Текст книги "Unyoku (СИ)"
Автор книги: Raavasta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Брусья, пресс, приседания, скакалка, растяжка, вращение рук, головы и корпуса. Все это чередовалось одно за другим в строгой последовательности, периодически повторяясь и перемежаясь новыми пробежками или прихлопами-отжиманиями. Силовой нагрузкой с гирями я баловался только по пятницам вместо привычных упражнений в дзюдзюцу. И все это, разумеется, без использования Силы. Кто-нибудь мог бы сказать, что для парня моего возраста нагрузки слишком большие, но мне уже давно так не казалось. Говорят, что к хорошему человек привыкает быстро, и, наверное, это так, ведь каждый день, проведенный под присмотром сенсея, давал мне дополнительную песчинку в основание "башни-надежды на лучшее", что я возводил у себя в подсознании. Да и чувствовать себя сильным, само по себе, тоже неплохо.
Спустя часок, когда все мышцы моего тела размялись достаточно хорошо, знаменуя это легким гудением, я перешел к отработке ударов и их комбинаций. Сначала шел полный комплекс движений в свободном пространстве, затем – продолжительный "спарринг" в углу с толстым столбом, обтянутым пеньковым канатом. Додзё, тем временем, постепенно наполнялось народом. А я все ждал появления Гендо и Шуто.
Эти двое парней числились клерками в какой-то конторе в центре и занимались у Харады-сенсея без малого лет по десять. Но не ради каких-то спортивных достижений, а просто так, для себя. Из всех учеников только эта парочка занималась в додзё так долго. И вот уже почти полтора года никого другого в поединок со мной учитель не ставил. Причем, тот факт, что Шуто уже двадцать два, а Гендо перевалило за середину третьего десятка, никого из нас уже не смущал. Хотя поначалу предложение учителя попробовать свои силы в драке с "зубастым" отморозком из приюта, оба парня восприняли как не очень хорошую шутку. Но уже наши первые схватки на татами стремительно изменили позицию их обоих по данному вопросу.
Правда, Шуто в последнее время не всегда появлялся на занятиях по заведенному в додзё графику. Но сегодня мне повезло, явились оба. Пока мои спарринг-партнеры разминались, на пороге зала появился помятый Маки, но Харада-сенсей был, как всегда, "на страже". Быстро оценив состояние верзилы как не самое удовлетворительное, мастер завернул его еще в дверях, громко пояснив свое решение для всех присутствовавших на площадке.
– За то, что ты инвалид по уму, я не в ответе, – резко отрезал учитель, едва старшеклассник (и мой недавний противник) попытался "качать права". – Но если ты, из-за сочетания вышеназванного порока и своей нынешней физической формы, станешь еще и инвалидом по здоровью то, будь любезен, где угодно, но только не в моем зале! Понял?
Здоровяк угрюмо кивнул, понимая, что спорить с Харадой бессмысленно. Старик всегда очень трепетно подходил к такому условию своих занятий как "не навреди", и железные нотки в голосе мастера не оставляли места для компромисса.
– Даю тебе две недели, чтобы зализать царапины и привести себя в норму. После этого – приходи, сунешься раньше – больше вообще на порог не пущу.
Кисло поблагодарив сенсея за совет, Маки поплелся прочь, подволакивая ногу. А Харада уже переключился на Коджиму, который опять попытался схалтурить, пока учитель вроде был отвлечен чем-то другим. Шуто уже закончил свою разминку и кивнул мне, приглашая на размеченную площадку. Утерев полотенцем пот, струившийся по лицу и шее, я без разговоров последовал за ним.
Несмотря на то, что мой противник был "белым воротничком", десять лет занятий у такого мастера, как Харада, не шутка. К тому же, бой на татами – это не уличная разборка, где все дозволено и запрещенных приемов попросту нет. К тому же там, я всегда мог прибегнуть к Силе, но здесь не позволял себе подобного никогда. Здесь я был только самим собой. Насколько это, конечно, возможно, после всего того, что уже безвозвратно изменилось во мне под воздействием безымянной "энергии".
