Текст книги "Сила искусства (СИ)"

Автор книги: Рада Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Я в курсе, что это такое, – прервал его неуверенные объяснения Снейп. Конечно же, вряд ли кто-то, кроме Северуса, заметил, что Поттер явно юлил – тот пытался говорить очень убедительно. Только вот преподавателя с пятнадцатилетним стажем было сложно провести. – Со следующей репетиции я хочу видеть вас без очков, в линзах, – он выделил тоном последнее слово, произнеся его несколько насмешливо, догадываясь, что не все так просто с обещаниями Поттера. – Продолжаем! – бросив на Гарри последний проницательный взгляд, Снейп призвал всех собраться и вернуться к пьесе.

Когда все студенты после удачно проведенной репетиции покинули комнату, Северус вопросительно уставился на Дамблдора.

– Что ты так на меня смотришь, мальчик мой? – директор немного суетливо начал выбираться из удобного кресла, в котором сидел, наблюдая за работой любительского театра.

– Я не твой мальчик! – по привычке огрызнулся Северус. – Почему Поттер отказался от зелья, улучшающего зрение? И не увиливай! Я уверен – ты знаешь ответ на мой вопрос.

Дамблдор вздохнул, похлопал ладонью по спинке кресла, а затем все-таки пояснил:

– Отказался, потому что оно ему не нужно. Гарри выправил свое зрение в маггловской клинике. Я не знаю, как он на это пошел… Но после случившегося в прошлом году во время квиддичного матча, он был решительно настроен найти способ исправить свое зрение. В Мунго ему отказали, так же как и еще в нескольких больницах волшебного мира – он посетил для этого Европу. В общем, в результате он обратился к магглам, – Дамблдор развел руками. – Вот так – техника иногда могущественнее волшебства.

– Но очки… – Северус покачал головой, не понимая, для чего весь этот маскарад.

– Это я попросил мальчика не менять свой имидж в этом году. У него очки с обычными стеклами…

– Зачем? – все же иногда Северус не мог понять логику Альбуса. – Для чего Поттер продолжает изображать из себя очкарика?

– Я же сказал – это я его попросил, – укоризненным тоном повторил Дамблдор. – Так уж сложилось, что очки в образе Гарри играют такую же важную роль, как и его знаменитый шрам.

– Ах да! «Сходство с отцом», «преемственность поколений», «наследование лучших качеств бывшего члена Ордена Феникса»… – Северус, насмешливо кривясь, повторил любимые тезисы Альбуса. – И как это он тебя послушал? Иметь возможность больше не походить на слепого крота и… – он фыркнул. – Это его дело. Но на сцену я его в очках больше не пущу. Как он будет это объяснять другим – меня не касается.

– Я вижу, что тебе нравится возиться с театром, – перевел разговор на другую тему Дамблдор, выходя вместе со Снейпом из зала для репетиций. В ответ получил только выразительный взгляд в стиле: «Даже если это и так, то я никогда в этом не признаюсь». – А что с декорациями и костюмами? Времени осталось не очень много.

– Минерва к следующим выходным обещала справиться со всеми мелочами, которые еще остались невыполненными, – сообщил Северус. – Так что, надеюсь, мы успеем несколько репетиций провести при полной экипировке.

– Я обязательно наведаюсь, – пообещал Дамблдор, поворачивая в сторону лестницы, ведущей к его кабинету.

========== Глава 6 ==========

На полпути к факультетской гостиной Гермиона не утерпела и, выждав, когда поблизости не будет лишних любопытных ушей, поинтересовалась у Гарри:

– И что ты будешь делать?

– Ты о чем? – лениво откликнулся Поттер, которому помешали вспоминать о том, какими сильными и горячими были ладони Снейпа на его плечах.

– Ты же понимаешь, что тебе нельзя пить зелье для временного улучшения зрения, потому что…

– Конечно, я это понимаю. Я же сказал, что надену линзы, – Гарри отмахнулся, решив, что нашел идеальное объяснение для окружающих.

