Текст книги "Жизнеописания византийских царей"

Автор книги: Продолжатель Феофана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

98. Такие дела творились во времена царствования мудрого царя Василия, все шло хорошо и по его расчетам, каждодневно расцветала жизнь, радость наполняла столицу и дворец, покой распространился почти на все острова и материк. И вдруг буря, шквал бедствий налетел на царские покои, стенания, плач, Илиада горестей, трагедия печалей обрушилась на дворец. Любимейший сын и первенец царя – Константин, в самом цвете лет, в разгаре юности уже вступающий в соперничество с отцовской доблестью, был настигнут жестоким недугом; несколько дней пролежал он в жару, и когда это противоестественное бешеное пламя истощило всю жизненную влагу, ушел из жизни, оставив отцу неутешное горе[224]224
  Константин скончался 3 сентября 879 г,


[Закрыть]. Но поскольку разумный муж обязан подчинять рассудку безрассудные страсти, да и знал он – смертный человек, – что и сын его смертен, царь предоставил женщинам без меры оплакивать несчастье (не мужское и не доблестное это дело), а сам быстро пришел в себя и сказал благодарственными словами доблестного Иова: «Господь дал, Господь и взял. Как Господу угодно, так и случилось, да будет имя господне благословенно»[225]225
  Иов 1, 21.


[Закрыть]. «И что, – сказал он – удивительного, если дающий забирает по воле своей, что дал?» Более того, в утешение матери и сестер вновь принялся он да привычные свои занятия: защищал сирот, помогал вдовам, обеспечивал воинов и бедняков, защищал обиженных, радостно и благосклонно выслушивал людей богобоязненных, толковавших и внушавших ему вещи полезные, спасительные и сулящие небесное царство.

99. Люди должностные и чиновные, желая выразить свою преданность, а порой таким образом и упрочить свою власть, нередко подают советы, как следует приумножить доходы и увеличить поступления в казну. Из таких соображений и предложил этому благородному царю тогдашний управляющий гениконом отправить во все фемы под ромейской властью так называемых эпоптов и эксисотов, чтобы они передали новым владельцам поля и земли тех хозяев, которых из-за превратностей жизни смыл поток времени. Этим, утверждал он, они принесут казне немалую выгоду. Царь сделал вид, что принимает совет, и распорядился выбрать, снарядить и представить ему людей, которые хорошо смогут справиться с поручением. Подумав и поразмыслив, начальник геникона сделал, как ему казалось, лучше, выбрал самых достойных и представил царю имена избранников, однако в ответ удостоился лишь суровых порицаний и подвергся жестоким нападкам за то, что на такое дело предлагает таких людей. На его слова, что нет в государстве лучших, царь ответил, что служба эта для него [144] очень важна и, если бы было возможно, он сам отправился бы на ее исполнение. «А поскольку, как я знаю, это мне и неприлично и невозможно, то по необходимости возлагаю надежды на двух магистров государства[226]226
  Из всех носителей титула магистра в Византии только два действительно выполняли реальные функции. Для остальных он был почетным званием (см.: Oikonomides N. Les Listes de Préséance Byzantines des IX et X siècles. Paris, 1972. P. 294).


[Закрыть], которые и годами, и опытом своим за долгую жизнь на многих государственных должностях были испытаны, представили явные и неподдельные свидетельства добродетели, от них-то и ожидаю должного исполнения службы. Поэтому отправляйся к ним и сам сообщи им о долге службы и о моем желании. Если они захотят выехать, я не буду против и скреплю свою волю печатью». Услышав такое, магистры пришли в замешательство и взмолились, ссылаясь на старость, на многочисленные государственные заботы и труды и просили, чтобы миновала их чаша сей службы. Посланец вернулся по необходимости ни с чем и передал царю просьбу магистров. В ответ царь сказал: «Раз мне, как говорят и считают, пойти нельзя, а светлейшие магистры от службы отказываются, и нет у меня достойного человека для такого дела, я желаю оставить его без рассмотрения и исследования, ибо лучше пусть кто-нибудь не по добру получит от меня корысть, нежели по злу потерпит убыток и подвергнется злому несчастию». Вот почему во все время его самодержавия оставался без надсмотра, или, как можно сказать, без обложения, а еще лучше свободным и необремененным весь народ во всех фемах Ромейской державы, а земли и поля были отданы в пользование беднякам – соседям[227]227
  Речь идет здесь о попытке введения так называемого аллиленгия – формы налогового обложения, при которой соседям или всей крестьянской общине вменялась в обязанность выплата налогов за выморочные земельные участки, ранее принадлежавшие умершим, разорившимся и т. п. крестьянам. Если верить Константину, проект введения налога не был тогда претворен в жизнь. Окончательно аллилснгии был установлен при императоре Романе Лакапине (см.: Осипова К. Д. Аллиленгий в Византии в Х веке//ВВ, 1960. Т. 17). Последнее замечание, конечно, нельзя трактовать в том смысле, что все византийское крестьянство освобождалось от налогов. Наш автор имеет в виду лишь земельные участки, покинутые их владельцами. Подробно этот пассаж анализирует П. Лемерль (Lemerle P. Esquisse pour une histoire agraire de Byzance: les sources et les problèmes // RH. 1958. Vol. 219. fasc. 2. P. 256 suiv.).


[Закрыть]. Так расположен был он ко всем подданным, но в особенности же к сельскому люду, коему выказывал сей добрый царь отеческую заботу и попечение.

100. Но опять зависть подняла во дворце новую бурю и смерч, баламутя и возбуждая природу против самой себя. Когда ушел из жизни любимый царский сын Константин, любовь и надежды царя перенеслись на второго сына, Льва, но не снесло сего с кротостью завистливое племя демонов, ибо узрело кротость, спокойствие, благочестие и скромность наследника царской власти, а также благоденствие подданных и умножение всего достохвального при грядущем его царствовании. Потому-то и устремилось их племя на царя и, можно сказать, ополчилось против него. В числе любимцев и людей доверенных состоял тогда при Василии некий, по всей видимости, монах и иерей, друг и усердный помощник, именем Сантаварин, который, хотя и любим был царем, у других доброй славой и безупречным уважением не пользовался[228]228
  Феодор Сантаварин – один из приближенных Фотия, назначенный, по свидетельству «Жития Игнатия», епископом Евхаитов (PG 105, col. 572). Весьма отрицательную характеристику заслуживает Сантаварин и у других византийских авторов. Псевдо-Симеон именует его «сыном манихея и манихейки» (Ps.-Sym. 693.10). По сообщению Псамафийской хроники, Василий I проклял Сантаварина на смертном одре (Две византийские хроники Х в., с. 29) (см.: Vogt A. Basile I-er... Р. 154 suiv.).