В принципе, у драки со "старым знакомым" есть как свои плюсы, так и минусы. Главный минус – вы оба знаете друг друга. Стиль, повадки, характер ведения поединка. На этом каждый может строить свою стратегию и продумывать заранее гораздо больше, чем во время спонтанного столкновения с неизвестным бойцом. Но с другой стороны, по моему скромному мнению, в этом заключается также и главный плюс подобной драки. Чтобы выиграть, недостаточно тупо молотить кулаками по воздуху, а чтобы удивить своего условного врага – надо действительно выдумать что-то новое и неожиданное.
Харада-сенсей, заметив наше движение, сам переместился к краю площадки, а многие из учеников откровенно стали бросать в нашу сторону любопытные взоры. Все-таки славу "маленького бешеного бульдога" я себе за эти четыре года среди посетителей зала сумел заработать, а Шуто считался одним из лучших еще до моего прихода. Догнав нас уже на площадке, Гендо коротко бросил "Победителя – мне" и зашагал в оставленный мною угол к многострадальному столбику.
Дождавшись сигнала со стороны сенсея, я, не задерживаясь на "дальних рубежах", полез к противнику сразу в ближнюю зону. Поначалу счет был за Шуто. В круговерти ударов и блоков, я умудрился пропустить два удара в голову и один в плечо, но и клерк получил от меня хорошенько ногой по ребрам. На очередном ударе, Шуто попытался поймать меня на захват, но я вывернулся "нижним юзом" и, оказавшись на четвереньках, сбил его на татами подсечкой. Решив чуть-чуть покуражиться, Шуто вскочил на ноги в прыжке из положения "лежа", и поплатился за это отсушенной левой рукой. Все-таки мой боковой с разворота, когда в силу удара вкладывается все движение корпуса, страшен и сам по себе, без всякой Силы и прочего. Пока офисный работник пытался вернуть своей конечности былую подвижность, я не стал терять времени даром и принялся дожимать противника. Всего дюжина секунд непрекращающейся атаки, и, купившись на ложный замах ногой, мой невезучий соперник словил с двух руку троечку "солнышко – левая скула – печень". В этот момент можно было поднырнуть под выставленную руку и завершить поединок красивым апперкотом, уложив дезориентированного Шуто на пол, но я не стал этого делать. Мы оба были достаточно опытными бойцами, чтобы понять – бой окончен. А Харада-сенсей всегда приучал своих учеников сдерживаться и не расходовать понапрасну силы. Обменявшись поклонами, мы разошлись в разные стороны под удовлетворенным взором мастера, и место напротив меня тут же занял верткий подвижный Гендо.
Хотя разница в возрасте межу нами была едва ли не двукратная, по комплекции с этим парнем мы были схожи гораздо больше, чем с плечистым, массивным и ширококостным Шуто. И прежде всего, это означало, что бой с Гендо надо вести совсем по-иному. Может быть, вступать в драку со свежим врагом сразу после первого поединка не очень "по-честному", но жизнь такая штука, что по правилам в ней играют лишь редкие идеалисты. Это я тоже давно заучил на собственном опыте, так что не имел ничего против такого сценария, повторявшегося во время наших взаимных кумитэ в додзё уже не раз. Иногда вместо Шуто первым со мной сходился Гендо, иногда мне доставался победитель из поединка двух клерков, и частенько меня вообще "выбивали" еще в первом круге. В общем, все как всегда.