– А если кто-нибудь заинтересуется и попросит показать, что это за зверь такой – линзы? – вмешался Рон, который тоже не особо разбирался в том, о чем идет речь, хотя и был в курсе, что у Гарри теперь нормальное зрение. Они даже уже успели слегка повздорить из-за того, что тот не собирался возвращаться в квиддичную команду.

– А трусы им не показать? – немного нервно заметил Поттер. Ему и так уже надоело ходить в очках, в которых еще с июля не было нужды. – Они у меня модной расцветки – в феечках.

– Ладно. Наше дело – предупредить тебя, – Гермиона видела, что Гарри не в настроении обсуждать возникшую проблему, хотя сама она была не прочь поговорить на тему «тайное всегда становится явным». – Если будет нужна помощь – скажешь.

– Спасибо, я в вас никогда не сомневался, – заверил Гарри, после чего снова вернулся мыслями к Снейпу. Если бы его сейчас спросили, кого он хотел бы видеть на месте руководителя их студенческого театра, то он, не задумываясь, ответил – Снейпа и никого другого. Опасения, что репетиции станут для него тем еще испытанием, подтвердились лишь отчасти. На уроках Снейп еще время от времени продолжал донимать его, указывая на вопиющую безграмотность в зельеварении, хотя снадобье памяти и помогло заполнить некоторые пробелы в знаниях Гарри. Зато его работой на репетициях Снейп по большей части был доволен, даже иногда признавая это вслух, бросая свои лаконичные «сойдет», «приемлемо» или «нормально». В такие мгновения сердце Гарри было готово выскочить из груди, радуясь скупой похвале. Одним словом, сложность близкого общения для Поттера заключалась лишь в том, что приходилось тщательно следить за своими словами и действиями, чтобы не выдать Снейпу собственной заинтересованности.

***

Когда Поттер впервые появился на репетиции без очков, Северус должен был признать, что теперь тот выглядел намного лучше. Конечно, проигнорировать распоряжение Дамблдора, утвердившего Гарри на главную роль, не имелось никакой возможности, поэтому приходилось мириться с тем, что Ромео в их постановке будет очкариком. Однако это постоянно раздражало Снейпа, которому казалось, что их спектакль с таким образом центрального персонажа превращался в фарс. И вот теперь он смог вздохнуть спокойно – Ромео выглядел вполне симпатичным молодым человеком. Северус даже удивился столь резкой смене его внешности. Что самое поразительное – Поттер ни капли не был похож на своего отца, а ведь именно это на протяжении шести лет вызывало у Северуса глухую к доводам рассудка неприязнь. А оказалось – достаточно всего лишь снять очки с допотопными круглыми стеклами, и Гарри переставал напоминать Снейпу своим видом не самые приятные моменты собственной юношеской жизни. И все!

В субботу было решено провести репетицию в костюмах на сцене с декорациями, с которыми они будут представлять спектакль зрителям. Актерам следовало освоиться с непривычной одеждой. До этого они довольствовались нарядами, подобранными себе из личных гардеробов, ориентируясь на свои роли.

– Итак… Осталось две недели до премьеры. Это восемь репетиций. Считаю, будет полезно провести их в условиях максимально приближенных к тому, как это будет при выступлении перед зрителями. Костюмы вы получили, – Снейп окинул взглядом ребят в старинных нарядах и остался доволен их внешним видом. – Наконец-то у нас есть занавес, – он указал на сцену, оформленную пока в их зале для репетиций. – Есть декорации, на фоне которых мы будем играть историю трагической любви Ромео и Джульетты. Посмотрим, что у нас получится. Начинаем! – Северус жестом пригласил всех занять свои места.

Теперь те, кто не принимал участия в очередном действе на сцене, не могли сидеть «в зале», как это было на предыдущих репетициях, им пришлось спрятаться за кулисами, ожидая своего выхода. Оказалось, что это не так уж просто – разместиться всему коллективу в ограниченном пространстве. Статисты путались под ногами у главного состава, доводя ситуацию до небольших споров. Снейпу пришлось вмешаться и объяснить, что в Большом зале подмостки будут примыкать к проходу в боковую комнату, чтобы задействованные в массовых сценах могли там спокойно дожидаться своего выхода к публике.

