Текст книги "Из шестнадцати в тринадцать (СИ)"

Автор книги: Престарелая Нимфетка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Мир вокруг всплывал медленно, но вместе с тем чётко и объёмно. Осиротевшей без карандаша ладонью Наруто нащупал доски скамьи и лист бумаги, лежащий на них.

Сильные линии носа и скул. Глаза, вытянувшие всю черноту из грифеля. Растёртый румянец щёк. Чувственным штрихом приоткрытые губы. Угольные пряди, широкими росчерками сливающиеся с ночью.

– Наруто?

Парень вздрогнул и повернулся на голос. Рядом сидела Итачи. Живая, а не бумажная. Живая, а не истерзанная кровавой печатью. Улыбающаяся. Прекрасная. Его.

Такая, какой он помнил её в ночь свидания.

– Ты закончил? Не покажешь мне? – девушка улыбнулась и протянула раскрытую ладонь к рисунку.

Ирреальность происходящего выбивала, вымораживала мозг. Всего секунду назад Наруто кипел в битве, а теперь та, кого он больше всего желал спасти, спокойно сидела рядом и интересовалась своим портретом. Не чувствуя руки, парень протянул лист и стал заторможено наблюдать за реакцией Итачи. Рисунок был хорош, но девушка от чего-то нахмурилась и никак не прокомментировала его.

– Ты любишь стихи? – вдруг сменила она тему. – Я вот очень люблю.

– Нет... Не знаю, никогда не думал об этом, – выдавил из себя Наруто.

– А я люблю. В горах осенних – клен такой прекрасный,

Густа листва ветвей – дороги не найти!..

Где ты блуждаешь там? –

Ищу тебя напрасно:

Мне неизвестны горные пути...

Это был бред. Чистейшей воды бред. Наруто почти физически ощущал ехидный голос Курамы, который говорил, что вся эта ситуация – чушь собачья.

– Тебе странно? – внезапно спросила Итачи и посмотрела на него внимательно, пристально.

– Да… – не стал отпираться Наруто. – Минуту назад я дрался с твоей матерью, чтобы спасти тебя. А вот ты сидишь рядом и читаешь стихи.

– Я люблю стихи, – пожала плечами девушка.

– Да, я знаю…

Бредовость диалога, казалось, достигла своего пика. Наруто был уверен в том, что, скорее всего, находится в иллюзии Микото. Но происходящее резко отличалось от ожиданий: никто не нападал на него, не пытался испугать или причинить боль. Как поступить в такой ситуации – парень не знал. Итачи была спокойна, расслаблена, и совершенно не собиралась умирать.

– Прости, я обманула тебя.

– Обманула? – опешил Наруто.

– Да, – кивнула девушка, глядя в сторону. – Ты, наверное, думаешь, что сейчас находишься под властью Шарингана моей матери, но это не так. Точнее, не совсем так. Я поймала тебя в свою иллюзию, когда поцеловала, и всё, что происходило с тобой после этого – обман.

Здравый смысл голосом Курамы истошно вопил, что их наглейшим образом обманывают и поддаваться нельзя.

– Не веришь? – продолжила Итачи. – Подумай сам! Как у Микото вообще мог оказаться Мангекьё Шаринган? Единственная, кто обладает им, – я. Потому что была там, в твоём мире, когда другой Итачи вырезал клан. Увиденное оставило на моих глазах этот след. Только я одна открываю ту дверь, а вовсе не моя мать.

– Не верю, – спокойно ответил ей Наруто.

– Думай, – пренебрежительно-раздраженно бросила Итачи. – Ты уже не ребёнок! Физический переход из Дубля в Оригинал невозможен. Равно как и наоборот. На это не способны даже Учиха! Все ваши теории были слишком призрачны и безумны, чтобы оказаться верными. Змеи, крушащие Коноху, огромная печать под деревней, Саске в этом мире, – вот, что действительно бред!

– Не верю, – сказал Наруто, но прошлой уверенности в нём уже не было.

– А твой друг вернулся к тебе? В этом теле больше нет чакры, сознанию Девятихвостого просто не за что больше зацепиться. Он не должен был вернуться. И не вернулся.

