Текст книги "Кошки-мышки (СИ)"

Автор книги: Рада Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Снейп-мышь мотнулся за угол. Он не хотел причинять маленькому другу еще и психологическую травму, превращаясь у него на глазах в человека. Только вот Северус не учел, что перекидываясь сразу за поворотом коридора, он расположился между горящим факелом и стеной, на которой ошалевший от приключений котенок отчетливо видел его тень. Когда из маленького пятнышка тени, оставляемой на стене мышью, выросла тень человека, Поттер в один миг понял, что все это время играл с анимагом. Само по себе это вызвало неловкость. Но когда он увидел, кто через пару секунд вышел из-за поворота, то готов был прикинуться совсем больным, а лучше – и вовсе дохлым. Снейп! Та тень на стене, в которую превратилась тень игривой летучей мыши, принадлежала профессору ЗОТИ Северусу Снейпу!

– Ты как?

Заботливый голос и нежные касания теплых пальцев заставили котенка задрожать. Или это была реакция на личность спасителя?

– Потерпи, – Снейп аккуратно ощупывал котенка. – Кости целы, голова тоже будто бы без повреждений, – Северус достал волшебную палочку из кармана, и Гарри-котенок неосознанно сжался в комок, представляя, как сейчас его сущность будет раскрыта, а сам он безжалостно уничтожен. – Тихо, не бойся. Я только проверю, – взмах палочки, и над котенком зависли цветные нити диагностического заклинания. – Я в котятах не сильно разбираюсь, – говорил тем временем Снейп, пряча палочку и поднимая котенка на руки, – но судя по всему, у тебя небольшая контузия от удара о пол.

«Это от реальности у меня контузия, профессор, – Гарри удивился, что его мысль очень сильно походила тоном на обычные ехидные замечания Снейпа. – Анимаг не может быть летучей мышью, так же как рыбой, червяком или совой, или еще десятком неприемлемых форм, не считая волшебных существ. Это только мне могло так «повезти». Единственное живое существо, встретившееся мне в коридорах Хогвартса ночью, оказалось неправильным анимагом. Таким же неправильным, как и я. Какова должна быть вероятность, что встретятся два неправильных анимага, превращающихся в то, что считается исключением для анимагической трансформации? Оказывается, эта вероятность очень велика, если один из этих анимагов-исключений я – Гарри Поттер», – мысль Гарри отдавала обреченностью и легким смирением с тем, что в его жизни все не так, как у нормальных волшебников.

– А вот с когтем следует немного разобраться, – Северус решительно направился к своим комнатам. – Ты же не хочешь его лишиться? – продолжал он разговаривать с котенком, который все еще был очень напряжен, несмотря на то, что ему уже ничего реально не угрожало. – Я только немного подлечу твою лапу и отпущу. Даже могу принести тебя сюда обратно, чтобы ты не заблудился, – пообещал Северус.

Поттер впервые был в личных комнатах Снейпа. Даже когда им приходилось заниматься окклюменцией, они проводили занятия в кабинете профессора. Сейчас же у Гарри была отличная возможность заглянуть в мир, скрытый от посторонних глаз. Вряд ли Снейп принимал здесь в гостях даже коллег, разве что Дамблдор мог побывать в этих комнатах. Не зря же директор так доверял Снейпу. Ничего необычного Поттер не увидел, пока лежал на столе, куда его-котенка уложил профессор. Обычная комната, оформленная в коричневых тонах, с книжными шкафами, камином и парой кресел возле него.

– Готов? – Снейп принес несколько флакончиков с разноцветными зельями и рулончик бинта, от которого сразу резким рывком оторвал кусок и, смочив его в остро-пахнущей жидкости, начал аккуратно вытирать окровавленную лапку котенка, стараясь не дотрагиваться до поврежденного когтя. Потом залил ранку сначала обеззараживающим, а затем и заживляющим зельем. Поттер, которому часто приходилось с травмами попадать в больничное крыло, прекрасно узнал каждое зелье по запаху, несмотря на то, что, будучи котенком, он слышал его резче и различал больше оттенков.