– Но вы уже сейчас должны привыкнуть, что у вас не будет возможности наблюдать из зала, чтобы определиться с тем, когда следует поспешить и присоединиться к представлению, – втолковывал Северус статистам, когда в зал вошел Дамблдор и, довольно улыбаясь, наколдовал себе мягкое кресло рядом с местом режиссера. – Последние пару репетиций мы проведем в Большом зале, – пообещал Снейп участникам театральной постановки, стараясь не показывать своего раздражения из-за необходимости объяснять очевидное. – А сейчас вам нужно научиться не мешать друг другу за кулисами. Времени мало для того, чтобы еще и устраивать споры, мисс Аббот, – сделал он замечание недовольно сопевшей девушке. – Все по местам! – в его тоне отчетливо был слышен приказ, не подчиниться которому никто не рискнул. Взмахом волшебной палочки заставив занавес очень медленно раздвигаться, открывая сцену, Северус, возвращаясь в свое кресло, начал читать вступительные слова пьесы.

Его голос звучал мягко, подобно дыханию ласкового майского ветерка, но вместе с тем достаточно сильно и громко, чтобы привлечь внимание слушателя и заставить его раствориться в удовольствии от бархатных и шелковых звуков, сплетавшихся в слова и фразы. Голос завораживал и захватывал в плен, побуждая оставить все свои дела и заботы, сосредоточившись исключительно на том, что должно было вот-вот произойти на сцене. Гарри, вслушивавшийся в начальные строфы пьесы, казалось, терял связь со временем, переносясь на улицы Вероны – голос Снейпа был для него волшебным портключом, забрасывавшим в другую реальность.

На первой репетиции с декорациями Северус почти не делал замечаний актерам. Во-первых, он для начала хотел оценить всю пьесу целиком, чтобы потом определиться, что именно стоит подправить. А во-вторых, у него под боком сидел Дамблдор, который нет-нет да и высказывал ему свою точку зрения по поводу успехов того или иного актера, что несказанно раздражало Снейпа, и он просто опасался под влиянием настроения принять неправильное решение. Имея не самый легкий характер, будучи хамоватым, весьма саркастичным и нетерпимым к чужим недостаткам человеком, не особо считавшимся с чьим бы то ни было мнением и умевшим в любой ситуации держать себя в руках, Северус оказался не готов к критике его режиссерских талантов. И если в сфере зельеварения он мог доказать свою правоту, сославшись на правила и законы, то театр пока еще являлся для него полем деятельности с зыбучими песками и болотными трясинами, которых он старался избегать, полагаясь на собственные интуицию и чувства.

Почти непрекращавшееся жужжание Дамблдора над ухом, замечания которого в своем большинстве касались исполнителей главных ролей – Ромео и Джульетты – не только раздражало, но и отвлекало, заставляя невольно задумываться над их справедливостью, одновременно с тем упуская из внимания игру других ребят. Само собой, такое положение дел не прибавляло Северусу настроения. Поэтому, когда был отыгран последний акт и Альбус, радостно похлопав в ладоши и похвалив артистов за их усердие, покинул комнату, Снейп минут пять молчал, возвращая себе самообладание. Он понимал, что ему не стоило срывать свое недовольство комментариями директора на ребятах, глядевших на него с надеждой и жаждой добиться успеха в столь непривычном деле, как студенческий театр.

– Неплохо, – наконец решился оценить игру Северус. – У нас есть еще немного времени сегодня. Поработаем над первым актом.

Вот теперь советы посыпались один за другим:

– Забини, уйди на второй план – ты закрываешь Бенволио. Тео, позадиристее… Вот так! Драко, что ты там шепчешь? Громче, ты же первое лицо Вероны! – чем дальше, тем замечания звучали все чаще, словно Северус входил во вкус. Особенно это касалось сцен, которые чуть раньше критиковал Дамблдор. – Поттер, я не вижу, что ты тоскуешь по любви, как заявляешь другу.