В отличие от более молодого Шуто, мой нынешний противник дрался всегда аккуратно, расчетливо, по минимуму расходуя силу, и нередко умудряясь попросту вымотать своего соперника к концу последнего раунда. Но со мной этот трюк сработал лишь пару раз, и больше на него попадаться я не был намерен. И поэтому на сей раз Гендо пришлось крутиться ужом на раскаленной сковороде, без всяких поблажек. Что, впрочем, ничуть не облегчало участь, доставшуюся в этом сражении мне. Четыре раза противник умудрился пробить мне в голову увесистые "плюхи", используя свое преимущество в росте и длине ног, соответственно. Что поделать, но в этом пока мое единственное явное слабое место. Я, конечно, теоретически еще вырасту и все такое, но мой неполный метр шестьдесят, при нынешнем засилье акселератов, которыми так изобиловали последние поколения жителей Страны Восходящего Солнца, пока что играл исключительно в чужие ворота. Вот и приходилось все время рваться в бой на "сверх-ближней" дистанции, едва не переводя все к схватке "в партере", как говорят борцы, и постоянно рискуя нарваться на болевой захват или бросок. Впрочем, в последних фокусах я и сам был неплох.
Несмотря на легкое головокружение, появившееся еще после третьей подачи Гендо, к концу десятиминутной драки я все же сумел вытянуть победу по очкам, хотя противник все еще смотрелся довольно бодро. Остановив нас, Харада-сенсей сказал, что на сегодня более чем достаточно, и спорить с учителем мы не стали.
Немного дыхательной гимнастики и прямиком в душ, чтобы окончательно остудить разгоряченное тело. Что ж, я вымотался, как и всегда, но по праву могу гордиться. После утренних приключений и битвы с жутким йокаем, я показал себя на тренировке очень даже неплохо. А уже к вечеру, когда небо скроется в сумерках, и усталость пройдет окончательно, вкус к жизни вернется вместе со всеми прежними ощущениями.
Раздумывая над тем, не свалить ли сегодня на ночной сеанс в кино (деньги на кармане еще имелись, а до нового пособия всего неделя), я вышел из раздевалки и остановился, чтобы дождаться Коджиму, все еще возившегося у шкафа с одеждой.
– Моэ-кун, подойди, пожалуйста, – вдруг неожиданно обратился ко мне Харада-сенсей, оказавшийся рядом, и, предложив жестом следовать за ним, вывел меня через боковую дверь на помост, ограждавший додзё со всех сторон.
Что оказалось для меня неожиданным, так это присутствие здесь Гендо и Шуто.
– Моэ-кун, я хочу поговорить с тобой об одном серьезном деле, – начал учитель, глядя на меня из-под кустистых бровей внимательными глазами, которые, казалось, подмечают вокруг буквально каждую мелкую деталь. – Ты, возможно, не знаешь, но на следующей неделе в Йокогаме пройдет юношеский чемпионат страны. Пять категорий, младшая от десяти до двенадцати...
В принципе, я догадывался, что рано или поздно Харада-сенсей заговорит со мной о чем-то подобном. Слишком много было намеков на это. Да и откровения, брошенные вскользь Гендо, относительно того, что мастер давно хочет представить свою маленькую школу на больших соревнованиях, я запомнил накрепко.
– Там жестокий отборочный ценз, но небольшим провинциальным школам дают места без особых проверок, так сказать, "социальное пособие", – усмехнулся учитель. – И как-то так получилось, что распределением этих мест занимается мой старый друг, который по моей личной просьбе придержал один пропуск на право выступления в первом круге.
– Это неплохой шанс, Моэ, – подключился к беседе Шуто.
– Может быть, даже настоящий шанс для тебя, – добавил Гендо.
Понять парней и их заботу о моем будущем было нетрудно. Для них мое нынешнее существование и дальнейшие перспективы выглядели не слишком радужно. И я искренне был им благодарен за такую заботу. Однако участвовать в турнирах по рукопашному бою и тому подобных мероприятиях мне никогда не хотелось. Нет, определенно не с этим я связывал свою будущую жизнь...
– Если ты захочешь, то твое участие в чемпионате будет несложно устроить, – подвел итог Харада-сенсей.