В голове действительно было пусто. Тихо, оглушительно просторно. Курама не просто молчал, его не было вовсе. Наруто судорожно прокручивал в памяти события последнего времени и, скрепя сердце, подвергал их сомнению. Лис был… обычным Лисом. И вёл себя совершенно типично. Вот только появлялся и исчезал в очень уж в подходящее время. И информация, добытая им, всегда была нужной и удобной.

Слишком гладко, чтобы быть правдой.

Весь их план – одна сплошная догадка и импровизация. Каждое действие – на границе возможностей. Будь поставленная задача хоть каплю сложнее – уже не справиться. Клан, преодолевший смерть и владеющий реальностью, не мог уступить небольшой кучке шиноби, хоть и сильно мотивированных.

– Тогда… Зачем? – вопрос едва дышал, солёным комом застревал в горле Наруто.

– Ради меня самой, – чуть помедлив, ответила Итачи. – Ты сказал, что любишь, но я не знаю, понимаешь ли ты, что это значит. Я должна была убедиться, что могу довериться тебе, что ты сделаешь всё, что я попрошу. В отличие от иллюзии, у меня есть настоящий план.

Все силы Наруто уходили на то, чтобы дышать. Он чувствовал себя беспомощным, преданным, но, вместе с тем, бесконечно счастливым. То, что сделала Итачи, было нечестно, но она, живая и здоровая сидела рядом и совершенно не собиралась жертвовать собой. Парень не мог сопротивляться той надежде, которую она давала ему. Он бы всё отдал за один лишь шанс, что его близким не придётся так страдать, и ситуация разрешится по-другому.

Итачи смотрела на него спокойно и ясно, но от чего-то опять хмурилась. Складка залегла между тонкими изящными бровями и, казалось, поселилась там навсегда. Выражение лица девушки не вязалось с тем, что она говорила. Вздохнув, Итачи плавно отклонилась назад и, заведя руку за спину, вытащила из травы сбежавший карандаш.

Наруто завороженно следил за этим медленным плавным движением, наблюдал за светом фонаря, скользящий по кимоно. Снова сев ровно, Итачи зашуршала карандашом по своему портрету, но на лист она почти не смотрела. Отстранённо вглядываясь в ночь, она повторила:

– В горах осенних – клен такой прекрасный,

Густа листва ветвей – дороги не найти!..

Где ты блуждаешь там? –

Ищу тебя напрасно:

Мне неизвестны горные пути...

Наруто терялся. Всё происходящие было странно, но нестерпимо хотелось поверить такой Итачи. Та, другая реальность, тоже была далека от нормы, но ей он верил безоговорочно. Так чем же эта – хуже? Почему именно этот вариант – ложь?

– Ты веришь мне? – спросила Итачи, прервав стихотворение. – Веришь?

– Верю, – твёрдо ответил Наруто и накрыл ладонь с карандашом своей.

– Теперь мы со всем справимся! – мягко улыбнулась Итачи. – Как хорошо, что мне больше не нужно умирать.

====== Часть 44 ======

Самая мягкая характеристика, которую можно дать отношениям Саске и Наруто – странные. У этих двоих не то что дружбы, даже вражды человеческой не выходило. Сакура была совершенно уверена, что стань Наруто девушкой, то у неё, да и вообще ни у кого, не было бы шанса подобраться к Учиха. Такой невероятной настойчивостью и фанатизмом в отношении Саске не могла похвастаться даже она.

Сначала Наруто (читай доставал) соперничал с Саске. Затем пытался вернуть (читай преследовал) его в Коноху. А потом старался направить (читай очень сильно доставал) на пусть истинный. Саске стоически терпел и не направлялся, но в итоге всё же не стерпел и направился.

Да, Узумаки способен промыть (читай затрахать) мозги кому угодно.

Нормальными отношения не стали даже тогда, когда Саске вернулся в Коноху и зажил мирной учихопристойной жизнью. Отказавшись от преследования, они были вынуждены вернуться к тому, с чего начали – к соперничеству. Так что практически единственными форматами общения Саске и Наруто являлись совместные миссии и тренировки.

На миссиях они надирали зады противникам, на тренировках – друг другу. Так что наиболее точный ответ на вопрос, что творится между этими двумя: надирание задов.