Сначала Снейп раздавал указания со своего места, затем подошел к самой сцене, присматриваясь к выражениям лиц студентов, игравших свои роли. Альбус прожужжал ему все уши о том, что все слишком спокойно и размеренно, не заметно огня, и даже искры чувств между главными героями почти не вспыхивают, а лишь слабо тлеют. Это заставляло Северуса нервничать – он не являлся профессионалом, ему недоставало знаний, чтобы правильно организовать репетиции, у него не было опыта, как объяснить горе-актерам, чего он хочет от них добиться. Но в итоге спрашивать зрители будут с него – ведь именно Снейп, а не Дамблдор, руководит театром. Груз ответственности и жажда не ударить в грязь лицом подстегивали требовательность Северуса к себе и к тем, от кого зависел успех постановки – к юным актерам.

Гарри за время репетиций научился легко входить в роль, навязанную ему директором в школьной постановке. Он даже получал от театральной суеты некоторое удовольствие. Конечно, квиддич в свое время привлекал его больше, потому что там не было такой концентрации постороннего внимания конкретно на нем, но и здесь оказалось приятно чувствовать себя частью дружного коллектива.

Я ваших рук рукой коснулся грубой.

Чтоб смыть кощунство, я даю обет:

К угоднице спаломничают губы

И зацелуют святотатства след.

Сцена знакомства Ромео и Джульетты полностью поглотила внимание Снейпа, не позволяя ему отвлечься ни на миг. Он тщательно следил за каждым словом, за каждым жестом и, казалось, даже за дыханием главных героев, которым больше всего досталось сегодня не очень лестных сетований Дамблдора.

– Стоп! Поттер, кто так целуется?! – Северус выскочил на сцену и навис над уставившимися на него Гарри и Джинни. – Ты считаешь, что после этого, – он ткнул пальцем в сторону губ Гарри, – девушка так проникнется к тебе любовью, что решится на брак? Не смеши меня! Хоть бы ты его научила целоваться! – обратился он к Джинни.

– Да зачем мне это нужно? – удивилась та, не понимая, чего от нее хотят.

– Да от таких поцелуев на свидании можно уснуть, – предположил Северус, насмехаясь.

– И какое отношение я имею к свиданиям Гарри? – Джинни упрямо сжала губы – ей не нравилось, что ее выставляют виновной в несовершенстве Поттера. Они, конечно, дружили, но это ведь не говорило о том, что она должна обучать его подобному.

– А вы разве не?.. – Снейп перевел взгляд с нее на Поттера и обратно. «Странно, а почему я решил, что они вместе? – промелькнула в его голове мысль. – Может, Альбус что-то такое намекал?» – Ладно. А ну покажи свой божественный поцелуй, от которого Джульетта так прониклась, что готова упасть в койку и… – он оборвал себя, пока не ляпнул скабрезность. – Я жду, Поттер. И вся труппа, между прочим, тоже, – нетерпеливо приказал Снейп.

Гарри вздохнул, произнес свою реплику, предшествовавшую поцелую, который требовал повторить Снейп, а затем осторожно прикоснулся губами к губам Джинни – на его взгляд, это было мило и романтично.

– Нет! – от выкрика Снейпа, раздавшегося прямо над ухом, Гарри аж подскочил на месте. – Поттер, ты семиюродную престарелую бабку целуешь? – среди актеров послышались тихие смешки. Северус схватил Гарри за плечо, рывком поворачивая лицом к себе, и почти зашипел, разъясняя: – Ты обязан одним-единственным поцелуем разжечь страсть в девственнице. Понимаешь? У нее должны ноги подкашиваться и сердце из груди вырываться, – заметив непонимание на лице Поттера, Северус сделал шаг ему навстречу и, подхватив рукой под затылок, впился в его губы поцелуем – требовательным, страстным и нежным одновременно.