Честно говоря, я хотел вежливо отказаться сразу, но надежда, сиявшая в глубине глаз седого учителя, заставила меня проглотить слова, уже почти сорвавшиеся с языка. Все-таки, Харада-сенсей дал мне немало за эти несколько лет. В том числе, это благодаря его усилиям и тренировкам я стал таким, как сейчас. Так почему бы и не помочь мастеру в осуществлении его заветной мечты? К тому же, турнир станет отличной проверкой моих реальных навыков, пусть и в "очищенном" виде. Ведь там будут бойцы со всей Японии, пускай против меня и не выйдет никто старше шестнадцати лет. Но все же, прекрасный способ оценить себя с нового ракурса, а не только с уже привычной позиции "буйного отморозка из старшей школы Изясо".
– Для меня будет честью представлять вашу школу, – ответил я мастеру, склонив вперед голову. – Надеюсь, вы в своем выборе тоже не разочаруетесь.
– Спасибо, Моэ-кун, – буквально расцвел на глазах Харада. – Спасибо тебе.
* * *
По дороге обратно в общагу, Кодзи «взял низкий старт» и умчался куда-то по своим очень важным делам, нетерпящим отлагательств, а я, никуда не торопясь, завернул в знакомый продуктовый магазинчик. К разносолам мое финансовое положение не располагало, но по совету Харады мне пришлось отказаться от дешевой лапши быстрого приготовления и прочих «сухих пайков», как презрительно называл их мастер. Прикупив кусок твердого сыра, пару банок консервов и пачку «охлажденного» риса, я расплатился на кассе и, сунув все в свой спортивный баул, вышел на улицу. Продавец, он же хозяин лавки, как и всегда, еще долго сверлил мне спину подозревающим взглядом. Видать пытался угадать, что этот приютский крысеныш сумел незаметно спереть у него в этот раз. Не буду скрывать, еще пару лет назад я не брезговал иногда взять в магазинах что-то «в бессрочный кредит», если подворачивалась такая возможность, но постепенно мои повседневные запросы настолько точно подстроились под размеры пособия, что мне это перестало быть нужным. Причем речь шла не только о еде и о самом необходимом. А что? Форма казенная, крыша над головой постоянная, обед в столовой для всех каждый день бесплатный, ужин там тоже дают. Такой же хреновый, как и обед, конечно, но зато дешевый.
Свернув в переулок, чтобы срезать дорогу, я прошел через широкий двор, зажатый между нескольких безликих многоэтажек из серого бетона. Это у нас называлось социальным жильем, в подобные клоповники власти любого города прятали всех неимущих, чтобы потом гордо заявлять всяким гайдзинам, что в Японии нет бедности и бездомных. Но если вдуматься, почти все честно, а то, что в таких сараях нет отопления, и электрический ток подают по три часа утром и вечером – так это мелочи. Впрочем, в Изясо эти дома никогда не наполнялись больше, чем на треть. Зато, примечательным самым примечательным местом, в том числе и для учащихся нашей прекрасной школы, здесь была баскетбольная площадка. Но не из-за массового увлечения баскетболом, а из-за удобных бетонных трибун, огораживавших поле с двух сторон. Из-за размеров двора какая-то часть ступеней всегда была в тени – идеальное место для "посиделок" за пределами территории, где пусть и изредка, но все же шляется приютская охрана.
Перекинувшись короткими кивками-приветствиями с парой старшеклассников, куривших на верхнем ряду, я пошел к противоположному выходу со двора, когда меня остановил парень в знакомой школьной форме, выскочивший со стороны поля.
– Авара!
– Чего тебе, Чонси?
– Дело есть...
Я попытался "объехать" этого типа, двинувшись дальше, но тот снова встал у меня на пути. Видать, и вправду что-то важное, если его так понесло. Видит ведь, что у меня нет никакого настроения разговаривать, пусть и удачный денек сегодня выдался. А все из-за личности Чонси. Бледная кожа, мешки под глазами, осунувшееся лицо, воспаленные глаза – не надо семь лет учиться на врача-нарколога, чтобы поставить диагноз. Но Чонси сам выбрал такую жизнь, а я никогда не считал себя благотворительным фондом, чтобы спасать людей от их собственной глупости. Все-таки факт не изменишь – теории Дарвина работают на практике, и генофонд очищается сам собой с каждым новым поколением. И нет, я не считаю, что наркомания это болезнь. Болезнь – это клинический идиотизм тех, кто сел на иглу. А сами по себе наркотики лишь опасная и вредная привычка, не более чем табак или обжирание на ночь. А умереть человек может и, будучи, совершенно здоровым. В этом случае даже обидно, наверное, будет. Самому умершему.