– Сейчас немного полежишь, и потом можно будет опять бегать, – Снейп уничтожил заклинанием грязный бинтик, собрал свои флакончики и унес в другую комнату. Скорее всего, в лабораторию, как решил Гарри по доносящимся от двери специфическим запахам.

Дав котенку полежать минут пять, Снейп взял его на руки и прежде, чем отнести назад в коридор на четвертом этаже, решил побаловать себя его присутствием. Он уселся в кресле возле камина и, положив котенка на колени, начал легонько поглаживать его по спинке.

Гарри-котенок сначала очень напрягся, когда Снейп взял его в руки, но мерные ласковые поглаживания сделали свое дело – он расслабился и даже начал тихонько урчать. Когда Поттер понял, что еще немного, и он заснет, страх заставил его встряхнуться. Он завозился на руках Снейпа и начал мяукать, намекая, что было бы неплохо, чтобы его вернули туда, откуда взяли. Топать самостоятельно своими короткими лапами из подземелья в гриффиндорскую спальню ему очень не хотелось. Так что было бы просто здорово, если бы Снейп сдержал свое обещание и половину пути пронес его на руках. Да это было бы и значительно быстрее, если не считать, что экономились силы недавно травмированного котенка.

Снейп свое слово сдержал и отнес его в коридор возле библиотеки, где Гарри-котенок, мяукнув на прощание, мигом нырнул в крысиный тоннель, убегая от спасителя подальше.

***

В понедельник на уроке ЗОТИ Поттер сидел как на иголках. Предыдущей ночью он, вернувшись в свою спальню, еле успокоился, чтобы заснуть и создать себе условия для возвращения облика человека. Ему с самого начала урока все время казалось, что Снейп сейчас глянет на него и сразу все поймет. И жить тогда Гарри останется ровно столько, сколько тому необходимо будет для того, чтобы выхватить волшебную палочку. Он ведь понимал, что Снейп никогда ему не простит, что он теперь, во-первых, знает анимагическую форму саркастичного профессора, во-вторых, видел его улыбающимся и, в-третьих, он с ним играл в догонялки! Поттеру хотелось постучаться головой о столешницу, но он из последних сил сдерживался, надеясь, что Снейп ни о чем не узнает. Как бы Гарри ни относился к нему, он прекрасно понимал, что гордость не позволит Снейпу, догадавшемуся о сути котенка, все оставить без изменений. И когда для профессора настанет это время прозрения, Гарри может начинать отсчитывать мгновения до своего конца. Никакой Волдеморт никогда не пугал Поттера настолько сильно, как мысль о том, что Снейп все узнает. Урок прошел как в тумане. Во время практической части Гарри получил свою долю саркастичных замечаний. Но не мог же он признаться, что у него болит палец на руке. Да-да. Именно тот, коготь с которого был у него поврежден ночью. Не у него, конечно, а у его анимагической формы. Поттер впервые на своей шкуре почувствовал, как происходит взаимосвязь образов анимага. Палец болел существенно, но внешне не было никаких признаков его повреждения, уже не говоря о том, что котенку больной коготь Снейп залечил.