Гарри в его руках всего на мгновение напрягся, а затем Северус почувствовал, как он отдался на волю происходившему, неловко отвечая на поцелуй. Его губы были мягкими и уступчивыми, сладкими и пьянящими. Поттер в его руках вздрогнул, словно от избытка энергии, пытавшейся найти выход. Магия – понял Северус и отступил, наконец осознав, что именно он позволил себе. Гарри еле заметно пошатнулся, зачарованно глядя на Снейпа широко распахнувшимися то ли от удивления, то ли от восторга глазами, в которых еще целую секунду светилось предельное отчаяние вперемешку с щенячьей ранимостью. Не скрытые за стеклами нелепых очков, они казались очень искренними и неимоверно красивыми. А затем Поттер опустил взгляд, и Северус вдруг испытал неприятное до боли чувство пустоты, словно внезапно погасло солнце в поднебесье или у него отобрали способность творить колдовство. Ему даже пришлось тряхнуть головой, прогоняя наваждение и приводя свои мысли в порядок. Правда, благодаря чуть презрительной ухмылке, сразу же поселившейся на его лице, никто даже мысли не допустил, что произошло что-то более невероятное, чем Снейп, обучавший Поттера поцелуям.

Кто-то хихикал, предвкушая возможность подколоть Поттера, кто-то нетерпеливо возился, дожидаясь, когда продолжится репетиция, а Колин Криви боялся вдохнуть от восторга – он успел! Он успел за те несколько секунд, пока длился поцелуй, сделать пару колдоснимков своей мини-камерой, о которой никто не знал, кроме директора. Это были снимки настоящего папарацци – скандальные и исключительно редкие!

– Теперь ты уяснил, как Ромео поцеловал Джульетту, чтобы соблазнить ее? – приподняв бровь, немного язвительно поинтересовался Северус.

– Если у меня не будет и дальше получаться, то я теперь знаю, кто может мне с этим помочь, – сухо в тон ему, но с дерзким вызовом в словах ответил Гарри, изо всех сил стараясь удержать лицо в столь компрометирующей ситуации.

– Я вам не тренажер, – вполголоса буркнул Снейп, прежде чем спуститься со сцены и занять место в своем кресле. – Давайте пройдем первый акт до конца. Осталось немного, – у Северуса пропало желание что-то доказывать и показывать. Ему хотелось дождаться окончания репетиции и вернуться в свои комнаты, чтобы подумать над тем, как так вышло, что он допустил подобную вольность? Поттер, конечно, уже совершеннолетний, но он ведь его студент. Какое-то помрачение нашло – не иначе. «Это все Альбус виноват! Искры ему не хватало!» – найдя на кого спихнуть вину, Северус почти облегченно вздохнул, тем временем наблюдая, как Поттер целовал на сцене Джиневру Уизли. И от того, что Гарри весьма талантливо повторял только что ему продемонстрированное, Северусу почему-то стало неприятно. Лицедейство, похоже, давалось Поттеру достаточно легко.

Былая страсть лежит на смертном ложе,

И новая на смену ей пришла.

Собственные слова, которые Северусу необходимо было произнести в конце первого акта, и вовсе неожиданно отозвались в душе глухой тоской.

***

Гарри плохо помнил, как ему удалось доиграть сцену – благо она была заключительной на сегодня. После выходки Снейпа кружилась голова. «Прям девственница на выданье» – ругал себя Гарри, переодеваясь за ширмой в комнате для репетиций. К горлу подкатывал ком от обиды, что все это только игра и представление на публику. Ему было больно и сладко одновременно. Хотелось повторить, и было страшно, что Снейп мог о чем-то догадаться. «Я чуть не бросился его обнимать. Придурок! Нужен я ему!» – укорял себя Гарри, стараясь успокоить бурную фантазию, которая, казалось бы, помимо его воли уже рисовала яркими красками их счастливое совместное будущее. Конечно же, новость о том, что Снейп расстался с Крамом, дошла до ушей Гарри еще до конца сентября. Но он прекрасно понимал, что все равно практически нет ни малейших шансов на то, что Снейп обратит на него внимание как на возможного партнера. Гарри Поттер никогда не сравнится с его бывшим любовником – Крамом. Мало того, что Гарри пока лишь студент, так он к тому же еще и сын человека, с которым Снейп когда-то был, мягко говоря, на ножах.

