этого знатного рода был тот выдающийся человек, который переписывался с Петром Великим, которого с почетом принимали во дворцах Анны Ивановны и Елизаветы Петровны, который получил от русского правительства чин генерала. Это был генерал мелик Аван-хан, о деяниях которого мы рассказали в начальных главах нашего повествования.

Одна из ветвей потомков рода Мелик-Аванянов, была мусульманизирована, другая – осталась христианами. Наследники-мусульмане с помощью шушинских ханов овладели их обширными поместьями, а христиане были лишены наследства**. Представители другой ветви этого рода – князья Меликовы, князья Сумбатовы, Айрапетяны – в России достигли высокого положения и признания. Что с ними стало далее, нам неизвестно.

____________________

** В крепости Тох, во дворце мелика Аван-хана ныне живет знатный тюрок, по имени Фархад-бек, который с гордостью вспо минает, что он принадлежит к славному роду Мелик-Аванянов. И действительно, он внук Багдад-бека и сын мелика Аслана. А наследники Мелик-Аванянов, христиане, ныне влачат жалкое существование в той же крепости Тох, хотя и считаются дворянами.

* См. X, XI и последующие главы.

(1) Шейх Сефиаддин Исхак (1252-1334) – основатель суфийского дервишского ордена Сефевие

____________________