ЗОТИ у шестого курса, на котором учился Гарри, был трижды в неделю. Поэтому для того, чтобы собраться с духом, у Гарри был только один свободный день, и в среду он снова встретился с профессором Снейпом на уроке. Конечно же, Поттер видел профессора ежедневно по нескольку раз и в Большом зале, но там он чувствовал себя более защищенным. Перестав бегать по ночам на прогулки, Гарри получил возможность немного задуматься над всем, что произошло. Тщательно анализируя все поступки: и свои, и Снейпа, то есть летучей мыши, с которой был дружен котенок, он пришел к выводу, что о его сущности практически ничего нельзя узнать. Разве что применить заклинание насильственного обратного превращения. Но для этого необходимо заподозрить маленького книзла в том, что он – превращенный анимаг. Учитывая, что волшебные существа не являются возможной формой для трансформации анимага, предположить такое было нельзя. Раз такой осторожный Снейп этого еще не сделал, то значит, у Гарри есть надежда, что он ни о чем не догадывается. Рассмотрев ситуацию со всех сторон, Поттер спокойно шел на второй урок ЗОТИ после «происшествия». Он был внимателен на уроке и старался выполнить все задания как можно лучше, чтобы к нему не было претензий у Снейпа. Правда, взгляд профессора он все еще не мог выдержать и отводил глаза всякий раз, как тот смотрел на него. Гарри еще помнил взгляд черных глаз, полный заботы и сочувствия маленькому зверьку. Он поймал себя на мысли, что ему до жути хотелось, чтобы такой взгляд предназначался ему – человеку.

– Поттер! Где вы витаете? – очередной окрик привел Гарри в чувство.

– Простите, сэр, – Поттер, коротко взглянув на Снейпа, снова отвел глаза.

– Идите сюда, Поттер. Поможете мне продемонстрировать классу новое заклинание, – насмешливый голос не внушал оптимизма в исход опыта. Но то ли жажда доказать свою состоятельность, то ли просто удача встала на его сторону, решив, что с Поттера довольно испытаний, но Гарри удалось выставить достаточно прочный щит, и заклинание Снейпа не осилило его. Профессор подозрительно с прищуром посмотрел на Гарри, однако замечания оставил при себе.

***

Две ночи котенок не появлялся в коридоре для привычных игр, и Снейп начинал тревожиться – не стряслось ли чего с его маленьким другом. «Мерлин! Мне бы про свою шкуру подумать, а я беспокоюсь о каком-то вшивом звереныше», – Снейп невольно покачал головой, направляясь в сторону библиотеки. Скоро полночь, и он спешил убедиться, что с маленьким котенком все в порядке. Не доходя до «их» коридора, Северус превратился в летучую мышь.

Котенок сидел посреди коридора и нервно подергивал хвостиком. Поттер решил, что не стоит лишать себя общества того, кто ему нравится. Конечно же, он имел в виду мышку, которая была его другом. Он старался абстрагироваться от того, что это был его язвительный профессор ЗОТИ, ведь мышь ему никогда не говорила гадостей, не унижала перед сокурсниками и не орала на ухо, что он кретин. Котенок фыркнул своим мыслям, и в этот миг в коридор влетела, или теперь было правильнее думать – влетел летучий мыш. Гарри-котенок еще раз фыркнул своим мыслям и тут же опрокинулся на спину, сбитый Снейпом-мышью. Все было снова хорошо. Они играли, как и прежде, и Поттер старался не задумываться о том, что будет, если его инкогнито все же когда-нибудь откроется. Он был не готов отказаться от этой странной дружбы котенка с мышью.

========== Глава 6 ==========

Рождественские каникулы, как и обычно, Поттер проводил в Хогвартсе. Дамблдор предложил ему ответить согласием на приглашение Уизли, но Гарри вежливо отказался под надуманным предлогом о том, что им будет куда безопасней без него. Предлог был хоть и надуманным, но верным. Если бы он отправился в «Нору» с Роном, то, как минимум, половина школы знала бы о том, где он проводит праздники. И не нужно быть настолько умным, как Гермиона, чтобы понять – семья Уизли будет в большей опасности, чем обычно. Даже Дамблдор со вздохом констатировал его правоту, а Снейп, присутствовавший при этом разговоре, только внимательно посмотрел на Гарри, никак не прокомментировав его решение.

На самом же деле Поттер хотел побыть один, без навязчивого присутствия друзей, которые слишком хорошо его знали и подмечали все перемены, происходящие с ним. Он жил в предвкушении ночных прогулок, так радующих его в последнее время. У него не будет необходимости спешить назад в спальню, чтобы никто его не увидел. Его котенку не придется сидеть в норе, высунув из нее мордочку, чтобы не так шибало в нос неприятными запахами, в ожидании пока очередной сосед по спальне, решивший наведаться ночью в туалет, не вернется в постель и не уснет. Да и в библиотеке можно будет поискать что-нибудь новое по анимагии без все и вся контролирующей Гермионы за плечом. А еще он отчаянно хотел разобраться в себе. Видимо, способности его анимагической формы частично передались и ему-человеку. По крайней мере, Поттер обнаружил, что начал замечать многие мелочи, которые раньше уходили от его внимания. А еще улучшилась его память, и домашние задания теперь ему давались намного легче. Достаточно было один раз что-то прочесть или и вовсе просто внимательно послушать объяснение педагога на уроке, чтобы быть готовым к следующему занятию. К тому же Поттер решил больше не валять дурака и признался себе, что Джинни Уизли, вешавшаяся ему на шею после выигрыша в последнем квиддичном матче, абсолютно не интересна ему. «Абсолютно» хотя бы потому, что Поттера девчонки вообще не интересовали в роли «сексуального партнера», как говорила Гермиона, пытаясь повысить его уровень знаний в области личных отношений. И это было еще одной причиной, по которой он не хотел ехать на каникулы к семье Уизли.

Последние учебные дни перед каникулами прошли спокойно. Контрольные и итоговые самостоятельные работы были уже позади, и практически все преподаватели устроили повторение материала, пройденного за полугодие. Уроки ЗОТИ для Гарри стали в последнее время предметом особого внимания. Он прилагал максимум усилий для того, чтобы его успеваемость по ним была на высоком уровне. Данные ему от природы способности он старался максимально отточить и улучшить. Для физической формы оказались весьма полезны его ночные игры в анимагическом виде. Каким-то образом, Гарри и сам пока не знал каким, ему это помогало быть более собранным, улучшилась координация, пропала неуклюжесть, так досаждавшая столько лет. Создавалось впечатление, что не было абсолютно никакой разницы, в какой форме он занимается физическими упражнениями. Поттер понимал, что взрослеет, и его тело меняется. Но приобрести ту красивую форму мышц, которая потихоньку проявлялась у него, без специальных занятий было невозможно. Все это было ему на руку на практике по ЗОТИ, где Снейп заставлял не только учить заклинания, но и активно их применять в движении, имитируя реальный бой.

– Поттер, прошу, – Снейп открыто усмехался.

Он уже вызвал к себе Малфоя, и теперь Гарри предстояло провести с ним бой, используя все, чему они успели научиться с сентября месяца. Поттер вышел на специальную площадку, устроенную в классе для практики, стараясь не смотреть на профессора, чтобы не вспоминать, как ночью они с летучей мышью устроили веселую возню из-за потерянного кем-то старого писчего пера. Поттер уже смирился с тем, что его мышка оказалась на самом деле Снейпом, но теперь, глядя на него, Гарри иногда хотелось поинтересоваться, что он чувствует, когда раскрывает крылья и летит. Поттер даже немного завидовал Снейпу, вернее его анимагической форме. Подниматься в воздух на собственных крыльях, без метлы и заклинаний – это было, наверное, захватывающе.

Бой прошел на отлично. Правда, только для Гарри, потому что Малфою с самого начала пришлось уйти в глухую оборону. За все время боя Драко только однажды смог бросить в Гарри атакующее заклинание, все остальное время он только и успевал ставить щиты, но они его не спасли. Очередная Таранталегра, запущенная Поттером, заставила его бодро отплясывать, злобно поджимая губы.

– Достаточно, – Снейп в очередной раз удостоил Гарри пристального взгляда и заметил, как тот слегка смущенно отводит глаза. Ни бахвальства, ни превосходства в облике Поттера не было заметно, хотя идеально проведенный бой давал ему право немного позадаваться. – Терпимо, – Снейп не стал огорчать тех, кто ожидал от него очередной колкости. – Вы научились держаться на ногах, Поттер. Похвально, – насмешливо скривившись, Снейп продолжал следить за Гарри и в очередной раз убедился, что тот усердно осваивает науку сдержанности. Он ничем не выдал своего отношения к незаслуженному замечанию. «Из мальчишки будет толк, если он только не сдастся и продолжит заниматься с таким же усердием», – подумал Снейп и удивился тому, что эта мысль была для него весьма приятной.

***

– Гарри, ну что ты будешь здесь один делать? Хочешь, я с тобой останусь? – Рон, складывая сумку, с которой собирался отправиться на каникулы, уже полчаса уговаривал Поттера поехать к ним в «Нору».

– Рон, спасибо за заботу. Но я лучше побуду в Хогвартсе. Не волнуйся, я найду, чем заняться. Вот, хотя бы высплюсь вдоволь, – Гарри развалился на своей кровати, наблюдая за сборами друга.

– Ну, как знаешь. Мне пора, – Рон забросил сумку на плечо.

– Пойдем, я провожу вас. Герми должна в гостиной ждать. Я обещал ей сумку до кареты донести.

Поттер рывком поднялся с кровати, по пути прихватывая теплую мантию. С каждым днем тело повиновалось ему все лучше и лучше. Гарри заметил оценивающий и завистливый взгляд Рона, который за последний год очень сильно прибавил в росте, отчего его мышцы не успевали принять сколько-нибудь красивую форму, подстраиваясь под эти изменения. Уизли насупился, они с Гермионой поссорились, и перемирия пока не предвиделось. Но он промолчал, не желая своими замечаниями портить прощание.

Когда кареты, запряженные фестралами, скрылись за хогвартскими воротами, Поттер постоял еще немного на ступенях перед входом в замок, кутаясь в плотную мантию. Небо еще с утра затянуло тучами, снег горстями швыряло в лицо, а ветер игриво трепал неприкрытые шапкой волосы, норовя уложить их в небывалую прическу. Он не жалел, что остался в Хогвартсе, но что-то не давало ему покоя. Какое-то будоражащее предчувствие. Что-то обязательно должно было произойти. Ведь приближалось Рождество. Гарри улыбнулся и развернулся, чтобы войти в здание. Только сейчас он заметил, что не один остался стоять на улице. Профессор Снейп тоже не спешил в тепло школьных коридоров. Поттер снова улыбнулся и, наклонив голову, чтобы никто не мог увидеть его не совсем уместную довольную улыбку, быстро прошмыгнул мимо своего друга – летучей мыши, еще не надевшей свои крылья.

Снейп не зря ухитрялся столько лет оставаться в живых, курсируя между столпами Света и Тьмы. Он был очень наблюдателен, и от его внимания не ускользнула мимолетная улыбка Поттера. Именно «улыбка». Не «улыбочка» и не «ухмылка». К тому же Снейп был твердо уверен, что эта открытая и теплая улыбка имела самое непосредственное отношение к нему. Он не смог бы объяснить даже себе, почему так решил, видимо, проснулась интуиция. «Что ж, мистер Поттер, у меня еще будет время понаблюдать за вами», – Снейп взмахнул рукой, отряхивая снег с мантии, и тоже направился в замок.

***

В сочельник Северус сидел в своей комнате возле камина с чашечкой кофе. Спиртные напитки он не любил, однако мог выпить немного вина в хорошей компании. Но, учитывая, что в Хогвартсе хорошую компанию отыскать было сложно, он довольствовался душистым кофе в одиночестве, вернее, наедине со своими мыслями. А подумать было о чем. Он второй месяц по ночам проводил некоторое время с забавным котенком, ставшим ему практически другом. Это странное знакомство очень помогало Северусу снимать напряжение после дня, полного забот, тревог и неприятностей. Вот только нужно было быть слепым, чтобы не заметить, что с его знакомым котенком не все в порядке. Он не рос. Котята обычно подрастают достаточно быстро. А этот ни на йоту не изменился с их первой встречи. Отмахиваться от мысли, что котенок – это волшебник в анимагической форме, уже было просто невозможно. Свои предположения, что котенок был волшебным существом – книзлом, Северус решил в расчет не брать. Поэтому сегодня он задался целью вспомнить все их встречи и проанализировать все, что мог узнать о нем этот неизвестный маг, притворяющийся котенком. Нельзя было исключить и того, что кто-то пытается шпионить.

Обстоятельно все обдумав, Северус пришел к выводу, что самой большой его тайной, которой успел разжиться этот неизвестный волшебник, было то, что Снейп умеет улыбаться, и он неравнодушен к маленьким котятам. При котенке Северус никогда не превращался, так что связать летучую мышь с ним этот маг не сможет. А у него, Северуса, напротив, есть небольшое преимущество. Будучи в своей анимагической форме, он может устроить все так, чтобы проследить за котенком и постараться установить личность волшебника, скрывающегося за столь приятным образом. Раньше Снейпу было немного затруднительно вычислить это, но сейчас в школе осталось всего несколько учеников, поэтому никто не будет путаться под ногами, отвлекать и мешать Северусу проверять, кто же из преподавателей является незарегистрированным анимагом. Впрочем, как и он сам. Очень уж не хотелось думать, что анимагом может оказаться студент, но и полностью отбросить такой вариант было нельзя. А вот если среди преподавателей и учеников он не отыщет «котенка», тогда придется идти ва-банк и насильно вернуть ночному другу человеческий облик. Так рассуждал Снейп, еще не зная, какой сюрприз ему готовит предстоящее расследование.

***

Чтобы отыскать анимага после обратного превращения, следовало немного изловчиться. Для этого Снейп приготовил специальное зелье, которое при попадании в кровь, даже в критически малых количествах, вызывало беспричинную с виду легкую слезоточивость, продолжающуюся около двенадцати часов, а затем все проходило, и никакого лечения не требовалось. Ну, послезятся немного глаза у кого-то, не страшно. Зато потом Снейп сможет решить, что делать дальше.

Вечером Северус отнес маленькую баночку с заготовленным зельем в коридор возле библиотеки, где он по-прежнему почти каждую ночь встречался с котенком. Он заклинанием прикрепил баночку к доспехам, на которых любил сидеть, будучи в анимагической форме. Так что у его пушистого друга не вызовет никакого удивления, если он на минуту присядет здесь во время их забав. Макнуть коготок в зелье будет секундным делом. Главное, после ночной прогулки выпить антидот, чтобы самому потом не ходить полдня со слезящимися глазами.

Операция прошла успешно. Обычно Снейп всегда улетал первым и не следил, как долго еще котенок гулял по Хогвартсу. Поэтому, макнув свой коготь в легкий яд, Снейп-мышь взлетел для своей последней игровой атаки на котенка, настороженно присматривающегося к его виражам. Он подлетел к котенку и сильным ударом вогнал коготь ему в холку, чтобы тот не дотянулся и не смог вылизать место ранки с остатками зелья. Пушистый малыш не ожидал от него такого коварства и болезненно громко мяукнул, обиженно глядя вслед.

Гарри-котенок посидел еще немного посреди коридора, попискивая и пытаясь лапой достать до того места, куда его стукнул Снейп. Холка болела, то ли от удара, то ли от проколотой кожицы – на лапке осталась капелька крови, когда он почесал ею за головой. «И тут не может без своих выходок, гад», – впервые Поттер был зол на летучую мышь почти так же, как иногда раньше он злился на профессора Снейпа, который в последнее время не казался Гарри таким уж противным. Но сегодня, даже будучи в анимагической форме, Снейп показал, что с ним всегда необходимо держать ухо востро. Поттер так и не понял, что спровоцировало нападение на него. Вздохнув, что выглядело как очередной писк, котенок отправился в гриффиндорскую спальню.

***

Снейп, несмотря на то, что был уверен в своих выводах, чувствовал себя предателем в отношении котенка. Звереныш так горестно попискивал, когда остался один. Снейп-мышь не спешил улетать, он поднялся к самому потолку и завис на балке, выступающей за угол. Он видел, как котенок в растерянности почесывал холку и жалобно пищал. «Неужели я ошибся, и ты обычный маленький книзл с аномальным отставанием в росте? Слишком уж не по-шпионски ты себя ведешь. Прости, малыш, но я должен быть уверен», – думал Снейп, наблюдая за тем, как котенок исчезает в той самой норке, из которой когда-то впервые появился.

А утром в Большом зале Снейп внимательно присматривался к коллегам, которые соизволили прийти на завтрак. Ему повезло, потому что почти все вышли к столу. Но ни у кого не наблюдалось слезливого настроения. Оставалась еще Трелони, которая редко спускалась со своей башни, да Хагрид, которого никто, будучи в здравом рассудке, не заподозрит во владении анимагией. И тут взгляд Снейпа задержался на столе студентов, оставшихся на праздники в школе. Их было всего пятеро, и ели они за одним общим столом. Но не это привлекло внимание Северуса. Один из студентов регулярно прикладывал носовой платок к глазам.

«Нет. Нет, не может быть! Поттер? Только не он!» – Снейп даже глаза прикрыл от осознания истины. Поттер – анимаг. Хотя, что в этом странного? Его покойный батюшка тоже был лосем, то есть оленем еще тем. Понаблюдав еще какое-то время, Снейп был уверен – ошибки нет, это его зелье заставляет глаза Поттера слезиться. Об этом говорил интервал времени, через который мальчишка подносил платок к глазам. К тому же он растирал сзади шею, словно она болела – явно фантомная боль после вчерашнего удара когтем летучей мыши. «Вот тебе, Северус, и подарочек к Рождеству!» – ехидно мысленно поздравил себя с праздником Снейп и покинул Большой зал.

========== Глава 7 ==========

Гарри с самого утра чувствовал себя отвратительно. У него пока ничего не болело, кроме шеи, все еще ноющей от удара мышиного когтя, но глаза постоянно слезились и уже начинали краснеть от постоянного вытирания платком. Походило на начало простуды, но горло не саднило, да и повышения температуры он не чувствовал. «Вот тебе и Рождество», – думал Поттер, вернувшийся после завтрака к себе в спальню и теперь валявшийся на постели. Читать было невозможно, да и просто смотреть в окно, как любил Гарри, он тоже не мог. Глаза от света раздражались, и слезы текли еще обильнее. Благо хоть не беспрерывно, а какими-то странными порциями. Потекут, потом несколько минут все вроде как налаживалось, а затем опять начиналось по-новому.

Тем временем Снейп ходил из угла в угол в своей комнате и решал непростую задачу – идти к Дамблдору с новостью о выявленной способности Поттера или не идти? «Могло ли быть так, что директор знал о том, что Поттер анимаг, и просто умалчивал об этом? Могло, – ответ был очевиден, так как Снейп прекрасно знал любовь Дамблдора к секретности, сокрытию информации и манипулированию окружающими. – Следовательно, никуда бежать не стоит. Обойдется Альбус, чтобы я ему еще о каждом чихе мальчишки докладывал. А каков Поттер? Вот почему он улыбался мне. Гаденыш. Провоцирует? Не похоже. Он пытался скрыть улыбку. Он и глаза в последнее время отводит. Теперь понятно, почему. Смешно? Зная его импульсивность, стоило ожидать подобную выходку, чтобы меня скомпрометировать. Но он ничего не сделал, – Снейп остановился возле камина и уставился практически невидящим взглядом в огонь. – Нет, сделал. Он начал лучше учиться. И, судя по всему, не только по ЗОТИ. Минерва тоже недавно хвалила его в учительской. Когда же началась его заинтересованность учебой? – феноменальная память не подвела Снейпа. – Сразу после случая с лечением когтя Поттера. Тьфу. Не его, конечно, а котенка. Он тогда весь урок был напряжен, и заклинания у него выходили неважно. Я еще обратил внимание и сделал ему замечание, что руки у него не оттуда растут, даже палочку не умеет, мол, держать. А у него болел палец, скорее всего. Такое бывает, когда поранишься, будучи в анимагической форме. Какая-то разновидность фантомной боли. Обычно в течение суток боль проходит, и лечение не требуется, разве что можно обезболивающее выпить, помогает, как ни странно. Итак, Поттер видел меня, когда я его лечил… Мерлин, я разговаривал с котом, и Поттер об этом знает, потому что он и есть этот кот. А еще я ему, то есть коту, улыбался. Мерлин!»

Снейп еще немного поразмышлял о сюрпризах магического мира и пришел к выводу, что нет причины предпринимать что-либо прямо сейчас. «Раз Поттер молчит и не треплет языком, к тому же взялся за ум и начал больше внимания уделять учебе, то почему бы пока просто за ним не понаблюдать? Заодно присмотреть, чтобы не вляпался куда-нибудь, как в прошлый раз в ступеньку, – Снейп невольно усмехнулся. – Прибить его всегда успеется. Для Поттера у нас даже штатный убийца есть – Темный Лорд. Но торопить его темнейшество пока не будем. Пусть Поттер еще поживет», – черный юмор привычно успокаивал нервы. На этом решении Северус и остановился. А ночью, после рождественского застолья, на котором, казалось, было весело только одному директору, Снейп перекинулся в летучую мышь и отправился на прогулку с котенком, вернее с Поттером.

***

Наблюдая за Поттером, Северус получил возможность найти подтверждения своим подозрениям еще не раз. Во-первых, в библиотеке во время каникул Поттер интересовался специфической литературой, практически никак не связанной с учебным процессом, но зачастую имеющей раздел об анимагии. Правда, Снейп был искренне удивлен, заметив несколько справочников и монографий по зельеварению среди перечня книг, которые Поттер просматривал в библиотеке за последнее время. Во-вторых, однажды днем случайно столкнувшись с Поттером в коридоре, Северус увидел на его мантии небольшой клочок белой шерсти. По большому счету это мало что значило, но как косвенная улика все же подходило. И в-третьих, Поттер и дальше вел себя исключительно сдержанно, несмотря на всяческие провокации со стороны Снейпа, упорно пряча глаза, а временами загадочно улыбаясь. «Новоявленная Джоконда, Мерлин его побери», – беззлобно мысленно ругался Северус, заметив в очередной раз едва уловимую улыбку на лице Поттера. Она стала своеобразным наркотиком для Снейпа, заставляя неотрывно следить за лицом Гарри, как только выдавалась такая возможность. Призрачность улыбки требовала постоянного подтверждения, что она Северусу не привиделась. Он облегченно вздыхал, когда ее видел снова, словно и не дышал до этого. Снейп будто жил, измеряя свое время от улыбки до улыбки, и это начало его серьезно нервировать. Злясь на себя за слабость, на ночных встречах он стал более жестким, частенько задирая котенка, сильно толкая, щелкая того по носу, и это очень не нравилось Гарри, который несомненно чувствовал изменение настроения летучей мыши. А Северус ничего не мог с собой поделать, он теперь все время, если не был занят мыслями о судьбе магического мира, думал о Поттере. О том, что парень изменился, что он вырос и превратился в симпатичного и неглупого юношу, что бы там вслух ни говорил о нем Снейп. И эти мысли не давали покоя, они свидетельствовали о создавшейся стойкой привязанности. Если раньше Северус мог легко дистанционироваться, вспоминая о Джеймсе, то теперь это не помогало. Любая попытка сравнить Гарри с его папашей вызывала у Снейпа самодовольную и язвительную мысль о том, что в парне нет ничего от Джеймса Поттера. Что Гарри не унаследовал от него ни одной негативной черты. Да он и похож на отца не был. Стоит сменить форму очков, и в облике Гарри не останется и намека на Джеймса. И это радовало Северуса, хоть и мешало по-прежнему безразлично к нему относиться.