– Как только тебя не стошнило? – засмеялся Рон, пристраиваясь на диване рядом с Гарри в гостиной Гриффиндора. – И чего ты убежал и не подождал Гермиону? Она, кажется, обиделась.

– А ты почему не подождал? – парировал Поттер – он вообще не хотел ни с кем общаться сразу после репетиции.

– Так мне же переодеваться толком не нужно было: скинул рясу – и все, – оправдался Рон. – Ты не ответил – как ты выдержал его слюнявый поцелуй?

– И откуда ты знаешь, что он был слюнявым? Есть опыт? – Гарри решил пойти в наступление, иначе, как он знал, Рона не отвадить от темы.

– Фу-у-у… Бе-е-е… – Рон изобразил, будто его тошнит. – Что ты выдумал! С чего бы это мне целоваться со Снейпом?

– Но ты так хорошо осведомлен о том, какой у него поцелуй. Вот я и подумал… – Гарри насмешливо хмыкнул.

– Мордред тебя раздери! Мало того, что он мужик, так это еще и Снейп – самый вредный из всех учителей! Чего бы я вдруг с ним целовался! – возмутился Рон, не замечая, что вокруг них уже собирались любопытные.

– Уизли, что-то ты слишком рьяно возмущаешься. Подозрительно это… – Финниган скабрезно рассмеялся, жестами показывая, как Рон гипотетически мог обниматься со Снейпом и целоваться с ним. – Поттер, сочувствую, – хлопнул он Гарри по плечу. – Но искусство требует жертв! Зато ты с Джинни безнаказанно можешь целоваться сколько хочешь, – заметил он, оглядываясь на Дина Томаса – парня, с которым Джинни встречалась. – Даже завидно!

– Смотри у меня! – Дин, усмехаясь, пригрозил Финнигану кулаком. – Я тебе «позавидую»! Иди вон, как Поттер, со Снейпом целоваться, – все вокруг рассмеялись.

– А он хорошо целуется? – влезла со своим вопросом Лаванда, у которой любопытство было вторым именем. Однако откровенная попытка что-либо разузнать потерпела фиаско – Гарри проигнорировал ее интерес.

– Если бы не понравилось, то он сейчас не молчал бы, а возмущался во весь голос, – Финниган продолжал насмешничать. – Может, нам Джинни расскажет, насколько улучшилась техника поцелуев у Поттера после его обучения у Снейпа?

– Вот балаболы! Гарри всегда хорошо целовался, – вступилась Джинни за друга и толкнула Финнигана в плечо, таким образом давая ответ на его подначку. – Нет-нет, Дин, ты, конечно же, целуешься намного лучше! – она взяла за руку своего парня и тепло ему улыбнулась.

Гарри не слушал весь бред, который рождался в умах переполненных гормонами ровесников, изгалявшихся над неординарным поступком Снейпа. Он мечтал уединиться и посмаковать случившееся, вспоминая теплые губы, целовавшие его, крепкую руку, удержавшую, когда он чуть не потерял равновесие, и на мгновение вспыхнувший дьявольским огнем взгляд непроницаемо-черных глаз. Но Гарри понимал, что этого делать нельзя, если он не хочет, чтобы кто-то догадался о его настоящих чувствах. Поэтому ему приходилось сидеть в гостиной, где дюжина его друзей, принимавших участие в постановке пьесы, сначала дружно насмехались над ним, удостоенным такого почетного внимания, а затем так же дружно обсуждали этичность поступка Снейпа. В итоге решили, что в театре дозволено почти все, и тема сама собой забуксовала и вскоре стала неинтересной.