– Авара, правда, дело есть.
– Я слушаю, – ответил я, хмуро косясь на собеседника исподлобья.
– А ты сегодня, я смотрю, как всегда, просто светишься радостью и весельем, – хмыкнул, скривившись, наркот.
– Чонси, я ни секунды не сомневаюсь, что тебя, за твою внешность возьмут клоуном в любой бродячий цирк. Но когда начнешь карьеру балаганного шута, будь так любезен, ограничивайся пантомимой. Словесные шутки – это не твое, – выложил я собеседнику, не повышая голоса, и махнул свободной рукой. – Я пошел.
– Авара, да ладно тебе, не злись, – залебезил тут же этот прилипала. – Вот лучше, глянь.
– Что там?
– Купи часы, а?
Наркоман выудил из внутреннего кармана гакурана свою находку.
– Китайская электроника, снятая утром с загулявшего клерка? – я презрительно сплюнул, но на находку Чонси все же взглянул.
– Почему сразу... – надулся "делец", и получил ответ, так и не задав вопрос до конца.
– Потому, что другое тебе взять неоткуда. Гэнки и его подпевалы, при которых ты у нас обычно шакалишь, после позавчерашней "беседы" с Тори, его приятелями-кендошниками и их деревяшками еще неделю будут отсиживаться по лёжкам. Из восьми сегодня только двое на занятия вышли, и то выглядели и хромали, при этом, как квантунские дезертиры после пешего перехода через Монголию. Сам же ты отжать у кого-то нормальную вещь точно не сможешь. Вариантов нет – пьяницы или такие же как ты, обдолбавшиеся...
– Вот сразу так все ворчат, а вещь хорошая, – забурчал недовольно Чонси.
На этот раз я его даже прерывать не стал, потому, как окончательно рассмотрел добычу этого уличного падальщика. Часы, и вправду, были хорошие. Стальной корпус, стальной браслет, все хромированное. Механические – уже редкость по нашим временам, а на этих еще и значки какие-то. "Глубина", "давление", "противоударные". Действительно, очень крутая штука. Были бы деньги, может тогда бы, а так...
Хотя, была в этой ситуации одна серьезная непонятка, сразу засверкавшая у меня в голове крошечным маячком. Откуда у Чонси такая вещь? Ведь взяться ей определенно неоткуда, а уж в том, что часы ворованные можно не сомневаться. А от сочетания "ворованное и дорогое" серьезно несло "возможными неприятностями". Не, на кой черт оно нужно, с подобным связываться? Еще боком выйдет.
– Дорогая игрушка, – я поднял взгляд обратно на Чонси, смотревшего на меня с надеждой. Видать сильно парня ломает, очень деньги нужны. – С таким не по улице шлятся, а сразу в лавку к Зарасу идти надо было, – добавил я с легким намеком.
Горуи Зарасу был владельцем единственного частного ломбарда на весь Изясо. Лавка этого странного мужика находилась в той же старой части города, что и додзё Харады-сенсея. Примечательно его заведение было тем, что в нем принимали под залог любые ценные вещи и никогда не интересовались их происхождением. Никто не знал, какие именно у хозяина ломбарда есть связи в криминальных структурах и городских верхах, но скупать краденное почти в открытую Зарасу не стеснялся. И многие, начиная от мелкой шпаны типа нас и заканчивая солидными дядьками в костюмах, пользовались услугами ломбарда Горуи без всякого стеснения.
Но упоминание имени скупщика, прозвучавшее из моих уст, вызвало у Чонси довольно странную реакцию. Наркоман скривился, как будто разжевал пару "горошин" сушеного перца, и выдохнул сквозь зубы в сторону сдавленное ругательство.
– А он не может к нему пойти, – раздался сверху голос одного из курильщиков.
Я вопросительно покосился на дымящего парня и тот с готовностью пояснил.
– Горуи его пинком под зад вышвырнул на прошлой неделе. Этот дебил пришел к нему с товаром, а потом попытался по-тихому в кассу залезть!
Чонси скривился еще сильнее, чем раньше, а оба старшеклассника, сидевшие наверху, тут же громко расхохотались, демонстрируя свое отношение к выходке наркомана. А ведь и вправду, ну очень тупой поступок. Зарасу – мужик серьезный, такого не спустит, и как минимум больше на порог своей лавки Чонси уже не пустит. Пытаться "подстричь" йен у единственного человека в округе, который является источником сбыта для мелкого ворья и подобных наркотов, это надо очень сильно головой удариться. Зато, сразу становится все понятно – и нервозность Чонси, и его желание сбыхать вещь хоть кому-то...
– Звиняй, я с кретинами дел не веду, – и, сделав шаг в сторону, чтобы обойти собеседника, я снова двинулся в проулок между домами. Чонси, хлопая глазами, так и остался у меня за спиной лишь бессильно скрипеть зубами.
Чтобы выйти к автобусной остановке, находившейся напротив приютского общежития, требовалось миновать полдесятка небольших закоулков, куда выходили двери всяческих технических пристроек многоэтажных сараев. Шаги преследователя нагнали меня точно на середине пути. Аккуратно бросив сумку на землю, я обернулся. В принципе вопросы были излишни, но почему бы не дать парню шанс.
– Совсем крышу сорвало?
Кривоватая улыбка Чонси, видимо, должна была означать дикий оскал.
– Прости, Авара-кун, но лучше давай по-хорошему...
Наркоман сунул правую руку в карман. Свинцовый кастет, самодельный, у нас подобные часто льют еще по малолетке. Потом обычно все уже ножами обзаводятся.
– Ты смотрел на них, приценивался, – облизнув губы, забормотал наркот. – Значит, деньги у тебя с собой есть. Так что, лучше просто сам отдай...
Трясущиеся руки и тот бред, который казался самому Чонси связным и логичным, ясно указывали на то, что придурок почти на грани. Выходит, я сильно недооценил, на какой стадии ломки он находится. Тут обычные разговоры уже не помогут.
– Не, придется по-плохому, – я отрицательно мотнул головой.
Начинающий разбойник двинулся в мою сторону рваным шагом, стиснув зубы и крепко сжимая в руке свое оружие. Я молчаливо дожидался его приближения.
Единственная проблема с наркоманами в драке – они гораздо меньше чувствительны к боли. Поэтому их сложнее "взять на испуг", но выход из этой ситуации есть, и он очень простой. Их надо сразу вырубать. А потому, как только Чонси попытался нанести первый удар, я уклонился влево, поймал его руку за локоть и, дернув на себя, угостил прямым в глаз, добивающим в висок, а затем еще одним прямым в нос "накоротке". Тощее тело свалилось на пыльный асфальт как марионетка, которой обрезали разом все нити. Звякнул упавший рядом кастет. Всего дел-то...
Но взять и уйти просто так я не смог. Тот факт, что Чонси при всех своих шакальих инстинктах, которые прекрасно помогали ему выживать все эти годы, одурел настолько, что полез на меня, прекрасно зная мою репутацию, четко говорил об одном – этот дебил у самого края, и куда сдвинется дальше его сознание, жестоко искореженное от нехватки метамфетамина, одним лишь безымянным предкам известно. Оставлять его здесь было нельзя. Очнется, прочухается и поползет дальше искать себе "добычу". Нарвется на кого-то как я или на патруль "синепузых" – нестрашно. А если девчонка или из мелких кто-то ему подвернется? Мозга-то в голове у Чонси больше нет, и оставлять на своей совести то паскудство, которое он может сотворить в дальнейшем, мне не хотелось.
Варианты были, конечно, возможны, но я выбрал самый простой. Наступив наркоту на правое колено своей ногой, взялся за его голень обеими руками и потянул с силой вверх. Хрустнуло громко и смачно. Очнувшийся от боли Чонси попытался сесть и заорать, но мой кулак вбил ему вопль обратно в глотку, отправив снова в глубокий нокаут. Подняв сумку и ухватив незадачливого грабителя за шиворот гакурана, я зашагал дальше, волоча этот мешок с экскрементами следом за собой.
Прохожих на улице оказалось немного, да и были они все далеко. Мне пришлось чуть отклониться, чтобы не выйти к остановке, но пройти лишнюю сотню шагов мне было не тяжело. Сунув бледного уродца в прозрачную телефонную будку, я набрал на клавиатуре бесплатный номер "скорой помощи" и, не дожидаясь ответа, оставил трубку автомата болтаться навесу. Звонок пройдет на пульт, там засекут, откуда он сделан. По инструкции, если никто не отвечает, оператор будет обязан выслать на место дежурный наряд, чтобы все точно проверить. Чонси к тому времени вряд ли очухается, а значит, на ближайшее время отправиться отдохнуть в больничку. Там его, глядишь, еще и по линии наркологии прогонят, прокапают и мозг тренингами отформатируют. Все ж лучше, чем, если бы он попался в лапы к легавым. А сдать его самому "синепузым" мысль была, но боюсь, меня в этом случае очень многие бы не поняли. За такое, пускай "жертвой" и стал никому не нужный ублюдок-наркоман, большие группировки вполне могли сговориться и устроить мне "темную" с летальным исходом. Стукачей и прочих "дятлов" я и сам недолюбливал, что уж тут говорить про тех, кто видел свою дальнейшую жизнь в прямой связи с разными Кланами и их неписаными законами.
Наклонившись, я вытащил из-за пазухи у Чонси часы, послужившие катализатором нашей короткой схватки. Такую вещь надо забрать. Доктора – не идиоты, найдут такую вещицу у приютского "крысеныша" и точно вызовут легавых, как минимум, чтобы проверить все. Наркоман, искалеченный, дорогая вещь – явно украл у кого-то, за что и поплатился. Этого нам не нужно. Вот только теперь открытым оставался вопрос, что с этими проклятыми часами мне самому делать прикажете?
* * *
Вторая половина рабочего дня в полицейском опорном пункте номер восемь, как правило, было временем унылым и довольно скучным. Даже, несмотря на близость известного во всем городе приюта. Все-таки в дневные часы малолетнее хулиганье было не столь активно, как по ночам, и вообще предпочитало не мозолить глаза стражам порядка.
Дежурный офицер Моригаса, полицейский с двенадцатилетним стажем, еще годы назад мастерски освоил мелкие житейские хитрости своей работы, а главное блестяще овладел искусством несения своих обязанностей за стойкой для обращения посетителей. Главным правилом службы офицера было "не напрягайся". "Само собой рассосется" и "не лезь, куда не просят" следовали за ним в жестком кильватере. В общем-то, жизнью своей и судьбой Моригаса был очень доволен. Правда, иногда все же случались непредвиденные происшествия, заставлявшие сотрудника полиции города Изясо слегка понервничать.
Отворив стеклянную дверь, в помещение опорного пункта вошел подросток. На вид ему было лет пятнадцать-шестнадцать. Короткая стрижка, серые не слишком выразительные глаза, мятая, явно не глаженная школьная форма ученика старшей школы. Последнее сразу заставило Моригасу подобраться. Занятия давно закончились, а дети городских жителей носить подобное одеяния после уроков не слишком любили. У приютских же воспитанников большого выбора в одежде, как правило, не было. Да и лицо у посетителя было такое мрачное и скуластое, что ни дать, ни взять, а вылитый будущий уголовник. Взгляд офицера профессионально мазнул по рукам паренька. Так и есть, костяшки снесены начисто, два пальца в фиксирующем пластыре. Первые догадки полностью подтверждались. Во только что этот фрукт забыл в таком месте?
Школьник, тем временем, не тратя ни мгновения, чтобы осмотреться, уверенно двинулся к стойке. Похоже, с "картой" помещения он был прекрасно знаком и чувствовал себя здесь вполне уверенно. И это было уже довольно необычно. Пройдя к боковой стойке, и даже не взглянув на дежурного (каков наглец!), подросток вынул из стеллаже пластиковый контейнер с герметичной крышкой и стандартный бланк "для находок" из закрепленной рядом папки. Достав из-за пазухи часы со стальным браслетом, школьник бросил их в коробку и припечатал крышку ладонью. Отставив контейнер в сторону, посетитель вытащил гелиевую ручку из держателя на стойке и принялся с безучастным видом заполнять бланк.
Сказать, что происходящее лишь немного удивило Моригасу, значит, не сказать ничего. С другой стороны, чего-то экстраординарного тоже не происходило. Из-за полупрозрачной перегородки высунулся молодой офицер Акасу, сегодняшний напарник Моригасы, бросив на старшего коллегу вопросительный взгляд. Тот в ответ лишь пожал плечами. Подросток меж тем закончил писать.
– Проверь, – сухо (и с грубостью на самой грани) потребовал парень, переместившись с бланком и контейнером прямо к дежурному.
Моригаса негромко хмыкнул с легкой укоризной, но принялся за исполнение своих непосредственных служебных обязанностей. "Находкой" действительно оказались часы, механические и, судя по всему, весьма дорогие. Вот так дела... Формуляр был заполнен малолетним хулиганом с безукоризненной правильностью.
– Все верно? – если бы не жесткий тон подростка, офицер не преминул бы натянуть на лицо свою казенную улыбку.
– Верно, – кивнул полицейский.
– Распишись, – палец школьника ткнул в строчку в конце.
Конечно, по-хорошему стоило бы получить малолетнего хама учтивости, хотя бы на словах, но Моригаса вовремя вспомнил свой главный жизненный принцип. И поэтому, молча, поставил в последней графе свои фамилию, имя, звание, должность и время, когда была сдана "находка". Пока офицер делал соответствующую запись в отчетном журнале, школьник без лишних слов оторвал себе нижний бланк-копию и, подвинув основную бумагу с контейнером на сторону дежурного, двинулся обратно на улицу. Тихо хлопнула, закрываясь, входная дверь.
– И что это было? – выждав секунду, уточнил молодой напарник.
– Спроси, что попроще, – хмыкнул Моригаса и, открыв плотную крышку, еще раз проверил содержимое ящичка.
– Хм, а еще говорили мне, что в школьной форме в такое время ходят только приютские, и все они сплошь бандитские выкормыши, – заметил Акасу с широкой улыбкой. – Приврали малость выходит...
Парня перевели в их небольшой городок после окончания академии префектуры совсем недавно, но обо всех местных "раскладах" более опытные коллеги успели прожужжать ему уши. Акасу, как всякий начинающий полицейский, информацию к сведению принял, но во все слухи до конца так и не верил.
– Не надо грешить на коллег, молодой человек, – иронично хмыкнул Моригаса, вспоминая, наконец, где он видел зашедшего к ним подростка. – Посмотри лучше туда.
Напарник, проследив жест дежурного, обернулся к боковой стене, которую не было видно из общего зала, и ойкнул, заметив в центре большого информационного стенда среди множества фото физиономию недавнего посетителя.
– Этот как раз из таких, – для полной уверенности офицер взглянул на роспись в бланке. – Одавара Моэясу, сынок того самого Канагавского Ястреба...
– И что он сдал?
Подойдя к стойке, Акасу удивленно присвистнул.
– Откуда у него такие часы? Ведь точно краденные!
– Неважно уже, – отмахнулся Моригаса. – Находка оформлена, в журнале зафиксировано. Мне вот куда интересней, с чего это он вдруг вообще решил сдать подобную вещь... Хм, выходи не врал Сэмуси...