[Закрыть]. А потому мудрейший Лев нередко высмеивал его и ругал как лгуна, обманщика и человека, увлекающего царя куда не нужно и отвращающего его от исполнения долга. Узнав про это, сей шарлатан и мерзавец изображает дружбу к доброму Льву и говорит ему, что вот ты уже юноша и отец тебя любит, а когда выезжаешь с ним за город, ни кинжала, ни меча с собой тайно не берешь, чтобы отдать отцу, если будет в нем нужда против зверя, да и сам не окажешься безоружным, если произойдет на отца тайное покушение, но будет у тебя, чем отразить отцовских врагов. Не разгадал Лев хитрости, не понял коварства этого мужа (кто сам не склонен ко злу, нелегко распознает дурное), принял совет и согласился носить кинжал в башмаке. Злоумышленник увидел, что его совет претворен в дело, и объявил царю, что де сын твой замышляет [145] убить тебя, а если не веришь, прикажи, когда соберешься из Царьграда на охоту или еще куда, снять сапоги с его ног и, если найдешь там кинжал, знай, он приготовлен для твоего убийства. И вот как-то раз, когда был объявлен царский выезд, собралась обычная свита и они остановились. в одном месте, царь сделал вид, будто ему нужен кинжал и начал усердно его разыскивать. Оказавшийся рядом сын, ничего не подозревая о замыслах отца, без всякой задней мысли и злого умысла вытащил нож, который носил при себе, и отдал отцу. После этого донос на него оказался верным, а его оправдания – напрасными и тщетными. Они тотчас вернулись во дворец, царь возгорелся гневом на сына, заключил его в одном из дворцовых зданий, именуемом Маргаритом, и снял с него красные сандалии[229]229
  Лев был заключен вместе с женой Феофано и малолетним сыном. Царская власть была передана другому сыну Василия – Александру (см.: Kurtz E. Zwei griechische Texte. S. 81). Кроме Льва были арестованы, подвергнуты допросу и пыткам также многие из его друзей. Маргарит, куда поместили Льва, собственно не являлся тюрьмой (см. с. 64), и Лев находился там как бы под домашним арестом. Снятие красных сандалий символизировало лишение царского достоинства. История с провокацией Сантаварина, приведшая к аресту Льва, о которой сообщается также и в некоторых других источниках, весьма наивна и, скорее всего, придумана позже для оправдания Льва.


[Закрыть]. Враг же и мститель побуждал царя погасить сыну свет глаз, но этому воспрепятствовали архиерей Царьграда[230]230
  Архиерей Царьграда – Фотий. О заступничестве Фотия за Льва сообщают и некоторые другие источники. Впрочем, в «Житии царицы Феофано» спасителем Льва оказывается видный придворный Стилиан Зауца (Kurtz, E. Zwei griechische Texte. S. 11.15). Эта версия кажется более правдоподобной (см.: Две византийские хроники. С. 21).


[Закрыть] и синклит, но сына он все-таки держал в заключении. Прошло уже немало времени, природа так и не давала знать о себе, но, напротив, еще ожесточалась злыми духами; главнейшие из сената нередко хотели заступиться за сына перед отцом, но им мешало то одно, то другое. Совершить же задуманное им помог такой удобный. случай.

101. В дворцовых покоях в подвешенной плетеной клетке обитало пернатое существо, болтливое и искусно подражающее, по названию попугай. То ли кем-то подученный, то ли сам по себе он нередко выкрикивал: «Ай, ай Лев – господин». Как-то раз, когда у царя был пир и с ним разделяли трапезу первые из совета, птица несколько раз повторила эти слова. Пригорюнились пирующие, отстранились от угощения, сидели в задумчивости, и, обращаясь к ним, царь спросил, почему они отказываются от яств. Они же с полными слез глазами ответствовали: «Какую пищу станем мы есть, люди вроде бы разумные и господину преданные, если голос этого неразумного создания порицает нас, так как зовет своего господина, в то время как мы тут роскошествуем и забыли того, кто ничем не оскорбил величество. Если он уличен в том, что занес десницу над отцовской головой, мы убьем его своими руками и насытимся его кровью, если же он оправдался от обвинения, то доколе будет брать над ним верх язык доносчика». Тронутый этими речами, царь велел им успокоиться и обещал расследовать дело, а вскоре, воспомнив свою природу, освободил сына из-под стражи, допустил к себе, велел сменить скорбные одежды, постричь буйно разросшиеся в несчастии волосы, вернул ему прежний ранг и достоинство в государстве[231]231
  Лев был выпущен из заключения 20 июля 886 г. О продолжительности его заключения в источниках содержатся противоречивые сведения (от трех месяцев до трех лет) (см.: Jenkins R. The Chronological Accuracy of the Logathete // DOP. 1965. Vol. 19. P. 101 ff.). Фантастическая история с попугаем рассказывается также Псевдо-Симеоном (Ps.-Sym. 698. 4 сл.).


[Закрыть].

102. Вскоре напала на царя губительная болезнь – следствие истечения желудка, которое началось во время одного из охотничьих выездов. Недуг мало-помалу истощал его силы. Он лучшим образом устроил государственные дела, назначил наследника, обо всем, как должно, позаботился и разумно распорядился, а когда горячечное пламя разгорелось, изничтожило и исчерпало в нем всю жизненную влагу, Василий ушел из жизни, после того как процарствовал вместе с предшественником своим Михаилом один год и украшал собой самодержавный престол девятнадцать лет[232]232
  Василий скончался 29 августа 886 г. В исторической и житийной литературе сохранилось несколько (в том числе легендарных) версий о смерти Василия I. Некоторые авторы винят в смерти Василия его сына Льва и уже упомянутого Стилиана Зауцу. Подробное сопоставление этих версий см.: Две византийские хроники. С. 86,. прим. 13.


[Закрыть]. Он лучшим образом устроил гражданские дела, прекрасно распорядился военными, расширил пределы державы, изгнал из подвластной [146] ему страны несправедливость и насилие, так что к нему полностью подходят гомеровские слова о достойнейшем царе: «Мудрый он царь и достойнейший воин»[233]233
  Илиада II 1.179.


[Закрыть]. А всю полноту власти принял природой и добродетелью отцу наследовать призванный, молитвами подданных возглашаемый, смирнейший и мудрейший Лев, первый из оставшихся его сыновей. Такова история благочестивого царствования славного Василия, насколько она еще не увлечена потоком забвения и не поблекла от времени, и таков его жизненный путь до восшествия на престол. Мною поведано и изложено содержание его жизни в соответствии с моими возможностями и согласно природе истины.

Книга VI.

Лев VI

1. После смерти Василия двадцать пять лет и восемь месяцев царствовал самодержец Лев[1]1
  Самодержавное правление Льва VI началось 30 августа 886 г.