***

Северус, успев еще в зале для репетиций переложить ответственность за свой порыв на Дамблдора, добравшись до своих апартаментов, уже не изъявлял большого желания копаться в себе, отыскивая причины собственной яркой реакции на поцелуй с Поттером. Оказалось очень легко списать все на то, что у него, привыкшего за два года к более-менее устроенной интимной жизни, вот уже несколько месяцев никого не было. Мальчишку, похоже, не слишком шокировало, что ему пришлось поцеловаться с мужчиной. Только теперь Северусу припомнилось, что после Турнира Поттер вроде бы недолго встречался с Диггори. Учитывая, что в то время у Снейпа начался роман с Крамом, было и не удивительно, что он тогда не придавал значения тому, чем занимаются дети в школе, лишь бы на уроки ходили.

– И почему я вдруг решил, что он ухлестывает за Уизли? – спросил Северус у стакана, в котором на дне плескался ароматный виски. Он снова и снова задавался этим вопросом, придя в результате к выводу, что, вероятнее всего, просто ошибся, превратно истолковав их дружеские отношения. Однако ему все еще было интересно, почему его самого так волнует этот вопрос – действительно ли Поттер не встречается с Джинни? – И вообще – зачем я полез целоваться? – он сделал глоток крепкого напитка, полюбовался огнем в камине и решил не морочить себе голову глупыми вопросами.

Лишь на следующее утро Северус поймал себя на мысли, что, пожалуй, впервые он накануне спокойно заснул, ни разу не вспомнив Виктора. Да и ночь прошла без болезненных сновидений, напоминавших ему о расставании с любовником.

========== Глава 7 ==========

Дамблдор смотрел на отпечатанные колдографии, на которых Северус целовал Гарри, и довольно потирал руки.

– Колин не подвел – будет толк из мальчишки, вырастет Рите Скитер конкурент. А как он обрадовался, когда я сообщил, что дарю ему мини-колдокамеру, хоть раньше считалось, что он только попользуется ею. Но он заслужил, – Альбус любовно погладил пару снимков с двигавшимся изображением. На одном Северус немного резковато привлекал к себе Гарри и впивался в его губы жадным поцелуем, а на втором они так растерянно смотрели друг на друга, словно не могли понять, что произошло. Особенно трогательно вышел Гарри. – Ему без очков и в самом деле очень хорошо. А что, если сказать, что это Северус ему выправил зрение, сварив зелье по старинному рецепту?.. – Дамблдор задумался на секунду, но затем решил: – Нет, нельзя. Без согласия Северуса не стоит об этом никому говорить. Очень уж он ревниво относится к своему званию мастера зелий. Так, а что с этим будем делать? Я даже помыслить не мог, что мне так повезет, – он снова вернул свое внимание колдографиям. – Это редкостная удача – получить подобное доказательство того, что Северус – обычный человек, а не застегнутая на все пуговицы мумия. Даже с кривоногим страшилой Крамом они ухитрялись избегать публичности своих отношений. А здесь… Просто загляденье! Я уже дал несколько интервью, в которых упомянул о созданном в школе театре. Число желающих побывать… в Хогвартсе значительно выросло. А если еще и… – он лукаво усмехнулся. – Несомненно, тогда гостей у нас будет вдвое больше. Все любят скандальные истории, которые происходят с кем-то другим – такова человеческая сущность. Простите меня, дорогие, – Альбус ласково посмотрел на снимки, – но я не могу отказаться от такого шанса. Выгода для школы у меня всегда на первом месте. Да и вы со временем поймете, что огласка пойдет вам на пользу. Попомните мое слово, – продолжая разговаривать с изображением, Дамблдор достал чистый пергамент и начеркал на нем пару строк, затем заклинанием изменил почерк на записке, вложил ее в конверт, туда же поместил и колдографии, запечатав пакет специальными чарами, чтобы вскрыть его смогла лишь мисс Скитер. Отправив с совой послание журналистке, Альбус посчитал свою миссию выполненной и пошел в Большой зал на обед. Он не сомневался, что все будет так, как он просчитал.