Так как Саске являлся единственным обладателем Шарингана в Дубле, а Наруто был его постоянным (читай единственным выживающим) противником, то ни у кого в том мире не было больше практики с Цукиёми, чем у Узумаки.

– Прислушайся к себе, – говорил Саске всякий раз, когда Наруто не удавалось распознать иллюзию. – Я не бог. Мне не под силу воссоздать точную копию реальности. Даже в самой достоверной технике есть нечто, выдающее обман.

Вот и сейчас, сжимая ладонь Итачи, Наруто чувствовал какой-то подвох. Это сомнение назойливым насекомым маячило на периферии сознания. Кожа девушки была тёплой и абсолютной реальной. Одежда выглядела точно так, как он запомнил. Вот только слова, которые слетали со знакомых губ, не могли принадлежать Итачи.

И у тела маленького Наруто сожжены все тенкецу. Не только сознанию Девятихвостого не за что было зацепиться, но и иллюзию построить так же было не на чем.

– Поверь мне… – снова прошептала Итачи.

– Верю, – послушно согласился Наруто.

Грустно улыбнувшись, девушка развернула портрет, который всё ещё сжимала в руке.

От старого рисунка не осталось и следа. Лицо было испещрено жирными чёрными линиями печати. Из-под ресниц катились угольные слёзы.

Шах и мат.

Как бы не желал Наруто верить в то, что Итачи может спастись и не страдать, в том, где реальность, не оставалось сомнений. Последний раз взглянув на девушку, он сделал то, что после тысячи тренировок с Саске умел прекрасно.

Закрыть глаза.

Представить свою систему циркуляции чакры так точно и подробно, словно видишь через Бьякуган.

Остановить движение, сплести свою энергию с чакрой Девятихвостого.

Открыть глаза.

Мир рухнул на Наруто. Ярким сияющим кулаком впечатал его в реальность. Где-то слева белело ошарашенное лицо Микото. Где-то справа, сигналя вытаращенными глазами, пробегал Орочимару.

– Ты долго! – с порога наехал Курама. – Нас тут чуть не прибили!

– Так не прибили же! – огрызнулся Наруто. – Мне вообще кажется, что убивать меня особо не стремятся…

Словно намеренно противореча этим словам, Микото бросилась в атаку. Чидори она больше не использовала, вместо этого полоснула Наруто острой струёй огня и, когда парень увернулся, появилась с другой стороны. Резкий удар под рёбра высек воздух из лёгких и отбросил Наруто на пару метров, а вслед полетела новая волна огня. Извернувшись, Узумаки потоком ветра направил огонь в обратную сторону и, поднырнув под языки пламени, повторил манёвр Микото.

Он бы непременно достал её. Удар был хорош, а момент подобран идеально. Но Саске, сотрясаясь воплем «Я предупреждал тебя, придурок!», снёс его за секунду до.

– Стукнутый! – прошипел Курама и развернулся к миру филейной частью.

– Не смей бить мою мать! – орал Саске на Наруто, а тот, в свою очередь, восхищался возможностями учиховских связок. Слышно его, наверное, было до самой арены.

Некая логика в поведении Саске, конечно, присутствовала. Он буквально только что путешествовал между мирами, засовывал четырнадцатилетнего себя в жабу, сражался с собственным отцом (кстати, успешно), а теперь наблюдал битву собственной же матери со своим лучшим другом.

А ещё любимый брат оказался любимой сестрой.

В такой ситуации крыша поедет у кого угодно, а Саске стабильностью не отличался от слова совсем. Всё же шла битва, и тот факт, что Микото вполне могла ударить в спину, должен был хоть сколько-нибудь отрезвлять парня, но не отрезвлял. Пылая праведным гневом, Саске желал надрать Наруто зад, совершенно не замечая ни вставшую в боевую стойку Микото, ни приближающегося Фукагу, ни пробегающего мимо ошалевшего Орочимару.

Наруто смотрел на Микото через плечо орущего Саске. Женщина стояла как-то неловко, сломано. Не то желая броситься в бой, не то убежать. Фигура её в миг утратила твёрдость, хотя каждый мускул был напряжен до предела. Лицо-маска не выражало ничего, старательно-гладко скрывало эмоции, но Наруто видел, что чувства есть, а ничего другого ему знать было и не нужно.

Иллюзия, которую наложила Микото была странной, совсем не годной для боя. Она больше напоминало тщательно приготовленную ловушку. Или послание. Итачи, читающая стихи, фонарь, кимоно и карандаш – бред сладкий, бесполезный, но рождающий одну единственную верную мысль: ему, Наруто, позволили быть здесь.

У клана, много лет повелевающего временем и пространством, не может быть ошибок. Микото сама пустила его в этом мир и разрешила менять правила. Не прямо. Не очевидно. Она оставила один шанс на тысячу, потому что на самом деле не хотела убивать своих детей.

Наруто забыл о важном: Микото – мать Саске, мать человека, который одну половину жизни мстил брату за людей, а вторую – людям за брата. Двойственность, какая-то сверхъявственная сложность взглядов и убеждений – то, что свойственно Учиха также неизменно, как стихия огня.

– Женщины… – проворчал Курама из своего угла.

– Разберись здесь, – коротко шепнул Наруто, удивительным образом вклинившись в вопли Саске. И свалил. Попытавшийся ударить его злой Учиха добился лишь хлопка и дыма от лопнувшего клона.

Пробежав мимо бледного (да, бывает и такое) Орочимару, Наруто в несколько прыжков вернулся в зал, без крыши напоминавший большую яму. Ранее он послал несколько клонов защитить Итачи от обломков, и теперь девушка лежала на небольшом чистом участке пола. Парень бросился к ней и хотел взять на руки, но Итачи тяжело застонала, стоило ему приподнять её голову.

– Не трогай, дурья башка! Она сейчас часть печати! Нельзя разрывать технику так просто!

Наруто коротко выругался. Линии на теле были продолжением рисунка пола. Малейшее движение причиняло Итачи сильную боль, и о том, чтобы просто унести её, не стоило и думать. В первый раз в жизни Наруто пожалел о том, что никогда не уделял искусству печатей должного внимания. Конечно, мама научила его кое –чему, но этого было ничтожно мало. Позабытое было чувство беспомощности накрыло с ной силой.

Парень гладил Итачи по щекам и ладоням, звал по имени, но не верил, что она очнётся, потому вздрогнул от неожиданности, когда девушка всё же открыла глаза. Взгляд её, сначала мутный и потерянный, быстро стал таким же, как у Саске – гневным и горячим, почти ненавидящим.

– Зачем? – одними губами прошептала Итачи. Радужка её глаз полыхнула красным.

Нет, только не опять! – простонал Курама.

====== С новым миром! ======

Наруто был морально готов абсолютно ко всему. Ему казалось, что ни одно гендзюцу не сможет поразить его после техники Микото. Его тёплая Итачи в синем кимоно – абсолютный предел того, что способно затронуть сердце. Больше Наруто не поведётся ни на один обман, не поддастся и ни одной сладкой сказке.

Конечно же, он ошибался.

Итачи сидела на краю скалы Хокаге и беззаботно пинала ногами пропасть. Плечи её были расслаблены, голова уютно наклонена набок. Девушка не смотрела на Наруто, да и он на её месте тоже бы на себя не смотрел.

С Конохой творилось невообразимое. В закатном небе застыли два алых солнца, похожие на глаза Учиха. Вся деревня видна была нечётко, словно в тумане, дома двоились. Две резиденции Хокаге причудливо переплетались между собой, в водовороте крыш и улиц виднелись знакомые с детства здания. Мир дрожал, дышал и двигался, постоянно меняясь. Только два солнца оставались неподвижны.

– Красиво… – прошептала Итачи в пустоту.

– Да… – не смог не согласиться Наруто. Вид и правда завораживал.

– Это последствия изменения печати, но пока их вижу только я, в своей иллюзии.

– Ты злишься на меня?

– А ты как думаешь? – Итачи резко развернулась к парню и опалила его гневным взглядом. От её движения несколько камушков полетели вниз. – Да, что-то у вас получилось, но шансы на успех близки к нулю! Твоя ошибка может разрушить всё! Надо было просто довериться мне…

– Довериться?! – не выдержал и закричал Наруто. – Довериться?! Ты полумёртвая лежишь на полу в подвале собственного дома! Как я, по-твоему, должен был принять это? Как мне жить дальше, зная, что ты умерла вот так?!

– Это моя жизнь… – процедила сквозь зубы девушка.

– Курамы лысого она твоя!

Итачи говорит:

– Я готова была умереть, чтобы и ты и другие жили.

Итачи говорит:

– Твой план слишком опасен, рисковать должна была только я.

Итачи говорит:

– Тебе не надо было видеть меня такой!

Итачи хотела говорить ещё, но Наруто не желал больше слушать.

В одно мгновение он оказался возле девушки, схватил её за плечи и, оттолкнувшись от края обрыва, вместе с ней полетел вниз.

С самого детства Наруто забирался на скалу Хокаге, становился на край и думал о том, как славно было бы прыгнуть. Нет, он не собирался умирать. Притягивал именно полёт, стремительный и свободный. Парень и сам не знал, почему поддался этому детскому порыву именно сейчас, но после разговора с Микото слова истёрлись и поблёкли, злость требовала действий.

В отличии от реального мира, в гендзюцу падение с огромной высоты не несло опасности и боли. Особенно, если сжимаешь автора этой иллюзии в своих объятиях. Наруто не боялся, восторг полёта вытеснял гнев. Итачи видела это и сама чувствовала, что чем ближе земля, тем меньше в ней самой остаётся злости.

Падение завершилось неожиданным теплом и мягкостью. Наруто был готов к тому, что Итачи не позволит им разбиться о крыши домов, но заснеженная поляна всё равно оказалась неожиданностью. Вот он летит, а в следующее мгновение уже барахтается в снегу. Почему-то тёплом.

– Ты дурак, Наруто, дурак! – нервно смеялась Итачи где-то позади. – С тобой решительно невозможно разговаривать серьёзно!

Парень наугад бросил ком снега себе за спину и, перевернувшись, тоже засмеялся.

– Твои глаза – это нечто…– сказал он, отдышавшись.

– Да. Жаль, что я ослепну, если буду использовать их часто, – фыркнула девушка, помогая ему подняться.

– Не волнуйся, я что-нибудь придумаю! – жарко заверил её Наруто.

– Ты всегда что-нибудь придумаешь…

– Да.

Наруто крепко сжал ладонь Итачи и сцепил её взгляд со своим.

– Тебе не нужно ни умирать, ни жить в темноте, – продолжил он. – И твоя жизнь вовсе не принадлежит тебе одной! Я люблю тебя, ты моя, так же, как и я – твой. Потому не смей больше принимать такие решения в одиночку…

– Ты…

Девушка хотела что-то возразить, но Наруто накрыл её губы своими и, не закрывая глаз, поцеловал. Его швырнуло к ней, такой злой и глупой, с раскрасневшимися щеками и заполошно бьющимся сердцем. Внезапно пришло понимание того, что сейчас он – не ребёнок. Его плечи – шире, руки – сильнее, и смотрит он глаза в глаза, а не снизу-вверх.

Не разрывая поцелуй, Итачи толкнула Наруто обратно в снег, прильнула сверху и уткнулась в ключицу тяжелым дыханием.

– Что же ты делаешь со мной, – прошептала она, – с таким настроем умирать совершенно невозможно…

– Потому что эта смерть – не только твоя… Ты же знаешь, что сделал Саске в Дубле?

Конечно же, она знала.

– Потому сейчас он готов на всё, чтобы сохранить тебе жизнь. Он бы не задумываясь умер за тебя. Смогла бы ты жить с этим?

Итачи задрожала всем телом и, не отрываясь от Наруто, едва заметно покачала головой.

– Я думала об этом, я знала, но когда ты говоришь так… – судорожно зашептала она. – Прости.

– Не проси прощения, просто живи. Мы справимся со всем.

Наруто улыбнулся и обнял девушку, ещё теснее прижал к себе. Она подняла глаза и сказала «Да» ему в пульс, прямо под кожу.

– Пойдёшь со мной на свидание? – неожиданно для себя самого выпалил Наруто. – Теперь-то нас точно никто не осудит…

Итачи как-то очень по девичьи хихикнула и согласно кивнула.

– Вот только куда? Я понятия не имею, как поведёт себя пространство. Сейчас единственное, что мешает двум мирам смешаться – моя техника. Стоит мне её прервать, как всё опять станет целым.

– Это проблема? – удивился Наруто.

– Нет, – Итачи озорно сверкнула глазами. – Вот только мы вполне можем получить новый рельеф мира. Я не знаю, как соединятся две параллельных реальности… Вполне возможно, что мы получим вторую Коноху, парящую над первой…

– Это было бы забавно!

Наруто улыбнулся в угольные пряди, упавшие ему на лицо. Обниматься с девушкой в снегу было удивительно приятно. Хотелось остаться так навечно, но Наруто знал, что нельзя. Это всё – иллюзия, а настоящая Итачи распята кровавой печатью.

– Что мне сделать? – тихо спросил он, касаясь виска девушки губами.

– Просто держи меня и не отпускай ни в коем случае, – почувствовав перемену, так же тихо ответила Итачи.

Наруто закрыл глаза и прислушался к мерному дыханию девушки, а когда открыл их вновь, то вокруг вместо снега была всё та же полуразрушенная шестигранная зала. Итачи лежала на полу и дышала вовсе не ровно: она хрипела, тяжело хватая воздух зубами. Линии печати, словно тонкие красные черви, медленно стекали с её тела.

Видеть такую Итачи было до боли странно. Только что она млела в его объятьях, и вот она же лежит на холодном полу и сражается в одной ей известной битве. Кусая губы в кровь и до онемения сжимая кулаки парень ждал, пока печать полностью исчезнет, и как только последняя линия пропала – схватил Итачи в охапку и прижал к себе. Она вся была будто сломанная, болезненно-безвольная, но Наруто чувствовал её сердце, робкими ударами касающееся его собственного.

Мир вокруг смазался и вспыхнул. Пространство завертелось, пошло рябью, время будто бы дрожало вокруг. Сломанные балки и комья земли вернулись на место, выбитая плитка пола сложилась вновь, но уже совершенно другим рисунком печати.

Спустя несколько мгновений Наруто понял, что ему больно. Кровь гудела, а голова кружилась вместе с миром вокруг. Из памяти вытаскивало образы сестры и матери, Какаши-сенсея, Сакуры… Словно вся жизнь Наруто, все люди, что составляли её, пронеслись перед глазами. Но вдруг, среди привычных образов, появились те, что не могли быть памятью.

Повзрослевшая Кагами, сжимающая ладонь Наваки.

Кушина и Минато с незнакомым младенцем на руках.

Саске и Сакура, играющие с маленькой девочкой.

Другой Наруто, склонившийся над чертежами, и сидящая рядом с ним Хината.

Образы путались во времени, прошлое переплеталось в настоящим, но Наруто не мог уже замечать их, потому что Итачи открыла глаза, свои дивные ночные глаза. Она смотрела не него и дарила волшебную улыбку, обещая никогда больше не прятать её.

Комментарий к С новым миром! Спасибо всем, кто прочитал ЭТО до самого конца! Как и обещала, выкладываю до Нового Года) Потом, возможно, допишу небольшой эпиложек о том, как всё сложилось, и почему Орочимару бледный.

Всех любителей fem!Учиха призываю остаться со мной! В планах есть парочка работ по этой теме)

====== Большой и вкусный эпилог ======

Комментарий к Большой и вкусный эпилог Очень много бреда и флаффа!!!

Всё. Совсем конец. Полный и бесповоротный.

– Где самая любимая жена на свете?! – радостно закричал Наруто в распахнутую настежь дверь своего дома. Могучий вопль пронёсся по коридору и эхом разлетелся по многочисленным комнатам. Узумаки никогда никому не признавался, что специально спроектировал это здание таким образом. Эхо в собственном доме являлось его заветной детской мечтой, за которую в неполных двадцать лет было немного неловко.

– Я здесь! – раздался не менее радостный крик из кухни, и в следующее мгновение, взмахнув внушительной копной волос, навстречу Наруто вылетела раскрасневшаяся Хината.

– Я тоже здесь! – возмущённо донеслось в другого конца коридора. Сердито уперев руки в бока, к Наруто приближалась вторая Хината с короткой стрижкой.

Сейчас, по прошествии почти шести лет, разница между двумя Хинатами стала почти незаметной. Со стороны могло показаться, что Наруто живёт с сёстрами-близняшками, отличимыми только по длине волос, но сам парень своих жен не путал никогда, потому что:

а) любил;

б) без чакры сломанные кости срастаются очень медленно.

Приветственно поцеловав одну Хинату, и примирительно – вторую, Наруто забормотал о том, что обе они самые любимые, и поспешил ретироваться на кухню. Ещё по маме он выучил, что в царстве кастрюль и поварёшек опасность быть побитым ему не грозит.

– Как прошла командировка? – спросила старшая Хината, ставя на стол тарелку с супом.

– Спасибо, прекрасно! – улыбнулся Наруто, но тут же поправился: – Я очень скучал без вас!

– Надеюсь, ты не построил в Облаке дома лучше, чем наш? – ревниво протянула младшая Хината и подала парню ложку.

– Ну что ты! – горячо возразил Наруто, прихлёбывая суп. – Наш дом – самый лучший! Как ты могла подумать!.. Да в Облаке изначальная архитектура совершенно другая, и материал…

Обе Хинаты уселись рядом и, синхронно устроив головы на сложенных ладонях, приготовились слушать. Они знали, что о своей работе Наруто может рассказывать часами, днями и неделями. Благо дел у него было выше крыши (в прямом и переносном смысле), и парень не повторялся. В архитектуре и строительстве девушки смыслили мало, но увлечённого восторженного Наруто они любили всё больше с каждой рассказанной историей.

После совмещения двух материальных миров вывернутое наизнанку пространство взбрыкнулось, явив на свет божий жутчайший кошмар любого архитектора и просто здравомыслящего человека. Все строения слились в причудливые формы, мало пригодные для жизни. У домов появились дополнительные этажи, вывернутые крыши, окна в наклонных полах и многое другое, о чём писать совершенно неприлично. Деревня напоминала свой восковой макет, измятый и подплавленный, а затем снова застывший.

Конечно, в первое время людей это волновало мало. Все радовались вновь обретённым родственникам, друзьям и возлюбленным; знакомились с другими версиями себя. Но постепенно, когда ажиотаж поутих, и жизнь снова встала в колею, вопрос с жильём обрёл небывалую актуальность. Кое-как эту проблему помогал решить клан Сенджу, но их помощи было недостаточно. Тогда-то младший Наруто и решил, что хватит отсиживаться в своей комнате (восьмиугольной теперь, кстати), и пора делать вещи. Легко смирившись с жизнью без чакры, парень уговорил родителей отправить его в другую деревню учиться на архитектора. И вот, спустя несколько лет, Наруто вернулся, сделал из Конохи конфетку, и теперь помогал с перестройкой соседских деревень.

Если сравнивать с другими селениями, то Конохе ещё очень повезло. Из-за того, что обе версии деревни были порядком разрушены стихией и/или Орочимару, материя просто занимала освободившееся место, сливаясь во вполне адекватную форму. Другие же целые деревни подобным похвастаться не могли. В Облаке, например, Наруто пришлось иметь дело с двуглавыми горами, высотой в два раза превышающими изначальную.

Мирный ужин в семье Узумаки прервал настойчивый стук в дверь, сопровождаемый неистовым ором Сакуры:

– САСКЕЕЕЕЕЕ! ВЫХОДИ, Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ТАМ!

Потолок чертыхнулся.

Конечно, ученица Цунаде могла выбить дверь даже не чихнув, но ломать дом Хокаге было чревато.

– Кстати, – поспешила пояснить старшая Хината, – у нас тут Саске прячется. Не сдавай его Сакуре, пожалуйста.

– Которой из? – уточнил Наруто.

– Обеим. От младшей он прячется постоянно, а старшая внезапно воспылала ревностью. К себе же.

– Может, его в жабу спрятать? – предложила вторая Хината, хищно блеснув глазами.

– Хрен тебе, – сказал потолок (читай Саске).

– Будешь выпендриваться – всё расскажу Сакуре! – девушка погрозила потолку кулаком.

– Не бойся, Саске, я тебя спасу! – рассмеялся Наруто и крепко обнял сердитую Хинату.

– А меня! – фыркнула вторая и, пристроившись рядом, обхватила руками парочку.

Дверь сотрясалась от новой серии ударов, а барабанные перепонки обитателей дома – от криков Сакуры.

Помимо жилья появилась другая не менее важная проблема: формирование пар. В случае с, например, Яманака, всё было просто. Каждой Ино – по Саю! Но вот две Тен-Тен очень долго не могли поделить одного (сильно замученного) Нейджи, а Какаши – одну (сильно разозлённую) Рин. Обычно привязанности сохранялись вне зависимости от того, родился человек в Дубле или в Оригинале, но случались и исключения:

а) Шикамару, насмотревшись на брак старшего себя, решил, что не нужно ему вот это вот всё, и свалил в кругосветку;

б) Анко заявила, что двух Орочимару она не переживёт, и свалила в кругосветку;

в) старший Саске, благополучно женившись на старшей же Сакуре, младшей боялся просто панически, всячески старался от неё спрятаться, но в кругосветку его никто не пустил.

Мелкая Харуно внезапно решила, что шестнадцатилетний парень куда круче тринадцатилетнего, потому всё своё внимание переключила на него. Старшая Сакура без меры ревновала мужа к себе же, чем добавляла ему седых волос и не подлежащих восстановлению нервных клеток. Оставленный в покое мелкий Учиха по самые помидоры втрескался в Карин и своим безмятежным видом частенько бесил себя же страдающего.

Саске всегда был исключением из любых правил. И это радовало его далеко не всегда.

Можно сказать, что почти никогда.

Проблему решил Асума-сенсей, который не выдержал, наплевал на мнение общественности и стал жить с обоими Куренаи сразу. После чего сама общественность наплевала на своё же мнение и последовала его примеру.

– Это какая Сакура? – поинтересовался Наруто.

– Моя, – лаконично отметил появившийся рядом Саске.

– Значит, ничего тебя уже не спасёт… – вздохнула старшая Хината.

– Чем хоть провинился? – спросился младшая.

– Я не виноват! – начал отпираться Учиха. – Это всё твоя, Наруто, сестра и её парень! Они решили разыграть Сакуру, а я просто немного помог.

– Немного? – Хината недоверчиво вздёрнула бровь.

– Совсем чуть-чуть. Впустил их в дом, написал письмо, приготовил муляж собственного трупа…

– ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?!!

– Написал письмо, – терпеливо уточнил Саске, – что не могу больше так жить, что моё трепетное сердце разрывается от тоски, а тонкая душевная организация не выдерживает равнодушия и непонимания…

– А труп-то зачем? – перебил парня Наруто.

– Так я письмо это к нему прикрепил, – не теряя невозмутимости, продолжил Саске. – Пришлось ещё выучиться вязать петлю и укрепить люстру, чтобы тело не упало раньше времени…

– Так ты же всё сам сделал! – фыркнула длинноволосая Хината. – При чём тут Кагами с Наваки?

– Ну, Наваки сказал, что не плохо было бы напугать Сакуру, а Кагами взяла Сараду на выходные.

– То есть Сакура пришла домой после трёх смен в больнице, увидела твой хладный труп, висящий на люстре, и прочла душещипательную предсмертную записку? – переспросил Наруто.

– Ты не жилец, – подытожила за Саске Хината. – Надо было сразу валить из деревни...

– САСКЕЕЕЕЕЕ! – ревело за дверью разгневанное чудовище (читай Сакура).

– В жабу? – предложила младшая Хината.

– Придётся…

Саске обречённо закатил глаза и, призвав всё своё мужество, направился к комнате, где ждала своего часа предусмотрительно оставленная Харуру. Всё же Наруто прекрасно знал своих товарищей по команде, и даже находясь на другом краю материка умудрялся протягивать им руку (читай жабу) помощи.

Орочимару беспокоился.

Орочимару нервничал.

Орочимару переживал.

Потому что его малыш, такой беззащитный и ранимый, потерялся много лет назад.

После слияния двух миров предметы и люди, не имевшие своей копии, пропали. Все и всё, что отличало Дубль от Оригинала, оказалось собрано в одном месте, на равнине в стране Молний. Целую кучу личных вещей, домов и не существовавших в Оригинале людей нашли почти сразу. Не было среди них только одной пропажи: того самого малыша, судьба которого не давала Орочимару спокойно спать.