[Закрыть]. Его брат, клирик и синкел Стефан, взращенный и воспитанный патриархом, находился при Фотии. И отправил царь в Христополь стратилата Андрея и с ним других синклитиков со священниками, свечами и колесницами. Они извлекли из усыпальницы Михаила, положили в кипарисовый гроб, возложили на одр, обрядили с честью по-царски, доставили в город и с гимнами привезли в храм Святых апостолов – в процессии шествовали и его братья – и положили в гробницу[2]2
  Эта акция имела, конечно, символическое значение. Михаил III был убит отцом (?) Льва, предыдущим императором Василием I. Торжественно перенося тело Михаила в св. Софию, Лев выражал свое неодобрение Василию.


[Закрыть].

2. Затем царь отправил того же стратилата Андрея вместе с логофетом дрома Иоанном Агиополитом, человеком весьма ученым, в святую Софию, и они с амвона во всеуслышание огласили обвинения против патриарха Фотия, низвергли его с трона и отправили в ссылку в монастырь Гармонианов под названием Вордон. А синкела Стефана, своего брата, поставил патриархом, рукоположил же его первый из епископов Феофан[3]3
  Низложение Фотия и передача патриаршей власти брату Льва VI Стефану (последнему тогда едва исполнилось 16 лет), скорее всего, произошло в декабре 886 г., вскоре после восшествия на престол Льва (подробно см.: Hergenrother J. Photius. Bd. 2. S. 683; Dvornik F. The Photian Schism. P. 246). Право выбора патриарха в Византии фактически принадлежало императору, однако церемония посвящения осуществлялась митрополитами во главе с «первыми из епископов» (προϑρονος). См. об этом: Beck H-G. Kirche... S. 60 ff. У Псевдо-Симеона (Ps.-Sym. 700.15) говорится, что Фотий был отправлен в один из армениакских монастырей.


[Закрыть]. Прожил он в достоинстве патриарха шесть лет и пять месяцев и после смерти был похоронен в монастыре Сикеоне.

3. Царь поставил Стилиана Зауцу магистром и логофетом дрома[4]4
  Стилиан Зауца был отцом возлюбленной Льва – Зои. Женившись в юном возрасте по настоянию отца на болезненной и благочестивой Феофано, Лев вскоре нашел для себя утешение «на стороне», за что, кстати, был примерно наказан отцом Василием (см.: Попов И. Император Лев VI Мудрый и его царствование в церковно-историческом отношении. М., 1892. С. 4 и след.).


[Закрыть].

4. Предан был город под названием Ипсила, а все жители попали в плен к агарянам[5]5
  Пограничная крепость Ипсила была захвачена арабами в 888 г. (см.: Васильев А. Византия и арабы. Т. 2. С. 109 и след.).


[Закрыть]. Случился большой пожар недалеко от Софии и сгорел храм святого апостола Фомы[6]6
  См.: Janin R. La Geographie... Т. 3. Р. 257.


[Закрыть], который царь Лев в блеске восстановил.

5. Царь послал в Евхаиту, чтобы привести в город Феодора Сантоварина. Но доместик схол Андрей и магистр Стефан Каломария, на которых постоянно клеветал Василию Сантоварин, доложили царю, что якобы Фотий и Сантоварин замыслили поставить царем одного из родственников Фотия. И вот приказал царь, и доставили обоих во дворец в Пигах[7]7
  Дворец Инги был расположен у городской стены в западной части города (см.: Janin R. Constantinople... Р. 141 suiv.).


[Закрыть], и заключили каждого по отдельности. И послали расследовать обвинения против них магистра Стефана, доместика Андрея, патрикиев Кратера и Гумера, а также Иоанна Агиополита. Привели они патриарха Фотия, усадили с почетом в кресло, сели сами и приступили к расследованию. Доместик Андрей спросил патриарха: «Знаешь ли, господин, авву Феодора?» [148] А он: «Авву Феодора не знаю». Андрей: «Не знаешь авву Феодора Сантоварина?» Патриарх: «Знаю монаха Феодора, архиепископа Евхаитского» А когда привели Сантоварина, говорит ему Андрей: «Царь спрашивает где деньги и добро моей царственности?» И он сказал: «Поскольку дал их тот, кто тогда был царем, а ныне спрашивает царь, имеет власть взять их». А Андрей: «Скажи, кого хотел ставить царем, когда советовал отцу царя лишить глаз собственного сына? Своего родственника или родственника патриарха?» А он сказал: «Не ведаю, в чем вините меня». И вот говорит магистр Стефан: «Как же сообщал царю, что уличишь в этом патриарха?», припав тотчас к ногам патриарха, сказал: «Смести меня, господин, и пусть тогда лишенного священства накажут меня как злодея, но Богом клянусь, не говорил такого царю». Патриарх же сказал: «Клянусь спасением своей души, кир Феодор, ты – архиепископ и ныне и в грядущем». Разгневанный этим Андрей сказал: «И ты, авва, не сообщал через меня царю, что готов уличить в этом патриарха?» Тот же утверждал, что ни о чем не ведает[8]8
  Изложенная по-хроникальному сухо сцена «очной ставки» патриарха Фотия и Феодора Сантоварина – одна из самых драматически напряженных в нашем произведении. Цель действия Льва совершенно ясна: последний хочет любой ценой найти улики против своего бывшего учителя. Слухи о том, что Фотий намеревался посадить на царский престол какого-то своего родственника и с этой целью вошел в соглашение с Сантоварином. вместе с которым собирался устранить наследника Василия I – Льва, сохранились у Скилипы (Scyl. 171. 65 сл.). Подробно анализирует эту сцену Ю. Хергенротер (Hergenrother J. Photius. Bd. 2. S. 684 ff). Ср.: Попов Н. Император Лев. С. 25 сл.


[Закрыть]. Возвратившись, сообщили царю, о чем говорилось. Царь пришел в неудержимый гнев и раздражение, что не нашел веских обвинений против патриарха, велел сильно бить Сантоварина и изгнал его в Афины. Потом его вернули, ослепили и сослали на Восток. Через много лет он вернул его из ссылки, поселил в городе и распорядился выдавать ему продовольствие в Новой церкви. Умер же он при Константине и Зое, его матери[9]9
  Т. е. между 913 и 920 гг., когда вдова Льва VI Зоя Карбонопсина возглавляла правительство при малолетнем Константине VII.


[Закрыть].

6. Во времена Льва герцог Лонгивардии, зять франкского короля, взбунтовался против царя и подчинил себе всю область. Узнав об этом, царь отправил препозита стола Константина со всеми западными фемами воевать Аиона. В произошедшем сражении воины Константина понесли поражение и были убиты, а сам он едва спасся[10]10
  Восстание в Ломбардии под руководством герцога Веневенда Аиона началось в 886 г. и, возможно, было спровоцировано смертью Василия I. Войско Константина было отправлено в Италию в следующем, 887 г. Оно потерпело около Бари поражение от объединенных ломбардско-сарацинских отрядов (см.: Gay J. L’Italie... Р. 142 suiv.).


[Закрыть]. Случилось тогда в шестом часу дня и солнечное затмение, так что на небе появились звезды; задул [149] сильный ветер, засверкали молнии, загремел гром и на ступенях форума святого Константина поразило семь человек[11]11
  Возможно, имеется в виду солнечное затмение 20 октября 887 г.


[Закрыть].

7. Осажден был агарянами Самос, взят тамошний стратиг Паспала[12]12
  По расчетам А. Васильева, Самос подвергся нападению в 893 г. (Васильев А. Византия и арабы. Т. 2. С. 134).


[Закрыть]. Лев же возводит в василеопаторы Зауцу, название этого сана он сам придумал. Дело в том, что он любил дочь Зауцы Зою, поскольку ее муж Феодор, прозвищем Гуниациц, был умерщвлен ядом[13]13
  Назначение Стилнана Зауцы василеопатором относится, вероятно, к 888—889 гг. Стилиан Зауца занимал высокое положение уже при Василии I. «Житие Феофано» называет Стилиана протоспафарием, этериархом и телохранителем Василия I (Kurti E. Zwei griechische Texte. S. 11.16). Название титула василеопатор (греч. βασιλεωπατωρ), придуманного Львом, означает «отец императора» (см.: Bury J. The Imperial Administrative System. P. 146). В «Псамафийской хронике» прямо говорится, что, согласно слухам, Зоя сама отравила своего супруга и императрицу Феофано.


[Закрыть].

8. Когда ушел из жизни патриарх Стефан, вместо него рукополагается патриархом Антоний, по прозвищу Кавлей[14]14
  Стефан I умер в 893 г.


[Закрыть].

9. Пришла весть, что архонт Болгарии Симеон собрался походом на ромеев. Предлогом же для войны послужило следующее. Был у василеопатора Зауцы слуга – евнух, которого звали Мусик. Он подружился с купцами из Эллады, людьми жадными и корыстолюбивыми, Ставрикием и Косьмой. Желая извлечь выгоду при посредничестве Мусика, они перенесли свои дела с болгарами в город Фессалонику и стали брать с болгар огромные подати. Болгары известили об этом Симеона, а тот дал знать царю Льву. Лев же счел все пустяками, ибо чрезвычайно любил Зауцу. И вот Симеон в гневе обнажил меч против ромеев[15]15
  Симеон вступил на болгарский престол в 893 г. Это был высокообразованный человек, обучавшийся в Константинополе. Война Симеона против византийцев началась, видимо, в 894 г. Это первая из серии войн, которые на протяжении всей своей жизни вел этот воинственный царь против Восточно-римской империи (о Симеоне см.: Божилов И. Цар Симеон Велики (893—927). Златнпят век на средневековна България. София, 1983; подробное сопоставление данных источников об этой войне см.: Златарски В. Известията за българите в хрониката на Симеон Метафраст и Логотет // Златарски В. Избрани произведения. София, 1972. Т. 1. Бел. 465 сл.). Весьма любопытны экономические противоречия, о которых говорит наш писатель, послужившие причиной этой войны. По всей видимости, византийское правительство, перемещая рынок в Фессалонику, стремилось избавиться от конкуренции болгарских купцов в Константинополе, а болгары восприняли эту акцию как удар по своему престижу (подробно см.: Цанкова-Петкова Г. Първата война между България и Византия при цар Симеон възстановязането на българската търговия с Цариград // Известия на института за история. 1968. Т. 20. С.167 сл.: Malich D. Der sogenannte Wirtschaftskrieg zwischen dem Zaren Symeon (893 bis 927) und den Byzantinischen Reich als Ausdruck der gewachsenen Stärke des bulgarischen Staates // Jahrbuch für Geschichte der sozialistischen Länder Europas. 1983. Bd. 26/2.).


[Закрыть]. Царь же отправил против него стратилата Кринита, которому дал большое войско и командиров. В битве, которая случилась в Македонии, ромеи потерпели поражение, убиты были и сам Кринит, и армянин Куртикий, и многие прочие. Симеон захватил хазар из дружины царя Льва, пообрезал им носы и отправил на позор ромеям в город. Увидев их, царь разгневался и послал Никиту Склира с дромонами на реку Данувий принести дары туркам, чтобы воевали они Симеона. Тот явился к ним, убедил обнажить мечи на Симеона, взял заложников и вернулся к царю. Царь же решил воевать болгар на суше и на море и морем отправляет друнгария Евстафия, а сушей Никифора Фоку – доместика схол после смерти Андрея. А как достигли они Болгарии, послал царь к Симеону квестора Константина, ибо еще хотел мира и желал договориться. Симеон же схватил Константина и заключил в тюрьму, ибо подозревал, что тот явился к нему с хитростью. А пока боролся Симеон с войском Никифора, турки напали и опустошили всю болгарскую землю. Узнав об этом, обратился Симеон против турок. А те, переправившись, вступили в битву с болгарами и разбили их наголову, так что Симеон с трудом спасся в Дистру. И предложили турки царю купить болгарских пленников. Это он и сделал, послав граждан для их выкупа. Симеон же через друнгария Евстафия попросил царя о мире. Согласился царь и послал Льва Хиросфакта заключить его. Доместику же Никифору и друнгарию Евстафию было приказано вернуться с войском. Но Симеон даже словом не удостоил Льва Хиросфакта и заключил его в тюрьму. А пойдя на турок, всех порубил, ибо не могли те получить помощи от ромеев. А вернувшись и чванясь победой, сообщил Льву: «Пока не получу весь болгарский полон – не заключу мира». Царь согласился отдать полон, и вот явился вместе со Львом болгарин Феодор, приближенный Симеона, и взял пленных.

10. Поскольку доместик Никифор был чрезвычайно любим царем, василеопатор Зауца отметил его как человека могущественного и пожелал с ним породниться при помощи брачного союза. Тот, однако, стал отказываться, [150] дабы не внушить подозрений царю Льву, и разозленный Зауца выдвинул против него обвинения и сместил с должности. Доместиком сход вместо него был назначен магистр Катакалон. Никифор долго пребывал без дела, а потом был определен стратигом в фему Фракисиев. За свою воинскую жизнь он совершил много доблестных подвигов, водрузил много трофеев над агарянами и прочими народами и умер в доброй старости, оставив сыновей Варду и Льва, из коих Варда был царю ближайшим и любимым и сослужил ему немалую службу. Царь же, как говорилось, назначил Катакалона доместиком, отправил его против Симеона, а вместе с ним отправил и Феодосия, патрикия и протовестиария. Все фемы и тагмы переправились с Востока, завязалась битва у Булгарофига, и ромеи потерпели жестокое поражение, все погибли, а вместе с ними погиб и протовестиарий Феодосии[18]16
  Решительное поражение при Булгарофиге царь Симеон нанес византийцам в 896 г. Византийское правительство, заключив после этого мир, взяло на себя обязательство платить болгарам ежегодную дань (см.: Цанкова-Петкова Г. Първата война... С. 188).


[Закрыть]. В это время жители Херсона убили своего стратига Симеона, сына Ионы. Агарянами был взят Корон в Каппадокии.

11. Царь явился в Дамиан вместе с Зоей, дочерью Зауцы, и самим Зауцей. Феофано же, его супруги, там не было, ибо она молилась у святой гробницы во Влахернах[17]17
  Район Дамиан, где находилось одно из императорских имений, был расположен на европейском берегу Босфора (см.: Janin R. Constantinople... Р. 428). Феофано – первая из четырех жен Льва VI – была избрана в супруги Льву еще зимой 882/883 г. в результате практиковавшегося в Византии «конкурса невест», устроенного Василием I. В дальнейшем Феофано имела большое влияние на Василия и была провозглашена августой. Сам Лев, однако, явно весьма холодно относился к своей супруге. О разладе между Львом и Феофано сообщают и другие источники (см.: Две византийские хроники. С. 40).


[Закрыть]. Когда царь решил остаться в Дамиане, люди Зауцы, сын Тауца и другие составили заговор и решили ночью умертвить царя. Однако Зоя, почивавшая вместе с царем, услышав шум, выглянула в окно и заставила их замолчать. Догадавшись о страшном заговоре, она разбудила царя и сказала ему, что происходит. А тот сразу взошел на корабль и переправился в Пиги, оставив в Дамиане всех, включая Зауцу. Утром он прибыл во дворец и сместил с должности друнгария виглы Иоанна, а на его место поставил Парда, сына этериарха Николая. Был же этот Николай верным другом царю и сообщал ему все тайны Зауцы. С тех пор не входил царь в покой Зауцы, пока магистр Лев, коему прозвище Феодотакис, не примирил их друг с другом.

12. Скончалась августа Феофано, царствовавшая двенадцать лет, провозглашенная чудотворной, явившая себя выше страсти ревности, кротко несшая возвышение Зои, жизнь совершившая в молитвах и делах милосердия[18]18
  Феофано скончалась, скорее всего, 10 ноября 895 или 896 г. Ее необыкновенное благочестие прославляют и другие источники. Феофано причислили к лику святых, и было создано ее Житие (уже цитировано нами, издано Э. Курпем: Kurtz Ed. Zwei griechische Texte...).


[Закрыть].

13. Венчает царь Лев дочь Зауцы Зою, и благословляет ее дворцовый священник, коему прозвание Синап. Благословивший же был смещен, а она, процарствовав один год и восемь месяцев, скончалась. И нашли гроб, дабы положить в него ее тело, и вырезана была на нем такая надпись: «Дочь Вавилона несчастная»[19]19
  Зоя умерла, видимо, в конце 899 – начале 900 г. (подробно см.: Две византийские хроники. С. 100). Надпись на гробе намекает, конечно, на «распутство» Зои («вавилонская блудница»).


[Закрыть].

14. Донесли царю на Мусика и Ставракия, что принимают дары от стратигов и архонтов и посредничают за них перед василеопатором. Как-то раз Ставракий с письмом какого-то стратига пришел к василеопатору, а стоящий на террасе царь увидел это, зашел вслед за ним и, обняв за плечи, вывел вон, якобы чтобы Ставракия спросить о стратигах, привел к Монофире, отнял письмо, встряхнул хорошенько и отдал каким-то людям, чтобы увели из дворца и постригли в монахи. Узнавший об этом Мусик пришел в отчаяние. Когда же раз Мусик был у Зауцы, явился царь, вытолкал его взашей и велел китониту Христофору постричь его в Студии. Вскоре скончался во дворце Зауца, его пронесли через Вуколеон и похоронили в монастыре Кавлея[20]20
  Стилиан Зауца скончался в середине 899 г. Монастырь Кавлея назван так по имени константинопольского патриарха 893—901 г., Антония Кавлея, который был там игуменом (см.: Janin R. La Geographie... Т. 3. Р. 44).


[Закрыть]. [151]

15. Эпикт Василий, жаждая царского достоинства, сдружился с кувикуларием Самоной из агарян. Он открылся перед Самоной и сказал, что если умрет наша тетка Зоя, женится царь на другой женщине и прогонит нас. Дай мне слово, что сохранишь тайну и расскажу тебе все, что задумал. Тот это сделал, и раскрыл он ему свой замысел. Самона же пришел к царю и сказал: «Хочу, господин, с глаза на глаз сообщить нечто, о чем если расскажу, будет погибель мне, если умолчу – тебе». И рассказал царю весь заговор Василия. Но царь не поверил его словам и спросил, не по чужому ли внушению такое сказал. Самона же говорит: «Если хочешь убедиться, отправь кого хочешь в мой покой, я спрячу этих людей в укрытии, и пусть запишут все, что сказано будет между мной и Василием, и тогда убедишься, что нет в сказанном и слова лжи». И вот посылает царь протовестиария Христофора вместе с китонитом Калокиром. Они пришли в покой Самоны и спрятались. Самона же, поймав Василия на приманку, и дав ему клятвенные заверения, заставил снова ясно описать весь заговор и перечислить заговорщиков. Калокир и Христофор все это слушали и записывали. Пока те завтракали, они пошли и зачитали царю свою запись. И сразу призвал он Василия, дал ему двадцать четыре тысячи милиарисиев, как милость его тетки Зои, и отправил в Македонию. Сообщника же его – друнгария виглы Парда отправил будто бы привести к нему Стипиота, а тот, предупрежденный царским письмом, заточил его. Этериарха Николая изгнал из города. Вернув из Македонии Василия, допросил его, тяжко бил, спалил волосы и, проведя в процессии по городу, изгнал в Афины. Собрав всех магистров и вельмож, царь огласил перед ними донесения Самоны. Они превознесли его как спасителя императорской жизни и признали достойным высшей чести. Царь тотчас удостоил его сана протоспафария и сделал своим ближним[21]21
  Об арабе евнухе Само не, игравшем большую роль в событиях этого времени, подробно рассказывается в Житии св. Василия Нового (см.: Вилинский С. Г. Житие св. Василия Нового в русской литературе // Записки новороссийского университета. 1911. Вып. 7. С. 287), а также в Псамафийской хронике (Две византийские хроники. С. 45 и след.) (см.: Janin R. Un Arabe ministre à Byzance: Samonas // Échos d’Orient. 1935. Bd. 34. P. 307 suiv.; Ryden L. The Portrait of the Arab Samonas in Byzantine Literature // Graeco-Arabica. 1984. Vol. 3). Судя по тому, что заговорщики опасаются скорой смерти Зои, заговор следует датировать примерно 899, началом 900 г.


[Закрыть].

16. Скончался патриарх Стефан, и вместо него был рукоположен Николай Мистик, в мудрости выдающийся и с благочинным нравом[22]22
  Один из самых «бездеятельных» патриархов византийской церкви, Стефан, умер в мае 893 г., за ним патриарший престол занял Антоний Кавлей (893—901), после которого и был рукоположен Николай Мистик. В тексте имя Стефан стоит ошибочно вместо Антония. Николай Мистик – приближенный и ученик Фотия – был одним из образованнейших людей своего времени. Оставил солидное литературное наследие, включающее ряд сочинений и обширнейшую и интереснейшую переписку (основную библиографию см.: Любарский Я. Н. Замечания о Николае Мистике в связи с изданием его сочинений // ВВ. 1986. Т. 47).


[Закрыть]. Был захвачен агарянами город Димитриада, который в феме Эллада[23]23
  А. Васильев относит взятие Димитриады арабами к 902 г. (Васильев А. Византия и арабы. Т. 2. С. 136, прим. 2).


[Закрыть].

17. Царь Лев венчает Анну, дочь Зои, внучку Зауцы, ибо не мог устраивать царские приемы без августы. Взял царь деву из фемы Опсикия, красивую и прекрасную. Имя же ей Евдокия. Женился и венчал ее. Она родила ему мальчика, при этом и она сама и ребенок скончались[24]24
  Евдокия была коронована весной или летом 900 г. Ее царствование продолжалось не более года. Имя умершего во младенчестве ее сына – Василий (см.: Две византийские хроники. С. 104).


[Закрыть].

18. Соорудил царь вблизи храма Святых апостолов церковь в честь прежней жены своей Феофано[25]25
  См.: Janin R. La Geographie... Т. 3. Р. 253.


[Закрыть]. Соорудил и церковь святого Лазаря в Топах[26]26
  О районе Топы (недалеко от Манган) см.: Janin R. Constantinople... Р. 398. Мощи библейских Лазаря и Марии Магдалины были перенесены в Константинополь в конце IX в.


[Закрыть], а в ней основал монастырь мужей скопцов. Туда перенес и похоронил тела святого Лазаря и сестры его Магдалины. Пока флот занимался сооружением церквей, афры захватили Тавромений в Сицилии и убили множество ромеев[27]27
  Под афрами имеются в виду африканские арабы. Тавромений (Таормина) в Сицилии был ими захвачен 1 августа 902 г.


[Закрыть]. Взяли агаряне Лемнос и пленили огромное войско[28]28
  А. Васильев относит взятие Лемноса к 903 г. (Васильев А. Византия и арабы. Т. 2. С. 136, прим. 3).


[Закрыть].

19. Во время царского выхода в святой Мокий, в день пятидесятницы[29]29
  Т. е. 11 мая 903 г. Храм Мокия находился за константинопольскими стенами (см.: Janin R. La Geographie... Т. 3. Р. 367).


[Закрыть], когда царь вошел в церковь и приблизился к святым вратам, некто, сойдя с амвона, толстой и тяжелой палкой ударил его по голове. И убил бы царя на месте, если бы вмешательством некоего провидения конец палицы не зацепился за поликандил, ослабив силу удара. Кровь хлынула из головы царя, началось смятение, и вельможи бросились в бегство. Брат же его Александр под предлогом болезни не участвовал в шествии и потому вызвал [152] подозрения в заговоре. Ударившего царя схватили, подвергли множеству пыток, а когда он отказался назвать сообщников, отрубили руки и ноги и сожгли у меты на ипподроме. С тех пор отменен был сей выход. Через некоторое время мудрейший монах Марк, эконом сей церкви, который исполнил в великую субботу тетраодий великого Косьмы, трапезничая вместе с царем, молил Льва не отменять сего выхода. Царь отказывался, и Марк сказал: «Не гневайся и не сердись, царь, ибо предначертано было пророком Давидом претерпеть тебе это, ибо рек он: „Все разрушил враг во святилище, рыкают враги твои среди собраний твоих“[30]30
  См.: Псалтирь 73, 3.


[Закрыть], суждено тебе, господин, владеть отныне царством десять лет». Так и случилось: как исполнилось десять лет в тот же день, когда был ударен, скончался[31]31
  Именно это замечание и позволяет датировать покушение на Льва 903 г. Подробный рассказ о покушении содержится также в Псамафийской хронике (Две византийские хроники. С. 51; ср. коммент., с. 108).


[Закрыть].

20. И была Зоя четвертой царской женой и пребывала во дворце с царем невенчанной[32]32
  Имеется в виду Зоя Карбонопсина (прозвище Карбонопсина означает «черноокая»), с которой Лев сошелся вскоре после смерти своей третьей жены Евдокии в 898 г. Зоя происходила из знатной константинопольской семьи.


[Закрыть]. Болгарские набеги тревожили ромеев, и агаряне, узнав об этом, послали флот, поставив стратигом Льва Триполийского, родом из города Атталии, отступившегося от христианского благочестия. Триполис же, который в Финикии, называется так, ибо разделен между тремя родами колонистов: арадийцами, тирийцами и сидонцами[33]33
  Другие источники также отмечают, что Лев отступился от христианства и принял мусульманство. Его имя происходит от названия сирийского города Триполис (бывшего местом его постоянной резиденции). Название города Триполис состоит из двух слов: τρις – три и πολις – город.


[Закрыть]. И когда отправился царь в эмпорий Вутия[34]34
  Об эмпории (рынке) Вутия см.: Janin R. Constantinople... Р. 447.


[Закрыть], дабы освятить монастырь своего протовестиария Христофора, пришла весть, что наступает Триполитянин с сарацинским флотом на Константинополь. И послал царь Евстафия, в то время друнгария, с флотом против Триполитянина. Но не смог он против него бороться и вернулся ни с чем. Следуя за ним по пятам, Триполитянин вошел в Авидос и достиг Пария. Весть об этом ввергла царя в малодушие и страх. И вот, вручив морские силы протасикриту Имерию, он послал его против Триполитянина. Тот миновал Авидос на Геллеспонте, который населяли милетские выходцы (Геллеспонтом же называется от Геллы, сестры Фрикса, упавшей там в море), и Эгейское море (получило наименование от водяного потока, прыгающего вроде козла), причалив к Стровилу, который у Кивиры (Стровил – от местоположения, Кивира – от Кивира, брата Марса и Кидрама), и к Лампсаку (назван так от сияния света, который ночью по мольбам фокейцев, закладывавших город, зажжен был Богом – и хорошо было заложено основание), потом прошел Имврос (назван так по Имвросу, сыну Анфоса, чей отец Стафил – любимейший сын Диониса), миновал Самофракию и приблизился к Фасосу, который древние именовали Хрисой (Самофракия же – полуостров во Фракии, прежде именовавшийся из-за изобилия зверей Фириусой, нимф святилище, потом же, разделенный потоком, он превратился в остров, был захвачен переселенцами с Самоса и назван Самофракией), и настиг врага[35]35
  Пассаж изобилует псевдоучеными историческими и географическими экскурсами и сомнительными этимологическими сближениями, на которые были весьма падки некоторые из византийских хронистов. Греки обычно возводили название Эгейского моря к мифологическому Эгею, утопившемуся в этом море. Наш автор же производит название моря к греч. αιξ – «коза». Название «Стровил» возводится к греч. στροβιλος – «вьющийся», Лампсак λαμπω – Харты («светить»), Фириуса сближается с ϑηρ («зверь») и т. д.


[Закрыть]. Впрочем, приблизиться к его флоту он не осмелился. Триполитянин сам по себе и по побуждению Божию повернул назад и в Фессалонике, которую взял, схватил Льва, ее стратига, коему прозвище Хаджилак, и учинил великую резню и кровопролитие[36]36
  Фессалоника была захвачена в июле 904 г. Драматические события осады. взятия ы разграбления города подробно описаны в дошедшем до нас сочинении Иоанна Камениаты «Взятие Фессалоники» (русский перевод опубликован в книге «Две византийские хроники» (с. 159 и след.).


[Закрыть].

21. Некий кувикуларий Родофил был отправлен по каким-то делам в Сицилию и вез с собой сто литр золота. Заболев по дороге, он пошел в Фессалонику омыться в бане и облегчить страдания. Триполитянин схватил его и, узнав, что при нем золото, долго пытал, тот, однако, утверждал, что ничего у него нет, и был убит. Золото же он оставил на дороге, [153] и его взял проходивший мимо асикрит Симеон, тот, что стал потом патрикием и протасикритом. Поскольку Триполитянин хотел разрушить город, Симеон сообщает ему: пусть возьмет у него деньги и воздержится от разрушения города. Так все и случилось, и сарацинский флот отправился восвояси[37]37
  Об этом эпизоде сообщается также в «Псамафийской хронике» и во «Взятии Фессалоники» Иоанна Камениаты. Подробное сопоставление версий см.: Две византийские хроники. С. 123, прим. 8; Цанкова-Петкова Г. Първата война... С. 192, пр. 130.


[Закрыть]. Узнав об этом, Имерий бросается его преследовать. Они же приплыли к Криту, отдали его жителям часть добычи и, вернувшись на родину, оставили Имерия ни с чем у Лемноса.

22. Был у царя ипостратиг Анатолика патрикий Евстафий, происходивший из доброго и прекрасного рода Аргиров. Он воевал и одолевал исмаилитов не раз, а многократно, отмечен был и силой, и мощью, и мужеством, и разумом, и целомудрием, и справедливостью. И находился при нем Андроник из Дук. Агаряне боялись Евстафия Аргира, даже имя его наполняло их страхом и ужасом. Самона же под предлогом, будто отправляется в свой монастырь, Спира по названию, расположенный в Даматри[38]38
  Даматри (точное местоположение неизвестно), где был расположен монастырь Спира, – один из азиатских пригородов Константинополя (см.: Janin R. Constantinople... Р. 451).


[Закрыть], бежал с деньгами и лошадьми, а казенным коням на каждой станции подрезал поджилки[39]39
  На ряде государственных дорог, относящихся к «ведомству дрома» (министерство почты и внешних сношений), содержались почтовые станции со сменными лошадьми.


[Закрыть]. И вот посылает царь в погоню за ним этериарха Василия Каматира и Георгия Кринита. Когда же собрался Самона переправиться через Галис, его настиг и схватил друнгарий Никифор Каллона. Самона взмолился и стал предлагать выкуп. А когда тот не внял, прибег к кресту в Сирихе и говорил, будто пришел туда ради молитвы. И вот прибыл Константин, сын Андроника Дуки, забрал Самону и вернулся в город. И приказал царь сторожить его в доме кесаря Варды. И спросил Константина, правда ли, что тот бежал в Сирию. И узнав, что правда, велел умолчать об этом и, если спросят в синклите, говорить, что пришел тот в Сириху ради молитвы. Ибо хотел царь помиловать Самону. И призвав синклит и выведя к нему Константина, спросил так: «Ответь во имя Бога и жизни моей, бежал ли Самона в Сирию, да или нет?» А он, уважая клятву (прежде он не клялся, а просто в ответ на просьбу, обещал говорить не так, как было), подтвердил перед всеми, что Самона бежал в Сирию. С гневом отослал царь Константина, а Самону удалил с глаз долой на четыре месяца в дом кесаря, потом же удостоил его и вида царского, и беседы[40]40
  История с бегством к арабам Самоны (март 904 г.) недостаточна ясна. Высказывалось даже предположение, что бегство это было мнимым и что Самона отправился к арабам в качестве тайного эмиссара Льва VI (подробно см.: Jenkins R. The «flight» of Samonas // Speculum. 1948. Vol. 23. P. 217 tf.). Действительно необычная мягкость наказания и стремление Льва обелить Самону говорят в пользу такого предположения.


[Закрыть].

23. Четвертая жена Льва Зоя родила сына Константина, а во время родов явилась на небе комета, лучи на восток испускавшая, сиявшая сорок дней и ночей. Крещен же был Константин патриархом Николаем в Великой церкви в святой день крещения, восприняли же его от святого крещения Александр, родной брат царя, патрикий Самона и все вельможи. И стала тогда Кифа приютом для престарелых, а блудниц оттуда изгнали[41]41
  О местоположении этого приюта см.: Janin R. Constantinople... Р. 350.


[Закрыть]. Обвенчал царя Льва с Зоей священник Фома, которого низложили. И провозгласил Лев ее царицей. По этой причине не позволил патриарх царю вступать в церковь, потому и входил Лев с правой стороны, в митаторий[42]42
  В нескольких словах наш автор рассказывает драматическую историю четвертого брака императора Льва VI. Зоя Карбонопсина, находясь в «незаконном сожительстве» со Львом, родила младенца Константина (будущего императора Константина VII) в середине мая 905 г. Некоторое время патриарх Николай Мистик отказывался крестить «незаконного» ребенка. Крещение состоялось лишь 6 января 906 г. Вполне вероятно (если верить самому Николаю Мистику), что условием этого крещения было удаление Зои из дворца. Лев, однако, на это не пошел и уже летом 906 г. женился на Зое. Не только четвертый, но и третий брак был запрещен церковными канонами, и патриарх Николай Мистик остро реагирует на поступок Льва. Вполне вероятно, что наказание императора не ограничивалось частичной эпитимией (запрещение торжественного входа в храм), и царь вообще был отрешен от церкви. Эта история – один из наиболее выразительных примеров конфликта между императором и патриархом, она произвела сильное впечатление на современников и нашла отражение в многочисленных источниках (подробно см.: Попов Н. П. Император Лев VI. С. 103 и след.; Диль Ш. Четыре брака императора Льва Мудрого // Диль Ш. Византийские портреты. М., 1914. С. 214 и след.). Митаторий – помещение на южной стороне церкви св. Софии, где императоры обычно отдыхали после службы.


[Закрыть].

24. Назначен был Самона паракимоменом, ибо содействовал царю во всяком беззаконии и зле. И начали они злоумышлять против церкви. Призвал он патриарха Николая первого числа февраля месяца и долго просил признать четвертый брак[43]43
  Слова «четвертый брак» восстанавливаем по тексту Ps.-Sym. 709.13.


[Закрыть], а поскольку убедить не смог, прямо с пира посадили его в Вуколеоне на малое суденышко и переправили в Иерию, откуда он с трудом добрался до Галакрин, ибо было там тогда много [154] снега[44]44
  Эти события происходят 1 февраля 907 г. В день памяти св. Трифона царь устроил прием патриарху и виднейшим митрополитам. Об обстоятельствах своего изгнания Николай Мистик подробно рассказывает в письме № 32, направленном Римскому папе (Nicholas I. Letters. P. 214 ff.; ср. также: Две византийские хроники. С. 57). Галакрины находились на азиатском берегу Босфора. Вскоре после удаления в ссылку царь вынудил патриарха написать собственноручное отречение.


[Закрыть]. Рукополагается патриархом синкел Евфимий, муж священно-достойный, скромный и богобоязненный, который, как говорят, получил священство по божественному откровению[45]45
  Евфимий, настоятель столичного Псамафийского монастыря, был хорошо известен как ярый противник василеопатора Стидиана Зауцы. Именно ему посвящен один из лучших памятников житийной литературы, цитированный нами как «Псамафийская хроника». Там же подробно рассказывается об обстоятельствах его возведения на патриарший престол (Две византийские хроники. С. 62 и след.). Евфимий оказался более покладист и согласился узаконить четвертый брак императора.


[Закрыть], ибо задумал царь издать мерзкий закон, что может муж иметь три жены или четыре, и много ученых содействовали ему в этом.

25. В июне месяце позвал царя Константин Липе в свой монастырь вблизи Святых апостолов, дабы совершил освящение и позавтракал[46]46
  Видимо, речь идет об июне 907 г. О монастыре см.: Janin R. Constantinople... Р. 354.


[Закрыть]. И начался ветер, который зовется липе[47]47
  Липс (Λιψ) – название юго-западного ветра.


[Закрыть], сильно дул до третьего часа, рушил дома и церкви, так что все бежали в открытые места и говорили, что быть бы концу света, если бы Божье человеколюбие не уняло дождем эту бурю.

26. Когда отплыл агарянский флот против ромеев, царь назначил логофета дрома Имерия командующим всем флотом. Приказано было и Андронику Дуке соединиться с Имерием и воевать агарян. Но Самона, оставаясь неизменным врагом Андронику[48]48
  Во время бегства Самоны к арабам (см. с. 153) последний был задержан сыном Андроника Дуки, Константином.


[Закрыть], копал ему яму, одевал путы на ноги, ненавидел же его из-за помехи в бегстве. Он подговорил одного человека тайно написать Андронику, чтобы не садился на корабли, ибо, по его словам, Имерий получил приказ от царя, коего подговорил Самона, схватить и ослепить тебя. Все время побуждал Имерий Андроника сесть на корабли, ибо теснят агаряне, но тот уклонялся и отказывался это делать. И Имерий в одиночку в день памяти святого Фомы вступил в битву и одержал великую победу[49]49
  Скорее всего, прав А. А. Васильев, датирующий эту битву 6 октября 906 г. (см.: Васильев А. Византия и арабы. Т. 2. С. 156). Андроник – второй известный нам представитель рода Дук, начавшего с этого времени играть в Византии весьма значительную роль. Подробное сопоставление всех греческих и арабских версий о бегстве и «предательстве» Андроника см.: Polemis D. The Doukai, a Contribution to Byzantine Prosopography. London, 1968. P. 16 ff.


[Закрыть]. Андроник об этом узнал, пришел в отчаяние вместе с родственниками своими и слугами занял город Кавалу и учинил мятеж. Самона же, давно поджидавший удобного случая, сказал царю: «Не всегда ли говорил я тебе, господин, что Дука – бунтарь, мятежник и враг твоей царственности?» И тотчас послал он доместика схол Григория Ивирицу, зятя Андроника, воевать его. Узнал об этом Андроник, услышал также о том, как изгнан был из церкви патриарх Николай, и всем домом бежал к агарянам, выступившим тогда против ромеев. Амермумн [155] принял его торжественно и с честью. Опечалился царь из-за Андроника и пожелал послать ему собственноручно подписанное письмо, чтобы вернулся к ромеям. Посоветовал кто-то царю, чтобы приветил он кого-нибудь из сарацин претория и отправил его в Сирию с подписанным письмом. Он так и сделал. Написал киноварью, скрепил золотой печатью и запечатал снаружи кусочком воска. Когда вышел сарацин от царя, подозвал его Самона и сказал: «Знаешь, что несешь?» – и прибавил: «воск, который держишь в руках, – гибель для Сирии». Он дал ему денег и велел вручить письмо в руки визирю. Сарацин пошел и сделал, как велел Самона. Андроник был схвачен и брошен в тюрьму со всеми своими родственниками. Он понял, что случилось это из-за коварства Самоны, и вынужден был вместе со своими отречься от веры. Константин же, его сын, зная, что уйти оттуда невозможно, воспользовался советом отца и бежал из Сирии, вернулся со своими спутниками к царю[50]50
  По всей видимости, Константин Дука вернулся в Константинополь во второй половине 908 г.


[Закрыть], а царь щедро его одарил и, встав с восточной стороны от образа Господа и Спасителя нашего, сказал ему: «Да не введет тебя в заблуждение молва, глаголящая, что воцарится над ромеями Константин. Клянусь всевидящей справедливостью и образом Господа нашего, не достанется тебе царства, хотя зовешься ты Константином, но перейдет оно по Божьему повелению от предков к любимому моему сыну, в чем я получил подтверждение у многих святых отцов. Если же попытаешься убить его, пронесут твою голову через эти ворота отдельно от тела»[51]51
  Безусловно, мы имеем здесь дело с предсказанием post eventum. Константин Дука был убит в результате неудачной попытки узурпировать власть через пять лет (в 913 г.) после описываемых здесь событий.


[Закрыть]. Так все и случилось, ибо поднял он мятеж, и пронесли его голову, замаранную кровью и грязью, через эти самые ворота.