***

Гроза разразилась в среду, когда до премьеры оставалось чуть более недели. В обед совы принесли «Ежедневный Пророк», на первой странице которого было опубликовано скандальное колдофото Снейпа, целовавшего своего студента – всем хорошо известного героя магической Британии Гарри Поттера. Заголовок гласил: «Новое увлечение профессора Хогвартса или дань театральному искусству?» Рита Скитер расстаралась, уместив в статье полдюжины предположений – от тайной страсти к «юному герою» до преднамеренного эпатирования общественности. Ее опус заканчивался вопросом к Снейпу: «Так что вами движет, профессор, любовь к театру или к Гарри Поттеру?»

Гарри внимательно прочел статью, полюбовался колдоснимком и понял, что это его шанс попытаться если и не стать со Снейпом друзьями, то, по крайней мере, изжить их непонятную почти вражду. Он абсолютно не злился на Скитер за то, что она выставила его чуть ли не жертвой «хитрого декана Слизерина». Почувствовав на себе требовательный взгляд, Гарри уже догадывался, кто на него смотрит, поэтому смело оглянулся, встречаясь глазами со Снейпом.

Северус, увидев колдографию, полыхнул жаждой испепелить того, кто осмелился сделать снимок, а прочитав статью – ему до чешущихся ладоней захотелось собственноручно свернуть шею пронырливой журналюге. Самое ужасное – он знал, что сам виноват в том, что подобное смогли запечатлеть. Еще и Поттера втянул в скандал. Это, с одной стороны, удручало, а с другой – почти радовало, так как необъяснимая тяга создавать неприятности сыну идиота Джеймса прочно занимала место в его жизни. Северус оторвал взгляд от страницы и посмотрел на гриффиндорский стол – Поттер, видимо, как раз дочитал статью, потому что аккуратно отложил газету в сторону. «Ну что же ты? Встань и на весь зал объяви, что ты не виновен в ситуации, о которой написано в газете. Укажи на меня!» – подумалось Северусу, он почему-то вдруг захотел побыстрее узнать реакцию Поттера на писанину Скитер. И каково было его удивление, когда тот повернулся и, заметив, что на него смотрят, улыбнулся – задорно и чуточку насмешливо, словно спрашивал: «И как мы будем выпутываться?» Почему-то и мысли не возникло о том, что Поттер насмехался над ним, Северусом. Вся эта шумиха в газете сразу показалась ничего не значившей ерундой. Улыбка и легкий кивок головой показались даром спокойствия среди всех этих шепотков и возгласов, раздававшихся в зале то тут, то там. Поттер явно не собирался его ни в чем обвинять да еще и всем своим видом давал понять, что его эта публикация никак не задевает. С этим следовало разобраться.

***

Для того чтобы обсудить сложившееся положение, Северусу не пришлось искать Поттера. Тот самостоятельно заявился в кабинет зельеварения сразу после окончания послеобеденных уроков, тем самым показав, что прекрасно ориентируется в текущих событиях и понимает необходимость разговора, даже если он будет и не очень приятен.

– Проходите, мистер Поттер, – Снейп указал ему на ближайший к профессорскому стол, предлагая присесть.

– У вас есть предложения по поводу статьи? Рита – тетка шустрая. Если сейчас ее Дамблдор и удержит на расстоянии, то после первого числа, когда в Хогвартс хлынет толпа жадных до зрелищ обывателей, нам не отвертеться от ее вопросов, – вполне зрелый взгляд Гарри на реальность не то чтобы поразил Северуса, но ему было приятно иметь дело со взрослым парнем, а не с истеричным подростком.

– А что выдумывать? В данном случае правда мне кажется самым выгодным вариантом для ответов на ее каверзные вопросы, – пожав плечами, высказался Северус, подумав: «И когда это Поттер научился так непринужденно разговаривать на серьезные темы? Совсем я ничего не замечал».

– Значит – любовь к театру? – улыбка скользнула по губам Поттера, делая его еще симпатичнее, и Северус вдруг осознал, что пришлось приложить усилие, чтобы перестать пялиться на него. Только теперь Снейп обратил внимание, что Гарри снял очки, хотя по школе ходил в своих «стеклышках». «И что бы это значило?» – задался он вопросом, а вслух уточнил: